Шрам

Часть IV: Когти. Глава 24

У каравана нас встретили военные и, к моему глубочайшему удивлению, Джулия.

– Привет, Клайд, – улыбнулась она и обняла меня, но не так, как раньше, даже не так, как обнимала в последнюю встречу. Это были дружеские объятия.

– Что ты здесь делаешь? – я не скрывал своего удивления.

– Живу и работаю, – беззаботно ответила она, словно этот факт был само собой разумеющимся. – Прошел слушок, что к нам движется команда охотников, потерпевших бедствие. Я сразу подумала о тебе и не ошиблась. Вас сильно потрепало? Медицинская помощь нужна?

– Нет, все обошлось, – заверил я. – Нам удалось оторваться от… – я чуть не сказал «легиона», – стаи. Нас преследовала стая гончих.

Джулия оглядела Алена и Лилит понимающим взглядом.

– Это моя команда, – представил я их. – Мы зовем себя Когти.

– Наслышана.

– Ален, Лилит, это… – я замялся всего на мгновение, подбирая нужную формулировку. – Мой старый друг, Джулия.

Так приятно было произнести эти слова по отношению к ней. Действительно, старый друг, с которым так много всего было связано когда-то очень давно.

– Пойдемте к нам, – пригласила Джулия, когда я загнал машину в чрево одного из гигантских грузовиков. – Передохнёте, поедите, наберетесь сил.

Отказываться мы не стали, и Джулия повела нас через колонну, попутно с охотой рассказывая о том, как у них здесь все устроено. Тогда я впервые узнал и увидел воочию, как живут караванщики. Несколько тягачей тянули за собой целую вереницу прицепов, что очень напомнило мне поезда предков, с их бесчисленными вагонами, через некоторые мы проходили насквозь, другие переходили по крышам. В подавляющем большинстве эти прицепы были грузовыми, и лишь единицы жилыми, но места хватало для размещения нескольких сотен человек, большинство из которых имели лишь собственную койку и немного места вокруг нее, отгороженного от остальных хлипкими, пластиковыми стенками – весьма иллюзорными преградами. В одном таком вагоне под общей крышей могло собираться до сорока человек, как правило, объединенных общей профессией, что, впрочем, не добавляло им комфорта. Но были и другие жилые вагоны, с апартаментами, рассчитанными на вольготное пребывание всего нескольких человек. И селили в них не богатых и уважаемых, а перспективных, то есть семьи. Джулия получила себе такие апартаменты, когда всего месяц назад выяснилось, что моя бывшая зазноба беременна, о чем она сообщила со счастливой улыбкой.

– Поздравляю, – сказал я, осознавая, что действительно рад за нее. – Удивлен, даже очень, но рад.

– Для нас это стало приятным сюрпризом.

– Сюрпризом? – удивилась Лилит. – А как же разрешения города?

– Это караван, не город, – Джулия произнесла это с гордостью. – Здесь такое приветствуется.

И Джулия с охотой поведала нам, как сильно отличалась жизнь в караване от жизни городской, и что, по сути, несмотря на то, что каждый караван имеет приписку к городу, они являются отдельными поселениями со своими законами и иерархией.

– Значит, ребенок не будет зарегистрирован в Филине? – уточнила Лилит.

– Нет.

– Но, ведь, тогда он не сможет стать полноценным гражданином города? У него не будет чипа и…

– И многих прочих ненужных привилегий, – мягко перебила ее Джулия. – Мой ребенок будет гражданином Мира, что куда важнее.

Я узнавал Джулию. Ту самую Джулию, в которую когда-то был так сильно влюблен. В то время, как я изменился, она не поменялась нисколько. Разве что, еще более укрепилась в собственных взглядах на мир, выросла и, похоже, нашла свое место в нем и единомышленников. Я действительно, был за нее очень рад.

Джулия проводила нас в свои апартаменты, где познакомила с приветливым светловолосым парнем по имени Кирк, во всей внешности коего, выправке, стрижке, одежде и даже голосе, была отчетливо видна армейская выучка. Кирк и был отцом их будущего ребенка и официальным супругом Джулии.

Предоставленные новоявленной семье апартаменты представляли собой одну большую комнату со столом по центру и обступившими его с двух сторон очень удобными и мягкими диванами. Здесь же располагалась небольшая кухонька, а за импровизированной ширмой – нечто вроде спальни. Были здесь и такие удобства, как туалет и душевая кабинка, которыми мы все с радостью воспользовались.

Я и не думал прежде, что люди в дороге, за стеной, способны жить в подобном комфорте и умеют окружить себя домашним уютом, да таким, какой далеко не каждому дано познать даже внутри стен Филина.

Я принял душ первым, и пока Лилит, а затем Ален посещали душевую, мы с Джулией смогли поговорить. Тем было предостаточно, и никто из нас ни разу, даже вскользь, не упомянул нашу последнюю встречу. Словно ее и не случалось. Мы вообще не обсуждали совместное прошлое, лишь то, что случилось у каждого по отдельности, и делились своими историями с большой охотой, словно только и ждали случая, чтобы рассказать друг другу, что произошло и происходит в наших жизнях. Я в общих чертах поведал ей, как стал охотником и как в итоге возглавил собственную команду, о многом, конечно, умолчав и опустив подробности, которые ей знать было ни к чему. Джулия в ответ рассказала мне свою историю о том, что недолго пробыла в Филине после возвращения из Горизонта. Не смогла сидеть в городских стенах, ожидая, когда ее вновь позовут в экспедицию, и взяла дело в свои руки. Как и я, Джулия оборвала все свои связи с прошлым и ушла в караван в качестве сотрудника научной группы, где очень скоро поняла, насколько верным было это решение, несмотря на все неудобства дорожной жизни. Здесь она быстро завела друзей и познакомилась с Кирком, который, как я уже успел догадаться, служил в охране.

– Я смогу посмотреть полмира, Клайд, – говорила она с восторгом. – Вот недавно мы были в Хроме.

– Это город на юге?

– На юго-западе, да. Они там все военные. Живут по режиму военного времени за железным занавесом. Так что увидеть ничего особо не удалось. Для караванов у них особая выделенная площадка, и очень ограничено общение с местными. И все же, это было довольно необычно и познавательно. Там все не так, как в Филине.

– А сейчас вы направляетесь в Горизонт?

– Да, ты прав.

– Но я думал, тебе там не понравилось?

– Будь моя воля, мы бы объехали стороной этот грязный город. Но Горизонт, пожалуй, самый крупный торговый узел на всем континенте. Ни один караван его не объезжает, так что придется мне потерпеть недельку. Зато потом мы отправимся дальше на восток, в Феникс.

– Ничего себе, – присвистнул я.

– Да, путь не близкий, – кивнула Джулия. – Но ты же знаешь, что в Филине меня никогда не сиделось. Все, что мне нужно, есть здесь. Понимающие люди, просторы открытого мира, а большего и не надо. Мы с Кирком любим друг друга, и это главное. А скоро нас станет трое. Если я все правильно посчитала, и нас ничто не задержит, малыш родится, как раз, по приезде в Феникс. Я очень жду этого момента, мне так хочется показать ему весь этот необъятный мир. Для него он станет совсем иным, нежели для нас с тобой. С первых дней я буду прививать ему любовь к этому миру и покажу, как сильно его уродуют городские стены. Мой ребенок не будет скован страхом. Она или он сможет выбирать себе собственный путь из тысячи дорог. Мне кажется, это лучшее, что я способна дать ему, как мать – свою любовь и целый мир в придачу.

– Согласен, – я посмотрел на Лилит, которая задремала, удобно устроившись на диване возле меня, закинув ноги мне на колени, а под голову пристроив свою куртку.

– Я рада за тебя, Клайд, – сказала Джулия, и мне даже не нужно было поднимать на нее глаза, чтобы понять, что это правда.

– И я за тебя, Джул, – ответил я искренней улыбкой.

Она ушла примерно через час, сказав, что есть дела, а мы можем оставаться здесь вплоть до самого Горизонта и чувствовать себя, как дома.

– Она хорошая, – заключила Лилит, потирая заспанные глаза. Лилит знала, кто такая Джулия, но ревности в ней я не заметил, и это меня очень обрадовало. Возможно, конечно, у Лилит просто не было на это сил, да и в данных обстоятельствах ревность была бы неуместна. Но мне хотелось верить, что Лилит поняла – у нас с Джулией все было кончено задолго до нее, и встретились теперь мы, не как бывшие любовники, а как старые друзья. Нас больше не влечет друг к другу, но вместе с тем, мы слишком хорошо знаем и понимаем друг друга, чтобы быть никем. Таким людям суждено стать либо врагами, либо друзьями. И по общему молчаливому согласию мы выбрали второй вариант.

– Поговорим? – предложил я, поднявшись с дивана и пройдя к длинному окну, за которым полосы броневых пластин, похожие на жалюзи, только в сотню раз тяжелее, были установлены в положение, позволяющее осматривать окрестности.

– Конечно, – согласилась Лилит и, мельком взглянув на Алена, я был удостоен его одобрительного кивка.

– Я кое-что в штабе вам не сказал, и это вышло боком. Исправлять ошибку поздно, но всю критику в свой адрес я готов выслушать после. А сейчас я расскажу всё с самого начала.

Теперь уже оба они кивнули, и я начал рассказ. Я поведал им все. Начав с гибели Пастыря, о которой не слышал Ален, поведал о своей встрече с Роландом и о своих мыслях по этому поводу. Затем рассказал, зачем решил наведаться к Грешникам и что из этого вышло.

– И вот мы здесь, – заключил я. – Это всё. Я не знаю, что выяснил Джим, не знаю, как Роланду удается натравливать легионеров на нас, и будет ли он еще раз пытаться нас убить. Думаю, что будет. Бессмысленно останавливаться, когда в твоих руках такая сила, и ты хочешь устранить конкурентов. Посему я совершенно не представляю, как нам быть дальше.

– Может, дядя что-то сможет придумать? – с надеждой в голосе спросила Лилит.

– Я думал об этом. Но побоялся, что узнав об угрозе, а теперь уже мы точно поняли, что эта угроза реальна, он просто прикроет нас. Он, конечно, богат, но в данном случае его деньги мало что решают.

– Ты говоришь, Роланд предлагал нам вступить в его команду? – уточнил Ален.

– Да, предлагал. И я ответил отказом. Ответил за нас всех. Я не должен был принимать этого решения в одиночку, простите.

– Ты же не думаешь, что мы бы посоветовали тебе принять его предложение? – Лилит обращалась ко мне, но посмотрела на Алена с некой осторожностью и недоверием.

– Нет. Но вы имели право знать. У вас был этот выбор. А я лишил вас этого.

– Если после этого предложения он остался при всех своих зубах, то могу похвалить тебя за сдержанность, – сообщил Ален с присущей ему стопроцентной серьезностью.

Я ухмыльнулся, вспомнив, что действительно собирался врезать Роланду, скажи еще он, хоть, слово, и теперь жалел, что не сделал этого.

– Вот почему ты – хороший лидер, – продолжил Ален. – Можешь оставаться беспристрастным. Я бы, точно, не сдержался.

– Хороший лидер? – почти возмутился я. – Да посмотри, где мы теперь. Какой же из меня лидер, если мы теперь бежим из родного города?

– Ну, ситуация с бегством пока еще не ясна. Однако, мы живы.

– И все же, ты не должен был молчать, – встряла Лилит. – Не потому, что мы бы решили иначе, и я не уверена, что что-либо вообще изменилось бы. Просто, мы команда.

– Его команда, – возразил Ален. – Ему решать, что мы должны знать, а чего нам знать не стоит.

– Это – военный подход, – заключила Лилит. – Не уверена, что его стоит применять здесь.

– А я уверен. В тебе говорит обида, и это можно понять. Ты обижена, что он не сказал тебе правды, но не как члену своей команды, а как его любовнице.

От этого заявления Лилит вспыхнула, ее плечи поднялись, щеки залились краской, пальцы сжали мягкую обивку дивана.

– При чем здесь это?

– Все очень просто, – спокойно ответил Ален. – Будь ты лишь нашим врачом и не более, тебя бы не возмутило решение командира. Он не обязан говорить тебе всего, а только то, что он посчитает нужным. И если в данной тебе информации содержится все, что касается конкретно твоих задач в группе и умалчивание остального не помешает их исполнению, тебе не на что злиться. Однако, вы близки. И именно этот факт является проблемой. Ты злишься, что он не поделился с тобой, потому что ты его девушка. Именно по этой причине близкие связи в рабочих условиях не слишком приветствуются. Я хочу, чтобы ты понял, – Ален уже обращался ко мне. – Я не осуждаю и не собираюсь впредь обсуждать ваши отношения. Но знай, что это может послужить причиной различных проблем и в будущем.

– Нет в этом никаких проблем, – возмутилась Лилит. – Ты ставишь под сомнение наш профессионализм?

– Ни в коем случае, – покачал головой Ален. – Только вашу способность мыслить здраво, когда дело касается друг друга.

Ален был прав. Конечно, это ничего не меняло. Мы с Лилит останемся вместе и останемся группой, просто, нам придется научиться совмещать эти два понятия. Будет, над чем поработать.

Однако, Лилит не унималась. Ее явно задели слова Алена.

– Может, ты и не знал, но в таких небольших командах, как наша, каждый должен относиться к другому с доверием. Мы не просто коллеги…

– Однако, ко мне он никогда не будет относиться так, как к тебе, – перебил ее Ален. – Или ты возразишь? Неужели ты допускаешь мысль, что будь у него выбор спасти меня или тебя, он станет колебаться хоть секунду? Да и кто бы стал на его месте?

На это заявление Лилит не нашлась, что ответить. Да, Ален был прав. Полный разгром по очкам. Он уделал нас обоих, несмотря на то, что я и не принял участия в споре.

– Ты прав, – кивнул я. – И потому я хочу закончить с этим. Какой же из меня командир?

– Не глупи, Клайд. Ты командир, и это не мешает тебе быть человеком. И я нисколько не удручен нынешним положением дел в команде. Чем все это между вами закончится, лично мне было понятно еще тогда, когда ходили на грендалей. И все же, я здесь, попросился к тебе в группу. Так что, не разочаровывай меня. Учись на своих ошибках, делай выводы, совершенствуйся, но оставайся собой.

И на этом мы все замолчали. Я и поверить не мог, что Ален, тот самый, с которым всего пару месяцев назад мы сцепились, как кошка с собакой, и которого я ненавидел всей душой, теперь встанет на мою сторону, одобрит мои действия и посоветует поступать в том же духе. Да, здесь было, над чем подумать. Причем похоже, нам всем, а потому никто больше не сказал ни слова.

Минут через двадцать Лилит сообщила, что пойдет к машине связи и пошлет сообщение Патрику, ведь, по логике мы к этому времени должны были уже вернуться в Филин.

– Что ему говорить? – спросила она.

– Скажи… – я не знал, что ответить. Снова лгать? Или раскрыть все карты? Мне очень хотелось сказать Лилит, чтобы решила сама, но это было бы просто несправедливо, скидывать на ее плечи такой груз.

– Скажи, что попали в засаду легионеров. Скажи, что ушли и направляемся в Горизонт. И что засада может быть связана с Койотами. Что они, вроде как, объявили нам войну.

Лилит кивнула и вышла.

Вернулась она где-то полчаса спустя. Ничего не сказала, а я ничего не спросил. До самого вечера мы очень мало разговаривали. Ален читал какую-то книгу, взятую с полки у Джулии, а мы с Лилит прикладывали все усилия, чтобы казаться спящими. Но оба не спали. Лежали, слушая шуршание колес по дороге, далекие переговоры жителей каравана и прочие звуки дороги. И вроде бы, не было между нами ссоры, однако, напряжение витало в воздухе, сковывало нас, не давало расслабиться.

Кирк и Джулия по очереди и вместе, пару раз заглядывали, перекидывались с нами парой слов и снова удалялись по своим делам. А когда солнце уже почти полностью опустились за горизонт, и мир снаружи наполнился густыми сумерками, я услышал то, чего так ждал весь этот день. Голос Джима. Я бы не принял за него никакой другой. Это был, точно, Джим, он примчался на моей машине, на моей Шторми, только она могла домчать его до нас так быстро. Джим о чем-то громко разглагольствовал, и по мере того, как его голос приближался к двери, я начал различать слова:

– …фигня все это. Нет ничего лучше старого, доброго шестого Смерча, – это он снова уверял кого-то в том, что пистолеты, которыми пользовались Грешники, куда лучше, чем те, что стоят на вооружении военных. – Да, они дороже, но черт возьми…

И вот он появился в дверях. Мы не виделись всего пару недель, но за это время Джим сумел измениться в лучшую сторону. Усталость и следы запойных будней пропали с его лица. Он выглядел свежим. Подравнял бороду и, к моему удивлению, состриг свои волосы до короткого ежика. На левом ухе я заметил уже заживший, но еще красный шрам. Так сложно было поверить в то, что именно с ним, с этим самым Джимом мы подрались, и этот шрам достался ему от меня.

– Этот гость, кажется, к вам, – вслед за Джимом зашла Джулия.

Я кивнул.

– Рад видеть тебя, Клайд, – улыбнулся он, пожимая мне руку.

После его знакомства со всеми членами группы, я спросил:

– Как моя малышка? Не угробил ты ее?

– Летает, как сущий дьявол, – ухмыльнулся он, плюхаясь на диван. – Думал, расшибусь, ко всем чертям. Слово даю, что за руль этой чертовки я больше не сяду.

– Однако же, доехал, – я сел напротив.

– Лишь чудом. А у вас тут кормят? – всё та же наглость, тот же хитрый взгляд.

«Он вернулся», – ликовал я мысленно, – «Мой друг вернулся!».

Но правдой это было только отчасти. Что-то в Джиме, все же, изменилось навсегда. Я видел это. Он смог подняться, но стать таким, как прежде, уже не способен. Шрам в его душе не заживет окончательно. Временами он будет болеть, напоминая о себе. И этот шрам, как Джим не старался его спрятать, я видел отчетливо. Еще не утихла боль. Но заживление, наконец, пошло, и это не могло меня не радовать.

– Сейчас что-нибудь придумаем на ужин, – кивнула Джулия с улыбкой.

Это был очень странный ужин. Возможно, только для меня одного, и все же, я не мог отделаться от ощущения ирреальности всего происходящего. За одним столом собрались сразу три различные части моей жизни. Джулия, как призрак далекого прошлого, того времени, когда я и помыслить не мог о прогулках за стенами Филина. Джим, еще один пришелец из прошлого, которое, впрочем, мне так и не удалось отпустить, в отличие от Джулии. Он напоминал мне о Грешниках, с которыми я узнал и полюбил этот удивительный, дикий и опасный внешний мир. И Лилит с Аленом, с которыми меня связало настоящее. Три жизни и всего один человек, как мост между ними. С приятным удивлением я обнаружил, что все они неплохо ладят. Джим шутил в свойственной ему манере, Джулия не упускала момента поумничать, но делала это, как и прежде так, что всем были действительно интересны ее слова и умозаключения, а Ален рассказал несколько своих армейских баек, больше всех понял и оценил которые Кирк, с радостью поделившийся и парой собственных забавных историй. Улыбалась и Лилит, подарив мне надежду на то, что напряжение между нами пропало и больше никогда не вернется. Улыбался и я.

А за окном тем временем окончательно стемнело, и вечерние сумерки сменила непроглядная тьма. Глядя туда, я видел только этот густой сумрак, сомкнувшийся над нами, но не способный проникнуть в помещение. И мешал ему не электрический свет ламп у нас над головой. Истинный свет, разгоняющий тьму, излучали все мы, люди, которых судьба свела за одним столом. Все те люди, что имели значение в моей жизни. Мы мчались через ночь – маленький, но яркий огонек в мире беспросветной тьмы. Летели от одного события к другому, но вдруг застыли где-то между ними в этом океане темноты, где ничего не происходит. Судьба дала нам передышку, чтобы уже на следующий день увлечь за собой. Но никто не думал об этом в тот вечер. Мы просто были вместе, делились друг с другом своим настроением, рассказами, шутками, своим светом. И мне так хотелось, чтобы каждый почувствовал то же, что и я, и запомнил те несколько часов навсегда, пронеся через все невзгоды и трудности этот маленький огонек, которым поделились с ним все остальные. И чтобы в самую темную ночь, в период невзгод и трудностей, когда кажется, что уже нет сил бороться и идти дальше, он вспомнил эти минуты, и маленький огонек вновь зажегся бы внутри, придавая сил. Мне хотелось, чтобы каждый зарядился от того тепла и уюта, получив силы бороться с кознями зла, поджидающего нас в ночи, и со своими собственными демонами.

Когда это небольшое застолье подходило к концу, Джим спросил не без столь любимого им артистизма:

– Уважаемые хозяева. После столь прекрасного ужина, где человек с дурными привычками может выкурить пару сигарет?

– Ты невыносим, – Джулия закатила глаза, но, конечно же, в шутку. – Вон лестница. Поднимайся на крышу.

– Вас понял, – кивнул Джим, поднявшись с дивана. – Клайд, составишь компанию? Кажется, нам пора обсудить пару жизненно важных аспектов.

Я взглянул на Лилит, и та лишь кивнула в знак согласия.

«Иди», – сказал мне ее понимающий взгляд. – «Вам нужно обсудить всё наедине». Вслух же она обратилась к Джулии:

– Давай помогу, – и, взяв из ее рук кипу грязных тарелок, понесла в сторону раковины.

Ален и Кирк, словно и не обратив внимания на то, что мы с Джимом покинули стол, продолжили обсуждать что-то понятное только им двоим, армейским людям.

Мы поднялись на крышу. Здесь было прохладно, и дул временами набирающий силу ветер. Оказалось, что снаружи не так темно, как мне казалось, пока мы ужинали. Да, ночь опустилась на пыльную дорогу, но вперед и назад тянулись вереницы огней каравана. Свет из окон падал на обочину, выхватывая из мрака редкие деревца и кусты. В целом наш путь все еще пролегал через равнину. Над головой же сияли другие огни – звезды. Тучи, заслонявшие небо днем, ветер унес на запад, и ничем не преграждаемый свет десятков тысяч звезд из глубин черной вселенной добирался до земли тонкими иглами.

Джим закурил сигарету и махнул рукой в ответ на приветствие ещё какого-то любителя вечерних перекуров на свежем воздухе, стоявшего на крыше через пару машин от нас.

– Я так и не поблагодарил тебя, Джим, – начал я. – За то, что спас нас из той заварушки.

– А разве могло быть иначе?

– Ну-у-у, я думал, что...

– Да знаю я всё, что ты думал, – отмахнулся он и оперся на невысокие металлические перила, обрамляющие крышу, вперив свой взгляд в темноту ночи.

– Наломал я дров, знаю, – продолжил он, не глядя на меня.

– Мы оба хороши, – я встал рядом, так же сложив руки на перилах.

– Пожалуй. Так что, давай не будем об этом вспоминать.

– Как скажешь. И все же, я рад, что ты вернулся.

– Вернулся, – повторил он в темноту. – К чему вернулся?

– Я не знаю. К себе самому, наверное.

– Забавно, – маленький красный огонек его сигареты становился чуть ярче с каждой затяжкой, и этот огонёк отражался в его глазах, блестящих, словно две искорки, в темноте.

Некоторое время мы постояли молча, вглядываясь в ночь. Ему, как и мне, наверное, много всего захотелось сказать и обсудить, однако, он, как и я, не знал с чего начать.

– Значит, эти двое – твоя команда? Когти? – спросил он, и я насторожился. Раньше все разговоры о новой команде кончались тем, что Джим наставлял на меня пушку.

– Да. Ален – отличный снайпер. Бывший военный. А Лилит – мой врач.

– Твой врач? – Джим рассмеялся и пихнул меня в плечо.

– Наш врач, – поправился я, тоже рассмеявшись.

– Она красавица. Завидую.

Я не нашелся, что на это ответить, и перевел тему:

– Как ты вышел на нас?

– Это было несложно. У Грешников было много связей в различных сферах управления Филином. Вам тоже советую обзавестись. Без подобных связей – никуда.

– У нас есть нечто, вроде покровителя.

– Ты про Патрика? Он мужик, конечно, неплохой и при деньгах, но Клайд, в его руках нет никакой власти. По сути, он – пустое место.

Собственно, я рассуждал так же, когда раздумывал над тем, стоит ли ему рассказывать про угрозы Роланда. Вспомнив про Койотов, я ощутил, как тревога зашевелилась в груди.

– Что там с Роландом? – спросил я. – Как ты узнал, что он замышляет нас прикончить?

– Большую часть информации я получил от одного заинтересованного лица в Горизонте. К ней мы, собственно, сейчас и направляемся.

– К ней? – удивился я. – Интересно, к кому?

– К дочери нашего Хирурга, – Джим выкинул окурок в ночной мрак и тут же достал из помятой пачки новую сигарету.

– У Хирурга есть дочь? – удивился я.

– Представь себе, – он прикурил и, втянув легкими табачным дым, выпустил его через ноздри. – Я и сам не знал. После той, нашей с тобой встречи, я задумался о твоих словах. Ну и решил найти Хирурга. Задать ему вопрос о Койотах, да и спросить, где он, вообще, шляется.

- И что?

- И оказалось, что нет больше Хирурга.

- Как? – выдохнул я.

- Это конечно не точно, но я думаю, что он мертв.

- С чего ты это взял?

- Есть несколько фактов. Похоже, что вся эта канитель с Койотами была ему известна задолго до нас. И он видимо сразу просек, что во всем случившемся виноват Роланд.

- И ничего нам не сказал?

- Ну, ты же его знаешь. Человек-могила. Но может он и собирался, после того как все уточнит. Вот только я пустился во все тяжкие, а ты увлекся собственным бизнесом, так что он остался один.

- Хреново… - сказал я, чувствуя как к горлу подступила горечь. «Если Джим прав, то выходит, что из Грешников нас осталось только двое» - от этой мысли сильно защемило в груди.

- Да уж – Джим развернулся и теперь уже оперся спиной о перила.

- А при чем тут его дочь?

- Она не простая дамочка. Несколько лет назад возглавила собственный клуб в Горизонте, то есть стала большой шишкой в городе. Видимо боясь пользоваться своими связями в Филине, Хирург обратился к ней за помощью. Уехал в Горизонт и пропал по дороге. Туда так и не добрался, по словам дочери, но из Филина совершенно точно уехал. И это все случилось еще в начале лета.

- Вот черт.

- Ага. Сам понимаешь, что вряд ли он все еще едет.

- И что ты думаешь? Роланд?

- Скорее всего именно он. Прознал, что Хирург капает под него и убрал за городом. О чем тебе и говорю, Клайд, связи нужны. Без них никак.

- Так и что же Хирург такого узнал?

– Эта Блэки не сказала ничего конкретного.

– Блэки? Его дочь зовут Блэки?

– Как по-настоящему ее зовут, я не знаю. Всем известна как Блэки. Она сказала, что Хирург установил связь между Койотами и прошлым нападением, остальное решили обсудить при встрече. У меня и времени не было все выпрашивать. Я, как понял, к чему все идет, сразу начал справки наводить о тебе и Койотах. Опять-таки, подняв несколько связей, я вышел на одного языка, который и поделился информацией о том, что Роланд лично распорядился выставить вам анонимный заказ на удобной для него территории. Покинув Филин следом за вами, он тоже двинул на восток. Ну, я сложил два плюс два и решил с тобой связаться по выделенке, понял, что остальные каналы они будут слушать. Думаю, он планировал натравить на вас своих ручных тварей, как раз, пока вы там по кустам шатаетесь. Я бы так сделал, вполне логично, потому и сказал, что времени у вас мало.

– Ты спас нам жизнь, – заключил я.

– Еще чуть-чуть, и не успел бы. Так что считай, что живы вы чудом.

– Как Роланду это удается?

– Не знаю, Клайд, – он выбросил второй окурок в темноту. – Пока не знаю. Но думаю, Хирург это знал. А значит, Блэки тоже может знать. Я связался с ней перед тем, как выехать из Филина, назначил рандеву. К утру за нами должны приехать ее люди.

– Значит, не на караване?

– На нем будем вечность тащиться. А мне бы хотелось, как можно быстрее, докопаться до истины.

– Понятно.

Это была ложь. Ни черта мне не было понятно. Миллион вопросов роились в голове. Очень хотелось верить, что эта Блэки прояснит хотя бы часть из них.

– Ладно, вроде, всё пока, – сказал Джим. – Пойдем, поспим.

– После такого разве уснешь?

– Ну, тебе-то уж точно нужно поспать. Когда поедем в Горизонт, такой возможности не представится.

Но поспать мне так и не удалось. Обняв Лилит, я лежал на диване, уставившись в темноту. Она так и не спросила, о чем мы с Джимом говорили. Но спросит. Я был уверен, что спросит. Похоже, что она слишком устала даже для своего любопытства. Настолько, что уснула минут через десять после того, как выключили свет, мирно засопев мне на ухо.

Кирк и Джулия удалились в свою маленькую спальню. Джим вытянулся на диване с другой стороны от стола, а Ален пристроился в широком кресле возле окна. И мне казалось, что все они уснули, лишь я один остался. Лежал, слушая шелест колес, завывания порывистого ветра за окном, разгулявшегося не на шутку после полуночи, да сопение своих сожителей. Миллионы мыслей не давали мне уснуть. Мыслей и воспоминаний. Это был очень насыщенный день, начавшийся, как обычное задание, он перерос в смертельную гонку, затем дал нам с Лилит пищу для размышлений, неожиданно превратился в уютный дружеский ужин и закончился шокирующими новостями. И вот теперь я лежал в темноте, переживая одно за другим события этого дня и думая над их последствиями.

Заснуть мне удалось лишь глубокой ночью, и похоже, всего на час-полтора, так как нас разбудила Джулия.

– Здесь люди из Горизонта, – сообщила она полушепотом. – Говорят, что приехали за вами.

– Это Блэки, – уверенно сказал Джим, потирая заспанные глаза.

Ален уже был на ногах и готов без вопросов отправляться в путь. Лилит же заворочалась и проговорила заспанным голосом:

– Что случилось?

– Нам пора ехать, милая, – сообщил я.

– Куда?

«Навстречу судьбе», – хотелось ответить мне этой пафосной, но как нельзя подходящей к данному моменту фразой.

– В Горизонт. Я все объясню по дороге.

Мы вышли в предрассветные сумерки. Автоколонна продолжала свое неспешное движение. Было холодно. На едва-едва светлеющем небосклоне еще горели звезды. Воздух был свеж и полон росой.

– Я пойду, поговорю с ними, – сообщил Джим. – А вы давайте за машиной. Встретимся в конце каравана.

Джулия проводила нас.

– Вторую забирать не будете? – спросила она – Ту, на которой вчера приехали?

– Оставьте себе, – решил я. – Она быстрая. Очень. Думаю, пригодится.

– А вам – нет?

– У нас есть кое-что побыстрее, – я указал на собранную своими руками серебристую Шторми.

– Ты всегда о такой мечтал, – улыбнулась Джулия.

– Мечты сбываются.

– Это так, – она обернулась к Лилит. – Ты уж береги этого маньяка.

Лилит устало улыбнулась ей.

– Спасибо вам, Джулия.

Она забралась в машину вслед за Аленом. Хлопнула дверь, и мы остались вдвоем.

– Ну, вот и всё, Джул, – проговорил я, чувствуя, как тяжело даются эти слова. Мне вдруг так захотелось остаться здесь. Мчаться сквозь ночь в их уютном и светлом вагончике. Но наши дороги, когда-то пролегающие так близко друг к другу, теперь снова разошлись. Эта короткая встреча стала нашим шансом попрощаться, сказать все, что нужно. Вот только и говорить оказалось нечего. Мы оба всё знали без слов.

– Эх, Клайд, – Джулия бросилась мне на шею, не выдержав нахлынувших чувств. – Увидимся ли мы еще когда-нибудь?

– Я не знаю. Но хочу в это верить.

– Я вас никогда не забуду, – она отстранилась, и я увидел, как в предрассветной мгле блестят слезы на ее щеках. – Кто бы мог подумать, а? Что мы с тобой окажемся здесь? Что все будет так?

– Никто. Но я рад, что все так вышло. Передавай привет Кирку. Вы с ним отличная пара. И я желаю всего наилучшего всей вашей семье.

– Удачи тебе, Клайд. И пожалуйста, ради Лилит, ради меня, ради всего на свете, оставайся живым. Знай, чтобы не случилось, в мире есть люди, которые помнят тебя и желают добра от всего сердца.

– Спасибо. До встречи, Джул.

Не стоило затягивать прощание. Потому я просто сел за руль и повел машину к концу колонны. А Джулия стояла там, махала нам вслед рукой, пока окончательно не скрылась из виду.

«До встречи, Джул», – сказал я ей. Но уже тогда неким мистическим образом понимал, что правильнее было бы сказать «Прощай». Ведь, больше мы с ней никогда не встретимся.

Прощай, Джул.