Шайтан Иван 3

Глава 26

Утро 1 марта. Тир Преображенского полка.

Большой огласки удалось избежать. Слишком мало времени прошло. Всё равно офицеров полка собралось не мало, не меньше пятидесяти человек. Стасик кипел праведным гневом. Увидев меня, он не отводил злого взгляда. Не стали тратить время на приветствие. Вышли в отведенное место. Подполковник проверил наши шпаги на предмет соответствия длины.

— Господа, спрашиваю вас, есть ли возможность примирения сторон. Мы промолчали.

— Прошу вас, господа, не доводить дело до смертоубийства. Соблюдать правила ведения дуэли. Начали.- он дал отмашку.

Стасик ринулся в бой. С первых секунд поединка я четко осознал на сколько умелый противник мне попался. То, что вытворял поручик, просто высший пилотаж. Он знал это и злая усмешка не сходила с его лица. Стасик не давал мне ни малейшей возможности для атаки, только глухая оборона, которую он иногда пробивал. У меня появилась царапина на правом плече. Через десяток секунд на левом бедре. Не очень глубокие, но всё равно кровоточили. Он просто играл со мной, наслаждаясь тем, что мелкими царапинами отмечается на моём теле. Не знаю сколько прошло времени, но я начал уставать, а мой противник не снижал темпа.

Два раза, допущенная мною маленькая ошибка, привела к двум царапинам. Затягивать поединок, верный проигрыш. Оставался последний, секретный приём, он очень рискованный и сложный в исполнения, но у меня не оставалось другого выхода. Выбросил всё из головы, сосредоточился и имитировал ошибку в третий раз и Стасик повёлся. Он попытался нанести режущий удар по бедру, судя по силе нанесения, уже с серьёзным травмированием меня. Нанес резкий, покрывающий удар, по его клинку, и шагнул левой ногой в правую сторону и развернувшись ударил левой рукой по кончику носа, рука плеть. Боль не доли секунд ослепила Стасика и я полоснул кончиком своего клинка по лбу, нанеся глубокую рану.

— Достаточно, господа, я удовлетворён, — прохрипел я. Поручик стоял, левой рукой зажимая нос из которого текла кровь и из раны на лбу начинало натекать приличное количество. Повернулся и сделал шаг к месту, где стоял Андрей с моими вещами.

— Нет, поручик, — раздался крик подполковника. Успел сделать пол оборота и краем глаза увидел кончик клинка Стасика летящего в мою сторону. Реакция моя сильно притупилась от усталости и я не успел отклониться. Обжигающая боль пронзила меня на ладонь ниже правой подмышки. Я краткое время почувствовал холод металла пронзившего мою плоть и скользнувшего по ребрам. Стасик в выпаде пронзил меня насквозь, быстро выдернув клинок, как будто устыдился своего мерзкого поступка. Чувствую, как остатки сил покидают меня. Валюсь на спину и собрав всё, что осталось, левой ногой, со всей дури, бью в наружную область правого колена Стасика. С удовлетворением слышу влажный хруст и вскрик моего противника. Потом мне стало дурно от слабости. Меня поднимают, переворачивают, кто-то пытается наложить повязку. В краткое мгновение вижу Савву.

— Руку полно прибинтуй к ране — и всё, ни чего четкого, понятного, как калейдоскоп картинок. Единственное, что отчетливо понимаю, как из меня толчками вытекает кровь.

— Артерию порезал сука.

Спасительная темнота поглотила сознание.

Князь Андрей.

Сначала бой шёл на равных, однако я почувствовал, как тяжело приходиться командиру. Он был вынужден сдерживать себя, чтобы не применить подлый приём. Это мешало ему и отнимало внимание, он не мог сосредоточиться. Зато граф был в своей стихии, он рисовался и наслаждался своим преимуществом. У него были две возможности нанести серьёзное ранение, чтобы противник не мог продолжить поединок, но он не воспользовался ими. На исходе пятой минуты командир стал заметно сдавать и всем стало понятно, что он проигрывает. Многие офицеры симпатизировали графу ожидая, когда он завершит поединок и накажет неизвестного выскочку, которому волею случая удалось прыгнуть так высоко. Лишь несколько из них с жалостью смотрели, как командир, шаг за шагом, уступает Вержановскому. Подполковник явно был на нашей стороне и с сожалением ждал окончание поединка. Но оказалось, я рано определил Петра Алексеевича в проигравшие. Видел, как он намеренно совершил ошибку в третий раз, провоцируя поручика на завершающий удар, а потом, неожиданно, погасил его клинок резки ударом и с разворотом, шагом вперёд, сблизился с противником. Левой рукой нанес хлёсткий удар, кончиками пальцев, по носу графа и когда он растерялся от боли на доли секунд, провёл секущий удар, кончиком своего клинка, по лбу Станислава, оставив глубокую рану. Со словами. — Достаточно я удовлетворен, — сделал шаг в мою сторону. Граф понимая, что он проиграл, глупо упустив свой шанс, в отчаянии, потеряв остатки разума, сделал красивый, длинный выпад, пронзил командира. Все замерли, после крика подполковника. Командир не успел отклониться и падая на спину, извернулся и ударил ногой по правому колену графа. Среди тишины, воцарившей в зале, был слышен хруст сломанной кости и болезненный вскрик поручика.

Я кинулся к командиру. Меня опередили Эркен и Савва. Савва разрезал бок бешмета и пытался остановить кровь. Врач присутствующий на дуэли не знал куда кинуться и по привычке побежал к графу. Пётр, кратко пришедший в себя, сказал.

— Кровь останови, руку прибинтуй к телу — и впал в небытие.

Паша подошёл к доктору, который возился с графом и тихо сказал ему.

— Дохтур, командиру помоги, кровью истекает. Не помрет твой лях, они живучие. А ты сука, молись, что бы командир не помер. Не то из-под земли достану и бошку тебе отрежу. И не зыркай на меня, не то и семя твое под нож пущу. Не я, так браты мои сделают, что положено. Ууу… племя подлючее.

Я всё слышал, хотя Паша говорил тихо. Доктор, ошалев от такой вежливой просьбы Паши, подошёл к нам. Быстро осмотрев рану Петра Алексеевича, определил.

— Надо срочно его в полковой госпиталь. Нужно остановить кровотечение, задета артерия.

Появились солдаты с носилками. Доктор приказал первым погрузить командира и нести в полковой госпиталь, благо он был рядом, потом поручика. Офицеры наблюдавшие за всем, брезгливо смотрели на графа. Ни кто, ничего не говорил, всем было понятно, что графу не служить в полку. В госпитале дежурный доктор, с прибывшим коллегой, быстро переоделись и ушли в операционную. Я с бойцами сидел в коридоре и ждали результата операции. К нам подошел подполковник наблюдавший за транспортировкой графа.

— Андрей Владимирович, я не могу понять и объяснить поступок графа. Вы не знаете причину такой неприязни его к есаулу. Ну не могу быть нанесены такие оскорбительные высказывания без веской на то причины?

— Не знаю господин подполковник. Они вообще не знакомы и не виделись ранее.

— Ради бога князь, не подумайте, что я распускаю сплетни, но не могла ли графиня Васильева стать причиной такой выходки графа.

— А причём здесь она?

— Ну, князь, все знают, что граф Вержановский влюблен в графиню Екатерину и вот уже год добивается её расположения, а тут разговоры о романе графини и есаула, который гостит у вас. Не сомневаюсь, что скоро будет доложено императору и нам достанется всем, особенно мне, как старшему офицеру не предотвратившему дуэль. Но это мелочь по сравнению со стыдом, который я испытываю после поступка совершённого графом, и не я один.- тяжело вздохнул подполковник.

Вышли доктора уже без халатов.

Успокойтесь господа, все хорошо. Кровотечение остановили, рану зашили. Единственно плохо, потерял очень много крови. Не надо расстраиваться, со временем всё восстановится. Вот у графа дела обстоят на много хуже. Множественный перелом, даже если всё восстановиться он будет сильно хромать.

— Да-с, господа. Казачий офицер останется у нас, под наблюдением. Сколько определить не могу, видно будет по его состоянию.

— Ну всё бойцы, опасность миновала, поехали домой.

— Нет, княже, ты извиняй, но мы останемся покуда, ну его, на авось оставлять. Лучше мы присмотрим. Ты Саня давай с князем. — сказал Савва.

— А чего, я, останусь с вами.- встрепенулся Саня.

— Да чего, всей толпой толкаться. Довольно нас троих. Аслан ты тоже поезжай.

— Нэт, я останусь.- Решительно заявил он.

— Ладно, будь по твоему.

— Господин доктор, можно организовать ночлег и питание казакам? Я оплачу все расходы.

— Да, конечно, но только предупредите их, что бы не нарушали распорядок. Собрались и поехали домой. Я, переодевшись, поехал к батюшке. Он увидев меня с озабоченным лицом, встревожился.

— Что случилось, Андрей.

Подробно рассказал ему о случившемся. Он выслушал меня и подумав решил.

— Надо ехать к графу Васильеву.

Граф удивился нашему позднему визиту.

— Дмитрий Борисович, случилась неприятность с Петром Алексеевичем.

— Пройдёмте в кабинет.

Мы расселись в кабинете, и папа попросил меня рассказать всё подробно. Граф молча выслушал меня, не перебивая. Долго молчал сосредоточенно смотря на пылавший огонь в камине, потирая переносицу

— Да, молодые люди, угораздило вас. Можно было отложить дуэль на несколько дней, да чего теперь огонь тушить, когда всё сгорело. Да, граф Вержановский просил у меня руки Катерины, совсем не давно. Я отказал ему, так как Катерина даже слышать о нём не хочет. Пётр сильно ранен?

— Доктор сказал, что много крови потерял, а в остальном всё не плохо. Оставили его в полковом госпитале.

— Вместе с Вержановским?

— Не переживайте, Дмитрий Борисович, с Петром остались его казаки, вчетвером, дежурят у его палаты. Граф ещё долго передвигаться самостоятельно не сможет. Командир ему серьёзно ногу поломал в колене.

— Так, теперь самое, важное, оградить Петра от гнева императора, или хотя бы смягчить его. Граф, своим крайне глупым поступком, просто защитил Петра. Поединок не планировался со смертельным исходом, Андрей?

— Нет, граф. Поэтому командир повернулся спиной, когда нанес рану в лоб. Ну что ж, император, конечно, будет сердиться, но уже не так сильно. Андрей необходимо немедленно сообщить Александру и Павлу о происшедшей дуэли и самое, главное, рассказать о поступке граф Вержановского, очень подробно и красочно. Ну, а мы Владимир Николаевич, будем выяснять, кто затеял эти игрища с Петром.

Зимний дворец. Кабинет императора, пять часов после полудня.

— Потрудитесь объяснить мне господин подполковник, как вы допустили дуэль, прекрасно зная о моём приказе запрещающем подобные непотребства, да еще в гвардейском полку. — почти кричал Николай. Александр стоял у окна не вмешиваясь в разговор. Подполковник Рощин с бледным лицом, преданно смотрел на императора, стараясь проскочить гнев самодержца под маской не далекого служаки.

— Вы понимаете, что я могу отчислить вас из гвардии с позором и вообще из армии.

Рощин осознав, что падать ниже некуда изменился в лице.

— Ваше Императорское Величество, вы вольны поступить так, как посчитаете нужным. Но хочу сказать Вам, что происходят в жизни случаи, когда офицер не может поступить иначе, как участвовать в дуэли, что бы защитить свою честь. Ибо отказавшись от неё, он потеряет всё чем обязан дорожить офицер. Есаул Иванов поступил, как настоящий офицер, у него не было другого выхода, в отличии, от граф Вержановского, поступок которого опозорил весь полк. Это единственное обстоятельство заставляющее меня стыдиться того, что я служил с этим человеком в одном полку. Все обстоятельства случившейся дуэли подробно изложены в рапорте и засвидетельствованы офицерами полка.

— Можете быть свободным, подполковник.

Сказал немного остывший Николай. Александр прекрасно знал всё, в мельчайших подробностях, о произошедшей дуэли от князя Андрея Долгорукого. Так же он узнал о том, что есаула обвинят в отстранении графа Олевского и барона Ростена из окружения Александра. Чему он, немало удивился.

— Есаул заигрался, не понимая куда он лезет по своей простоте и неразумности.

— Нет, ваше величество, есаул и в мыслях не держал о каких-либо дворцовых интригах. Наоборот, он ещё два дня, тому назад, хотел отбыть на Кавказ. Князь Андрей уговорил его остаться на день рождения Натальи, 3 марта. Судя по его высказываниям, он ни коим образом не помышляет жить в Петербурге.

— Жаль, я надеялся, что он останется у тебя в окружении.- вздохнул Николай.

— Я предлагал ему, папа, он категорическим образом отказывается. Мне он очень понравился. Есть что-то в нем такое, что располагает к нему. Хочется иметь его в друзьях, а не врагах.