Пять невест и одна демоница

Глава 29 Где случается ужин и обсуждаются дела минулые

«Кроме того никогда не пердеть, когда вы танцуете. Кавалеру нужно стиснуть зубы и заставить себя удержаться от пускания ветров. Не сморкаться и не плеваться».*

«Правила хорошего тона для отроков и кавалеров»

Что сказать.

Ужин проходил в тяжелой дружеской атмосфере. Ксандр и тот помалкивал, время от времени кидая мрачные взгляды на Лассара. Тот же, заняв место по правую руку от Ричарда, оказался как-то слишком уж близко ко мне. Настолько близко, что я и запах ощущала.

Цветочный.

Вот… вот не увязывалось одно с другим. Мертвый мрачный Командор в черном доспехе и тонкий аромат цветущего жасмина.

А в остальном тишина.

И в этой тишине слышно, как скользят слуги, как позвякивает посуда, как с мерзким протяжным звуком нож скребется о тарелку.

– Извините, – сказал Ричард.

– Демоница, – Лассар повернулся ко мне.

Всем корпусом.

Вот… прочная тут мебель, ничего не скажешь. С виду то палочки-завитушечки, красота ужасающая. А этакую тушу держит.

– У всех свои недостатки, – миролюбиво отозвалась я.

– Давно? Тут? – говорил он кратко. А вот вилку, казавшуюся в огромных лапищах игрушечною, держал с немалой ловкостью.

– Да уж пару недель как.

Лассар кивнул.

А вот интересно. Забрало он поднял. И все одно лица не разглядеть. Будто туман клубится, в него и уходят аккуратные кусочки лосося, приправленного апельсиновой цедрой.

И спаржа свежая.

И грибы.

Мертвый или нет, но ел он с немалым аппетитом. В отличие от того же Ксандра.

– А… – тишина, честное слово, напрягала изрядно. Я поерзала, пытаясь сесть так, чтобы и хвосту удобно было. А это не так и просто оказалась. – А говорят, что вы видели тот мир… ну, который раньше. До катастрофы.

– Катастрофы, – протянул Лассар престранным тоном.

Ричард сделал страшные глаза и вилкой махнул, тонко намекая, что не стоит тревожить душевные раны почтенного Командора. Оно, конечно, может у него на фоне крушения старого мира давняя травма психологическая. Но я читала, что такие травмы надо прорабатывать, а не замалчивать.

– Расскажите, – попросила я, глядя в туман шлема. И ресничками хлопнула.

Помнится, была у меня одногруппница, которая профессионально умела ресницами хлопать. И делала это как-то так, что все более-менее живые особи мужского полу от хлопания этого разум утрачивали. Мне до нее далеко, но…

– О чем? – любезно поинтересовался Командор.

– О том, какой он был? Тот мир?

А что?

Во-первых, от этого молчания кусок поперек горла встает, этак и подавиться недолго. Во-вторых, вдруг чего полезного услышу.

В-третьих, надо же отношения налаживать.

– Каким был… – это Командор произнес задумчиво.

И кубок отставил.

Замолчал. Положил обе руки на скатерть… вот точно мебель хорошая. Ручищи-то такие, что меня в одну поставить можно, а второю прихлопнуть. А стол даже не заскрипел.

– Разным, пожалуй.

Я выдохнула.

Была ли там травма или нет, но меня не послали, и это уже достижение.

– Иногда кажется, что и вовсе его не было. Никакого. Что выдумал я все. Что… а потом закрываешь глаза, и как сейчас… город золотых крыш. Удивительное зрелище. Особенно на рассвете. Когда выходишь на балкон. Сперва темно. И солнце только-только выплывает из вод морских. Свет его подобен сладкому иххемскому вину… те виноградники давно уже носят другое имя, а про Иххем забыли.

Ксандр, кажется, закашлялся.

Подавился, что ли? Интересно, а если лич подавится, он умрет? Или если уже мертвый, то нет?

– Рассветы приходили с моря. Солнце приносило тепло и свет. И крыши благословенного Аранта и вправду казались золотыми.

– А на самом деле?

– Их покрывали особой черепицей, на которую наносили алхимический состав. Что-то там с прочностью связанное, – Командор махнул рукой. – Но смотрелось красиво, да… белоснежные стены. Каменные улицы. Цветы. Много цветов. Дома, столь чудесные, что каждый был особенным.

И теперь я слышала печаль.

А еще тоску по тому, давно сгинувшему миру, который для этого человека был жив.

– Дворец. Великолепнейший. Равного которому не было в подлунном мире. И храмы… – он замолчал, правда, ненадолго. И куда бодрее продолжил. – А с другой стороны – глиняные норы, в которых жили бедняки. Дома из тряпья и палок. Бродяги. Рабы. Чернь. Весь тот сброд, которого хватает в любом городе. И Арант ничем-то не отличался от прочих.

Лассар повернулся ко мне. И я увидела, что тьма расползается, что отступает сизый туман. Показалось, что еще немного и я увижу его лицо.

Увидела бы.

– Ты храбрый маленький демон, – огромная рука протянулась ко мне. И я, сама не понимая, зачем, протянула навстречу свою. Какая же смешная ладошка. Детская будто. – И если ты здесь, то пришла пора.

– Для чего? – тихо спросила я.

– Восстановить утраченное.

Голос прозвучал глухо.

– Я вновь хочу увидеть, как солнце опаляет светом золотые крыши…

Больше задавать вопросов не хотелось.

Вот совершенно.

Рядом с Коммандором Ричард остро осознавал собственную незначительность. Да и не только он. Ксандр вон тоже морщится и на дверь поглядывает.

Вздыхает.

Ерзает.

В общем, ведет себя вовсе не так, как положено древнему и мудрому существу. Командор же молча стоял на галерее, вперив взгляд куда-то вдаль.

– Невесты, стало быть, – прогудел он. И от низкого голоса его волосы на затылке дыбом встали. Командор же повернулся, медленно, всем телом. Заскрипел зачарованный доспех, и Ричард подумал, что смазать бы его. Потом подумал, как смазка повлияет на чары и повлияет ли. Потом… – Дурак.

– Я? – стало даже обидно.

– Не я же, – Командор пожал плечами. – На кой тебе невесты, когда демоница есть?

Уши вспыхнули.

И шея.

И не только шея.

Взгляд у Командора тяжелый. И главное, лица не разглядеть, глаз тоже, а вот чувствуется тяжесть. Только Ричард выдержал:

– К сожалению…

– Ты дурак.

– Да что вы заладили-то! – возмущение прорвалось криком. В конце концов, Ричард – повелитель тьмы. И повергатель тварей. И что-то там еще, что положено по титулованию для особых случаев. Знать бы еще, кто эту чушь придумал. Или лучше не знать? Не важно, главное, что он тут главный. – Демоница – это… это демоница! А мне жена нужна. И наследник. Наследники.

– Вот, – в грудь ткнулся палец, и Ричард с трудом удержался на ногах. – А я что говорю?

– Простите, но какие наследники могут быть от демоницы?

Командор хмыкнул и уставился на Ксандра с таким видом, будто раздумывал, то ли ответить, то ли, наконец, избавиться от докуки.

– Стало быть, забыли. И ты, отродье?

– От отродья слышу, – огрызнулся Ксандр. – Что забыли?

– Все забыли, – теперь в голосе слышалась печаль. – И я понимаю, сколько утрачено… было утрачено. Год за годом, жизнь за жизнью… думаете, я во сне потому как со мною поладить тяжко?

Ричард переглянулся с Ксандром.

– Нет. Просто… вы ж не знаете, чего со мною делать. Изничтожить силенок не хватит, а держать напоминанием о прошлом величии…

– Боюсь, я ничего не знаю о прошлом величии, – осторожно заметил Ричард.

А над горами пылал закат. Вершины окрасились алым, будто кто-то кровью плеснул, и щедро так. Где-то там, вдалеке, очнулась тьма. Еще немного и потянется, растечется чернилами, утопит и горы, и долину. Заглянет в окна, пробудив в душе странное беспокойство.

– То-то и оно…

– Так может, – Ричард сам не знал, с чего вдруг встал рядом, опираясь на каменный парапет. А камень старый и в мелких трещинах. Под ногами бездна, и в ней кипит все та же ночная тьма. – Поведаете?

– Поведаю… отчего ж не поведать. Ты на отца не похож.

– Знаю.

Упрек уколол.

– Это хорошо.

– Хорошо? – Ричарду показалось, что он ослышался.

– Очень хорошо. Твой отец, уж извини, был еще тем засранцем, да…

– Вы его…

– Помню. Хоть и встречался лишь единожды. Всех помню. Тоже проклятье, если подумать.

А ведь он и вправду свидетель, как демоница сказала. Живой. Настоящий. Способный приоткрыть тайну. Знать бы еще, какую.

– Мне и самому порой начинает казаться, что не было ничего. Только память не обманешь…

Ветер в горах даже летом был ледяным, словно напоминая, что лето здешнее длится недолго, что вздохнуть не успеешь, и вспыхнут склоны золотом да пурпуром. А там и до зимы всего ничего.

– Что ты знаешь об Империи?

Командор спросил спокойно, без былого раздражения.

– Немного, – вынужден был признать Ричард. – Она была. Великая. Простиралась от моря до моря, от одной пустыни до другой. И правил ею род Аргах. Мудро.

– Насчет мудрости ты слегка поспешил, – хмыкнул Лассар. – Тут уж раз на раз не приходилось. Но да, была она велика. И жили в ней люди. Всякие да разные. А правил не только и не столько Император, сколько Совет Двенадцати, куда входили самые сильные из одаренных. Сперва. Потом как-то вышло, что у сильных одаренных и дети рождались сильными. Если везло. И наследовали место отца. А там и их дети…

– И дети их детей, – пробормотал Ксандр, глядя в бездну.

Бледное его лицо слегка осунулось.

– Именно. Формально все оставалось, как должно. Сильнейшие из сильнейших. Однако сам понимаешь, что теперь многое делалось для сохранения этой силы. В том числе Императором, который избирался из числа двенадцати.

– Избирался? – вот этого Ричард не готов был услышать.

– Именно, – Лассар сгорбился. – Изначально и смысл был в том, что править должен сильнейший и мудрейший, а остальные всячески поддерживать. И какое-то время паритет сохранялся. Совет поддерживал Императора, ибо каждый видел на его месте своих детей.

– Бред какой.

– Не тебе судить, мертвый.

– А то ты больно живой.

– Не больно. Это-то и хорошо, что уже не больно… – Лассар не сдержал тяжкого вздоха, и доспехи вновь заскрипели.

– Когда все пошло не так?

– Еще до моего рождения. Закон остался, но не осталось желающих соблюдать его. Кто-то связал свой род с родом Императора, кто-то желал смены власти, кто-то, наоборот, не желал. И если до того маги служили Империи, ибо возникла она не сама собою, но великими трудами, то теперь искали лишь награды за эти труды. Больше никто не вызывал демонов, дабы подвинуть горы или повернуть русла рек. Никто не обновлял защиту от пустынных ветров, и пески пробирались, засыпая пастбища. Ослабевали узы, державшие морские течения.

Странно было слушать такое.

Удивительно.

Нет, про горы Ричард знал. Про горы в учебнике элементарной демонологии писали, в качестве примера. Но остальное… неужто и вправду можно было удержать пустыню?

Или вот оседлать море?

– Все начиналось с малого. Это я теперь понимаю… засуха в одной части. Наводнение в другой. После вдруг ураганы, что прошлись по долинам Лакхема. Дикие зимы Вироссы, затянувшиеся куда больше, чем сие положено природой. Земля вдруг начала трястись. И появлялись провалы, один за другим. В таком исчез Уррхар, славный город, не самый большой, но и не маленький. Тогда-то заговорили о том, что мир обезумел.

Ксандр тоже слушал.

И внимательно.

А у Ричарда в голове вертелась одна-единственная мысль. Почему отец об этом не рассказывал? И никто-то? Ладно в первые годы после катастрофы, но… потом? Почему?

– То тут, то там вспыхивали болезни. Появились вдруг недуги, с которыми целители не могли сладить. Росло недовольство. Возникли люди, которые узрели в том вину магов. Заговорили, что те слишком уж сильно изменили мир, оттого и недовольны боги.

– А на самом деле?

– Думаю, что боги не при чем. Но мир… возможно, что и так. Я видел своими глазами, как на глади морской зародилась чудовищная волна. Как пошла она на берег, разрушая все на пути своем. И как смела корабли. Красивые корабли. Надежные. Защищенные самыми сильными заклятьями…

Ричард попытался представить, но не смог.

– Именно беды и заставили Совет вновь объединиться. Тогда-то и было решено, что надобно вызвать демона. Самого сильного из всех.

Ксандр выругался.

– Вот. Я сказал им примерно то же.

Только не послушали.

– Они решили провести ритуал, – Командор склонился и вдруг почудилось, что еще немного и он просто шагнет. Туда. Вниз. Навстречу бездне. – С жертвоприношением… с очень большим жертвоприношением, какого еще не знала Империя.

И что-то пошло не так.

Да, мать его, все пошло не так!

Кажется, Ксандр думал примерно так же.

– А вы…

– Я ушел. Дурак. Думал, что это их остановит, что… если не будет полного круга, то и ритуал не состоится.

– Так вы…

– Сам-то как думаешь?

Пожалуй. Он ведь силен, Лассар Проклятый, вечный Командор Легионов смерти. И логично будет предположить, что этой силы довольно, дабы войти в число избранных.

– То-то и оно… иногда вот… я гоню эти мысли, но… вдруг, если бы остался я, а не тот мальчишка, которому пообещали корону? Сильный. Очень сильный. Но все-таки мальчишка? Вдруг бы тогда ритуал прошел, как должно? И демон не вырвался бы на свободу.

Тишина.

Тут, наверху, почти всегда тихо. Но сегодня как-то особенно. И кажется, что ветер, который гуляет в ущелье, не просто так, а плачет, хнычет, зовет кого-то.

Ветра тоже бывают неприкаянными.

– Но вы ушли, – Ксандр первым не выдержал.

– Ушел. Я же не знал, что они назовут меня предателем. И отступником. И что низложат большинством голосов, дабы передать мой венец…

– Кому?

– Ричарду из рода Архаг. Тому, кто должен был стать Императором.

Почему-то Ричард опять почувствовал себя виноватым. Хотя, казалось бы…

– Взамен он должен был принести жертву.

Ветер взвыл особенно громко.

– Демоницу, названную невестой, и её нерожденное дитя.

Ричард подумал, что, возможно, правы были его предки, избегая подобных задушевных бесед.

– Его дитя.

Определенно, правы.

– Так, – Ксандр все же отступил от бездны, пусть и отделенной каменным парапетом. – Демоница? Дитя… вы хотите сказать… он… он собирался взять в жены демоницу? А вместо этого принес её в жертву?

Медленный кивок.

– Как… вообще кто-то до такого додумался?

– До жертвы?

– И до этого тоже. Мерзость. Но… демоницу… в жены… дитя?! – Ксандр взмахнул руками. – Это… это в голове не укладывается.

– Почему?

– Просто… просто не укладывается!

– Бестолковые вы тут, – произнес Лассар с некоторым умилением. – А как еще убедиться, что твое дитя унаследует силу? И не только унаследует? Двенадцать всегда выбирали правильных жен.

Взгляд его обратился на Ричарда.

– А вы тут дурью маетесь. Невесты какие-то…

– Прибудут скоро, – выдавил Ричард, чувствуя, что опять безбожно краснеет. Да что ж это такое! Впору вновь в шлеме ходить.

Круглосуточно.

_______________________________________

* Антониус Арена, Leges dansandi (1530)