«Демоны по натуре своей суть создания коварные. Ни слова правды не произнесут их уста. И горе тому, кто поверит сладким посулам их»
«Хроники Тьмы, писанные благородным пресветлым воителем и благословенным паладином со слов свидетелей непотребств, сотворенных проклятыми Повелителями, да будут имена их забыты»
Упала я на спину. Со всего размаху. Что сказать, хорошо так приложилась. От удара из легких вышибло весь воздух. А вдыхать его обратно оказалось больно. И боль эта как раз-то помогла вернуть сознание.
Но вернулось оно не сразу.
Некоторое время, как показалось, долгое донельзя, я просто лежала, пытаясь дышать. Получалось кое-как, но все-таки получалось.
Севка, бестолочь.
Из-за него все.
И… скорую уже вызвал? А почему сам не спустился? Должен был бы. Севка, конечно, мудак, но не до такой же степени, чтобы меня бросить. Никогда не бросал. Даже в тот раз, когда нас в универовском туалете с косяком запалили. На себя все взял.
Едва не отчислили, да.
А тут нету… и лежать жестко. Интересно, я все кости сломала или что-то целым осталось? А если все, то помру или спасут? Лучше бы не спасли. Кому я, парализованная, нужна будет?
То-то и оно.
Себя стало жаль до одури. И от жалости этой я вздохнула и поняла, что боли почти нет. Может, вправду помираю? Я попыталась сосредоточиться на процессе. Вызвать там прожитую жизнь. Сожаления. Надежды. Не получилось. Вскоре помирать с зажмуренными глазами мне наскучило. И лежать было неудобно.
Я поерзала, пытаясь сползти с камня, который упирался в плечо. Потом подумала, что если чувствую камень, стало быть, еще жива.
Пошевелила ногами.
И открыла глаза.
Удивилась.
Я ожидала увидеть небо. Темное, скорее всего, с огненным шаром заходящего солнца. Но над головой виднелся потолок. Низенький. Беленький. Местами беленький. А еще желтый, в пятнах. И в черных потеках копоти.
Потолок выгибался дугой, и на нем тараканами разбегались странные символы. Прямо над головой зависла звезда. Или это солнце?
Я нахмурилась.
Вот как приличному человеку помереть в таких условиях-то?
И подняла руку.
Рука двигалась. И пальцы сосчитать тоже удалось, пусть и не с первого раза. Где это я? Может… конечно. Севка вызвал скорую, а та отвезла в больничку, но там вечно мест нет. Вот и заперли меня, как не могущую заплатить за удобства, в какую-то подсобку.
Хотя… тоже странно.
Я же реально свалилась. С девятого этажа, потому как ниже Севкино вдохновение отказывалось принимать натуру как подходящую.
Нет, такое падение только в сказках может пройти без последствий. И… а если меня мертвой посчитали? И в морг отвезли? Тоже не сходится. Больничка, конечно, старая, но не настолько, чтобы морг в подземельях был. Да и мертвецы, если фильмам верить, лежали не на земле, а на красивых железных столах.
Я пощупала землю, убеждаясь, что металла нет. Есть камень.
А если…
Если все решили, что я умерла? И тело отправили в морг. Связались с матушкой. А та отказалась забирать? Сказала, что ей некогда и вообще. И… что? Тело продали?
Кому?
Не на органы. Органы из мертвецов не достают. Тогда… тогда каким-нибудь сатанистам? Правда, зачем им трупы, я не знала, но лежать окончательно надоело и я попыталась перевернуться на бок. Если я и вправду мертвая – а иначе и быть не могло – то не повредит.
Получилось.
И картинка изменилась, окончательно уверив, что бредовое мое предположение – суть правда. Нет, а как еще это можно понять?
Я лежала на полу.
На каменном полу, в котором были выбиты символы. Странные. Вроде тех, что на потолке, только побольше. В ближайшую канавку я и мизинец сунула, чтобы убедиться, что не примерещилось. Канавка внутри была грязною, и палец вымазался во что-то липкое.
Мерзкое.
Вот ведь.
Еще в комнате имелись факелы, которые горели ровным рыжим светом. Зато понятно, откуда темные потеки. Этак до пожара недолго. А огнетушителем сатанисты не обзавелись. Но поставили по углам пару позолоченных чаш, в которых тоже горело пламя.
Может, не сатанисты, а пироманы?
Или сатанисты-пироманы?
Я потрогала голову, убеждаясь, что та цела. Да и боль в теле не то, чтобы прошла вовсе, скорее уж сделалась далекой.
Что еще…
Столик.
И чаша. Зловещего вида. Камни на ней поблескивают. Огромные какие. Сразу видно – стекляшки. Нож у столика. Черный изогнутый и потому тоже зловещий.
В общем, антураж впечатлял.
Я осторожно села.
Итак… странно, конечно. Если бы я умерла, меня бы вскрывали. Я оттянула ворот майки, убеждаясь, что никаких следов вскрытия не наблюдается.
Пошевелила левой рукой.
Правой.
Ступнями. Причем один был в матерчатом тапке, купленном по акции, а второй – в носке. Полосатеньком. И штопанном. Штопка чуть разошлась и в дырочку проглядывал ноготь.
Севка просил надеть босоножки на каблуке, но таких не было. Каблуки я никогда не любила, да и работа моя нынешняя требовала подвижности.
Вот и пришлось.
Тоже неправильно. В больничке бы меня раздели. А… если не было больнички? Если Севка, спустившись, обнаружил тело и… и продал его?
Сатанистам-пироманам?
А деньги на раскрутку сайта пустил?
Пальцы ощупывали затылок. Тот ныл, но откровенных ран не наблюдалось. Да и… откуда у Севки знакомые сатанисты-пироманы? Тем более готовые платить за труп неизвестной девицы? Нет, как-то оно… не складывается.
В дальнем углу что-то заскрежетало.
Я спешно повернулась на звук. Да быть того не может! Это… это розыгрыш! Конечно! Севка еще тот весельчак, правда, чувство юмора у него кривоватое, но разве он в том признается? И устроил… он мне что-то в воду подмешал. И… и не было никакого падения!
Я отрубилась, может, даже вообще в собственной квартире.
Или там, на водохранилище.
А Севка устроил все это!
– Выходи, сволочь! – сказала я, надеясь, что голос мой осипший выражает истинную глубину чувств.
Скрежет стих.
А пламя прибавилось… ну, скотина! И главное, чего ради? Это ж… сколько деньжищ надо угрохать! Помещение, антураж… а этот в доспехах?
Севка?
Не понять.
Главное, лежит черный рыцарь мордой в пол. И руку вытянул, будто пытается до меня добраться. Я и отодвинулась чуть. Так, на всякий случай.
А заодно стряхнула пыль, налипшую на джинсы.
Пыль откуда?
Цементная белая. Нет, это все Севка, чтоб его!
– Севка, я тебе… я тебе яйца оторву! – пригрозила я, становясь на четвереньки. Слегка замутило, но поза окончательно убедила меня, что никуда я не падала.
Ноги целы.
Руки.
И сама я, целиком, тоже цела. Это радовало, но не настолько, чтобы отказаться от идеи мести. Вот, спрашивается, за что он так?
Рыцарь не шелохнулся.
Он казался неподвижным и… а если даже не человек? Просто доспех. Черный. Серьезный такой. Грозный и зловещий, под стать кинжалу. Хотя… нет, проверить просто. Добраться и потыкать чем-нибудь. Или, как вариант, под шлем заглянуть.
Я решительно поползла к рыцарю. Пол, исчерченный письменами – потом задолбаются объяснять арендодателю, откуда те взялись – оказался на диво неудобным для ползания. Письмена так и норовили впиться в коленки. И даже подумалось, что драные джинсы, может, и модно донельзя, но непрактично.
На этой мысли я и остановилась.
Не потому, что мысль поразила глубиной и гениальностью, скорее оттого, что сама она уперлась лбом в стену.
Я села.
И потрогала воздух. Стена была. Невидимая. Но была.
– Я брежу, – мрачно сказала я. – Я все-таки разбилась и лежу в коме. Лежу и брежу себе потихоньку.
Загудело пламя в чашах, а рыцарь шевельнулся, пытаясь перевернуться на другой бок. Интересно, откуда в моем бреду взялись сатанисты, пироманы и этот вот рыцарь. О рыцарях я никогда не мечтала. И если это бред, то где собака?
Логичнее ведь, чтобы вместо рыцаря собака была.
Я нахмурилась, пытаясь силой мысли вызвать собаку, но ничего не вышло. Даже бред у меня неправильный.
И что делать?
Выбираться?
Или ждать, пока реанимация откачает? А если нет? Или…
Я ущипнула себя. Щипок чувствовался. И ссадина на колене. И комариные укусы. Кто ж знал, что на натуре столько комарья. Да… или не бред?
А что?
Я вздохнула, а рыцарь издал слабый жалобный стон. Интересно, он на самом деле или просто на соседней койке лежит? Вдруг да у них бред общий? Тогда и выбираться надо вместе.
– Эй, – тихо позвала я. – Ты живой?
Груда железа зашевелилась, перевернулась на бок и снова застыла. Только рука, которая в перчатке, оказалась ближе. Ага, стало быть, для руки стены не существует?
Или…
Я потрогала воздух. Нет. С её стороны стена по-прежнему была.
– Вот ведь, – проворчала я и потрогала уже перчатку. Перчатка трогалась. Была она холодной и железной, что в общем-то логично.
Все-таки странный у меня бред.
Я повернула руку в одну сторону, в другую, с интересом разглядывая сложный доспех, который ко всему был украшен вязью.
Черной.
Черное на черном – это весьма для сатаниста подходяще.
Приподняв руку, я отпустила её. Та грохнулась, подтверждая, что и в бреду действуют законы физики. Звук получился глубоким, тяжелым.
– И что теперь? – я опять потрогала стену. Потом двинулась вдоль нее, нащупывая руками в надежде, что где-нибудь эта стена да закончится. Но та продолжалась. И продолжалась.
И загибалась, образовывая правильный круг. Я даже заметила, что очертания её соответствуют канавке, выбитой на каменном полу. Той, которая поглубже. Время от времени канавку пересекали линии потоньше, но они на стену они никак не влияли.
– Вот ведь, – оказавшись рядом с рыцарем, который по-прежнему не подавал признаков жизни, я призадумалась.
Бред или нет, но делать что-то надо. Не сидеть же мне здесь… сколько? Пока не очнется? Или и вовсе не отойдет в мир иной? Второй вариант устраивал несколько меньше, а нынешнее положение дел в принципе не устраивало.
И как быть?
Я поднялась.
Огляделась, отмечая, что комната будет чуть больше, чем показалась в начале. И полна она самых разных вещей, одна другой страньше. Но главное, на дальней стене имелась дверь.
Такая себе суровая дверь с медною ручкой в виде драконьей головы.
А если так, то и за дверью что-то да было.
Что?
Я перевела взгляд на рыцаря и даже пнула кованую перчатку. Мертвый? Рука была теплой. А… я снова села и, пыхтя от натуги, перчатку стянула. Под нею обнаружилась рука, к счастью, вполне себе настоящая. Широкая такая. С короткими пальцами и аккуратными ногтями.
Ладонь переходила в запястье, а на запястье прощупывался пульс.
– Уже хорошо, – проворчала я, почти даже обрадовавшись. – Еще бы тебя разбудить как-нибудь…
Я задумалась, правда ненадолго. Какие у меня, собственно говоря, варианты?
– Ты это, – сказала я, пытаясь ухватиться за запястье, напрочь лишенное аристократического изящества. – Извини, если что…
Я поднялась и потянула руку.
Рыцарь не шелохнулся.
– Твою ж… если это все-таки Севка, убью засранца.
Я выдохнула. И дернула тело на себя.
Раздался скрежет, и рыцарь-таки сдвинулся.
– Надеюсь, руку тебе не оторву… – я выдохнула и смахнула со лба пот. – Но если что, то сам виноват. Тяжелый, зар-р-раза…