Сага о Головастике. Уроки инопланетного мастерства

Сказания о земле, землянах и земляках

Первая ночь на чужом астероиде прошла вполне спокойно. Если, конечно, не считать трёх походов в ванную… Для проверки максимальных возможностей умного унитаза, торопившегося смыть всё одним махом. Очевидно, с удобрениями на их Во́роне полный дефицит.

Разгулялся мой метеоризм или мета… Что-то там. Не сказать, что болел живот. Скорее всего, это их неведомая Сигма не дала мне поспать хорошенько. С её окислительными и молочными ботулизмами.

Или я сам себе не дал? Забывался короткометражной дрёмой после того, как пририсовывал к увиденной небывальщине свои карикатурные рожки и хвостики. То есть, фантастические и, конечно же, пессимистические выдумки-добавки.

А тут ещё Стихия в каждое полнолуние становилась огромной волчицей и выла на луну с Фортштадта. Но это уже из земных кошмаров. Возможно, они-то меня и расслабляли. Или слабили?

Когда почувствовал себя… Нет, не выспавшимся, а не в состоянии дальше валяться на королевском ложе, поднялся и совершил учебный поход в ванную с целью умыться, освежиться и окончательно проснуться.

— Доброе утро, постоялец, — поздоровался со мной Пещерыч через включившийся иллюминатор.

— Я скорей лежалец, чем стоялец. Но и вам того же... от моей умытой рожи. Если, конечно, у вас имеются эти утра.

— Готов к первому рабочему дню? Как договаривались, ты повествуешь, а мы через специальные приборы слушаем. И глазами, и ушами внимаем, оцениваем. Решаем о твоих способностях и достоинствах.

Может, позавтракаешь сначала? Там всякие лакомства имеются. Сверху сытные и высококалорийные блюда, далее закуски, а в самом низу забавы всякие. Сладости, фрукты, прочие изыски. Методом тыка выберешь, а потом знать будешь, — чересчур слащаво предложил пещерный дух.

— Спасибо. Но я вчера перетрудился на ниве фруктово-ягодной дегустации. Так что, повременю. Готов к труду и обороне, — отказался я от изысков.

— Какой ещё обороне? Мы не… Ты нас даже не почувствуешь. Кхм!.. Не услышишь. Или это такое выражение перед тяжёлыми испытаниями?

— Значки такие выдают. ГТО. «Готов к Труду и Обороне». Но это, по-моему, только в моей стране. С чего начнём?

— Договорились же, с девочки из созвездия Бакр-Гус, с планеты Куом. Там плоский мир. Без детализаций. «Планета Оборотней» по-вашему, а самого созвездия никто из земных отпрысков не видел. Очень далеко оно от вас, — просветил меня новый «учитель».

— Мне и так кошмары всю ночь снились… Ладно. А как же тогда земляне окрестили планету, если даже Бакр-Гус этот не видели?

— Зато выходцев оттуда видели. Видели и окрестили, — объяснил разговорчивый дух.

— Их что, много?.. Кошмар, — то ли удивился я, то ли ужаснулся.

— Девочка твоя и собачка её оттуда родом. Они официально у вас прописаны, а вот прочие… Поставим пока многоточие. «Нет ничего невозможного», помнишь? Приступай к докладу. Чем быстрее с нами разделаешься, тем быстрее получишь по заслугам.

…Да. И если потребуется сделать перерыв – не стесняйся. Я не о походах в туалет или на кухню, а о выходном дне или неделе.

— Выходной неделе? Я что, месяц или больше буду рассказывать?! — ошалел я от новости.

— Тебе же ещё домой… В разведку нужно будет сбегать. До выпускного экзамена туда и обратно обернуться. Корректировка времени, опять же, понадобится. Ты ведь не знаешь, в какое число по вашему календарю загремел? Или знаешь? — как о чём-то очевидном или общеизвестном спросил дух.

— Точно. Понятия не имею. Вроде бы где-то нырял и тащил себя по живой верёвке из водяных Струй Времени, а о том, как далеко в прошлое вернулся, не подумал. Может, поэтому был мокрым, когда сюда добрался? — ослабел я всем нутром и ногами, и, если бы уже не сидел на диване, точно бы уронил своё величество на пол.

— Но-но. Соберись. Или больше ничего не буду рассказывать. Мы тебя, кстати, так и не проверили.

— На вшивость и паршивость? Извините, что объелся вашими…

— Ты что, прямо на полях угощался? А руки мыть? А сами плоды? И потом, в том секторе Сигму никто не выключал. Значит, всё почти законсервировано и не растёт. И ты сам был…

— А я с собой корзинку не брал. Поэтому, прямо там складывал в живот.

— Теперь знать будешь. Больше там ничего не ешь. А на кой тебе корзинка? Взял пару-тройку плодов на пробу… Или лень на экскурсии ходить? Там же во всех сферах есть, чем поживиться и чему удивиться.

Всё-всё. Воспитательная лекция закончена. Отдышись, сосредоточься и, после настройки экрана, начинай рассказывать, когда и как познакомился с девочкой.

Пещерыч прервал нравоучения, взбодрившие меня намного сильнее мирных снежков по темечку, и я уставился на злополучный иллюминатор. Спустя пару минут, когда с него пропали узоры и появились картинки родной улицы, начал полный подробностями рассказ.

* * *

Помню, как все мы громко посмеивались над незнакомой девчонкой, появившейся в наших владениях. В нашем провинциальном частном секторе, укрывшимся от центральных улиц частоколом многоэтажек.

В те времена все города и городки неформально делились на мелкие княжества – на районы, которые вечно враждовали. Поэтому мальчишки всегда охраняли свои улицы от чужаков.

А девочка была в ярком платьице…

…

…В голове всё спуталось и поплыло в сторону, а перевернуться на спину или хотя бы набок, чтобы отдышаться, у меня не получилось.

«Что я наделал? Что наделал! Прости меня, Санька. За то, что взял тебя с собой и погубил, — думал я, ничего не видя обожжёнными холодом глазами, и уплывал в синюю даль. — Эх, мама… Не пускай Серёжку в посредники. Пусть он с папкой на рыбалку ездит. Прости меня, мама. Прости…»

* * *

— На этом пока прервёмся. Будем считать, что это первая часть твоей истории, — остановил мои откровения Пещерыч.

— Вы меня уже третий раз останавливаете. Три дня вам треплюсь, а ещё до половины не добрался. Сколько же мне тут куковать? — расстроился я от очередной остановки моего рассказа. — И потом, это не то место, где нужно останавливаться.

— Самое то. Интрига. Хотя любому балбесу понятно, что всё хорошо кончится. Но так наш аппетит… Наши ожидания подогреет. Всё. Если тебе выходной не нужен, тогда до завтра, — попрощался со мной дух, и теле-окошко из светло-зелёного вновь стало чёрным.

«Интересно, почему, когда рассказываю, у меня всё так складно получается? Сам себя не угадываю. Может, мне как-нибудь помогают? Через шлем этот. Он же, прибор для каких-то токов из мозга.

Стоп! Он же в своём штатном ящике лежит. Странно, конечно, но если он даже оттуда запросто вытаскивает из головы… Из памяти живые картинки, почему бы ему не подсказывать, какими словами о них говорить. Чтобы более-менее слушать можно было. Понимаю же, что девятилетних сказочников не бывает, но треплюсь… С дедом бы так объяснялся», — кумекал я «разогревая» в космической духовке мороженое.

Как эта кухонная печка из стограммового брикета делала полкило настоящего мороженого с кусочками фруктов, я понять так и не смог. Кстати, в той же самой упаковке, только донельзя растянувшейся. Поэтому и налегал на изучение неземного пломбира. Высококалорийные или сытные блюда меня мало интересовали, а вот десертов я напробовался от души.

Взял себе за правило: поужинал и на прогулку. Уже почти бесстрашно рыскал по лесам, по джунглям. Кстати, сферу с оазисами тоже посетил. Разглядел в подробностях пальмы, мелкие озера с прозрачнейшей водой, заросли неведомых кустарников. С их помощью догадался, где моя Стихия, которая девочка из Бакр-Гус, добывала ветки Босвеллии сразу из трёх времён года.

«Спящая, просыпающаяся, засыпающая», — напомнил себе. А когда представил, каких дел можно натворить, если взять не три вида веточек, а четыре, с зелёными листьями в том числе, выбежал из оазиса, только пятки сверкнули! Испугался, что неизвестно куда можно продымиться. Что-то вроде ада представил или провала в Небытие. Даже не стал пробовать на вкус кокосы, финики, бананы. Конечно, отдалённо напоминавшие земные, а не прямо и в лоб.

На болоте тоже прыгал по кочкам, по островкам, разыскивая, чем можно поживиться, а когда что-то похожее на кувшинки увидел и потянулся чтобы одну сорвать… В общем, провалился по пояс в трясину. Потом, после недолгого всплытия, наскоро выжал одежду и бегом умотал в лифт.

Кое-как от тины отстирался, выжимая и снова полоща под душем своё земное облачение. Ночевал завёрнутым в полотенце и одеяло.

Или на самом деле в ту ночь мою голову просвечивали, или от страха привиделось, что я голый такой, а Яга Болидьевна наклонилась надо мной и поколдовала кривыми когтями. Не стал утром Пещерыча расспрашивать, чтобы на смех не поднял. И сам он про копание в моей голове и прочие анализы больше не заикался.

* * *

Поутру перекусил крупным лохматым виноградом и завяленными грушами с начинкой из тутовника, добытыми в субтропиках. Потом, не придумав ничего, чем можно было утолить жажду, напился из-под кухонного крана и приготовился сначала несколько вопросов задать, а только после них продолжить земные сказания.

— Когда мне можно будет в разведку? Я туда и обратно. Смотаюсь, с Образом переговорю, узнаю день, месяц, год, и бегом назад, — начал разговор после обмена утренними любезностями.

— Быстро не получится. К сожалению, ты из редкой… Из неведомой нам грозди. Поэтому должен будешь там не меньше суток околачиваться. Особый хронометр с собой возьмёшь. Барбария его перед отправлением выдаст. Включишь в полночь, а на следующую выключишь. Так узнаем, куда тебя во времени отправлять. А ты думал всё просто? Нет, брат. Шалишь.

— А мой Образ разве ничего этого не знает? Обязательно с хронометром вашим? И как определю, когда наступает полночь? — опешил я от первого же вопроса, вернее, от первого на него ответа.

— Образ и знать не должен, что ты там бродить будешь. Не хватало ещё каких-нибудь временных петель. У вас разве правил насчёт прошлого нет? Что туда нельзя соваться? — разразился Пещерыч строгими поучениями.

— Вроде есть. Но мне же, всё равно, его нарушить придётся. Я на целую неделю раньше явлюсь… Или должен явиться? — растерялся я, да так, что всё в голове перепуталось.

— Ты же ради спасения мира прибудешь. Сказку расскажешь самую, что ни на есть, правдоподобную. А в первый раз всё должен сделать инкогнито. И перемещаться не через пещеры будешь, не по цепочке, а по открытому космосу. Втиснешься в гибридный скафандр, и вперёд.

— Гибридный? Я кубик надевал однажды, а не гибрид. Растёкся на мне… Или вокруг меня, — пролепетал я, признаваясь, что уже знаком с кое-каким Скафандром Васильевичем.

— Он и есть. А гибрид он из-за его конструкции. Он живой. Состоит из специальных частичек и необычных микроорганизмов, наученных питаться особым веществом вселенной. Не всегда им, конечно, а только для совершения перемещений в пространстве.

Изнутри микроклимат и среду сохраняет. Дышать в нём можно. Опять же, из вещества вселенной всё, что необходимо, вырабатывается этими дрессированными или, лучше сказать, умными бактериями.

А ты не знал, как из своих пещер на астероид попадал? Там везде стоят двусторонние мембраны из этих бактерий в том числе. Магия, думал? Чудо?.. Учись всему, пока не ударился в ересь или псевдонауку.

— Из-за каких-то дрессированных блошек я путешествовать умею? Скажете тоже, — решил я, что Пещерыч потешается надо мной, наивным ребёнком.

— Отнюдь. Они тебя особо поляризуют или расщепляют, не знаю, как доходчивей объяснить. Ты временно за гранью реальности становишься, никто тебя сразу после этого костюма разглядеть не в состоянии. Только спустя некоторое время окончательно материализуешься. Заново по памяти отстраиваешь все свои… То есть, из особого подпространства собираешься сам в себя.

— Я что, из-за скафандра привидением стану? — изумился я новому открытию.

— Так-так. Вижу не готов ты ещё ко всему такому. Ну, да, делать нечего. Извини, если напугал. Тогда тебе сказку рассказать, что ли, не с ложью, а с намёком?

Давай так сделаем. Сейчас отвлечёшься, успокоишься, соберёшься с силами и ещё нам одну главу из земной истории расскажешь. А сам вечерами обо всём подумаешь, обмозгуешь, как следует. Когда я тебя в следующий раз прерву, тогда и поговорим. Может, сразу обуешься в свой кубик и сходишь в разведку. Для закрепления, так сказать, пройденного материала.

— Но мой кубик на земле остался. Как я его обую, если он… Если он в будущем только появиться должен?

— Чудак. Тебе никто ещё его не делал. Он же именным будет. Из тебя будет сделан. Только ты... или твои двойники… Твои близнецы или твои временные воплощения смогут им пользоваться. И это тайной будет. Ото всех. От людей, от властей, от миров, от мамки миров. Только твой Бог обо всём знать будет, — прочитал сногсшибательную лекцию дух.

— Как это, временные? И каким способом он меня угадает? Я про скафандр, а не про Бога. Накаркал своими мыслями, что он Скафандр Васильевич, так вы сразу же пошутить решили?

— Потом всё объясню. А сейчас пора на работу. Соберись. Я активирую экран, а ты, как приготовишься, стартуй, — пообещал Пещерыч и затих.

Я развалился на диване, но думать о чудо-скафандре по отчеству Васильевич и своих временных воплощениях не перестал.

Недолго поглазел на экранные узоры и начал продолжение рассказа с того места, когда только-только прилетел из ледяной тучи на Фортштадт.

* * *

— Я живой! — громко кричит кто-то рядом со мной, и я открываю глаза.

Школьный класс. За окном стадион с зелёной травкой. Я за своей партой, но сижу почему-то один. Братья и сёстры тоже расселись поодиночке и о чём-то сосредоточенно думают, а на партах у нас разноцветные камушки, веточки, ягодки, склянки со всякой ерундой…

…Неправильно так. Отвечать нужно: «Здравствуй, четвертинка». Тоже мне, лётчик. А затормозить? — подумал я и почувствовал, как снова нестерпимо заныло в груди, а потом кубарем полетел вниз, точно так же, как после нашего с Укропычем бегства из Третьей больницы.

«Всё повторяется? Точно. Всё повторяется», — перепугался я до невозможности, и чтобы снова не обморозить глаза, крепко зажмурился, а потом закричал Скефию:

— Можно меня затормозить?..

* * *

— Стоп! Снято! Молодец! Получилось, как нельзя лучше. Снова полёт, падение, и возможность домысливать всякое. И опять в трое суток уложились, — прервал меня Пещерыч на самом интересном месте.

— Опять вы? Я же должен объяснить, что две моих половины…

— Ты сам ещё не понимаешь, что с тобой было. Отдыхай. Пораскинь мозгами. Спроси у души, что и как тогда было, авось надоумит. Вежливо попроси. Объясни ей, что для дела нужно.

— А то что вспомнил двух или трёх… Много своих разновозрастных половинок, это нормально, по-вашему? — чуть ли не обиделся я на Пещерыча.

— Нормально-нормально. Я даже обещанную сказку не расскажу, пока ты с душой не посоветуешься. Чтобы сосредоточился на более значимом. На одном важном предмете, а не на нескольких.

Завтра не рассказывать будешь, а рассуждать о фракталах, о фибрах. Это запчасти такие. Душевные запчасти. Поймёшь сам. Потом моя сказка будет. А сейчас, занимайся своими делами.

И вот ещё, что. По секрету скажу, что Барбария уже насобирала твоего материала для обучение бактерий и на программирование их в твою скафандровую сторону. Завтра… Завтра всё объясню, — рассмеялся мой слушатель и затих, оставив меня у разбитого корыта догадок и страшилок.

* * *

В тот вечер я не только гулять не пошёл, я даже от десерта отказался. Неслыханно. Сломал устоявшуюся традицию. Недельную, не шутка. Так меня ошарашило, что заблудился сам в себе.

Ещё ночью не пойми, что приснилось. Нечеловеческий треугольно-сборный облик…

Или это я сам нечеловеком был? В общем, на следующий день почти до обеда обо всём думал, соображал. Пытался через духовку с душой общаться. Через её зеркальную дверцу. Не получилось. Не захотела. Может, ночью уже всё, что могла, рассказала?

«Отвлечься бы? В разведку… Сначала нужно в скафандровое ателье сходить и мерки на галактический костюм снять. А это, скорее всего, где-то у Барбарии. Где же она живёт, интересно?.. В логове? В избушке на слоновьих… хвостах?» — уплыл я после сытного обеда в очередные космические фантазии, а не земные размышления.