Пряные дни

Глава 23

Пуля ударила Евгения в грудь, развернув его и отбросив назад, и Оксана тут же выстрелила еще раз. Игорь вскрикнул и схватился за простреленное плечо, выронив тяжелую черную «Беретту». Его оружие и тело журналиста упали на землю практически одновременно.

— Мама! — потрясенный Николай выскочил из машины.

— Сиди и не высовывайся! — рявкнула Оксана, загнав сына обратно в кабину. — Сколько раз тебе говорить?!

— Что… что ты делаешь?! — заметно побледневший Игорь переводил взгляд с нее на распростертого посреди дороги журналиста и обратно. — Как ты могла?…

— Выходит, ты недостаточно хорошо меня знал, если наивно полагал, что жизнь какого-то постороннего человечка окажется для меня важнее жизни родного сына. Я явилась не за ним, а за тобой. Мне недоставало лишь последнего неопровержимого доказательства твоего грехопадения, и теперь я его получила, — девушка кивнула на «Беретту». — Думал, я поверю в твои сказки о светлом и безоблачном будущем?

— Я говорил искренне!

— Ну да, разумеется! — Оксана согласно кивнула. — И ствол тебе понадобился лишь для того, чтобы устроить праздничный салют в честь нашего примирения? Довольно! Я знала, что ты освоил искусство лжи, но, честно говоря, не ожидала, что за столь короткое время ты достигнешь в нем таких высот. Ты так увлекся этой игрой, что утратил чувство меры и сам угодил в собственную ловушку, соблазненный перспективой одним махом избавиться от всех, кто тебе мешал. Ты сделал Женю приманкой, и только что сам же ее и заглотил вместе с крючком, поплавком и грузилом. Ты намеревался стрелять прямо сквозь него, да?

— С-сука! — прошипел Игорь, отбросив ненужные более церемонии.

— И горжусь этим, — парировала Оксана. — А вот тебя твоя ложь сделала человеком. И я, чего бы мне это ни стоило, не допущу, чтобы во главе Стаи оказался такой ублюдок! Я не хуже тебя знаю Правила.

— Чтоб ты сдохла, стерва!

— Успеется, мне пока и среди живых неплохо, — пистолет замер, нацеленный Игорю точно в лоб. — А вот тебя, дорогой братец, уже давно в аду заждались.

«Глок» в руках Оксаны коротко дернулся, выпустив на волю еще одну дымящуюся гильзу, и по стеклам пикапа рассыпалась алая рябь. Голова Игоря откинулась назад, и он плашмя рухнул на поросшую короткой жухлой травой дорогу. Дорогой черный костюм на мгновение вздыбился на груди, когда его тело сотрясла короткая судорога. По лицу Игоря скользнула черная тень, и огромные клыки отрывисто клацнули в последний раз, а потом его черты разгладились, и он затих, невидящим взглядом уставившись в серое осеннее небо.

Сзади что-то крикнул Николай, но девушка его не слышала, словно последний выстрел полностью ее оглушил. Она, пошатываясь, подошла к распростертому на земле Евгению и остановилась рядом, сосредоточенно вытирая пистолет полой рубашки. Опустившись на корточки, Оксана прикоснулась к шее журналиста, нащупывая пульс, после чего хмыкнула и аккуратно заткнула оружие ему за пояс. Она приподняла клапан нагрудного кармана его куртки и, движимая любопытством, выгребла оттуда все содержимое, превратившееся по большей части в труху. Пуля размозжила диктофон и застряла в пухлом бумажнике, набитом пластиковыми карточками, визитками, записками и прочими бумажками.

Евгений закашлялся, придя в себя и оглядываясь по сторонам непонимающим взглядом.

— Он что, еще жив?! — потрясенно воскликнул сын за спиной у Оксаны. — С ума сойти!

— Везучий чертяка! — согласилась она, расковыривая скрюченный бумажник, чтобы достать пулю.

— Невероятно! Ты все это просчитала заранее?!

— Не то чтобы просчитала, но допускала такой вариант. А дальше оставалось уповать на чудо, и, похоже, мои молитвы не остались без внимания.

— Что случилось? — журналист попытался сесть, но тут же охнул и схватился за ноющую после удара грудь.

— Болит? Тогда лучше не делай резких движений и при первой же возможности покажись врачу — у тебя могут быть трещины в ребрах.

— Я еще на этом свете?

— Увы, да. Или ты предпочел бы глубокую земляную ванну?

— Это повременит, — Евгений поморщился и снова лег на спину. — Но как такое возможно?! Я же видел, как вы стреляли прямо в меня! Что за чертовщина?!

— Замешкайся я хоть самую малость, и Игорь выстрелил бы тебе в спину первым. Ты выступал для него в качестве щита, но когда я убрала свой пистолет, нужда в тебе отпала. А потом он бы разделался и с нами, — Оксана продемонстрировала ему изуродованный бумажник в одной руке и расплющенную пулю в другой. — А так тебя спасло твое драгоценное барахло. Даже привычка таскать с собой полкило всяческого мусора может иногда оказаться полезной, — она снова заглянула в его портмоне. — И чего у тебя тут только нет…

Девушка вдруг умолкла и озадаченно нахмурилась. Двумя пальцами она ухватилась за уголок одной из бумажек и, осторожно отделив ее от растрепанного брикета, в который превратилось содержимое бумажника, вытащила на свет.

Сердце у Евгения упало. В голове промелькнула мысль, что его везение закончилось, не успев даже толком начаться, а перспектива вышеупомянутых земляных ванн вновь стала более чем реальной.

— Откуда это у тебя? — Оксана развернула к нему разодранную фотографию, на которой еще можно было разглядеть сидящего на корточках Николая и лапы большой рыжей собаки рядом с ним. — Тоже на улице нашел?

Журналист не хотел выдавать Лену, да и против себя свидетельствовать не видел смысла, а потому лишь устало закрыл глаза и промолчал. Все было ясно и без слов.

— Впрочем, — девушка, похоже на его откровенность не очень-то и рассчитывала, — можешь не отвечать. Я и так знаю. Тут даже след от рамки остался. И я догадываюсь, кто мог тебе ее дать, — она провела носом по краю фотографии. — Ну да, так и есть.

— Извини, — еле слышно пробормотал Евгений.

— Какая же я все-таки дура! — Оксана без сил плюхнулась на траву и, вяло взмахнув рукой, отбросила прочь распотрошенный бумажник. — Зная род твоих занятий, я должна была заподозрить, что ты мне баки заливаешь, но то времени не было, то сил, то желания… наверное, мне и вправду совсем мозги перекосило.

— Что бы ни было причиной нашей встречи, все, что я делал после, я делал только из желания помочь! — попытался запоздало оправдаться Евгений. — Никаких корыстных целей я не преследовал.

— А я-то как перед тобой распиналась! Все время себя виноватой ощущала, пыталась найти способ вывести тебя из-под огня. А ты, оказывается, сам, по собственной инициативе в кастрюлю с этой кашей запрыгнул! — девушка раздосадовано плюнула на землю. — Впрочем, это уже не важно. Главное, что ты мне лгал.

— Сожалею, но я не такой, как вы. Тут уж ничего не поделаешь. Вначале все складывалось так суматошно, что я особо и не задумывался, а потом просто не хотел разрушать наши только-только наладившиеся отношения.

— Иди к черту! — устало буркнула Оксана. — Ты лгал мне, а я тебе верила, и осознание этого причиняет боль.

Она ощущала себя так, будто у нее из груди кто-то выдрал большой кусок, и пустота, зияющая на его месте, вызывала неприятное сосущее чувство. Терять всегда тяжело, но особенно долго и мучительно затягиваются раны, остающиеся на душе после утраты Веры. Оксана уже неоднократно убеждалась в том, что не стоит возлагать на окружающих тебя людей слишком уж больших надежд и чаяний, но раз за разом повторяла свои старые ошибки. Невозможно вечно оставаться прожженным циником, ожидающим от окружающих одних лишь гадостей. Ни человек, ни оборотень, ни одно живое существо на свете не способно выжить в одиночестве, и Оксане всегда хотелось иметь рядом кого-то, на кого можно положиться, и эта тяга снова и снова оборачивалась закономерным разочарованием. Нет, она ни в коем случае не воспринимала Евгения как друга и никаких планов на его счет не строила, но, по крайней мере, считала его порядочным, а он… В тот самый момент, когда вся ее предыдущая жизнь разлетелась вдребезги, и впереди была лишь неизвестность, получить вдогонку еще и такое отрезвляющее разоблачение явилось настоящим ударом в спину.

— Я не хотел, чтобы так вышло, но ведь… ведь закончилось-то все вполне благополучно, — заметил Евгений без особой надежды.

— Да, благополучно… — рассеяно обронила Оксана. — Я всего-навсего застрелила родного брата, который постепенно становился таким же человеком, как и ты. А ты, оказывается, ничуть его не лучше. Вы, люди, все одинаковы. М-да. Я уже начинаю жалеть, что ты не сдох.

— Вы теперь и меня убьете? — журналист чувствовал себя настолько опустошенным, что, если бы девушка ответила утвердительно, он воспринял бы такой исход совершенно спокойно, как должное.

— Нет, — качнула она головой, — я своих слов назад не беру. Ты все еще можешь воспользоваться тем «запасным выходом», что я тебе предоставила, и ты получишь свои трое суток, но потом…

Оксана крякнула и, подобравшись, поднялась на ноги и принялась отряхивать запыленные джинсы.

— Потом ты станешь для меня Человеком-Который-Знает со всеми вытекающими из этого последствиями. Специально охотиться я на тебя не стану, но и ты не пытайся искать встречи со мной. Если попадешься мне на пути — убью, и моя рука не дрогнет, делая контрольный выстрел. Ты все понял?

— Да.

— Тогда прощай, — она развернулась и зашагала к машине, где ее поджидал немного растерянный Николай.

Превозмогая боль в груди, Евгений сумел таки сесть.

— Мне, действительно, очень жаль! — крикнул он ей вслед.

— А мне наплевать! — Оксана даже не обернулась.

— И что теперь? — комфортабельный «Мерседес» беззвучно глотал километры дороги, и на Николая уже начинала давить гнетущая тишина, царившая в салоне. — Ты уже продумала новый план действий?

— Да нечего тут продумывать, — Оксана лениво приоткрыла один глаз. — Доберемся до дома и завалимся спать. Лично я уже истосковалась по нормальной постели.

— Честно говоря, я имел в виду более отдаленную перспективу. Ведь вернуться в Стаю нам теперь вряд ли удастся.

— Это почему же?

— Но… — Николай удивленно воззрился на мать. — Ты ведь только что пристрелила Игоря! Кроме того, все уверены, что и Антона ты прикончила. Стае вряд ли понравится, что ее братья и сестры начали грызть друг другу глотки.

— Ну и плевать! И вообще, Стая нам еще спасибо сказать должна за то, что мы избавили ее от той невеселой перспективы, что перед ней маячила!

— Нам никто не поверит. У нас нет ни единого доказательства, только пустые умозаключения.

— А я и не собираюсь ничего никому доказывать. Не моя это забота. Если у кого-нибудь найдутся против меня обвинения, то пусть он сам о доказательствах позаботится. Я выполнила свой долг и теперь умываю руки.

— Но не можешь же ты сделать вид, будто знать ничего не знаешь, и как Каин заявить, мол, разве я сторож брату моему?

— А что мне помешает?

— Ты и сама намереваешься солгать?

— Обойдусь и без этого, — Оксана недовольно насупилась и сложила руки на груди. — Я просто не стану рассказывать все.

— Но правда рано или поздно выплывет наружу! — Николай всплеснул руками, отпустив руль. — В конце концов, все узнают, как погиб Игорь.

— От кого? — мать искоса на него посмотрела. — Уж не от тебя ли? Других свидетелей нет.

— Да, но… — парень запнулся, пытаясь найти достойные аргументы. — Такое шило в мешке долго утаивать не получится.

— Если ты хоть немного напряжешь свое серое вещество, то сообразишь, что никто и не станет это дело раскапывать…

— А как же Ирена?!

— Вот она-то как раз всеми силами будет стараться упрятать дело под сукно, чтобы нелицеприятная правда о ее Игорьке не выплыла наружу. И другим не позволит свои носы совать куда не следует. Ей и без того здорово досталось, и еще одного удара она может и не выдержать. О ней не беспокойся.

— Хм, если твои оценки верны, то все выглядит не так уж и плохо, — Николай заметно приободрился. — Но все же, что мы-то в сложившейся ситуации делать будем? Какой тактики придерживаться?

— Сейчас мне не помешали бы покой и тишина. И вообще, в ближайшие девять месяцев я бы предпочла ни с кем из родственников не видеться. Для их же собственного блага.

— Как?! Опять?! — машина вильнула из стороны в сторону, едва не вылетев на встречную полосу. — Одного раза тебе мало, что ли?!

— Ах, если бы ты знал, как сложно сопротивляться инстинктам, — Оксана устало смежила веки. — Детей должно быть много.

— А как же я?!

— А ты мне поможешь. Будешь пеленки стирать, молочко греть и все такое.

— Ну, знаешь ли… это уж… — Николай никак не мог подыскать слов, которые бы соответствовали моменту. — И тебя совершенно не волнует, каким засранцем был отец твоего ребенка?!

— Не-а, — качнула головой девушка. — Мой сын… или дочь никогда не узнают его имени… так же, как и ты.

— Моего отца ты тоже бросила на произвол судьбы прямо посреди дороги и в компании со свежим покойником?

— Ну зачем же так обобщать? В те времена жизнь была куда проще.

— И что, по-твоему, теперь будет с Женькой?

— Откуда мне знать? — Оксана равнодушно пожала плечами. — Я же не оракул. Если он не дурак, то не станет понапрасну терять времени и как можно скорее воспользуется тем телефонным номером, который я ему дала. Будем надеяться, что ему повезет.

— А пистолет с последним патроном ты оставила ему на тот случай, если удача от него отвернется?

— О таком варианте я как-то не подумала. Просто не хотела оставлять при себе ствол, из которого были убиты оба моих брата. Таскать с собой столь очевидную улику глупо, и на месте Жени я бы постаралась от него поскорее избавиться.

— Ты теперь на него все стрелки переведешь, что ли?

— Лжесвидетельствовать я не собираюсь, но иногда достаточно о чем-нибудь просто умолчать, чтобы подтолкнуть расследование в нужном тебе направлении. И если кто-то решит взыскать с Жени за все содеянное, то ради бога, я препятствовать не стану.

— М-да, веселенькую жизнь ты ему приготовила.

— Это верно, — усмехнулась Оксана, — скучать ему в ближайшее время точно не придется.

— Каким бы засранцем бы Женька ни был, но это, по-моему, несправедливо по отношению к нему, — Николай почесал нос, — и даже как-то… подло.

— Подло? Да брось! — девушка опустила стекло, и ворвавшийся в салон ветер разметал ее светлые волосы. — Я думаю, Женя справится, ему к таким подаркам судьбы не привыкать. Ведь подлость — это так по-человечески!