Шрам

Часть II: Грешники. Глава 7

С того дня как меня приняли в команду Грешников, время словно ускорило свой ход. Дни пролетали незаметно, но при этом жизнь, казалось, стала намного ярче. Я не чувствовал ни капли сожаления о том, что оставил позади. Ни прежняя работа, ни люди, с которыми раньше тесно общался, ни что из этого не тяготило меня. Лишь воспоминания о Джулии временами всплывали в моей голове, и им сопутствовала тупая боль и горечь, все большее напоминающая скорее легкую печаль, чем тяжесть утраты. Ее образ терялся, становился похож на что-то искусственное и мертвое, и вызывал все меньше эмоций. Я освобождался от бремени потерянной любви и был полностью доволен своей жизнью.

Оставив работу в заводской зоне, я вскоре лишился и предоставленного городом жилья, но проблемы это не составило. На деньги от заданий я смог позволить себе арендовать апартаменты одновременно ближе к центру города и к бару "Кожа да кости". Мое новое место проживания находилось на втором этаже, с широким балконом, выходящим к фасаду одного из многочисленных клубов Филина, которые предлагали разнообразные вечерние программы от показа кинофильмов и шумных вечеринок до исторических выставок и лекций видных городских ученых. Меня это только радовало. По вечерам я любил стоять там, глядя на людей внизу и ощущая некое единение с городской жизнью, и одновременно чувствуя свое отличие от большинства. И первое, и второе ощущение доставляли мне удовольствие.

Сделавшись одним из Грешников, я стал много времени проводить с командой и, соответственно, начал, понемногу вливаясь в коллектив, узнавать каждого члена нашей группы лучше. Стив относился ко мне всё так же холодно, но скоро перестал отпускать язвительные замечания и старался просто держаться в стороне, ограничиваясь чисто деловым общением. Впрочем, это было весьма взаимно. В свободное время его не часто можно было увидеть среди нас, и казалось, что остальные поддерживают с ним не многим более теплые отношения. Хирург и Пастырь же наоборот, практически, все свое время проводили в логове или в баре, и даже жили они, как и Джим, в другом крыле того же здания. Первый часто пропадал в медицинском блоке, и я ни разу не видел, чтобы он вел длительный диалог с кем-либо кроме Пастыря. Как сказал Джим, эти двое вместе были в рядах койотов, где и познакомились, вместе оттуда ушли и собрали Грешников, и Пастырь единственный, кому Хирург доверяет, однако, вряд ли и ему известно о прошлом этого человека многим больше того, что он переселенец из Горизонта.

Наш лидер же вел довольно активную деловую жизнь. Он постоянно находился в поиске новой работы, следил за всеми новостями о тварях, их нападениях и происшествиях за пределами стен города, часто вел деловые переговоры с людьми, среди которых я замечал и военных, и городскую элиту, и приезжих из других городов, и даже наших конкурентов. Под конкурентами я подразумеваю команду койотов, а именно – их командира Роланда по кличке Серый Койот, который всегда приходил в одиночку и общался только с Пастырем. Это был высокий, худой мужчина преклонного возраста. Его вытянутое лицо с тонкими бледными губами и длинным острым носом разрезали глубокие морщины. Над левым глазом красовался широкий шрам, и веко под ним было всегда полузакрыто. Пепельные волосы были аккуратно зачесаны назад, а осанка, движения и манеры выдавали прошлое военного, решительный характер и холодную, педантичную натуру. Он, конечно, был не частым посетителям в нашем заведении, но порой получалось так, что и мы, и они претендовали на один и тот же заказ, и тогда приходилось встречаться и искать выход из положения. Такие ситуации случались редко – обычно либо заказчик напрямую обращался к одной из команд, либо работы хватало на всех.

Джим, как и Пастырь и Хирург, и я теперь, не имел другой жизни, кроме своей команды, потому, видимо, он так и проникся ко мне. Нам обоим требовалось общение, и мы нашли друг в друге много общих тем и интересов. В отличие от остальных членов команды, с которыми меня связывала работа, Джима я достаточно скоро смог назвать другом. Он не любил впустую тратить свое свободное время и был склонен к безумному веселью. Казалось, что он проживает свой каждый день как последний, ни о чем не жалея и ничего не пугаясь. И я очень быстро поймал его волну. Порой до самого утра мы вместе бродили по городским клубам и барам в поисках мимолетных друзей, горячей и поддельной любви случайных красавиц, ну и, конечно, искусственного удовольствия, даруемого алкоголем и специальными препаратами. Мы проваливались в это с головой, и я впервые в жизни чувствовал, что живу так, как хочу, и ни в чём себе не отказываю. Я перестал думать о будущем, перестал жалеть о прошлом, живя лишь тем, что хочется сегодня, сейчас хочется, а достаток в деньгах делал возможным, практически, все прихоти.

Но весьма скоро я осознал, что истинный охотник по-настоящему живет лишь то время, которое он проводит за стенами города под колпаком. Открытый мир и, правда, был наркотиком для сознания, его опасности и тайны манили к себе. Страх, восторг, нетерпение – чистые, неподдельные эмоции, которые можно было ощутить только там, вдали от серой и нудной городской жизни. В стенах мы были словно в клетке. Все казалось таким пустым. И от задания к заданию мы старались занять себя чем-то, чтобы пролетел еще один день, а за ним еще один, и только там, снаружи, время не хотелось ускорять ни капли.

Мир за стенами тоже менялся, снова и снова преподнося мне сюрпризы, первым из которых был снег. Я видел его на записях, но вживую все оказалось совершенно иначе, как и со всем другим, пожалуй. Крупные белые хлопья замерзшей воды кружились в воздухе, гонимые ветром, и укрывали землю слепящим покрывалом. Этим зрелищем хотелось наслаждаться бесконечно, как и звездным небом, и рассветом, и гремящей летней грозой. Пейзажи и явления природы рождали во мне некую первобытную простоту. Я чувствовал близость к чему-то родному. Снег навевал мне странное ощущение, которое сложно описать. Как будто ты силишься вспомнить, что-то из очень далекого прошлого, и не можешь, но знаешь, что в тебе уже прописаны эти воспоминания. Так, словно я уже видел все это, видел когда-то очень давно, может, в какой-то иной жизни. От этого становилось и грустно, и одновременно так спокойно. Каждый выход за стену чем-то напоминал мне встречу с близким другом, которого не видел уже очень много лет, но никогда не переставал помнить. Хотелось лишь слегка улыбнуться и мысленно сказать миру: "Я тебя знаю. Мы не чужие с тобой. Прости, что меня не было ТАК долго. Но, вот я теперь здесь, и ты здесь, и это значит, что все только начинается".

Наступившая зима принесла с собой не только снег, но и ужасный холод, который так же стал для меня открытием. После первой же зимней вылазки я три дня провалялся с температурой, рвущем горло кашлем и отвратительным насморком. Ослабленный иммунитет жителей города, изнеженных постоянным комфортом контролируемого климата, давал о себе знать, и не помогли даже инъекции Хирурга, которые он делал нам перед каждым выходом.

Я постепенно постигал ремесло охотника, узнавая о населяющих мир, смертоносных существах и способах борьбы с ними. Все оказалось именно так, как говорил мне Джим еще в самом начале нашего с ним знакомства. Нужно было просто следовать определенным правилам, не допускать ошибок и быть всегда готовым к любым неожиданностям. Особый подход был найден, практически, ко всем тварям, и у всех оказывались слабые места. Видимо, сами не будучи идеальными наши предки не могли создать идеальных существ, а, может, они специально сделали легионеров уязвимыми, чтобы в случае, если собственное оружие обернется против них самих, как в общем-то и случилось в итоге, был шанс бороться и побеждать.

Каждый из легионеров действовал по определенной системе и не мог импровизировать, так как, по сути, создавался лишь как биологическая машина, выполняющая определенные задачи. Арахнид – огромная паукообразная тварь – редко уходит далеко от своего логова, очень опасен в ближнем бою, но медлителен, очень глуп и совершенно беззащитен на открытом пространстве. Страж – слепое существо с длинным, подвижным хвостом, напоминающее смесь ящера и человека – всегда нападает из укрытия и, теряя эффект неожиданности, в открытом бою больше, чем с одним противником, не представляет особой опасности. Мега-червь с трудом меняет направление движения и потому легко ловится на минные ловушки. Гремлин очень ядовит, но весьма слаб, и один точный выстрел уничтожит тварь. Бронированный крокодило-подобный берсеркер может разорвать человека на части мощными лапами, но не умеет делать засады, атакует всегда в лоб и легко обнаруживается на расстоянии. Этот список можно продолжать очень долго. Есть лишь пара видов тварей, встреча с которыми не рекомендуется, в принципе, и найти подход к которым очень сложно, но, слава Богам, и шанс встретиться с такими существами весьма невелик.

Однако, не одни лишь твари представляют опасность за стенами городов. Не стоило забывать о том, что там, снаружи, мы, вопреки ощущениям, были не одиноки. Большинство жителей городов никогда не покидают их надежные стены, а просторы нашего мира так велики, что встретить других таких же безумцев, как и мы, шанс небольшой, но когда такие встречи, всё же, происходят, они далеко не всегда заканчиваются хорошо.

Впервые я узнал об этом, проработав с Грешниками месяца три или чуть больше. Зима тогда была в самом разгаре. Мы возвращались в город после шести дней изнурительной охоты на лукса. Эта тварь, размером с крупную лошадь, имела какие-то уникальные органы, позволяющие ей испускать мощный электромагнитный импульс. Именно эти органы и требовал заказчик добыть. Сам лукс оказался не большой проблемой для нас – вся походная техника была надежно экранирована. Но вот найти гадину стало не самой простой задачкой. В течение трех дней мы колесили по снежной пустоши, обыскивая места, в которых тварь замечали в последние пару месяцев. Никто не ожидал такой затяжной прогулки. Знали бы, однозначно не пожалели бы выгнать из гаража Тарантула, а не Серого Странника, лишенного комфортабельных условий для долгих поездок, особенно в холодное время года. Мы уже повернули назад к Филину, когда поступила новая информация о встрече с луксом, что в итоге и навело нас на монстра. Не представляю, как мы смогли бы работать, не имея общей планетарной сети, в которую в режиме реального времени вносилась информация со всего мира. На уроках истории в школе нам рассказывали, что где-то далеко на востоке есть город Феникс. Его жители первыми смогли установиться связь со спутниками, висящими на орбите Земли в автономном режиме. Таковых осталось не слишком много, большинство так или иначе выходили из строя и падали на планету, но несколько, все же, уцелели, их автоматика продолжала функционировать исправно и корректировать орбиту. Благодаря этим нескольким уцелевшим обломкам прошлого была воссоздана всемирная информационная сеть. После этого города смогли установить постоянное сообщение между собой и делиться данными. А при наличии денег можно было подключиться к спутнику и наблюдать видео с орбиты с незначительной задержкой, что заметно облегчало поиск нужных мест и тварей. Но появилось все это лишь около ста пятидесяти лет назад, а, ведь, охотники работали и до того, и в то время, наверное, уровень смертности среди них был во много раз выше.

Мы возвращались домой усталые, замерзшие, и все же, довольные тем, что выполнили свою работу. День был в самом разгаре, но несмотря на ясную погоду и отличную видимость, я вел машину осторожно. Лежащий на земле снег делал окружающую местность настолько однообразной, что сбиться с курса было несложно даже при наличии навигационного оборудования.

До Филина оставалось часов шесть-семь дороги, когда радар показал, что навстречу нам движется крупный транспорт. Джим, по обыкновению составляющий мне компанию в кабине, пощелкал по приборам и задумчиво произнес:

– Опознавательных маяков нет. Они не из наших.

– А откуда тогда? Из Горизонта? – спросил я.

– Вряд ли. Их опознаватели у нас тоже определяются. А на этих вообще никаких маяков.

– Это плохо?

– Возможно…

Джим хлопнул ладонью по окошку, связывающему кабину и салон, и когда оно открылось, сказал:

– У нас тут транспорт без опознавателей нарисовался.

– Крупный? – услышал я голос Пастыря.

– Ага, – ответил Джим, глядя на радар. – Побольше нас. Как думаешь, кочевники?

– Похоже на то, – ответил Пастырь. – Останавливай машину, нужно быть готовыми к «теплой» встрече.

Я остановил Странника и услышал голос Стива за спиной:

– Что они забыли тут? За Филином, ведь, ничего нет. Я думал, они шастают, в основном, на юге.

Ему никто не ответил. Из салона позади слышалось, как расчехляют и заряжают оружие.

Джим достал из кобуры свой пистолет, проверил обойму и снял с предохранителя. Я последовал его примеру и спросил:

– Нас ждет бой?

– Такой вариант весьма вероятен, – безразлично ответил Джим.

– Кто такие кочевники?

– Преступники, в основном. Мы выкидываем их из Филина, и многие другие города поступают так же. Большинство быстро погибают, остальные сбиваются в группы. Опасные и больные на всю голову ублюдки, проще говоря.

– Но откуда они могут взять транспорт и оружие?

– Горизонт, – сообщил Джим, и из его уст название этого города прозвучало, как ругательство.

– Они что, торгуют даже с изгнанниками? – удивился я.

Конечно, ближайший к нам город имел весьма дурную репутацию и был известен своими преступными группировками и высоким уровнем смертности среди населения и приезжих, но мне, все равно, с трудом верилось, что они будут продавать технику или оружие тем, кого остальные отвергли.

– Они торгуют со всеми подряд. А еще кочевники совершают нападения на рейды и торговые колонны. Ну, и охотниками тоже не брезгуют. Так что, будь готов.

Слова Джима заставили меня забеспокоиться. Одно дело вести бой с тварями, а совсем другое – с людьми. Охотясь на тварь, ты знаешь, чего ждать. Люди же непредсказуемы, и порой их свирепость и кровожадность даст фору любому легионеру. В конце концов, именно люди создали легионеров, именно они вложили в них ненависть, а те были лишь куклами, безмолвным оружием, так кто тогда из нас опаснее?

Скоро в поле зрения появилась жирная, черная точка, отчетливо видная на фоне белого ландшафта, и стала медленно увеличиваться в размерах.

– Будут здесь через пару минут, – сообщил Джим назад. – Явно нас уже заметили.

– Ты их просветил? – спросил Стив.

– Пока еще далековато.

– Откатись чуть в сторону, – приказал Пастырь, – И встань к ним боком.

Я выполнил его распоряжение и теперь мог наблюдать за приближающейся к нам машиной только в боковое окно. Очень скоро я смог разобрать, что именно к нам движется. Явно их транспорт претерпел значительные изменения, так как я с трудом узнал в нем очертания все того же Серого Странника в совсем старом кузове Е5, только теперь он больше походил на железное чудовище. Вручную обшитый тяжелой броней, он обзавелся конусовидным наростом на крыше, из которого торчал ствол крупнокалиберного пулемета.

– Внутри четверо, – сообщил Джим.

– Значит, у нас будет небольшое численное преимущество, – отозвался Пастырь. – Это уже неплохо. Так... Клайд, ты оставайся за рулем, Хирург – давай к пушке, остальные – наружу.

Джим покинул машину, и я остался один, продолжая наблюдать за приближением монструозной машины. Их пулемет уже смотрел в нашу сторону, и я тогда почему-то был точно уверен в том, что просто так все это не обойдется. Скоро Джим появился спереди, присел с правой стороны от капота, примостив на него свою винтовку и прильнул к оптическому прицелу. Стив и Пастырь расположились у задней части кузова.

Грузовик остановился метрах в двадцати от нас, и из него вышли двое. Первый, что держался чуть впереди, был среднего роста и плотного телосложения, шедший за ним был выше на две головы и сильно больше в плечах. В остальном же, они были идентичны. Оба в бронежилетах и с короткими винтовками в руках, облаченные в серую, поношенную форму военного образца. Их головы закрывали капюшоны, из-под которых виднелись массивные очки, а нос, рот и подбородок скрывались под серыми, утепленными повязками. Тот, что шел первым, оставил винтовку болтаться на ремне и, подняв руки, начал медленно приближаться. Второй остался у машины, держа оружие наготове, но не направляя его на нас.

Навстречу им вышел Пастырь, держа в руках массивный дробовик – одна из двух его любимых пушек, которую он ласково называл "Счастливчик". Они начали медленно сближаться. Я чувствовал, как растет напряжение, и рука машинально крепче сжала пистолет, указательный палец лег на спусковой крючок.

Они встретились, практически, ровно на середине между нашими машинами. Я видел, как ведется оживленный диалог, но не слышал ни слова. Пастырь не изменил позы, и было видно, что отвечал он короткими фразами, в то время, как другой говорил много и активно жестикулировал. Диалог продлился не больше трех минут, и по тому, что я видел, в нем не проскользнуло никакого намека на агрессию. Видимо, придя к какому-то соглашению, они начали расходиться, а точнее говоря, пятится назад, не упуская друг друга из виду.

Казалось, что все обошлось, и скоро мы спокойно поедем дальше, когда, пройдя примерно половину пути до своей машины, первый сделал резкий жест пальцами, и второй, молниеносно среагировав, ринулся в сторону, схватив в руки винтовку и пустив точную очередь по нашей машине. Пули забарабанили по броне, но, конечно, не пробили ее. Хотя, похоже, не в этом была цель его стрельбы, так как наш противник с невероятной скоростью начал сближение. Первый тоже схватился за винтовку, но Стив, находившийся за спиной Пастыря под прикрытием грузовика, оказался быстрее и произвел один точный выстрел в голову кочевника. Того отбросило на снег, и брызги крови окрасили белое покрывало земли в алый цвет. Пастырь ринулся обратно к машине, в то время, как у меня над головой прогремел выстрел из пушки, и надстроенная на их крыше пулеметная башня вспучилась и плюнула во все стороны языками пламени, так и не сделав не единого выстрела.

Второй противник продолжал сближение, делая короткие очереди и постоянно меняя траекторию бега, из-за чего Джим, ведущий ответный огонь не мог поразить цель, и пули лишь вспахивали снег. Движения и скорость нападавшего поражали меня своей быстротой и резкостью. Когда нас разделяло метра три, он прыгнул и в следующее мгновения оказался у нас на капоте. Я не мог поверить своим глазам. Быстрым и точным ударом ноги он выбил винтовку из рук Джима и тот рухнул спиной на снег. Я увидел, как наш враг вскидывает оружие, намереваясь сделать решающий выстрел и оборвать жизнь моего друга. Раньше, чем я успел что-то осознать, я сделал единственное, что мог: вжал педаль газа, и странник рванулся вперед. Потеряв равновесие, стоявший передо мной человек рухнул на лобовой щиток. Я тут же надавил на тормоз, машина дернулась, и он слетел на землю.

Из-за другой машины кто-то начал активно вести огонь в нашу сторону. Пули стучали по обшивке грузовика. Стив вел ответный огонь короткими очередями. Но в тот момент я думал лишь об ублюдке впереди, и снова вжав педаль газа, был готов прокатиться по нему, в последний момент заметив как тень человека быстро метнулась в сторону.

«Как он это делает? Кто он такой, черт возьми?»

Я снова остановил машину.

Прогремел второй выстрел из пушки, и в камере заднего обзора я увидел, как вспучилась и загорелась кабина грузовика. Ответная стрельба прекратилась. Я стал пристально всматриваться в окно, ища врага, но тот оказался проворнее. Дверь кабины с моей стороны резко распахнулась, я ощутил, как в плечо впились сильные пальцы, и боль прокатилась по телу, в глазах потемнело. В следующий момент меня резким движением вышвырнули из машины, и я покатился по снегу, отчетливо услышав звук захлопывающейся двери.

Наш грузовик ринулся вперед, промчался по дуге. Затем в кабине прогремело два выстрела, и машина медленно остановилась. Я пошевелился и ощутил, как острая боль пронзила левое плечо.

– Клайд! – Джим бежал в мою сторону. – Ты как?

– Жить буду, – процедил я сквозь зубы, переворачиваясь на спину и морщась от боли.

Джим кивнул, и, вскинув оружие двинулся дальше. Я посмотрел в сторону грузовика. Спереди его обходил Стив. Сзади Джим распахнул дверь и сразу пустил внутрь короткую очередь. Затем, убедившись, что сопротивления нет, он скрылся в машине.

Со стороны нашего Странника бежал Хирург. Бросив оценивающий взгляд в мою сторону, он не стал останавливаться. Пересилив боль, я сел и увидел, как Хирург опустился возле Пастыря, который прижимал обе руки к правому бедру, и снег под ним стал красным от крови.

Вскоре Джим снова показался из машины и подбежал к брату. Я медленно поднялся, стараясь не шевелить левой рукой.

– Какого хрена ты делал?! – услышал я голос Стива.

Подняв голову, я обнаружил, что он стоит рядом и лицо его перекосило от гнева.

– Ты же нас открыл, придурок!

– Пошел к черту, – огрызнулся я, не имея никакого желания объяснять ему смысл моих действий.

– Как он у тебя машину отнял? Ты, мать твою, совсем немощный?!

– Заткнитесь, оба! – рявкнул Хирург прежде, чем я успел хоть что-то ответить Стиву.

Он и Джим вели Пастыря к машине, а тот закинув руки им на плечи прыгал на левой ноге. Его правая штанина с внешней стороны пропиталась кровью до самого сапога.

Я двинулся за ними пытаясь привести мысли в порядок и выстроить цепь произошедших событий. Я, действительно, видел парня, который смог одним прыжком оказаться на капоте нашей машины и был настолько силен, что сумел вышвырнуть меня из кабины как мешок с дерьмом? Или мне все это почудилось? Ведь, такое просто невозможно. Но, как тогда объяснить все произошедшее?

Хирург завел Пастыря в кузов, а я спросил у оставшегося снаружи Джима:

– Как он?

– Бывало и хуже. Это просто царапина для него.

– Этого бы не случилось, если бы не ты, – прорычал Стив, стоявший рядом.

– Может, ты, наконец, умолкнешь? – обернулся я в его сторону. В тот момент меня особо раздражало его лицо, перекошенное, крысиное, с этим уродливым пушком под носом.

– А может, ты, наконец, освободишь нас от своего присутствия?! – парировал он.

Но я не успел ответить: в следующую секунду Джим схватил Стива за шиворот и с глухим ударом прижал к машине.

– Еще слово, и я обещаю, что вобью тебе нос в череп! – рявкнул он, и, кажется, эти его действия одинаково удивили как Стива, так и меня.

Ни разу прежде я не видел Джима в таком гневе. Один раз он начистил морду зарвавшемуся вояке в клубе, но и тогда не прекращал улыбаться, словно, просто играл. Сейчас же я видел в его глазах настоящую злобу, и охотно верил в то, что он может в любой момент исполнить свою угрозу. Стив, видимо, тоже это видел, так как в его взгляде я прочитал недоумение и страх.

– Джим, – окликнул я друга, не зная, чем продолжить фразу, и чувствуя внутренний дискомфорт и легкий стыд за то, что за меня заступились, да еще таким вот образом.

– Успокоился? – спросил Джим уже тише.

Стив только отвел глаза и поднял ладони вверх. Джим отпустил его и обернулся ко мне.

– Я еще не поблагодарил тебя, Клайд, – сказал он и, кажется, это стало вторым поступком Джима за пару минут, который ввел меня в ступор.

– Ты мне жизнь спас, дружище, – продолжил он. – Я твой должник.

– Ну... мы же – команда, – проговорил я в ответ.

– Лучшая команда, – он положил руку мне на плечо. – Давай-ка взглянем на этого урода.

Мы обошли машину и, открыв дверь со стороны водителя, Джим вытащил мертвое тело. В его затылке зияли две дыры от пуль, а лицо превратилось в фарш. Зрелище было отвратительным, но я не ощутил ни приступа тошноты, ни испуга. И лишь один вопрос вертелся у меня в голове.

– Ты видел, что он творил, Джим? – спросил я, не отводя глаз от мертвеца. – Кто такой этот сукин сын.

– Модификант, видимо, – ответил тот, переворачивая ногой неподвижное тело.

– Модификант? – переспросил я, не понимая, о чем речь.

– Мы уже встречались с похожим выродком, пару лет назад. Тот, по-моему, был даже круче.

– Я не понимаю, как такое возможно?

– Генетика, – услышал я голос Хирурга.

Он опустился на корточки и оттирал снегом руки от крови.

– Еще один подарок от предков, – говорил он так, словно вел лекцию. – Считается, что они могли чуть ли не одним уколом перекодировать ДНК любого существа. Никакого хирургического вмешательства в их медицине вообще не было. С помощью этих технологий они могли поменять, например, цвет волос, кожи, глаз, а могли и дальше пойти. Еще до легионеров они активно модифицировали людей. Сильнее, быстрее, умнее, и все такое, – он поднялся и поманил меня рукой. – Иди сюда, я осмотрю плечо.

Я прошел к кабине и сел в дверях, сняв куртку и свитер. Хирург беглым взглядом оглядел заметно посиневшее и опухшее плечо и заключил:

– Трещина в кости. Пока дам тебе обезболивающее, а будем дома – вколю регенератор. Поболит с неделю.

Он скрылся в кузове и скоро вернулся, держа в руках пистолет для инъекций и ампулу с прозрачной жидкостью.

– Но откуда такие люди берутся сейчас? – спросил я, продолжая интересующую меня тему.

– Говорят, что где-то в Горизонте есть лаборатории, которые занимаются подобными технологиями. Они продают инъекции модификаторов.

"Опять Горизонт", – подумал я, – "Что за мерзкий город!".

– И что, можно вот так просто приехать в Горизонт, заплатить и получить супер-силу?

– Это не так сказочно, как тебе кажется, – ответил Хирург, заряжая ампулу в пистолет.

Он откинул мою голову, прислонил пистолет к шее, и я почувствовал легкий укол.

– Эта технология плохо изучена, – продолжил он, убирая пистолет. – Лишь тень того, что было у предков. Мы сами не знаем, чем пользуемся. А этот парень, скорее всего, жил бы недолго и, возможно, весьма мучительно. То, что давало ему такую силу, одновременно и разрушало его организм.

– Хватит болтать, – раздался из кузова голос Пастыря. – Что там с кочевниками?

– Все мертвы, – отозвался Джим. – В машине ничего полезного не нашел.

– Тогда спалите ее, к черту, и поехали.

Джим и Стив принялись выполнять поставленную задачу, а я прошел к кабине и обнаружил, что сиденье, руль и приборная панель заляпаны кровью. В стене за спиной водителя образовались две рваные дыры. Хирург стрелял из кузова, видимо зная, кто его соперник, и не открыв переговорного окошка. Отличный выстрел, учитывая, что он был сделан вслепую. Выругавшись про себя, я вытащил из-под сиденья тряпку и, обваляв ее в снегу, постарался оттереть кровь, насколько это было возможно. После укола боль утихла, практически, сразу, но рука слушалась плохо.

Вытирая кровь, я вдруг задумался о том, чем занимаюсь. Здесь, на этом самом месте только что умер человек, а я не чувствую ничего. Ни отвращения, ни жалости, вообще ничего. Убираю его кровь так, словно это обычная грязь. Да, он бы мог убить меня, и убил бы при возможности, но, ведь, все-таки это был человек, а не легионер. Неужели я так очерствел всего за несколько месяцев этой работы? Но развивать эту тему мне не хотелось. Я просто вытер кровь, выкинул тряпку и, почистив руки в снегу, стал дожидаться остальных.

Джим и Стив закинули тела убитых кочевников в грузовик, установили несколько зажигательных зарядов, и скоро машина полыхнула. Беспощадное пламя принялось неистово и жадно пожирать все, что находилось внутри.

Вести теперь я не мог, поэтому за руль сел Джим, а я расположился рядом.

– Тупые уроды, – ухмыльнулся он, когда мы отъезжали. – Не знали, с кем связались.

А, ведь, они могли бы сказать то же самое, окажись в победителях. Но мы продолжили путь, а они навсегда остались там, на снежных просторах, и их тела сгорают в машине. А мы будем жить дальше. Забудем об этом, превратим в забавную историю, которая поразит слушателей, восхитит девушек, обрастет несуществующими подробностями, и в итоге либо сгинет без следа, либо станет байкой для посиделок в баре. И дело не в том, что мы злые или жестокие, не в том, что мы хладнокровные убийцы, а в том, что, просто, не имеет смысла задумываться об этом, не имеет смысла корить себя или обвинять в чем-либо. Такое случилось не впервые и случится еще не раз. Лишь одно имеет значение – мы живы, а они – нет. Как там говорилось в прошлом?

"Се ля ви".