Режиссер Советского Союза 6

Глава 22

Всё-таки, какие разные люди, представляют советскую номенклатуру. Лёша немного расслабился и подумал, что, наконец, ухватил бога за бороду. Но суровая советская действительность решила преподнести попаданцу очередной сюрприз. Самое забавное, что ситуация, где мне решили вставить очередной пистон и направить товарища режиссёра в правильное русло, не была воспринята мною всерьёз. А вот, фактически, дружеская беседа, только усилила смутные опасения за будущее. Но, обо всём по порядку.

Кабинет Месяцева не изменился, разве что он сам загорел, что в январской Москве смотрелось необычно. И вообще, глава «Гостелерадио» буквально лучился оптимизмом и передавал свой позитив окружающим. Значит, поездка в несколько стран «соцлагеря» и, особенно на Кубу, удалась. Я же особой радости не излучал, так как после завершения коротких новогодних выходных начал наводить справки у знакомых с телевидения и радио. И складывающаяся ситуация мне совершенно не нравилась.

— В этом году Куба вступает в СЭВ и, можно сказать, местное телевидение с радио получают путёвку в жизнь. При помощи советских инженеров, через год планируется запуск десяти новых телестанций, которые позволят покрыть сигналом почти всю территорию страны. Есть сложности с восточными провинциями, но это вопрос времени. Но как же там хорошо! Приветливые люди, чем-то напоминающие своим энтузиазмом советских граждан тридцатых-сороковых годов! Думаю, кубинцы добьются своего и выведут республику на совершенно новый уровень, несмотря на изуверские санкции США с прихлебателями!

Николай Николаевич ещё находился под впечатлением от поездки, в красках и очень эмоционально рассказывал про «остров Свободы». ГДР он тоже уделил немало времени, а вот про свой вояж к полякам и чехам отозвался весьма сухо.

— Кстати, Фидель Кастро и его брат очень высоко оценили «Битву над Кубанью». Картина произвела ошеломляющий эффект на Кубе, оно и немудрено. Я сам был в шоке, когда увидел фильм в первый раз, — неожиданно выдал Месяцев и ещё удивительнее прозвучали его следующие слова, — Хочу дать тебе один совет. Придумай что-то для кубинских и, возможно, восточногерманских товарищей. Речь о твоей кинематографической епархии. Хотя немцы сами добились немалого прогресса, но ты взобрался на недостижимую вершину. Это может помочь тебе во внутренних делах. Поверь, к мнению товарищей Кастро и Хонеккера прислушиваются в Кремле.

Понятно, что Николай Николаевич имел в виду не кино, а мои вечные проблемы с номенклатурой и коллегами. Мне давно пеняют, что товарищ Мещерский совершенно оторван от социалистической действительности и якшается со всякими капиталистами. Мол, это вызывает недоумение и тихое негодование партийного руководства ряда стран. Ещё мне припоминают принципиальный отказ везти сериал про Терешко на фестиваль «Злата Прага». Были непонятные контакты с организаторами «Карловых Вар», заинтересовавшихся «Принцем и драконом», но дальше разговоров дело не пошло. Чехи посчитали, что я специально саботирую их инициативы, в чём они абсолютно правы.

Пока Лёша Мещерский жив, не будет никаких контактов с этим рабами, привыкшими лизать зад немецким хозяевам, пшеками и прочими румынскими цыганами. А вот с более адекватными режимами, вроде ГДР и Кубы, можно начать сотрудничать. Тем более, что «DEFA» уже выходила на контакт. Надо подумать, чего с ними замутить. Может, снимем суперблокбастер про индейцев, с Гойко Митичем в главной роли. С кубинцами советские кинематографисты тоже неплохо сотрудничают. Надо подумать о расширении географии съёмок ТО «Прогресс». Только не знаю, как к этому отнесутся в Голливуде, ибо санкции против Кубы никто не отменял. В крайнем случае, напишу сценарий, даже просто набросок идеи, и передам его нашей молодёжи, пусть дорабатывают. И хорошего режиссёра подберём, благо, мы недавно начали назначать в помрежи перспективную молодёжь, которую Зельцер ищёт по всей стране. Моисеич перестал дуться, поняв, что полноценно работать главным не может. Сейчас он выступает, как второй режиссёр и заодно воспитывает молодую поросль. Человек на своём месте и вроде счастлив.

— Я подумаю над вашими словами, — отвечаю Месяцеву после затянувшегося молчания, — Идей у меня хватает.

По кубинцам в голову сразу пришли латиноамериканские сериалы и Гаванский кинофестиваль. Не помню ничего про последнее мероприятие, скорее всего, его, ещё нет в природе. С сериалами, скорее всего, такая же история. Но почему не начать снимать «мыло» для латиноамериканской публики? Заодно можно организовать фестиваль не только на Кубе, но и в ГДР. Насколько я помню, эти страны были самыми последовательными союзниками СССР и даже после предательства Горбачёва сохранили нормальное отношение к русскому народу. Заодно надо подумать о включении в этот культурный альянс вьетнамских товарищей, когда они закончат войну с США. Не уверен, что в этой реальности Советский Союз протянет дольше, чем в моей, но почему не укрепить связи между народами?

Ещё не мешает поднять вопрос восточных немцев с куратором. Думаю, Геннадьевичу не понравится очередной разговор о гипотетическом развале страны. Только лучше подстраховаться и не допустить объединения Германии. Нельзя России терять форпост, который будет вечной костью в горле НАТО и, по традиции, станет пугалом для чехов, поляков и прочей сволочи, решившей сменить хозяина. Тем более, с моей подачи швейцарцы неплохо вкладываются в нефтеперерабатывающую промышленность ГДР. По новой ветке на Запад идёт не только сырая нефть, но и полуфабрикаты с готовой продукцией. Тема эта интересная и приносит восточным немцам неплохую прибыль в валюте. Думаю, надо всерьёз подумать о дополнительных инвестициях в эту маленькую, но воинственную страну. Только сейчас у меня совершенно иная проблема.

— Вы прочитали мою записку о новогодней программе? Не хочу нагнетать, но наша радиоредакция провела небольшой опрос. Так вот, многие советские граждане отказались от просмотра телевизора, предпочтя ему радио. Картинка шла фоном, а люди слушали качественные программы, которые не смогли предоставить телевизионщики, — судя по мимике, Месяцев мои опасения не разделял, — Решение убрать несколько интересных передач и отменить музыкальную подборку лучших клипов последних лет, принял ваш зам Мамедов. Мне продолжать дальше, или вы уже догадались?

Николай Николаевич смешно пошевелил своими монументальными бровями «на зависть Ильичу», но промолчал. Раз такое дело, то доведу мысль до логического заключения.

— Ходят слухи, что подобный демарш Энвер Назимович позволил себе по одной причине. Его лучший друг[19] метит на ваше место, и сейчас идут активные переговоры наверху. Может, вам лучше предпринять активные действия, дабы расстроить интригу?

— Алексей, мне кажется, что ты лезешь не в своё дело. При этом некрасиво голословно обвинять достойных людей в каких-то закулисных ходах, — строго произнёс Николай Николаевич, — Я знаю обоих товарищей ещё по дипломатической работе и могу охарактеризовать их только с положительной стороны. Может, Энвер и погорячился с запретами, но подозревать его в интриганстве я не собираюсь.

Странный он человек — будто с другой планеты. Никто не говорит, что Лапин с Мамедовым заговорщики и подлецы. Они могут действовать из самых лучших побуждений, исходя из своего видения ситуации, сложившейся в «Гостелерадио». Плюс за ними стоят ответственные товарищи или целая группировка ретроградов, тоже недовольных излишне прогрессивной работой редакций, в первую очередь развлекательной. Касаемо действий зама Месяцева, то это может быть проба сил или заявка на то, что решение об отставке уже принято.

— Меня это касается в первую очередь. Если Энвер Назимович считает обычную новогоднюю программу, отличающуюся от стандарта унылого «Голубого огонька» опасной, то чего говорить об иных наших проектах. Для подобных реакционеров любая попытка сделать что-то, выбивающееся из их картины мира, является антисоветчиной и вредоносным явлением. При этом никто не хочет понимать, что общество стремительно меняется. И если советская власть будет закрывать на это глаза, то ситуация начнёт ухудшаться с каждым днём. Мы не раз поднимали эту тему, и нет смысла повторяться. Только откат назад даст эффект при возрождении сталинизма в худших его проявлениях.

— Эх, как же с тобой тяжело, — вздохнул Месяцев, — И почему я позволяю вести со мной подобные разговоры? Алексей, ты сел мне на голову, и ножки свесил. Ещё и пытаешься опорочить работу многих заслуженных товарищей. Тот же Лапин, на посту главы ТАСС, приносит СССР много пользы, часто незаметной для обычных граждан. Поэтому давай прекратим подобные рассуждения. Расскажи лучше о своих новых проектах. Я слышал, что вы придумали много интересного, не считая сериалов. Что касается поступка Энвера Назимовича, то я подумаю и предприму шаги, если твои подозрения обоснованы.

Следующие полчаса я расписывал главе «Гостелерадио» дальнейшие планы ТО. Хороший он мужик и практически с ходу одобрил все задумки, пообещав всемерную поддержку. Золотой человек! Только не понимает, что бывшие коллеги по дипломатическому корпусу сожрут его и не подавятся. Надо привлекать ГРУ к вопросу сохранения на своём месте столь полезного человека. Заодно обсужу с Геннадьевичем будущее ГДР. Я крут!

Выхожу из здания на Пятницкой, и направляюсь к своей машине. Сажусь на заднее сиденье и продолжаю размышлять о специфике кадровой политики ЦК. Странно, но на несколько ключевых должностей, связанных с пропагандой, назначили людей из МИДа. Месяцев, Лапин, Зимянин, Мамедов и ещё несколько высокопоставленных товарищей ранее трудились на ниве дипломатии. Может, дело в том, что подобные кадры имеют хорошее образование и способны мыслить более широко? Ведь стандартный партократ, родившийся до тридцатого года, в массе своей — невежда, пусть среди них попадаются талантливые организаторы вроде Микояна или Кагановича. Но это не отменяет того факта, что даже Косыгин получал высшее образование после двадцати шести лет и не удивлюсь, если по остаточному принципу.

Оттого и отдел культуры при ЦК возглавлял «колхозник» Шауро, в тридцать два года заочно окончивший педагогический институт. И подобных деятелей в высших эшелонах власти чуть ли не половина. Думаю, застой, и постепенная деградация СССР начались именно из-за отвратительной кадровой политики и глупостей, наделанных Хрущёвым. Если у вас министерствами руководят люди совершенно без образования, а безопасностью — выпускник техникума, то чего хорошего можно ожидать? Вот и привлекли в информационную сферу дипломатов. Но если с Месяцевым стране повезло, то Лапин — это отдельная песня. Даже думать не хочется, чего этот деятель натворит на посту руководителя «Гостелерадио». Ведь все мои начинания и, что гораздо страшнее — воспитанные кадры, спустят в утиль. Новые проекты я ещё придумаю, а вот исполнителей придётся готовить с нуля. С такими тяжёлыми мыслями я входил в здание на Старой площади.

Всё-таки, какая разница между двумя начальниками. При этом реальный трудяга, занимающий более высокий пост, никогда не позволит себе унижать подчинённых или как-то демонстрировать своё превосходство. Я сейчас про Месяцева, конечно. А вот заведующий сектором культуры при Управлении пропаганды и агитации ЦК Смирнов. Это тот самый лицемерный добрячок, присутствовавший на комиссии, пытавшейся испоганить «Осовец».

Какой смысл приглашать человека к определённому времени, если ему приходиться ждать, когда ты освободишься? Про подобные психологические ходы я могу прочитать пейзанам целую лекцию, поэтому они вызывают у меня исключительно смех. К тому же партократы прекрасно знают о моём отношении к таким приёмам. Я всегда высмеивал всякие дешёвые попытки воздействия на человека и продолжу заниматься этим в будущем. Думаю, ответственным товарищам передают мои слова, что изрядно их бесит. Через некоторое время подобная практика прекратилась, и вдруг новый поворот.

Сижу в приёмной уже более двадцати пяти минут, разглядывая пафосную и одновременно убогую обстановку. Вся эта отделка деревом напоминает баню, а тяжёлые шторы более подойдут какому-нибудь борделю. За массивным столом сидит секретарь с монументальной причёской и не менее выдающейся грудью. Дама с видом королевы что-то печатает на пишущей машинке. Странно, что для создания рабочей атмосферы в предбаннике не собрали толпу просителей и подчинённых, записавшихся на приём. Лучше бы я пообедал спокойно и приехал позже. А сейчас будучи голодным и одержимый невесёлыми мыслями, из меня не самый приятный собеседник. Ещё и тема разговора неизвестна. Только всё это не отменяет демонстративного хамства Смирнова.

— Я буду ждать вызова в буфете. Говорят, что здесь отличная кулинария, ещё и дёшево, будто при настоящем коммунизме, — после того как я встал, мадам перестала мучить «Ятрань», и начала выпадать в осадок по мере понимания моих слов, — Обед у меня продлится минут тридцать, далее я поеду на работу. Передайте товарищу заведующему, что у него осталось мало времени.

— Товарищ Мещерский! — завопила секретарь, — Что вы себе позволяете?

Захлопнувшаяся дверь не позволила услышать следующую фразу возмущённой женщины. Спускаюсь по лестнице на нужный этаж и захожу в просторное помещение. Хорошо, что время уже послеобеденное и народу мало. Подхожу к прилавку и восхищённо присвистываю от увиденного великолепия. Две симпатичные дамы в белых халатах и колпаках неодобрительно рассматривали наглого вторженца. Сначала меня приняли за какого-то левого товарища, случайно попавшего в столь важную организацию. Только местные работницы общепита далеко не дуры и оценили мой прикид. После этого пухлые дамочки сразу заулыбались и начали спрашивать, чего товарищ желает.

Алексей Анатольевич возжелал солянку, котлету по-киевски с гарниром из жареной картошки, витаминный салат, пару бутербродов с красной икрой и кофе. За всё с меня взяли чуть больше рубля, чем повергли в самый настоящий шок. Даже с учётом того, что кофе оказался растворимым, коммунизм для отдельно взятых людей явно наступил.

Только я принялся за аппетитно пахнущее первое, как в помещения залетела секретарь. Картина явления мадам народу получилась эпическая. В такт её быстрым шагам колыхалась монументальная грудь, грозя нокаутировать их обладательницу ударом в подбородок. Кстати, бёдра дамочки являлась отдельным разговором. Думаю, что натурщицы Кустодиева и Рубенса удавились бы от зависти, глядя на эту телесную роскошь.

— Товарищ, Мещерский! — возмущённо, но с некой ноткой театральности воскликнула секретарь, — Вы поступили некрасиво и показали крайнюю степень невоспитанности! Сергей Александрович был занят, у него в кабинете находится заведующий Отделом культуры ЦК! И товарищ Козловский приехал именно по-вашему вопросу.

Угу. Здесь ещё и мой непотопляемый тёзка, креатура мракобеса Суслова. Чую, что ждёт Лёшу очередной раунд казуистики от лицемера восьмидесятого уровня. Это я правильно решил покушать, дабы не слушать бред на голодный желудок.

— Чего вы сидите? Вас же ждут! — мадам действительно не могла понять, что кому-то плевать на её начальника. А на Козловского вдвойне.

— Не мешайте мне обедать, пожалуйста, — беру с блюдца кусочек хлеба, — У меня по расписанию обед. Я и так потерял более получаса из-за напрасного ожидания. Вот вы в восемнадцать часов пойдёте домой. А мне придётся доделать все дела, и только после этого позволено закончить рабочий день. Передайте Сергею Александровичу, что я буду через двадцать минут.

Вслед уходящему секретарю с каким-то щенячьим восторгом смотрел субтильный на вид мужчина в приличном костюме. Крутые бёдра, колышущиеся в такт шагам, смотрелись не хуже груди. Однако, каких только ценителей женских прелестей не встретишь. Благо, что у меня немного иные вкусы.

— Признайтесь, Алексей Анатольевич, вы делаете это специально? Возможно, всё идёт от неверного понимания ситуации и ложного осознания вседозволенности? Так мы быстро развеем ваши заблуждения. Некоторым товарищам пора напомнить, что безнаказанных и незаменимых у нас нет.

Смирнов старался говорить спокойно и даже доброжелательно, но это, если не смотреть в его глаза. За массивными очками в роговой оправе плескалась тщательно сдерживаемая злоба. Козловский сидел за гостевым столом напротив меня и излучал абсолютное спокойствие. Этот деятель явно хорошенько настроил хозяина кабинета против строптивого режиссёра, тут ещё я помог своим демонстративным актом неповиновения. Ну не принято такое поведение среди советской бюрократии, живущей по своим сводам правил. И подобные демарши воспринимаются номенклатурой весьма болезненно. Кстати, про мой поход на обед, Смирнов не сказал ни слова. У нас оказалась более интересная тема для обсуждения. Но должный и абсолютно негативный настрой я ему создал.

— Можно без загадок и общих фраз? Мы снова теряем время.

Начальник сектора опять сдержался, сделал небольшую паузу, пытаясь привести нервы в порядок, и начал.

— Объясните, как в СССР должны реагировать на ваши странные высказывания зарубежным журналистам? Это глупость, провокация, откровенная антисоветчина или неверный перевод? — выдав последнюю фразу, Смирнов позволил себе эмоции и презрительно усмехнулся.

Подобной оперативности от товарищей я не ожидал. Ведь интервью вышло две недели назад, а меня уже вызвали на ковёр. Вернее, пока у нас предварительные слушания.

— Что вас конкретно не устраивает в моём интервью? Для понимания ситуации — издание «ESQUIRE» пишет больше о культуре, искусстве, моде и бизнесе, в меньшей степени затрагивается политика. Никаких секретов я точно не выдал. А в остальном это была обычная беседа.

Смирнов открыл папку, где я увидел журнал, поверх которого скрепкой было прикреплено два листка бумаги с мелким машинописным текстом. Явно перевод и с указанием страницы. Я сильно удивлюсь, если заведующий сектором владеет каким-нибудь иностранным языком. Но есть исключение из правил в лице сидящего напротив Козловского, который должен знать как минимум французский. У аристократов, в отличие от всякого быдла, с образованием всё в порядке.

— На вопрос о наличии товарного дефицита в СССР вы ответили, что он действительно существует.

Оба чиновника уставились на меня, будто я выдал американцам государственную тайну или признался в том, что пописал на мавзолей Ленина.

— Давайте выйдем из вашего здания, покинем зону комфорта и посетим любой близлежащий магазин. Если мне удастся купить обувь, как у товарища Козловского или в продаже будет костюм, вроде вашего, то я готов ответить по всей строгости закона, — отвечаю, с трудом сдерживая улыбку, — А если мы прокатимся в какой-нибудь небольшой городок РСФСР, расположенный километрах в ста от областного центра, то вас ждёт удивительное открытие. Люди не могут купить себе элементарные вещи, так как их просто нет на прилавках. Хотя, вру. Вы не сможете купить даже половины промтоваров, обуви, одежды и продуктов, доступных москвичам, даже в крупных промышленных центрах. Посетите Урал или Поволжье, пройдитесь по универсамам и универмагам, может, начнёте понимать, как живёт простой народ.

— Я не собираюсь вступать в глупые споры и слушать ваши демагогические заявления, — резко ответил Смирнов, — Речь о том, что советский гражданин не имеет права на подобные высказывания. Подобным образом вы играете на стороне противника и помогаете очернять образ СССР.

Они вызвали меня точно не из-за этого. Опять эта гадская любовь паразитов от власти заниматься воспитанием граждан и донимать их бесконечными комиссиями с собраниями. Кто мешает сразу приступить к делу? Но ведь надо отработать стандартную повестку, типа провести разъяснительную беседу с товарищем, совершившим ошибку, и добиться его искреннего раскаяния. Ладно бы я рассказал журналистам, кого считаю виновником продовольственного и товарного дефицита. Даже если сказать, что главный вредитель — Хрущёв, закрывший артели и кооперативы, то в ЦК этого не поймут. Никитка — придурок, но это их придурок. Корпоративную солидарность верхушки коммунистов никто не отменял. Поэтому лучше не совать палку в осиное гнездо.

— Почему вы молчите, Алексей Анатольевич? Нечего сказать? Или вы хотите извиниться за необдуманные слова?

Продолжаю демонстративно молчать и смотреть на Смирнова с откровенной брезгливостью. Он действительно напоминает сейчас мерзкого слизня или мокрицу.

— Ну, хорошо. В докладной записке так и укажем, что вы отказались пояснить свои действия, — первым произнёс хозяин кабинета.

— То есть я могу идти? — спрашиваю, с трудом сдерживая смех.

— Вы уйдёте, когда я разрешу, — в голосе партократа появились стальные нотки, вернее, он так считал, — Вы можете ёрничать сколько угодно. Только в этот раз дело находится на контроле товарища Демичева. И о вашем вызывающем поведении я обязательно доложу Петру Ниловичу.

— Хорошо. Тогда я прямо от вас направлюсь в комитет партийного контроля и напишу встречную жалобу, — теперь уже я начинаю злиться, — Сначала меня отвлекли от работы, затем устроили цирк в приёмной, заставив терять драгоценное время, теперь вынуждают слушать нотации, ещё и угрожают. Если вы думаете, что на вас не найдётся управы, то сильно заблуждаетесь. Поэтому прошу указать причину моего вызова, иначе я действительно встану и уйду.

Ну что за странный тип? Теперь он решил поиграть со мной в гляделки. А вот Козловский почувствовал запах жареного и явно занервничал. По крайней мере, чиновник заёрзал на своём стуле, а от его индифферентного вида не осталось и следа. Паразит помнит, как многие обнаглевшие начальники пытались строить Лёшу и чем это закончилось. Скорее всего, у товарищей была какая-то система знаков, потому что после лёгкого кивка заведующего отделом культуры, его коллега приступил к сути.

— Что это за порнография? — чиновник перешёл к основному пакету обвинений и ткнул пальцем в обложку, — Никому не позволено снимать подобные вещи в СССР! Это уголовная статья! Все участники данного непотребства будут наказаны!

Рассказал бы я товарищу, чего снимают разного рода любители жанра в самой целомудренной стране мира, но не буду. А вот немного позлить его не мешает.

— Порнографией является — изображение или словесное описание полового акта. Что касается рекламного ролика, то это лёгкий намёк на эротику с элементами провокации. Но если у МВД возникнут вопросы к съёмочной группе, то я на связи. Только не знаю, как будет проходить допрос французского оператора и кинозвезды Клодин Оже. Других людей при съёмке данной сцены не было. Но даже если актриса снова посетит Москву, подобные действия наших правоохранителей могут привести к международному скандалу. А оператор вообще временный персонаж, нанятый компанией заказчиком.

— То есть вы признаётесь, что данное непотребство снималось в СССР? — чиновника аж распирало от пафоса.

Ему бы в артисты податься. Хотя, если лицемерить всю жизнь, продвигая идеалы, в которые не веришь, то волей-неволей разовьёшь актёрские способности.

— Более того, на правой груди мадам Оже моя ладонь. Я, кстати, специально надел рекламируемые часы. Можете внимательно рассмотреть и сравнить. Кстати, хронограф от фирмы «Heuer», стоит две тысячи, швейцарских франков, конечно, — протягиваю руку в сторону обомлевшего Смирнова, — Ещё заказчик оплатил работу валютой, что может подтвердить Внешторгбанк. А ведь реклама удалась! Судя по впечатлению, которое она оказывает на людей. Вот американские журналисты удивятся, когда узнают, что даже советские идеологи отдают должное моему творению.

— Вы! Да я вас… Какие на… журналисты…Я…

Товарища зав сектором явно переполняли положительные эмоции, поэтому он не мог найти слов для выражения восхищения. Не знаю, ему реально понравился ролик или возбудили слова про оплату в валюте, а может, порадовало, что советский гражданин может позволить себе такие часы. Если серьёзно, то я опять перегнул палку. Чую, что моё противостояние с идеологами получит второе дыхание. Но теперь вместо «сусликов» на бедного Лёшу ополчатся «демчики». Вот не могу я жить спокойно. Только товарищи сами нарываются своим неадекватным поведением. Между тем опытный кабинетный воин успокоился, хлебнул водички, ополовинив хрустальный графин, медленно протёр очки и положил руки на стол, будто прилежный ученик. Дядя, видать, читал какую-то методичку или им на ВПШ[20] подобное преподают. Надо же уметь работать с людьми, у которых может быть совершенно разная реакция. Хотя обычно идеологов и партийных контролёров принято бояться. Это один наглый тип из будущего постоянно ломает шаблоны.

— Хорошо. Раз вы пытаетесь превратить всё в балаган, то будет разбор вашего поведения на совершенно ином уровне.

Видя, что я плевать хотел на очередные порции угроз, партократ продолжил.

— Зачем вы клевещете на советскую власть, Мещерский? — начал фамильярничать Смирнов, — Что за лживые пассажи насчёт внимания, которое руководство страны обращает на мнение Запада? Вы в своём уме? Ваши мерзкие наветы уже растрезвонили «вражеские голоса»!

Объяснять этому чёрту, что чиновники и даже главные бонзы КПСС не являются советской властью, бесполезно. А ещё я никому не позволю разговаривать со мной в подобном тоне. Не дождавшись моей реакции, Смирнов схватил листок и начал читать перевод интервью.

Дочитав до конца мои ироничные высказывания, Смирнов снова начал сверлить меня взглядом сквозь стёкла очков. Ладно, пора прекращать этот балаган, независимо от реакции на моё поведение. В любом случае, окончательное решение будет принимать очередная комиссия под чутким контролем вышестоящего начальства. Боятся нынешние коммунисты брать на себя ответственность и принимать самостоятельные решения. Оттого страна и разваливается, что в России невозможно коллегиальное управление. Нам нужен диктатор, желательно более или менее вменяемый. А когда глава государства вынужден балансировать между несколькими группировками, ещё и учитывать мнение национальных окраин империи, то это прямой путь в никуда.

— Прежде чем вы продолжите пенять про мою клевету и прочие некрасивые деяния, хочу обратить внимание на один аспект, — начинаю говорить, прерывая попытку партократа разразиться новым потоком обвинений, — Раз речь идёт о нездоровом пиетете перед западными СМИ ряда чиновников, то объясните мне, что вы держите в руках. А ещё вы ссылались на мнение «вражеских голосов», которые я принципиально не слушаю и считаю просто помойкой. Но, оказывается, в Управлении пропаганды и агитации ЦК придерживаются совершенно иного мнения. Что касается моих слов, то я готов за них ответить, но не перед вами.

Смирнов, не дослушав мой пассаж, отбросил журнал, будто ядовитую змею. Лицемерие во всей своей красе, по-другому не скажешь. Молча встаю и выхожу из кабинета. Чиновник попытался чего-то проблеять, но я оставил его робкие попытки без реакции. Вообще, пора решить вопрос с этими комиссиями и вызовами на ковёр. Иногда они выглядят забавно, поднимая мне настроение, но частенько отрывают от рабочего процесса.

Нет, этой стране не выстоять. Если подобные бесталанные и бестолковые неучи являются средним звеном управленческого аппарата, то всё пропало. Вся эта пена проходит эдакий неестественный отбор и как холестериновые бляшки оседает на стенках сосудов, питающих государство. Сегодня я в очередной раз убедился, в паразитарности созданной системы. Вроде как ответственные товарищи, занимают высокие посты, при этом совершенно оторваны от жизни. Месяцевых и Бритиковых среди них меньшинство. Так что, предотвратить будущий развал фактически нереально. Для сохранения СССР нужна совершенно новая кадровая политика, в том числе национальная. Бороться надо не со следствием, а с причиной. Способны ли на крутые перемены нынешние властители во главе с Брежневым? Думаю, ответ очевиден.