Пять невест и одна демоница

Глава 18 О тяжкой доле девичьей

«Если женщина ожидает ребенка мужского пола, то ее правый глаз будет ярче и подвижнее, чем левый. Правая щека будет румянее левой, да и все ее лицо будет живее, чем ранее. Вынашивая мальчика, женщина будет меньше грустить, чем вынашивая девочку»

«Трактат о женском здоровье и долголетии, писанный мудрецом Астотелем в незапамятные времена и переведенный, а тако же истолковонный скромным иноком Спасием Чудоземцем»

Утром у меня прорезался хвост. Будто мне рогов было мало. Теперь зеркало, которое появилось на стене, огромное такое и издевательски точное, показывало, что рогов мне не мало. Были два. Темненьких, каких-то блестящих, словно лаком покрытых.

Остреньких.

Я пальцем потрогала. И даже не удивилась, что ноготь, акриловый, свеженарощенный, стал темным и тоже остреньким. С виду. И не акриловым.

Образ, стало быть.

Мать его!

Острожнее ображать надо, когда призываешь. А то…

Я повернулась боком. Итак. Хвост. Одна штука. Длинный. И тонкий. Дергается, выказывая глубину моего возмущения. А еще и кисточка на конце, словно пуховка. Я поймала её, потрогала… и вот дальше-то как? Не то, чтобы сильно мешал.

И нервы у меня за ночь слегка окрепли. И разум смирился с неизбежностью, но… вот реально, вчера рога, ночью хвост. А дальше? Чешуя и крылья? И… и буду я вправду Пожирательницей душ. Ага. Вот имя-то матушкино и пригодилось.

Захотелось всплакнуть над судьбинушкою своею горькою, но почему-то не плакалось. Я постояла перед зеркалом, прижимая хвост к груди, потом повернулась в другую сторону.

И задом.

И за спину попыталась заглянуть.

Крыльев пока не было. Пока… но ладно… вот другая проблема вставала в полный рост, что говорится. Хвост был. А одежды, которая подразумевала бы наличие хвоста, нет.

– Эй, – обратилась я к Замку, который точно за мной приглядывал, но вроде бы уже не зло. Похоже, смирился с моим присутствием. – Может… подскажешь, где здесь одеждой разжиться можно. Такой, ну… чтобы…

Хвост щелкнул.

Ай! Если хвостом и по кровати, то это больно, оказывается. И я на всякий случай снова поймала. Задумалась. Хвост был покрыт мягкой шерстью рыжеватого оттенка, такой короткой, и на ощупь словно бархатный. И кисточка… а ухаживать за ней как?

И за рогами?

Ногти-то подпиливают. А рога? Что делают демоны с рогами? И с хвостом? Его мыть надо? А как часто? И причесывать? И… и ведь следить, чтобы не вляпался там в варенье или еще какую пакость.

Надо будет спросить… если, конечно, Ричард знает.

Зеркало исчезло, убралось в стену, а взамен появилась дверь. В той же стене.

– Спасибо, – я коснулась ручки в виде дракона со сложенными крыльями. Надеюсь, за дверью гардеробная, а не очередная галерея семейных портретов. Ко встрече с благородными предками вот прямо так, с утра, я готова не была.

Но да… гардеробная.

Комната.

Я бы даже сказала, что гардеробная зала, ибо комнатой назвать подобное помещение язык не поворачивался. Огромное пространство, заставленное манекенами. На них – наряды. У стен полки, на них, что характерно, тоже наряды. И в коробках. И на вешалках. И… и нет, не мой фасончик.

Я обошла особо нарядный… наряд.

Как будто на абажур, тот самый, бабкин еще, оставшийся с незапамятных времен великого Союза, когда все-то было лучше и правильней, напялили бархатное покрывало. При том, что сам абажур имел вид слегка сплюснутый с боков, а размер немалый. Покрывало украшала вышивка.

Кружева.

А из него поднималась изысканная броня корсета.

Или корсажа? Всегда путала. Но этакую красоту я обошла бочком, бочком, руки за спину убрав, ибо золотое шитье манило, а голосок внутри нашептывал, что, если один шнурочек тихонько срезать, то с платья не убудет. А у меня мало ли как еще жизнь повернется.

Одинокой демонице в мире чужом несладко.

Совесть, к слову, помалкивала.

Нет уж. Вот до воровства я точно не опущусь. А позаимствовать… я прошлась по этой гардеробной зале. Не то. И снова не то… вот что за мода у них тут была бесчеловечная? Как платье, так на абажуре и даже с виду дико неудобное. Шляпки. Перья. Туфельки, правда, меня очаровали.

Внешне.

Но подошва тоненькая, кожаная, кажется. А верх атласный. В таких только по паркетам и ходить.

Я вздохнула.

– Спасибо, конечно, – я погладила стену. – Ты хотел мне помочь, но… понимаешь… я в этом всем просто утону и…

Я подняла панталоны из тончайшей ткани, украшенные, что кружевом, что жемчугом. Жемчуг на панталонах, надо думать, очень изысканно.

Слишком уж для моей неизбалованной этакою красотой психики.

Замок издал протяжный вздох.

И открыл дверь.

Из залы.

Ага, а за нею и вторая зала, не меньше первой. Это ж… это ж сколько платьев у одного-то человека? Хотя… тут они попроще, что ли? Никаких тебе абажуров. Наоборот, скорее. Прямой силуэт и ткани другие. Совсем другие. Скажем так, если поднять платье и посмотреть сквозь него, то… то видно будет неплохо.

Очень неплохо.

Я хмыкнула.

Миры разные, а причуды моды одинаковые. Я приложила платье к груди. Чувствую, что в этаком виде я не за демоницу, а за суккуба сойду. Или суккубицу? Как оно правильно?

Или сначала надо что-то под низ надеть?

Не могли же они в самом-то деле вот так, почти нагишом… хотя… вспомнилась мне вдруг история про кисейные панталоны Пушкина*.

Ага, а вот и еще попроще.

Юбки… и платья. Никаких абажуров, никаких полупрозрачных тканей, навевающих совсем не те мысли. Платье стояло чуть в стороне и выглядело простовато. Узкий лиф, длинные рукава и прямая, в пол, юбка. Правда вот ткань… темная, то ли черная, то ли пурпурная, то ли даже лиловая. Мягкая до того, что я прижала её к щеке и замурлыкала от удовольствия.

И примерила.

Правда…

– А хозяйка против не будет?

Замок вздохнул и в этом мне послышалось эхо печали. А я… я вдруг поняла: не будет. Нет её, хозяйки. И о ней Замок тоскует, пусть и понимает, что не вернуть.

– Прости, – я прижала платье к груди. – Я… я постараюсь аккуратно. И верну. Найду какие-нибудь вещи или попрошу. Точно. Попрошу. В конце концов, раз уж вызвал демоницу, так позаботься о ней.

Себя вдруг стало жаль.

И замок.

И платье, провисевшее тут… сколько? Давно. Под платьем обнаружилась нижняя рубаха из тонкого гладкого полотна. А вот панталоны были поменьше и не такими убойно-кружевными, да и без жемчугов. Покрутив, я вернула их на место. Нужда нуждой, но чужое нижнее белье носить – это как-то… чересчур.

Да, сегодня же поговорю с Ричардом.

Платье село, словно шито было именно на меня. И хвост под юбками спрятался, приник к ноге и тут же её обвил. А главное, так естественно получилось, будто у меня всю жизнь этот хвост и был.

Я огляделась.

Чтоб в гардеробной и такой огромной да без зеркал? Но нет, ни одного. Или…

– А зеркало? – поинтересовалась я у замка. И да, тот открыл очередную дверь, стало быть, приглашая. Я же вошла.

Комната.

Комнаты. Вон, двери и слева, и справа, и стало быть, за ними тоже что-то есть. Но двери заперты и, стало быть, меня туда не приглашают. А вот тут… что тут было?

Спальня?

Или, как это… будуар?

Кровать огромная, под балдахином. Ткань присобрали, перехватили шнурами. Кровать стоит на возвышении. А под ней – ковер. Я наклонилась и погладила. Мягкий какой… мебели немного, но она изящная, словно кукольная. Светлая.

И стены светлые.

На них – темные картины.

Пылью… нет, пыли нет. Но запах характерный для нежилого помещения.

Зеркало в дальнем углу. Огромное. В тяжелой раме. И совсем не похоже на остальные зеркала, на те, что висели в моих покоях. Смешно. У меня и покои.

Я подходила к этому зеркалу осторожно. Рама плотная, но лишенная, что завитков, что позолоты. Такая… будто наспех сделанная. Само стекло выглядит черным. И появляется нехорошее чувство, что не стоит в него глядеться.

Что мир-то не простой. И как знать, чего ждать от местных зеркал?

Я остановилась в шаге.

Ничего.

Просто… просто поверхность такая. А отражаюсь я. То есть, пока еще я себя узнаю. Это хорошо. Смешная я. Платье… платье сидит, как должно. Красивое. В той жизни я и мечтать о подобном не могла. И не мечтала. Тогда мне было как-то безразлично, что носить.

Теперь же…

Тоже.

Наверное.

Я повернулась боком. К этому платью еще бы и физию соответствующую. Чтобы не такая мятая и растерянная. Волосы за ночь спутались и потемнели будто бы. Или это освещение такое? Не знаю. Зато вот рога смотрелись вполне себе органично.

Темненькие и блестящие.

Хвост тоже вынырнул из-под юбки, чтобы под нею же скрыться. Вот скажите, зачем вообще он нужен?

Хвост раздраженно щелкнул по ковру.

Ай!

Так, надо успокоиться. Я поняла. Настроение показывает. Надо бы попросить у хозяина не только нижнее белье, но и каких-нибудь местных книг. Что-то вроде «Известные факты о демонах» или «Демонология для чайников». Может даже «Как распознать настроение демона по положению хвоста».

Должно же быть что-то такое?

Момент, когда там, в зеркале, появилась она, я пропустила. Просто вдруг темная поверхность стекла еще больше потемнела. И пошла рябью. Мое отражение сделалось полупрозрачным, и сквозь него, словно сквозь толщу лица, выглянула женщина.

Я открыла рот, чтобы заорать.

И закрыла.

Она… она тоже открыла и закрыла.

Страшная? Нет… обыкновенная. Просто женщина. Красивая? Пожалуй, что нет. Симпатичная. Круглое личико. Мягкие черты. Веснушки… она… она кого-то мне напоминала. И я не сразу поняла, кого именно.

А поняв, удивилась, почему не сразу увидела это вот сходство.

– Здравствуйте, – сказала я почему-то шепотом.

Страх ушел.

Женщина открыла рот, явно желая что-то сказать, но я не услышала. И покачала головой. И медленно ответила:

– Извините, я вас не слышу.

Ее лицо исказилось, а из глаз потекли слезы. В следующее мгновенье она выбросила руку, будто пытаясь выбраться из зеркала, и стеклянная его поверхность вздулась пузырем. Показалось, что вот-вот у нее получится, но нет, пузырь опал.

А зеркало погасло.

Только из деревянной рамы медленно вытекла темная алая капля.

Вот и что за хрень-то?

– Эй, – окликнула я.

Капля ползла по стеклу, медленно истаивая. И ни следа, ничего. Я подошла ближе. И еще ближе. И… от зеркала тянуло чем-то… вот как будто где-то оставили приоткрытой форточку. А из нее сквозило.

Форточку в подвал.

Сквозило гнилью, плесенью и главное, ощущались они не столько носом, сколько всей кожей. Хвост нервно защелкал по полу.

Больно!

Боль и заставила меня отшатнуться. Отступить и… и едва не упасть, зацепившись за складку на ковре. Ну его… мрак полный.

– Это ведь его мать, да? Давай как раньше, один хлопок – это да, а два… или не хлопок, а скрип. Смотри, как тебе удобнее.

Скрип вышел душераздирающим.

– Полегче, – проворчала я, опускаясь на пол. Почему-то дрожали руки. И ноги. И хвост, выбравшись из-под юбок, ткнулся пушистой кисточкой в ладони. Он тоже дрожал. Вот и что я увидела, если даже хвосту страшно? – У меня нервы, между прочим.

Скрип был потише.

– Она была твоей хозяйкой?

Не скрип, а скорее вздох. И тоска. Такая, что у меня на глаза слезы навернулись.

– Ты… это… ладно, я разберусь. Постараюсь. А… ему ты показывал?

Дважды хлопнула дверь.

– Но почему?

Двери хлопнули все одновременно. И те, что слева, и другие, справа… и не понимаю!

– Я не понимаю! – взмолилась я. – Это как-то связано… погоди, ты с ним не можешь говорить?

Мысль бредоватая, если подумать.

Хлопок.

– Значит, не можешь. Или… или он тебя не понимает?

На идиота Ричард не походил, но мало ли, в конце концов, мы не так, чтобы давно знакомы для столь поспешных выводов.

Снова хлопок. И половицы скрипят, будто поторапливают. Намек, что мне пора бы убраться? Я встала. Осторожненько так. Огляделась.

Надо будет вернуться.

Надо…

– Она ведь там? – я указала на треклятое зеркало, которое пыталось слиться со стеной. Теперь оно походило на темное око, сквозь которое на меня смотрело… нечто.

Двери хлопнули все и одновременно.

– Тише ты! Я поняла. Она там, и её… её надо освободить?

На сей раз Замок справился с собственными эмоциями.

– А… ты знаешь, как?

Молчание.

Неуверенность.

– Или хотя бы, где искать… ну, подсказки там? Где вообще узнать, что это за зеркало…

Что-то подсказывало, что просто отыскать молоток потяжелее и вернуться – вариант не из лучших.

Неуверенный хлопок.

– Вот с этого и начнем, – я вытерла потные руки о подол. – А теперь… теперь ты мне еще покажи, где тут у вас расческа. И завтрак!

В животе заурчало.

Есть захотелось со страшною силой.

__________________________________

* Как-то светило русской поэзии явилось в гости в панталонах из кисеи, причем не надев нижнего белья, чем премного смутило присутствовавших дам. Правда, до сих пор спорят, имела ли место данная история или же является она лишь фантазией.