Реликт Межклановых войн

Глава 4

Глава 4

Старое доброе морское путешествие. И пусть Висельник благодарит сам факт своего становления вампиром, благодаря которому он не заблёвывал всё окружающее. Морская болезнь у него… была. Теперь нет, ведь перейдя в новое состояние, бывший человеческий организм избавлялся от всех своих недостатков. Шрамы, утраченные зубы, иные, более серьёзные части тела. Болезни самые разные, в том числе и такие вот особенные, проявляющиеся исключительно в особых обстоятельствах.

Я на память не жалуюсь, а потому не забывал, как друг сетовал ещё тогда, будучи человеком, на одно вынужденное путешествие по морю, после которого его на борт любого парохода было не заманить самыми сладкими обещаниями. Разве что чёткий и однозначный приказ мог загнать его на качающуюся палубу, что находилась вдали от суши. Теперь же… Казалось, Висельник до конца не верил своему счастью, наслаждаясь одной лишь возможностью спокойно дышать, ходить, говорить, общаться с другими пассажирами и командой, при всём при этом сохраняя ясность мысли.

Находились мы сейчас на грузопассажирском пароходе «Лорелея», привычно для себя вот уже более пяти лет курсирующем из какого-либо германского порта до портов США или Мексики, перевозя туда некоторое число пассажиров и товары Старого света, ну а оттуда доставляя… опять же пассажиров и различное сырьё для германских фабрик. Обычный такой пароход-трудяга, не относящийся к числу тех, которые привлекали к себе внимание действительно богатых пассажиров. Хотя каюты были, да, в которых с приличествующим ситуации комфортом могло расположиться полтора десятка человек. Нас такой расклад вполне устраивал по причине не только определённой незаметности, но и из-за того, что имелось свободное место в трюмах, пригодное для перевозки уже нашего груза. Какого? Тварей, естественно, большую часть «багажа» составляли именно они. Контактировать с соклановцами из мексиканских доменов, да ещё и привлекать лишнее внимание, заимствуя Тварей у них — это ж как бить в набат посреди ночи! Увы и ах, но тамошние домены не только были слабо освоены кланом, но и контингент там наличествовал… в основном из проштрафившихся либо тех, кто вот ни разу не блистал умом и сообразительностью, что не восполнялись даже самым примерным усердием. По меркам Вер-Заррен, само собой разумеется.

Твари находились в особых контейнерах, способствующих их погружению в глубокий сон, во время которого они практически не требовали питательных веществ на поддержание жизнедеятельности, да и просто не способны были каким-либо образом всполошить команду «Лорелеи». Напрягать магические свои способности для вычистки лишних воспоминаний у команды никто из нас не хотел. Пусть лучше твари скрытыми побудут, никак себя не проявляя. Контейнеры, опять же, были не простые, а идеально подходящие для того, чтобы быть приспособленными к большей части транспортных средств типа «фургон», используемых по ту сторону океана. Жаль, что лошади останутся обычными, а не Тварями в их облике. Почему так? Не то судно «Лолерея», чтобы перевозить лошадей. Специально же искать подходящее — не столь уж важно наличие там лошадеообразных созданий, вполне можно обойтись и обычным четвероногим транспортом. Для ускорения же оного, случись надобность, можно воспользоваться как алхимией, так и определёнными заклятьями. Эффект не совсем тот, постоянно тоже применять не получится, но время от времени или вообще разово — это без проблем.

Само морское путешествие, не столь и долгое с учётом эпохи паровых машин и вообще не самой низкой скорости кораблей, проходило спокойно. Готовиться к чему-либо конкретно не имело смысла, посему время проводили за обычными мистическими тренировками, беседами друг с другом, а также с капитаном, его помощниками и немногочисленными пассажирами «Лорелеи». Да и было то их… Немец из Гамбурга, едущий по поручению начальника проинспектировать, как идут работы на серебряном руднике и не стоит ли заменить оборудование на более современное, да семья мексиканцев из числа тамошней элиты, возвращавшаяся из турне по Европе. Глава семейства — солидный такой сеньор лет пятидесяти, его жена с богатыми формами, но вполне себе привлекательная, да две дочери, коим было двадцать и шестнадцать лет. Почти полный состав, поскольку единственный сын и наследник, старший среди всех детей, пребывал дома, в латифундии семейства Борхес-Фаэро. По сути занимались они классическим сельским хозяйством, но, как я понял, доходов хватало не только на жизнь, но и на такие вот вояжи по миру, пусть и не постоянно. Впрочем… особого дела до случайных попутчиков, помимо легких, ни к чему не обязывающих разговоров, не было никому из нас. Разве что Висельник порой с интересом посматривал на Розиту, старшую из дочек, но взглядами дело и ограничивалось. Ч-чёрт, да дамочек даже в качестве источников для крови не использовали из нежелания хоть немного вредить здоровью сих очаровашек.

Кровь, она, конечно, добывалась, но из обычных матросов. Не прямым и примитивным способом покусания, конечно. Подобное… не претило многим из нас в обычном ритме бытия лишь в том случае, когда объект был противоположного пола и высокой привлекательности. Вот при таком раскладе, да в процессе приятного общения с введением в отрешённое состояние и полным отсутствием следов в памяти… Сейчас же обстановка несколько иная. Кусать же матросов, этих тружеников моря, если есть иной вариант… Спасибо, не прельщает.

Другой вариант — это аморфы Валтозарис, кристаллические сосуды Граусс и прочие творения, в которых кровь не только держат, но и, используя определённые дополнения, получают. Тот же специфического вила аморф, будучи приложенным к человеку, сам впивается в него своими полыми клыками и начинает выкачивать кровь. Аккурат до полного своего заполнения, как и заложено в его простеньких инстинктах. У кристаллических поделок Граусс, полых внутри, понятное дело, роль клыков выполняет выдвижная игла. Воткнул её в источник крови и меньше минуты потребуется на то, чтобы сосуд был полон. Дальше всё стандартно — заживление ранки и ментальное воздействие, стирающее сам факт странного в жизни обычного хомо.

И вот он, город Веракрус, что в Мексике. Именно тут был конечный пункт морской части нашего путешествия. Выгрузка нашего, хм, багажа, в том числе и того, который в случае необходимости быстро станет вполне себе самопередвигающимся и очень опасным; короткое прощание с попутчиками и особенно попутчицами, после чего Карл, как наиболее важный и представительный среди нас, был отправлен договариваться в местную контору по найму нескольких фургонов. Обычное дело, особенно если толикой ментальной магии ударить по сознанию кое-кого из местных важных персон, выдавая себя за очередную группу археологов, интересующихся ацтекской культурой.

— Никогда не был в Мексике, — с хрустом потягиваясь, заявил Ханна, озирая окрестности. — Солнца тут много, как знающие знакомцы говорили.

— И солнца много, и жары в избытке, — кивнул, соглашаясь, Седрик, который как раз тут бывал, пусть и довольно давно. — Для нас здешний климат не самый лучший из возможных. Зато если сравнить с Африкой — сразу становится легче на душе.

— Только тело этого не чувствует. Точнее вот как завтра солнышко взойдёт, так тела и начнут страдать.

Умудрённый гаар-гул лишь хмыкнул на это моё замечание, после чего перевёл взгляд на небо и начинающую проявляться там луну. Не узкий серп, но и не полная луна. Мда, понимаю. Времени то уже изрядно по любым меркам прошло, а тоска по почти полностью утраченной магии никак не отпускает того, кто раньше был Танцующим под Чёрной Луной.

Для всего нужно определённое время. Вот и мы не собирались срываться сразу в пока ещё не до конца понятном направлении. Исходящий от находящегося при Мануэлле артефакта сигнал легко улавливался, однако… Они пока тоже не находились в движении. Подготовка, как ни крути, порой требующая разного, да и форс-мажорные обстоятельства никто не отменял. Вот потому и сидим на террасе у местной гостиницы неплохого такого ранга, где и номера сняли наилучшие, и о культурно некультурном отдыхе заранее договорились. Культурный — это посидеть за накрытым столом, продегустировать местные блюда и запить здешним же вином, если кто захочет. Посмотреть не только на становящееся ночным небо, но и на красоток, которые тут за официанток и просто для услады глаз почтенных сеньоров с деньгами. И не только глаза они могли радовать, но это уже за отдельную плату, которую, к слову сказать, все из нашей компании тоже могли и желали предоставить. Тут и удовольствия обычного типа, и восполнение источника сил любого вампира из, так сказать. естественных сосудов. Всячески приятных, которые и малость покусать в удовольствие. Аккуратно, со всей возможной нежностью.

— И всё равно… диковатые тут места. О спокойствии, как в Европе, тоже говорить не приходится, — говоря это, Висельник задумчиво оценивал внешность сразу трёх девиц, заранее примериваясь, думая, остановиться на одной, двух, а может и вообще муками выбора не страдать, благо выносливость вампирского тела позволяет и не такое.

— Сейчас тут спокойнее, чем во многие иные времена, — процедил Седрик, явно не понаслышке о том ведающий. — Чего стоили этой несчастной стране такие «великие правители» как Санта-Анна, Альварес. Хаурес наконец. Особенно Хуарес. По сравнению с этими тремя «гениями» генерал Порфирио Диас кажется мудрейшим и талантливейшим политиком и управленцем. Хотя на деле…

— Долги, которые уже стали заметны, а он и не думает останавливаться.

— Всё верно, юный друг мой, — поддержал Висельника бывший Танцующий. — Нахватать лёгких денег может почти каждый. А вот задуматься о необходимости их возвращения и правильной выплате процентов… Тут Диас себя плохо проявил, недальновидно. Я многое повидал в разных частях света, потому и говорю. С десяток лет нынешний «хефе» точно продержится, а вот что случится потом, разве что пророки сказать в состоянии. Но сейчас Мексика получила передышку, которой может воспользоваться. Или не воспользоваться. Тут от многих условий зависит.

— Горячие парни в сомбреро не всегда поступают так, как велит разум, — припомнил я кое-кто из не виданного, но слышанного и прочитанного. — Кстати, а вот и наглядное свидетельство. Ну вот почему от некоторых латино столько шума, может мне кто-нибудь ответить?

Глас вопиющего в пустыне в моём исполнении до поры остался без ответа. Кард «Не одобряю!», этот бы сразу произнес нечто весьма уничижительное в адрес нарушителей спокойствия, а вот Висельник с Ханной сперва предпочитали сначала посмотреть, оценить, а уже потом реагировать словом либо делом. Седрик… о нём и говорить нечего. Для него весь мир — театр, вот уже далеко не первый век, а оценить очередную разворачивающуюся перед его глазами сценку он всегда готов. Главное, чтоб она не задевала чувство прекрасного этого весьма экстравагантного Вер-Заррен.

Свидетельством хаоса в плохом, не магическом смысле этого слова являлась довольно большая компания одетых с показной и безвкусной роскошью мексиканцев, не вошедших, буквально ввалившихся во вполне приличное заведение. Те самые сомбреро — у нескольких, не у всех — обилие золота с серебром, производимый этими людьми шум и воистину ничем не прошибаемая уверенность. Хотя нет, самоуверенность, так будет правильнее. Всё это явно и однозначно говорило — припёрлись те, кто искренне считает себя тут хозяевами жизни. Наивные. Оно было бы даже забавно, не будь визитеры такими шумными. Вот лично мне сразу захотелось уронить на этот зал полную, абсолютную тишину, дабы посмотреть, как сии нарушители спокойствия уподобятся рыбкам, которые только и могут беззвучно разевать рот, в принципе не способные издать даже самого тихого звука таким вот манером.

Конечно я поделился подобной мыслью с друзьями, вызвал понимающие улыбки Висельника с Ханной и очередной ядовитый комментарий Седрика. Только яд ядом, а ситуация стала меняться в худшую сторону. Это я к тому. что находиться тут вот-вот станет… О нет, не опасно, для этого никаких предпосылок нет, просто некомфортно. Мы же тут расположились именно с целью получения комфорта перед тем, как сорваться из лона какой-никакой цивилизации и оказаться в довольно диких местах.

— Карты намекают, что эти люди не так просты, как кажутся, — вновь примерил на себя одеяния пророка Висельник. — Грубы, самоуверенны, но есть в их душах нечто выделяющее на фоне простых людей. Не у всех, но я чувствую.

Ханна лишь скептически фыркнул, а вот куда более опытный гаар-гул не стал уподобляться молодой поросли, не просто присмотревшись к объектам, но сделав это с добавлением самой малой толики сил. Тех, ещё исконных. Пока же Седрик присматривался, гости гостиницы уже успели оказаться на террасе, ведя себя всё так же шумно, суетливо и без признаков хороших манер в европейском понимании сего слова.

Воистину Ламорис на них нет, способных своим звуком творить такое, от чего закачаешься. Мы же ни разу не они, а применять амулеты ради столь ничтожных целей и желаний… оно того не стоит. Достаточно простейшего искажающего плетения, чтобы место, где мы расположились, отгородилось невидимой, неощутимой пеленой, которая отсеивала особо громкие звуки и снижала обычные, но раздражающие. Магия, она не только оружие, ещё и жить помогает. Сильно так помогает, хорошо и постоянно. Глупцы — не понимающие это. Подлецы — понимающие, но старающиеся её принизить, создать ощущение греховности подобного и недозволенности для разумных созданий. И подлецы куда опаснее глупцов, имел возможность многократно убедиться.

Упс. Вот уж действительно, даже мелкие пакости могут портить настроение ничуть не хуже крупных. В данном конкретном случае моё чувство прекрасного вот-вот могло оказаться серьёзно оскорблённым происходящим здесь и сейчас. Те самые парни, числом поболее десятка, занявшие сразу несколько столов, сдвинувшие из вплотную и там расположившиеся. Само по себе это было делом нормальным, издаваемый шум извинялся в некоторой мере глубокой провинциальностью и отсутствием подобающего воспитания. Зато остальное… тут уж извините.

— Если нет манер — их можно привить. Низкое происхождение вполне сглаживается воспитанием, самосовершенствованием и осознанием правильных ориентиров. Но если кто-то желает барахтаться в грязи… тут ничего поделать нельзя.

Седрик довольно редко обходился без тени иронии и сарказма, но когда это всё же происходило — значит, его сумели задеть за живое. Порой это было предсказуемо, иногда не слишком, вот как сейчас. Любопытно, чем именно задели каменные струны души гаар-гула эти вот невоспитанные и грубые хомо? Со мной то понятно — не люблю даже не касающиеся меня попытки подобных созданий самоутвердиться за счёт окружающих. Та-ак, а ведь хамское поведение было лишь началом, альфой, но точно не омегой.

Спусковым крючком послужили даже не официантки, а небольшой оркестрик вкупе с танцовщицами, которые помогали создавать атмосферу, настраивая постояльцев этой очень даже неплохой гостиницы на подобающий лад. Приятная музыка, вроде как довольно много закрывающие и в то же время очень подчёркивающие красоту девушек наряды, развевающиеся при особенно энергичных танцевальных па и открывающих то, что совсем недавно было скрыто от посторонних глаз. Экспрессия, накал эмоций… Красиво, больше и сказать нечего. Знающие люди и не только говорили, что страсть мексиканок, выплёскивается наружу не только в танце или иных открытых для всех проявлениях, но и в иных местах. Более того, слияние испанской и индейских кровей заметно более жаркое, нежели чисто испанское. Я собирался совсем скоро на практике в этом удостовериться, только вот… Настроение для этого тоже необходимо соответствующее, которое мне сейчас готовы были испортить местные родственники койотов и кактусов.

Зачем? Ну вот зачем парочке этих разодетых павлинов с парой револьверов на поясе и патронташами, туго набитыми патронами к револьверам и винтовкам, понадобилось грубо, нагло и примитивно требовать от одной из танцовщиц, наиболее яркой и страстной, переселиться к себе за стол? Упс, даже не к себе, а к главному в этой шайке-лейке. Совсем нелицеприятное зрелище, портящее настроение, а значит нуждающееся в немедленном пресечении.

— Не добрых дел ради, а токмо восстановления прекрасного вокруг для, — вздохнул я, собираясь восстановить нарушенную гармонию. — Поубивать их что ли?

— Разум всем видевшим сам потом подчищать станешь, — предупредил Ханна о нежелательности простых решений. — Мы ж не молодняк Элланзардо, чтобы после себя мусорить.

— Хм, тоже верно. Тогда… минимум странного, побольше привычного для здешних мест. Висельник?

— Угу. Нас с тобой хватит с избытком.

— Могу и я… — начал было Ханна, но тут же осёкся. — Да, лучше не надо. Могу не сдержаться.

Может. Как и любой другой юный-гаар-гул. Эта часть нашего клана осваивается со своими изменившимися телами и особой магией куда дольше. Один же из побочных эффектов — сложность дозирования прилагаемых усилий. Если в обычной жизни наш друг уже наловчился себя контролировать, то в случаях, когда нужно было приложить кого-либо не телекинезом, а обычным кулаком… Представили себе, что будет, если обычного человека как следует огреть каменной дубиной? Во-от, примерно такая же картина возникнет, если Ханна руку приложит. Не стопроцентная вероятность, но процентов шестьдесят так уж точно. Посему уж лучше без него в этой ситуации обойтись. Пусть посидит с Седриком, посмотрит, развлечётся не как участник, а со стороны.

Встаю и не спеша иду в сторону творящегося безобразия. Танцовщицу то уже не словами уговаривают, пускай грубыми, не деньги меж грудей пихать пытаются, а тупо и без затей начинают тащить к тому самому главарю, что похабно так ухмыляется, едва не облизывается в предвкушении. А остальные… даже не пробуют вмешаться. Кто-то с опаской посматривает, другие потянулись с террасы обратно в здание гостиницы или просто куда подальше. Трусость повышенная или?.. Точно «или». У нескольких из этой пока непонятной шайки руки на рукояти револьверов легли, в глазах явно читающееся желание устроить не просто дебош, но ещё и стрельбу. И читается, что они уже не раз это делали, привычные к самым разным беспорядкам, которые их возбуждают, позволяют вознестись чуть ли не к небесам. Знаю я подобный тип людей, только симпатии к подобным хомо ноль. Зато антипатия сейчас будет недвусмысленно выражена и непременно занесена в особо болезненной форме в чувствительные к боли части тел.

Чрезмерно отвлекаться — плохо! Это я про тех двух троглодитов, что тянули вырывающуюся девушку к столику своего главаря. Один и вовсе не слишком сильную, но оплеуху красотке отвесил. Вскрик уже не столько страха, сколько боли… Но он был последней пакостью, которую пришлось испытать этой очаровашке, ставшей жертвой печальных обстоятельств. Почти ставшей.

Никакого оружия. Тем более никакой магии. Просто моё «неспешное» движение было неспешным только по первому впечатлению, да и не ожидали эти двое быстрой и жёсткой реакции со стороны тех, кто совсем недавно сидел себе, что-то обсуждал и вроде бы не пытался как-либо протестовать. Посему… Кулаком по почкам первому, тому, который очень уж удачно стоял. Хороший удар, неоднократно применяемый, наработанный во время вразумления разного рода анархистов-террористов во время вдумчивых и содержательных бесед. Тут и боль и ещё кое-что, куда действеннее. Если ударить правильно, то у жертвы мигом образуются проблемы со справлением малой нужды. Прямо в штаны она справляется и вовсе не от страха, а просто… реакция организма такая.

Второй? А с ним пару мгновений подождать, пусть сперва поймёт, что стон, им слышимый, исходит от дружка, что сейчас оседает на пол, чувствуя себя тоскливо и печально. Ага, осознал. Лапа тянется к револьверу, только вот по меркам местных стрелков во всё движущееся этот индивид безбожно медлит. Пристрелили бы его не то два, не то целых три раза ещё до того, как он бы выхватил свою громыхалу из кобуры и навёл даже не на цель, а в её сторону. Примитив! Ещё и за девушку одной лапой держаться продолжает, чудо в перьях! Удар по кисти руки, тем самым заставляя пальцы разжаться, а револьвер, соответственно, выпасть. И коленом его, да по предмету гордости любого мужчины, нанося очень серьёзную травму и, вполне возможно, переводя урода в состояние тех, кто может оч-чень хорошо петь уникальным тембром. Ага, фальцетом. Самое то для подобной публики, которые к женщине иначе как с грубой силой подойти не в состоянии. А уж для собственных нужд или для нужд какого-то иного выродка… это уже значения в моих глазах особого не имеет.

Были два здоровых урода. Теперь два урода болезных, сильно страдающих. Один позорно обмочился на глазах у не столь почтенной и вовсе не почтенной публики. Второй даже не стонет, а хрипит от боли в расплющенных яйцах. Может и вовсе сдохнет? Ан нет, вижу, что нанесённое увечье всё ж не смертельно. Повезло поганцу… или не повезло. Это уж с какой точки зрения посмотреть.

Выстрел… Два выстрела. Не в меня — хотя они и не представляли бы угрозы из-за практически постоянно активированного пульсирующего телекинетического поля — а в остальных членов шайки. Стрелял Висельник, сейчас радостно улыбающийся. Не забыл друг своего умения художественной стрельбы, которое хоть и уступало умению покойного Клима, но было на достойном уровне. Вот и сейчас два выстрела из револьвера никого не убили, а всего лишь прострелили руки тех, кто попытался достать оружие для продырявливания меня, учившего уму-разуму их дружков-подельников.

Остальные, включая оскалившегося главаря? И хотели бы отреагировать, да не чувствовали себя в выигрышном положении. Хватало лишь одного взгляда в сторону Седрика с Ханной, которые тоже ненавязчиво так держали на мушке незадачливых «мачо в сомбреро и без оных». Развлечение, не более того, восстановление комфортной для нас атмосферы без использовании магии. Ну почти без использвания, поскольку никому не хотелось испытать на себе попадание пули солидного калибра или сразу нескольких пуль. Голова опять же… Если сильное повреждение мозга, то никакая регенерация не поможет. Проверено и доказано многовековым опытом. Ну да сейчас не об этом.

— Вы тут неуместны, выпавшие из-под кобыльего хвоста отходы, — брезгливо цедит Висельник, держа под прицелом оставшихся и игнорируя стоны, проклятья, богохульства, несущиеся со стороны подранков разной степени. — Первой крови достаточно или понадобятся ещё расплёсканные по полу, столам и посуде мозги, которыми вы всё равно редко пользуетесь?

— Ты не знаешь, кто…

— Молчать, Гильермо! — рявкнул главарь… и присовокупил к словам ещё кое-что. Воздействие. Грубое, примитивное и что-то отдалённо знакомое. — Мы под прицелом их револьверов. Они опасны. Для нас, но не только мы здесь… Мы уходим, гринго. И ещё встретимся.

Висельник хотел было добавить нечто язвительное, однако, поймав брошенный в его стороны взгляд Седрика, воздержался. Пусть причина и оставалась неизвестной, однако раз уж многое повидавший гаар-гул изволил таким вот опосредованным образом о себе напомнить… Оно точно неспроста. Глава всей этой нелицеприятной компании — обращались к нему по имени Пабло и прозвищу Зверь — рявкнув, чтобы здоровые помогли раненым и побитым, удалился чуть ли не первым, попутно изрыгая довольно затейливые ругательства с местным колоритом. Испанский язык я, понятное дело. изучил, но вот тонкости… Тут мистические приёмы не помогают. Нужна длительная практика, каковой ни у кого из нас, помимо Седрика, не водилось.

Самое интересное, что прислуга гостиницы и ресторана при ней отнеслась к случившемуся как к чему-то совершенно обычному. Чувствовалось, что они опасались стать непосредственно причастными к конфликту и тем более к перестрелке, но вот остальное… деловито так стали замывать кровь, менять разбитую посуду и вообще наводить порядок. Буквально через несколько секунд после того, как последний из этих очень похожих на бандитов мексиканцев покинул заведение.

Только вот эти покинули, а мы остались. И не только мы…

— Подойди сюда, красивая, — поманил Седрик до сих пор находящуюся в состоянии оторопи танцовщицу. Поняв же, что та слабо воспринимает действительность, сопроводил слова и ментальным посылом, добавляющим уверенности и затуманивающим недавно пережитый страх. — Алексей, позаботься о девушке, вина ей налей, напои, Учить тебя что ли? И не бойся, сеньорита. Тут тебя никто обижать не станет и даже приставать… без взаимного желания. А нам сперва немного поговорить следует.

Интересно девки пляшут… Хотя нет, они недавно плясали. Теперь одна такая плясунья, едва переставшая дрожать, словно лист на ветру, успокаивается Висельником. Благо мой друг действительно умеет произвести быстрое и крайне положительное впечатление на большую часть девиц. И это без какой-либо магии, просто на природном обаянии. А пока Висельник отвлекал почему-то понадобившуюся Седрику сеньориту, сам гаар-гул уже говорил, обращаясь покамест лишь ко мне и Ханне:

— Вы ведь почувствовали в этом Пабло частицу силы? Примитивную, почти не развитую… звериную.

— И прозвище у него такое же.

— Не только прозвище, — скривился я. — Такие как он, если начинают развиваться, становятся настоящими животными. Обращать такую тварь — это только безумному молодняку из кланов Элланзардо в голову постучаться может. А потом другим убирать этот отрастивший клыки мусор с городских улиц.

— Или не с городских и вовсе не с улиц, — намекающее так протянул Седрик. — А клыки он может в скором времени отрастить.

— Круг?

— Он, Ханна. Противный, мерзкий, но столь сильный во многих местах Лунный Круг. В Мексике, увы, он силён чрезмерно. Не только за пределами городов, но и в них. Заокеанские домены, за исключением канадских и частью находящихся в США, слабы. Что у Ордо Деус, что у Маледиктума с Элланзардо. А уж тут, в этой раздираемой противоречиями многострадальной стране…

— К Провозвестнику в задницу Мексику, Седрик!

Мой друг далеко не всегда был выдержанным. А уж трансформация в гаар-гула и тяжёлое обучение, первый этап которого не столь давно закончился — это вообще отдельный разговор. Хорошо ещё, что сам Седрик относился к подобным вспышкам, порой случающимся, с пониманием. Природа гаар-гулов, она, как ни крути, не полностью вампирская. Воистину побочная ветвь, пусть и неотъемлемая часть нашего клана.

— Боюсь, что даже мистическим образом затолкать туда целую страну не получится, Ханна, — радостно оскалился бывший Танцующий. — Жаль, что этот Пабло и другие пока только люди. Им всего лишь показали кое-что и научили паре простейших приёмов, пригодных для любого мистика. Потому я не могу опознать, какой именно прайд ими заинтересовался.

— Потрошители?

Моё предположение было встречено не то чтоб скептически, но и не как действительно высоковероятное. И пояснения последовали от понимающего в этом деле гаар-гула.

— Ты, как и многие, привык ориентироваться на психологию человека или вампира. Красный Род от людей питается не только кровью, но и духом. Связь неразрывна и разрывать никому в голову не придёт. Лунный же Круг — совсем иное. До такой меры иное, что и представить не всегда получается. Точно не сразу, не спустя несколько лет даже. Даже древние Валтозарис зачастую понятнее.

— Это сейчас к чему?

— Обращение тем либо иным прайдом, оно… не всегда зависит от желания Старейшин или иных значимых в прайде ликанов. Воля Лунного Зверя и Матерей-Прародительниц, высказываемая или «высказываемая» в ходе большого ритуала — вот что бывает куда чаще.

Ритуал, ритуал… Точно! Только я думал, что это больше так, для антуража, но никак не в качестве основы. Мда, вот так и происходит, когда думаешь о разумных существах лучше, нежели они есть на самом деле.

— Это же… неразумно, невыгодно, — поморщился Ханна. — Только идучив кандидата на обращение — как у нас. так и у ликанов- можно понять, будет из него толк или не очень. И конкуренция тоже! Я же знаю, она у прайдов Круга цветёт пышным цветом, почти как у нас.

— Только покорность заветам Лунного Зверя сильнее всего прочего, — сверкнул глазами Седрик. — Но о ритуалах, общих для всех прайдов, мы и после поговорим. Сейчас другое важнее. Кто бы ни оказался проводниками Пабло и прочих в новый для них мир, он или они могут не обратить внимания, а могут и заинтересоваться. Заинтересовавшись же… Для них мы все «жалкие пиявки», противные естеству природы, заслуживающие скорейшего уничтожения. Хорошо, что мы не применили чего-то, способного нас выдать.

Действительно хорошо, не поспоришь! Следовательно, есть шанс, что нажаловавшийся своим обрастающим мехом покровителям Пабло если и побудит их себе помочь, то врагами нас они посчитают относительно безопасными. Не за простых людей — тут одна скорость движений о многом скажет хоть немного понимающему наблюдателю — но за простых мистиков. Зато если этот самый Пабло Зверь или кто-то из его шайки обладал не знаниями, конечно, но способными отслеживать уровень мистического потенциала амулетами — вот тогда ситуация станет более серьёзной. Мы ж не так чтоб особенно скрывали. Типовые заклятья, это да, это без сомнения, но и не более того.

— И скрыться по-быстрому будет плохим выбором, и задерживаться не стоит, — печально констатирует Ханна. — Назвал бы цугцвангом, но. К счастью, не могу. Проигрыш — не то слово, которое будет сейчас уместно.

— Неприятностей тоже хочется избежать, — отзывается куда более умудрённый веками бытия гаар-гул. — Придётся выбирать не из лучшего, а из не самого приятного. Поэтому лучше будет подождать возвращения Карла. Провести остаток вечера и ночь в компании знойных и страстных мексиканок, а поутру, как и полагается добропорядочным сеньорам, отправиться в путь. Неспешно, с чувством собственного достоинства. Отдадим возможность хода тем, кто на это осмелится или же поостережётся. Да, Стилет?

Понятное дело, что, несмотря на как бы моё официальное главенство в этой экспедиции, опыта, сил, возможностей у Седрика было в разы, а может и на порядок больше. Экселенц знал, что делал, создавая такую вот конструкцию. Фокус не просто так, а с прицелом на будущее, в том числе и далёкое. Сразу командовать? Всякое может случиться, в том числе и такое. Другое дело, что требуется умение прислушиваться к советам боле умудрённых, владеющих обстановкой. Вот такая нехитрая, но в то же время очень полезная проверка. Наверняка Седрику Череп поручил не просто наблюдать, но и присматривать. После всего ещё и доложить относительно показанных умений не только принимать решения, но и здраво оценивать собственные возможности. А я и не против, откровенно то говоря, Опыту гаар-гула можно только позавидовать и стараться его перенять для моего мироощущения есть нечто естественное и крайне желательное.

Неудивительно, что утвердительно отвечаю на прозвучавший вопрос, разве что добавляю пару нюансов и то не в приказном порядке. Скорее как предварительный зондаж:

— Тварей приготовить следует, как раз в расчёте на нападение. Кто их знает, горячих мексиканских разбойников! И не только простых лиходеев с револьверами и дробовиками.

— И приготовимся, и замаскируемся, чтобы не поняли, на кого нападают. Если нападут — свидетелей остаться не должно, — гримаса ненависти на лице Седрика. Она просто так не появляется. Просто вокруг свои и слишком велика ненависть бывшего Танцующего к Лунному Кругу. — Сколько можно говорить, что тут, в Новом Свете, слишком много мусора становится, особенно южнее границы штатов. Прибираться давно пора!

Рад, что мои намерения были восприняты в полном объёме. И не совсем рад напоминанию о том, что творится в северо- и особенно южноамериканских доменах. С самого «открытия» континента. Именно «открытия», а не открытия, потому как среди посвящённых в мистические знания секретом расположение континентов не было — как существующих, так и тех, которые в результате катаклизмов канули даже не на дно океаническое, а просто в никуда. Ну или в пространственные разломы по мнению многих разбирающихся в вопросе. Ай, не о том речь!

О чём тогда? Исключительно о печальном факте, что к моменту прибытия в Новый Свет вслед за «первооткрывателями» конкистадоров объявились и совсем иные персоны. Жрецы Единого, причём очень высоких уровней силы. На кой? Ну как же, осваивать новые горизонты, пользуясь тем, что прайды Лунного Круга, занявшие тогда положение полных доминантов на континентах, напрочь перегрызлись, стремясь тем или иным образом толковать свою правоту в тех или иных аспектах служения идеалам Лунного Зверя. Очень уж удачным показался момент. И понеслось! Да-да, история, как и всегда. делилась на видимую всем часть и иную, доступную лишь умеющим видеть и это самое увиденное правильно понимать.

Итог оказался одновременно и предсказуемым, и неожиданным. Прайды получили очень ощутимый щелчок по носу в первые годы, да и потом их влияние уменьшалось всё сильнее и сильнее. Только и у церковников не получилось всё, что они хотели. Помешали… естественно, вампирские кланы, воспользовавшиеся теперь уже выгодной для собственных планов ситуацией. Особенно в Северной Америке, хотя и Южную совсем уж вниманием обделять не собирались. В результате длительной, растянувшейся на века и до сих пор особо не утихшей грызни сложился не то чтобы баланс, скорее относительное разграничение территорий. Сложное разграничение, меняющееся год от года, но и это было не слабым достижением. Достаточно упомянуть, что в крупных и даже не слишком городах — особенно северного континента — людям можно было спокойно гулять по улицам, не опасаясь, что тешащий своего внутреннего Зверя ликан оставит от случайной жертвы полурастерзанное тело и не прихватит скальп в качестве трофея. Местная специфика, ага, так хорошо списываемая на индейцев. Они сами то переняли это у созданий Лунного Зверя, пусть память о том в большинстве случаев уже давным-давно утрачена.

Зато вне городов случалось… Мда. то ещё порой случалось! Видел я картины, хранящиеся в кристаллах Граусс. Оставался бы человеком — не проблевался бы, ибо жандармский опыт, но вот аппетит бы надолго испортил, право слово. Если вспомнить ещё…

Воспоминания об узнанном из книг в библиотеке Черепа и не только закончились. Точнее сказать, меня от них отвлекли по вполне приятной причине. Нескольким причинам, одна из которых Висельником была не просто успокоена, но уже и очарована и на всё-всё готова. Как же, спасители ведь от грубого, некрасивого и та-акого страшного бандитос. А я что? Я даже не пытался возражать, равно как и всё остальные из компании. Даже когда вернётся Карл фон Майтенфель, навряд ли станет по своему обыкновению не одобрять. Красоту прекрасной половины человечества он одобрял практически всегда, особенно если её представительницы были ещё и готовы этой самой красотой поделиться в различных позах и с естественным энтузиазмом.

Дела? До рассвета подождут. Если же кто попробует отвлечь нас от отдыха в приятной девичьей компании. Что ж, взбесить вампира — экзотический способ самоубийства.