Рерайтер

Глава 4 Признание вины не освобождает от ответственности ​

Да, да, я еду поступать в МФТИ и времени у меня практически нет, так что с корабля на бал. Ну не с корабля, но балл высокий точно нужен. Помните, еще в прошлом году я утверждал, что было сразу два школьных выпуска, вот те, кто не поступил в прошлом году, а таких оказалось очень много, использовали этот год, чтобы дополнительно подготовиться и со всей решимостью ринулись в ВУЗы. И должен сказать, что шансы у них были совсем не призрачные. Например, в прошлом году, количество баллов для поступления должно было быть не меньше двадцати трех. То есть, ты можешь за все пять экзаменов совершить всего две ошибки, третья ошибка, автоматически выводит тебя из списка соискателей «теплого» места студента. Хотя, нет, там еще нужно пройти собеседование, и если ты вдруг понравишься членам комиссии, то могут и зачислить в обход здравого смысла, но в этом случае выбора у тебя уже не будет, на какой факультет укажут там и будешь учиться.

А вообще интересный ВУЗ, оказывается, у них есть выездные приемные комиссии, как например, в этом году в Челябинске, куда мне настойчиво предлагали ехать родители, но я отказался, все-таки Москва надёжней… Успел, можно сказать заскочил в последний вагон. Думал, что еду значительно раньше, чтобы успеть адаптироваться, а оказалось еще один день, и пришлось бы мне искать другое учебное заведение. И то, мне сказали, что с приемом абитуриентов в этом году сильно затянули, а приемные экзамены в Физтехе проходят значительно раньше, чтобы дать возможность провалившим сдачу успеть подать документы в другие вузы. Однако. Одно «хорошо», с жильем проблем не возникло, нашли место в каком-то потрепанном общежитии. Когда я впервые зашел в комнату, в которой мне предстояло тусоваться полторы недели, меня передернуло от отвращения — на обшарпанной стене, за койкой, красовался петроглиф, какой-то умник, который здесь жил до меня там давил клопов. Причем не просто давил, а загонял их на определенное место и там оставлял кляксу от их внутренностей, видимо он хотел оставить какое-то послание будущим жильцам этого четырёх звездочного «отеля». Четыре звезды, это потому, что в комнате вмещалось четыре кровати. Так вот, нормально можно было разобрать только две буквы «С» и «Л» на другие то ли клопов не хватило, то ли времени. Оглядев это непотребство, я даже не стал интересоваться наличием оставшихся кровососущих, а сразу рванул на выход. Комендант только понимающе хмыкнула и вернула мне справку от приемной комиссии, со своей резолюцией «От жилья отказался». Оказывается я не один такой шустрый, многие студенты на период сдачи экзаменов снимают жилье поблизости, брезгуя институтским жилым фондом, ну а так как я припоздал, то удалось снять койку только в сорока минутах ходьбы от корпуса.

— Не курить, спиртного не употреблять, девушек не водить, — сразу выставила условие хозяйка, — на кухне можно только чай пить, с газом обращаться осторожно.

— А ополоснуться с дороги, — на всякий случай поинтересовался я.

— Это пожалуйста, но полотенец и мыла у меня нет, пользуйся своими, или проси у соседа.

Ну, хоть в этом повезло, а то пришлось бы еще баню искать. Ладно, отдал задаток и быстренько нырнул в ванну, на улице уже смеркается, а мне завтра к девяти на первый экзамен.

— Здорово, — поприветствовал я соседа по комнате, который сидел на кровати и штудировал общую тетрадь, видимо он решил освежить свои знания. И это он зря делает, накануне экзаменов, не стоит так напрягаться, в голове каша будет, наоборот надо дать себе отдохнуть.

— Здравствуй, меня Серёгой звать.

— А меня Андрей, — отозвался я, — ты на какой поступаешь?

— Физическая и квантовая электроника, — пробурчал он, — всё, не отвлекай, завтра первый экзамен.

Хм, мог бы и не напоминать. Я чуть повозился, раскладывая вещи и в шкаф, и дождавшись когда волосы хоть немного просохнут, завалился на кровать.

Утро. Первый экзамен это письменная математика.

Такс, что там у нас? Билет номер 5. Задание первое — решить уравнение… Ну это как два пальца; Второе задание — решить неравенство… Это тоже просто; Третье задание — Два пешехода вышли одновременно… Да уж, решить задачу не сложно, но вот понять чего от тебя хотят? Два раза внимательно перечитал, прежде чем дошло. Путаники там, в ВУЗе, сидят. А так задачка решается просто; Ну и последнее задание — в правильной четырехугольной пирамиде… Ну изобретатели это же надо так мозг свой вывернуть. Ладно, мне не жалко, пусть думают, что оригинальное что-то придумали. И на этом всё что ли? Что-то слабовато для Физтеха. Хотя для школьников, не подготовленных к такой формулировке заданий, они могут стать камнем преткновения.

Быстренько сдаю свою работу комиссии и так же быстренько бегу в студенческую столовую, пока туда народ не набежал, а то не одни мы сегодня экзамены сдаем.

С физикой такая же ерунда, но только вопросы явно не из школьного курса, и по связи с реальностью полная ерунда. Понятно, что надо задачу так замаскировать, чтобы у сдающего экзамены ум за разум зашёл, но так «лепить горбатого» это постараться надо. А вот на устных экзаменах, никаких проблем, это видимо от того, что на них не стараются сбить с толку экзаменуемого, жалко только что сразу оценки не сообщают, мол, узнаете завтра, когда на доску вывесим. Но вроде на все вопросы ответил, и никакого раздражение у экзаменатора не вызвал. Ладно, осталось собеседование и дальше учеба и картошка, без этого здесь никак.

Но оказалось, что меня ожидала очень неприятная неожиданность:

— Простите, но я не хочу на квантовую физику, я подавал документы на физическую химию.

— Не хочешь и ладно, — скучающим тоном заявил мне какой-то бородатый товарищ, — свои документы можешь забрать завтра в деканате. Наши экзамены легитимны в любом другом техническом вузе, так что можешь второй раз экзамены не сдавать.

— Подождите, но как же так? Все экзамены сданы на отлично, а вы отказываете мне в поступлении?

— Отказываю, — просто говорит он, — ты правила поступления в наш МФТИ читал? Там пункт есть, что абитуриент зачисляется только по результатам собеседования. И мы вправе отказать любому абитуриенту в поступлении.

— Но это для тех, кто не набрал проходной балл.

— Не только для них, для всех. — Обрубил он и махнул рукой очереднику, давая мне понять, что разговор окончен.

Нет, каково: не хочешь идти куда предложили? Свободен! Вот уроды. Или они меня за еврея приняли, вроде бы было такое в СССР, ограничивали прием лиц еврейской национальности в МФТИ, ну и хрен с ними, чего теперь гадать.

Покипев праведным гневом, я отправился в деканат.

Там я быстренько написал заявление на имя ректора и протянул его секретарю.

— Хм, — удивилась она, посмотрев свои регистрационные списки, — а что, выписка с результатами экзаменов тебе не нужна?

— А зачем?

— Ну как же, для поступления в другой ВУЗ.

— Нет уж, — ухмыляюсь я, — в других технических ВУЗах Физтех не очень уважают, зачем мне сходу портить отношение с преподавателями.

— Так уж и не уважают? — Сразу изменила свое отношение ко мне секретарь. — Это скорее обида в них говорит, потому, что мы лучшие. А торопишься ты зря, у тебя оценки высокие, есть шансы на другой факультет документы перевести.

— Вполне возможно и такое, — не стал дальше с ней спорить. — Так что, свои документы забрать можно?

— В комиссии твои документы, где-то через час твой аттестат оттуда могу забрать.

Вот и хорошо, этот час я провел с пользой, сбегал в газетный киоск и купил вкладыш к Московскому комсомольцу, там как раз публиковали список высших учебных заведений Москвы.

И так, что у нас есть? Все тот же МФТИ, слушайте, зачем они себя рекламируют, если у них такие правила приема? Что там дальше, МГУ? Эм… нет, у них собственной базы по микроэлектронике нет. Так с полчаса штудировал вкладыш, откидывая ВУЗы один за другим, и уже когда совсем пал духом случилось чудо, наткнулся, на объявление Московского института электронной техники в Зеленограде. О как, это же то что я искал изначально, а его почти в самом конце списка замаскировали, заразы. И какого хрена я тогда в этот клоповник приперся? Что там с расписанием приемных экзаменов? Ага, как раз начало через неделю, так что у меня достаточно времени, чтобы устроиться. Ну вот, а то переживал и хорошо, что меня на взлете тормознули, Так, что там со временем? Хм, совсем счёт времени потерял, вместо одного часа почти два просидел за газетой. Быстренько метнулся обратно в деканат.

— Что? Документы готовы? — Спрашиваю я у секретаря.

— Нет, — поджимает она губы, — с Вами еще хочет побеседовать Олег Михайлович.

— Это у нас кто? — Сбитый с толку задаю вопрос.

— Это Белоцерковский, ректор Физтеха. — Отвечает она мне таким тоном, будто я не знаю элементарных вещей.

— А зачем?

— Ну, ты даешь, — качает она головой, — он ректор, от его мнения многое зависит, если не всё.

— И пусть зависит, — раздосадованный задержкой начинаю заводиться я, — решение принято, а выклянчивать подачки, у меня как-то желания нет.

— Ты чего, обиделся что ли? — Удивляется она.

— Что ли! Не нужны мне никакие беседы, хватит, набеседовался. Тут оказывается могут в любой момент любого попросить на выход, зачем мне такое счастье?

— Так это везде так, — пожимает она плечами, — ты радоваться должен, что Олег Михайлович внимание на тебя обратил.

— Я очень рад, но все же хотел бы сначала получить свои документы, и мне будет спокойней и вам хорошо, они же у вас?

— Да ладно, забирай, — она берет с соседнего стола мой аттестат и школьную характеристику и сует мне, — только распишись сначала.

— Ага, — я быстренько поставил роспись на подсунутой ведомости и забрал документы.

Вот и все, а теперь ходу отсюда. Меня ждет другое, надеюсь более интересное учебное заведение.

— А… — раздается в замешательстве сзади, но я, уже не обращая внимания, широким шагом покидаю это учреждение, эта страница жизни мной уже перевернута.

Олег Михайлович быстро проскочил в свой кабинет, он положил на стол списки абитуриентов, которые уже прошли собеседование и еще раз внимательно просмотрел их. Вообще-то это не его забота, но в этом году почему-то снизился потенциал претендентов на факультет квантовой физики, и было решено «выровнять» положение за счет других специальностей. Ага, вспомнил он, наткнувшись на фамилию отмеченную галочкой, он где-то здесь должен его дожидаться.

— Лидочка, — обратился он к своей помощнице, выглянув из кабинета, — Климов пришел?

— Он был здесь, но забрал свои документы и сбежал.

— Как сбежал? — Удивился Белоцерковский. — Ты сказала, что я хочу с ним поговорить?

— Да, — кивнула она, — но он заявил, что уже наговорился.

— Обиделся, — сделал вывод ректор, и, качнув головой, выражая досаду, вычеркнул фамилию из списка, в конце концов, у него есть из кого еще выбирать, нечего переживать по этому поводу.

Ха, а тут будет вовсе не плохо, как раз этой осенью строители должны сдать два корпуса общежитий, по сто семьдесят комнат. Если в каждую заселят в среднем по три студента, то очень даже неплохо получается. Но… тут как всегда не обходится без проблем, все дело в том, что МИЭТ только второй год набирает студентов, и пока вопросы с поступающими абитуриентами здесь никак не решены. То есть, приехал поступать в институт, ищи жилье самостоятельно, а общежитие будет готово только к Октябрю, и то если строители по своей гнусной природе планы не провалят. Справедливости ради нужно отметить, что в прошлом году, приемные экзамены проходили не в Зеленограде, а в Москве, почему и в этот раз так не поступили, одному Богу известно. Мне вот интересно, если они рассчитывают на общежития только в Октябре, куда до этого времени студентов расселять будут?

Метнулся по округе, в надежде увидеть объявление о сдаче жилья. Ага, как же, ждут нас здесь — Зеленоград городок небольшой, и только отстраиваться начал, так что с жильем облом. Покрутившись по городку понял, что вариантов у меня два, кататься на электричке либо до Крюково, говорят там в прошлый раз иногородние жилье снимали, либо вообще ездить в Химки. А туда больше тридцати километров. Махнул рукой, ладно, в Крюково так в Крюково.

— О! Здорово Сергей. — Обалдеваю, когда в Крюково натыкаюсь на своего недавнего соседа в Долгопрудном, — и ты здесь.

— Ага, — грустно кивает он, — срезался, математику на четверку сдал, дальше физика, а там еще хуже. Поэтому времени терять не стал, забрал документы и сюда, мне подсказали, что в прошлом году здесь проходной балл был значительно ниже.

О том что «срезался» мог бы и не уточнять, раз съехал раньше времени, то все понятно, но видимо у парня наболело, поэтому решил поделиться своим горем.

— Значит, вместе бедовать будем, — вздохнув, сделал я вывод.

Если непредвзято посмотреть, то устроились вроде бы неплохо, флигелек, в который нас определили хозяева участка нормальный, чистенький и вроде бы без шестилапой живности, наверное, она зимой вся скопом вымерзает. Но удобства на улице, и помыться нормально негде, баньки у хозяев не было. Так что, придется в Зеленограде в баню ходить, а то за столько времени запаршиветь успеем.

Сказать про экзамены мне особо нечего, билеты обычные, без той зауми, которая была в МФТИ, и проходной балл на уровне двадцати одного, это верно уже от того, что все-таки Зеленоград далече от Москвы, поэтому серьезного наплыва студентов тут не ощущается. Но это в этом году так, а на следующий люди разберутся что к чему, и конкурс обеспечат, как и качественное заполнение общежитий. А вот преподавательский состав мне понравился, нет того снобизма, который присущ подобным учебным заведениям.

Ну а разместили нас, студентов, естественно не в общежитии, оказывается, здесь, рядом раньше находился военный городок, вот от него и остались казармы. По двадцать человек в одном помещении. Хорошо хоть кровати не двухъярусные, а то бы было полное впечатление, что в армию вернулся. Однако другое плохо, столовую на территории ликвидировали, а комендант этой богадельни четко следил, чтобы мы кипятильниками не пользовались, проводка очень слабая, нагрузку совершенно не держит. Однако все это временно, скоро нам предстоит «битва за урожай» так что большую часть времени мы будем отсутствовать.

А вот не угадал, вместо колхоза, нам пришлось месяц вкалывать на стройке, вернее не на стройке, а на обустройстве территории студенческого городка. Вот когда начинаешь понимать, что без механизации высокой производительности не достичь. В двадцать первом веке никому в голову не придет выравнивать площадку по уровню с помощью лопаты, носилок и бессчётного количества студентов. А тут пожалуйте, целый день на перетаскивание десяти кубов грунта с одного места на другое, хотя эту работу за двадцать минут мог сделать один грейдер, или бульдозер. Завтра будем устанавливать бордюры, ну тут хоть лопата и студенты с носилками оправданы, нет еще в СССР тракторов Беларусь с дополнительными землеройными приспособлениями, не выпускаются, всё ручками, ручками. И вот еще засада, только мы уложили в одном месте бордюры, как приехал грузовик, чего-то там строители не успели, и все наши старания буквально смешал с землёй. Нет, никогда в Советском Союзе людям не будет житься нормально с таким отношениям к делу. И прораб, зараза, он искренне не понимал, почему мы возмущены, для него это обычная дело — чего возмущаться, сейчас поправим, эй, где там бесплатная рабочая сила? Хватит прохлаждаться, схватили лопаты и принялись за работу.

Внутри общежития уже заканчивали работу отделочники, студентам, слава богу, такую работу не доверяли, повсюду пахло свежей известью и краской. Но и тут нашлись халтурщики, то плитка на кухне уже отваливается, то стекла в рамах сами по себе лопаются, то проводка при включении плит гореть начинает. В общем, со страхом ждем отопительного сезона, там и батареи течь будут, и дверные косяки с рамами корежить начнёт. Ну а я, когда дело дошло до растаскивания мебели по комнатам, занялся разрушением СССР изнутри.

Испугались? Правильно сделали, что является самым опасным для любой страны? Это коррупция, сначала на низовом уровне, ты мне — я тебе, а в конце и в высших эшелонах власти, когда покупаются и продаются «хлебные» должности. Вот и я решил приобщиться, но первая стадия меня не устраивала, так как мне отдавать кроме денег было нечего, поэтому сразу перешёл на товарно-денежные отношения. Зачем мне делить жилплощадь со студентами, которые живут весело от сессии до сессии? Нет, мне спокойная обстановка требуется, чтобы никто не мешал, душе и телу.

— Ну, у тебя и запросы, — скривилась комендант, — а ничего что надо мной еще проверяющих до черта?

— А что проверяющие? — Пожимаю плечами. — Они же по ночам не проверяют, только днем могут, а днем черта с два скажешь, сколько жильцов в комнате живет, только в списки смотреть.

— Нет, опасно это, — мотает она головой, — давай я тебя лучше в гостиничный номер определю, есть у нас рядом с пожарным выходом пять комнат гостиничного типа, прямо по стояку. По размеру они почти такие же, но там небольшой санузел имеется, поэтому и считаются одноместными, но оплата двадцать рублей в месяц.

— А что, это выход, — я сразу уцепился за предложение, хотя оплата была для меня великовата, стипендия всего тридцать пять, но все одно дешевле чем снимать квартиру у частника, там цена начиналась от тридцати, — чистоту и порядок гарантирую.

— Ну это само собой, — нервно оглянулась она, — и смотри, чтобы никаких пьянок.

— Это само собой, — чуть передразнил я её, — мне не для того отдельное жильё нужно, чтобы пьянки устраивать, я бы тогда с большим удовольствием на прежних условиях разместился, там компания уже спетая и спитая.

— И чтобы девиц не водил, — попыталась она выставить дополнительные требования.

— Валентина Валерьевна… — укоризненно тяну я, — вам не кажется, что это уже лишнее.

— Ладно, ладно, — отмахивается она, — решила, почему не попробовать. Ну, всё, договорились, в пятьсот тридцатую вселишься.

И две красненькие купюры поменяли своего хозяина. Вот такой мой скромный вклад в развитие коррупции в стране. Эх, то ли еще будет.

М-да, а комната оказалась с подвохом, вот ведь комендантша ушлая, все дело в том, что жильё было не только угловым, но и размещалось на последнем этаже, поэтому когда наступили холода, я стал ощущать себя антарктическим пингвином. Нет, так дело не пойдет, поэтому сходил к коменданту, попенял ей за «подставу» и попросил ее договориться с сантехником.

Дядька оказался с понятием и за пятерку поставил мне в номер дополнительную батарею, а чтобы было еще теплее, пришлось договариваться со студентами и те за чашку риса… то есть за четыре талона в столовую, затащили на чердак дополнительный объем стекловаты, который скоммуниздили с соседней стройки. Только после этого я решился снять две кофты, в которых мнил себя полярником со стажем.

Первые три курса в ВУЗах считаются общеобразовательными, но к МИЭТ это относится слабо, здесь не редки случаи, когда и первокурсников привлекают к научным работам. И те с удовольствием в этом участвуют, вот и я решил не отрываться от коллектива, а чтобы мой вклад был действительно полезен, то предложил Комарову Виталию Владимировичу, нашему руководителю по разработке электронных систем, заняться разработкой магнитной памяти на биаксах. Что такое память на биаксах? Да это почти одно и то же, что память на ферритовых кольцах, хотя и принцип съема информации с них несколько другой. Но только если возиться с кольцами нужно долго и нудно, да и они имеют тенденцию рассыпаться, вгоняя в ступор сборщиков матриц, то биаксы можно формировать методом литографии. В этом случае можно достичь плотности до девяти элементов на квадратный миллиметр. Фантастика на сегодняшний день, поэтому, как только Комаров осознал перспективы от внедрения такой памяти, то сразу побежал к Преснухину, ректору нашего института, чтобы эту тему застолбить за собой.

— Что-то уж сильно ты намудрил с составом ферритового порошка для запекания, — сомневался он, — откуда ты вообще это взял?

— Из исследования магнитных свойств ферритов, — отбиваюсь я от его претензий, — если брать чистую окись железа, то мы вряд ли сумеем достичь требуемых характеристик.

— А бомбардировка электронами во время формования обязательна?

— Да, только с ней мы достигнем нужных показателей. Особенно это будет важно когда скорость работы памяти поднимется до четырех мегагерц.

— Ерунда, ни одна память на феррите не сможет работать на такой частоте, там такие токи понадобятся.

— Для записи возможно и понадобятся, а вот считывание вполне сможет на такой частоте работать.

— Ладно, посмотрим что получится, — махнул он рукой, — мне важна сама идея, если у тебя получится сформировать биаксы с помощью литографии, это такие перспективы откроет в области автоматизации производства памяти. Затраты на нее рухнут на порядок.

— Я надеялся, что на два порядка. — Вздыхаю нарочито тяжело. — И хотел бы, чтобы эту нашу память и в США покупали.

— Фантазёр, — рассмеялся Комаров.

Ну да, смейся, смейся, а степень доктора тебе все равно придется примерять.

— Виталий Владимирович, — решил я заодно решить один неприятный для себя вопрос, — вы не могли бы с Семенцом поговорить? Он требует обязательного присутствия на его лекциях, а мне это не нужно, мат анализ я и так хорошо знаю.

— Если знаешь, то в чем проблема? — Щурится он, делая вид, что не знает, зачем я к нему обращаюсь за помощью.

— Так у него фишка такая, если студент не ходит на его лекции, то он никогда с первого раза зачет не принимает.

— А зачем тебе надо сдать с первого раза? — Вновь улыбается руководитель направления. — Лень что ли походить, уважение показать?

— Уважение я и так готов «показать», но уж больно много времени для этого требуется, ведь он любит перед аудиторией в очереди мариновать.

— Ладно, сегодня же поговорю с ним, так-то он человек незлобный, но как ты говоришь «Фишка у него такая».

Вот и хорошо, а то ведь еще есть философия, на чёрта, она физикам, но от нее никак не отбрыкаться, вроде как этот предмет введён для воспитания, и это полный улёт, здесь неявка на лекцию приравнивается к прогулу.

Ну вот, керамическую подложку для матриц отполировал, теперь надо нанести суспензию из ферритовой смеси и просушить. Потом шлифовка, надо получить толщину слоя в пределах трёх десятых миллиметра, нанести фоторезист… вообще-то нет смысла перечислять все операции, всего их двадцать три. И это минимальное их количество, а так, когда будут ставить на поток, их потребуется больше тридцати. А вот следующая идея, которую я намерен пропихнуть после этого, это создание микросхем на полевых униполярных транзисторах с изолированным затвором (МОП). Вот это будет уже бомба.

— Чем занимаешься? — Подкралась ко мне Лиза Касьянова.

— Делом, занимаюсь, делом. — Отвечаю ей, откладывая очередную подложку. — И тебе советую этим заняться.

— Да ладно тебе, здесь всех дел не переделаешь, — говорит она, и цап голыми руками подложку прямо за только что обезжиренную поверхность.

Мда, втянув воздух сквозь зубы, нежно забираю заготовку из её девичьих ручек, а то вдруг еще и поцарапает, вон когти какие, тогда придется заново на шлифовку тащить.

— Действительно, не переделаешь, — соглашаюсь с ней и тщательно прикрываю контейнер.

Придется теперь постоянно так делать, ибо им, имеется в виду девушкам, трудно втолковать, что при работе с любыми заготовками требуется соблюдать определённые правила, как например, ничего не хватать руками, закрывать свои волосы шапочкой и вообще постоянно носить «намордник».

— Но стремиться к этому надо. — Заканчиваю свою мысль.

— А мы с девчонками решили на фильм сходить, — поделилась Лиза планами женской части студентов. — Три тополя на Плющихе показывать будут.

Мне стало смешно, им будут показывать три тополя, четвёртый не выжил, засох.

— О, так вы любители мелодрам, — делано удивляюсь изменившимся вкусам самой Касьяновой, — помнится, раньше ты больше комедии смотреть любила.

— С нами не хочешь пойти? — Как бы невзначай интересуется она.

— Нет, у вас намечается девичник, нечего мне делать на этом празднике жизни, да и работы много, — а в мыслях продолжил, — и если бы не одна «умная» девица её было бы меньше.

— Ну как хочешь, — дернула она плечиком и шагнула от меня прочь. Как же, отказался от такого лестного предложения.

Вот и ладушки, тихонько выдохнул я, рассматривая пострадавшую заготовку на отсвет, может обойдется малой кровью? Нет, не обойдется, залапала ее Лиза качественно, придется опять в трех средах отмывать. Вот зла не хватает…

Да вижу я, всё вижу. Это наша лаборантка, Верочка Сомова, бросает на меня задумчивые взгляды. А вообще, какая она Верочка, мне в пору ее Верой Евгеньевной называть. Но вот как-то сошлись мы с ней на фоне общих интересов. Каких? А вот об этом позвольте умолчать.

Ночь, завтра выходной, счастливое время, и мы с Верочкой воспользовались ей сполна.

— А чем тебе Лиза не угодила? — Неожиданно спрашивает она, расслабившись после ночного марафона.

— Ревнуешь? — Вопросом на вопрос отвечаю я.

— А ты бы хотел? — Продолжает она играть в вопросы. — Просто она уже давно на тебя «глаз положила», а ты делаешь вид, что в упор этого не замечаешь.

— Лиза не только на меня «глаз положила», она свои глазки на многих разложила.

— А ты ее не осуждай, девушка правильно делает, она сейчас опыт нарабатывает, — цинично мне заявляет Вера.

— То есть использует меня в качестве учебного пособия? — Возмущаюсь на такое утверждение.

— Тебя нет, других да.

— Хоть это успокаивает, — проявляю сарказм, — а то знаешь ли, обидно как-то.

— Видишь ли, у неё не так уж много времени, она должна подобрать себе жениха за время учебы, потом поздно будет.

— С чего бы это? — Действительно неожиданный вывод. — Лиза эффектная девушка, без внимания ее не оставят.

— Ты как и все мужчины предпочитаешь ничего не замечать. Ты даже представить себе не можешь, сколько она на себя косметики переводит, стоит ее хорошенько отмыть, и перед тобой появится обычная серая мышка.

— А, ты про это, — отмахиваюсь я, — так этим многие девушки «грешат», тут главное не в том, что природа тебе дала, а как себя подать.

А все-таки Вера коварная особа, ишь как умело соперниц принижает, сначала как бы её похвалила, а потом можно сказать в грязь втоптала, не будь у меня жизненного опыта, ни за что бы не обратил внимания на такие манипуляции собой. Однако заметив, что этот разговор мне неинтересен, она перешла на другую тему:

— Представляешь, — продолжает она ночные разговоры, — сегодня я узнала, что Жилкин жутко завидует Комарову.

— С чего это вдруг? — Не удержавшись, хмыкнул я. — Комаров всего лишь кандидат, а Жилкин уже доктор.

— В том-то и дело, что Комаров сейчас сразу три направления ведет, а Жилкин только одно, и то, бесперспективное.

— А кто сказал, что это его направление бесперспективное? — Удивляюсь такому мнению. — По-моему, телевизионные системы для управления компьютером очень даже будут востребованы в ближайшем будущем.

— Это в будущем, а ему нужно что-нибудь предоставить сейчас. — Хихикнула лаборантка. — Запланированный на работы бюджет он уже почти проел, а результатов ноль.

Вот за что мне нравится Вера, так это за то, что она даже злорадствует как-то незлобно. А так действительно непорядок, одно из самых перспективных направлений в электронике под угрозой закрытия, надо будет попросить Верочку, чтобы она устроила мне встречу с этим Жилкиным. Так и быть, подкину ему пару идей насчет монитора, на самом деле ничего такого сложного там нет, просто не надо пытаться в простой телевизор напихивать множество дополнительных функций, которые там не нужны. А нужны там только знакогенератор и матрица памяти, которая будет содержать в себе страничку текста. Ну и клавиатуру надо нормальную сделать, там тоже ничего сложного, Консулы уже вовсю в качестве консоли используют. Всякие мышки пока не при делах, вот когда пойдут специализированные микросхемы, тогда и можно будет думать.

— Слушай, — делаю вид, что мне жутко подозрительно, — а чего это ты про Комарова вспомнила?

— А, что-то пришло на ум, — легкомысленно отмахнулась она, и тут же хихикнула, — а ты что, ревнуешь?

— А ты как думала, — пытаюсь разыграть свое недовольство, — он же ДОКТОР около физических наук, а я кто?

— Да, а кто ты на самом деле? — Продолжает она веселиться. — Нищий студент около наук?

— Тс-с, замолчи, — как завзятый заговорщик призываю я ее к молчанию, — ты же фильм «Золотой теленок» видела?

Его здесь пустили в прокат еще шестьдесят седьмом году.

— Хочешь сказать, что ты подпольный миллионер Корейко?

— Не-а, я подпольный Шура Балаганов.

— Ну тогда «пилите Шура, пилите». — Снова хихикает она.

— Что уже отдохнула, ну так я готов.

— Стой, я совсем не о том говорила, — еле сдерживаясь, сдавленно хохочет Верочка.

— А о чем ещё можно говорить ночью? — Удивляюсь я, прижимаясь к желанной женщине.

Суть моих рассуждений Жилкин уловил сразу:

— Видишь ли, наш монитор предназначался не для использования в качестве консоли, мы хотели на его базе сделать УПДМЛ (устройство подготовки данных на магнитной ленте). С возможностью редактирования данных построчно.

— То есть по существу сделать мини ЭВМ.

— Если рассматривать с этой стороны, то да. — Соглашается руководитель работы.

— Это уже намного сложнее, — задумываюсь над проблемой, — а можно схемы взглянуть?

— Да пожалуйста, — улыбается он, — только что ты там увидишь?

— Что-нибудь да увижу, — изображаю виноватое лицо.

— Ладно, интересно будет на это посмотреть.

Такс, это у нас знакогенератор, тут смотреть не на что, они везде одинаковы, это контроллер управления магнитофоном, тоже стандартный взяли, и это ошибка, его можно значительно упростить. Но это сейчас не актуально. А вот, это уже сам микропроцессор… Ух ну и намудрили, «железяка» тут же в реальном времени, прорисовала схемы модулей, которые требовалось переделать, и заодно отметила пару ошибок.

— Значится так, — двадцать минут спустя я оторвался от рассматривания схем, — можно использовать старые схемы, исправив несколько нестыковок, в этом случае устройство будет работать, но возможны проблемы в виде пропуска сигналов от нажатых кнопок клавиатуры, ну и главная проблема все это будет часто уходить в общий сбой.

— Оно и уходит, — помрачнел Жилкин.

— А можно кое-что переделать, — продолжал я, и получить надежную машинку.

— Времени мало у нас осталось, в Марте я должен предоставить рабочий проект. И так уже на квартал сроки скорректировали.

— В Марте? — Обрадовался я. — Так у нас в запасе куча времени. Неделя на прорисовку схемы, две на разработку плат. Два месяца хватит, чтобы изготовить платы и распаять микросхемы?

— Микросхемы? — Удивляется он.

— Ну да, — киваю в ответ, — делать это все на транзисторах довольно-таки трудоемко, а так почти все влезет на четыре больших платы.

— Микросхемы у нас в дефиците, — задумывается Комаров.

— Простая логика в дефиците быть не должна.

— А у нас все в дефиците, — отмахивается он, — а ты точно сможешь схему на микросхемах за неделю нарисовать?

— Нет ничего невозможного, вот только… — внимательно смотрю на него.

— Сколько? — Сразу расшифровывает он, мою мхатовскую паузу.

— Сто пятьдесят, — озвучиваю я сумму, и увидев сомнение в его глазах, успокаиваю, — после того как схема заработает.

— А платы?

— С платами проблемы, — морщусь в ответ, — руководитель отдела Крайков очень ревностно относится к чужим разработкам, поэтому лучше чтобы этим занялись его работники.

— Он сроки точно провалит, да ещё ошибок наделает, — возражает Жилкин, — давай лучше так, ты на кальке прорисуешь, сделаем масштабный снимок, а я на заводе договорюсь.

— А двухсторонние платы они могут сделать? — Сразу интересуюсь возможностями заводских работников. — Тогда от навесного монтажа избавимся.

— Сделать, то смогут, — вздыхает он, — но там отверстия в плате надо металлизировать, а это у них уже узкое место.

Короче, с Жилкиным сумел договориться, он благодаря своим связям оформляет меня в какую-то артель, занимающуюся выпуском наборов электроники, под вывеской «Сделай сам». Но оплату в размере четырех сотен я могу получить только после того, как «его» детище докажет свою работоспособность. Ну а мне предстояло много бессонных ночей, так как работу по созданию матриц на биаксах за меня никто делать не будет.

Задумался, а на каких условиях Жилкин сумел договориться с артелью. Так-то понятно, что у него там есть знакомые, но не проще ли денежку через них напрямую в свой карман получать. Или там фин. инспекция лютует? Ненавязчиво поинтересовался этим вопросом.

— Ничего криминального, — пожал плечами он, — мы часто делаем им заказ на небольшие работы, так как своя мастерская не может пропустить большой объем. Тем более, что их работа оценивается куда как дешевле, ну и контроль за этими работами тоже та еще заруба, это же не только мое решение, там еще ученый совет должен затраты подтвердить.

— А он уже подтвердил?

— Нет, но куда он денется? — Ухмыльнулся Жилкин. — Провал работы стоящей в плане сильно влияет на показатели, а значит и на размер премии.

Фух, успел до Нового года прорисовать схему контроллера, успел бы и раньше, но сессия будь она неладна. Вы скажете причем здесь сессия, если она проходит в Январе? А вот при том, что пару занятий до сессии я обязательно должен на лекциях поприсутствовать, иначе преподаватели идут на принцип, и тогда хрен мне по всей морде, никакое заступничество не спасёт. А еще, наконец-то смонтировали новую печь и провели первый обжиг феррита, который предложила «железяка». Результат удивил всех, частота, с которой можно было использовать полученные изделия, поднялась до нескольких гигагерц. Комаров сразу засел за оформление заявки на изобретения, меня обещал записать в соавторы, вообще-то это не совсем по профилю нашего института, это скорее работа МФТИ. Но здесь я был полностью на стороне руководителя работ, все-таки щелкнуть по носу несостоявшуюся альма-матер дорогого стоит. Нет, я не тщеславный, как раз наоборот, но на душе почему-то сразу радостней стало.

— Да… — В ступоре произнес Жилкин, просматривая листы ватмана, — И это все ты успел сделать за неделю?

— Так договаривались же. — Смотрю на него насторожено, он что, не поверил мне?

— Мы договаривались только на принципиальную схему, а ты весь комплект документации выдал.

— И что? Разве это плохо?

— А вдруг ошибки?

— «Фирма веников не вяжет», — рубанул я и тут же вспомнил, что это выражение здесь еще неизвестно, поэтому был вынужден продолжить, — а если и вяжет, то только фирменные.

— Но-но, — хмыкнул Жилкин, — и всё-таки я возьму их проверить.

— Да пожалуйста, для того и принес.

Ну вот, теперь можно и расслабиться, завтра предстоит встреча нового года, с ребятами из потока договорились по трёшке скинуться. Правда тут деканат пошёл на нарушение финансовой дисциплины и заявил, что выплата стипендии будет произведена после нового года. Я думаю это потому, что там решили придержать студенческую вольницу на праздновании Нового года, а то ведь спустят все деньги в первой декаде месяца, а потом зубы на полку. Но это мало кого из студентов остановило, есть ведь еще друзья, у которых можно «перехватить пятерик» и дожить до обналички стипендии.

Естественно Жилкин не поверил Климову, чтобы студент первого курса, сам разработал схему контроллера, да никогда, скорее небо упадёт на землю. Наверняка тут Степановский свою руку приложил, кто еще кроме него работал с микросхемами? Поэтому дня три затратив на изучение документации выданной студентом, Жилкин собрал все чертежи и пошёл на рандеву с тем, кого он считал разработчиком.

— Ну что, закончилось твое инкогнито, — заявил он Степановскому и выложил перед ним функциональную схему прибора.

— Это что? — Заинтересовался тот, рассматривая документ.

— Ну, ты еще скажи, что видишь это впервые.

— Хм, — электронщик еще раз внимательно осмотрел схему, — я действительно впервые это вижу. Но на первый взгляд очень похож на схему какого-то контроллера. Но сказать что-то определенное я не могу, тут надо предметно разбираться и принципиальная схема бы не помешала.

— Ну ты и жук, — покачал головой Жилкин, — скажи еще и с Климовым не знаком.

— А завхоз тут причем? — Вытаращился тот на руководителя работ.

— Завхоз? — Напрягся тот, но потом, вспомнив, что фамилия завхоза тоже Климов, с досадой махнул рукой. — Нет, Климов, это который студент, с первого курса, с Комаровым работает.

— Впервые слышу, мне со студентами делить нечего. Кстати, так же как и с Комаровым, нет у нас общих тем, разговаривать нам не о чем.

— Погоди, так это точно не твое? — Кивнул Жилкин в сторону документа.

— Точно не мое, — подтвердил Степановский, — может быть кто-то из моих архаровцев руку к этому приложил… но они хрен сознаются, узнаю, голову сниму.

— А почему «они»?

— Так одному эту работу провернуть сложно, — пожал плечами электронщик, — тут работы для четверых.

Ну, так-то да, — согласился с ним руководитель работы, и задумался. Получается, Климов с кем-то на стороне договорился. Мысль о том, что молодой человек мог провернуть все самостоятельно, он по-прежнему не брал в расчёт.

Месяц спустя.

— Как так-то? — Возмущался научный сотрудник МФТИ, которому поручили исследовать образцы ферритов, любезно предоставленные из Зеленограда. — На вид феррит, по химическому составу тоже, а вот по свойствам ничего похожего.

— Шлиф исследовали, — спросил Белоцерковский, уж очень его заинтересовала работа Зеленограда, так как они умудрились с ногами залезть в их тематику.

— Да, смотрели, по виду обычный феррит, только помол ингредиентов тоньше.

— А может в этом все дело?

— Нет, мы уже попробовали создать такой же феррит, и ничего не получилось.

Олег Михайлович задумался, получается можно изменять свойства ферритов с помощью какой-то технологии. Это уже интересно. Надо бы послать запрос в МИЭТ, вдруг да ответят.

— Ладно, давайте не будем ломать голову, а просто выполним свою работу, — пришел к решению Белоцерковский.

— Вот с этим могут быть проблемы, — вздохнул научный сотрудник, — у нас не хватает диапазона приборов.

— Что значит, не хватает?

— Так в этом то и проблема, мы уже подошли к частоте в два гигагерца, а потери в этом феррите не фиксируются.

— Вот даже как, — пробормотал Олег Михайлович, — а ведь это рушит нашу теорию.

Запрос из Физтеха поступил к нам в марте, когда я «запекал» последнюю матрицу.

— Смотри, кто нас осчастливил, — Комаров потряс перед моим носом отпечатанным письмом, — Белоцерковский собственной персоной.

— Надо же, — усмехнулся я, — и что это ректору долгопрудненского института понадобилось от нас?

— Надо же, как ты Физтех обозвал, — веселится руководитель работ, — сразу видно, зуб на них имеешь. Сознавайся.

— А я этого и не скрываю, — ухмыляюсь в ответ, — я эту «гениальную» братию с прошлого года на дух не переношу. Эти уроды что удумали, увидели, что вступительные экзамены на отлично сдал, предложили мне перейти на другой факультет, а когда я отказался, выкинули вон.

— А ты не свистишь? — Засомневался Виталий Владимирович. — Там просто так отличниками не раскидываются.

— Так то да, — вынужден был согласиться я, — потом в деканате сказали, что со мной хочет сам Белоцерковский поговорить. Но я решил, что он будет снова навязывать то, чего я не хочу, используя свой авторитет, поэтому решил, что мне это не надо.

— И сразу поехал поступать к нам?

— Точно, — киваю в подтверждение, — подумал, что здесь снобизма нет.

— Это ты зря так подумал, — продолжает веселиться Комаров, — здесь снобизма тоже хватает. И вообще научная среда это как пауки в банке, чуть не доглядел, хоп, и сожрали. По крайней мере, меня с одной работой два раза на ученом совете прокатывали, только заступничество зама по науке помогло. А сейчас, когда та работа получила высокую оценку, делают вид, что всецело поддерживали меня.

На это его утверждение мне остается только согласиться.

— Я так думаю, что ты против передачи «долгопрудненским» технологии запекания феррита?

— Категорически, — киваю в ответ, — они обязательно попробуют присвоить заслуги открытия себе, двинув очередную заумную теорию.

— Да уж, в теории они сильны, — заметил Комаров, — но и в позу тоже не стоит становиться, жизнь-то она такая может и другим боком повернуться.

— Вы хотели сказать «повернуться задом»? Лично я против передачи технологии, а вы решайте сами.

— А я тоже против. — Засмеялся Виталий Владимирович. — Это я решил твою позицию выяснить. Но естественно я не буду им также как ты жестко отвечать, уж подберу формулировки.

Надо же, удивлялся я, оказывается и здесь Физтех не очень-то уважают, видимо между технарями и научниками всегда будут разногласия. Хотя да, иногда последних в такие дали заносит, что, как говорится, ни уму, ни сердцу.

А на следующий день в лабораторию заявился Жилкин:

— Ты знаешь, — доверительно сообщил он мне, — а ведь работает твой контроллер.

— А почему он не должен работать? — Удивляюсь его сомнениям.

— Может, теперь признаешься, откуда ты схемы взял?

— Из головы. — Улыбаюсь, отвечая на в который раз уже заданный вопрос.

— Значит, не хочешь сознаваться, — делает он один и тот же вывод.

— Так уже сознался, и не раз.

Но как оказалось этим все не закончилось.

— Климов, к ректору. — Совершенно неожиданно находит меня секретарь.

— Прямо сейчас? — Спрашиваю я, так как должно наступить время философии, а пропускать лекции на нее, как уже говорил, крайне нежелательно.

— Прямо сейчас, — строго смотрит она на меня, будто я совершил что-то ужасное.

Ладно, к ректору так к ректору. Интересно, какие вопросы у него ко мне возникли? Так-то я Преснухина только два раза видел, не любит наш ректор на публике показываться, а тут на тебе решил лично познакомиться. Или до него дошло ходатайство Комарова о поощрении бедного студента в связи с изобретением. Так и гадал пока шел к руководству.

— Разрешите, Леонид Николаевич? — Сунул я нос в кабинет.

— Проходи Андрей. — Отозвался Преснухин.

О как! Ректор меня даже в лицо знает, и даже по имени величает. Очень интересно. Я не заставил себя долго ждать и просочился внутрь.

— Садись, — Леонид Николаевич показал на стул, и тут же представил находившегося в кабинете еще одного взъерошенного товарища, — это Леонид Никитич, он у нас отвечает за дисциплину. У него есть вопросы к тебе.

— За дисциплину? — Мне есть чему удивиться, никаких замечаний по дисциплине у меня еще не было.

— Да, вопросы касаются дисциплины, — подает голос товарищ, — ты работал в нашей лаборатории и подписывал документ о неразглашении.

— Да, подписывал, — не отрицаю очевидного.

— Ну и как же тогда вы объясните вот это? — Он кивает на стол, на котором я вижу чью-то докладную.

— А что это? — Интересуюсь у Леонида Никитича.

— Это докладная, — сообщает он мне таким тоном, будто я изобличен в какой-то преступной деятельности.

— И? — Поощряю его продолжать обвинительную речь.

— Вы совсем не чувствуете за собой вины? — Удивляется он.

— Нет, — говорю ему совершенно честно.

— А где вы взяли схемы устройства, которые предложили Жилкину?

— Сам нарисовал, — опять же «крою правду матку».

— Сам?! — Подпрыгнул от негодования товарищ. — Лучше признавайся, кто тебе дал схемы? Кому ты сообщил о проводимых в институте работах?

— Никому не сообщал, — пожимаю плечами, — а схемы рисовал сам.

— Значит, не хочешь сознаваться, — насупился Леонид Никитич.

Упс, а ведь это один в один слова Жилкина, неужели это он решил меня так на деньги кинуть, или просто совпало. Я чуть поворачиваю голову и наклоняюсь, чтобы разглядеть фамилию на докладной, товарищ, увидев мои потуги, быстро хватает и переворачивает листок, но поздно, фамилию заявителя я успел рассмотреть. Вот ведь скотина, а еще доктор около физических наук, точно решил мои деньги прикарманить.

— Знаете что, — прекращаю вести себя как обычный студент, — сознаваться мне не в чем, если найдёте исполнителя работы помимо меня, тогда зовите, и я докажу, что это не он. А с Жилкиным я больше работать не буду, так можете ему и передать. И, чтобы показать, что разговор закончен, обращаюсь к Преснухину. — Леонид Николаевич, могу идти, а то сейчас пара по философии, пропускать ее очень нежелательно.

— Иди, — отпускает он меня, несмотря на возмущенный взгляд обвинителя.

— Леонид Николаевич, почему вы его отпустили, еще немного и он бы сознался. — Забился в истерике обвинитель.

— Нет, этот не сознается, — усмехнулся ректор, — он прекрасно знает, что признание вины не освобождает от ответственности.

— Но облегчает участь подсудимого.

— А он уже подсудимый? — Продолжает улыбаться Леонид Николаевич. — Правильно он сказал, что пока вы не нашли исполнителя, предъявить ему претензии невозможно. Его можно исключить из института только по статье утрата доверия, и то это еще надо будет постараться доказать.

— Так давайте, мы к нему эту статью применим.

— А с какого перепуга? — Удивился ректор. — Что нам это даст? А вдруг он на самом деле эту работу в одиночку провернул?