Пряные дни

Глава 9

Прошедший день выдался у Евгения весьма непростым, а теперь и начавшаяся ночь обещала надолго остаться в его памяти. Поскольку действовать требовалось быстро, то Оксана сыпала командами, что твой пулемет, а они с Николаем носились вокруг нее как угорелые. Смысла многих действий журналист не понимал, но старался все делать аккуратно, в полном соответствии с получаемыми инструкциями.

Первым делом девушка велела Евгению отключить мобильник, поскольку иначе его могли запеленговать и выйти на их след. Потом она отправила его к провалившейся в болото машине забрать аптечку и отлить с собой немного бензина. К сожалению, у Евгения не оказалось с собой подходящего шланга, зато в багажнике обнаружилась валяющаяся там еще с прошлой зимы бутыль незамерзайки, на дне которой плескались остатки вонючей голубой жидкости. Судя по запаху, она изготавливалась путем смешения конфискованного первача с несколькими сортами просроченных одеколонов.

— Тащи сюда! — крикнула Оксана, увидев находку у него в руках. — Тоже сгодится.

Николай тем временем сложил в пакет все обрывки тряпок, оставшихся на том месте, где они делали перевязку его матери, и убрал его в сумку. Когда Евгений подошел, парень стоял, держа в руках пару упаковок лапши быстрого приготовления, словно собрался перекусить.

— Отлично! — Оксана отпустила дерево и повисла на плече у Евгения. — Давай-ка, Коля, разберись с мостом, а потом задай им тут перцу немного, чтобы жизнь медом не казалась.

Николай ухватился за бревна и, крякнув, вытащил их на этот берег, сбросив противоположные концы в воду. Теперь тому, кто захотел бы перебраться через канаву, неминуемо пришлось бы лезть в грязь. Покончив с мостками, мальчишка распечатал упаковку лапши, достал пакетик с приправами и посыпал специями землю в том месте, где они переправлялись через водную преграду.

— Пусть молодежь хоть немного пороху понюхает! — одобрительно кивнула Оксана. — Ну все, двигаем! Пошли, Жень.

Следующий час слился в воспоминаниях Евгения в одно мутное и грязное пятно. Иногда ему казалось, что они блуждали по лесу во много крат дольше, но в действительности времени прошло не так уж и много. Их троица углубилась в чащу, причем Оксане, похоже, было абсолютно все равно, куда идти. Плетущийся позади Николай время от времени притормаживал, чтобы плеснуть на землю голубой незамерзающей отравы. Траектория их передвижения петляла так, что Евгений очень скоро перестал соображать, где они находятся. Девушка все сильнее наваливалась на его плечо, и он уже начал предполагать, что ей совсем плохо, и они элементарно заблудились, как вдруг перед его носом открылась прогалина, за которой виднелось скошенное поле, дренажная канава и застрявший в ней «уазик». Они вернулись туда же, откуда и ушли.

— Ну и вонь! — Николай зашвырнул опустевшую бутыль в воду.

— Очень хорошо, — еле слышно прошептала Оксана, — а теперь еще разок.

Только сейчас журналист сообразил, что все их перемещения были отнюдь не случайны, а преследовали вполне конкретную цель — запутать следы. Даже в полуобморочном состоянии Оксана продолжала контролировать ситуацию и сохраняла ясность ума. После этого Евгений несколько успокоился и стал внимательно наблюдать за тем, что и как они делают.

В дополнение к первой петле Оксана заставила их протоптать по бурелому еще две. Пару раз они выходили к канаве, и она загоняла их всех в грязь, чтобы прочавкать по ней несколько десятков метров. Николай тем временем, похоже, распотрошил всю аптечку, обильно сдабривая их следы то какими-то раскрошенными таблетками, то марганцовкой.

После очередной прогулки по болотной жиже, Оксана присела и нарвала с берега травы, которой велела натереть руки и обувь. К канаве они больше не возвращались и углубились в лес, продолжая выписывать восьмерки, но, тем не менее, придерживаясь вполне определенного направления.

— Куда мы идем? — не вытерпел Евгений.

— Туда, — Оксана с трудом подняла свободную руку и указала вперед.

— А что там? У нас есть какая-нибудь конкретная цель?

— Я чувствую, что неподалеку есть большой коровник, — еле слышно ответила Оксана. — А там, где коровы, там и ветеринарный кабинет должен быть.

— Вам сейчас не ветеринар, а врач нужен! Нужно вернуться в Омули, я видел травмпункт, когда проезжал через город!

— Игорь знает, что я ранена, и непременно будет поджидать нас у его дверей.

— А у ветеринарного кабинета не будет?

— Он слишком изнежен и избалован комфортом и прочими благами цивилизации, — произнесла Оксана с презрением. — Ему и в голову не придет, что я могу опуститься до такого!

— Ладно, — уступил Евгений. Ему совсем не хотелось раньше времени встречаться со своим палачом, и он предпочел с ней согласиться. Она же, как-никак, его сестра, ей видней, — пусть будет по-вашему.

Они продолжили путь молча. Евгению было не до разговоров, он здорово умотался и еле-еле передвигал ноги. Девушка совсем ослабела, то и дело спотыкалась, и ему приходилось почти нести ее на себе. Это со стороны она казалась маленькой, хрупкой и почти невесомой, но после двух часов шатания в темноте ее рука, лежащая на плечах журналиста, чугунной гирей пригибала его к земле.

Время от времени Оксана проваливалась в забытье, начинала бормотать что-то невнятное, а один раз даже попыталась сорвать с себя повязку.

— Все, не могу больше! — прохрипела она. — Мне бы хоть ненадолго перекинуться!

— Мама, прекрати! — подбежавший Николай подхватил ее и усадил на землю. — Потерпи еще немного, нам уже недалеко осталось идти!

— Я уже вырубаться начинаю, мне надо перекинуться! Всего пять минут, и я буду снова в форме!

— Не надо, мама! Ты же сама прекрасно знаешь! — он гладил ее по волосам, уговаривая как малого ребенка. — Боль не даст тебе вернуться обратно, и твое человеческое тело истечет кровью. Ты умрешь, даже не поняв, что с тобой случилось. Нам обязательно надо сначала залатать твою рану!

— Да знаю я, знаю! — раздосадовано воскликнула Оксана, вяло оттолкнув его и снова поднимаясь на ноги. — Но имею же я право чуть-чуть похныкать! Ладно, пошли дальше, помучаемся еще немного.

Так они ковыляли еще с полчаса, пока не вышли к забору, огораживающему территорию животноводческой фермы. Здесь уже и Евгений почувствовал характерные запахи, исходившие от длинных приземистых коровников. Он обратил внимание на то, что, несмотря на полуобморочное состояние, Оксана все же предпочла сделать небольшой крюк с тем, чтобы выйти к поселку с подветренной стороны.

Сейчас журналист сидел рядом с ней на земле, прислонившись к забору спиной и ожидая, когда вернется Николай, которого мать отправила на разведку. Парень не хотел оставлять Оксану наедине с незнакомцем, но она настояла на своем.

— Я ему верю, — прошептала она еле-еле, — все будет в порядке.

Николай беззвучно скрылся в темноте, а Евгений остался одни на один с собственными неспокойными мыслями. Воздух был наполнен стрекотом кузнечиков и доносящимися из стойл ароматами. Справа, на расстоянии вытянутой руки часто и неглубоко дышала Оксана, то ли задремав, то ли опять провалившись в забытье.

Евгений напряженно вслушивался, стараясь различить какие-нибудь подозрительные звуки, но напрасно. Все было тихо. Похоже, что им действительно удалось оторваться от преследования.

Журналиста буквально раздирали противоречивые желания. С одной стороны, именно сейчас выдался самый подходящий момент для того, чтобы незаметно улизнуть. Николая рядом нет, а Оксана настолько слаба, что не сможет ему помешать, поднимать шум она не рискнет. С другой — он бы никогда себе не простил, если бы упустил уникальную возможность разузнать побольше о тех людях… существах, с которым столкнулся.

Евгению по-прежнему казалось, что он что-то где-то недопонял, и является свидетелем и невольным участником банальных криминальных разборок, что леденящее кровь слово на букву «О» — всего лишь название банды или чего-нибудь в этом роде. То, что ему довелось увидеть там, на скошенном поле, все больше начинало казаться ему жутковатой галлюцинацией или дурным сном. Надо непременно все прояснить, расставить точки над «и» и успокоиться, наконец!

Хотя нет, успокоиться не получится. Ведь он убил человека… или собаку… или… Черт! Неужели он, Евгений, теперь убийца?!

Эта мысль только сейчас оформилась в его голове, обрушившись на него сорвавшимся с крюка поддоном кирпича, и внезапно перевернув мир с ног на голову. Он — убийца! Что же ему теперь делать? Скрываться? Или пойти, сдаться с повинной? Но что он расскажет в полиции? Он же и сам толком не знает, что именно там произошло. Ну и задачка! Все-таки сперва надо немного разобраться…

Николай возник перед ним словно из ниоткуда, так же беззвучно, как и исчез. Евгений даже вздрогнул от неожиданности.

— Все чисто, — отчитался мальчуган. — Ветеринарка находится в административном корпусе позади коровников. Дверь я уже вскрыл. Можно идти.

— Ну, давайте, еще один последний рывок, — Евгений подхватил Оксану, забросив ее руку себе на шею. — Там и передохнем.

Они ввалились в черноту распахнутой двери и очутились в полной темноте. Ноги задели валявшийся на полу сорванный замок, и он со звоном запрыгал по кафельному полу. Его звон отдался гулким эхом, давая некоторое представление о размерах помещения.

— Куда дальше, — спросил Евгений.

— Не-е-ет, это не здесь, — протянула Оксана, втянув носом воздух. — Тут рабочее место бычков-производителей и операционная. Нам не сюда надо. Где кабинет врача? — повернулась она к Николаю.

— Дальше по коридору, — легкое движение воздуха сопровождало его указующий жест, совершенно неразличимый в темноте.

— Веди.

Следуя за Николаем по звуку его шагов, они проследовали через гулкое помещение и вышли в коридор, первая же дверь в котором привела их в кабинет, наполненный запахами медикаментов.

— Уже лучше, — удовлетворенно заметила Оксана, поводя носом из стороны в сторону. — Куда окна выходят?

— В сторону леса.

— Это хорошо. Включай свет, в темноте мы все равно ничего сделать не сможем.

Николай щелкнул выключателем, и Евгений зажмурился от залившего комнату света, который в первый момент показался ему ослепительным. Проморгавшись, он смог, наконец, толком разглядеть небольшую каморку, предоставившую им временное пристанище.

Смотреть тут, собственно, было особо не на что — облупившийся письменный стол, шкаф, где за стеклом громоздились коробки и пузырьки, негромко урчащий холодильник и протертая до дыр кушетка у стены. Оконные стекла до середины покрывала белая краска, стыдливо прячущая происходящее внутри от посторонних взоров. Линолеум под ногами за долгие годы истерся настолько, что почти полностью лишился рисунка, место которого теперь занимали бесчисленные пятна от пролитых лекарств.

Оксана из последних сил доползла до кушетки и повалилась на нее, стаскивая мокрые кроссовки.

— Очень хорошо, мальчики! Очень хорошо! — пробормотала она. — А теперь — за работу!

Девушка осторожно легла на спину, с наслаждением вытянув измученные ноги. Она закрыла глаза и ткнула пальцем в сторону Евгения.

— Женя, поставь чайник и тащи сюда какой-нибудь тазик, перекись, бинты, марлю — что найдешь, и ножницы. Коля, — палец нацелился на ее сына, — с тебя новокаин и шприц. И не забудьте руки помыть!

— Тут тебе не магазин, — проворчал парень, заглядывая в холодильник. — Что найду, то и будет.

Судя по всему, Николай вообще любил поворчать по любому поводу, вне зависимости от ситуации. Евгений же предпочел не вдаваться в дискуссии, включил чайник, обнаружившийся на тумбочке за столом врача, и занялся изучением содержимого шкафа. Человек, получивший четкие инструкции, занят их исполнением и времени на посторонние мысли у него оставаться не должно, а сейчас Евгению именно это и требовалось. Ему крайне не хотелось вновь задумываться о своем незавидном положении.

Он собрал все, что ему велели, и сложил на тумбочке в изголовье кушетки, а Николай доложил, что шприцы есть только на два кубика, зато их много.

— Двух вполне достаточно, — вздохнула Оксана и, приоткрыв один глаз, посмотрела на Евгения. — Все приготовил?

— Да. Чайник уже закипает.

— Хорошо, — она тяжело перекатилась на правый бок. — Давай, режь.

— Что резать? — не понял ее Евгений.

— Повязку вместе с футболкой, что же еще, дурной ты человек! Не стой как истукан, шевелись!

— Я?! — опешил журналист. — Я не умею!

— Хватит ныть! — рявкнула на него Оксана, собрав последние силы. — Чего ты испугался? Крови, что ли, боишься? Так она не твоя же! Режь!

— Может, лучше, Коля? — нерешительно предложил он. — Я ведь…

— Ему будет, чем заняться, не беспокойся. Ты инфильтрационную анестезию делать умеешь? Капельницу ставить? Нет? Тогда делай то, что тебе говорят.

Евгению ничего не оставалось, как подчиниться. Он подтащил к кушетке стул и, усевшись на него, начал разрезать заскорузлые от засохшей крови повязки на боку девушки. Футболка прилипла к ране, и ее он осторожно обрезал вокруг, не решаясь отодрать — Оксана и так болезненно морщилась и шипела каждый раз, когда он ненароком ее касался.

Щелкнул закипевший чайник, и Николай налил немного кипятка в широкую эмалированную миску. Евгений намочил кусок марли и наложил на рану. Другим куском он попытался хоть немного протереть покрытый запекшейся кровью бок.

Вскоре обрезок черной футболки размок настолько, что его удалось удалить, обнажив собственно оставленную шальной пулей борозду. Она проходила примерно на ладонь ниже подмышки, едва не задев лопатку. Ранение было неглубоким и само по себе не особо опасным, если бы не сопутствующее кровотечение, которое не сразу удалось остановить. Да и потом вместо постельного режима и полного покоя они устроили вместе с раненой Оксаной многокилометровый марш-бросок через лес. В таких условиях сложно говорить о каком-то заживлении. Кровь сочилась до сих пор, струйками сбегая по обнаженной груди лежащей на боку девушки и капая на кушетку. Спохватившись, Евгений взял еще пару обрезков марли, смочил их перекисью водорода и обложил ими рану.

— Ну, что там? — спросила у них Оксана, не имея возможности посмотреть самой.

— Царапина, — успокоил ее подошедший Николай с двумя шприцами в руке, — кости не задеты.

— Вот счастье-то, — вздохнула его мать. — Приготовил? Вкалывай. А ты, Жень, запасись пока иголкой, нитками и пинцетом.

Евгений с детства ненавидел уколы и все, что было с ними связано, а потому с радостью ухватился за возможность не смотреть на процесс. Он вернулся к шкафу и принялся осматривать его полки в поисках хирургических игл. Судя по доносящимся с кушетки чертыханиям, особо большим специалистом по уколам Николай все же не являлся.

Тонкие иголки, изогнутые, словно зубы фантастической стальной акулы, нашлись в маленькой коробочке вместе с катушкой ниток. Вдев обрезок нити в одну из иголок, показавшуюся ему наиболее подходящей, Евгений сложил свои находки вместе с пинцетом и ножницами в оббитый эмалированный лоток и обдал все кипятком из чайника.

— Вот, — он поставил лоток на тумбочку у кушетки, — приготовил.

— Умница, — Оксана осторожно ощупала свой бок. — Вроде бы действует, уже не чувствую ничего. Можно начинать.

— Начинать что? — от нехорошего предчувствия у журналиста похолодело внутри.

— Сначала промой рану. Кипяток еще остался?

— Да, но… быть может лучше Коля?

— Не дрейфь! — Оксана махнула на него рукой, и повернулась к сыну. — Коль, найди физраствор, глюкозу и сделай мне капельницу.

— Не слишком ли многого ты хочешь от ветеринарного кабинета?

— По-твоему здесь на всю ферму нет ни одного пьяницы? И у врача в хозяйстве нет капельницы и глюкозы? Брось! — она опустила голову на кушетку и устало закрыла глаза. — Ветеринар в России — больше, чем ветеринар.

Николай скрылся в глубинах шкафа, и оттуда донеслось его недовольное бормотание. Евгению же ничего не оставалось, как вооружиться куском марли и, борясь с подступающей к горлу тошнотой, заняться раной Оксаны.

Разумеется, она оказалась права, и вскоре Николай собрал капельницу, подвесив ее на гвоздь, предусмотрительно вбитый в стену над кушеткой. Должно быть, он оказался здесь не случайно, и его регулярно использовали вместо кронштейна. Пока парень устанавливал катетер, он получил в свой адрес очередную порцию беззлобных проклятий, поскольку далеко не сразу смог попасть в вену, да и после едва не забыл стравить из трубки воздух.

— Ну, слава богу! — облегченно вздохнула Оксана, когда он, наконец, закончил свои манипуляции, и капли начали отмерять свой ритм. — И года не прошло!

— Спасибо на добром слове, — буркнул Николай в ответ. — Дальше-то что?

— Мы с Женей тут управимся, а ты иди, посторожи. Возьми пистолет у меня сзади за поясом.

— Я не оставлю тебя здесь одну с этим!.. — попытался воспротивиться парень, но мать не дала ему развернуться.

— От него меня защищать не нужно, я Жене доверяю, у нас сейчас другие проблемы! В отличие от него ты прекрасно представляешь себе, с кем мы имеем дело. И именно поэтому на часах будешь стоять ты! Забирай пистолет. Дальше мы двинемся часа через три, не раньше.

Насупившийся Николай вытащил пистолет у Оксаны из-за пояса.

— Осторожней с ним, он заряжен и взведен! — предупредила она его. — Предохранитель автоматический, так что просто наводишь и спускаешь курок.

— Мне что, стрелять во всех подряд?

— Не валяй дурака! Тем более что обойма не полная. Я патроны не пересчитывала, но палить в белый свет в любом случае не стоит. Если на огонек забредет кто-нибудь из местных, постарайся обойтись без лишнего шума и кровопролития. Увидишь Игоря или кого-то из его приспешников — стреляй без предупреждения. С ними все переговоры закончены.

— С удовольствием! — криво ухмыльнулся Николай и, одарив Евгения угрюмым взглядом, скрылся за дверью.

— Э-э-э, — напомнил о себе журналист, — вы предлагаете зашивать вашу рану мне?!

— Ты видишь в комнате кого-нибудь еще? — проворчала Оксана, не открывая глаз. — Хоть штопать, надеюсь, ты умеешь? Бабушка научила?

— Но, в самом деле, почему я, а не Николай?

— Я уже объясняла, да и какой хирург по доброй воле согласится оперировать своих родных или знакомых?

— А постороннему человеку вы, значит, доверяете?

— Приходится, — вздохнула девушка, — кроме того… тебе сколько лет?

— Тридцать один, — недоуменно ответил Евгений.

— А Коле — восемнадцать. В таком возрасте люди склонны к резким и импульсивным поступкам и движениям. Столь деликатные процедуры молодым, как правило, не доверяют. Ты — другое дело.

— Но у Николая, в отличие от меня, хоть какой-то опыт имеется!

— К счастью или нет, но на самом деле все его познания исключительно теоретические. Так что хватит трепаться, бери иголку и — вперед!

Что и как он делал дальше, Евгений помнил крайне смутно. Он изо всех сил старался абстрагироваться от происходящего и придумать хоть какое-нибудь занятие для своего мозга, которое могло бы его отвлечь от кровавого месива перед глазами. Но в голову упорно лезло дурацкое сравнение с поваром, сшивающим для привередливого клиента один большой бифштекс с кровью из двух маленьких. Тошнота, тем не менее, отступила, позволив целиком и полностью сосредоточиться на том, чтобы стежки получались ровными и аккуратными.