Системный Кузнец III

Глава 19

Тёмная фигура человека, плетущаяся сквозь снег, еле-еле передвигала ноги, словно к ним был привязан невидимый груз. Фигура остановилась у тёмного сруба, затем человек согнулся, схватившись за стену в приступе тошноты или боли — тьма скрывала лицо, ветер трепал длинные волосы.

«Кто это, чёрт возьми?» — пронеслось в голове. «Кто-то из наших? Раненый? Практик?»

Я сделал несколько шагов навстречу, вглядываясь во тьму. Мужчина согнулся ещё больше. Увидел, как его стошнило на белый снег. Человек поднял голову, и в темноте блеснули глаза.

— Неплохо, парень… неплохо… — послышался голос. Очень знакомый, но сейчас ниже, хриплее, чем раньше.

Киан? Молодой охотник? Не может быть… Волосы, длинные до плеч, теперь спутанные и мокрые…

Парень с видимым трудом распрямился и снова заковылял ко мне, сапоги скрипели и чавкали по липкому снегу. Ветер, взвыв, ударил ему в лицо, растрепав волосы ещё больше. Наконец, когда он подошёл достаточно близко, лунный свет, пробившийся сквозь облака, осветил молодое лицо.

То было тёмным, почти черно-синим, как у тех, кто застыл на площади. Толстые вены проступали на щеках, на лбу, поднимались от груди к подбородку.

— Видел… как ты дрался… — сказал Киан тихо, и его тут же сотряс булькающий кашель. — Ну… как дрался — бил тварей, пока те не шевелятся. Двигался ты… я скажу…

Парень замолчал, видимо, решив не продолжать мысль.

Я кивнул, ошарашенный встречей. С одной стороны, сейчас не до разговоров, но с другой — всё до ужаса странно — что здесь делает один из лучших охотников Йорна? Один, и в таком состоянии.

Думал об этом, но слова не шли — просто молчал, продолжая сверлить взглядом Киана.

Паренек держался рукой за живот, и там, где пальцы впивались в рубаху, расплывалось кровавое пятно. Охотник дышал с надрывом, и при каждом вдохе из груди доносился влажный звук.

— Значит, практик? — спросил Киан с трудом, но в потемневших глазах горел живой интерес.

— Да, — ответил тут же. Скрывать бессмысленно.

— Третья… или даже четвёртая ступень, поди, судя по движениям, — предположил длинноволосый.

— Что ты здесь делаешь? — спросил его наконец, не в силах больше сдерживать тревожное любопытство.

— Йорн отослал, — сказал парень просто. — Деревне нужна защита. Вот меня, как самого молодого, и отправили обратно.

Криво усмехнулся, и из уголка его рта вытекла струйка тёмной крови.

— Ясно. И… когда ты вернулся? Во время боя тебя не видел.

— Вернулся, когда всё уже началось. За частоколом были слышны крики — мужики дрались. Ворота закрыты. Пришлось идти в обход. Перебрался через стену. Сражался. А затем…

Парень согнулся пополам, его сотряс кашель — схватился за бок, и пальцы побелели от напряжения.

— Что случилось? — кивнул на его рану.

Киан замолчал. Медленно ковыляя, сделал несколько шагов в мою сторону. Остановился в паре метров, тяжело дыша и оглядывая застывшую улицу.

— Так что? — спросил твёрже, теряя терпение.

…

Как только Киан перепрыгнул через острые колья частокола и приземлился в мягкий снег, он тут же замер.

По всей деревне раздавались звуки битвы — мужчины кричали в агонии, кто-то отчаянно командовал запирать двери. Из-за тонких стен домов доносился испуганный детский плач и успокаивающий женский шёпот.

Сердце молодого охотника заколотилось. В этот момент он проклинал всё: себя за то, что они пошли на сделку с демоном Торгримом. Нужно было остаться всем охотникам защищать своих, как всегда, с момента заложения первого камня Оплота. Но хоть они так и не поступили, а покинули деревню, чтобы собрать большой отряд практиков, Йорн все таки не выдержал — решил вернуться, когда известия о чуме разрослись до прямой угрозы их дому, пообещал прийти в Оплот через пару дней, но Киана, как самого быстрого и молодого, отправил пораньше, «на всякий случай».

«Грёбаный Торгрим. Грёбаный Борг. Грёбаный Йорн». Киан проклинал их всеми проклятиями, которые только мог вспомнить.

Тут послышался грохот, будто сама земля разверзлась, и свистящий звук. Молодой охотник резко повернул голову — там, возле оврага вдоль частокола, который теперь был покрыт льдом и снегом, из земли вырывалось нечто.

Подскочив на несколько метров, прямо из земли в воздух взметнулось существо — вдвое больше падальщика, испещренное острыми шипами — хитиновый Жнец.

Тварь с глухим ударом приземлилась, впечатав лапы в стену ближайшей хижины, по которой тут же пошли трещины. Затем, шевеля сотнями ножек и вращая длинными усиками, извернулась и уставилась на Киана.

В одно мгновение парень выхватил из-за спины боевое копьё, вскинул его на уровень груди и принял боевую стойку. Очень низкий, почти сидящий присед — одна нога далеко впереди, согнута в колене, другая — сзади, почти касаясь коленом земли.

Йорн всегда говорил Киану, что он дерётся, как кошка. Может долго и терпеливо выжидать, а потом нанести смертельный удар — именно это охотник и собирался сделать. Парень знал: тварь невероятно сильна — пробить броню практически нереально, даже с его пятой ступенью «Закалки». Очень твёрдый хитин. Нужно попасть либо в открытые жвалы, либо в брюхо. Беда была в том, что эти «жнецы» умны — знали о своих уязвимых местах — в бою один на один просто так их не раскроют.

Существо припало низко к земле, зашипело, не раскрывая рта, — вибрирующий звук, идущий из его нутра. Все шипы на теле встали дыбом. Оно двинулось на Киана.

Молодой охотник знал: если тварь бросится со всей скоростью, увернуться будет трудно, а её иглы, острые, как осколки Горного Хрусталя, смертельно ранят при малейшем касании. Именно поэтому боевая стойка была такой низкой и напряжённой — из неё парень мог взорваться в любом направлении — уйти в перекат или прыгнуть так, будто законы притяжения на него не действуют.

Он поднял копьё ещё выше, почти до уровня плеч. Тонкое остриё направлено точно туда, где, как он рассчитывал, откроется пасть твари.

Существо неслось, но это была лишь разминка. «Это далеко не вся его скорость,» — спокойно отметил Киан. Охотник ждал и был готов.

В какой-то момент жнец, опустив шипастую корону к самой земле и бороздя заснеженный грунт, издал пронзительный писк. Затем, разбросав за собой комья земли и снега, взорвалась — ускорилась так, что даже у Киана с его обострённым восприятием, на мгновение закружилась голова, но он дышал так, как всегда учил Йорн — ровно и глубоко. «Никогда не теряй самообладания. Страх — это яд».

Когда тварь была в трёх шагах от Киана, она дернула бронированной головой, отбрасывая в сторону наконечник охотника, после чего уже раскрывала жвалы. Тогда парень двинулся.

Стремительное, почти невидимое глазу движение. Длинноволосый оттолкнулся от земли, смещая корпус, и отлетел в сторону на пять шагов. Это не панический прыжок — охотник приземлился выверенно, на полусогнутые ноги, не потеряв равновесия ни на долю секунды. «Главное — баланс. Любое движение должно контролироваться. Суета — это смерть».

Существо, промахнувшись, с треском промчалось мимо. В последнюю секунду, раскрыв жвалы, пронзило несколько кустарников и со всей дури врезалось в частокол.

«Ещё рано,» — подумал парень. Нужно показать, кто управляет боем. Бить ещё нельзя — попросту некуда.

Всё происходило так быстро, что для обычного человека момент боя показался бы смазанным пятном, но для Киана всё происходило достаточно медленно. Охотник дышал глубоко и ровно, как учил Йорн и когда-то учил отец. У Киана были хорошие учителя — редкая удача во враждебном мире.

Его Ци Ветра стремительными потоками неслась по меридианам, наполняя ноги, делая их почти невесомыми. Его Ци не давала грубой силы, которой обладали многие, зато парень был быстрее всех, с кем доводилось драться, разве что Йорн на тренировках, благодаря восьмой ступени, всё ещё превосходил его в скорости.

Существо изогнулось — хоть и было умнее собратьев, но хаотичная энергия иногда брала верх. Киан увидел, как волна слепой ярости хлынула по духовному телу жнеца, заставляя открываться, действовать безрассудно.

Тварь не стала делать паузу — тут же развернулась и помчалась на молодого охотника ещё стремительнее, намереваясь протаранить его.

Киан был всё в той же низкой стойке, вот только теперь было теснее, позади — стена небольшого сарая.

Молодой охотник сделал короткий выдох и, когда тварь была совсем близко, оттолкнулся ногами от земли и легко подскочил вверх на два своих роста.

Существо с оглушительным треском врезалось в хлипкие стены сарайчика. Глина, смешанная с навозом, и сырые доски тут же рухнули, засыпав тварь под собой.

Киан приземлился на снег и тут же развернувшись в воздухе, вновь принял боевую стойку. Длинноволосый как сам ветер, который стремительно поменял направление.

Существо, копошась под обломками, начало яростно реветь. Глина и доски полетели в разные стороны. Жук отряхивался, как грязный пёс от блох. Несколько острых обломков досок полетели прямо в парня, но тот избежал их. Взгляд сфокусирован на цели, но при этом видел всё вокруг, каждое препятствие. Тело знало, где и что находится — как ветер, который есть везде и нигде одновременно.

Огромный жук, оттолкнувшись от земли, в животной ярости подпрыгнул вверх.

Этого хватило.

Киан увидел траекторию — сделал два быстрых, как молния шага и следом — прыжок вверх, на два роста. Копьё уже видело цель: жук оголил незащищённое брюхо.

Молодой охотник вложил в движение рук и корпуса всю силу ветра из «Сердца Бури» — энергетического центра внизу живота.

Раздался рвущий звук, будто лопнула натянутая кожа, затем хлюпанье. Копьё пронзило мягкую плоть и с глухим стуком упёрлось в панцирь с другой стороны.

Сила, которую смог вложить Киан, была такова, что существо отбросило назад. Оно с оглушительным треском врезалось в стену срубленного из брёвен дома. С крыши посыпалась черепица. Брёвна сместились от удара, дом чуть покосился.

Существо упало на землю и взревело пуще прежнего. Задрало шипастую морду вверх — длинные усики задергались, а затем вытянулись, как струны неведомого музыкального инструмента, который Киан однажды видел у заезжего барда. Они начали вибрировать, издавая режущий слух звук.

Парень уже нёсся к ревущему существу. Прыжок — миновал завалы сарая, оттолкнулся от ствола старой яблони так, что та со скрипом прогнулась. Копьё, древко которого слегка потрескивало от прошлого удара, уже мчалось к цели. «Нужно пронзить брюхо ещё раз, и ещё. Неизвестно, где там смертельная точка — нужно просто бить, пока жнец не издохнет». Порыв ветра, оставленный стремительным рывком, разметал в стороны снег.

Существо ревело, вибрируя усиками. А затем, в самый последний момент, как броненосец, схлопнулось. Превратилось в непробиваемый, колючий шар.

Остриё копья со звоном врезалось в серый хитин и отломилось.

Парень, летящий по инерции, оказался прямо перед стеной из острых игл. «Сменить траекторию!» Киан увидел крошечную прореху между огромными шипами. Один резкий выдох, полный контроль над телом. «Оттолкнуться рукой, не поранив себя!» Сделал нужное движение, тело метнулось в сторону…

Этого оказалось недостаточно — тварь его переиграла.

«Я всё ещё слишком молод и глуп,» — пронеслось в голове у молодого охотник, когда чёрная игла вонзилась в живот, распарывая его.

Длинноволосый со стоном выдохнул, но пронёсся дальше по инерции, с глухим треском врезался в ствол дерева. Кора треснула. Снег с голых веток, на которых ещё висели сухие листья, осыпался, накрывая белым саваном.

Кровь хлынула изо рта, в глазах потемнело. Киан почувствовал, как его Ци Ветра вырвалась из тела — бесконтрольно покинула его, оставив малую часть. Парень больше всего ненавидел это чувство предательства — Ци выбирает сильных, а сейчас он слаб.

Охотник сжал челюсти и зашипел от боли и ярости. Поднял голову. Чёрные и мокрые волосы лезли на глаза, мешая видеть. Жук уже принял обычное боевое положение.

Дальше парень услышал сухой, нарастающий шелест — сотни маленьких ножек, бегущих отовсюду: из покрытого ледяными ямами переулка, сзади, с крыш. Существа сбегались на зов командира. «Чёртова хреновина,» — понял Киан. — «Испугалась и позвала стаю».

Теперь, когда парень ранен, у него не осталось шанса.

Но он одним плавным движением поднялся на ноги — словно лёгкий ветерок подул и дал сил. Хоть боль и разрывала внутренности, охотник готовился драться.

Бросил взгляд на копьё — бесполезный обломок. Значит — меч.

Он резко выхватил из ножен клинок. Поднял на уровень плеч, направляя остриём вперёд, приняв стойку «Жало Осы».

Отовсюду доносился этот шуршащий звук, будто по всем крышам и стенам одновременно застучал надоедливый дождь.

«Главное — уничтожить командира, потом разберусь,» — пронеслось в голове.

«Нельзя думать о поражении. Если подумал — шанс, что умрёшь, становится выше». Так говорил отец.

Киан, игнорируя приближающихся мелких жуков, двинулся вперёд, прямо на Жнеца. Лишь когда один из падальщиков подобрался совсем близко, охотник, не глядя, лишь боковым зрением уловив движение, сделал рубящее движение. Голова жука отлетела в сторону, чёрная слизь брызнула на стену дома, окропив его одежду.

Киан шёл на смерть, и знал это.

Ускорился. Жук стоял, припав к земле, и длинные усики нервно подрагивали. «Как его пронзить? Как⁈» — билась в голове мысль. — «Он умён, он сильнее, а броня — неприступна».

Но парень бежал ещё быстрее. Окружающий мир смазался, превратившись в кружащийся туннель, будто штормовой ветер дул молодому охотнику в спину.

— А-А-А-А-А!

Длинноволосый оттолкнулся, превозмогая разрывающую боль в животе. Чувствовал, как тёплая кровь льётся из раны, и пока летел в последнем прыжке, вдруг почувствовал что-то иное — присутствие чужой, незнакомой Ци в пространстве.

Всё происходило за мгновение. Киан летел, не зная, на что рассчитывает. В голове проносились обрывки мыслей: «Потерял контроль… глупец… не достоин… верная смерть». Но внезапное ощущение чужой силы вернуло рассудок.

Молодой охотник собрал оставшуюся Ци Ветра и вместо того, чтобы направить в удар, выпустил перед собой — создал плотную «воздушную подушку». Тело, врезавшись в невидимую стену, резко замедлило движение, почти зависнув в воздухе на долю секунды.

Жук, увидев неестественное зависание, решил, что это идеальный момент для атаки. Дёрнулся навстречу Киану, растопырив жвалы и брызнув во все стороны ядовитой слизью.

И попал в ловушку.

Импульс — резкий, как щелчок хлыста, пронёсся по мышцам молодого охотника. Тот вытянул меч настолько вперёд, насколько мог, и вонзил в раскрытую пасть существа.

Жвалы с чудовищной силой сомкнулись на застрявшем внутри клинке. Парень, используя остаток инерции и отталкиваясь от собственной «воздушной подушки», успел дёрнуться назад, в последний момент вырвав руки из готовой его сожрать бездны.

Существо забилось в конвульсиях.

Киан упал на колени, схватившись за живот, из которого на грязный снег обильно стекала кровь, сделал несколько шагов в сторону — озирался на мелких тварей, что уже сбегались к нему отовсюду…

И тут он увидел тьму.

Что-то тёмно-фиолетовое, похожее на густой туман или дым, выползало со стороны главной улицы. Из мглы вырывались беззвучные, тёмные всполохи.

Мелкие твари остановились — начали панически изгибаться, будто потеряв контроль над собой, а тьма уже начала поглощать их.

Огромный жук ревел и метался из стороны в сторону с торчащим из пасти мечом. Бился о стену дома, затем перевалился на шипастый бок, застряв иглами в мёрзлой земле, и судорожно дёргал лапками. А тьма поглощала и его.

Киан чувствовал её силу, но тело больше не хотело двигаться — замерзало изнутри. Сперва окоченели кости, затем мышцы, и вот уже тёмно-фиолетовая бездна поглотила и его с головой.

…

Молодой охотник смотрел на меня усталыми глазами. Губы едва заметно подрагивали, словно парень продрог до самых костей.

— Как ты… вышел из сна? — спросил я тихо, сам не зная зачем. Мне-то помогла Система — если б не она, может, так и остался в том небытии, а вот Киан…

— Ци… — сказал парень очень тихо, и в это слово вложил всё — и благоговение, и любовь, и отчаяние. — Она подхватила меня и понесла в небо.

Парень улыбнулся безумной улыбкой, но в словах было столько нежности, будто тот говорил о любимой женщине или о матери.

Киан смотрел на меня теперь по-другому — как на собрата, которого только что нашёл в аду. Во взгляде было узнавание.

— Сын Арвальда… — проговорил паренек со значением, хоть и дрожащим голосом. — Всё-таки… практик.

— Тебе нужно отдохнуть, ты ранен, — сказал, глядя на тёмное пятно на животе у охотника.

— Нет! — Киан закашлялся, на губах снова выступила кровь. — Я видел, что ты делаешь. Нас здесь… остались единицы. Может, ещё Финн, но… он слаб духом. Скорее всего, не выбрался из тьмы. — Длинноволосый посмотрел на меня, и во взгляде мелькнула сталь. — А значит, нужно закончить то, что ты начал. Вдвоём.

— Ты можешь не пережить этого — едва стоишь на ногах.

— Справлюсь, — жёстко отрезал молодой охотник без капли сомнения. Воин, очевидно, знал пределы своих возможностей и был готов шагнуть за них.

— Хорошо, — кивнул. — У тебя есть оружие?

Оглядел его. На поясе — пустые ножны. Копья не было. Ничего.

Парень заозирался на заснеженные трупы тварей, видимо, в поисках хоть чего-то, что могло бы помочь.

— Нет, — наконец сказал тот тихо.

— Тогда… там, наверху, на площади, лежат вот такие штуки, — указал на свою гвизарму. — На них руны — они быстро убивают тварей.

Киан усмехнулся.

— Мне подойдёт любое.

Решил не спорить. Нанёс каплю масла на наконечник гвизармы, проследил чтобы она точно заполнила весь тонкий рисунок. Затем подошёл к ближайшему застывшему падальщику и с силой вонзил крюк в брюхо. Тварь на мгновение дёрнулась, пискнула и тут же скукожилась, превращаясь в чёрный комок.

Парень молча смотрел на это, затем перевёл взгляд на меня.

— Ты ранен и слаб, — сказал я прямо. — Используй оружие, которое не требует много силы — оно сделает большую часть работы за тебя.

Киан хмыкнул, а затем, к удивлению, кивнул, принимая совет.

— Наверху, говоришь?

— Да, на площади.

— Тогда я туда. — Длинноволосый посмотрел на меня пристально. Его глаза, полные боли, слезились от холодного ветра. — Кай, сын Арвальда, не знаю, что здесь произошло, но сейчас нужно сделать главное. Все вопросы — на потом.

Затем охотник, не говоря больше ни слова, развернулся и двинулся вверх по склону, пробираясь мимо застывших существ.

— КИАН! — крикнул ему в спину.

Парень остановился и обернулся. Длинные волосы упали ему на плечо.

— Если оно не будет работать как надо… НАЙДИ МЕНЯ!

Молодой охотник, наверное, не до конца понял, что я имел в виду, но всё-таки кивнул. Иногда достаточно лишь попросить, чтобы человек, доверяя, сделал то, что нужно.

И пошёл дальше — его фигура медленно растворялась в падающем снеге и тьме главной деревенской улицы.