Пять невест и одна демоница

Глава 27 О вещах серьезных

«И коли вселяется в бабу дух нечистый, то становится та баба зело сварлива и говорлива, да так, что никому-то от ней покоя нет ни днем, ни ночью. Тогда-то и остается человеку доброму, что палку брать да колотить бабу покамест дух зловредный из ея рота не выскочит. И сделается тогда баба ласковою».

«Народные суеверия, собранные и записанные со слов старца Казима, сына Пруткина, из села Заколье студиозусом Арвентом Благим».

Я нашла их.

Тех призраков.

В смысле, их портреты, которые обнаружились, вот диво дивное, средь прочих портретов, вот как раз на дальней стене. Солнце падало, отчего лица давно умерших людей казались какими-то бледными, размытыми даже. Но я их узнала.

И… дальше-то что?

– Дальше-то что? – поинтересовалась я вслух у Замка, который, казалось, потерял всяческий интерес к делу нынешнему.

Ну да, преображения начались.

Уборка.

Чистка.

Мойка ковров, которые, может, и являли собою немалую историческую ценность, но уж больно пыльную. Еще были паркеты, которые требовалось отмыть и натереть. Шпалеры.

Окна.

Шторы.

В общем, много чего, чем занялись молчаливые мрачного вида люди. Людей привел дэр Гроббе, почтительно со мною раскланявшийся, и заверивший, что все-то будет исполнено.

И певца нашли.

Кастрата.

Заверил даже, что лично проверил. Я как-то постеснялась уточнять, что именно там проверялось, способности к пению или другое чего. Кивнула так важно.

И ушла.

Оно еще Антонина Егоровна говаривала, что хороший начальник знает, когда надо убраться, дабы не мешать людям работать. А что присутствие мое несколько смущало местных, так это я шкурой чуяла.

Да.

Вот и нашла себе занятие.

Стою. Портреты разглядываю. Коготь покусываю. Думу думаю, понимая, что как-то оно с другим не вяжется.

– Доброго дня, – сказали мне отчего-то шепотом.

– Доброго, – также шепотом ответила я.

Ричард зачем-то оглянулся, после чего вошел и дверь за собою запер. И еще спиной к ней прислонился. Стало быть, для уверенности.

– Прячетесь? – поинтересовалась я, ибо выглядел Повелитель тьмы на редкость несчастным. Волосы его торчали дыбом, особенно слева. Справа на скуле наливалась нарядной синевою гематома. Да и челюсть он осторожно поглаживал.

Ричард кивнул.

– От кого?

– Да… так… пришлось вот… – он вздохнул. – Поднять Командора.

На всякий случая я цокнула языком, выражая что-то этакое, вероятно даже сочувствующее.

– У него характер сложный.

– И кулак крепкий? – уточнила я.

– Что? А… это он случайно, – Ричард потрогал скулу. – Не разобрался сразу, кто перед ним, вот и…

– А потом?

– Потом разобрался, конечно, – он потер шею, на которой тоже проступали синюшные отметины, будто кто-то огромный взял да схватил Ричарда за шею. – Просто мы раньше не встречались.

И тихо добавил:

– Слава богам…

– А тут встретились?

– Пришлось. Надо… безопасностью заняться.

– Похвально.

Он отступил от двери, осторожно так, не сводя взгляда.

– А вы тут…

– Так. Развлекаюсь.

Ричард огляделся. Ну да, довольно странное место для развлечений, если, конечно, не развлекаться дорисовыванием портретам благородных предков рогов, хвостов и прочих пакостей.

– Скажите, – мысль вдруг настолько захватила, что я поспешила подхватить Ричарда под руку. – А вы случайно не знаете, кто это?

И указала на портрет.

Того, который со шрамом.

Ричард моргнул.

– Знаю. Случайно.

– И кто?

Вот что, каждое слово из него тянуть приходится.

– А вам… собственно говоря, зачем?

И что ответить? Что рожа у него интересная? Да такая же, если подумать, как у остальных. Вот реально, они все тут, ну, кроме Ричарда, копия друг друга. Ну и в остальном как-то врать не хотелось.

Совершенно.

– Тут такое… дело вот… может, конечно, примерещилось, но я его видела. Ночью. Его и вот его, – я ткнула в соседний портрет.

Ричард слегка напрягся.

– То есть не совсем их, а будто… призраков? Точно не материальных.

– Это память.

Ричард подошел к стене.

– Замок порой запоминает. И показывает. Я читал о таком. Редкое явление, и не каждый способен увидеть. Я вот, выходит, не способен.

И столько тоски в голосе. Понимаю. Обидно. Живешь тут, живешь, хранишь честь предков, из шкуры вон лезешь, соответствовать пытаясь, а редкое явление какой-то залетной демонице показывают.

– Это братья моего деда. Кафир и Нашияр.

– Погоди, это…

– Когда-то они восстали против власти своего отца. Тогда пролилось много крови. И тьма почти восстала из пепла.

– Так… – я потерла лоб и, не удержавшись, поскребла ноготком голову. Пробившиеся рога зудели. Надеюсь, не оттого, что росли. Не надо им расти! Лучше бы чего другое выросло! Или нет? Так, Жора. Аккуратнее с мыслями. А то ведь тоже… вырастет и что тогда?

И что вырастет.

И какое?

Выдыхаем и успокаиваемся, сосредоточившись на портретах.

– Если остался этот эпизод, значит, он важен, – Ричард коснулся портрета и замер. Я же мысленно прокручивала подслушанный разговор. – Но чем… знаешь, это надо не здесь. Это надо…

…в библиотеке.

Библиотека тут была.

Огромная.

Мне как-то сразу вспомнилась наша, университетская, по прежней жизни казавшаяся большой. Но и она меркла по сравнению с нынешней.

Необъятных размеров зала.

Сводчатый потолок где-то там, в невообразимой высоте. Узкие арочные окна, сквозь которые проникал свет. Рассеянный, он скользил по полкам из темного дерева, ласкал корешки книг, спускался на каменный пол. И белый мрамор наполнялся им.

Уютно.

Огромные бронзовые чаши. Кристаллы в них.

Столы.

Запах пыли и книг. То самое сочетание, которое и в той жизни просто-напросто сводило с ума.

– Это… – я осторожно коснулась полки и тут же убрала руку. А ведь библиотеку он мне не показывал. Почему? Может, решил, что демоны читать не умеют.

– Первый зал открыт, – сказал Ричард. – А вот второй защищен.

Сказал и смутился.

– Я дам вам доступ.

– А здесь… – книг было не просто много. Очень и очень много. На полках.

На столах.

На специальных подставках.

Я подошла к одной. Огромная. Толщиной с мою руку, с ту, которая от кончиков пальцев до локтя. И прочие размеры… удивляют.

– Это книга Темного исхода, – сказал Ричард.

Черная кожа. Заклепки. И три замка.

– Многие полагают, что здесь сокрыт секрет врат, способных соединить наш мир с миром демонов. И потому когда-то книги эти были уничтожены. На самом деле ничего там такого нет. Так, пространные размышления о сути мира, зле и добре.

– И как?

– На редкость занудно.

– А ты все тут читал?

Вторая книга не меньше первой, только обложечка посветлее и замки ржавчиной не тронуты.

– Не все, но многое. Мой отец… он предпочитал заниматься делами. А я вот… здесь на самом деле довольно тоскливо. Из развлечений – бестиарий и библиотека.

Тихий вздох.

– Некоторые читать пришлось. «Демонология».

Книга сама скользнула в руку и призывно распахнулась. Зашелестели страницы, с которых на меня скалились уродливые рожи.

Мерзость какая!

Разнообразная.

– Здесь повествуется о демонах низшего звена, – Ричард книгу забрал, не позволив увлечься созерцанием особо отвратной хари. – О правилах вызова. Ограничениях. И уничтожении.

Как-то это он тихо произнес, в стороночку.

– Меня ты тоже уничтожишь? – поинтересовалась я, вытащив очередную книженцию, на сей раз тонкую, но в роскошном переплете, украшенном каменьями.

– «Жизнеописание святой Индельгарды», – Ричард скривился. – И нет. Вряд ли получится, даже если бы я захотел.

– А ты не хочешь?

– Знаешь… есть легенда… старая, что давным-давно, когда род был силен, то мужчины брали в жены демониц.

Я вспомнила пару гравюр и от души посочувствовала тем мужчинам. И даже восхитилась ими. Это ж какие нервы иметь надо! А заодно и несокрушимую потенцию. Или очень и очень извращенные вкусы.

Не хватало только.

– Правда, – Ричард покосился на книгу в руках, которая так и норовила погрузить в мир демонов. – Я думаю, что это только легенда.

Ну да.

– Хотя…

– Что?

– По одной из версий именно кровь демонов и стала причиной того, что произошло.

– Это ты про того… младшего бога?

– Именно. Когда-то давно наш род правил Империей. Не буду врать, что мудро и справедливо, – Ричард криво улыбнулся и засунул трепыхающуюся книгу на полку, придавивши той, другой, которую я держала. – О том времени сохранилось не так и много сведений. Но… не особо я верю в мудрых и справедливых правителей.

– А сам?

– Какой из меня правитель, – он махнул рукой. – Я так… за порядком приглядываю и только. Ну и смотрю, чтобы люди не лезли туда, куда не след.

– А лезут?

– Это же люди. С каждым годом все больше. Как пошел слух о сокровищах, так каждый год находится кто-то, желающий проверить. А это опасно.

– Гибнут?

– И это тоже. Но если бы только сами, то и ладно.

Он прошелся вдоль полок и вытащил огромную книгу, не такую, как та, что спала на подставке, поменьше, но все одно солидную.

– Моя любимая. «Бестиарий». О тварях естественных и сотворенных.

– И такие есть?

– Мало. Сейчас уже никто не помнит, как создать живое существо. Жизнеспособное. А во времена Империи бестиаров хватало.

Книга легла на стол.

– Ихкар, – существо на картинке походило на ящерку с крыльями. – Домашний дракон. На самом деле и близко не дракон, но название прижилось. Ихкары тоже. Их вывели, чтобы охотится на крыс, с которыми не справлялись кошки. А потом кто-то решил, что они довольно милы. Ихкары стали весьма популярны. Их часто можно встретить на старых портретах.

Тварь была ярко-синей с розовыми пятнышками на чешуе. Куцые крыльца. Длинный хвост. Вытянутая морда… нет, кошки все-таки лучше.

– Навус, – Ричард перевернул следующую страницу. Это создание походило на весьма уродливую собаку. – Незаменимый сторож. Они весьма умны. Привязаны к хозяевам. Неутомимы. Неустрашимы… жаль, что вымерли.

Ага. Мне тоже.

Наверное.

Все-таки, мечтая о собаке, я представляла себе нечто менее… ужасающее.

– Так что там с сокровищами? Они есть? – я листала книгу, разглядывая удивительных существ, некоторые прямо-таки просились на страницы «Демонологии».

– Есть, пожалуй. Дворец был заражен тьмой, а стало быть, и все, что в нем находилось, осталось. Как и в верхнем городе. А там стояли дома весьма состоятельных людей.

В которых найдется чем поживиться страждущему.

Я вздохнула.

– Опасность в том, что тьма, она… не сказать, чтобы разумна, это будет неправильно. Скорее уж она похожа на яд. Или болезнь? Я об этом много думал. И человек, который её коснется, он не сразу умрет. Он может даже не заметить…

– Как в той деревне? Из беседы?

– Именно, – Ричард убрал книгу на место. – О ней я тоже где-то читал. Должен был. Сейчас… идем.

Идем. Я ж не против.

Второй зал меньше первого, но в целом похож. Тот же мрамор пола. Те же потолки. Узкие окна, правда, без витражей. Свет. Пыль. И ощущение заброшенности.

– Мертвым сюда хода нет, – сказал Ричард и чихнул. – Кроме Ксандра. Он же с уборкой как-то не ладит.

– Будь здоров.

– А у меня вечно руки не доходят… это семейные архивы. Открытые.

То есть, где-то там имеются и закрытые? Впрочем, чего это я. Естественно, имеются. И чувствую, что мне туда надо.

– Когда тьма затопила долину… это случилось в день свадьбы. Аравен Иберийский, наследник престола империи, сочетался браком с избранной девой.

– Кем избранной?

– Советом. Вроде бы. Но уж точно не скажу. Можно Ксандра попросить, может, он что-то знает…

– Не нужно!

Ричард кивнул, кажется, с облегчением.

– О том времени известно немного. Основные записи были утрачены вместе с дворцом и дворцовой библиотекой. А предкам моим первое время было не до воспоминаний. Они пытались удержать тьму.

В этой части библиотеки хранились не книги, но весьма пухлые тетради.

Записи.

Рисунки… талантливые, поскольку от вида тварей изображенных меня в холодный пот бросило.

– Арван, мой прапрапрапрадед… он считал необходимым запечатлевать все образы тьмы.

– Вижу… получилось.

– Да. На основе его изображений позже сделали справочник. К счастью, многие из описанных им созданий давно уже не встречаются.

Радость-то какая.

– Позволишь? – Ричард осторожно забрал альбом и, положив на стол, принялся перелистывать страницы. Не найдя нужного, он вытащил второй альбом.

И третий.

– Сколько их? – тихо спросила я.

– Семнадцать. Есть легенда…

– Семейная?

– А то как же… так вот, что был и восемнадцатый, посвященный особо опасным созданиям, но его уничтожили, как и самого Арвана.

– А…

– Он погиб довольно странной смертью.

То есть, тут еще что-то может странным считаться?

– Умер в своей постели.

Ну тогда да. Наверное, очень нетипично для того, кто жизнь посвятил борьбе со всякого рода тварями.

– Один. В запертой комнате. Но когда нашли его тело, то всех поразило то выражение ужаса, которое было на его лице.

Темной-темной ночью… что-то это похоже на страшную сказку из того моего, позабытого мира. С другой стороны, в нынешнем сказки – они такие, могут и к тебе прийти.

– Инсульт? – робко предположила я. – Или инфаркт?

Случается же.

Тем паче, что Повелитель Тьмы – работа нервная.

– Лекарь сказал, что сердце не выдержало, – согласился Ричард. И ткнул пальцем в очередной альбом. – Вот.

Ради разнообразия существо, чье изображение сунули мне под нос, не имело ни клыков, ни когтей, ни чешуи. Оно не сочилось слизью, не выглядело так, будто вот-вот развалится на куски гниющей плоти, да и вовсе отторжения не вызывало. Скорее уж странно было видеть средь чудовищ обыкновенного человека.

Девушку.

Та сидела, сложив руки на коленях. Склоненная голова, мягкая улыбка. Девушка была красива. А пышное платье сползло, оголив белое плечо, на котором темным пятном виднелась родинка.

Или не родинка?

В верхнем углу страницы этот несчастный изобразил странный узор, будто переплетение колючих еловых лап.

– Это знак Тьмы и одержимости, – сказал Ричард. – Чаще всего, конечно, тьма меняет живое в то, что ты видела.

Видела. И хотела бы развидеть. Хотя почему-то ужаса все одно не испытываю, скорее некое отвращение. Это у меня из-за переноса нервы покрепчали? Или оттого, что я все еще не воспринимаю происходящее всерьез?

Надо бы уже начать. В смысле, воспринимать.

– Такие создания одержимы ненавистью ко всему живому, но в остальном их довольно легко узнать и уничтожить. Другое дело те, кто подобен ей.

– Кем она была?

Чувствовалось, что покойный живописец очень хорошо знал девушку. И рисовал с нежностью. С печалью. Сожалением. Даже болью.

Странно.

Я коснулась страниц.

Нет, не показалось. От страницы тянуло смертной тоской. И в её взгляде было нечто такое, пугающее и завораживающее.

– Его возлюбленной. Если верить семейной легенде.

– У вас их много, легенд?

– Жизнь такая… тут только и остается, что легенды сочинять, – Ричард посторонился, позволяя мне подойти ближе.

Сочинять.

Рисовать.

Писать, оставляя воспоминания благодарным и не очень потомкам. Как-то… даже жаль их стало. Немного.

– Если верить легенде, он спас эту девушку. Она была дочерью очередного авантюриста, который решил, будто нашел верный способ защититься от тьмы.

– А он существует?

– Нет. Во всяком случае, мне о таком не известно. Даже я… наша кровь способна противостоять этой силе.

Да, те двое что-то такое говорили.

– Но тоже лишь до определенной степени. Потому-то в мертвый город никому нет хода. Из живых. С мертвыми проще, но не о том ведь… он встретил её в горах. Единственная выжившая. Сошла лавина. Накрыла всех. Её отец погиб на месте. Брат умирал, пытаясь продлить ей жизнь.

Вот тебе и жуткая-жуткая местная сказка.

– Арван отыскал их. И спас. Правда, брат её скончался, но уже в замке. Она горевала… она оказалась знатного рода. И силой обладала немалой. Арван и решил, что этого достаточно.

– Чтобы жениться?

– Именно. Тогда… как-то особо не до выбора было. Знаешь, я только сейчас начинаю понимать, насколько оно все странно! И противоречий много, – он потер лоб.

А я положила руку на плечо, успокаивая.

Странно?

Да любое семейное древо уходит корнями в предания, щедро сдобренные остатками тайн. И скелеты для этого древа – лишь удобрение.

– Он думал, что экспедиция шла к городу. Потом… потом стало ясно, что она шла уже из города. И что им удалось проникнуть внутрь. Пройти сквозь заставы. Добраться до пятна. И кое-что вынести.

– Сокровище?

– Вроде того… зеркальце. Обычное женское зеркальце.

Спина похолодела.

– Драгоценное, это верно. В золотой оправе, украшенной каменьями. Оно, верно, принадлежало знатной даме. Зеркала… опасны. Не люблю я их.

И я тоже.

Кажется.

То, которое видела, точно было без золотой оправы с каменьями, да и дамским его не назовешь. Но… спросить? Или пока не стоит?

– Она говорила, что это зеркало принадлежало её матери. Она очень берегла его.

– А твой предок не чувствовал, что…

– В том и дело, что порой присутствие тьмы невозможно ощутить. Она прячется. Она меняет изнутри.

– И как все…

– Она поняла, что носит дитя. И это дитя… оно бы не родилось таким, как остальные, ибо тьма меняет сущее. Она молчала. Долго. Потом молчать стало невозможно. Положение не скроешь. Арван был рад, что род продолжится. И его семья была рада. И… незадолго до родов случился прорыв. Теперь ясно, что это тьма, чувствуя приход нового воплощения своего взволновалась. Но тогда все, кто был в замке, вынуждены были покинуть его.

Ричард замолчал. А я не торопила. Чувствуется, финал у этой истории будет не слишком веселым.

– Когда Арван вернулся, он нашел свою жену. Та сидела перед зеркалом и расчесывала прекрасные волосы. Сидела и расчесывала… она не отзывалась на его голос. Она не замечала ничего, кроме собственного отражения. И даже того, что кожа её потемнела, покрылась язвами.

Мда. Предчувствия меня не обманули.

– А… ребенок?

– В замке не осталось живых. Слуги и служанки. Старый распорядитель. Няньки, которых наняли пред рождением ребенка. Никого. Тьма сожрала всех.

Мать моя женщина!

– Благо, тогда род был еще велик, и помимо этого замка существовали иные. Потому и продолжился он младшим братом Арвана.

– А…

– Арван убил отродье тьмы. И сам похоронил её в родовом склепе.

– А ребенок?

Все-таки!

– Ребенка найти не удалось.

Вот же… ж… и даже сказать нечего.

– Возможно, что его и вовсе не было. Тьма… не способна сотворить живое. Скорее всего плод, зачатый в браке, оказался нежизнеспособен.

– А тело?

– Тьма, пожирая плоть, часто обращает её в прах. Так случилось со всеми в замке. Возможно, что и дитя постигла та же участь.

– Но его искали?

– Еще как. Все вещи, всё, к чему прикасалась эта женщина, было предано огню. Даже стены замка… подвалы…

Все равно не успокаивает. И главное, чувство такое, что я услышала что-то донельзя важное. Понять бы, что еще.

– Тем тьма и опасна. Не всегда можно определить человека, несущего её в себе. Она же, получив вместилище, рвется на волю. И уничтожает все, до чего дотянется. О том и речь. После произошедшего с Арванам был издан закон. При малейшем подозрении, что человек заражен тьмой… он уничтожался. Как и всё, чего он коснулся. Или кого.

А вот теперь совсем не смешно стало.