Рожденный для войны

Глава 22 Дуэль

Над планом дуэли Михаил и сёстры в режиме «мозгового штурма» просидели до позднего вечера. За противника «играла» Аня как маг Огня, остальные пытались её победить не искалечив. Проблема была в том, что Вода — стихия в первую очередь заточенная под защиту. Атакующих плетений в ней не так много. И практически всё из школьно-учебного курса, рекомендованного для поединков, Михаил знал лишь в теории. И даже если покопаться в Библиотеке и их освежить, ему попросту не хватит наработанной в реальности скорости и реакции применять всё на дуэльном поле. Он перед стартом в Библиотеке учил и потом оттачивал исключительно боевые чары. Вот здесь и возникала та самая проблема меры. Бросить чего полегче, что-то вроде ледяных игл? Слишком слабое плетение, оно разобьётся о защиту Огня. Нарастить мощность, сделать плотнее и устойчивее, чтобы иглы превратились уже в копьё — почти наверняка переломаешь противнику рёбра.

Наконец-то более-менее приемлемое решение было найдено. Михаил отправил условия дуэли. И потому сейчас стоял недалеко от границы квадрата три на три километра, в котором плоскую степь скрашивали отдельные пятна кустарника и хаотично разбросанные небольшие группки тополей. Самая большая из доступных по Дуэльному кодексу арен. Хорошо недалеко от санатория имелась площадка, а дирекция из каких-то своих соображений согласилась помочь и быстро всё приготовить. Михаил подозревал, что «соображения» назывались взятка от Николая Румянцева или нелегальный тотализатор, ибо дуэли в здешних краях были огромной редкостью. Сейчас всё это было неважно.

Воздух по периметру квадрата сначала задрожал как над пустыней, дальше помутнел, будто арену окружили пятиметровым забором из грязно-серого непрозрачного стекла. Поединок начался, но по условиям дуэли до активного столкновения ещё два часа. Не зря поле напополам разделила точно такая же серая полупрозрачная стена. Каждый в своей половине имеет право за это время всё осмотреть и подыскать себе место. Михаил с усмешкой посмотрел на обычную лопату, которую принёс с собой. Никаких особых свойств, чар или усиления, древняя как мир деревянная ручка с железной плоскостью. И негромко сказал себе под нос:

— Ну привет, лопата, лучший друг пехотинца. Давно не виделись.

Его задача по плану за эти два часа окопаться и подготовить две стрелковые позиции, соединённые траншеей-окопом. И ждать, пока соперник начнёт атаку. Учитывая, что на лопату заклинания накладывать нельзя, но размягчать землю можно, всё-таки дуэли разрешают разнообразные магические ловушки для противника… Добавить, что после магии земля превратится во что-то вроде рыхлого снега, а перекидать всё можно, ненадолго усилив мышцы маной — окопаться можно успеть серьёзно. Тем более Румянцев не профессиональный боевик, плетения на поиск фоновой магии вряд ли знает. Но даже если и умеет, и сможет отличить свежую позицию от фона, который по всей арене даёт ограда — полнопрофильный окоп выдержит любой лобовой обстрел. При этом в арсенале Огня попросту нет ничего, способного лететь по сложной траектории, всё исключительно по прямой. Разве что накладывать заклинание на стрелу, но луки на дуэлях запрещены. Ну а дальше Румянцев или израсходует резерв впустую, или отвлечётся на обстрел одной из ячеек, думая, что враг засел именно там. Тогда Михаил уйдёт в сторону по окопу и атакует с тыла. Причём необязательно магией. Дуэльный кодекс разрешал брать и использовать любые предметы, если на них в процессе поединка не будет накладываться заклинание. Кистень, пара метательных ножей: если подобраться неожиданно на дистанцию броска или удара, прикрыться вглухую плетениями Воды — противник не успеет за пару секунд пробить защиту, а дальше всё решит примитивный удар кистенём по голове или кровь от ножа в ногу.

Михаил лежал и отдыхал на дне окопа, время словно остановилось. Всё вокруг, близкая рощица, пыльная покрытая жухлой травой равнина — находилось в том безмятежном покое, который составляет исключительную принадлежность летнего дня здесь, в Причерноморье. Томительно-жаркие часы, когда полдень блещет в тишине и зное, и голубой, неизмеримый океан, куполом повис над тобою. На нём — ни облака, вокруг — ни звука. Михаила охватило ощущение нереальности. Был ли последний год? Или на самом деле их полк всё ещё степях Запорожья? Минутка тишины перед артподготовкой противника, за которой, лязгая гусеницами, на русские позиции в очередной раз поползут немецкие танки «леопард» с белыми крестами на броне?

Раздавшийся издали грохот и гул, от которого задрожала земля, заставил сердце ёкнуть и заметаться где-то между ухом и пяткой. Так вашу и эдак! Что, мысли материализуются? Сюда провалился самый натуральный танк? Или что там ещё такое⁈ Выглянув из окопа, Михаил тут же захотел спрятаться обратно и закопаться поглубже. На него надвигался пятиметровый коричневый человекоподобный гигант, сотворённый из перемешанного щебня и глины. Голем! И создан прямо тут, на месте. Но как? Николай Румянцев его не сможет призвать в принципе, он маг Огня. Даже Маша, с её предрасположенностью к Земле не смогла бы, тут нужен опыт и способности посильнее. Ну или работа инженерной команды магов.

Голем шёл и искал явно вслепую, потому в какой-то момент свернул в сторону от рощицы и окопа. Михаил увидел, что на левой руке вместо кисти у голема крюк… строительного крана, и характерные «ушки» для крепления троса. То есть это обычный строительный голем, который применяют в опасных и трудных условиях или когда требуется мобильный малогабаритный кран? Но такого голема на дуэльном полигоне в принципе не может быть. Хватит, наигрались. Михаил разломил пластинку амулета, которую выдали каждому из участников, если кто-то надумает досрочно остановить дуэль — ничего. Полигон по-прежнему окружала мутная стена. Зато голем как почуял, ибо мгновенно направился в сторону Михаила.

С грохотом и дрожанием пыли прошли тяжёлые шаги над спрятавшимся на дне окопа человеком. Михаил попытался было сменить позицию, но голем мгновенно отреагировал на движение и пошёл следом. Можно только лежать, ощущая, как дрожат стенки окопа, нос забивает земля, как раздаются рядом тяжёлые шаги. Тело требует немедленно выскочить, убегать, прятаться, пока тебя не засыпало. Нельзя. Любой, кто хоть раз проходил обкатку танком, знает — правильный окоп выдержит тонны вражеского веса над головой, а вот если солдат в этот момент дрогнет, покинет укрытие и побежит — пехотинцу конец. Наконец, потеряв неподвижную цель, голем убрался. Михаил сплюнул набившуюся в рот землю и процедил:

— Ну мудила гнилой. Песец тебе.

Теперь понятно, с чего полог по периметру такой странный. Обычно его ставят, чтобы случайное заклинание не вырвалось за пределы полигона. Здесь же его каким-то образом модифицировали, чтобы отсечь наблюдение, а Николай пронёс амулет по созданию голема. Тот, судя по первой встрече, реагировал на магию и движение, а Михаил оказался в положении бойца с пулемётом, против которого неожиданно выпустили БМП. Если сейчас Николаю свернуть шею, даже родной папочка не сможет предъявить претензий. Вот только проблему голема это не решит, вдруг Румянцев идиот и вложил автономный контур наведения? Потому что контур безопасности, который не даёт нанести травму человеку, у голема уже сто процентов отрублен.

К счастью, голем грохотал на всю округу, и без труда удалось его обойти стороной. Николай со злорадной ухмылкой наблюдавший за големом в бинокль, обнаружился на небольшом пригорке со своей стороны. Играть в благородную дуэль уже не имело смысла, поэтому Михаил скрытно ползком добрался на дистанцию атаки, дальше вскочил и побежал.

Николай явно был магом и дуэлянтом посредственным, так как отреагировал с задержкой. Он вскочил, на лице проступил испуг, дальше в Михаила полетело что-то вроде огненного дождя — заклинание весьма болезненное для жертвы, но слабое. Михаил бросил вперёд плетение зеркала, отразившее четверть огненных капель обратно. Одновременно поставил перед собой водяную стену. Как он и думал, Николай со своими школьными дуэлями никогда не задумывался, с чего это боевые маги предпочитают плетения попроще, зато те, которые подряд можно наколдовать сразу несколько. Со стороны Румянцева всё выглядело, что противник ошибся, бросив зеркало, ведь три четверти горячих капель прошли. Ужалят или заставят пригибаться и уклоняться, в любом случае противник теряет скорость бега. И не успеет, пока Николай готовит следующее плетение. Сам-то он, получив часть своего огненного дождя обратно, поставил мощную и плотную силовую завесу. Непроницаемую даже для света, хотя и самому мешало смотреть и атаковать. Михаил просто бросил нож с наложенным заклятием. За счёт материальной основы атакующие чары прошли через силовую завесу, почти не потеряв своей энергии. Нож принял удар защиты на себя, активно поглощая ману, в результате сразу как преодолел полог — упал на землю оправленным горячим комком, не способным причинить вреда. Зато сорвавшееся с него заклятие загнало в тело Румянцева четыре десятка самонаводящихся ледяных игл. Парень заорал от боли, утратил концентрацию. Завеса пропала, и Михаил от души пнул берцем Румянцева в голень, сбивая на землю. Будь сегодня противником взрослый и опытный мужик, Михаил бы сразу на всякий случай переломал ему ноги, но тут хватило ещё пары пинков сапогом в бок и удара кистенём по пальцам.

— А-а-а! Больно! А-а-а! Врача!

— Заткнулся. Управляющий големом амулет, быстро. И сигнальный.

— Я сам вызвал голем…а-а-а! — парень заорал снова, получив ещё пару болезненных пинков. — В кармане брюк.

— Вынул оба. Положил и отполз в сторону.

— А, я жаловаться буду. Ты мне руку сломал. Я врача требую!

Стоило взять в руки управляющий амулет, как любому знающему магию даже на уровне школы всё было понятно. Можно только выкинуть. Грубо разорваны цепи безопасности, изменена полярность запрета на травму человеку и встроено наведение на магию и движение. Через несколько минут после запуска и материализации голема приёмопередающая часть управляющего контура выгорает от перегрузки новыми плетениями. Амулет стал красивой безделушкой, но самовлюблённый идиот этого не заметил. Сразу ухватился за бинокль и начал высматривать, как его голем будет крушить ненавистного соперника. А ещё амулет стал маяком, который фонящей маной наведёт голема на владельца. Кто-то озаботился превратить строительную машину в неуправляемого дрона-убийцу. И амулет вызова судьи, конечно же, тоже не работал. Это вполне укладывалось в предположение, что выживших не запланировано. И неважно, кого именно хотели устранить, воспользовавшись случаем.

— Идиот. Голем вышел из подчинения, он не успокоится, пока обоих не убьёт. Ты понял? О, идёт сюда.

— Ты должен меня спасти! Ай, больно же, ты меня ранил. Ты обязан меня спасти, мой дядя — глава Румянцевых! И я будущий…

На эту глупость Михаил даже не стал отвечать, потому что голем уже двигался в их сторону, привлечённый амулетом вызова. Быстрее к окопу. Все четыре часа дуэли там не отсидеться, раздавит, но укрытие хотя бы даст время подумать. К удивлению Михаила, его соперник, заметив, как голем нацелился на него, мгновенно перестал орать. Вскочил и бросил в голема сразу несколько заклятий, причём с перепугу в том числе и парочку не дуэльных, а обычных для подогрева воздуха и кипячения воды. Дальше сообразил, что это бесполезно. Испорченная структура голема попросту впитывала ману вместо разрушения земляной плоти от воздействия огня, а три штуки самых сильных плетений голем отбил каменной ручищей. Больше пробовать Николай не стал, а припустился вслед за Михаилом, благо голем двигался достаточно медленно.

Видимо, страх оказался хорошим учителем, едва свалившись в окоп, Николай замер и не реагировал на голема, который опять начал утюжить сверху. Или же у него наступило магическое истощение, ману Николай расходовал резво. Михаил же прикрыл глаза и шагнул в Библиотеку.

За окном был прекрасный летний день, яркое небо и полный штиль. Спокойное как зеркало море казалось идеально голубым, отражая такой же идеально чистый цвет неба. Михаил вытер со лба пот, умылся из небольшой раковины, умело спрятанной дизайнером рядом с аквариумом, и выпил из графина на столе стакан апельсинового сока. Даже если знаешь, что на реальное тело это не повлияет, всё равно приятно. Дальше надо было отыскать всё, чего он знал про големов. Однако попытка заставить себя работать не получилась. Нужна была холодная голова, а никак не выходило отрешиться от образа голема, бегающего следом.

Недолго думая, Михаил достал из шкафа первый том «Гарри Поттера». Сам он был не особый любитель, но дети не могли пройти мимо, вот и пришлось в своё время читать, иначе замучают. Как раз недавно у Михаила возникла одна идея, как совместить семейную пользу и встроить в процесс Яну и Юну. Для этого «Гарри Поттер» подходил идеально. Заниматься плагиатом и тащить сам текст Михаил не собирался, однако идеи и сюжетные ходы тут неизвестны, а потому прозвучат оригинально. Набросать «скелет», подыскать талантливого писателя и подсунуть ему.

Когда Михаил закончил с наброском для будущей сказки, летнее солнце уже садилось за море. Медленно набегавшие на стеклянную стену волны были оторочены резко прочерченными синими тенями. Зато голова очистилась, а главное — сформировалась мысль: что именно Михаила зацепило, когда на его глазах Николай бросал в голема заклинания. К сожалению, в самой Библиотеке конкретно по големам почти ничего не было, их теория не входила в школьную программу. Впрочем, хватило и общих принципов построения таких систем. А дальше опять много-много математики. Остро не хватало Жени с её гениальной головой — она умела искать обходные пути, Михаилу пришлось решать задачу в лоб и подбирать параметры банальным перебором вариантов. Хорошо ещё во времени он был практически не ограничен.

Шаг — и снова Михаил сидит в окопе. На зубах скрипит пыль, земля дрожит от тяжёлой поступи гиганта, уши заложило от грохота. Не обращая внимания на белое от ужаса лицо Румянцева, Михаил бегом промчался по окопу в противоположный конец, а выскочив, кинул в голема простенькое заклинание, выливая на голову чудищу несколько капель воды. Для привлечения внимания. Нужно было выманить голема в сторону, на плоскую равнину.

Дальше в голема полетело заклинание. Не боевое, просто плетение для вытягивания влаги из воздуха. Оно не могло повредить, но как заметил Михаил ещё во время атаки Румянцева, программа голема не знала разницы между боевым и бытовым заклятием. Скорее всего, просто взяли встроенный анализатор конструкций, нужный, чтобы не повредить при работе магические устройства здания, и повесили на него ограничитель: любое низкоуровневое заклинание — впитать, выше определённого порога — отбить. Вот и сейчас мячиком заклинание полетело в сторону от голема… Не дав заклинанию врезаться в сухую землю, как в волейболе, Михаил отправил его обратно в руки голема. Тот неожиданно ловко принял импровизированный «мяч» на руки, отбив его вверх и обратно. Михаил взял плетение как мяч над сеткой, резко забивая его вниз в голову. И вновь противник сумел плетение отбить так, что оно по крутой параболе ушло в сторону. Хорошо ещё здесь они не ограничены игровой площадкой, Михаил перехватил и отбил заклинание, пускай и в последний момент.

Туда — обратно — снова туда. Смысл «игры» — за счёт определённой частоты соударений внутреннего контура голема, уже перевозбуждённого нештатным поглощением чар Николая, и каркаса внешнего плетения раскачать положительную обратную связь питающего источника. Как волейбольный мяч в недавнем матче на пляже плетение носилось туда и обратно. Михаил считал. Пять. Девять. Пятнадцать. Пора! Лёгкий толчок — и система окончательно пошла вразнос. В туловище голема полетело заклинание ледяной сосульки, а Михаил ринулся бегом к окопу и кубарем свалился вниз, зажимая уши руками. Взрывная волна понеслась вдоль поверхности полигона, сбривая кусты и тополя и посыпая землёй укрывшихся в окопе людей.

Николай скорчился на дне окопа в позе эмбриона, его била мелкая дрожь, и от страха он тихо начал скулить. Михаил посмотрел в его сторону и лишь плюнул. В горячке боя он бы этого слизняка придушил не думая, но вот так, хладнокровно пусть труса и подлеца, но ещё мальчишку — нет. Потому что в прошлой жизни он как раз воевал именно с теми, кто ребёнка убил бы не задумываясь.

Суд по делу Николая Румянцева прошёл уже на следующий день. Слишком серьёзным выходило преступление, и слишком очевидны были доказательства. Причём собралась полная коллегия. Глава полиции города — как представитель имперского закона, директор санатория — как представитель власти светской, а к ним присоединились настоятель главной городской церкви и глава местного Дворянского собрания. То есть формально коллегия выносить приговоры не имела права, и дальше всё передавалось в суд с прокурорами, заседаниями и адвокатами, но это уже являлось чистой формальностью. Чтобы с решением полной коллегии суд не соглашался — по пальцам можно случаи пересчитать.

Никакого покушения не было. Хватило трусости, жадности и глупости. Наговорив дерзостей в запале, Николай испугался. Слухи про Михаила по санаторию ходили разные, но одно было известно точно. В тот роковой день посланных за ним убийц он уничтожил. Николай же магом был средненьким. Дальше ему удачно попался работник санатория с допуском к дуэльной арене, который за хорошие деньги пообещал решить проблему. Заблокировать наблюдение и помочь пронести на арену подходящий амулет. Допуска к боевым амулетам у мужика не было, в магии он разбирался посредственно, зато считал себя донельзя умным. Украл из хозяйства санатория голема-погрузчика и подправил управляющую программу. Нет, он всего лишь планировал понизить порог допустимой травмы до перелома, но не рассчитал, что управление и запреты — это цельные блоки, которые нельзя исправить вне заводских условий. Только сломать.

Непосредственно с исполнителем всё было однозначно. Пожизненная каторга без права помилования за попытку двойного убийства. И неважно, чего он хотел — коллегию интересовало исключительно то, что он сделал. С Николаем Румянцевым было несколько сложнее в силу дворянского происхождения, да и не хотел он убивать соперника, лишь покалечить. Тем не менее когда прозвучала рекомендация «ссылка в Соловецкие монастыри на десять лет для исправления», Румянцев побелел и чуть не свалился без чувств. Приговор был близок к максимально суровому.

Сразу, как парня увели из зала, где проходил суд, Михаил обратился к коллегии:

— Господа, как глава рода Тёмниковых, поскольку разбирательство шло в отношении дуэли участника моего рода, прошу материалы дела передать мне для дальнейшего рассмотрения.

— Имеете право, — удивился полицейский. — Хотя коллизия, конечно, знатная. Ходатайствовать самому за себя в двух лицах. Но зачем? Мы сами всё передадим в суд.

— Если честно, механика не жалко, он готов был убивать за деньги, а вот Николая Румянцева мне по-человечески жаль. Да, он совершил поступок, достойный презрения. Но я смотрел в его глаза — мне кажется, он осознал. Я поговорю с главой его рода, уверен — он меня поддержит, проследит и усилит внушение. Даже если Николай осознал сейчас не до конца и не избыл грех из своей души, отныне он увидел неотвратимость наказания за свои поступки. Если не совесть, то этот страх позволит ему прожить жизнь пусть не самым хорошим, но не вызывающим нарекания человеком. А отправив его в Соловецкий монастырь, мы исполним букву закона о воздаянии, но сломаем ему душу.

— А знаете, я согласен с рабом Божьим Михаилом, — неожиданно поддержал священник. — Сказал нам апостол Матфей. Тогда Пётр приступил к Нему и сказал: Господи! Сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе до семи, но до седмижды семидесяти раз. Оставим молодого человека под надзором, но дадим ему шанс на прощение. А если согрешит вопреки милосердию, вдвое возьмём против него.

— Хорошо, забирайте, Михаил Юрьевич, — согласился представитель Дворянского собрания. — И очень надеюсь, что вы не пожалеете потом об этом.

К Оле Михаил отправился сразу после суда, и даже не заходя в свой домик. Девушка встретила его не в гостиной для общих посетителей и не на веранде, а в своей комнате. Оля явно ждала и беспокоилась: вчера они не виделись, Михаил сразу после дуэли пусть как пострадавший, но всё-таки участник поединка, ночевал отдельно от всех в городе, в гостинице при местном Дворянском собрании. Чтобы потом в принципе никто не смог придраться — Михаил влиял на расследование, оставаясь в санатории. Видимо, слухи ходили самые разные судя по той гамме отразившихся на лице чувств, когда она увидела Михаила. Не раздумывая Оля его крепко обняла, уткнувшись лицом в грудь. Дальше смутилась двусмысленности своего поведения и, мило покраснев, сделала пару шагов назад:

— Миша, как я рада, что с тобой всё в порядке. Твои сёстры передали, что всё отлично, но тут такое остальные говорили…

— Честно признаю: шанс вляпаться в неприятности был. Этот Николай оказался весьма гнилым типом. Вот, это тебе.

Оля взяла материалы коллегии, быстро пролистала, внимательно посмотрела на Михаила и негромко спросила:

— Зачем ты их забрал и решил отдать мне? Ведь явно не для того, чтобы «убедить девушку, какой соперник негодяй». Насколько Николай козлина, я и сама уже знаю. Но я убедилась, что ты просто так мало чего делаешь. Почему не захотел передавать материалы в суд? Дальше Соловецкий монастырь, а оттуда после десяти лет слышал, наверное, какими выходят. Если вообще выходят, а не остаются монашествовать.

— Потому что я верю в наш российский императорский суд как самый гуманный суд в мире, — грустно сказал Михаил. Вчера он несколько часов просидел как в Библиотеке, штудируя разнообразные кодексы, так уже и в реальном мире, пользуясь архивами местного Дворянского собрания, запрашивал прецеденты. — В другом случае, наверное «да», ты права. Здесь я даже могу прикинуть сумму, за которую глава рода Румянцевых отмажет племянника. Просто из принципа — высшее дворянство и родная кровь. Мести я не боюсь, но говорить после этого с Петром Федосеевичем окажется бесполезно. Слышала выражение «жаба душит»?

— Да. Я поняла тебя. Деньги у него есть, но Пётр Федосеевич человек очень… прижимистый.

— Да. А ещё он очень высокого мнения о себе и своём роде, так назовём.

— Давай уж напрямую скажем, — поморщилась Оля. — Румянцевы высокомерно презирают всех, кто ниже их по статусу, в том числе мелкое дворянство. Думаешь, он обидится и будет мстить?

— Ну хорошо, скажем так, хотя насколько я про него слышал, в целом он мужик адекватный. Но ты права. Если сейчас довести дела до суда, он просто из принципа что тронули его племянника, попытается отомстить. Тем более небольшой семье, заодно унизив меня с учётом того, что мы теперь с ним зеркально поменялись в статусе.

— Лучше бы ты его прямо там удавил, честное слово.

Оля осеклась, потому что Михаил внезапно взял её ладонь в свои и мягко сказал:

— Румянцев всё равно попытался бы мстить. Да, я могу попросить о помощи Илью Ефимовича, за нас вступится директор Первой Старомосковской гимназии, есть и другие влиятельные люди, которые мне, думаю, не откажут. У меня имеются и другие возможности. Но зачем мне эта война, которая дорого обойдётся семье, а я получу сильного и смертельно обиженного кровника? Десятки поломанных судеб, просто чтобы наказать одного труса и подлеца? Не стоит он того. Лучше я напишу Петру Федосеевичу личное письмо, опишу ему свои соображения насчёт ситуации. И он сам вкатит племяннику леща по первое число. Надеюсь, этого Николаю хватит. Как и страха, что за свой проступок этот урод чуть не получил верёвку на шею, а в следующий раз может и получить. Но именно что надеюсь на его просветление, а верю — не очень. Если Николай захочет мстить… До меня дотянуться — руки коротки, и я мужчина. Если что я ему эти руки с корнями поотрываю. Учти, это я могу его избегать, в масштабах Империи я формально никто. А вот ты вынужденно будешь сталкиваться и общаться, потому что вы принадлежите к одним кругам общества. И до тебя он может попробовать дотянуться. Я хочу, чтобы во-первых, ты знала, насколько у него гнилая натура. Он ведь в отличие от дурака-механика учится в Первой Новомосковской гимназии и должен был понимать, что ограничения безопасности нельзя понизить. Если их тронуть, то голем меня, скорее всего, сильно покалечит или убьёт. А он тут вроде как ни при чём, руки чистые, не он же настраивал? Удачно вышло скинуть всё на подельника. Видела бы ты, как он обрадовался, что в глазах коллегии не организатор, а сам наполовину жертва своей неопытности и доверчивости. И второе. Если Николай рискнёт тебя тронуть, у тебя должна быть возможность в любой момент его уничтожить. Именно для этого я и оставлю документы тебе.

— Спасибо. И… послезавтра мы разъедемся, но я рада… Что мы встретились. И с тобой, и с твоими сёстрами. И надеюсь, в Москве мы обязательно встретимся ещё.

— Знаешь, я тоже.