Шайтан Иван 4

Глава 13

Шестиместная карета подъехала к очередной почтовой станции. Несмотря на то, что ехали не торопясь, всё равно за три недели преодолели две трети пути. Измученные тряской и духотой Катя, Ада и Мара мечтали только о том, чтобы смыть дорожную грязь и немного отдохнуть. Станция большая, в небольшом городке. Соловьев не возражал, он тоже устал ехать верхом. Лишь только Мишэ с таким любопытством смотрел на всё, что было вокруг, оставалось только удивляться его активности. Для него, не видевшего ничего кроме родного селения и других подобных, новый мир не переставал удивлять новыми открытиями. Все ехали в черкесских одеждах. Катя решила переодеться в платье только в Москве. Савелий Берёзкин, старший сопровождения, отдавал распоряжения казакам. Соловьёв отправился хлопотать о комнатах и возможности помыться всем в бане. Подполковник, на ушко, шепнул станционному смотрителю, кто желает помыться и все вопросы и недовольства отпали. Баня уже топится, комнаты уже убираются и ужин через час будет готов, суета подкреплённая бумажкой определённого цвета ещё более усилилась. Доброе слово и денежка малая, творят чудеса. На следующий день, который посвятили отдыху. К полудню поднялась такая суета, что казалось, началась война. Станционный смотритель смущённый и возбуждённый пришёл к Соловьёву.

— Господин подполковник, возникли чрезвычайные обстоятельства. Вам придётся освободить один номер. Проездом, у нас, остановиться очень важная персона. Не могли бы вы попросить ваших дам освободить комнату?

— С какой стати? И не подумаю. — возмутился подполковник.

— Да, но…– совсем смутился смотритель. — Прошу вас спуститься в залу.

— Внизу стоял грозный жандармский штабс-капитан. Увидев Соловьёва он холодно, вежливо потребовал.

— Господин подполковник, вам необходимо освободить самую большую комнату. Сегодня в ней остановится важная персона. Прошу вас не препятствовать и не возражать, а просто выполнить моё требование.

— Господин жандарм…. И не подумаю. — Упёрся Соловьёв.

— В таком случае, я сделаю это помимо вашей воли. — Спокойно ответил жандарм.

— Вы не пос…

Дверь с шумом распахнулась и в зал вошёл Великий князь Павел.

— Ба, господин подполковник, Александр Николаевич? Какими судьбами?

— Здравия желаю, господин полковник, следую в Москву, получил отпуск, со мной следуют княгиня Маргарита Алиевна и графиня Васильева со своим сопровождением.

— А, так это ваши казаки. То-то смотрю форма знакомая. У вас какие-то затруднения, капитан?

— Да, господин полковник, все комнаты заняты. Разместить вас негде.

— Что, совсем ничего? — посмотрел Павел на смотрителя.

— Есть, одна, но она недостойна вашего Высочества.

— Да будет вам, кровать есть? — Усмехнулся Павел.

— Да, конечно, кровать стол, стул…

— Довольно, надеюсь дамы не откажутся поужинать со мной?

Катя и Мара не смогли дождаться вечера и уже в четыре часа, когда Павел привёл себя в порядок, встретились с ним за обеденным столом. Женщины с трудом сдерживали нетерпение, пока мужчины ели.

— Павел Николаевич, не томите, — взмолились они. — Расскажите, как там наши мужья?

— Успокойтесь, — рассмеялся Павел. — Всё хорошо. Ваши мужья живы-здоровы, более того, в очередной раз показали свою отвагу и доблесть, прославляя русское воинство. Турки надолго запомнят урок, полученный под Аркалыком.

Женщины с облегчением выдохнули и, уже более расслабленные, попросили Павла рассказать о том, что произошло в старой крепости. Соловьёв слушал рассказ с интересом — он знал только о действиях есаула Дорожного.

Спустя неделю добрались до Москвы.

Сентябрь выдался тёплым и сухим, поэтому в дороге путешественники не мокли и не мёрзли. Осень вступила в свои права. Жёлтая листва опала, доставляя лишние заботы дворникам. Женщины остановились в дорогой гостинице, а их сопровождение разместилось на ближайшем постоялом дворе. Постоянно в охране находились двое казаков, периодически сменяя друг друга.

Подполковник Соловьёв попрощался и уехал к матери и сыну. Катерине предстояло навестить свекровь, познакомиться с родственниками и передать им письма с небольшими подарками. Пётр, ранее, сообщил в письме о женитьбе, кратко описал матери свою избранницу и просил принять её по-доброму.

Отдохнув и придя в себя после дороги, Катерина решила поехать на встречу со своими новыми родственниками. Мара напросилась сопровождать её, ей было интересно познакомиться с родственниками Петра Алексеевича.

Встреча получилась чересчур неожиданной. Когда Глафира открыла дверь и увидела бородатого казака, она совершенно растерялась.

— Ну чего глаза таращишь, тетеря? — рассмеялся казак, видя перепуганную служанку. — Доложи барыне, что её сиятельство Екатерина Николаевна и княжна Маргарита Алиевна пожаловать изволили.

— Степан, не пугай прислугу, — выступила вперёд Катя.

Глафира, увидев улыбающуюся молодую женщину, немного успокоилась.

— Проходите, ваши сиятельства! — всплеснула она руками и метнулась вглубь дома.

В гостиной их встретила сама Екатерина Афанасьевна.

— Здравствуйте, Екатерина Афанасьевна. Я Катя, жена вашего сына.

— Господи, да как же так! Я ведь совсем не ждала вас… Ой, как же неловко вышло! Проходите, присаживайтесь, ваше сиятельство! — засуетилась хозяйка, явно взволнованная неожиданным визитом.

— Пожалуйста, не волнуйтесь, — мягко сказала Катя. — И давайте без «сиятельств». Позвольте представить мою близкую подругу, Мару Алиевну, супругу Андрея, который служит вместе с Петей.

В Москве пробыли пять дней, навестили и познакомились с сестрой и зятем. Они, оповещённые заранее, приняли гостей как положено. Катерина передала большой пакет с бумагами Михаилу Захаровичу с наказом внимательно изучить чертежи и рисунки. Всем вручила небольшие подарки и попрощавшись решили завтра выезжать в Петербург. Вечером, перед отъездом, Кате стало плохо. Всё вокруг внезапно поплыло, сильное головокружение, слабость, а в горле появился противный, кислый привкус. Испугавшаяся по началу Ада, увидев побледневшую госпожу, подхватила её и вдруг рассмеялась.

— Не пугайся госпожа, ты носишь под сердцем дитя.

— Как дитя? — растерялась Катя.

— Обычно, когда мужчина спит с женщиной, такое случается. — улыбнулась Ада. — Успокойся госпожа, тебе не нужно волноваться и пугаться. Ты подаришь нашему господину сына.

— А почему ты думаешь, что будет мальчик?

Катя непроизвольно прижала ладонь к ещё плоскому животу.

— Я не думаю, а знаю.

Взволнованная Катя счастливо улыбнулась. Мара узнав о новости, приказала казакам ехать со всей осторожностью.

— Екатерина Николаевна плохо себя чувствует.

Не спеша, они добрались до Петербурга. Катя очень волновалась, ожидая встречи с дедом. Зная, как сильно дед любит её, она надеялась, что он простит её поступок. Лишение наследства и всего прочего мало её беспокоило. Единственное, чего она по-настоящему желала, чтобы он простил её за те переживания и беспокойства, которые она причинила, самовольно уехав на Кавказ.

Подъехав к дому, она вышла из кареты и в сопровождении Ады вошла в открытые слугой двери. Граф Васильев встретил Катю в большой прихожей. Увидев деда Катя позабыв все приготовленные речи бросилась в его открытые объятия и расплакалась, обнимая деда. Граф, прижимая к себе внучку не сдержался и по его лицу потекли слёзы.

— Дедушка, прости меня, непутёвую, — всхлипывая говорила Катя — Мне ничего не нужно, только твоё прощение и твоя любовь дедушка.

— Ну что ты, моя девочка. Я уже не сержусь на тебя. Ведь всё хорошо закончилось? — он оторвал от себя внучку, внимательно глядя в глаза.

Катя счастливо улыбаясь, кивала головой.

— Да, дедушка, я вышла замуж за Петра Алексеевича и у нас будет ребёнок.

Она немного покраснела.

— Даже так.— улыбался граф, гладя по голове Катю. — Чего мы стоим тут? Где твои вещи?

Ада, стоявшая в стороне, пошла распоряжаться отгрузкой вещей. Когда неопределённость встречи прошла, граф с Катериной закрылся в кабинете.

— Катя, нам нужно серьёзно поговорить, — граф посмотрел на внучку с мягкой строгостью, желая, чтобы она отнеслась к его словам со всей серьёзностью.

— Император крайне разгневан твоим поступком. Оказывается, у него были свои планы насчёт твоего замужества. Потому прошу тебя, оставайся дома и не давай повода для лишних пересудов.

— Конечно, дедушка, — покорно ответила Катя. — Я буду ждать Петю. Он обещал зимой выхлопотать отпуск и приехать в Москву, а потом я отправлюсь к нему.

— Не будем загадывать так далеко, — граф покачал головой. — Вчера мне донесли, что твой муж вновь отличился. Вместе с Андреем и его высочеством Павлом он участвовал в отражении турецкого нападения в Армянской области.

Говорят, дело вышло славное, и Император остался весьма доволен Павлом, а значит, и Петром с Андреем. Вероятно, их ждут награды, и тогда, быть может, нам удастся смягчить гнев Его Величества в отношении тебя и твоего мужа. Может, он и запрет на въезд в Петербург снимет. Тем более, учитывая твоё положение, вам, необходим покой.— улыбнулся граф.

Катя, ты, кажется, ещё не слышала свежих сплетен о твоём супруге, — граф умышленно сделал паузу, наблюдая за реакцией внучки. — Весь Петербург только об этом и толкует.

Опять какие-то гнусности? — Катя сморщила носик, будто почувствовала дурной запах.

Напротив, мой ангел! — старик не смог сдержать улыбки. — Выяснилось, что твой Пётр, внук владимирского дворянина Крамского и, по бабушке, дворянки Ивановой. Об Ивановых ничего не могу сказать, но Крамские, древний род, упоминаемый ещё в боярских книгах!

Катя широко раскрыла глаза:

— Но ведь он внебрачный?

— Пустяки! — граф махнул рукой. — При его заслугах и милости государя, все формальности дело времени. Теперь никто не посмеет сказать, что ты сделала мезальянс. Напротив, твой брак выглядит весьма прозорливым поступком!

Граф не смог скрыть удовольствия от того, что смог удивить Катерину.

— Поверь мне, твой муж ещё не раз сможет удивить нас. Мниться мне, что много тайн скрыто в нём, а я многое повидал.

— Дедушка, а это правда или только слухи?

— Всё чистая правда, Катенька, я проверил их, на сколько мог.

Катя слегка приподняла подбородок, и в её глазах загорелся тот самый боевой огонёк, который так хорошо знал граф.

— Мне решительно всё равно, что там говорит высший свет, — прозвучало твёрдо. — Пётр дал слово, что ни я, ни наши будущие дети никогда не познают нужды. Он человек слова, это я знаю точно.

Губы её дрогнули, когда она, понизив голос, добавила.

— Дедушка, он вручил мне перед отъездом две тысячи ассигнациями. Признаться, это даже напугало меня. Откуда у казачьего есаула такие деньги?

Граф задумчиво посмотрел на внучку, прежде чем ответить.

— Дитя моё, этот вопрос следовало адресовать ему самому, — в его голосе зазвучала лёгкая насмешка. — Хотя… — лицо старика внезапно просветлело, — теперь я могу спать спокойно, зная, что ты под надёжной защитой. Выходит, моя Катенька, не сумасбродная девица, а настоящий стратег! — он рассмеялся, и морщинки разбежались вокруг глаз.

— Умудрилась под венец увести самого перспективного офицера империи, да ещё и при деньгах!

Через день в дом ворвалась Наталья. Вихрем кружевных оборок, потоком слёз и благоухания лавандовых духов. Целый час комната оглашалась то взрывами смеха, то истеричными всхлипами, то гневными восклицаниями. Лишь когда буря эмоций немного утихла, подруга прижалась к Кате и зашептала ей в ухо дрожащим голосом о несправедливости родителей, запретивших видеться с Мишей, о своём бессилии перед их волей, о жгучей зависти к Катиному счастью.

— Я не смогу, как ты, бросить всё и умчаться за любимым, — призналась Наталья, сжимая в трепетных пальцах Катину руку.

— Страшно боюсь папенькиного гнева, маменькиных упрёков и слёз.

Катя молча гладила её по спине, будто успокаивая испуганную птичку. Она знала, пройдёт месяц-другой, и это буйное сердечное море утихнет, уступив место новой страсти, ещё более пылкой. Глядя на раскрасневшееся личико подруги, Катя вдруг ясно поняла, что Наталья не из тех, кто способен сжечь мосты ради любви. И осуждать её за это было бы жестоко. Не всякому дано порвать сословные цепи и так безоглядно, и бесстрашно броситься в омут неизвестности, как поступила она. Только сейчас Катя поняла, как плохо могла закончиться её сумасбродная выходка, откажись Пётр жениться на ней. Катерина поёжилась от подобной мысли.

— Да, Катенька, наша Мара тоже в положении. Вчера во время ужина ей стало дурно. Маменька пригласила доктора, и он подтвердил это. Она хотела оставить её у нас, но Мара отказалась и уехала к себе. Теперь родители очень переживают.

Услышав это, Катерина поспешила к деду. Застав его в кабинете, она быстро заговорила.

— Дедушка, оказывается, Мара тоже в положении! Она одна в доме, только с младшим братом. Ты не возражаешь, если я с Адой поживу у неё некоторое время?

— Право, не знаю, Катенька… — граф растерялся. — Но если ты настаиваешь, конечно, поезжай. Только я попрошу доктора присматривать за вами.

— Спасибо, дедушка! Ей сейчас так тяжело одной…

Катерина и Ада быстро собрались и отправились к княжне Маргарите Долгорукой, чтобы поддержать её в этот непростой час.