Режиссер Советского Союза 6

Глава 5

Эх, хорошо! Здесь, на границе БССР и ЛССР, просто замечательно! Для натурных съёмок мы выбрали место севернее Гродно, где и выстроили целый городок. В него вошли элементы фортификационных сооружений, казармы, военный госпиталь и декорации дореволюционного городка. Также часть съёмок планировалось в самом городе и одной из недавно отреставрированных усадеб. В общем, удачно получилось, что на небольшом пятачке удастся снять несколько разных эпизодов. Были небольшие проблемы с расселением съёмочной группы, которые белорусские товарищи оперативно решили. С учётом большого количества массовки, это был самый настоящий подвиг. Ну и мы привезли с собой финские вагончики для жилья и огромные армейские палатки. Для студентов, которые составляли основную часть массовки, получился летний лагерь с лёгкой и хорошо оплачиваемой работой. Им ещё зачтут съёмки как практику.

Дабы не было различных эксцессов, мы сразу ввели на площадке жёсткий сухой закон, с разрешением расслабляться в Гродно или Друскинайе на выходные. Для алкотуристов мы выделили специальные автобусы, и вообще, всё выглядело прилично. Важным вопросом стало обеспечение безопасности. Я ещё на Кубани столкнулся с достаточно неадекватным поведением местной молодёжи и прочего хулиганья. А главное — удивило неспособность милиции оперативно навести порядок. Ведь разного рода балбесам интересно же — кино снимают, много симпатичных девушек, и вообще, хочется показать свою удаль, дав в лоб зажравшимся москвичам. В этот раз мы учли прошлые ошибки. Некоторые из наших разнорабочих имели дополнительные навыки. Я принципиально уволил большую часть прошлой полуанархической и перманентно пьяной публики, взяв на работу бывших военных и спортсменов. Зарплаты в ТО дай бог каждому, а за обеспечение безопасности у нас полагается отдельная прибавка.

Моя прозорливость оправдалась на второй же день нашего пребывания. Наши мужики, к которым присоединилась часть массовки, весьма жестоко избила приехавших на двух тракторах с прицепами хлопчиков из соседнего села. Били мы их реально сильно, и инцидент дошёл до руководства области. Меня сразу вызвали в Гродно, где попытались пропесочить. Но, глядя на моё довольное лицо с наливающимся фингалом, и сбитые костяшки, решили спустить ситуацию на тормозах. После этого по окрестным сёлам проехалась группа неприветливых товарищей в серых костюмах и пригрозила местным властям весьма жестокими карами. Я же получил просто бездну удовольствия, так как не дрался уже целую вечность. Правда, нас больше никто не беспокоил. Местные стали вести себя тихо и культурно, а те, кто пошустрее, нанялись в массовку. Ещё бы — десять рублей в день за три — четыре часа фактического ничегонеделания, на дороге не валяются.

Своей резиденцией я выбрал небольшой посёлок Гожу, где оккупировал местный клуб. Мне же надо где-то спокойно отсматривать снятый материал и планировать фронт работ. Кстати, здесь есть старый костёл, пострадавший в обеих мировых войнах. Его мы тоже решили внести в график съёмок, так как вид уж больно фактурный.

Так, подготовка вроде закончилась, пора идти на своё рабочее место. По старой киношной традиции всё снимается задом наперёд, поэтому у нас сейчас, по сути, одна из кульминационных сцен, которая будет в конце фильма. Заодно и массовку надо отпускать, нет смысла держать сотню человек просто так.

— Все готовы? Лена, командуй, — говорю ассистентке, усаживаясь в кресло.

— Мотор! — это уже в первую очередь даю команду оператору, — Начали!

— Дубль второй, сцена пятая, — протараторила девушка и щёлкнула хлопушкой.

У нас сейчас сцена в полевом госпитале, где главный герой — поручик Котлинский, в исполнении Киндинова разговаривает со старым унтером, вернувшимся с линии соприкосновения. Пожилого солдата играет Иван Лапиков, чья кандидатура не вызывала сомнений с самого начала. Вот с главными героями мы помучались, в итоге остановившись на Евгении и Ирине Азер. Естественно, небольшую роль получила Серова, моя муза и талисман. Валентина Васильевна играла строгую княгиню Друцкую, чья дочь полюбила простого офицера, ещё и сбежала на фронт в качестве медсестры. Дабы не превращать фильм в сплошную битву, у нас было несколько сюжетных линий, в первую очередь любовная. Заодно запланированы воспоминания солдат, скучающих по дому и семьям.

— Когда выползал, чуть не уделался от страху, — с характерным простецким говорком произносит улыбающийся актёр, полностью попавший в образ унтера, — Увидал там одного страшного! Глазищи — огромные. Морда в маске.

— Вот такая? — Киндинов передаёт лежащему унтеру блокнот с рисунком.

Этот момент надо заснять с нескольких ракурсов. Но пока эпизод идёт неплохо. Сцена продолжается, Лапиков просто хорош! И тут просто лажает наш поручик. Ну не смог актёр изобразить нужные чувства, и его слова выглядят жутко картонными.

— Стоп! — говорю максимально спокойно.

— Евгений, соберись. А то ты сыграл какую-то жуткую смесь пафоса и искусственных эмоций, — и делаю отмашку Леночке.

— Мотор! Начали!

— Дубль третий, сцена пятая, — снова громкий щелчок хлопушкой.

И опять Лапиков выдал чуть ли не очередной шедевр, а Киндинов всё смазал. Вроде начал нормально, но затем опять необъяснимый провал.

— Стоп!

Некоторое время молчу. Надо что-то делать, у нас каждый день на счету, ещё и с погодой пока везёт. Но актёр, который в Москве сыграл несколько роскошных сцен, вдруг перестал походить на самого себя.

— Гримируем Наталью, — это имя нашей героини княжны Друцкой в исполнении Азер, — Ирина, готовьтесь. Вчера сценку прогоняли, и вроде вышло неплохо.

Азер кивает и идёт в вагончик переодеваться и гримироваться. Вот с ней нам точно повезло. Дисциплинированная, некапризная, с хорошей актёрской школой, и человек компанейский, хотя с небольшими нотками грусти в поведении.

— Так, меняем антураж и снимаем сцену умирающего солдата, рассказывающего сестричке о семье, — это я уже работникам и технарям.

Ведь надо подготовить много чего, вплоть до нового освещения. Вроде просто смена кадра, а работы более чем на час.

— «Раненые», — громко объявляю массовке, — Далеко не расходимся и стараемся сохранить грим. Лучше всего посидите под навесом, там всего хватает — шахмат, шашек, книг и журналов. Через час чтобы были готовы и бодры.

Перебинтованный народ, под смешки и прибаутки, начал расходиться. Остальные члены съёмочной группы хаотично забегали по площадке. Я же подошёл к стоящему спиной к декорациям актёру, и предложил прогуляться. Не надо быть психологом, чтобы догадаться о проблемах актёра. При этом ещё вчера Евгений был в полном порядке, мы как раз весьма удачно отсняли важный эпизод. Попали в нужный ритм с первого дубля, но я на всякий случай сделал ещё несколько и даже немного изменил текст по ходу съёмок. Импровизация — вещь специфическая, но иногда необходимая. Так вот, Киндинов всё схватывал на лету, моментально запомнил новые слова и выдал отличный эпизод. А сегодня какая-то дичь. Есть у меня мысли на этот счёт. Актёр вчера отпрашивался съездить в Гродно, ему надо было срочно позвонить. Но вечером я его уже не видел, так как разместились мы в разных местах.

Идём вдоль леса, слушаем пение птичек, вдыхаем чудесный утренний воздух и молчим. Наконец, я решил, что пора приступать к беседе.

— Что происходит, Евгений? Ты, вчерашний и сегодняшний — будто два разных человека. Вроде и текст помнишь, всё верно произносишь, но на выходе получается суррогат.

— Я… Понимаете… Так получилось, — начал мямлить актёр, — В общем, мне нужен перерыв и необходимо срочно ехать в Москву.

Вот здоровый же, молодой и симпатичный мужик. После нашумевшего фильма «Романс о влюблённых», до этого известный только театральными ролями, актёр проснулся знаменитым. При этом звёздную болезнь не поймал и остался весьма скромным человеком, что делает артисту честь. А ведь его популярность была сродни тому, что обрушилась на «Ихтиандра» Коренева или Лазарева после «Ещё раз про любовь». Судя по вдруг сникшему Киндинову, ставшего похожим на побитую собаку, дело в женщине. Обычно я стараюсь не пропускать такие моменты. Ведь режиссёр должен быть ещё и психологом, чтобы чувствовать всё происходящее на площадке, особенно это касается актёров. Но я тут забегался, да и расслабился после штатов, забыв про особенности русского менталитета. Хотя, Леночка недавно рассказывала про личную жизнь актёра, но я что-то не обратил внимания.

— Давай лучше сделаем иначе, — останавливаюсь рядом и срываю травинку, — Пригласи её в Минск. За билеты не переживай, позвоним Каплану, он всё организует. Я же выделю тебе отпуск, но в разумных пределах. Погуляете по городу, благо, он действительно красивый, сходите в театр, ресторан. Ну, не мне тебя учить, как ухаживать за обиженной дамой.

— Как вы догадались? А-а-а, уже сплетни пошли, — вдруг набычился Евгений.

Вот дурак-человек! Я ему здесь подарок преподношу, в виде незапланированного отпуска и сопельки вытираю, а он сразу в бутылку лезет.

— Наверное, у меня тоже случались в жизни подобные моменты, — говорю совершенно искренне, — И я прекрасно понимаю тебя, как мужчина. Сейчас ты абсолютно неработоспособен, поэтому надо решить личные вопросы.

— Простите, это я ляпнул, не подумав, — тихо ответил Киндинов.

Самое забавное, что предметом переживаний актёра была собственная супруга. Какая вожжа попала ей под хвост, неизвестно, но мужик сам не свой и больно на него смотреть. Может, опять приревновала к многочисленным поклонницам.

— Значит, так. Сейчас организовываем тебе отпуск и билеты для супруги. Чтобы завтра она была уже в Минске. Выделяю тебе четыре дня на романтику. Ещё помогу с хорошим номером в лучшей гостинице, — поднимаю руки, не дав актёру возразить, — Эмоциональное состояние актёра для меня важнее, да и просто с человеческой точки зрения хочется помочь.

— Но ведь Галю могут не отпустить из театра! — воскликнул разнервничавшийся актёр, — Вдруг это ещё сильнее усугубит ситуацию.

— Думаю, вопрос решаемый. Заодно зайди в бухгалтерию и получи аванс, я предупрежу бухгалтера. Машину возьмёшь рабочую, она тебя отвезёт и заберёт. В общем, действуй Ромео. Брак — это важнейшая вещь в жизни мужчины и его надо спасать при любых обстоятельствах. Хотя, всё зло от баб, — произношу как можно тише, но актёр меня услышал и улыбнулся.

Окрылённый Киндинов побежал к вагончику переодеваться. Я же спокойно двинулся в сторону наших администраторов, дабы раздать распоряжения. В принципе, ничего страшного не произошло, у нас достаточно сцен без поручика. Вот только придётся перекраивать планы. Странная вообще у человека психология. Второстепенная актриса, видите ли, не может отпроситься из театра, где играет эпизодические роли. Она в кино вроде только в этом году начнёт сниматься на Свердловской киностудии. Тем более, должна взять отпуск в МХАТе на период съёмок. А я, значит, должен входить в положение и менять план на ближайшие пять дней! Ладно, можно потерпеть для дела, но более с этим актёром «Прогресс» работать не будет.

— Добрый вечер, Алексей Анатольевич, — произнёс знакомый голос, заставивший меня сморщиться.

— Вижу, что вы не особо рады меня видеть? — продолжил Андрей Геннадьевич, неожиданно вошедший в мой рабочий кабинет.

Подполковник с интересом осматривал технику, которая заполнила достаточно большое помещение. Но мы уже просмотрели все отснятые эпизоды с оператором, и сейчас я занимался совершенно иным делом. На обычной бельевой верёвке висели листки бумаги, прикреплённые прищепками. «ГРУшник» начал вчитываться в текст, и явно был удивлён. А чего он думал? Кино — это типа сплошной праздник и карнавал? В первую очередь кинематограф — тяжкий труд, где режиссёр — главный ишак. Занимался же я раскадровкой[4], так как некоторое моменты придётся менять уже по ходу съёмок. Вот и сижу уже несколько часов, создавая техзадание для группы на ближайшие дни. Жалко, что в этот раз у меня нет второго режиссёра, можно было повесить на него часть работы. Ассистент же подобного просто не потянет. Но пришёл товарищ из одной организации, и всё испортил. В том числе моё настроение стремительно рухнуло вниз. Вот не жду я ничего хорошего от визита своего куратора.

— Сделайте, пожалуйста, погромче музыку, — тихо попросил подполковник, кивнув на магнитофон, наяривающий старый добрый рок-н-рол, — Думаю, нет необходимости покидать помещение, я к вам ненадолго.

Прибавляю звук и киваю гостю на операторское кресло, сам усаживаюсь рядом.

— Вскоре Москву посетят сразу несколько иностранных граждан, связанных с вами. Мне бы хотелось обсудить обе ваши предстоящие встречи и дать рекомендации.

Ну, послушаем, чего придумало ведомство Ивашутина. Надеюсь, товарищи не решили мне полностью перекрыть кислород? На этот, и особенно следующий год, у меня большие планы. Когда ещё получится столько заработать денег на золоте и нефти? С этого подполковник и начал.

— Через три недели в СССР прибывает ваш компаньон ди Марко. Насколько я понял, вы будете обсуждать продолжение биржевых спекуляций с золотом, — всё так же тихо продолжил Андрей Геннадьевич, — Нам бы хотелось войти в долю. Понимаю, что вы будете работать через швейцарцев. Так вот, организация выделит дополнительную сумму, которую вы должны прибавить к своим активам. Поэтому надо как-то аккуратно предупредить итальянца об изменившихся обстоятельствах. Что касается нефти, то сюда ГРУ лезть не собирается, но вам необходимо работать в тесном сотрудничестве с нашими аналитиками.

Это уже хамство! Неужели контора подобного уровня не в состоянии сама заняться подобными делами? Но логика в их действиях есть. Какой смысл открывать подставные фирмы или засвечивать уже работающие конторы, если есть товарищ Мещерский, давно договорившийся со швейцарскими банкирами. Я действительно решил действовать через них — так просто спокойнее, хотя придётся немного поделиться. С Франческо проблем не будет, но он вряд ли обрадуется, узнав имя нового компаньона. Что касается денег, то это не проблема. Я держу свои активы в четырёх разных банках, и вряд ли швейцарцы знают точную сумму. Только уж очень не хочется мне влезать в это дело. ГРУ получило от меня столько информации, что может грести деньги лопатой. Или у них просто нет нужных специалистов? Как вариант — просто боятся смежников, которые явно должны отслеживать их действия. Сука, вот же я вляпался!

— Не вижу особых проблем, — отвечаю как можно дружелюбнее, — Что со вторым вопросом?

— Алексей, мы прекрасно понимаем, что нарушили ваши амбициозные планы по работе в США. Только вы должны понять, что нам нужно ещё минимум полтора года, дабы решить все вопросы. Кстати, генерал передаёт вам большое спасибо за помощь в выявлении предателей, — подпол немного подсластил свои слова, — Но сейчас речь об иностранных продюсерах.

Видя моё недоумение, Андрей Геннадьевич поясняет.

— Господа ди Лаурентис и Эванс, замыслили весьма опасную игру. Вернее, сомнительную — так будет вернее, — поправил подполковник, — Эти два господина запланировали мощную компанию в западных СМИ. Её задача надавить на советское правительство и дать вам возможность выехать за рубеж. По сути, они хотят вашей эмиграции.

Вот здесь я точно удивился. Оба дельца прекрасно знают, что мне неплохо живётся дома, а Запад — это просто место работы.

— С учётом вашей популярности и весьма близких отношений со многими западными звёздами, возможна большая и нежелательная шумиха. После недавнего посещения Москвы президентом Никсоном, Советскому Союзу удалось более или менее нормализовать двусторонние отношения. У нашей страны сейчас неплохая пресса на Западе, пусть это продолжается как можно дольше, — подполковник улыбнулся, что, наверное, должно означать его расположение к моей персоне, — Плюс, скоро начнутся Олимпийские игры в Мюнхене. Они в любом случае не обойдутся без провокаций, а лишний скандал — уже перебор. В общем, вы меня понимаете.

Надеюсь, про близкие отношения не было намёком на Аниту с Филлис? Уж больно это напоминает завуалированный шантаж, чего я очень не люблю. Или просто упоминалась западная актёрская братия, с которой у меня в массе своей хорошие отношения, кроме одного оборзевшего английского сэра. Что касается международной обстановки, то наши власти вечно швыряет из огня да в полымя. Сначала чуть не ядерная война, а теперь им нужен положительный облик страны в западной прессе. Какой-то бред, да и только.

Здесь ещё недавно из страны выперли Бродского, что я считаю правильным шагом, потому новый скандал никому не нужен. Вернее, западникам как раз надо как можно больше новых жареных фактов. Моя же персона в разы более интересная, чем какой-то мутный диссидент, которого за пределами Союза читали только профильные специалисты ЦРУ и МИ-6. Иосифа на Западе объявили чуть не величайшим советским поэтом, дабы повысить его значимость. Но, по сути, он никто и звать его никак, а вся шумиха проплачивается спецслужбами. А здесь вдруг такой подарок. Номинанта на «Оскар», обладателя «Золотого глобуса» и призов двух важнейших кинофестивалей, держат взаперти и, может, вообще отправили в ужасный ГУЛАГ. И вообще, товарищ Мещерский — это курочка, несущая золотые яйца, что гораздо важнее для акул пера, особенно американских. Они точно должны обыграть эту ситуацию.

Ещё и немцы буквально пару дней назад обыграли сборную СССР в финале чемпионата Европы по футболу. Проиграть без шансов ФРГ — это достаточно болезненный удар по советской номенклатуре, да и болельщики расстроились. Мы смотрели футбол всей группой, и народ действительно находился в трауре. Были мысли даже сделать следующий день, выпавший на понедельник, выходным. Но пришлось отказаться от этой дурной затеи — работать надо. Думаю, европейская пресса вдоволь поглумилась над этим событием, и кому-то в Спорткомитете теперь несдобровать. Вместо того, чтобы попытаться найти причину деградации нашего футбола, чиновники займутся поиском виноватых.

В общем, общий политический климат неплох, но лучше его не усугублять.

— Полтора года — слишком большой срок. Мне нужно разрешение на выезд. По крайней мере, через пару месяцев, лучше, если я посещу Швейцарию, — пытаюсь начать торги.

— Алексей, мы предоставим вам лучшие условия для работы в Москве. Заодно обеспечим должным сопровождением и квалифицированным помощником синьора ди Марко. Вы рассказали нам достаточно, но вдруг есть ещё какая-то информация? — взгляд Андрея Геннадьевича вдруг перестал быть доброжелательным, — Есть вопросы, касающиеся безопасности государства, и они не обсуждаются.

А ведь я действительно только что вспомнил про ещё одно событие. При упоминании Олимпиады, на ум сразу пришла ситуация с нападением на израильскую сборную. Благо, подпол не так внимательно отслеживал мою реакцию, да и мои актёрские данные тоже надо учитывать. Мне с трудом удалось не выдать новую порцию знаний. Это могло стать проблемой. И дело не только в моих якобы пророческих способностях, за которые Лёшу могут упечь в самую настоящую клетку. Вдруг операцию «Чёрного Октября» курирует ГРУ или КГБ? Тогда мне точно стоит забыть про выезд за рубеж. Так что молчим и улыбаемся.

— Хорошо. Я постараюсь объяснить продюсерам сложившуюся ситуацию и отговорить от начала кампании. Думаю, их серьёзно волнует вопрос заключённого контракта, который я нарушил, — судя по молчанию, ГРУ не собирается платить неустойку, да и хер с ними, — В крайнем случае, предложу им новый сценарий и откуплюсь от вероятных санкций. Но прошу не мешать мне вести переговоры, так как мы будем обсуждать один крайне важный момент. Ставьте прослушку, но избавьте меня от вашего соглядатая.

На этом и договорились. Всё равно ситуация просто бесит! Вляпался по самое не хочу, и конца этой эпопеи не видно.