Шрам

Часть I: Охотники. Глава 6

На этот раз мы покинули город через восточные ворота, и вел я внушительных размеров тягач «Тарантул» с длинным прицепом. Ранее у меня не было опыта в управлении подобным транспортом, но все оказалось не так страшно, как поначалу представлялось. Машина, конечно, слушалась хуже, чем Странник, ее массивность значительно сказывалась на маневренности и скорости, но уже спустя пару часов я привык к управлению и чувствовал себя за рулем вполне комфортно.

Без происшествий мы проехали весь день, делая кратковременные остановки каждые три-четыре часа. И только когда сумерки окончательно сменились густым мраком, Пастырь скомандовал привал на ночлег. Моя спина ныла, и болели ладони. Похоже, что прежде я никогда еще не проводил столько времени за рулем. Выходит, отец был прав – даже самое любимое дело может перестать приносить удовольствие, когда уделяешь ему слишком много времени.

Команда стала разбивать лагерь. Джим расставил вокруг машины двенадцать небольших металлических столбиков, затем Пастырь вынес мобильный био-реактор, и я в очередной раз не поверил тому, что вижу. Эта штуковина, по моим скромным прикидкам, стоила больше, чем весь наш тягач с оборудованием. Ведь, это был миниатюрный источник энергии, работающий на термимах, бактериях, взятых прямиком из био-реактора под Филином. Маленькая частичка дома, ценность которой сложно было бы переоценить.

– Чем вы его питаете? – спросил я у Джима, наблюдая за тем, как Пастырь подключает устройство.

– У нас с собой килограммов десять питательных брикетов. Черный ящик такой, без маркировок, ты видел, наверное.

– Не обратил внимания, – покачал я головой, не отрывая глаз от био-реактора. – А что за брикеты?

– Спрессованный био-материал. Воняют страшно, и на вид дрянь редкостная, но искра ест и не жалуется.

– Искра?

– Так его брат называет. Идиотизм, согласен, – Джим хихикнул и пошел заниматься своим делом, совершенно не заинтересованный в дальнейшем созерцании устройства.

Когда Пастырь включил искру, между расставленными Джимом столбиками забегали электрические разряды – это была наша ограда, периметр, защищающий от непрошенных ночных гостей. На случай, если она не справится, что мне казалось очень маловероятным, с четырех сторон от машины Пастырь установил автоматические пулеметные турели, настроенные так, чтобы открыть огонь по всему живому, что прорвется к машинам. Но, несмотря на все эти меры предосторожности, Грешники, все равно, распределили график дежурств. Все, кроме меня, должны были дежурить по два часа и, покидая пост, будить следующего. Я тоже хотел участвовать, но Пастырь сказал, что мне, как водителю, очень важно выспаться, и с этим нельзя было спорить, ведь, пока я за рулем – ничто не мешает всей остальной команде дремать на борту.

Ночевали мы в прицепе, который оказался разделенным на два сектора. Тот, что находился дальше от кабины, был пуст и предназначался для перевозки пойманных и убитых тварей. Второй сектор был жилой. Тут располагалась миниатюрная кухонька, мониторы, на которых можно было наблюдать за всем, что происходит снаружи, и шесть откидывающихся от стены кроватей, на которых мы и расположились.

Первый час сон отказывался приходить ко мне. Лежа под теплым одеялом, я смотрел на мониторы, в темноту ночи. От мира, который с детства я был приучен бояться, сейчас меня отделяли хлипкие стены прицепа да ограда, которая уже не казалась такой надежной, когда наш лагерь погрузился в сон. В какой-то момент мне показалось, что на одном из мониторов промелькнула тень. Первым дежурил Хирург, и он, расположившись в креслице, казавшемся маленьким под этим мощным человеком, пристально смотрел на экраны. Он сидел так все время своего дежурства, и когда я заметил движение на одном из мониторов, Хирург даже не шелохнулся. В темноте я не мог разобрать спит он или нет, но проверять не стал. Спустя пару минут, на другом мониторе я четко увидел яркую вспышку и снаружи послышался еле различимый электрический треск. Теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что там, в ночи, что-то есть, и оно желает проникнуть за периметр. Оно, это существо, знает, что мы здесь, и, исполненное злобы, генетически запрограммированное ненавидеть людей, стремится исполнить свое предназначение. Во мне словно струна натянулась. Я весь замер, в ушах грохотали частые удары сердца. Но Хирург всё так же не менял своей позы.

Тянулись минуты, но больше ничего не происходило. Напряжение стало понемногу спадать, и волной накатывала усталость. Несмотря на переполняющие меня страхи, я все же начал проваливаться в сон. В полудреме, я еще видел, как пост Хирурга занял Стив, а после все заполонила темнота, которая заслонила меня от всех ужасов, обитающих в ночи.

Меня разбудил Джим.

– Завтрак! – провозгласил он с улыбкой, когда я открыл глаза.

Я чувствовал, что проспал бы еще часа четыре, но, конечно, не мог позволить себе такую роскошь, а посему быстро поднялся, отгоняя сон, и отправился на завтрак.

Грешники свернули свой лагерь за десять минут, и мы снова отправились в путь. Солнце еще только начинало показываться на горизонте, и внешний мир предстал передо мной в очередном своем обличии, восхитившем красотой. Над землей висел густой туман. Воздух был сырым, холодным и невероятно свежим. После каждого вздоха изо рта вырывалось облачко пара, и я старался вдыхать полной грудью, словно опьяненный этой свежестью. С каждой минутой серость утра отступала, и мир наполнялся светом. Я наблюдал рассвет прямо перед собой. В огненно-красном ореоле восходил колоссальный диск солнца. Мы словно ехали в него, оставляя ночной мрак позади. Я ощущал, будто стал свидетелем некоего волшебства, таинства, лицезреть которое достойны лишь избранные. Пожалуй, нет таких слов, которыми можно было бы с точностью описать мои ощущения. Двадцать четыре с лишним года прожив в большой консервной банке, я чувствовал себя ребенком, для которого всё необычное еще в новинку, который только начинает познавать мир. Солнце восходило так уже миллионы лет, но для меня тогда оно восходило впервые, и я не мог оторвать взгляда от того, к чему Земля давно уже привыкла.

Когда перевалило за полдень, чуть справа впереди показались странной формы скалы. Пепельно-черные, они резко контрастировали с окружающим нас миром, окрашенным преимущественно в серые и желтые цвета. Эти скалы напоминали мне обломанные клыки, торчащие из земли в странном подобии оскала.

– Почти приехали, – сообщил Джим, указывая на эти самые причудливые скалы. – Вези нас туда.

– Мы будем ловить гарпию в этих горах? – спросил я, и Джим неожиданно громко рассмеялся в ответ.

– В чем дело? – спросил я, не сумев скрыть обиду в голосе.

– Прости, Клайд, – он хлопнул меня по плечу, – Это, ведь, совсем не горы. Это же город.

– Город? – до меня не сразу дошел смысл сказанных им слов. – В смысле, город предков?

– Да, именно их. В таких местах проще всего найти гнездо гарпий. Правда, водится там и множество прочей мерзости, с которой лучше бы нам не встречаться.

Я все еще не мог поверить в услышанное. Мы направлялись в город предков. В место, о котором я так много слышал прежде. Джулия восхищалась городами предков. Она так много говорила о том, какое это непередаваемое ощущение, когда соприкасаешься с тем миром, в котором существовали наши праотцы. Ведь, для них этот мир был обыденной повседневностью. Пройти там, где когда-то проходили тысячи людей, взглянуть на места, где они жили, работали, влюблялись, грустили и умирали – кажется, для нее не было большего счастья, чем просто находиться там. Я слушал ее с упоением, сам понимая, что вряд ли когда-нибудь там побываю. И вот теперь, я в составе команды охотников направлялся в эти чернеющие на горизонте скалы, в которых постепенно начал различать очертания высоких зданий города, некогда переполненного жизнью, а ныне мертвого и опустевшего.

Скоро мы выехали на шоссе, как две капли воды похожее на то, по которому мы перебирались через реку в прошлый раз. Мы приближались к городу, и казалось, что эти высоченные здания продолжали расти у меня на глазах. Я и подумать не мог, что эти города настолько колоссальны. Дома тянулись вверх на десятки этажей, и это с учетом того, что природа уже потрудилась, разрушая их ветрами и грозами.

Сначала показались развалины пригорода – чернеющие камни, некогда бывшие стенами и крышами домов, а теперь ничем уже и не намекающие на свое прежнее предназначение. Шоссе вело сквозь них, и впереди нависали строения намного более прочные и массивные, одним своим видом дающие понять, насколько тщеславны, горды собой и амбициозны были их создатели. Скоро они заслонили солнце, и мы въехали в тень мертвого города. Все вокруг казалось настолько огромным, что я чувствовал себя букашкой, медленно ползущей в пыли.

Следы борьбы природы и цивилизации были заметны на каждом шагу. Сквозь металл и бетон проросли деревья. То, что прежде было широкими улицами, разрезающими город, теперь превратилось в леса и болота. На нашем пути встречались бесформенные куски изъеденного коррозией металла. В некоторых еще смутно угадывались формы автомобилей, которые прежде мчались по этим самым улицам, управляемые людьми, возможно такими же, как и я. Мы привыкли считать наших предков этакими полубогами, существами безумными и совершенно отличными от нас. Но, ведь, это не так. Мало кто, пожалуй, произнося это слово – предки – представляет себе обычного человека, так же, как и мы в Филине, спешащего по своим делам, совершенно не заинтересованного в уничтожении мира или его покорении, а просто старающегося прожить свою жизнь так, как ему бы того хотелось.

Мы продолжали медленно ползти, все дальше углубляясь в недра города, название которого, наверное, умерло вместе с его жителями. Наш путь преграждали завалы, деревья и болота, и мне то и дело приходилось менять направление. Я совершенно не представлял, куда именно нужно двигаться, но поскольку никто из Грешников не дал мне никаких инструкций на это счет, я просто продолжал движение, с восхищением и трепетом разглядывая представший предо мной грандиозный памятник умершей культуры.

Тень от высоких зданий приглушала не только солнечный свет. Казалось, что и звуки сюда не проникают. Мы словно ехали по дну каньона. Стены обступивших нас строений, обильно поросшие мхом, сдавливали. Как будто город сжимал в тесках мой разум. Здесь все было совершенно не таким, как на просторах за стенами Филина. Там дышалось легко и свободно, но в этом городе я чувствовал себя неуютно и беспокойно.

Наконец, Пастырь, находящийся со Стивом и Хирургом в прицепе, скомандовал по рации остановиться.

Грешники покинули машину, и я последовал их примеру.

– Стив, – голос Пастыря звучал тихо, не шепотом, но близко к тому. – Ты сегодня останешься у машины.

– Почему? – искренне удивился тот, так же не превышая некоего звукового барьера.

– Я хочу, чтобы с нами пошел Клайд.

– Но, ведь, он водитель, а не я, – запротестовал Стив – Это его работа сидеть в машине. И как он поможет вам, если ни черта не умеет?

– Это не обсуждается! – грубо отрезал Пастырь.

– Отлично! – Стив метнул взгляд полный злости в мою сторону, и я поспешил отвести глаза, чувствуя всю неловкость ситуации.

Я отлично мог понять чувства Стива. Сейчас его променяли на какого-то паренька, который и пушки-то в руках держать не умеет. И несмотря на то, насколько сильно меня обрадовала мысль, что я отправлюсь на охоту вместе с командой, а не буду снова ютиться в машине, я все же был согласен со Стивом. Ведь, и правда, чем я могу помочь на охоте, не имея никаких подходящих навыков, и даже не представляя, чем может оказаться эта гарпия.

– Ты готов? – спросил Пастырь, подходя и протягивая тот же самый пистолет, который он вручил мне во время прошлой вылазки.

– Это и будет экзамен? – спросил я, принимая оружие из его рук.

– Ты все правильно понял. Двигайся вровень с нами. Не спеши и не отставай. Ни шагу в сторону без приказа. Ничего не трогай и никуда не заходи первым. Слушайся во всем меня, и будь готов ко всему. Понятно?

– Да, – подтвердил я, стараясь вложить в голос как можно больше решительности.

– Хорошо. Иди, возьми снаряжение, – он указал на Хирурга и Джима, которые копались в грузовом отсеке, находящемся под жилой частью прицепа.

– Вот, держи, – Джим протянул мне массивный рюкзак. – Тут веревка, паек на сутки, осветительные шашки, ну и много другой полезной ерунды. И тактические очки не забудь, здесь они очень пригодятся.

Я водрузил рюкзак себе на плечи, и Джим помог подогнать лямки. Весило вверенное мне снаряжение порядочно и ощутимо тянуло назад.

Когда все приготовления были закончены, Пастырь обратился к команде.

– Двинемся вон к тому зданию, – он указал на высотку, расположенную дальше по улице. – Оно вполне подходит. Действуем четко по плану и, как всегда, ожидаем всего самого наихудшего.

Глядя на выбранное Пастырем здание, я никак не мог понять, чем это оно отличается от всех прочих, окружающих нас, но, будучи даже не знаком с планом, о котором он упомянул, как я мог вообще о чем-то рассуждать. Мне оставалось только идти туда же, куда и все, и стараться не совершить ошибки. Странно, но я не ощущал страха, который так сильно давил на меня во время первой вылазки. Была тревога, волнение и интерес, но не страх, и, осознав это, я подумал, что, возможно, не так уж и безнадежен, как сам считаю.

Мы двинулись за Пастырем к указанному зданию. Стив, проводив нас взглядом, залез в кабину Тарантула и показательно громко хлопнул дверью. Мне вдруг стало смешно от его ребяческого отношения к такой опасной работе, как охота на тварей. В голове вертелся вопрос, как вообще Стив попал в команду, и чего же он, на самом деле, стоит?

– Как мы будем ловить эту тварь? – обратился я к Джиму, вдруг решив, что неплохо бы и мне быть посвященным в разработанный план.

– Мы заберемся на крышу и поставим маячок. Такую специальную хренотень, которая привлечет гарпию. Дальше будем ждать. Вот только тут есть небольшая проблемка. Скорее всего, она приведет с собой подружек, и нам придется разобраться с ними.

– А вы уже делали такое раньше?

– Конкретно гарпий еще ловить не доводилось. Но схема с большинством тварей схожа. Поверь, гарпия далеко не самая опасная тварь. Все будет, как надо.

Мы медленно продвигались по улице, тщательно обходя заболоченные участки, но держась на достаточном расстоянии он стен домов. Стараясь смотреть себе под ноги, я все же не упускал случая продолжить изучение этого величественного места. Я понял, что именно, кроме заброшенности и разрушений, напоминает мне о том, что этот город умер. Он был абсолютно безлик. Когда идешь по Филину, взгляд то и дело утыкается в вывески и голограммы, но это ничто по сравнению с сияющими улицами городов наших предков. На оставшихся от прошлого изображениях и фотографиях было отчетливо видно, как пестрили эти города рекламами, информационными таблоидами и различными украшениями. Но время стерло все это, обезличив здания, сделав их похожими друг на друга, устранив последние напоминания о том, что некогда здесь жили и двигались тысячи людей.

В неспешном темпе мы подошли к нужному строению, и даже вблизи я так и не понял, чем оно примечательнее остальных. Такое же серое, поросшее разнообразной растительностью и безликое, как и все прочие. Стены его кое-где обвалились, обнажая ребра этажных перекрытий. В некоторых местах виднелись глубокие трещины, идущие от земли до самого верха.

Пастырь поднял кулак, и мы остановились метрах в трех от чернеющего зева, бывшего дверным проемом, ведущим вглубь здания. Самих дверей и даже намека на них тут не было, а чуть в глубине виднелось деревце, проросшее сквозь пол, и тянущее свои ветви к выходу.

Хирург снял с пояса небольшой прибор, чем-то отдаленно напоминающий пистолет, и пройдя к самому входу навел его на проем. Несколько секунд мы все стояли в молчании, явно чего-то ожидая. Затем он обернулся и произнес:

– Карта строения готова.

Кажется, я впервые услышал его голос – низкий, хрипящий бас, очень подходящий для его внешности.

– И где ближайший путь наверх? – спросил Пастырь.

– Впереди, но там завал, – ответил Хирург, глядя на маленький монитор своего прибора. – Нужно будет обойти с левой стороны.

– Веди.

Хирург кивнул и медленно двинулся вперед, постоянно посматривая на прибор, который продолжать держать перед собой.

Я думал, что внутри здания окажется темно, но ошибся. Огромное количество трещин и провалов в потолке и стенах, позволяло солнечным лучам проникать внутрь. Мы шли по абсолютно пустым помещениям. Никаких предметов быта и утвари, видимо, за прошедшие годы сгнившей и обратившейся в прах, который еле слышно скрипел у нас под ногами. Здание было наполнено и массой других звуков, эхом отражающихся от стен. Где-то капала вода, что-то то и дело скрипело, хрустело и осыпалось. Мне казалось, что несмотря на свой вид, этот дом продолжает жить собственной, чуждой нам жизнью.

Вскоре мы добрались до лестницы, и начался наш подъем наверх. Он был не таким легким, как могло показаться на первый взгляд. Путь наш то и дело преграждали обвалы, приходилось перелезать, перепрыгивать и даже проползать очередные препятствия. А в один момент лестница и вовсе пропала, и виднелась этажом выше.

– Сколько нам еще осталось? – спросил Джим и я всецело поддерживал этот вопрос.

Мои легкие горели, а мышцы ног ныли от неожиданной нагрузки, которой прежде не знал мой организм.

– Мы находимся на сорок шестом, – ответил Хирург с безразличием. – А крыша располагается на сорок девятом. Но тут не пройти, придется двигать в другой конец здания, и закончить подъем там.

– Так и сделаем, – согласился Пастырь, и мы снова двинулись в путь.

Похоже, что мои спутники совершенно не знали усталости. После подъема, который, кажется, выжал из меня все соки, они сохраняли бодрость, и я не слышал даже сбитого дыхания. Мне же оставалось держаться из последних сил, теша себя мыслью, что осталось всего только три этажа.

Мы двинулись по длинному коридору, как я предполагал, проходящему через все здание. Но не прошли и десяти метров, как в ушах раздался резкий звуковой сигнал и тут же Джим остановил меня, схватив за плечо.

– Ни шагу дальше, – приказал он тихо.

Не сразу я понял, что звук этот транслировали мне в уши очки, синхронизированные с портативным сканером на поясе Пастыря. Прибор подал сигнал об опасности только нам, и никто другой в здании его не услышал.

– Кто и где? – обернулся Джим к брату.

– Гремлин, – ответил тот. – В комнате справа.

Я замер, боясь даже вздохнуть. Поднимаясь по этой бесконечной лестнице, я совсем и забыл, что кроме препятствий, в этом здании могут быть еще и твари, жаждущие нами поживиться.

Пастырь кивнул Джиму и тот достал пистолет:

– Смотри, как сейчас будет круто, – сказал он мне, улыбнувшись, и рванулся вперед.

В два прыжка он пронесся мимо проема, ведущего в комнату справа, и тут же оттуда раздалось шипение, а за ним свист, и в стену напротив вонзилось не меньше десятка тонких, длинных игл. Но Джим к этому моменту уже прижался к стене с другой стороны, и через секунду развернулся, направив дуло пистолета вглубь комнаты. Прогремела два оглушительных выстрела и из комнаты послышался скрежет и хрипение, переходящие в отвратное, гортанное бульканье.

– Готов, – сообщил Джим и первым вошел в комнату.

Я последовал за ним.

На полу в трухе и пыли лежало существо, размером с крупную кошку. Внешне оно напоминало смесь ящерицы и ежа, с ног до головы усыпанное тонкими иглами. У твари были длинные, когтистые лапы и узкая, короткая пасть с тремя рядами мелких и очень острых на вид зубов. Существо корчилось на полу, продолжая булькать и выблевывать на пол мерзкую зеленоватую жижу вперемешку с бурой кровью. На красных чешуйках отвратительной гадины, в районе груди виднелись два пулевых отверстия.

– Знакомься, – сказал Джим, стоя над существом, корчившемся в предсмертной агонии. – Это гремлин. Он любит засесть за углом, и поджидать. А когда пойдешь мимо, пустит вслед свою иголку. Невероятно ядовиты.

После этих слов Джим направил пистолет на тварь и выстрелил. Голова гремлина разлетелась на куски, оставив на полу красно-зеленое пятно.

– А есть противоядие? – спросил я.

– Есть, – кивнул Хирург, – Но на то, чтобы его вколоть, у тебя будет около двадцати секунд. Потом яд распространится по телу. Спустя минуту ты будешь полностью обездвижен, спустя три – потеряешь сознание. А через пять-шесть минут – умрешь.

Интонация абсолютного безразличия, с которой Хирург сообщил эту информацию, напугала меня гораздо больше, чем сам ее смысл.

– Продолжаем движение, – распорядился Пастырь. – И смотрим в оба. Где одна тварь, там и десять.

Подобное заявление меня совершенно не обрадовало. Глядя на усыпанного иглами и смертельно ядовитого монстра, я прекрасно понимал, почему среди простых людей профессия охотник считается уделом самоубийц и безумцев. Вновь промелькнула мысль о том, чтобы послать это дело к черту. Ведь, еще пару шагов, и такая иголка могла прилететь в меня. Ощущение того, что смерть прошла где-то совсем близко, вызвало дрожь и мурашки на коже. Прежде страх был бесформенным и абстрактным, но теперь он обрел форму. Вот чего стоит бояться, вот почему нужно держаться надежных городов. Устыдившись собственной трусости, я тут же отогнал от себя эти мысли и двинулся за остальными, стараясь вышвырнуть из головы образ мерзкого гремлина.

Оставшийся подъем занял еще минут двадцать, и к счастью, тварей нам больше не встретилось.

Сорок девятый этаж не был крышей здания. Точнее сказать, раньше он не был крышей. Теперь же мы стояли под открытым небом, с четырех сторон окруженные обломками, оставшимися от прежних стен. Тут было холодно и очень ветрено.

Пастырь и Джим принялись устанавливать в центре какой-то прибор, видимо, и являющийся тем самым маяком, который приманит гарпию. Я тем временем осторожно подошел к краю и взглянул вниз. От открывшегося вида у меня закружилась голова, и я тут же отпрянул. Прежде я никогда не бывал на такой высоте. Внизу все казалось невероятно маленьким, и даже наш тягач был похож на детскую игрушку.

Смотреть вниз желания больше не возникало, и я, отойдя от края, стал оглядываться по сторонам. Кругом виднелись такие же проваленные крыши соседних зданий, многие из которых были выше нашего. Отсюда стало видно, что мы проникли в город совсем недалеко. Он черной тучей стелился вдаль, насколько хватало глаз. Меня поражала одна только мысль о том, сколько же он мог вмещать в себя народу, сколько столетий он ширился и поднимался к небесам.

Джим подошел ко мне и сообщил:

– Мы установили маяк. Теперь осталось ждать.

– И сколько ждать?

– А вот этого тебе уже никто точно не скажет. Может, пять минут, а может, и до завтра.

– А может такое быть, что эта штуковина не сработает?

– Может, – кивнул Джим. – Но я бы на это не рассчитывал, – он вновь широко улыбнулся.

Ожидание затянулось почти на два часа. Мы сидели, облокотившись на единственный сохранившейся кусок несущей стены здания, скрываясь от ледяного ветра, свистящего у нас над головой. Никто ни о чем не говорил, и казалось, что каждый углубился в собственные мысли.

Я снова вспомнил Джулию. Забиралась ли она так высоко, во время своих походов? Я не мог вспомнить, говорила ли она мне о чем-то подобном. Мне вдруг захотелось, чтобы она была здесь, со мной рядом. Чтобы мы вместе сидели тут, глядя на серое, осеннее небо, слушая завывания ветра и грея друг друга телами. И снова я ощутил болезненный укол в груди. Как странно и быстро все поменялось. Еще три месяца назад мы с ней были вместе, в Филине, за прочными стенами города, и я был счастлив. У меня была работа, девушка, друг. И вот я здесь. С едва знакомыми людьми, тоскую по ушедшим дням в том месте, где бродят лишь чудовища и призраки далекого прошлого.

– Есть! – провозгласил Хирург, поднимаясь.

Все последовали за ним.

– Двигаются с запада. Три особи.

– Только три, – усмехнулся Джим. – Я думал, будет больше.

– Они будут здесь через пять минут, может раньше, – закончил Хирург.

– Готовимся, – скомандовал Пастырь, снимая с плеча длинное ружье, которое он нес всю дорогу от грузовика. Такое же ружье было и у его брата.

– Лучше пригнись, – посоветовал Джим.

Я последовал его совету, пригнувшись за обломком стены и с интересом наблюдая за тем, что будет происходить дальше.

–- Помните, – крикнул Пастырь, когда вся команда рассредоточилась по разным краям крыши. – Одна из них нужна нам живой.

– Вижу их, – отозвался Джим.

Я выглянул из своего укрытия и взглянул туда же, куда направил свое оружие Джим. На фоне серого неба я смог отчетливо разглядеть три точки, быстро увеличивающиеся в размерах.

Вспомнив, что на мне тактические очки, я быстро нашел в настройках приближение и ужаснулся. Летящие к нам гарпии предстали предо мной во всей своей красе. Скрюченная гуманоидная фигура, словно тело изуродованного тяжелой церебральной болезнью ребенка лет четырех от роду, пальцы ног и рук были необычайно длинными, и каждый заканчивался изогнутым когтем. Огромная, круглая голова, на короткой, толстой шее, маленькие глазки, две узкие щелки вместо носа и огромная пасть с кривыми длинными клыками, выступающими вперед. Это уродливое существо несли по воздуху гигантские кожистые крылья, а за ними виднелся длинный хвост, постоянно находящийся в движении и, по-видимому, служа балансиром для маневрирования в полете.

Уродство гарпий поразило меня. Неужели человек в состоянии создать такое существо? Само их существование казалось настолько противным всему живущему на Земле, что в голове всплывали картинки, которые я видел в музее, изображающие адских демонов из древних религий. Предки, не нашедшие на земле настоящих чудовищ, которых так любили описывать в своих фантазиях, пугая друг друга, решили сами создать их, изуродовав само понятие – жизнь. Только такое объяснение приходило мне на ум, при виде этих отвратительных тварей.

Гарпии приближались, и уже через пару минут, чтобы разглядеть их больше не требовалось приборное приближение.

– Я беру ту, что справа, – сообщил Джим.

– После того, как устраним крайних, подпустим последнюю поближе, и ты ее заарканишь, – последние слова Пастыря предназначались Хирургу, который держал в руках массивную винтовку, со странным, прямоугольным стволом.

– По моей команде, – сухо провозгласил командир.

Гарпии были уже совсем близко. Напряжение висело в воздухе. Я вдруг ощутил, что могу не выдержать этого ожидания. Я будто балансировал на краю обрыва, еле сдерживая крик. Наверное, это и хотел увидеть Пастырь. Сломаюсь ли я или выдержу, смогу ли, вступив в схватку с тварью, сохранить самообладание. И я старался держаться, понимая, что должен следовать выбранному пути, во что бы то ни стало.

– Начали! – крикнул Пастырь.

Через секунду почти одновременно раздались два выстрела. Тварь справа завертелась в воздухе, издав душераздирающий визг, и камнем полетела вниз – Джим пробил ей крыло. Тварь слева сразила пуля в голову, и, падая вслед за первой, она была уже мертва.

– Последняя твоя! – крикнул Пастырь Хирургу. – Не подведи.

Тот высунулся из своего укрытия и вскинул хитрую винтовку.

Тварь, видимо, осознав неожиданную гибель сородичей, словно взбесилась. Пронзительно визжа, она стала пикировать на нас, извиваясь в воздухе, словно бумажный змей. Раздался электрический треск, из винтовки Хирурга с огромной скоростью вырвалась миниатюрная шаровая молния, и, плюясь во все стороны короткими разрядами, унеслась прочь, не поразив Гарпию.

– Твою же мать! – выругался Хирург.

– Всем прижаться к полу! – заорал Пастырь, и я припал к грязному бетону.

Гарпия со свистом и визгом пронеслась над нами, попытавшись схватить когтистой лапой Джима, но тот в последнюю секунду откатился в стону, и когти проскрежетали по полу.

–- Она пойдет на второй заход, – сказал Пастырь, поднимаясь. – Ты готов?

– Теперь не уйдет, – ответил Хирург, его лицо и голос оставались такими же спокойными, как и всегда.

Гарпия сделала круг в воздухе и снова спикировала на нас. Я вжался в пол с такой силой, словно хотел слиться с ним, сделавшись одним целым с бетоном и тем самым спастись.

Хирург снова выстелил из своего ружья, и в этот раз молния настигла цель. Гарпия дернулась и рухнула на крышу, прокатившись еще метра три по бетону, практически, к самым ногам своего обидчика.

– Готова, – выдохнул Джим.

– Похоже, крыло сломала, – сообщил Хирург, без тени страха подходя к лежащей перед нами туше.

– Это неважно, – отозвался Пастырь. – Нам сказали доставить гарпию живой, но не невредимой.

Все Грешники собрались вокруг поверженного монстра, и я, не желая выдавать своего страха, стоял среди них. Гарпию била мелкая дрожь, из пасти текла слюна, а маленькие, желтые глазки, бешено метались в глазницах. Хирург достал из своего рюкзака инъекционный пистолет и вколол ей три дозы какого-то препарата, после чего они вместе с Пастырем принялись связывать ее толстенными тросами.

– А что это за пушка такая? – спросил я Джима, указывая на винтовку Хирурга, отставленную в сторону.

– Это электро-станер. Непомерно дорогая, но весьма полезная штуковина.

– А тварь не очнется? – задал я тут же второй, более волнующий меня вопрос.

– После станера и инъекций, которые вкатил Хирург? – Джим ухмыльнулся. – Будет спать как убитая. Ты не волнуйся, мы свое дело знаем.

Я ощутил, как запылали щеки. И правда, что я суюсь со своими вопросами, когда эти парни охотятся на тварей уже больше десятка лет.

Транспортировать гарпию вниз оказалось нелегким занятием. Связав тварь, ее начали спускать на тросе с крыши. Но, конечно, длины троса не хватало, чтобы опустить существо вниз за один раз. Приходилось спускаться, перехватывать неподвижное тело и ждать, пока оставшийся наверху отвяжет трос и догонит остальных, чтобы повторить операцию. На все это ушло около трех часов, и, оказавшись у входа в здание, я настолько устал, что хотелось лечь прямо здесь, расслабиться и дать мышцам отдых. А, ведь, еще предстояло вести машину. Прежде я думал, что нахожусь в хорошей физической форме. Пожалуй, по меркам Филина так оно и было, но по сравнению с профессиональными охотниками, я оказался еще тем слабаком.

Пастырь и Хирург тащили гарпию за собой по улице, а мы с Джимом шли следом, когда в ушах раздался голос Стива:

– Парни, у нас проблема.

– В чем дело? – тут же отозвался Пастырь.

– К нам двигается Минотавр.

– Хреново, – вставил Джим, явно обеспокоившись.

– Сколько у нас времени?

– Минут пять, может меньше. Он появится у вас за спиной.

– Распаковывай фейерверк и будь готов прикончить гада, – приказал Пастырь. – Джим, беги вперед и помоги ему. Клайд, давай сюда, хватай вот этот трос и тащи вместе с нами – быстрее управимся.

Джим рванулся вперед, и я, несмотря на усталость и замешательство, быстро среагировав, подхватил кусок троса и вместе с Пастырем и Хирургом потащил гарпию к машине. Уже не стараясь обходить заболоченные и опасные участки пути, мы практически бежали, и очень скоро я покрылся потом. Мышцы ныли, воздух обжигал легкие, и болели ладони, но я не позволял себе остановиться, так же как и размышлять о том, насколько опасным и страшным может оказаться минотавр.

Впереди Джим и Стив собирали перед тягачом какую-то установку, похожую на массивный металлический ящик, с несколькими торчащими вверх соплами.

Вскоре сзади раздался гремящий рев, от которого все мои внутренности сжались и перехватило дыхание. Я обернулся, стараясь не останавливаться, и увидел, что же такое представляет из себя минотавр. Мега-червь, гремлин, гарпии – все это казалось уже не таким страшным по сравнению с тварью, которая сейчас преследовала нас. Ростом минотавр был не менее трех метров. Массивные нижние конечности, похожие на звериные лапы, кончались двумя толстыми пальцами, а те переходили в кривые когти, которые при беге врезались в землю. Торс и верхние лапы напоминали человеческое тело. Голова же, чем-то отдаленно напоминающая львиную, была увенчана двумя огромными рогами (или бивнями) выступающими вперед. Хрипя, как разъяренный бык, существо неслось на нас, быстро сокращая расстояние.

При виде этой картины я похолодел от ужаса. Не знаю какая сила удерживала меня от того, чтобы не броситься бежать, куда глаза глядят. Я вцепился в трос и продолжал тащить, стиснув зубы с такой силой, что заболела челюсть, и стараясь больше не оглядываться.

Секунда, две, три… Тарантул был уже совсем близко, но хрипение твари, казалось, раздавалось еще ближе, прямо за нашими спинами. Я слышал грохот шагов минотавра, слышал, как гигантские когти ломают камни и взрывают землю.

– Не успеете! – заорал Джим. – В сторону! Мы дадим залп! В сторону!

Пастырь схватил меня за плечо и потащил за собой вправо, к стене здания. Мы упали на землю, и тут же раздался грохот и треск. Из установки, которую Стив и Джим раскладывали перед нами, со свистом вырвались с десяток ракет и, промчавшись мимо нас, оставляя за собой дымные полосы, поразили минотавра, который оказался всего метрах в пяти позади. Меня оглушил грохот взрывов вперемешку с ревом чудовища. Его отбросило назад, и в сторону отлетала огромная, когтистая рука-лапа. Затем все затихло.

Еще некоторое время я лежал, не шевелясь, не слыша ничего кроме стука собственного сердца и глядя на дымящуюся массу, в которой еще можно было различить черты свирепого существа, преследовавшего нас. «Я жив! Я жив! Я жив!» – только одна эта мысль стучала в висках, вторя частым ударам сердца.

–Ты как? – спросил уже поднявшийся на ноги Пастырь, протягивая мне руку.

Я принял его помощь и поднялся. Голова слегка кружилась, в нос ударила вонь горелого мяса. Я и сам не знал ответа на его вопрос.

– Я жив, и, кажется, сейчас это главное.

– Ты начинаешь понимать, – кивнул он. – Вот что такое профессия охотник. Теперь, поиграв со смертью наперегонки, ты поймешь, что такое жить по-настоящему. Можешь считать это посвящением.

– Вот это было круто, – сообщил Джим, подходя. – Никогда еще не приходилось собирать эту штуковину так быстро. Думал, не успеем.

Глядя в тот момент на Джима, на его довольную ухмылку победителя, с которой он говорил о том, что секунда промедления могла стоить нам жизни, я вдруг понял, кто он на самом деле. Его веселость – не напыщенность, и вряд ли он что-то прятал за ней. Нет, Джим Змей – это настоящей охотник, даже более настоящий, чем его брат. Он безумен, для него охота – это игра, в которой смерть всего лишь проигрыш. Ему нравилась его работа, и даже больше, чем нравилась, он жил ею. И если Пастырь делал свое дело потому, что считал это нужным, стремился победить тварей, искоренить их и вернуть себе планету, то Джим охотился потому, что получал от этого удовольствие. Ему не были нужны идеалы, он ничем не оправдывал своей страсти к работе. Он просто продолжал играть, и пока что, ему удавалось выходить победителем. Стоит ли уважать такого человека, бояться или ненавидеть? Не знаю. Несмотря на это, неожиданно открывшееся мне откровение, я осознал, что оно ничего не меняет. Мне нравился Джим. Если это означает, что я и сам превращаюсь в безумца, ну и пусть. В таком деле нельзя оставаться нормальным. Честно говоря, нормальный человек вряд ли сунется в подобное место. А вот я здесь, и, наверное, это что-то значит. Так кто я такой, чтобы судить Джима в его любви к своей работе? Каждый сам выбирает свой путь, и, похоже, что я свой выбрал.

– Посмотрим, что там можно прихватить? – обратился Пастырь к Джиму.

– Думаешь, после фейерверка там что-нибудь осталось?

– Осмотреть тварь лишним не будет.

Братья двинулись к останкам минотавра, а Хирург и Стив потащили гарпию к грузовику, и я последовал за ними.

Дойдя до машины, я сел, облокотившись спиной о колесо, откинул голову назад и закрыл глаза. Я чувствовал себя очень странно, как-то отрешенно. Словно все случившееся произошло не со мной. Не было никаких мыслей и желаний. Я дышал, я чувствовал и слышал, и казалось, что в тот момент мне не хотелось ничего другого. Я словно, сам того не понимая, наслаждался тем, что живу.

Не знаю сколько я просидел так, в какой-то момент, похоже, даже задремал. Никто не мешал мне, пока я сам не открыл глаза. Команда собирала снаряжение, и готовилась к отъезду. Мои мышцы болели, но, все же, пересилив себя, я поднялся и направился к остальным, чтобы принять участие в деле. Расслабляться было рано, мы все еще находились в городе, населенном огромным количеством кровожадных и смертельно опасных существ.

Путь обратно казался невероятно длинным, но прошел без происшествий. К тому времени, как мы остановились на ночлег, я уже с трудом удерживал отяжелевшие веки. Потому во второй раз ночевка за стенами Филина меня совершенно не пугала. Я ее просто не запомнил. Даже ужинать не стал, а только лег на узкую и неудобную койку, и сразу же забылся сном.

К середине следующего дня мы добрались до Филина. В этот раз процедура досмотра в шлюзе заняла около часа.

Оказавшись на улицах родного города, я вдруг ощутил некую чуждость. Словно я не был здесь очень давно. Как же сильно этот город был не похож на того мертвого гиганта, чьи останки служат теперь обиталищем ужасных чудовищ. Маленькие улицы, маленькие домики, серые люди, все такое практичное, точное и ничего лишнего. Посмотрев на это, можно понять, насколько мы отличаемся от наших предков. Нет больше в людях величественности, нет амбиций, нет стремлений все познать, постичь и подчинить. Мы, словно уменьшились в размерах, поменяв амбиции на страх, великие идеи и стремления – на желание прожить, как можно тише, спокойнее и зауряднее. Пастырь прав, нам нужно отбить Землю, пока еще не поздно, пока еще есть люди вроде Джулии, внутри которых горит огонь познаний, и он сильнее страха. Если вымрут такие люди, следом вымрет и все человечество.

Я остановил Тарантул в гараже и, попрощавшись с остальными, отправился домой. Мне очень хотелось поскорее принять душ, затем наесться до отвала и, забравшись под одеяло, проспать часов двадцать. Все эти простые бытовые мелочи становятся намного более ценными, когда ты их лишаешься, хотя бы и ненадолго.

На выходе из бара меня догнал Джим.

– Клайд, – окликнул он, и я остановился. – Завтра приходи за своей долей.

– Угу, – промычал я в ответ, собираясь продолжить свой путь, но, кажется, это было не все, что он хотел сказать.

– Брат просил передать, что ты прошел экзамен и принят в команду. Если сам еще хочешь, конечно, – он хитро так улыбался, ожидая моего ответа.

Мне вдруг захотелось рассмеяться. Хочу ли я быть охотником? После всего пережитого сегодня, после того, как чуть не погиб от лап гиганта-минотавра? Неужели им пришло в голову задавать такой вопрос?

– Ну, конечно, хочу, – ответил я искренне и понял, что не могу сдержать улыбки.

– Я знал, что ты такой же, как и мы, – ответил Джим, по-приятельски толкнув меня в плечо. – И я рад этому чертовски. До завтра.

Я кивнул в ответ, развернулся и отправился домой. «Вот и свершилось», – думал я. Свершилось то, чего, как мне казалось еще совсем недавно, не произойдет никогда. Я стал охотником. Хорошее настроение грозило взорвать меня изнутри. «Чего это я так радуюсь тому, что принят в организацию потенциальных смертников?» – спросил я самого себя, но не нашел ответа. Не очень–то и хотелось его искать. Лишь одно имело значение – я добился того, чего хотел. Я изменил свою жизнь, в корне поменял все, и теперь уже ничто не будет таким, как раньше. Гордость опьяняла. Я стал одним из Грешников. Теперь я охотник. Я – охотник!