Сильная кровь: выбор истинной (СИ)

Глава 31. Разделенные темнотой

Утро для него продолжилось странно — ему снился сон. Ночь, кругом ничего нет, кроме беспокойного от дождя моря. Анна стоит на краю плота, улыбается и прыгает в темную толщу воды. И как он ни старается поймать ее, погружаясь все глубже, ее уносит ко дну гораздо быстрее. У него заканчивается дыхание, он поднимает голову — а над ним день, и яркое-яркое солнце пробивает к нему свои лучи сквозь ставшее лазурным море. Вода выталкивает его прямо на солнечный свет, и он делает долгожданный глоток воздуха, погружаясь в тепло.

Вэон в испуге открыл глаза и сделал глубокий вдох, словно море и правда душило его. Вокруг — следы прошедшей ночи и пара фужеров с остатками вина у каменного изножья потухшего камина. Он быстро накинул что было и вышел в коридор, направившись в комнату Анны. Маги так и стояли у ее дверей, он еще не давал им других распоряжений.

— Давно она уехала? — обратился к ним.

— В последний раз мы видели ее вчера вечером, ваша светлость.

— Как вчера вечером? — не понял Вэон.

— Босую и с вином, — уточнил один. — Она направлялась к вам и больше в этом крыле не появлялась.

Куда она могла уйти — без вещей и в одном халате зимой? Что-то тут было не так. В конце коридора показалась фигура служанки Анны со сменой постельного белья, она шла и мурлыкала какую-то песенку себе под нос. Увидев мужчин, девушка замолкла. Подошла к дверям, присела в поклоне перед Повелителем и деловито потянулась к дверной ручке.

— Постойте, — остановил ее Вэон. — Вы видели сегодня госпожу? Она должна была уехать утром.

— Она не появлялась сегодня у себя. Постель нетронута, приготовленное платье тоже, все вещи и дорожные саквояжи на месте. Я думала, она до сих пор у вас, — чуть смутившись, ответила девица. — Ах, вспомнила! Одна из служанок за завтраком говорила, что госпожа утром искала вашего деда.

— Зачем он ей? — спросил Вэон.

— Не могу знать, — прозвучало в ответ.

Дед его ждал, и, по правде говоря, терпение у него заканчивалось. Внимательный взгляд из-под седых бровей изучал Вэона, пытаясь найти в нем какие-то изменения. Внук медленно прошел, сел в кресло напротив и ответил не менее пристальным взглядом.

— Зачем Анна искала тебя?

— Просила о помощи, — подумав, ответил дед.

— Что такого ты мог сделать для нее, что она обратилась к тебе, а не ко мне?

Дед тяжело вздохнул, поднялся и прошел к окну библиотеки.

— Прежде чем я скажу, ты должен знать: это была полностью ее идея, я и сам удивился, увидев ее здесь сегодня. Честно говоря, такого поступка от обычной наложницы я не ожидал. Но она оказалась куда умнее, чем я предполагал. Нужно отдать должное силе ее характера.

То, что дед начал сходу выгораживать себя, вызывало у Вэона тревогу. Что-то действительное серьезное должно было произойти между ними, если даже такой жесткий человек сейчас боялся того, какой может быть реакция внука. Старый император обернулся и посмотрел на него:

— Анна ушла через портал, который выбрала сама. Она просила у меня зеркало, и я дал его ей.

Наступила гнетущая тишина. Дроу сидел в кресле и не мог пошевелиться. Она ушла из этого мира? Вот так, хладнокровно и без объяснений? Он больше не дышит с ней одним воздухом, их не греет одно и то же светило? Это конец? Если она планировала побег заранее, что тогда было ночью? Обман?

— Зачем она это сделала? — наконец, смог произнести.

— Она хотела вернуть тебе магию. Уход из этого мира возвращает вспять любую клятву, данную богам. Я не знал. Дора сказала ей об этом.

Вэон разжал положенные на подлокотники ладони и сосредоточился. Темные, наполненные ненавистью сгустки начали клубиться в них. Он настолько был занят мыслями об Анне этим утром, что совершенно не обратил внимания на изменения в силе. За столько лет он перестал замечать ее, как течение крови по венам. Он поднялся и прошелся, разглядывая темноту, словно взвешивал ее мощь. Магия не просто вернулась, ее стало больше.

— Проклятье! — глубокие трещины паутиной разрезали каменную плиту пола. — Будь проклята эта сила! — второй сгусток разнес на осколки стоявшую столетиями у окна каменную статую, обдав деда облаком белой пыли и крошева.

Старый император вздрогнул:

— Ни к чему разносить дворец на куски. Она ушла в хороший мир, туда, где живут подобные ей. Это ее выбор, и ты должен смириться с ним. К тому же… Я готов поклясться, она не просто так искала это зеркало. То самое, что ты привез от Норга, — уточнил дед. — Она словно знала, куда идет, знала, как им пользоваться. Будто уже делала это.

Вэон смотрел на деда, и его накрывало ужасающей догадкой. Зеркало было найдено там же, откуда он забрал Анну. Как оно могло туда попасть — в пустошь из камней и песка, если только кто-то не использовал его для перемещения? "Твоя истинная в одном из миров Великой темноты" — звучали в голове слова Видящего. Все вставало на свои места — странности в поведении Анны, ее непохожесть на остальных, непонятная тяга к ней. Ведь тогда, у клетки, он не смог прочитать ее мысли. Потому что разум посланной богами пары читать невозможно! Как он не подумал об этом сразу? Решил, что она сумасшедшая. А отражение в Источнике истины, лента, упавшая к ее ногам… Боги столько раз посылали ему подсказки. Слепой глупец! Истинная была у него в руках, и он сам отказался от нее.

***

На этот раз все было по-другому. Обволакивающая темнота резко выплюнула ее на свет, и первое, что почувствовала, пока глаза привыкали к нему — обжигающий ступни лед. И все же твердая почва под ногами куда более приятное ощущение, чем нахождение в невесомости. Сколько продлилось перемещение, трудно было сказать, но все это время она крепко сжимала в ладони кусочек хрусталя, словно он был спасательным кругом. Сначала выплыли очертания желтых обшарпанных домов, черные ветви деревьев, болтающееся на веревке белье и холодный белый снег вместо земли. Какой-то внутренний двор с протертой до черноты колеей выездов.

— Оп-па! А ты здесь откуда?

Анна подпрыгнула от неожиданности, обернувшись на голос. Мужчина тащил из рефрижератора машины какую-то коробку и с интересом разглядывал ее.

— Где я? — спросила, перетаптываясь замерзающими ногами.

— С похмелья, что ли? — мужчина остановился и потянулся к ее лицу, принюхиваясь.

— Вчера выпили немного с подружками, — схватилась она за идею. — Как здесь оказалась, не помню.

Грузчик присвистнул, опустив взгляд до ее босых ступней.

— А еще говорят: мужики много пьют. Обувку-то где потеряла? Ай, ладно! Иди за мной, — мотнул ей головой и направился в сторону открытого дверного проема. — На вот, — кинул под ноги потрепанные жизнью черные мужские сланцы. — Улица Молодежная, Питер!

— А месяц, год?

Мужчина еще больше насторожился, но дату назвал. Анна облегченно выдохнула.

— Ты бы поосторожнее с этим делом-то. До дома-то доберешься?

— Телефон дадите подруге позвонить?

— Ну, ты и наглая, — помотал головой мужик и вытащил потертый мобильник.

Номера близких Анна помнила хорошо, и это спасло. Задержка сигнала, долгие гудки на том конце и до боли знакомый голос:

— Слушаю!

— Лизавета?!

Секунды тишины в трубке, которые показались ей ужасно долгими, и неуверенный тон подруги:

— Анна? Анна, ты? Что у тебя с голосом?

— Лиз, выручай. Я в сложной ситуации. Забери меня отсюда. Я все тебе объясню, потом.

Уговаривать подругу долго не пришлось. Услышав заветное: «Сиди там, щас буду», Анна облегченно вздохнула и протянула телефон обратно. Поблагодарив грузчика еще и за обогрев в закутке подсобки этого небольшого магазинчика, пошла навстречу подъезжающему вишневому авто.

Лизавета выглянула и поправила очки, всматриваясь в ее силуэт. Совсем не изменилась: приятная полнота, экстравагантно-короткая стрижка на высветленных в ровный блонд волосах и деловой стиль с характерным для нее шиком. Подруга медленно приблизилась к ней и еще минуту стояла, вглядываясь во внешность. Сняла очки:

— День рождения мой когда?

— Второго марта тысяча девятьсот семьдесят шестого, в один день с моей дочерью, — спокойно произнесла Анна. — Ну, здравствуй, Лизавета, она же Ветка, она же Атаманша, — дополнила сведения школьным прозвищем.

Лиза не выдержала и крепко обняла ее:

— Я чувствовала, что что-то не так, — всхлипнула.

— Ну, как там мои?

— Нормально все. Садись, — кивнула на машину.

Всю дорогу молчали. Лиза рулила и иногда поглядывала на нее.

— Мы разве не едем ко мне? — спросила Анна, когда машина свернула в сторону дома подруги.

— Тут такое дело, — замялась Лизавета, — ты там уже есть.

— Как это? — не поняла Анна.

— Ну, копия твоя, которая старше. А как — это, я надеюсь, ты мне и расскажешь.

И Анна рассказала. Уже ночь, а они все сидели на кухне и беседовали.

— Ты уж не обижайся, но я не готова во все это сразу поверить, — призналась Лизавета. — Хотя, другая Анна первое время тоже все про какую-то магию говорила, ничего и никого кругом не узнавала. И имя твердила, вроде похожее, но не твое — Аннет. Мы все поначалу думали, что это у тебя, нее то есть, от удара о бордюр в голове помутилось. Врач говорил, восстановится память. Она и правда на поправку пошла. Павла с дочкой твоей вроде как признала. А, может, сделала вид, что признала. Только я смотрела на другую тебя и не узнавала. Ведь, повадки, походку, темперамент не изменишь. То чашку ты не так держишь, то вдруг чай перестала любить. И перед Павлом, словно собачонка ручная, все ходила. Каждого его движения боялась — как посмотрит, что скажет, и все угодить пыталась.

— Так, они сейчас вместе живут? Хорошо?

— Хорошо. Его подменили словно. Пылинки с нее сдувает, налюбоваться не может. Испугался он тогда за тебя и за дочь, ты ведь сутки в себя не приходила.

— Значит, тогда мы вроде как душами с ней поменялись. А я все думала: как вы тут без меня. Куда ж я теперь пойду, Лиз? Ведь у меня ни дома, ни документов нет, и дочь не признает.

— У меня пока поживешь. Я женщина свободная, могу себе позволить. Что это у тебя? — Лиза заметила камень, который Анна крутила в руках.

— Это кусочек горного хрусталя. Оттуда. На память.

***

— Анют, солнце, убери у меня, пожалуйста, я пока чайку попью, — заглянула в хозяйственное помещение Диана — лучший мастер маникюра в салоне Лизаветы.

Анна вытерла пыль, собрала использованный инструмент и понесла его на обработку. Устроила ее к себе подруга, конечно же, в обход законов. Поначалу была идея каким-то образом забрать свои документы из дома. Но, подумав, Анна решила, что это неправильно. Оставлять другую себя ни с чем рука не поднималась. Она-то в чем виновата? В том мире ее жизнь была ужасной. Пусть хоть здесь поживет спокойно — решила Анна и больше к этой идее не возвращалась.

Как-то они с Лизаветой подкараулили их с Павлом. Сидели в машине и наблюдали, как другая она утром провожает его на работу. Вышла, застегнула ему повыше замок на куртке, поцеловала в губы и стояла на крыльце, пока его машина не скрылась в переулке.

Надо же, как все могло бы быть. Теперь уже не ее муж выглядел счастливым. Она и раньше понимала, что не додавала ему любви, даже упрекала себя за это. Виноваты оба — были молоды, делали ошибки и пришли к такому финалу, когда от чувств остались лишь потрепанные временем лохмотья. А сейчас ему хорошо, и от этой мысли Анне тоже стало легче.

— Чему ты улыбаешься? — не поняла Лизавета.

— Боги мудрее нас.

— Что? — словно не расслышала подруга.

А вот с дочкой увидеться не удалось — уехала. Получила диплом и через знакомых нашла работу за рубежом. А оттуда, как известно, мало кто возвращается. Поначалу было очень тяжело. Получив свободу в том мире, Анна словно оказалась в клетке — в своем. Ее место здесь занято, дочь по-прежнему далеко, и без документов к ней не выбраться. Работа неофициальная, так что о пенсии можно только мечтать. Полный тупик.

А ночами накрывали мысли о Вэоне. Она и не думала, что без него будет так трудно, до слез. Как он пережил ее уход, вернулась ли к нему сила, а главное, сможет ли он снова стать счастливым — ответа на эти вопросы она уже никогда не узнает. Так пролетел месяц.

— Какая-то ты бледная. Снова не спала?

Лиза сидела напротив, уминая на завтрак бутерброд, а Анна налила кофе с молоком и уже минут десять задумчиво смотрела в окно кухни, обнимая бокал руками.

— Блин, остыл.

Холодный кофе она не любила, особенно по утрам, когда горло хотелось прочистить. "В микроволновке подогреть?" — задумалась Анна, глядя на кремовую жидкость и… всплывающие на поверхность пузырьки. Содержимое чашки забурлило, ошпарив руки, которые она в испуге отдернула. Лизавета замерла с открытым ртом и бутербродом в руке, из которого на стол лениво вывалился сыр.

— Этого не может быть! — сказали разом, только каждая вкладывала в это свой смысл. Лизавета — что магии в принципе не существует, Анна — что магия не должна существовать в этом мире, и уж точно не у нее.

Содержимое бокала успокоилось. Анна приложила руку — кипяток.

— Сможешь так еще? — забыв о выпавшем сыре, откусила хлеб Лизавета.

Снова прикоснулась, мысленно пожелав горяченького, и кофе вновь начал закипать.

— Ты, ведь, никому не скажешь? — испуганно посмотрела на Лизавету.

***

Гномы вернулись через месяц с новостью, которая в свое время обрадовала бы его, а сейчас он лишь равнодушно кивнул. Побывав дома, они привезли оттуда новую технологию обработки камня, и теперь дело со сбором огромной хрустальной линзы портала должно было пойти быстрее. Гномы не знали, что грандиозное сооружение, на которое они замахнулись, так и не оживет, потому что никто не сможет вдохнуть в него эту жизнь.

Весна отвоевывала себе все больше пространства, оголяя проталины в парке, крыши черепичных домов и не затененные края природных террас на склоне горы. Вэон теперь часто сидел здесь один, когда его не занимали дела. Находиться во дворце не мог — драконица со своей свитой утомляла его, деда ничего, кроме этого союза не интересовало, и оба они не уставал ему об этом напоминать.

Вэон держал в руках заколку с красным тряпичным маком, которая была у Анны в волосах во время бала, и смотрел на расстилающуюся по склону столицу. Дора сказала, что Анна ушла, потому что любила его и желала ему добра. Он ее понимал, на ее месте он сделал бы то же самое. Вот только, по-настоящему счастливым он чувствовал себя не когда сила вернулась к нему, и даже не когда Анна отдала ему себя, хоть ничего подобного ни с одной женщиной он не испытывал, а в тот момент, когда он представлял себе жизнь с ней — далеко отсюда, в маленьком домике. И такое будущее у них обоих могло быть, реальное, без всякой там магии. Он бы заваривал ей чай на травах по утрам, она бы пекла хлеба и пропадала в своей лаборатории, доучилась бы целительству, а он мог бы разводить овец. И засыпали бы вместе по вечерам. Но она решила за него, и вопреки ее желанию, это не сделало его счастливым.

До лета оставался месяц, а он все больше отдалялся от Агаты. Мысли об упущенном счастье сделали из него угрюмого отшельника. Он все время сравнивал, что будет и что могло бы быть, и все яснее понимал, что не сможет ограничиться малым. Он испортил жизнь себе, превратил ее в ад для Анны, и теперь в его руках было будущее Агаты. Она же совсем молода. Думал ли он когда-нибудь о ней?

— Повелитель, это вам, — маг прошел в кабинет и протянул ему конверт. От гномов.

"Дело окончено. Ждем дальнейших указаний".

Вот и все. Врата завершены, и пришло время взглянуть на них.

Гномы были в сборе. Их оживленное гудение смолкло, как только Повелитель появился внутри. Огромный металлический обод был отполирован до блеска, словно гигантское золотое кольцо, и на самом его верху в металле была выгравирована надпись: "Вход во врата Великой темноты". Рядом на большом ровном камне лежал ключ, который осталось вставить в отверстие наверху и провернуть. Сложенная из множества кусочков «линза» была расчерчена едва заметной сеткой стыков. Если работа выполнена верно, магия Врат оживет, спаяв их в одно целое. И, похоже, гномы сейчас ждали именно этого.

— Будем проверять? — спросил тот, кто был здесь главным.

— Начинайте.

Двое принесли раскладную лестницу и поставили рядом. С осторожность, словно держали что-то хрупкое, гномы передавали наверх ключ. Он вошел с тяжелым металлическим звуком, а провернулся, словно резал масло. Все отошли. Секунды ничего не происходило, а потом в глубине Врат раздался гул. Искра магии, вспыхнувшая в толще хрусталя, растекалась внутри ярким светом, сплавляя кусочки минерала, пока не охватила их все. Нутро врат заколыхалось, словно расплавленное стекло, а по светящейся поверхности пошли круги. Сердце Вэона замерло, и вместе с этой искрой вспыхнула надежда. Он подошел. Протянул руку, ожидая, что она утонет внутри этой странной субстанции, но ладонь уперлась в холодную жесткую поверхность, а свет внутри запульсировал и погас. Врата готовы, но проход в них закрыт. По толпе гномов пробежал шепот.

— Повелитель, а что же дальше? — спросил рыжебородый.

Рука Вэона сползла по стеклу, и он повернулся к ним:

— Я не знаю, — прозвучало обреченно. — Но ваша работа выполнена, вас вознаградят, — и скрылся в темноте тоннеля.

***

Весеннее солнце щедро дарило свет и лезло всюду, где только могло, словно шаловливый ребенок, которого наконец-то спустили с рук. Птицы, глядя на все это баловство, чирикали, как хлопотливые няньки. Утро было прекрасным. Агата с удовольствием потянулась и открыла глаза. В кресле у выхода на террасу сидел Вэон. Она поднялась, забыв о том, что сорочка мало что скрывает.

— Милый? Что ты здесь делаешь?

Он накинул ей на плечи приготовленный халат, как-то странно (так делал иногда отец) убрал с ее лица взъерошенные волосы…

— Вставай, Агата, нужно поговорить.

Он дал ей время умыться, сесть в кресло и протянул чашку свежего чая.

— Что происходит, Вэон?

— Я пришел сказать, что мы должны отменить свадьбу.

— О чем ты говоришь, я не понимаю? — чашка на блюдце в руке Агаты задребезжала, словно тоже протестовала сказанному. — Отменить свадьбу, когда до нее остался месяц?

— Лучше так, чем сделать еще одну ошибку. Я не люблю тебя, Агата. Никогда не полюблю. Всю жизнь ты будешь страдать от этого.

— Но я же согласилась на это! Мы заключили сделку!

— Мы ее расторгнем. Не бойся, я ни в чем не обвиню тебя, твои родители ни о чем не узнают. Весь позор возьму на себя. Скажем, что это ты передумала, сошлешься на мой дурной нрав, ведь по сути так оно и есть. Разве я не сделал твою жизнь здесь невыносимой?

— Никто не поверит, — растерянно прошептала она, и по лицу потекли слезы. — Отказаться от империи из-за дурного нрава? Это станет позором для меня. Двор будет шептаться. Отец не поймет. Я же королева! Все ждут от меня сильных решений!

— Я знаю. Но иногда нужно думать не только о троне. А сильных решений в твоей жизни будет еще много. Найдешь себе достойного короля. Ингвар, он же любит тебя (Агата вздрогнула). А я возьму ваше королевство под защиту, можем даже границу стереть, если захочешь.

Драконица бросилась к его ногам, прильнув к коленям.

— Не бросай меня, Вэон. Ты снова говоришь о любви, но для меня это совсем не главное. Я не страдаю без нее, и жизнь здесь мне нравится. Я буду хорошей женой, я рожу тебе сильных наследников. Только, пожалуйста, не прогоняй меня. Не решай за меня, что такое счастье. К н и г о е д. н е т

Вэон замер. Анна тоже решила за него. Он смотрел на всхлипывающую на его коленях девушку и гладил ее по голове. Может, этот союз — то, что он заслужил за свою гордыню? Кара за то, что был слеп? И теперь он должен сделать ее счастливой, чтобы искупить вину?

— Ты уверена, что хочешь такой жизни? — спросил еще раз.

— Хочу! Больше всего на свете! — Агата с надеждой подняла на него взгляд.

— Хорошо. Тогда утри слезы, пора рассылать приглашения.

***

Анну потряхивало. Она не понимала, зачем это все с ней происходит. Почему сейчас? В чем смысл? Лизавета осторожно потянулась к ее рукам, коснулась и облегченно выдохнула.

— Ну, током ты не бьешься. Так что успокойся. Чего расстроилась-то? Ну, есть у тебя магия — кому от этого хуже? Кофе вон вскипятила… руками. Слушай, а, может, это из-за камня твоего? — Лизавета бросила взгляд на кусочек хрусталя, который Анна по ее совету оформила в кулон и теперь носила на шее.

Анна потянула за украшение и начала разглядывать — холодный, без искорки магии.

— Вообще, я бы на твоем месте задумалась, почему старушка дала тебе на память не какую-нибудь вышитую крестиком салфетку, а магический камень. Еще и при себе держать велела.

Эта мысль никогда не приходила Анне в голову. А ведь действительно, странно.

— Интересно, а что ты еще умеешь? — Лизавета изучала Анну пытливым взглядом, в котором начал разгораться азарт. — Погоди, у меня идея есть.

Она ушла в прихожую, чем-то там погромыхала и через минуту вернулась, держа в руках пластиковую садовую метелку.

— Садись.

Анна с укором посмотрела на подругу:

— В том мире никто не летал на метлах.

Лизавета задумчиво посмотрела на инструмент и поставила его к стене. Обе истерично прыснули со смеха. Лиза налила чаю, капнула в него валерьянки, не забыв про себя, и протянула Анне.

— Я, конечно, понимаю, зачем ты это сделала — ну, обратно вернулась. Только чем больше смотрю на тебя, тем больше убеждаюсь — не место тебе здесь. Ты не подумай, что я не рада тебе. Живи хоть всю жизнь у меня. Только пропадаешь ты тут, Анют. И без него тебе плохо, думаешь, я не вижу?

— Это еще не все, — опустив глаза, совсем тихо произнесла Анна. — Кажется, я беременна.

Лизавета молча встала и открыла шкафчик. Рука потянулась за кое-чем покрепче валерьянки.

— Ну, будь здорова тогда, — залпом выпила, повернулась к подруге и уверенно произнесла: — Ты должна вернуться.

***

Темная фигура в матерчатом плаще с капюшоном пересекла парк и проскользнула в дворцовые ворота. Свернула с мощеной дороги в прилегающий к стене сад, и вскоре темнота и разбуженные весной кроны деревьев укрыли ее от посторонних глаз. Миновала заросшие плющом каменные беседки и террасы, многочисленные ступени и тропинки и вышла к ведущему на другую сторону узкой горной расщелины мосту.

Легкие шаги раздались в стенах старого заброшенного храма, у алтаря которого нес свою службу Видящий. Старик обернулся. Ночной гость отодвинул края глубокого капюшона.

— Дора?

— Время пришло. Ты помнишь, о чем клялся богам?

— Помочь тебе исполнить предназначение, — прошептал старик. — А мне — искупить вину за то, что когда-то обручил их.

— Тогда укажи мне путь.

Видящий нажал на потайной камень и вход в подземелье открылся.

— Дальше я пойду одна.

Она спустилась и, сняв со стены факел, скрылась в темном тоннеле. Око Врат, едва пропускающее лучи ночного светила в черную темноту пещеры, спало, ожидая того, кто его разбудит. Дора подошла ближе и приложила ладонь к стеклу — огромная магическая мощь вибрировала внутри.

Жрица встала напротив и сложила ладони вместе, попросив у богов благословения. Легкий взмах рукой — наверху, у основания надписи, не касаясь поверхности, тонкие пальцы вырисовывали магический символ. Его линии светились, словно она рисовала голубым расплавленным металлом.

— Воздух, — произнесла она и присела к основанию Врат.

Другой символ проявился на хрустале внизу.

— Земля.

Затем слева, на уровне сердца:

— Огонь.

И справа, напротив, деля огромное око пополам:

— Вода.

И самому важному отведено было место в центре:

— Путь.

Нутро врат подернулось голубым светом и поплыло, словно речная гладь. Дора провела по поверхности рукой, погрузила ее внутрь, ощущая обволакивающую ее магию, и улыбнулась. А затем накинула капюшон и вновь скрылась в темноте. Часть своего предназначения жрица выполнила — вдохнула во Врата жизнь.

***

— Сколько уже?

— Третий месяц.

— На УЗИ была?

— Нет еще.

— Так, может, ошиблась?

— Я тоже так думала, когда все сроки прошли. Не могло этого случиться, у меня же магии нет. Точнее, не было. А потом купила тест.

— Собирайся, едем на УЗИ. У меня знакомая — врач, без записи примет.

Анна лежала на кушетке, а гинеколог, оценив общее состоянии матки и срок, примолкла и внимательно вглядывалась в экран. Анну это начало напрягать: мало ли, может отклонения какие.

— Там что-то не так?

— Двойни в роду были? — обратилась к ней дамочка.

— В моем не было.

— А у мужа?

— Не знаю, — сглотнула Анна, когда представила Вэона в этой роли.

— Ну, тогда поздравляю! Ждите. В целом все у вас хорошо, можно сказать, идеально. Беременность сохранять будете?

Анна с Лизой переглянулись.

— Конечно, будет! — опередила ее Лизавета.

Подруги сидели в машине и молчали.

— Может, к той старушенции съездить, что зеркало тебе подсунула? — подала идею Лиза, отстукивая новенькими длинными ногтями по рулю.

— Я там уже была, она ни о каком другом мире никогда не слыхала и зеркал таких у нее больше нет.

— Все-таки камень этот твой Дора не просто так тебе сунула, еще попомнишь мои слова.

— Лиз, как же я рожать буду — без документов, а? — испуганно смотрела на нее Анна. — Детей же забрать могут. Где жить? На что кормить? Боги, их же двое! А если им передастся магия, как они будут здесь жить? — Анна схватилась за голову.

— Значит, документы нужно вернуть, хотя бы временно. Кстати, хорошая причина, чтобы вам, наконец, познакомиться, — сказала Лизавета и повернула в машине ключ.

Авто Павла возле дома не было. «Интересно, в рейсе или в гараж загнал?» — подумала Анна. Лизавета шла первой — пересекла палисадник и нажала на кнопку звонка, Анна стояла за ее спиной. Внутри послышались шаги, и дверь открылась.

— Здравствуй, Аня, мы к тебе, — Лиза чуть отошла в сторону, давая хозяйке увидеть подругу.

На лице женщины отразилось сначала непонимание, а затем — ужас. Она вцепилась в дверную ручку и резко потянула ее на себя, пытаясь избавиться от непрошенных гостей. Но Лизавета держала дверь с другой стороны.

— Аня, прекрати, мы пришли с миром! Нам помощь твоя нужна!

Понимая, что не справляется, хозяйка сдалась и безвольно припала к косяку, закрыв лицо руками. Анна не выдержала — подошла.

— Ну что ты, не бойся, — гладила она ее по спине. — Никто не собирается возвращать тебя обратно. Мы хотим просто поговорить. Может, чаем нас угостишь? Павел дома?

Та немного пришла в себя и замотала головой:

— Он в рейсе. Проходите.

Анна чуть постояла в прихожей. Запах дома отозвался щемящим чувством в груди. Внутри было чисто, даже очень. Значит, любит она это место. Хозяйка проводила их на кухню, поставила чайник, выставила угощение и села с ними за стол.

— Аннет, так тебя зовут? — начала Анна и получила утвердительный кивок. — Ты знаешь, кто я такая?

— Вы — это прошлая я. Наверное, наши души поменялись местами, когда я чуть не умерла, ударившись о камень. Как вы там выжили, в этом кошмаре? И зачем вернулись сюда? Хотя… Это же ваш дом.

— Теперь этот дом твой. А мне нужно назад. И, кроме тебя, мне обратиться не к кому.

Рассказав обо всем, что за это время случилось, Анна протянула ей кулон.

— Мы с Лизаветой думаем, что Дора дала его с какой-то целью. Только в магии мы не разбираемся и что с ним делать не знаем. Надеялись, может, ты что подскажешь.

Аннет покрутила камень в руках. Она расслабилась, поняв, что выгонять из этого дома или отправлять обратно ее никто не собирается, и теперь с интересом участвовала в беседе.

— В том, что Дора дала вам камень не просто так, я уверена. Магический хрусталь запрещено выносить за пределы того мира. И если боги позволили ей такое, она должна быть у них на очень хорошем счету. Такие камни, они, как… аккумуляторы! Обычно их вставляют в оружие, чтобы сделать его прочнее и добавить магических свойств. Артефакты разные создают, в основном защитные, используют в ритуалах, делают поисковые маячки…

Она внимательно посмотрела на Анну. Вернее, они все разом переглянулись.

— Дора сказала всегда держать его при себе. Но, если это маячок, почему он не работает?

— Потому что его надо связать с хозяином, с тобой, то есть. Только для этого нужно, чтобы в твоей крови была магия, а ее у тебя нет, — погрустнела Аннет и с сочувствием посмотрела на Анну.

— Вообще-то уже есть, — уточнила Лизавета. — Покажи, — кивнула она на чашку с чаем, и Анна показала.

Хозяйка тут же ушла в другую комнату и вернулась с булавкой:

— Ну, что, попробуем? — посмотрела она на них. — Нужно совсем чуть-чуть.

Анна подставила ей палец и отвернулась. Капля крови упала на камень и начала впитываться, словно в рафинад, пока полностью не растворилась в нем. И как только от алого не осталось и следа, внутри хрусталя вспыхнула искра.

— Что теперь? — Анна посмотрела на Аннет.

Та пожала плечами.

— Теперь она сможет без труда тебя найти, если захочет забрать отсюда. Только для этого нужен портал. Может, она ищет подходящее зеркало. В любом случае, раз старушка ничего тебе больше не объяснила, остается только ждать и быть готовой уйти в любой момент.

— И когда же он наступит? Тут двойня на носу! — возмутилась Лиза. — Кстати, мы, ведь, хотели у тебя документы попросить на время, а то и к врачу не обратишься.

Аннет понимающе закивала и снова ушла в комнату.

— Возьмите, я все равно ими пока не пользуюсь. Павел на работу не гонит. А если вдруг понадобятся, я позвоню.

— Ань, ты в гости-то забегай. Чего сидеть одной? — улыбнулась на прощание Лизавета. — Может, помощь нужна будет — так ты обращайся.

С благодарностью обняв обеих, Аннет проводила женщин до калитки и помахала рукой.