Шайтан Иван 3

Глава 28

Пятигорск. Кабинет начальника Кавказкой линии генерал-лейтенанта Мазурова С. Л.

В кабинете присутствовал Наказной атаман Кавказского казачьего войска генерал-майор Колосов Н. Л., начальник штаба генерал-майор Зубарев О. С., подполковник Шувалов А. К.

— Вот, ознакомьтесь господа. — Мазуров придвинул к Зубареву официальный лист со штампом военного ведомства. Он бегло ознакомившись зачитал.

— Во исполнение Высочайше утверждённых положении Воинского устава о наказаниях и Указа от 12 октября 1826 года, воспрещающее офицерам участие в дуэлях, под страхом лишения чинов, дворянства и исключения со службы.

Постановляю: Штабс-капитана Иванова Петра Алексеевича, прикомандированного в должности сотника отдельной пластунской сотни, Семеновского казачьего полка, изобличенного в преступном нарушении Воинского артикула и Указа от 12 октября 1826 года уволить с военной службы с лишением чина, права ношения мундира, офицерских знаков различия и права на пенсион. Со строгим воспрещением посещения Петербурга.

Начальнику штаба Отдельного Кавказского корпуса, исключить означенного штабс-капитана Иванова из списков офицеров. Довести приказ до сведения всех офицеров корпуса и прикомандированных подразделений. Дабы и другие помнили, что долг офицера — повиноваться, а не позорить честь мундира.

Командиру полка отобрать у уволенного штабс-капитана Иванова мундир и офицерские знаки отличия, о чём, по исполнении, доложить в инспекторский департамент военного министерства.

Начальник инспекторского департамента военного министерства.

Генерал-майор Вишневский З. И. дата, подпись.

В кабинете повисла тишина. Раздосадованный Мазуров хмуро обводил взглядом присутствующих.

— Кто-нибудь может мне объяснить, что такого нужно было совершить в Петербурге, чтобы последовал такой приказ из военного министерства?

— Ваше превосходительство, мне кажется немного преждевременно делать какие-то выводы. — попытался снять напряжение подполковник Шувалов. — Пётр Алексеевич должен днями вернуться из Петербурга. Будет верная информация о происшествии.

— Мы получим правдивые сведения и что это даст. Мы обязаны выполнить приказ начальника департамента, не выполнить его, мы не можем. Лишим сотню командира в момент подготовки её к участию в летней кампании против турок.- Констатировал начальник штаба.- Думаю, нам скоро следует ожидать приказа о передаче сотни в распоряжение начальника штаба корпуса. Они начнут формирование егерского батальона.

— Видимо всё идёт к этому.- задумчиво сказал Атаман.

Получив приказ из штаба линии, Соловьев с Дорожным сидели и не понимали, что происходит.

— Александр Николаевич, вот ты мне объясни, кому, там в Петербурге, есаул так хвост прищемил, что аж с самого Петербурга такую бумагу прислали? — Ходил по полковому штабу есаул, пыхтя и матерясь про себя.

— Да сядь уже, Василий Иванович. Ты просто не понимаешь, что Петербург, это другой мир, там и законы, негласные, совсем иные. И всем известно, как относится Император к дуэлям. Тебе мало примера князя Долгорукого. Его за участие в дуэли выгнали из гвардии и сослали на Кавказ.

— Выходит Пётр Алексеевич убил кого-то, раз его из армии выгоняют без мундира и пенсиона.- наконец сел Дорожный.

— Выходит так, или кого-то важного тяжело ранил. Если убил бы, наверное более суровое наказание последовало.

— Что теперь делать? По его приезду ты, Александр Николаевич, при народе, будешь мундир у него отбирать? У него хоть мундир армейский остался? Кто сотней командовать будет? А если казаки не признают нового сотника, не дай боже бучу поднимут. Что делать будем, Александр Николаевич?

— Отстань, Василий Иванович, не знаю я. Если бы я знал. — в сердцах сказал Соловьёв.

— А, плевать, выгнали из армии, не беда, уж кого, а, Петра Алексеевича, атаман точно впишет в реестровые казаки, и вся недолга. Будет казачьим есаулом, так даже лучше. Мы по табели о рангах, ежели у армяков (армейцев) смотреть, капитанами проходим. Ты чего, Александр Николаевич, — обеспокоился он глядя на Соловьёва, который с круглыми глазами смотрел на есаула Дорожного. Соловьев продолжал молча смотреть и что-то обдумывать, постукивая пальцами по столу.

— Ты прав, Василий Иванович, светлая твоя голова.

— А чего, Александр Николаевич, тихо заберёшь армейский мундир у сотника и в штабе доложишь. Так, мол, и так, приказ исполнили, мундир сняли и все довольны.

— Надо в Пятигорск ехать, пока они чего-нибудь не возвратного не натворили.- озабоченно проговорил Соловьёв.

— Поезжай, если для дела нужно.

По прибытию в Пятигорск, Соловьёв немедленно направился к Атаману надеясь застать его в штабе.

— Атаман на месте? Доложите о мой просьбе принять меня, по очень важному делу.

— Атаман в данный момент занят, у него подполковник Шувалов.- ответил адъютант.

— Тем более доложите.- настоял Соловьёв.

— Хорошо —

— Проходите, вас ожидают. — Пригласил адъютант.

— Здравия желаю ваше превосходительство!

— Здравствуйте, Александр Николаевич. Смотрю у вас что-то срочное?

— Так точно, ваше…

— Будет вам, присаживайтесь.

Соловьев присел на край стула, ловко устроив шашку, с прямой спиной кадрового военного.

— Николай Леонидович, я по поводу вчерашнего приказа из Петербурга, — начал он, тщательно подбирая слова. — Осмелюсь предположить, вы отдаёте себе отчёт, какая неразбериха возникнет в пластунской сотне после увольнения есаула Иванова?

Атаман переглянулся с Шуваловым, затем кивнул, жестом предлагая продолжать.

— Мне кажется, есаул Дорожный нашёл достойный выход из этой… деликатной ситуации, — Соловьёв слегка наклонился вперёд. — Приказ мы обязаны выполнить, значит выполним. Пётр Алексеевич становится штатским. В приказе чётко сказано: «Лишение офицерского чина, права ношения мундира и пенсиона по военному ведомству». — Он особо выделил последние слова. — Но, что мешает ему поступить на службу в Кавказское казачье войско? Тем более, — голос Соловьёва стал твёрже, — у нас хроническая нехватка образованных офицеров.

Уголки губ атамана дрогнули в едва уловимой улыбке.

— Александр Николаевич, — медленно произнёс он, — мне кажется, вы недооцениваете своего начальника. Мы как раз с Александром Константиновичем, — он кивнул в сторону Шувалова, — обсуждали этот же вопрос.

— И, что вы решили?

— Осталось дождаться, есаула, узнать подробности произошедшего и дальнейших намерений Петра Алексеевича. Может после всего, что с ним произошло, он потеряет всякий интерес к военной службе. Не допускаете подобного, Александр Николаевич?

— Действительно, как-то не подумал о подобном.

— Сейчас, Александр Николаевич, у нас другая, не менее неприятная ситуация. Поступил приказ из Главного штаба о формировании горного егерского батальона, двух ротного состава, общей численностью четырехсот десяти человек. Личный состав набрать из частей Кавказского корпуса и частей кавказкой линии. Как полагает полковник Штукин, назначенный ответственным за формирование батальона, в основу батальона взять пластунскую сотню Иванова. Как вам такое известие, АлександрНиколаевич?

— Да уж, Николай Леонидович, из огня да в полымя. — протянул Соловьёв.

— Александр Костантинович, расскажите, Александру Николаевичу, что вы думаете по данному вопросу, надеюсь, генерал Зубарев разделяет вашу точку зрения.

— Так точно, Николай Леонидович. Он просил меня ознакомить вас с нашим пониманием вопроса и при необходимости согласовать наши действия с вами. Командиром батальона назначен новоиспечённый подполковник фон Мангер Генадий Карлович, выпускник академии Генерального штаба, прошлого года, был командиром роты в лейб-гвардии финляндском пехотном полку. Имеет отличные аттестации и рекомендации. Сын Карла фон Мангера, действительного статского советника, служащего в администрации, помощник вице-канцлера Великого княжества Финляндского. Отмечу особенно господа, подполковник фон Мангер, проявил себя при составлении новой системы горной подготовке войск во время учёбы в Академии.

— Даже так, — хмыкнул генерал. — Интересно, он сам то хоть раз бывал в горах.

— В настоящее время пребывает в Тифлисе.- продолжил Шувалов. — Согласовывает организационные вопросы с полковником Штукиным. В приказе не указано прямое переподчинение пластунской сотни в егерский батальон, но есть сноска, с привлечением казаков линии. Однако привлечение казаков Кавказского войска возможно только с вашего разрешения, которое полковник Штукин обязательно получит, после приказа командира корпуса. Но, приказать переподчинить пластунскую сотню он не может, так как пластунская сотня сформирована по приказу Атамана и содержится с самого основания исключительно за счёт самой сотни. Только в самом начале своего формирования из войсковой казны выделено двести двадцать рублей серебром на полусотню и всё, я уточнял вопрос в вашей войсковой канцелярии. С последним набором и прикомандированием на обучение семидесяти казаков первого года службы, из военного ведомства выделено двадцать пять тысяч рублей ассигнациями. Переподчинение сотни невозможно, так как формально сотня не состоит ни на чьём балансе и является добровольным воинским формированием с собственным финансированием, в составе Кавказского казачьего войска и числиться в Семёновского полку. Если пойти дальше, то хорошо бы задним числом оформить сотню, как отдельную пластунскую сотню с присвоением номера и своих полковых цветов. Сотня в военных вопросах подчиняется Наказному атаману, в остальных вопросах является самостоятельным формированием и несёт службу согласно уложению о казаках и их службе. Любое задействование казачьих формирований в войсковых операциях проводится с согласия Наказного атамана. По своему статусу казаки относятся к иррегулярным формированиям. Только в случае войны они переходят в полное подчинение Командира отдельного Кавказского корпуса, а официально объявленного военного положения нет. Конечно, командир корпуса, имея прямой приказа его императорского величества, может провести переподчинение сотни военному ведомству, теоретически. Но, согласитесь, обращаться к Императору с подобным вопросом никто не решится.

— Действительно, Александр Константинович, всё разумно и логично. Я распоряжусь, чтобы не откладывая приказом, оформили преобразование сотни в отдельное формирование, со своими полковыми цветами, задним числом. Думаю в ближайшее время мы получим приказ и дождёмся приезда самого фон Мангера. Мне необходимо подготовиться к разговору с Командиром корпуса. Александр Константинович, подготовьте мне подробную докладную записку вместе с моей канцелярией по всему, что вы сейчас сообщили. Спасибо вам и генералу Зубареву за совместную работу. Вы можете быть свободны.

— Осталось дождаться Петра Алексеевича. Неизвестно, как он отреагирует на приказ о его увольнении, захочет ли он продолжить военную службу.- сказал генерал Соловьеву, после ухода Шувалова. Он задумчиво смотрел на приказ который лежал перед ним на столе.

— Ваше превосходительство, — Соловьёв встал, подчеркивая переход на официальный тон. — Я с полной уверенностью могу сказать, что Пётр Алексеевич был вынужден участвовать в дуэли. Полагаю, у него не осталось другой возможности. За всё время совместной службы, никогда прежде не был замечен в подлых помыслах и поступках порочащих его, как офицера. Я могу хоть сейчас поручиться за него и не сомневаюсь в его порядочности.

— Ну, что же, Александр Николаевич, ко всему сказанному вами, могу добавить, что, так же готов поручиться вместе с вами за Петра Алексеевича. Будем надеяться, что он оправдает наши надежды.