Ржавое золото

Глава 10

Остаток ночи прошел спокойно, возможно потому, что в присутствии де Спеле арзаудовы молодчики хулиганить не рискнули, а, возможно, им самим требовался отдых.

Как бы то ни было, на постоялом дворе всю ночь царили мир и покой. Трое мертвецки пьяных гостей до утра храпели среди обломков мебели, остальные люди так и не решились возвратиться, так что наши герои отдохнули на славу.

Утром Матильда окинула профессиональным взглядом кухню и быстро соорудила завтрак из остатков ужина.

— Питайтесь и будем исчезать! — предупредил господин де Спеле спутников. — Сюда наверняка призовут священника с ведром воды, а я не хочу, чтобы беднягу хватил удар при трансформациях Черта! У животного аллергия на святую воду.

Когда уже отъехали на несколько миль, Рене вдруг остановил коня и повернулся лицом к западу.

— Цепь собрана до середины, о, Древнейшей! — почтительно произнес он в пространство.

Ответом ему были подземный гул и легкое колебание почвы под ногами. Буланый всхрапнул и затанцевал под всадником, лошак испуганно прижал уши, и лишь вороной остался невозмутимым.

— С кем это ты беседуешь, Рене? — вдруг произнес чей-то нежный голосок.

Матильда мгновенно приняла позу бойцового петуха: на дороге стояла девушка необычайной красоты. В больших карих глазах плясали смешинки, вздернутые брови старательно изображали недоумение, в уголках мягко очерченного рта притаилась улыбка, а на щеках играл задорный румянец юности. Великолепные белокурые пряди были завиты изящными локонами и свободно падали на плечи.

Платье незнакомки было цвета морской воды, шелковое, с очень широкими рукавами, доходящими только до локтей, что позволяло видеть пару тонких золотых браслетов испанской работы, украшавших запястье девушки.

Черт вильнул хвостом, губы Контанеля сами собой разъехались в улыбке типа «до ушей», Но Рене, напротив, почему-то нахмурился.

— Тебя снова Дебдорой прислал? — спросил он красавицу.

— Разве я не могу пройти сама? — кокетливо надула губки девушка, даря Контанелю взгляд, от которого его мороз продрал по коже.

Рене вздохнул:

— Что-то слабо верится в это, милашка!

— Я просто хотела напомнить твое обещание!

— Потом! — твердо ответил де Спеле. — Еще не время. Найдем еще троих… неприкаянных.

Белокурая красавица засмеялась:

— Если остановка только за этим, я подарю вам одного! Возвращайтесь на побережье, к юго-западу от Сентмадильяна, в Больших Нюкских пещерах…

Рене друг просиял:

— Ни слова больше! Я слышал эту историю. Вперед!

Они сорвались в галоп к большому удовольствию Матильды, оставляя в облаке пыли прелестную незнакомку.

Только к середине следующего дня они достигли Сентмадильяна, но в город не заезжали, а сразу отправить к Большим Нюкским пещерам.

Нюкские пещеры, наверняка, стали бы знаменитыми, если бы их не забивала слава острова Черепахи, где собиралось вдвое больше пиратов, чем пещерах. Бесспорно, в лабиринтах Нюков упрятал свой клад не один пират Западного побережья, но и головы сложили многие! Пещеры сами по себе отличались коварным норовом, и нередко становились ловушкой для тех, кто отваживался ступить под их своды, да еще и сентмадильянские береговые войска в последнее время все чаще наведывались в этот район.

Хороши пещеры были тем, что имели связь с морем, во время прилива можно было без большого труда зайти во внутренние озера, где привести корабли в порядок или переждать надвигающийся шторм. Нюки служили тихой гаванью тем, кто был хорошо знаком с их характером, и склепом тому, кто вел себя легкомысленно.

Ни одни пещеры в мире не таили в себе столько сюрпризов, сколько Большие Нюки! Похоже, сам дьявол приложил руку к их сотворению. Кочующая мель у морских врат Больших Нюков пожрала немногим меньше кораблей, чем «Сэр Гудвин»* (*Известная мель у берегов Англии). Внезапные обвалы похоронили под собою не одну сотню буйных голов, а неведомые твари и заброшенные каменоломни ежегодно собирали свою часть дани Нюкам. (Каменоломни остались с незапамятных времен, когда море было еще не так близко, и большая часть пещер была сухой).

И все-таки Нюкские пещеры продолжали притягивать искателей приключений.

У порога этого славного местечка и спешилась наша веселая компания, пустив лошадей щипать чахлую травку на продуваемом всеми ветрами берегу.

Конечно, это был не парадный и даже не черный вход, а так, боковое окошко, отдушина, лазейка для местных крабов, но господина де Спеле сей факт не смутил.

— Черт, присмотришь за лошадьми! — велел он псу, и тот послушно улегся под нагретый солнцем валун и смачно зевнул.

Рене прищурился, оглядывая морскую гладь и решительно зашагал по обнаженному отливом дну вдоль скалы.

Виконт де Эй скривился, глядя на комки бурых водорослей, оторванную крабовую клешню, раковины устриц и прочие ценности, по которым предстояло пройти его многострадальным сапогам, а потом расправил плечи, придал лицу героическое выражение и тоже зашагал… Почему-то на цыпочках.

Позади, повыше подобрав юбки, пробиралась Матильда, сожалея, что выбрала неправильную позицию. Надо было идти впереди.

Неожиданно де Спеле скрылся из виду. Контанель остановился, в растерянности глядя на узкую щель, примерно в полуметре от него. Неужели?.. Впрочем, призраки все могут.

— Нель! — раздался сердитый голос де Спеле. — Не спи!

Контанель вздохнул, лег на сырой песок и по-пластунски пополз туда, куда без большого труда проник господин призрак. Едва протискиваясь в недра Больших Нюков, Контик позволил себе издать тихий смешок по адресу Матильды. Навряд ли сия достойная дама осмелится последовать за своим потусторонним возлюбленным по такому узкому проходу…

Однако он недооценил галантность призрака: скала на несколько секунд приподнялась, чтобы пропустить прелести Матильды, и тут же опустилась на место.

Наши герои оказались в абсолютной тьме, если бы Рене не засеял вдруг, как хорошая люстра, освещая низкий свод, увешанный колониями моллюсков. Во время прилива это часть пещер уходила под воду, поэтому господин де Спеле попросил спутников прибавить шагу.

Сверху все время что-то капало, и люди вскоре промокли до последней нитки. Призрак оставался сухим, но шипел, как раскаленная сковородка, от каждой падавшей на него капли.

Пол пещеры постепенно повышался, и, когда угроза утонуть в приливной волне миновала, Рене разрешил снизить темп ходьбы.

Минут через двадцать де Спеле погас также внезапно, как и зажигался, Зато у Контика запылали белым негреющим огнем пустые ножны. Сперва господин да Эй шарахнулся не хуже лошака, потом осмелел и взял ножны в руку подобно факелу.

— Иди вперед! — велел де Спеле.

Нель поднял «факел» повыше, осторожно двинулся вперед, вздрагивая от падающих за ворот ледяных капель, но тут же остановился. Ему послышался плеск воды. Прилив начался?

— Озеро, — пояснил Рене, указывая куда-то вправо. Там и в самом деле оказалось озеро. Поверхность его колебалась, испещренная мелкими волнами. Озеро было крошечным, но через какую-то систему и подземных трещин связывалось с морем и поэтому реагировало на начало прилива весьма бурно.

Контик засмотрелся на этот океан в миниатюре и перестал замечать, куда ступает. Внезапный визг Матильды застала его врасплох, он неловко взмахнул руками, поскользнулся и едва не сорвался в озеро. Господин де Спеле успел поддержать своего подопечного, но «факел» полетел в воду.

— Мышь! — продолжала визжать Матильда. — Спасите!

— Тильда! — рявкнул Рене в наступившей тьме. — Прекратите орать! Мыши здесь не водятся!

— Водятся! Водится! — зашуршало эхо.

Матильда опять пискнула:

— Ой, кто идет?

— Идет, — злорадно подтвердило эхо.

Контик только собрался в свою очередь возразить, что в темноте не видно ни зги, а тем более идущих мышей, но слова застряли у него в горле: потому что он тоже увидел…

Светящийся скелет не спеша плыл по воздуху им навстречу, мерцая глазными впадинами, как сигнальными огнями!

Виконт де Эй молча вцепился в руку господина де Спеле, забыв на минуту, у кого ищет поддержки.

— У-у! — завыл скелет, лязгая не только костями, не то кандалами, болтающимися на лучезапястных суставах.

— Очень страшно! — с нескрываемой иронией сообщил Рене и опять вспыхнул люстрой, затмевая тусклый свет скелета.

— Свистать всех наверх! — гаркнул скелет. — По правому борту фрегат! Всех повешу на бом-брам-рее!

— У вас веревки не хватит, любезнейший, — сообщил де Спеле.

— На абордаж… — уже совсем уныло сказал скелет. — Виноват, обознался.

Де Спеле отпустил Неля, не без труда выдрав из его пальцев свою руку, откашлялся и спросил:

— С какого судна?

— «Полуночный гром»… сэр.

— Матрос?

— Никак нет, боцман, сэр!

— Врешь! У тебя на лбу написано, что ты был коком, и никогда носа из камбуза не высовывал!

Скелет сконфуженно понурил череп, глазницы которого почти погасли:

— Я здесь не по своей воле, сэр.

— Знаю. Стережешь клад?

Скелет померк окончательно:

— Капитан Агуэро решил припрятать свои денежки получше, а для кладоискателей распустил слух, что спрятаны они в Нюкских пещерах. Я согласился ему подыгрывать…

— Согласился? — Рене хмыкнул. — После того, как он тебя пришил?

— А что мне оставалось делать? Обещал выдать меня за боцмана! Вроде боцман стережет!

— Ну и дурак! — хладнокровно объявил Рене. — Над тобой потешается целое побережье. Зачем ты орал неделю назад: «Клад тебе не достанется!» — преподавателю духовной семинарии?

Кок промолчал.

— Ну, я скажу: чтобы хоть кто-нибудь заинтересовался твоим несуществующим кладом и полез его искать! Но никто не клюет на твою удочку, потому что все знают, что у капитана Агуэро сроду не было никаких денег!

— Неправда! — крикнул скелет, от обиды загораясь синим пламенем.

— Правда, и ты это знаешь. Мошенники вы с Агуэро.

— Зачем я только выскочил… — вздохнул скелет.

— Потому, что меня среди людей не заметил! — откровенно улыбнулся Рене. — Испугать хотел, поразвлечься от скуки!

— Я пошел! — и скелет начал таять.

— Погоди! Хочешь получить работенку повеселее?

— Обманешь, небось? — проворчал еще уцелевший в воздухе череп.

— Клянусь тем, кто старше всех!

Грянул гром, и с потолка пещеры посыпались камни. Рене с беспокойством оглянулся на людей и понизил голос до шепота:

— У тебя найдется тихое местечко для принятия клятвы?

Оба призрака внезапно исчезли, оставляя людей в полной тьме.

— Таник, ты здесь? — дрожащим голосом осведомилась Матильда.

— Здесь, — Контанель был озабочен тем, чтобы не повторить свою попытку водоплавания.

— Ты на меня не сердишься, что я мышки испугалась?

— Тильда, в таких местах не водятся мыши!

— Водятся! — невпопад отозвалось эхо, и Контанель почувствовал, как к сердцу подбирается липкий ужас.

Кто-то стоял рядом, громко сопел, временами попискивал мышью.

— Тильда!

— Что?

Контанель двинулся на голос, выставив вперед руки и надеясь на отсутствие озер в той стороне.

— Тильда, я подойду к тебе, и мыши разбегутся. Говори, чтобы я слышал твой голос.

— Я здесь!.. Здесь!

Голос Матильды звучал одновременно из нескольких мест. Проклятое эхо! Контанель заколебался. Может, лучше остановиться, но в этот момент руки Неля наткнулись на шерсть. Короткую, жесткую, как щетина. Контик еще не понял, что произошло, но авантюрная кровь предка сыграла в жилах: Контанель молча вцепился в покрытое шерстью существо и тут же был оглушен пронзительным нечеловеческим воплем! Существо лягнуло, и Контанель полетел в воду.

— А, чтоб тебя! — барахтающийся в воде, Контанель узнал во внезапно возникшем огненном смерче господина де Спеле.

Сперва Рене обездвижил таинственное существо, и лишь потом выловил из озера виконта де Эй.

— Юноша, вы обладаете уникальной способностью притягивать к себе неприятности, — сообщил он несостоявшемся утопленнику, перекинул через плечо нечто шерстистое и зашагал в сторону, откуда они пришли сорок минут назад.

Вскоре наши герои получили возможность любоваться морской водой у самых своих ног.

— Тьфу! Совсем о приливе забыл! Рене оглядел унылые лица спутников (Контик ощущал себя моллюском, но дрожал вполне по-человечески, Матильда была расстроена своим пострадавшим в пещерных странствиях платьем, ибо вода сверху капала не вполне стерильная), вздохнул, вытянул вперед правую руку и двинулся к воде. Вода попятилась! Во всяком случае, так показалось господину де Эй. На самом деле, ничто никуда не пятилось, вода просто расступилась, образуя вокруг Рене пустоту, что-то вроде воздушного пузыря.

— За мной, быстро!

Контанеля и Матильду упрашивать не пришлось.

В Сентмадильян прибыли, когда лежащие на земле тени стали уже довольно длинными. В трактире произошла небольшая заминка, так как смущенный жалким видом гостей хозяин непременно хотел получить плату вперед. Рене обрушил на его голову водопад отборных ругательств с упоминанием тайных грехов всей хозяйской родни, потом смилостивился и выложил несколько золотых монет разных лет чеканки и разных стран. Хозяин сразу сделался необычайно любезен и даже отвел глаза от болтающегося на плече гостя странного предмета. Приезжие получили лучшие комнаты и вполне приличный обед.

Контик чувствовал себя скверновато: временами его начинал бить озноб, потом бросало в жар, голова болела, и ныли все кости до единой. Рене попробовал излечить его щелканьем пальцев, но в ответ неизвестно откуда-то раздался один, но ехидный смешок, после чего Контанелю стало еще хуже. Рене покачал головой в ответ на укоризненный взгляд Матильды:

— Ничего не могу сделать, этих маленьких негодяев такое количество, что они могут позволить себе плевать на особ моего ранга.

Тогда Матильда взяла у хозяина кипятка, заварила какие-то травы, положила туда земляничное варенье и заставила Неля выпить.

— Придумали тоже: таскать ребенка по сырым и холодным пещерам! — укорила она господина де Спеле.

— Он далеко уже не младенец! — огрызнулся Рене. — Ты тоже была там, и ничего!

— Нашли с кем сравнивать!

Рене почти не слушал последовавшую затем гневную речь Матильды, он крутил в пальцах цепь, четыре звена которой были уже золотыми, глядел на валяющееся на полу лохматое существо и молча хмурил брови. Два ржавых кольца сильно портили ему настроение.

— Эй, ты! — наконец сказал господин де Спеле. — Не прикидывайся мертвым, ты же можешь говорить!

В зарослях бурой шерсти мигнул один внимательный глаз, Черт тихо рыкнул на своей подстилке.

— Помолчи, пес! — прикрикнул Рене и опять обратился к пленнику: — Твой хозяин, конечно, Арзауд, и подослан ты, конечно, чтобы извести господина виконта, не так ли?

Глаз снова мигнул.

— Подробности я не требую, они мне не интересны. Скажи лучше, кто в вашей тысяче самый оригинальный?

Глаз в недоумении широко раскрылся.

— Ну, кого ты знаешь из нечисти такого, кто не похож на других? Можешь даже не из тысячи, а просто…

Слуга Арзауда тоненько запищал, Рене встрепенулся, глаза его загорелись зеленым огнем:

— Говори живо! Тебе же будет лучше!

— Ледяной Колдун! — выдавил из себя арзауденыш.