Рейс в Обитель Покинутых

Глава 19. Звезда Лираны

Оз смотрел на Влада так, что мышцы, казалось, превратились в студень, а разбегающиеся мысли застыли в голове ледяными сгустками. Вдруг комнату осветила яркая вспышка. Краем глаза Влад увидел, как за окном луч света где-то на востоке разделил чернильное небо пополам. Оз обернулся, а Влад, увидев в этом коротком движении шанс, рванул дверь на себя. Она прогнулась, но не поддалась.

— Обитель Покинутых зовёт, — едва слышно пробормотал Оз и снова повернулся к Владу. — Не страшись меня. Я клянусь памятью о Мире, что не причиню тебе дурного.

А ведь Оз, не моргнув глазом, превратил спасшего его человека в кусок льда, и Влад мог стать следующим. Были же мысли — не пробуждать Оза… Но Влад должен был попробовать всё возможное. Он хотел домой, хотел, чтобы ледяной мир стал для него страшным сном, о котором можно будет забыть после пробуждения. Перед ним стоял Оз, который, если верить окружающим, может выполнить его желание, но станет ли? Владу хотелось открыть рот и спросить, но в горле пересохло, а язык едва ворочался, словно под анестезией. А ещё ему было страшно, так страшно, что хотелось со всей силы долбиться в дверь, пока она не откроется, а потом бежать куда глаза глядят, подальше от старика, который, чуть наклонив голову, пристально смотрел на Влада.

— Разумею, что ты узрел, — вздохнул Оз. — Мне хотелось бы молвить, что увиденное — ложь, но я не вправе. Сие было так давно, что тот лес превратился в прах многие обороты назад, но я даже на полшага не приблизился к искуплению за дела свои. — Он, тяжело опираясь на посох, прохромал к лежанке и резко опустился на неё, словно ноги его не держали.

— Прошу вас, — голос Влада дрожал так, что он и сам с трудом разбирал сказанное, — не делайте этого со мной. Я… я разбудил вас, чтобы попросить… Ну… Я не отсюда… не из этого времени… И мне сказали… точнее, все говорят, что лишь вы можете вернуть меня домой. И я надеялся… — он замолчал, не в силах справиться со страхом.

— Молва не врёт, когда-то подобное было мне по силам.

— Было? — Влад почувствовал, как волосы на теле встали дыбом. Неужели он останется здесь навсегда?

— Сейчас я слаб, очень слаб по многим причинам. Поэтому я смею просить тебя о помощи, Влад.

— Но… но чем я могу помочь? Я простой парень, в волшебстве не разбираюсь, — ответил Влад и закончил: — Даже этими своими способностями управлять не умею.

— Ты пробыл в новом мире немало часов и обрёл знание, которого я лишён. Неведомо мне, сколько негаданных лет миновало в забытьи, но уверен я, что мир изменился. Я должен узреть прошедшее мимо, дабы уразуметь, как быть. — Оз прикрыл глаза и, как будто говоря сам с собой, продолжил: — Мои последние воспоминания покрыты туманами. После гибели Миры я угодил в объятия страхов и горестей, позабыв о Земле и её жителях, возложив их бремя на плечи Ла-Урры, а ведь тогда только-только воплотился в жизнь наш замысел. Мне должно было находиться рядом с людьми, но, — его голос дрогнул, — всё так сильно напоминало мне о Мире, что я не справился…

Оз порывисто выдохнул и замолчал, уставившись невидящим взглядом в пустоту, по его щеке скатилась одна-единственная слезинка.

— Я могу рассказать вам всё-всё, что я видел, с того момента, как оказался в будущем. Это несложно. А потом вы отправите меня домой? Пожалуйста.

Оз немного помолчал, приходя в себя, и сказал:

— Чтобы исполнить твоё желание, мне должно обрести былую силу. Это возможно, но потребует времени. Посему заключим союз: ты поможешь в меру своих сил, а я исполню желанье твоё, — Оз замолчал, смотря на Влада. — Клянусь памятью Миры, я не превращу ни тебя, ни кого бы то ни было в ледяную статую. Звезда Лираны тому свидетель. — Оз несильно стукнул посохом об пол, и звезда в его навершии вспыхнула, озаряя комнату тёплым алым светом.

Что бы Оз ни говорил, сомнения Влада не уходили. Именно сейчас наступил тот переломный момент, когда нужно было окончательно определиться: верить старику или нет. Конечно, Владу хотелось поверить, ведь Оз обещал отправить его домой, но охотники за головами и превращённый в лёд охотник намекали на то, что верить не стоит. Общинники думали об Озе плохо, потому что Ла-Урра создала ему такой образ, всюду таская за собой свою куклу, а Ян в то же самое время искренне верил, что лишь благодаря Озу на Земле осталась жизнь… Влад узнал множество противоречивых фактов, которые никак не хотели становиться единым целым. В попытках сложить головоломку он всё глубже погружался в свои мысли в надежде вспомнить информацию, которая расставит всё по местам, но тщетно.

В груди шевельнулся тёплый комок, лаская пушистым прикосновением, и Влада осенило. В его руках был инструмент, который позволял узнать об Озе многое, причём в правдивости увиденного он не сомневался. Он глубоко вздохнул, собирая остатки храбрости, и сказал:

— Я хочу увидеть ваши воспоминания.

— Не это я ожидал услышать, — проговорил Оз. — Зачем тебе моё прошлое, Влад?

— Всё то, что я узнал о вас, не даёт мне принять ваше предложение, — медленно проговорил он, во все глаза наблюдая за Озом. У Влада душа уходила в пятки от осознания того, что он говорит. — Я очень хочу домой. Но вам ничего не стоит использовать меня, а потом заморозить. И я понимаю, что после моих слов вы также можете лёгким движением посоха сделать это, но лучше уж сейчас, чем потом, когда я сделаю всё, чтобы помочь.

— Понимаю твои опасения, Влад, но отчего ты уверен, что воспоминания будут честны? Без сомненья, ты ведаешь, что я сильный волшебник. Верно, сумею при желании ввести тебя в заблуждение?

— Нет. Моя способность не лжёт. Это, — он замялся, — даже не воспоминания, это прошлое, которое показывает мне волшебство. Я точно знаю это, чувствую вот здесь, — Влад приложил ладонь к солнечному сплетению.

— А говоришь, что не научился управлять своими способностями, — Оз улыбнулся. — Ты смог постигнуть саму суть творимого волшебства, а это дано немногим. — Он помолчал. — Хорошо, узри моё прошлое, Влад, и суди мои деяния. Но позволь и мне увидеть твоё. Это будет равноценный обмен.

— Я согласен.

Влад сел на лежанку и глубоко вздохнул, усмиряя бьющую его дрожь. Оз поднял левую руку и положил её ему на макушку. Внутри головы защекотало, словно по поверхности мозга провели пушистым пёрышком, Влад вздрогнул и зажмурился. А когда открыл глаза, то уже стоял в круглой комнате, залитой через большие панорамные окна фиолетовым светом. Отблески ядовито-ярких оттенков синего и красного метались по стенам, полу и потолку, медленно угасая. Влад выглянул на улицу и увидел тянущийся ввысь столб дыма, в котором с каждой секундой всё реже вспыхивали яркие, колющие глаза вспышки. Столб опадал, расползаясь по земле туманными грязно-серыми щупальцами. Влад поёжился, ему стало отчётливо страшно выходить на улицу, но пока в этом не было необходимости, поэтому он повернулся спиной к окнам и осмотрелся.

Комната больше всего напоминала лабораторию, гораздо современнее той, которая была у Ла-Урры. Стеллажи у одной стены и крепкие двухуровневые столы у другой заполняли всевозможные банки, пробирки, нагревательные элементы с язычками пламени, реторты фантастических форм и размеров и трубки, соединяющие всё это многообразие в общую цепь. В центре этой паутины над небольшим возвышением из тёмного материала парила в воздухе переливающаяся всеми оттенками алого пятиконечная звезда, накрытая стеклянным куполом. Именно к нему, соединённые с прозрачной поверхностью круглыми присосками, со всех сторон тянулись трубки и нити проводов.

В центре, на пьедестале с тремя ступеньками, стояло кресло, в котором полулежал изрядно помолодевший Оз. Сейчас он выглядел лет на сорок, не больше. Его голову охватывал тонкий обруч с прикреплёнными к нему пластинками в области висков и над переносицей. В каждую пластинку был вделан красный камень, мерцающий алым светом.

Когда Влад подошёл к столу с тонкими металлическими ножками, от туманного столба не осталось и следа, в окно сквозь медленно рассеивающиеся облака пробивались яркие солнечные лучи. Гладкая стеклянная поверхность представляла собой большой безрамочный экран, в его углу была выведена фотография. Влад узнал Оза, который, широко улыбаясь, обнимал молодую женщину со светлыми волнистыми волосами и голубыми глазами.

Позади Влада раздался стон. Это Оз пришёл в себя и выпрямился в кресле. Из его носа текла кровь, а видимые участки кожи на руках и шее посинели, отчётливо выделяя чёрные нитки сосудов. Влад оторвался от созерцания фотографии, чувствуя, как Оза заполняет растерянность с отчётливыми нотками страха. В голове на пределе громкости раздался чей-то голос:

— Почему я на грани истощения?

Растерявшись на мгновение, Влад не сразу сообразил, что слышит мысли Оза. Похоже, его дар прогрессировал с небывалой скоростью. Интересно, что же будет дальше? Вдруг он когда-нибудь сможет влиять на чужие воспоминания, изменять их, например, или и вовсе стирать? Это было бы интересно. Влад усилием воли поставил барьер, отчего голос в голове стал вполовину тише, и отошёл к стене.

Покачиваясь, Оз встал и, спотыкаясь на каждом шаге, подошёл к заключённой в стекло звезде.

— Что-то не так, что-то явно не так, — думал он, дрожащими руками снимая купол и обхватывая большими и указательными пальцами тело звезды.

Следы волшебного истощения выцвели с его кожи в считанные мгновения. Оз удовлетворённо кивнул, вновь накрывая камень стеклом, и гораздо бодрее прошагал к столу. Вывел на экран сводки со множеством цифр и параметров, в которых Влад ничего не понял, и принялся изучать. Его мысли наполнили короткие фразы, полные неизвестных терминов, однако Влад явно чувствовал, как с каждой изученной сводкой Оз всё сильнее поддавался панике. Вцепившись левой рукой в край стола так, что по экрану пошли радужные пятна, он всё быстрее листал столбцы цифр, надеясь найти опровержение своим предположениям. Тщетно.

Дёрнувшись, он ударил по столу кулаком так, что на экране остался след от удара с распространившимися во все стороны тонкими трещинками.

— Не может быть, — пробормотал он, хватаясь за голову. — Лирана! — закричал он. — Лирана, где ты? — Оз нежно коснулся пальцами покрывшегося разноцветными пикселями лица женщины на фотографии и бросился к двери. Влад поспешил за ним.

Два пролёта узкой винтовой лестницы, и они оказались на первом этаже, в жилой части дома. Окружающая обстановка напомнила Владу виденные им в интернете интерьеры в стиле хай-тек: светлые цвета, много стекла, света и блестящего металла. Оз, не останавливаясь, миновал гостиную, свернул в короткий коридор и вошёл в растворившуюся при его приближении дверь. Она тотчас возникла вновь.

— Лирана!

Оз выбежал из комнаты и заметался по дому. Женщины нигде не было.

— Лирана! — Оз бросился к входной двери и выбежал наружу.

Влад последовал за ним и застыл на крыльце, ощущая непередаваемое чувство дежавю. Буквально три дня назад он так же, сбежав с «Удачи Искателя», стоял на улице и не мог поверить своим глазам.

День был в самом разгаре. В красноватом небе сияли два светила, похожие на горящие жёлтым и зелёным светом глаза исполинского божества. В стороне от них, над застилающими горизонт горами, в небосводе зияла чернильно-чёрная дыра.

Влад поёжился. Другая планета, возможно даже, что другая галактика. Оз был пришельцем — уж чего-чего, а этого он совсем не ожидал.

Небольшое поселение со всех сторон окружали покрытые зелёно-голубыми деревьями горы, с неба крупными хлопьями падал снег, — во всяком случае это нечто, падающее с неба, напоминало именно его. Он медленно кружился в воздухе, сверкая в лучах света двух солнц, ложился на разноцветные плитки брусчатки и лица людей, вповалку лежащих по всей площади. Вокруг не было видно ни движения.

Влад растерялся, не зная, что делать и куда бежать. На мгновение он даже забыл, что происходящее вокруг было воспоминанием и что помочь им он не сможет, забыл про Оза, метавшегося от одного человека к другому и беспрестанно зовущего Лирану. Влад прошёлся по площади, стараясь обходить лежащих без движения людей, заглядывая в безмятежные лица с закрытыми глазами. У нескольких он заметил тонкую струйку чего-то красного, запёкшегося в уголке рта. Что же здесь произошло? Влад невольно вспомнил столб дыма, вздымающийся в центре площади. Наверное, жители вышли из домов из-за него и поэтому пострадали.

Взяв себя в руки, Влад сосредоточился на Озе. Тот дрожащими пальцами методично осматривал лежащих, у кого-то касаясь шеи, словно в попытке ощутить бьющийся пульс, кого-то беря за руку и раскрывая пальцами веки, чтобы заглянуть в глаза.

— Они мертвы, — думал Оз. — Все они. Но вот от чего? Остановка сердца? Повреждение мозга? Неужели это последствия эксперимента?! Поэтому я был полностью истощён? Где же Лирана? Нет, нет, нет…

В небе раздался грохот. Влад поднял глаза и увидел, как из-за гор к деревеньке приближаются три летательных аппарата, словно сошедшие с экранов фантастического фильма о высокотехнологичном будущем. Два корабля застыли в воздухе, а третий стал снижаться, сильными порывами ветра разметав в стороны свежевыпавший снег.

Оз бросился к очередному лежащему на брусчатке телу и рухнул перед ним на колени, прижав к груди. От резкого движения с головы женщины слетела шапка, и длинные светлые волосы рассыпались по земле, намокая от падающих с неба снежинок.

— Лирана, очнись, прошу тебя. — Оз прижался щекой к светловолосой макушке и прикрыл глаза. На его руках одна за другой рождались синие искры, вереницей перебираясь на бледную кожу Лираны. Сияние мерцало и переливалось сотнями оттенков, а руки Оза начали стремительно синеть.

Влад ощутил, как его ментальный барьер задрожал. Страх Оза штормовыми порывами бился о преграду, усиливаясь с каждой секундой. Барьер держался из последних сил. Эмоции Оза: боль, тоска, чувство вины, волнение и, самая сильная, страх — смешиваясь, перетекая друг в друга, становились убийственной бурей, к мощи которой Влад был абсолютно не готов. И с каждой секундой она набирала силу. Ему казалось, что он стоит в центре зарождающегося торнадо, и барьер по сравнению с силой стихии был хлипкой картонкой, которую сомнёт и разорвёт первым же неистовым порывом.

Чем выше к лицу Оза подбиралась синева, тем ярче сияла облепленная искрами женская фигура. Свечение достигло своего пика, когда чёрные вены перечеркнули виски. Оз надрывно закричал, словно его пронзила нестерпимая боль, и застыл.

Сердце бури перечеркнул тонкий золотистый лучик надежды. Оз потратил всё своё волшебство, чтобы вылечить Лирану, и надеялся, что этого хватит. Влад искренне хотел того же. Свечение исчезло, искры растворились без следа. Кожу Лираны покрыл толстый слой льда.

— Помощь уже близко. Только дождись, любимая, прошу тебя. Лёд сохранит твою жизнь.

Влад ощутил, как буря медленно, будто нехотя, начала стихать.

Барьер выдержал.

Оз медленно, словно из последних сил, протянул руку и коснулся щеки Лираны в нежной ласке. От его прикосновения по корке льда пошли трещины, которые через считанные секунды разрослись по всему её телу. Оз запаниковал. Синие искры, сорвавшись с его пальцев, нырнули вглубь трещин, и через мгновение из каждой из них вырвался поток синего света. Оз дёрнулся и закричал раненым зверем, прижимая к себе рассыпающееся на ледяные осколки тело.

Затихающая было буря взорвалась в полную силу. Влад ощутил себя в эпицентре сильнейшей неваски. Ментальный барьер снесло первым, самым слабым порывом. Чувства Оза, многократно усиленные шоком, затопили сознание Влада. Он боролся изо всех сил, стараясь выплыть, вынырнуть на поверхность и остаться собой. Но битва была неравной.

В глазах потемнело, сознание на секунду выключилось, а когда зрение вернулось, Влад ощутил себя стоящим на коленях, вперив взгляд в чужие руки, которые сейчас ощущались частью него самого. Изо рта вырывался чудовищный крик такой силы, что горло обжигало, словно он огромными глотками пил кипяток.

Влад (или это был уже Оз?) надрывно кричал, хрипел и стонал, не в силах отвести взгляда от своих раскрытых ладоней, с которых быстро усиливающийся ветер сдувал ледяные крупинки — всё, что осталось от тела Лираны.

Последнее, что подумал Влад перед тем, как стать Озом:

— Я убил Лирану, я их всех убил…

Оз приходил в себя вспышками. Как утопающий, который из последних сил вырывается на поверхность, чтобы схватить драгоценный глоток воздуха, а потом снова на исходе сил погружается в воду, выдавливающую из лёгких остатки кислорода.

Ярко освещённый коридор. Свет причинял боль привыкшим к темноте камеры глазам, их резало и кололо. Оза буквально тащили за собой двое, поддерживая под мышки. Каждой мышцей в истощённом теле правила боль. Сколько времени он провёл в заточении? Оз уже перестал считать. Он просто мечтал, чтобы всё наконец закончилось.

Короткий обмен репликами. Грохот захлопнувшейся двери эхом отразился в раскалывающейся голове. Грубый толчок. Что-то твёрдое за спиной. Руки растянули в стороны и прижали к холодным подлокотникам. Вспышка пронзающей боли.

Сознание наконец прояснилось, и Оз нехотя приоткрыл тяжёлые, будто свинцовые, веки. Со всех сторон его обступала безмолвная темнота. Лишь на грани слышимости скорее ощущалось, чем слышалось чьё-то дыхание и короткие вспышки шороха, как будто ткань одежды тёрлась обо что-то мягкое.

Над головой вспыхнул луч света, и Оз понял, что находится в зале совещаний. Он был прикован широкими, закрывающими предплечья браслетами к подлокотникам, а притащившие его охранники, как и всегда, встали в двух шагах позади его стула и опустили взгляды в пол.

Представление по названием «Суд над великим преступником всея Миклила» давно уже стало комедией. Сколько оборотов прошло с того дня, Оз не знал, но был уверен: немало. Он мечтал о смерти, молил всех, кто мог это сделать, стоял на коленях, угрожал, просил, уговаривал, несчётное количество раз наносил себе увечья, но тщетно. Его никто не послушал, лишь стали тщательнее охранять. Кучка высокопоставленных закéнов никак не могла договориться между собой, что и как нужно сделать. И это выводило из себя. Если бы он мог, Оз давно убил бы себя сам, но… К превеликому сожалению, волшебство и бессмертие были двумя сторонами одной монеты и умереть было не так уж просто. Только вот Лирану это не спасло…

Лирана… При мысли о ней внутри всё сжалось так, что Оз задёргался в путах, не в силах терпеть ураганом пронёсшиеся по телу судороги режущей боли. Он убил её. Убил… И сам теперь должен умереть, чтобы заплатить за её смерть. Почему же они этого не понимают? Почему не понимает она… Оз обмяк на стуле и откинул голову назад, упёршись затылком в твёрдую спинку.

С громкими щелчками один за другим в стенах комнаты вспыхнули приглушённые светильники, каждый своего цвета, и осветили семь силуэтов, одетых в балахоны и скрывающие лица маски.

— Ницахот объявляется открытым, — звонко оповестил хорошо поставленный мужской голос. — Слушается дело о судьбе Ознуара Ви Нейра, в ходе своих экспериментов уничтожившего без возможности воскрешения пятьдесят три жизни, в том числе свою вечную, известного археолога Лирану Ви Нейра.

Сборище древних, сошедших с ума от переизбытка власти закéнов.

Оз закрыл глаза, чтобы не видеть их, не думать о том, как много он сделал для каждого из них. Жаль, не слушать их не выходило. К чему столько потраченного впустую времени? Ведь всё было так просто. Собрать круг из нескольких сильных волшебников, провести короткий ритуал, — и самый жуткий убийца в истории Миклила примет заслуженную кару. Но нет, они всё разговаривали и разговаривали.

— Сегодня Ницахот обязан принять решение. Тянуть больше нельзя, — Оз узнал голос того, кто сидел под синим фонарём. Да, он знал их всех, но называть их имена даже мысленно не хотелось. Зашуршав балахоном, Синий встал со своего кресла и обратился к остальным: — Прошу высказаться каждого.

«Примете вы решение, как же…»

Оз мысленно усмехнулся и приподнял веки, сквозь ресницы рассматривая силуэты закéнов. Что бы они ни решили, найдутся недовольные. Жители Миклила жаждут его смерти, а они всё думают, как оставить убийцу в живых и использовать, чтобы возвыситься ещё больше. Сам Синий мнение-то не высказал. Это было ожидаемо. Он всегда так поступал: выслушает мнения остальных и примкнёт к большинству. Слабак.

— Я считаю, что его необходимо показательно казнить без права воскрешения, — дождавшись, когда Синий замолчит и сядет, со своего кресла поднялась Жёлтая, заговорив высоким мелодичным голосом. — Также необходимо уничтожить звезду Лираны и запретить любые эксперименты над ослеплёнными.

Слышала бы её сестра… Лирана задушила бы её собственными руками, услышав даже намёк на подобное. Она всем сердцем верила в Оза и его исследования. Ослеплённые по разным причинам не могли использовать волшебство и, как никто другой, были достойны того, чтобы обрести эту возможность. Без волшебства на Миклиле им жилось совсем не просто. А ведь Оз почти достиг цели… Почти…

— Уничтожать столь выдающийся ум — это нерациональная трата ресурсов, — вступил в разговор Зелёный. — Я изучил его исследования, он был близок к цели. Помните, что ослепление может коснуться каждого.

Зелёный когда-то был лучшим другом Оза и напарником по исследованиям. Его сын родился ослеплённым, и тот мечтал когда-нибудь подарить ему волшебство. Но Оз и Зелёный пошли разными путями в своих экспериментах, и последний неистово жаждал заполучить уникальную звезду Лираны себе. Что ж, теперь у него будет шанс…

— И звезду, и обвиняемого уничтожить, — коротко высказался Оранжевый. — Весь этот балаган продолжается слишком долго. Это негативно сказывается на наших рейтингах.

А этому вообще плевать на происходящее, думает лишь о своей шкуре и развлечениях. А ведь сами жители Миклила поставили во главе себя этих тупых властолюбивых закéнов. Оз тихо вздохнул и едва сдержал стон, два сломанных ребра отозвались острой вспышкой боли. Даже падение с нескольких сотен метров подарило ему лишь несколько оборотов ослепляющей боли, но не смерть. Хотя… в то время он хотя бы не вспоминал о Лиране…

— Обвиняемого уничтожить, а наработки исследований и звезду передать учёному сообществу, — предложила Голубая, едва приподнявшись со своего места.

— Это бессмысленно, — возразил ей Зелёный. — Исследования исследованиями, но ведь обвиняемый — бесценный источник знаний. Он провёл десятилетия, изучая звезду. И только он поможет нам избежать новых ошибок.

Оз скривился, из только-только затянувшейся раны на губе по подбородку побежала тёплая струйка крови. Во рту появился металлический привкус. Не дождётесь. Оз уже давно решил для себя, что не скажет им ни слова о своих исследованиях. Он молил их о смерти, предлагал рассказать всё, каждую мелочь, лишь бы получить освобождение, но они отказались. И теперь не получат ничего. Данные исследования, без сомнения, уже уничтожены, Оз позаботился об этом.

— А кто сказал, что он будет помогать? — вопросила Красная. — Он — безжалостный убийца. Не пожалел даже бедняжку Лирану. Он — преступник, и ему не место среди живых. А звезду отдать на хранение совету. Уверена, он всё сделал нарочно, мечтал подняться на новую ступень владения волшебством с помощью жизней тех несчастных.

Красная мечтала о безграничной власти, место в Ницахоте её уже не устраивало. Другие, Оз это знал точно, от неё не отставали. А ведь им в руки попала звезда Лираны. И Оз очень об этом сожалел. Уникальный артефакт, камень, обладающий бесконечным запасом волшебства. Эта кучка властолюбцев с его помощью легко могла уничтожить планету и глазом не моргнуть…

Ей ответил Голубой, затем в спор включились все остальные. Своего мнения не высказала лишь та, что сидела в центре стола, под фиолетовым фонарём. Глава Ницахота молчала, обращая маску то влево, то вправо, прислушиваясь к аргументам оппонентов.

Оз утомлённо прикрыл глаза и обмяк в кресле. Громкие выкрики и ругань слились для него в неразборчивый шёпот. Ему было наплевать на них. Оз давно уже решил, что будет бороться до последнего и во что бы то ни стало умрёт. И даже она не сможет ему помешать, хотя будет пытаться до последнего. Несмотря на то, что они оба уже прожили сотни оборотов Миклила вокруг светил, она до сих пор считает, что обязана помогать ему. Только вот её помощь уже давно была не нужна. Оз открыл глаза и в упор посмотрел на Фиолетовую, пытаясь поймать её взгляд. Но она как будто специально смотрела на всё что угодно, кроме него.

Спор перерос в обмен ругательствами, когда Фиолетовая наконец неспешно встала со своего кресла и подняла руки перед собой. Вместе с ней от стены отделились шесть теней, встали за каждым членом совета и, повинуясь явному жесту Фиолетовой, отработанным движением одновременно положили ладони правых рук на макушки членов Ницахота. Стало очень и очень тихо. Оз выпрямился в кресле и застыл, ему показалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Настал момент истины.

— Я выслушала каждого из вас. Но вы так и не смогли договориться. Что ж, тогда я вам помогу, — в усталом голосе Фиолетовой звучала сталь. — Сегодня Ницахот решит следующее: обвиняемый будет публично казнён, — она обвела всех присутствующих острым взглядом, пресекая любые возражения. — Его исследования будут объявлены вне закона и запрещены.

Не поверив своим ушам, Оз сжал подлокотники так, что заболели пальцы. Неужели получилось? Неужели осталось потерпеть ещё немного — и он получит по заслугам? Фиолетовая тем временем продолжила:

— Однако некоторые из вас были правы, когда говорили, что не стоит терять столь ценный ум и столь важные для всех нас исследования. Обвиняемый тайно будет воскрешён и заключён в секретной лаборатории, где продолжит свои исследования во благо всех нас.

Фиолетовая опустила руку, и охранники, стоящие по обе стороны Оза, как подкошенные рухнули на пол без признаков жизни.

— А теперь предлагаю проголосовать, — Фиолетовая села и первая подняла руку. — Кто за принятие моего предложения?

Руки теней на головах членов Ницахота разом вспыхнули голубыми искрами, и наступила тишина. Время застыло. Оз, затаив дыхание, смотрел, как один за другим эти трусливые закéны медленно, словно к ним применили волшебную заморозку, поднимают чуть подрагивающие руки, соглашаясь с предложением.

— Решение принято единогласно, — удовлетворённо подвела итог Фиолетовая. — Спасибо за работу. Совет окончен, — и резко хлопнула ладонью по подлокотнику.

Громкий звук заставил Оза вздрогнуть. Он резко выпрямился и вперился в Фиолетовую тяжёлым взглядом, пытаясь без слов показать ей всю ненависть, бушующую внутри. Под его пристальным взглядом она сдвинула маску на затылок и улыбнулась, но улыбка не тронула её пронзительно-синих холодных глаз. Она прикоснулась серединой ладони к губам, сжала кулак и прижала его к центру груди, как раз над сердцем.

Оз задрожал.

И после всего она ещё смеет показывать ему свою привязанность? Со дня смерти Лираны он бессчётное количество раз умолял её. Но она, как всегда, поступила по-своему. Не разрывая зрительного контакта, Оз медленно разжал сведённые судорогой пальцы и дёрнул руку на себя. Несколько крохотных синих искр, и браслет на запястье исчез. Оз поднял освобождённую руку, положил раскрытую ладонь на грудь, резко сжал кулак и бросил его вперёд, как будто вырывая сердце из груди. Улыбка тотчас стекла с лица Фиолетовой, а Оз прошептал одними губами:

— Я ненавижу тебя, мама…

Погоня затягивалась.

Оз бросал корабль из стороны в сторону, ловко избегая клещей, в которые пытались захватить его преследователи. Он был неплохим пилотом, но соревноваться с теми, кто летал половину своих жизней, не мог. Мозг лихорадочно просчитывал варианты, но нужное решение не находилось. Оз и так зашёл дальше, чем предполагал. Сбежал из-под охраны, выкрал звезду Лираны и захватил межпланетный флайер. План заканчивался примерно на этом моменте. Дальнейшее представлялось размыто.

В теории теперь он должен был разрушить звезду и умереть сам. Но как это сделать, Оз пока не представлял. Звезду он легко мог уничтожить хоть сейчас, а вот насчёт второго… Чтобы окончательно умереть, Озу была необходима помощь как минимум трёх сильных волшебников. Конечно, он мог бы отправиться на соседнюю планету, приземлиться в первой попавшейся колонии, назвать своё имя и надеяться, что толпа казнит его сама, не дожидаясь представителей Миклила. Мог бы, но это было бессмысленно. Никто не захочет пачкать руки убийством волшебника. Они просто задержат Оза, потом поставят в известность Ницахот, и он опять окажется в цепких руках матери.

Флайер ощутимо тряхнуло, Оз бросил взгляд на соседнее кресло, где стоял надёжно закреплённый прозрачный футляр с парящей в воздухе тёмно-красной звездой. Убедившись, что она даже не вздрогнула, Оз сосредоточился на противниках. Радар показывал, что их стало уже трое. Двое обходили его с обеих сторон, а третий отрезал путь наверх.

— Живым я вам не дамся, — сквозь зубы пробормотал Оз и ушёл в пике, почти у самой земли выровнял флайер и резко рванул вверх.

Преследователи немного отстали, но спустя минуту вновь появились на радаре. Но теперь в их поведении что-то изменилось. Вместо того чтобы пытаться не дать ему улететь с планеты, они пристроились по бокам и сзади, и теперь больше походили на эскорт. Оз нахмурился.

Вдруг раздался пронзительный писк, и на центральной части экрана высветилась пиктограмма входящего вызова.

— Ей-то что надо? — пробормотал Оз и смахнул пиктограмму с экрана.

Не прошло и секунды, как писк повторился.

Оз сдался на пятой попытке.

Ткнув в изображение, он позволил ему занять весь экран и смениться видеозвонком. Появившееся лицо женщины выражало крайнюю степень недовольства.

— У меня нет времени на разговоры, — грубо отрезал Оз.

— Что ты устроил, Нури? — женщина ещё сильнее сдвинула брови, становясь гораздо старше. — Ты не представляешь, как я рисковала, угрожая Ницахоту.

— Представляю, — усмехнулся Оз. — И я всё ещё надеюсь, что они это просто так не оставят.

— Неважно. Нури, — её голос смягчился, — прошу тебя, остановись. Каждый может ошибиться. Пусть твоя ошибка стоила жизни другим, но смерть — не выход. Живи, Нури, живи и используй свой выдающийся ум во благо Миклила. Тогда и только тогда хоть на сотую долю процента ты сможешь приблизиться к искуплению. Живи во благо тех, кто существует. А ушедшие останутся в нашей памяти навечно.

— Я отнял жизни, — тихо ответил Оз, украдкой взглянул на мерцающую звезду и уже громче продолжил: — Самое важное, самое бесценное, что есть в мире. Я убил её, мою единственную вечную. Не хочу, не смогу так жить. Пойми меня, — он, помедлив, закончил: — Мама.

— Пройдёт время, и боль утихнет, Нури. И тогда ты примешь мои слова и сам вернёшься ко мне. — В глазах женщины стояли слёзы. — Я подожду. Ты волен идти куда пожелаешь, но, клянусь Кохав Мавэт, окончательную смерть не обретёшь нигде и никогда. До встречи, сын. — Экран мигнул и почернел, женщина отключилась.

Оз ещё некоторое время всматривался в черноту экрана, пытаясь унять предательскую дрожь. Автоматически он отметил, что его преследователи развернулись и по широкой дуге направились к Миклилу. Флайер едва ощутимо завибрировал — один за другим оставались позади плотные слои атмосферы. И вот она, свобода… Оз остался один, посреди наполненного мириадами звёзд бесконечного мёртвого космоса. Оз обмяк в кресле и закрыл глаза, сжав ладонями виски. Голова раскалывалась от боли. Несмотря на то, что всё внутри восставало против её слов, она была права. Конечно, можно было направить флайер куда глаза глядят и затеряться в космосе, но это виделось ещё более ужасающей пыткой, чем жизнь на Миклиле. Оз представил, как сотни, тысячи лет летит сквозь космическое пространство наедине со своими мыслями, без цели и смысла, и содрогнулся. Нет, он жаждал наказания, но малодушно не мог обречь себя на самое жуткое из них. Но что тогда ему оставалось? Взгляд Оза прошёлся по рубке флайера и наткнулся на кресло штурмана. Звезда в своём сосуде мерцала ровным алым светом, окружённая сонмом ярких искр.

А ведь именно она была главной деталью того эксперимента. Так может, ему и не нужны другие волшебники, чтобы окончательно умереть? В этом кристалле была скрыта великая сила, которой подвластно многое. А значит…

Оз привстал и, протянув руку, вытащил звезду из защитного бокса. Она привычно легла в руку, чуть покалывая ладонь, красные искорки заплясали на его коже. Оз закрыл глаза и сосредоточился на ощущениях. Некоторое время ничего не происходило. Его волшебство без препятствий потекло через звезду, смешиваясь с потоками её энергии. Закольцевав их, Оз приложил звезду к центру груди, прямо над сердцем, и тихо попросил:

— Помоги мне, прошу тебя.

Звезда вспыхнула ярким светом, ослепив даже сквозь сомкнутые веки, и обожгла огнём ладонь. Он вскрикнул и разжал пальцы. В голове сами собой возникли слова: Кохав Мавэт.

Оз открыл глаза и увидел, что звезда парит перед ним, медленно поворачиваясь вокруг собственной оси. Алые искры летали по кабине, как хлопья снега, сверкая и переливаясь оттенками красного. Звезда явно дала понять, что не исполнит его желание. Оз обмяк в кресле, глаза защипало. В мыслях раз за разом повторялись одни и те же слова.

Кохав Мавэт.

Почему вообще он о ней вспомнил? Она образовалась так давно, что даже самые древние волшебники не помнили времён, когда её не было. Её пытались изучать, но быстро забросили, ведь она без следа поглощала всё, что появлялось в поле её притяжения: свет, звук, корабли, волшебство… Ненасытная бездна…

— Кохав Мавэт, — проговорил Оз вслух.

Вдруг звезда, перестав вращаться, медленно опустилась к пульту управления флайером. Сама собой набралась команда, и на экранах возникла Кохав Мавэт во всей красе. Чернильно-чёрная дыра в тёмной ткани межзвёздного пространства, в ореоле алого свечения, она притягивала взгляд. Оз увидел, что корабль теперь направляется точно в её центр. Он поднял руку, чтобы сменить курс, но звезда медленно прокрутилась вокруг своей оси. К ней со всех концов рубки рванули красные искры, чтобы пропасть в мерцающей глубине, и артефакт медленно опустился на панель управления. Гладкая поверхность мигнула и погасла.

Наверное, после этого любой бы запаниковал и бросился бы разбираться, почему отключилась энергия, но Оз не пошевелил и пальцем. Быть может, именно Кохав Мавэт подарит ему столь долгожданную смерть. Рубка погрузилась в темноту, остались работать лишь обзорные экраны, на которых дыра с каждой секундой становилась всё больше.

Оз заворожённо всматривался в чернильную глубину, и в его душе наконец поселился покой.

Прямо перед Озом словно из ниоткуда возник низкий, но широкий зев прохода, в котором клубилась непроглядная темнота. На её фоне хрупкая фигурка Лираны, одетая в светлый комбинезон, казалась ещё тоньше и меньше. Увидев Оза, она бросилась к нему на шею, чмокнула в щёку и, отпрянув, заговорила, радостно сверкая глазами:

— Нури, ты всё-таки прилетел. Обожаю тебя! Я такое тебе покажу, ты просто не поверишь своим глазам.

Отпрянув, она крепко сжала его ладонь и потянула за собой. Озу пришлось наклониться, чтобы не удариться головой о низкий свод. Шаг в темноту, и свет дня за спиной исчез, как будто оба светила погасли в один миг. По коже пробежал холодок, сконцентрировавшись в центре груди, прямо под сердцем. Оз остановился.

Заметив это, Лирана обернулась и вопросительно посмотрела на него.

— Странное ощущение, — медленно проговорил Оз, прислушиваясь к себе. — Снаружи вокруг меня всё дышало жизнью и волшебством, а сейчас… Сейчас всё испарилось, холодная, мёртвая пустота. Жутковато…

— Прости, Нури. Я забыла тебя предупредить, — Лирана виновато опустила глаза. — Этот древний комплекс в корне отличается от всего, что было найдено в этом районе раньше. Гробница сохранилась нетронутой, представляешь? Совсем. А всё благодаря тому, что она была запечатана неизвестным нам волшебством. Можно сказать, что многие тысячи оборотов здесь был полный вакуум. И чтобы изучить это поистине удивительное явление, я постаралась сохранить его. Пришлось потрудиться над защитной мембраной, но я справилась. — Она гордо посмотрела на него и тряхнула головой.

Из её хвоста на глаза выпало несколько золотистых прядей. Она попыталась сдуть их, но непослушные волосы упали обратно. Улыбнувшись, Оз протянул руку и заправил их за ухо. Лирана нежно потёрлась щекой о его ладонь, в два шага подошла к нему, порывисто чмокнула в губы и потянула дальше, едва ли не подпрыгивая от нетерпения.

Оз последовал за ней по узкому коридору, освещённому лишь небольшим волшебным светильником, медленно летящим у них над головами. Стены коридора украшали фрески. Яркие краски, маслянисто поблёскивающие в бликах света, точные линии и потрясающе реалистичные изображения живых существ — ничто в них не намекало, что возраст фресок насчитывал тысячи оборотов.

— Ты знаешь, что на них изображено?

— История жизни кого-то ужасно древнего, — ответила Лирана. — Коридор ведёт в его гробницу. Мы уже почти пришли. Береги голову, проход здесь ещё ниже, чем в начале.

Сложившись едва ли не вдвое, Оз попал в небольшую квадратную комнату. Волшебный светильник мигнул и погас. Комната погрузилась в полную темноту.

— Лирана?

— Всё хорошо, просто смотри. — Где-то слева раздался её голос, а талию обхватила её тёплая рука.

Оз расслабился и притянул к себе вечную, пристроив подбородок на её макушке. От волос пахло цветами и пылью. Оз сжал Лирану в объятиях и ощутил себя самым счастливым во всей вселенной.

— Я люблю тебя, — тихо прошептал он ей в волосы.

Она услышала и, завозившись в его руках, так же тихо ответила:

— Я всегда буду рядом, мой единственный вечный.

В тёмной глубине комнаты из ниоткуда возник первый алый отблеск. Затем ещё один, и ещё один, и ещё… Словно кто-то невидимый пытался зажечь огонь, но у него это получалось из рук вон плохо. Вспышки с каждой попыткой становились всё ярче, и наконец особенно яркий алый отблеск вспыхнул так, что Озу пришлось прикрыть глаза. А когда он их вновь открыл, то комната была залита всеми оттенками красного. Пятна света переливались на резных стенах комнаты, танцуя и складываясь в оживающие на глазах картины.

— Прекрасно, правда?

Оз опустил взгляд и посмотрел на Лирану. Та, приоткрыв рот, словно в первый раз, с сияющими глазами смотрела на происходящее. Оз чуть сильнее сжал объятия и прижался губами к её макушке. Самым прекрасным зрелищем в этой комнате была она.

— Это удивительно, — согласился Оз. — А что генерирует свет? — Он прищурился. На свисающей с потолка цепочке висела звезда с пятью лучами, искусно выполненная из полупрозрачного красного материала.

— Я назвала её звезда Лираны, — вечная весело улыбнулась. — У этого камня удивительнейшая особенность. Он является бесконечным источником волшебства, представляешь? То есть здесь нигде нет волшебства, полная пустота, а если прикоснуться к звезде, то волшебство хлынет в тебя сумасшедшим потоком. Я никогда не сталкивалась ни с чем подобным. А хочешь, покажу поближе?

— Не стоит. Я тебе и так верю. — Оз вернул ей улыбку. — Давай лучше ещё так постоим, поизучаем то, что она показывает.

— Нет, смотри!

Лирана рывком высвободилась из рук Оза, и когда их пальцы разомкнулись, на него нахлынул такой холод, словно в ту же секунду ему на голову вылился поток ледяной воды на морозе.

— Стой, Лирана! — Оз рванул за ней, но не смог сдвинуться с места. — Лирана!

Оз дёрнулся, напрягая все силы, но чудовищный холод почти мгновенно проник в каждую клеточку тела, сковывая мышцы, замораживая волшебство, не давая ни пошевелиться, ни вздохнуть. Круговорот красных вспышек из волшебно-прекрасного вдруг стал зловещим. Оз потянулся к волшебству, но в груди вместо приятной тёплой тяжести поселилось нечто ледяное и колючее. Он попытался закричать, но изо рта не вырвалось ни звука. Ему оставалось лишь беспомощно наблюдать, как Лирана, весело щебеча, взмахнув руками, поднимается в воздух на высоту собственного роста, снимает с цепочки сияющую звезду и опускается обратно.

— Сейчас я тебе покажу, Нури. — Её звонкий голосок на последнем слове сорвался и охрип, а улыбка сменилась зловещим оскалом.

Оз вгляделся в лицо своей вечной и не узнал его. Синие глаза заволокла алая пелена, золотистая кожа стала бледной, как первый снег, а губы всё сильнее, так, что казалось, вот-вот лопнут, растягивались в зловещей ухмылке.

— Смотри внимательно, Нури! — прокаркала она и подняла руки с зажатой в них звездой над головой.

Оз беззвучно забился в ставшем таким непослушным теле, но ничего не мог поделать. Звезда продолжала мерцать, алый свет слепил глаза, а он был не в силах даже зажмуриться. Лирана, как же так? Что происходит?

— Это твоя вина, Нури…

Лирана резко опустила руки, и звезда, вспыхнув обжигающе ярко, со всего размаху ударилась о каменный пол и разлетелась на осколки.

— Ты потерял меня, Нури, и не смог сохранить то единственное, что осталось, — прохрипела Лирана, продолжая ухмыляться.

По её бледной коже, пересекая лоб, побежала чёрная трещина. На мгновение замерев, трещина раздвоилась и пересекла скулы и щёки по обе стороны от аккуратного носа. Две трещины превратились в четыре, растянутые в ухмылке губы стали почти чёрными от новых крохотных трещинок, разрастающихся с каждой секундой, лишь невидящие глаза продолжали буравить его взглядом огромных, занявших всю радужку зрачков. Трещины пошли ниже, пересекая шею, и скрылись под комбинезоном.

— Ты убил меня, Нури, — Лирана хрипло рассмеялась и начала разваливаться на части.

Первым с хрустальным звоном упал на пол осколок лба с копной золотых волос, потом, не удержавшись, выпал кусочек щеки, за которым показалась чернильная темнота, а затем осколки начали сыпаться один за другим. Последними в свой недолгий полёт сорвались глаза, до самого конца, перед тем как разлететься на крохотные брызги, смотревшие на него пронзительным чёрным взглядом.

Оз закричал так, что заболело горло, и рывком пришёл в себя. Попытка резко подняться закончилась сильным головокружением. Перед глазами заплясали алые вспышки, и Оза охватила страшная дрожь. Ему показалось, что если он закроет глаза, то опять окажется в той самой комнате, где он ничем не смог помочь Лиране. Он медленно вдохнул, задержал воздух в лёгких и выдохнул. Сразу стало легче.

С трудом поднявшись на четвереньки, Оз сел на колени, обводя помещение всё ещё мутноватым взглядом. Некогда новенькая рубка флайера превратилась в руины. Покорёженные приборы, разбитые микросхемы, осколки сенсорного экрана покрывали вздыбившийся буграми металла пол. В переборке справа зияла огромная дыра, через которую в рубку залетали мелкие белые хлопья. Левая часть смялась, собравшись гармошкой с торчащими из изломанных стен пучками оборванных проводов.

Где он?

Оз прислушался к себе, и из горла вырвался обжигающе громкий крик. Изнутри его накрыла волна всепоглощающей дрожи, в ушах зазвенело, а перед глазами вновь поплыли алые круги и вспышки. Вокруг него, как тогда, в проклятой гробнице, была лишь мёртвая, обжигающе холодная пустота. Только тёплый комок в груди давал понять, что его личное волшебство всё ещё с ним.

Но что это было? Сон, видение, галлюцинация или то, что пережила Лирана во время того проклятого эксперимента? Оз не знал, но каждая мысль о ней отзывалась в нём такой болью, что хотелось кричать. И он кричал, выл, под конец уже просто хрипел, не в силах хоть как-то облегчить свою боль. Лучше бы он умер…

Но даже Кохав Мавэт не смогла убить его…

Неужели теперь ему придётся вечность жить с этой непереносимой болью? Нет, он не хотел этого. Сейчас он хотел умереть как никогда сильно.

Вдруг в его мысли ворвался громкий протяжный скрежет. В переборку ударил порыв ветра, и флайер начал заваливаться на бок. Нужно выбираться. Что бы ни произошло, падение флайера его точно не убьёт, — находиться в нём бессмысленно. Оз попытался подняться на ноги, но колени подгибались, тогда он пополз к дыре в обшивке. У самого прохода ветер намёл уже небольшой сугроб, он вступил в него обеими руками и замер, нащупав в снегу что-то едва тёплое.

Рубку ощутимо тряхнуло, она начала заваливаться в противоположную от дыры сторону, меняя плоскость пола с горизонтальной на вертикальную, но, наткнувшись на что-то, замерла. Оз одним движением смахнул холодную, начавшую подтаивать кашу и увидел звезду в расплющенном боксе. От него остались лишь мелкие осколки, а сама звезда разбилась на шесть частей, отдельно каждый луч и середина, к которой они крепились.

— Я не уберёг то единственное, что у меня от тебя осталось, — прошептал Оз, касаясь пальцами тёмно-красной гранёной поверхности куска, который некогда был серединой звезды. — Прости меня, Лирана.

В переборку снова ударился порыв ветра, флайер вздрогнул и начал всё быстрее заваливаться на бок. Оз несколькими движениями собрал осколки звезды, в последний момент вывалился наружу и оглянулся. Тело флайера исчезло без следа, снег вокруг был нетронут, как будто покорёженная кабина возникла из ниоткуда, наполовину нависая над глубоким оврагом. Ещё один порыв ветра наконец нарушил тонкий баланс, и кабина с грохотом, пронёсшимся громогласным эхом, рухнула с высоты.

Наступила звенящая тишина.

Оз мельком взглянул на обступившие его высокие деревья, зеленеющие тонкими листиками, и сосредоточился на лежащих в ладонях осколках. А ведь после смерти Лираны он так же, как и звезда сейчас, разбился на мелкие кусочки, не понимая, что делать и как быть. Да, смерть казалась и до сих пор кажется ему самым правильным выходом, но найти её было совсем не просто. Проклятое волшебство! Оз не представлял себя ослеплённым, но сейчас как никогда в жизни захотел стать одним из них. Без волшебства, без возможности постоянно чувствовать внутри тёплый комок, он мог бы просто сделать несколько шагов вперёд, ощутить короткий полёт и после вспышки боли перестать существовать.

Его пробрала ледяная дрожь. Несмотря на то, что смерть виделась ему единственно верным итогом, было страшно. Оз не представлял, как это — перестать существовать. Ведь столько ещё не сделано, столько не открыто и не изучено. Даже сейчас, когда он смотрел на тёмное небо с крупинками звёзд, складывающихся в неизвестные созвездия, где-то на задворках сознания бился в истерике забытый учёный. Ему очень хотелось узнать всё о планете, о галактике и о том, в какой точке вселенной он находится, досконально изучить и разобрать на атомы саму планету и тех, кто, быть может, на ней живёт.

Нет!

Оз сжал осколки в кулак, чувствуя, как острые грани впиваются в ладонь и на коже выступает кровь. Алые капли, просочившись сквозь пальцы, упали на белый снег, и Оз, как наяву, увидел бледное лицо Лираны с кровавой дорожкой на щеке. Глаза защипало, а внутренности сжались в тугой комок. Другого пути нет и быть не может. Он обязательно свершит правосудие. Гибель Лираны будет наконец отомщена.

Пока Оз видел только один вариант: он должен в точности повторить тот роковой эксперимент, предварительно разобравшись с тем, что именно пошло не по плану. А для этого необходимо восстановить звезду. Именно она — ключ ко всему. К тому же… Может, звезда даст ему ещё одну подсказку?

Погрузившись в размышления, Оз начал, покачиваясь из стороны в сторону, неосознанно поглаживать осколки, перебирать их, пытаясь скрепить так, чтобы звезда вновь приобрела целостность. Раз за разом он упорно делал это, но лучи не хотели крепиться. Несколько раз он их ронял, но продолжал бессмысленные попытки.

Мысли путались, то и дело перед внутренним взором вставала жуткая картина рассыпающейся на осколки Лираны. По щекам быстро, леденеющими каплями бежали слезинки, сосредоточиться не выходило.

Нет, так не пойдёт. Оз тряхнул головой, прогоняя наваждение.

Хватит заниматься ерундой. Так у него ничего не выйдет. Вокруг было темно, холодно и безжизненно, но волшебство никуда не делось. В груди ворочалась, согревая, искристая энергия, а значит, без сомнения, он легко сможет восстановить звезду.

Оз аккуратно сложил осколки на свои места на ладони одной руки и накрыл их другой. Волшебство откликнулось сразу же, словно только этого и ждало, легко и привычно, как миллионы раз до этого. Оз улыбнулся: с ним он сможет всё что угодно. На коже одна за другой зарождались синие искры и узким ручейком потекли к осколкам звезды, заключая её в сверкающий круг. Ручеёк становился шире, искры вспыхивали ярче и интенсивнее, диаметр уменьшался, с каждым кругом всё приближаясь к острым вершинкам. Соприкоснувшись со звездой, поток волшебства Оза вдруг стал ярко-алым и через мгновение пропал без следа, исчезнув в мутной глубине красноватых осколков.

Оз нахмурился, глядя на ставшую тёмно-синей кожу. А ведь отданного им волшебства хватило бы на создание массивного моста через широкое и глубокое ущелье. Он пошевелил ногтем один из осколков звезды, тот легко отодвинулся от середины — звезда осталась разбитой. Нужно больше волшебства? Интересно, насколько больше…

Волшебный резерв опустел на две трети, но уже начал восстанавливаться. Только так безумно медленно, что Озу стало плохо. Какой ужасный мир! Что можно хорошего ждать от планеты, на которой не было и капли волшебства? Он не удивился бы, узнав, что на ней нет разумной жизни, ведь, согласно теориям, именно волшебство даёт тот самый толчок эволюции, то самое чудо, при котором в мире зарождается разум. Что ж, так, наверное, даже лучше — Оз посмотрел на осколки звезды и ссыпал их в закрывающийся карман лётного комбинезона. У него сложился план дальнейших действий.

Оз огляделся. Окружающие деревья напомнили ему леса Миклила. Над головой в тёмном небе сверкали звёзды, под ногами сминался, похрустывая, белый холодный снег — всё было почти как на родной планете. Тем лучше. Конечно, стоило бы для начала изучить это место, чтобы понимать, какие опасности его могут ждать, но совершенно не хотелось. К чему терять время? Волшебство со временем, даже если придётся ждать не один оборот, восстановится, и Оз опять попробует соединить осколки. Он повторит это столько раз, сколько потребуется, а потом, наконец, сделает то, что должно. Оз решительно провёл рукой по щекам, стирая заиндевевшие слёзы, и зашагал вглубь леса.

У него было всё время вселенной, и он не собирался терять ни секунды.

Дело сделано.

На эту деревню он набрёл случайно, и впервые, вопреки своим правилам, забрал волшебство у всех её жителей. Восстановление звезды было так близко, что казалось: ещё одна крохотная капелька волшебства — и она вспыхнет алым светом, исторгнув из себя обжигающе горячий, дарящий наслаждение водопад. Поэтому хотелось наплевать на все придуманные им же правила и поторопиться.

Деревня была крохотной, всего шесть деревянных домов и с десяток хозяйственных построек, окружённых стоящими в зимнем убранстве елями. Будь она больше, Оз наверняка бы прошёл мимо, но в этот раз просто не смог удержаться. Вообще он старался забирать волшебство аккуратно: у одиноких путников, охотников и небольших караванов, прекрасно понимая, что не стоит обращать на себя излишнее внимание. Но ощущение того, что он как никогда близок к своей цели, заставило позабыть осторожность.

Волшебство двух десятков человек бурлило, согревая изнутри. Оза даже бросило в жар, и он уже шагнул за порог последнего домика, когда со стороны печки раздался громкий, незнакомый ему звук.

Остановившись, он оглянулся, обводя горницу внимательным взглядом. Небольшая комната, добрую часть которой занимала печь, была погружена в полумрак, за деревянным столом замерло большое семейство — двое взрослых и трое разновозрастных детей, все скованные толстым слоем спасительного для них льда. У трёх стен стояли широкие лавки, укрытые звериными шкурами, а в самом дальнем углу, в небольшом коробе, стоящем на четырёх ногах, лежала стопка покрывал. Захлебывающийся, прерывающийся бульканьем звук исходил оттуда.

Оз подошёл к коробу и, отодвинув накинутое сверху грязно-синее покрывало, заглянул внутрь. Под ним, дёргая руками и ногами во все стороны, плакал маленький, почти лишённый волос человек. Ещё немного волшебства не будет лишним. Да и сколько его будет в столь крохотном вместилище? Так хотя бы они оттают к весне все вместе. Оз почти положил ладонь на покрасневший лоб, перечёркнутый тремя горизонтальными морщинами, но вдруг замер. Его охватили сомнения. Пришлось потратить каплю волшебства, чтобы разобраться. Ответ оказался неожиданным. Если сейчас забрать волшебство у этого крохотного существа, оно сразу же умрёт. Как так-то? Оз поморщился. Нет, на это он точно не пойдёт.

Маленький человек, видимо, ощутив холод, замолчал, распахнул опухшие от плача веки и посмотрел на Оза ярко-синими глазами, внимательно изучил его, а потом широко улыбнулся и обхватил крохотной ладонью его большой палец. Оза пронзило странное чувство: он видел это существо впервые в жизни, но вдруг отчётливо понял, что хочет защитить его во что бы то ни стало. С пальцев неосознанно сорвалось несколько синих искр. Человек пробормотал что-то неразборчивое и залился радостным смехом, дёргая свободной рукой, чтобы поймать парящие в воздухе блёстки. Другой ладонью он упорно сжимал большой палец Оза.

— И что же мне с тобой делать? — хрипло спросил тот на местном языке. Горло обожгло. Сколько времени прошло с тех пор, когда он в последний раз пользовался голосом?

Человек не ответил, он сосредоточенно тянулся вперёд, растопырив пальцы, к волшебной искорке. Оз усилием воли заставил её подлететь вплотную к ладошке, и рука тотчас сжалась в крохотный кулак. Человек засмеялся, широко разевая беззубый рот. Оз создал ещё несколько десятков искр. Сорвавшись с его пальцев, они закружились вокруг маленького человека, и тот, отпустив наконец большой палец, принялся обеими руками их ловить. Щёки Оза кольнуло незнакомое ощущение, отдалённое напоминающее боль, сухие губы начали трескаться. Он провёл рукой по лицу и понял, что улыбается. Какое непривычное чувство… Оз смотрел, с каким задором и упорством тянется за танцующими перед ним искрами маленький человек, и улыбался. Улыбался в первый раз за очень долгое время. Ему захотелось вновь ощутить на своей коже тепло крохотных пальцев, но он сдержался. Не время… Для этого время не наступит никогда.

— Я не могу взять тебя с собой, — сказал Оз и провёл ладонью по длинной бороде, покрытой сосульками, стирая ощущение маленьких пальцев на своей коже. — Спи.

Он прикоснулся указательным пальцем ко лбу человека, и тот, зевнув, закрыл глаза. Через мгновение он уже сладко спал. Оз отдал искрам приказ, и они, собравшись вместе, осели на лбу человека, образовав крохотную звёздочку между бровей. Замерцав, звезда впиталась под кожу, а место, где она была, слегка покраснело, словно от ожога. Это позволит ему дожить до момента, когда его возьмёт на руки кто-то живой. Оз посмотрел на остывающую печь и быстрым движением ладони заставил ярко вспыхнуть погасший огонь в её недрах, и по комнате быстро распространилось тепло. Подумав, он переставил короб с маленьким человеком поближе к печи и, проведя рукой по покрытой мягким золотистым пушком голове, аккуратно накрыл человека покрывалом. Пора было уходить.

Входная дверь тихо скрипнула за спиной Оза, когда он медленно, словно нехотя, вышел на улицу. Было тоскливо. Хотелось остаться рядом с маленьким человеком и убедиться, что с ним всё будет в порядке. Нужно будет вернуться сюда через несколько месяцев и проверить, всё ли хорошо. И, может быть, вновь ощутить на коже чужое тепло. Это будет… Нет. Оз тряхнул головой, звякнув сосульками в бороде. Его цель уже близка, и не стоит отвлекаться на… На что именно отвлекаться — Оз так и не смог сформулировать. Просто, решил он, отвлекаться нельзя, и точка.

Бросив последний взгляд на деревянный дом, где остался сладко спать маленький человек, Оз пошёл прочь. Надолго терпения не хватило. Когда деревня скрылась между деревьями, Оз остановился на поляне, окружённой вековыми соснами, и достал из потайного кармана звезду Лираны. Трещины на её поверхности были едва заметны, но внутри по-прежнему царила пустота, лишь временами на поверхности вспыхивали мерцающие красным отблески.

Оз зажал звезду между ладонями и закрыл глаза. Переполняющее его волшебство бурным потоком хлынуло в неё. По телу пробежала дрожь, на плечи обрушилась привычная тяжесть подступающего истощения.

Ещё немного. Ещё капельку. Всё, хватит.

Открыв глаза, Оз раскрыл залитые синевой ладони и успел увидеть, как с поверхности звезды стёрлись последние трещинки. Получилось! Сердце забилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, внутренности скрутила неизбежность предстоящего решения. Неужели его долгий путь наконец окончен?

Оз прислушался к ощущениям. Он прекрасно помнил, как это было в первый раз, когда звезда Лираны попала в его руки. Ему тогда показалось, что он стоит под падающим с большой высоты мощнейшим водопадом. Волшебство после краткого прикосновения захватило всю его сущность, даря ощущение всесильности и желание свернуть горы. Оз ожидал чего-то подобного и сейчас, но ничего не менялось. Оз переложил звезду Лираны в левую руку, сжал кулак и, обнажив грудь, прижал к сердцу. Ничего. Мёртвая пустота.

Но вместо привычного разочарования Оза затопило… облегчение. Некоторое время он ещё просуществует. А значит, он снова погрузится в криосон, наполненный счастливыми воспоминаниями о прошлом, а затем отправится в путь, как и многие сотни раз до этого, чтобы отыскать среди бескрайних, ещё не изведанных им просторов планеты тех, кто поделится с ним волшебством. Оз первый раз за всё время позволил признаться самому себе, что такая жизнь его почти устраивала.

Неправильные, плохие мысли заставили его вздрогнуть. Нет, на самом деле Оз так не думал. Он искренне хотел восстановить звезду, чтобы как можно скорее принять, наконец, заслуженную кару. А мысли… Это лишь минутная слабость, попытки измученного сознания хоть как-то облегчить полное боли и страданий существование. Цель близка, и не стоит тратить время на всякие бредни.

Оз застегнулся и направился вглубь леса, оставляя в снегу глубокие следы.

Начинался снегопад.

Оз медленно брёл по залитому светом полной луны нетронутому снегу. В голове по кругу крутились уже набившие оскомину мысли. Сколько оборотов прошло с тех пор, как звезда Лираны вновь стала целой, он не знал: десять, пятьдесят, сто, а может, во много раз больше? Но его цель не стала ближе. Да, звезда выглядела ровно как в тот день, когда он увидел её впервые. Ровная, поблёскивающая в тусклом свете алая поверхность, острые грани; ни единого следа не осталось от трещин, некогда пересекавших её тело, — она была невредима, но всё равно оставалась пустой и безжизненной.

Сколько же волшебства он отдал звезде? Его, кажется, хватило бы на создание новой галактики, но всё оно бесследно исчезало в алых глубинах. И, похоже, так будет продолжаться вечность. Может, именно так выглядит его наказание за смерть Лираны и других? Вечная надежда, вечные попытки что-то изменить, а в итоге — пшик.

Оз прижал ладонь к груди, где под слоем одежды в потайном кармане лежала звезда, и сказал:

— Дай мне знак, намекни, что я должен сделать. Прошу тебя!

Замерев, Оз прислушался, но звезда молчала. Его рука безвольно повисла вдоль туловища, захотелось упасть в снег прямо здесь и лежать так целую вечность, забывшись сном без сновидений. Оз уже почти поддался этому неистовому желанию, когда вдруг к сердцу будто приложили раскалённое докрасна железо. Оз схватился за грудь и сквозь одежду ощутил нарастающий жар. Замёрзшие пальцы слушались плохо, но ему всё же удалось распутать завязки и вытряхнуть из нагрудного кармана звезду Лираны. Она упала на покрытый коркой наста снег, на её поверхности вспыхивали оттенками алого яркие отблески. Забыв обо всём на свете, Оз присел рядом и, затаив дыхание, всмотрелся в багровую глубину полупрозрачного камня. Вспышки света приходили через равные промежутки времени, от звезды шёл явный жар, но лёд под ней не таял. Он некоторое время изучал звезду, а потом прикоснулся кончиком пальца к её середине и тотчас отдёрнул палец, боясь обжечься. Боль не пришла. Тогда Оз, загребая снег, сложив ладони горстью, подхватил звезду, пытаясь придумать, что делать дальше.

Звезда ответила ему, но понять её послание не выходило. Оз медленно прокрутился вокруг собственной оси, прислушиваясь к ощущению звезды в ладонях. Когда он встал лицом на запад, звезда вдруг ярко полыхнула красным и погасла, став абсолютно безжизненной. Оз посмотрел вдаль. На западе не было видно ничего сколько-нибудь примечательного: чёрные силуэты деревьев, белый снег, тронутый цепочкой волчьих следов. Вдалеке над молодыми деревьями возвышалась верхушка разлапистой ели, серо-зелёной в ярком свете полной луны.

Вдруг над лесом разнёсся хриплый волчий вой, сменившийся сначала визгливым стоном боли, а потом глухим, утробным рычанием. Оз сжал звезду в кулаке левой руки и пошёл на звук.

На засыпанной снегом поляне царствовала раскидистая пушистая ель. По её ветвям чья-то рука развесила украшения. На высоте в два человеческих роста висела примотанная к ветке верёвкой отрубленная свиная голова, в её пятак были вставлены пучки сухих грязно-синих цветов. Ниже, пересекая ветви крест-накрест, висели алые, ещё сочащиеся красной жидкостью внутренности, под ними красные комки органов, явно свежие. С них то и дело срывались красные капли, создавая на белоснежном снегу завораживающе прекрасный узор. У ствола, на остывающей шкуре, босыми ногами, перемазанными красным, стояла молодая простоволосая девушка в светлой рубахе. Вытянув вперёд одну руку, она защищалась подрагивающей ладонью от обступивших её с трёх сторон волков. Тело девушки четыре раза пересекала тёмная полоса верёвки, уходившая за ствол великанской ели.

Оз шагнул было вперёд, но звезда в левой руке предупреждающе обожгла ладонь жаром, и он замер, наблюдая. Тощие, с висящей клочьями шерстью волки шаг за шагом подходили всё ближе к пленнице. С их оскаленных жёлтых клыков на снег падала слюна. Казалось, ещё мгновение, они кинутся на беззащитную пленницу и наконец вдоволь набьют животы.

Девушка медленно поднесла пальцы свободной руки к бледному лицу, задержала их у губ, а затем резко вытолкнула руку ладонью вперёд. По поляне прошёлся ледяной порыв ветра, и Оз увидел, как от девушки к животным полетело несколько тусклых, едва заметных искр. Волки отпрянули, заметались по поляне, срываясь то на рычание, то на скулёж. Рука девушки задрожала и едва не опустилась, но она с явным усилием удержала её в воздухе. Тонкие пальцы отчётливо посинели.

Этого не может быть! Она совершенно точно использовала волшебство. Неужели на планете всё же есть те, кто могут осмысленно им пользоваться? Озу нестерпимо захотелось поговорить с незнакомкой. Не медля ни секунды, он шагнул на поляну. Волки тотчас развернулись к нему и оскалились ещё шире.

— Вон, — бросил им Оз хриплым голосом.

Его слова подкрепили синие искры, сорвавшиеся с пальцев и облепившие облезлые, худые бока животных. Волки взвизгнули и бросились наутёк. В воздухе повис тяжёлый запах палёной шерсти. Оз проводил их взглядом и сделал несколько шагов к девушке, которая, увидев его, уронила руку, склонила голову и застыла. Её светлые волосы водопадом упали вперёд, скрывая черты лица. Но Оз почти физически ощутил на себе её пристальный взгляд.

Она безумно походила на Лирану: те же длинные, тяжёлые золотистые локоны, хрупкая фигура и, Оз даже не сомневался, ярко-голубые глаза. Осознать и сформулировать для себя различия Оз не успел. Звезда в его ладони вспыхнула обжигающим жаром и вырвалась из плена сжимающих её пальцев. Она взлетела в воздух на уровень глаз Оза, сделала рывок вперёд и остановилась, колеблясь вверх-вниз, ровно между ним и девушкой. Внутри звезды зародился, с каждой секундой усиливаясь, алый свет, а с лучей во все стороны посыпались яркие синие искры. Свечение становилось всё ярче, оно завораживало, мерцая и переливаясь оттенками красного и синего, сверкая танцующими в нём искрами.

С трудом оторвавшись от этого зрелища, Оз посмотрел на девушку. Та подняла голову, волосы соскользнули в стороны, открывая бледное, покрытое кровавыми потёками лицо, на котором выделялись большие ярко-синие глаза. Она, не отрываясь, смотрела на звезду, и красные отблески вспышками отражались в её зрачках. Взгляд потерял осмысленность, она медленно, словно под гипнозом, подняла свободную от пут руку и потянулась к звезде. Оз почувствовал странное движение, посмотрел вниз и обнаружил, что делает то же самое. Тело не подчинялось, казалось чужим, рука сама поднялась вверх и вперёд.

Их пальцы коснулись звезды одновременно. Лёгкое, едва ощутимое прикосновение, и Оза, всю его суть, пронзил поток клокочущей, искристой, сметающей всё на своём пути силы. Той самой, которую он так мечтал почувствовать. Неужели… получилось? Неуверенная мысль возникла и затерялась в веренице образов, которые потянул за собой поток. Он протянулся между Озом и девушкой, соединив их невидимой нитью. Через мгновение он уже знал о незнакомке всё.

Девушку звали Мира, и её принесли в жертву Карачуну.

По поверьям местных жителей, злобный Карачун каждый год заковывает землю в вечные льды. Лишь привязанная к дереву в самую длинную ночь года невинная девушка может отсрочить конец света. Карачун забирает её себе и даёт дорогу скорой весне. Судьба Миры была предрешена ещё с рождения. Когда она была ребёнком, её семью забрал Карачун, а саму почему-то не тронул. Младенца нашли торговцы в заледеневшем доме, среди замороженных тел её семьи. Сначала им показалось, что и младенец мёртв, но как только его взяли на руки, он открыл глаза и улыбнулся. Так девочка выжила. А когда ей исполнилось шестнадцать, то её принесли в жертву в надежде, что злой бог заберёт отмеченное им дитя и уйдёт навсегда.

Оз пришёл в себя рывком и первым делом подумал о Мире. Она обмякла в своих путах, по её коже змеились признаки волшебного истощения — девушка была на грани смерти. Оз подошёл к ней вплотную, верёвки упали к его ногам после короткого жеста. Он приобнял Миру за плечи, удерживая на ногах, и открыл ей свой волшебный резерв. Несколько секунд ничего не происходило, а потом поток энергии понёсся через неё, с каждой секундой набирая скорость. Оз почувствовал, что слабеет. Он ощутил короткий всплеск волшебства, и поляна в одно мгновение разительно переменилась.

Без следа исчезли кровавые украшения, в центре поляны весело затрещал голубоватый костёр, горящий прямо поверх снега, а вокруг него появилась пара резных скамеек, укрытых пушистыми шкурами. С кожи Миры пропала синева, а белая рубаха превратилась в добротное зимнее платье нежно-голубого цвета. Мира медленно выпрямилась, перестав висеть на Озе, и посмотрела на поблёскивающую алым звезду. Из её носа тонкой струйкой текла кровь, капая на шерсть платья. Она облизнула губы, поднесла к носу свободную руку, а затем удивлённо перевела взгляд на окровавленные пальцы. Оз снова ощутил всплеск волшебства, и кровь пропала. А потом Мира оборвала протянувшийся между ними волшебный поток и чуть поморщилась, как от мимолётной боли.

— Почему мне так больно? — медленно спросила она, посмотрев на Оза. — Словно сюда, — она приложила ладонь к солнечному сплетению, — со всего размаха втыкается стрела.

— Это ты сделала? — Оз обвёл взглядом изменившуюся поляну.

— Похоже на то. — Мира сделала шаг к скамье, но её ноги подкосились, и она вновь повисла на руке Оза. — Пожалуйста, помоги мне дойти, Нури.

Оз застыл. Нури. Ну-ри. Два коротких слога, сказанные нежным женским голосом, прозвучали для него разрывающими перепонки громовыми раскатами. Нури. Как? Откуда? Она не могла знать, не могла нигде услышать это имя. Она не могла… Но что, если?..

Оз отшатнулся и вперился в неё взглядом, пытаясь рассмотреть хоть что-то, что дало бы ему намёк. Но ничего не видел. Мира стояла, провалившись по щиколотки в снег, и слегка покачивалась, с трудом удерживаясь на ногах. Её взгляд был направлен в сторону скамьи, словно в эту самую секунду, пока его разрывало от непонимания и подозрений, она мечтала сесть у костра и протянуть к нему озябшие руки. Над её головой висела, чуть подрагивая, звезда Лираны, в глубине которой то и дело мелькали синие вспышки.

— Мира, — хрипло сказал он. — Посмотри на меня.

Она подчинилась. Оз потянулся к волшебству и заглянул в её глаза. В их синей глубине он увидел себя. Всю свою жизнь, с того момента, как он открыл глаза и познакомился со своей матерью. А ещё там была жизнь самой Миры, но её короткие шестнадцать лет казались мгновением, вспышкой на фоне прожитых Озом тысячелетий. Как такое могло произойти? Почему все его знания, его жизнь, всё, из чего он состоял, оказалось вдруг в голове девчонки, встретившейся ему совершенно случайно в миллионах световых лет от его родной планеты?

А потом пришло понимание.

Их жизни связала звезда Лираны. Зачем? Почему? Оз не знал, но забытый учёный внутри проснулся, и ему безумно захотелось во всём разобраться. Ещё на Миклиле он изучал свойства звезды и уже тогда понял, что она уникальна и на то, чтобы постигнуть все её тайны, уйдёт не одна тысяча оборотов. Тогда он был готов к этому. А сейчас? Сейчас он…

— Нури, помоги мне, пожалуйста. — Голос Миры оборвал его мысли и вернул в реальность. — Я сейчас упаду.

Не раздумывая, Оз шагнул к ней, на ходу протягивая руку, и вдруг вновь замер, поражённый пришедшей в голову мыслью. А что, если это всё происки матери и она послала Миру, чтобы та вернула его домой? Он вновь вперился взглядом в девушку, погружаясь в её мысли и чувства, перебирая их, просеивая, пытаясь отыскать подтверждение своим страхам.

— Хватит уже! — Мира оборвала зрительный контакт и нахмурилась. Оза резко выбросило из её мыслей. — Помоги мне сесть, прошу тебя, и… — она смягчила тон, снова покачнувшись, — думаю, нам есть о чём поговорить.

Не став спорить, Оз довёл её до скамьи, аккуратно усадил, а сам расположился напротив, так чтобы между ними оказался весело потрескивающий волшебный огонь. Поляну окутало молчание. О чём думала Мира, Оз не знал, она ёрзала на скамье, то и дело поднося ладони к вискам, словно мучаясь головной болью.

— Тебе больно? — тихо спросил он.

Она вздрогнула, словно забыла, что рядом кто-то есть, посмотрела на него и сказала:

— Твоя жизнь. Она столь огромна и всеобъемлюща, что, кажется, я не справляюсь. У меня ощущение, что я надела на голову наковальню, а сверху села лошадь. — Она вновь потёрла виски и без перехода продолжила: — Спасибо, что спас меня. Я уже попрощалась с жизнью.

— Ты и сама неплохо справлялась, — усмехнулся Оз. — Я и представить не мог, что вы, люди, умеете использовать волшебство.

— Не совсем так. До сегодняшнего дня я не знала названия тому, что со мной происходит. Волшебство приходило само, я не управляла им. С твоими знаниями, наверное, смогу, со временем. Сейчас в голове жуткая каша.

— Представляю, — покачал головой Оз. — На самом деле я удивлён, что твой рассудок это выдержал. Ты очень сильная, Мира.

— Нет, Нури, я слабая, и сейчас я очень боюсь, я просто в панике.

— Но почему?

— Я боюсь остаться одна. Одна, с ужасающим грузом твоих воспоминаний, — ответила Мира и обняла себя руками, став ещё меньше и беззащитнее. — Я была одна всю свою жизнь. Среди людей ощущала себя чужой… Они тоже это чувствовали, — она погрустнела, — и… Короче говоря, удивительно, как я дожила до своих лет. Но появился ты, и сейчас нет в этом мире никого, кто был бы мне ближе.

Оз посмотрел на неё, и в его душе всколыхнулось то самое забытое чувство, которое он испытал много оборотов назад, стоя над маленьким человеком, схватившим его за палец. Он хотел её защитить, хотел быть рядом и хотел, чтобы она продолжала улыбаться, так же беззаботно и искренне, как тогда. А ещё он хотел понять, как так вышло, что она стала ему близка. Нет, место Лираны ей не занять никогда, но Мира смогла тронуть его заледеневшее сердце, и толстый слой льда на нём дал первую трещину. Звезда над её головой мягко засветилась синим.

Оз поспешно отвёл взгляд и мысленно ударил себя. О чём он думает? Он подошёл к своей цели так близко, что осталось лишь протянуть руку. Но он даже не заметил этого, сосредоточившись на неизвестной девчонке, ставшей в один миг родной и важной. Нет! Оз должен радоваться. Цель достигнута — звезда стала прежней. Теперь ему нужно лишь сжать её в ладонях, пропустить сквозь неё по-особенному сплетённый из тонких нитей поток волшебства и направить его в центр груди. И всё. Наверное, будет больно. Возможно, даже очень. Вряд ли можно ощутить удовольствие, когда твоё сердце постепенно замедляет ход и с каждым ударом покрывается коркой льда. Так будет правильно. Оз — преступник, и его смерть должна стать не просто искуплением, он должен почувствовать всё то же самое, что ощутили его жертвы. Он справится.

Ни к чему медлить.

Оз поднялся и, обойдя костёр, протянул руку к звезде. Та поблёкла и увернулась от протянутой ладони, взлетев к тёмному небу. Оз нахмурился.

— Не делай этого, Нури, — едва слышно проговорила Мира, глядя в огонь — в её глазах стояли слёзы. — Ты не обязан.

Оз не ответил. Да что она знает? Нет, знает она многое, но куда ей понять, что творится в его душе? Ей всего шестнадцать, она хочет жить, а он… Он так устал от груза вины, давящего на плечи непосильной тяжестью. Оз обошёл скамью и попытался схватить звезду с другой стороны, но она, будто издеваясь, вновь отлетела, замерев над костром на высоте в два человеческих роста, и вспыхнула красным. Может, попробовать волшебством?

— Нури! — Мира обернулась к нему и дёрнула за руку, привлекая внимание. — Выслушай меня, прошу тебя.

Оз со вздохом посмотрел на неё сверху вниз:

— Всё пустое, Мира. Я шёл к этому много лет и, думаешь, сейчас захочу… — он запнулся, — смогу свернуть с пути?

— Каждый волен сам выбирать свой путь, — согласилась Мира, — но ведь можно ошибиться и выбрать неверный. Почему ты так уверен, что прав?

— Потому что другого просто нет. Жизнь — самое ценное, что есть во вселенной. И я отнял её, да не одну, а множество. Я должен умереть, только это — правильно.

— Но ведь смерть бессмысленна, — не отпуская ладони Оза, Мира встала и заглянула ему в глаза. — Ни ушедшим, ни живущим она не приносит ничего. А вот жизнь… Проживи её правильно ради тех, кого уже нет, и тогда на сотую долю процента ты сможешь приблизиться к искуплению.

Оз отшатнулся. На мгновение ему показалось, что перед ним стоит его мать. Сказанные когда-то давно слова в устах Миры уже не казались такими глупыми и в корне неверными. В моменты слабости он не раз и не два вспоминал последние слова матери и думал о том, что, возможно, хоть немного, но она была права. Мёртвые даже не узнают о том, что отомщены, жители Миклила, впрочем, тоже. Но сам Оз будет знать, и эта мысль скручивала его внутренности тошнотворным спазмом. Он не сможет так. Не сможет жить, заниматься исследованиями, смеяться, общаться с людьми, каждую секунду помня о том, что он преступник, который в трусливом малодушии отказался принять наказание.

Оз молча покачал головой и потянулся к волшебству. Пальцы на автомате зашевелились, вспоминая, и потоки энергии ловко сплелись в сеть, поблёскивающую синими искорками. Короткое движение вперёд, и она оплела висящую в воздухе звезду. Та вспыхнула алым. Оз потянул сеть на себя, ощущая сильное сопротивление. На гранях полупрозрачного камня вспыхивали алые огни, звезда приближалась безумно медленно, с каждой секундой, казалось, становясь всё тяжелее. Но Оз не сдавался. На его пальцах уже выступили первые признаки истощения, а звезда всё ещё колебалась в сети, приблизившись едва ли на расстояние вытянутой руки.

Бледная Мира молчала, наблюдая за их противостоянием, в её зрачках отражались алые отблески вспыхивающей звезды, а из носа опять потекла кровь, которую она неловким движением размазала по щеке ладонью.

Наконец, сделав последний рывок, Оз притянул звезду и сжал посиневшие пальцы на обжигающе ледяной поверхности. Поток волшебства сразу же снял усталость и до краёв наполнил резерв. Оз прижал звезду к груди, одновременно сплетая искристые нити, но замер, взглянув в лицо Миры. Из её глаз бежали слёзы, прочерчивая на окровавленной коже белоснежные дорожки. Оз протянул свободную руку, собираясь стереть их с её лица, но, осознав, быстро отдёрнул. Наверное, не стоило умирать при ней. Девочке и так досталось в жизни.

— Я рад был познакомиться с тобой, Мира, и рад, что ты будешь жить, — Оз помолчал и, решившись, продолжил: — Там, где лес встречается с горой, недалеко от расщеплённого молнией дерева есть пещера. Её вход скрыт большим камнем. Найди её и забери звезду Лираны. Верю, что ты используешь её во благо.

Не удержавшись, он заправил за ухо Мире золотистую прядку и, развернувшись, направился прочь с поляны. Оз делал шаг за шагом, преодолевая непонятное ему самому сопротивление, словно он не хотел уходить, но всё равно упрямо двигался вперёд. В мыслях зияла пустота, достойная Кохав Мавэт. И вот он, последний шаг, который отделит его от оставшейся на поляне девушки стеной древесных стволов.

— Ты убьёшь меня! — вдруг крикнула ему вслед Мира.

Оз застыл. Сердце пропустило удар, а потом забилось так быстро, что стало больно. Он медленно повернулся и открыл рот, но Мира не дала ему возможности спросить: почему?

— Если ты вот так уйдёшь, мне останется только умереть, — повторила Мира, глядя ему в глаза. — Мне некуда идти. В деревне мне не рады, в лесу сожрут голодные волки, куда-то ещё я просто не доберусь, использовать волшебство толком не умею. Я останусь здесь, на этой проклятой поляне, и, когда огонь погаснет, замёрзну насмерть. И это будет твоя вина. Ты спас меня, дал надежду, поселил в голову свои воспоминания, а теперь уходишь, — Мира быстро преодолела разделяющее их расстояние и ткнула ему пальцем в грудь, ниже руки, сжимающей звезду так, что побелели костяшки, — бросаешь меня! Обрекаешь на смерть.

— Я… — голос Оза сорвался, а всё тело охватила крупная дрожь. — Нет!

На его глазах образ Миры подёрнулся рябью, и вдруг перед ним предстала Лирана. Оз моргнул и вновь увидел Миру. Два женских лица перетекали одно в другое, смешиваясь, но оставаясь узнаваемыми. По изменчивым чертам пошли мелкие трещины, чёрными провалами вгрызаясь в нежную кожу, а в ушах эхом повторялись страшные слова, от которых подкашивались ноги:

— Ты обрекаешь меня на смерть… Обрёк… Меня… Смерть…

Оз зажмурился, замотал головой не в силах смотреть и, отпустив звезду, прижал ладони к ушам.

— Нет… нет… Я не хотел… я не собирался… — бормотал он, задыхаясь, захлебываясь рвущимся изнутри плачем. — Я… я сделаю всё… Всё… Я спасу…тебя… Что я… должен делать?

— Жить, — услышал он в ответ. Его лба коснулись прохладные пальцы.

Жить… Хотел ли он умереть? Он не задумывался. Зачем? Ведь так было должно. Чтобы никто больше не пострадал.

Жить… Одновременно простой и безумно сложный ответ.

Жить… Почему он так неистово гнал прочь мысли о жизни? Боялся? Ошибившись один раз, он мог ошибиться снова. Но что изменилось? Ничего. Почти. Перед ним стояла та, кого он, преследуя свою цель, мог убить прямо сейчас. Живой пример ошибочности его суждений. Мама была права.

Не открывая глаз, он тихо проговорил:

— Я буду жить… — И его затопило облегчение: дрожь прошла, а сердце застучало ровно и спокойно.

За плотно сомкнутыми веками вспыхнул яркий свет, как будто на поляне рождалась сверхновая звезда, а потом пальцы правой руки сомкнулись на чём-то твёрдом. Оз открыл глаза и увидел, что стоит с вытянутой рукой, в его ладони удобно лежит гладкое белое древко посоха, в навершии которого в резной оправе поблёскивает звезда Лираны.

Мира радостно засмеялась и прижалась к его груди, а Оз, обнимая её, почувствовал, как безумная тяжесть, обрушившаяся на его плечи в момент смерти Лираны, вдруг исчезла без следа.

Он сделал правильный выбор.

Оз открыл глаза и вздрогнул, увидев рядом себя. Другой Оз сидел, привалившись плечом к столбику кровати, и смотрел вдаль пустым взглядом. Оз посмотрел вниз и увидел лежащие на коленях, обтянутых синими джинсами, руки, торчащие из некогда белых рукавов тёплой куртки. Его охватило ощущение нереальности происходящего. Кто настоящий Оз? Тот, кто сидит напротив, или он сам? Оз вытянул вперёд руку, разглядывая пальцы, и резко, неожиданно для самого себя вцепился в запястье зубами. Короткая вспышка боли принесла осознание. Она, как цунами, пронеслась сквозь всю суть Оза, и мир вокруг померк. В голове оглушающе громко щёлкнуло, голова закружилась так, будто провернулась вокруг собственной оси, и Влад наконец полностью вынырнул из воспоминаний Оза.

В голове стоял туман, ощущение двойственности придавало окружающему миру размытую нереальность. Влада начало подташнивать. Он приложил ледяные ладони к горящим щекам и несколько раз глубоко вздохнул. В голове прояснилось, и мысли рванули с места в галоп. С тем охотником Оз поступил неправильно — это не обсуждалось, но у него и в мыслях не было навредить или убить, наоборот, он сделал всё, как он думал, возможное, чтобы тот пришёл в себя без последствий. Только вот произошло ли это? Влад не знал и понимал, что спрашивать, скорее всего, бесполезно. Оз оказался существом (можно ли было назвать его человеком?), прожившим так долго, что захватывало дух. Несомненно, его можно было назвать преступником — пусть и по неосторожности, но он отнял жизни. Однако его искреннее стремление получить должное наказание говорило о том, что он хотел поступить правильно и искупить свои преступления. И он пытался. Влад вспомнил увиденное в Нижнем городе и в ловушке Ла-Урры, вспомнил то, что рассказывал о нём Ян, — Оз старался изо всех сил. Ему хотелось верить. И Влад поверил.

Облегчение, охватившее его, было таким сильным, что он откинулся спиной на лежанку и, не в силах сдерживаться, засмеялся, прикрывая рот ладонью. Оз вздрогнул, перевёл взгляд на Влада и хрипло спросил:

— Неужели это правда? — его голос дрожал, как и сжимающие посох руки. — Она действительно сотворила всё это?

От его тона, ошеломлённого, потерянного, с проскальзывающими нотками явной детской обиды, смех Влада как рукой сняло. Он резко выпрямился и серьёзно сказал:

— Это лишь то, чему я сам был свидетелем. Уверен, что Ла-Урра сотворила немало зла.

— Я не в силах поверить в это… Она была таким милым ребёнком и прекрасной девушкой. Они с Мирой были так дружны. — Оз отвернулся, его взгляд остекленел. — Не верю… Просто не верю…

— Я могу доказать!

Влад вскочил с лежанки и в два шага подлетел к двери, дёрнул её на себя — она не поддалась. Он нахмурился и дёрнул сильнее. Внутри двери что-то щёлкнуло, и она распахнулась. Влад повернулся к Озу и сделал приглашающий жест рукой.

— В этом зале Ла-Урра держит коллекцию тех, у кого украла волшебство.

Оз посмотрел на тёмный прямоугольник дверного проёма, медленно, словно нехотя, встал и, тяжело опираясь на посох, пересёк комнату. Перед порогом он помедлил, но всё же шагнул в темноту залы, освещённую лишь переливами гирлянд на ледяной ёлке. Влад последовал за ним, прикрыл за собой дверь и сказал:

— Они здесь. Не знаю, все ли, но уверен, немалая их часть. Все те, кого Ла-Урра забирала в качестве «подарка» из общин.

Слова прозвучали коротким эхом, и наступила тишина, такая плотная, что, казалось, её можно было резать ножом. Влад почувствовал рядом движение. Оз негромко стукнул посохом об пол, звезда Лираны вспыхнула алым и извергла из себя мириады синих и красных искр, взметнувшихся к стеклянному потолку. Зала осветилась ровным сиреневатым светом.

Оз рядом пошатнулся и наверняка упал бы, но Влад подставил ему плечо. При свете стало понятно, что ледяных статуй, ровными кругами стоящих вокруг ёлки, гораздо больше, чем казалось Владу в неровной полутьме. Десятки фигур в разных позах застыли в прозрачном льду. Влад легко рассмотрел стоящих ближе всего: лица одних искажали гримасы ужаса, другие умоляюще сложили ладони, а третьи, казалось, попали в жуткую постановку Ла-Урры в бессознательном состоянии и выглядели теперь спящими.

— Я не желал верить, но очи мои не лгут. Немедля мне должно отыскать заблудшее дитя и свершить праведное возмездие. И, представляется мне, я ведаю, куда нам стоит направиться. Но сперва ответь мне, Влад, мы договорились?

Влад посмотрел на Оза, а потом перевёл взгляд на зловещий хоровод. У него появилась мысль, которая должна была окончательно подтвердить правильность его выбора.

— Их ещё можно оживить? — спросил он, указав на статуи. — Вы можете сделать это?

Оз обвёл взглядом залу, всматриваясь в застывшие фигуры, и коротко стукнул посохом об пол. Эхо ответило нежным перезвоном колокольчиков.

— Да, — просто ответил Оз и виновато пробормотал: — Ослеплённый мыслями о Ла-Урре, я не подумал о них. Хотя это и моя вина тоже…

Облако искр под потолком пришло в движение. Красные остались на месте, вспыхнув ярче, а синие дождём посыпались вниз. Поток искр был настолько плотным и сверкающим, что Влад зажмурился, оберегая слезящиеся глаза. Когда за сомкнутыми веками потемнело, он открыл их и увидел, что синие искры облепили каждую статую, едва слышно потрескивая в полной тишине.

— Их можно спасти? — шёпотом спросил Влад.

Вместо ответа Оз направил посох перед собой и сделал звездой замысловатое движение, словно закручивая от внешнего круга ко внутреннему спираль высотой в собственный рост. Синие искры пришли в движение. На поверхности одних статуй они мгновенно впитывались, и тогда внутри них начинал биться, как сердце, синий огонь. А на других гасли сразу: такие статуи покрывались сетью трещин и рассыпались на осколки.

Через несколько минут всё закончилось. Вокруг осталось несколько десятков статуй, в каждой из которых через равные промежутки времени вспыхивал синий свет.

— Они ещё живы, — сказал Оз.

Влад увидел, что по его морщинистым щекам, теряясь в густой бороде, текут слёзы, и подумал, что принял правильное решение.

— Вы не виноваты, — сказал ему Влад и протянул руку. — Я помогу вам, а потом вернусь домой.

— Благодарю, — ответил Оз и сжал протянутую ему ладонь. — Тогда нам пора. Обитель Покинутых ждёт.

Не отпуская руку Влада, он взмахнул посохом, и их окутал багровый туман телепортации.