Пряные дни

Глава 22

Оксана уже начинала проваливаться в сон, но вдруг приоткрыла глаза и прислушалась, выпрямившись на сиденье. Сквозь глухой гул мотора ей послышалась еле слышная музыка.

— Что это? — нахмурилась она. — Ты слышишь, Коль?

— Похоже, телефон звонит, — отозвался парень, не отрывая рук от руля.

— Кто-то соскучился по своей машинке, что ли? — девушка покрутила головой по сторонам, отыскивая источник звука, который становился все громче и назойливей.

После их расставания с Иреной прошло около получаса, и «Мерседес» покрыл уже почти половину расстояния до Твери. Там, на квартире Оксаны, они собирались переждать несколько дней, пока ситуация хоть немного утрясется, прежде чем возвращаться в Вельярово. Формально, оба они были теперь свободны от каких-либо обвинений, и их жизням ничего не угрожало, но спешить не стоило.

— Посмотри в бардачке, — Николай ткнул рукой в сторону перчаточного ящика.

Его мать открыла крышку и среди вороха бумаг сразу же увидела ерзающий от нетерпения мобильник.

— Хм, — она взяла телефон в руки, — интересно, кого это нам нелегкая принесла… ишь ты!

Девушка резко умолкла, и ее лицо приобрело озадаченное выражение. Она подняла надрывающийся телефон перед собой на вытянутой руке, словно он был ядовитым скорпионом.

— Кто это, — такое поведение матери почему-то не на шутку встревожило Николая.

— Игорь, — коротко ответила она.

— Ха! — облегченно выдохнул мальчуган. — Он, небось, еще не в курсе!

— Сомневаюсь, — Оксана отрицательно покачала головой. — Игорь как раз всегда в курсе. Если бы он собирался уточнить положение дел, то позвонил Ирене, а это не ее телефон. Думаю, он прекрасно знает, кому звонит. То есть нам.

— Да выкинь ты этот телефон! — фыркнул Николай. — Не в настроении мы сейчас с ним дискутировать. Сами его найдем, если надо будет.

— Незачем попусту портить отношения со своим будущим боссом.

Оксана нажала кнопку ответа и приложила телефон к уху.

— Я слушаю.

Николая раздирало любопытство, но он мог слышать только ответные реплики матери и наблюдать за выражением ее лица, которое, к его немалому удивлению, вдруг резко помрачнело.

— Да, я слышу, — губы Оксаны вытянулись в тонкую бледную линию. — Где?… Когда?… Повторять не надо, я все прекрасно поняла.

Она повесила трубку и раздраженно зашвырнула телефон обратно в перчаточный ящик.

— Что случилось, мам? — Николай не на шутку встревожился.

— Не такой уж Игорь, оказывается и беззубый, — девушка раздосадовано прищелкнула языком. — Я его недооценила.

— Да что там стряслось-то?! — ее сын начинал терять терпение.

— У него Женя.

— Хм, — Николай мысленно осмотрел сложившуюся ситуацию с разных сторон, но так и не обнаружил в ней ничего фатального, — и что с того?

— Останови машину.

— Зачем?

— Я сказала, останови машину!

— Ладно, ладно, — поспешно согласился мальчуган, понимая, что с матерью в таком состоянии спорить не стоит.

Он включил «аварийку» и свернул на обочину, остановившись у кромки недавно перепаханного поля. Оксана неподвижно сидела, подперев голову рукой, и задумчиво жевала нижнюю губу.

— Слушай, мам, — осторожно заговорил Николай, — я чего-то недопонимаю. Почему тебя вдруг так сильно взволновала судьба этого незадачливого писаки? Ты свой долг ему отдала, дальше пусть он сам со своими проблемами разбирается. Он ведь всего лишь еще один кобель…

Оксана резко вскинула голову и влепила сыну быструю и звонкую пощечину.

— За что? — ошарашено воскликнул тот, схватившись за щеку. — Ты же сама совсем недавно так сказала!

— Он — мой кобель, а не твой! — строго ответила его мать. — Я имею право так о нем говорить, ты — нет.

— Ладно, извини, — Николай по-прежнему не понимал, что происходит, — но все равно, на нем что, свет клином сошелся? Или… или ты влюбилась?!

— Я?! Влюбилась?! В мои-то годы?! — Оксана презрительно фыркнула. — Не мели чепуху! Не заслужил он такого счастья.

— Тогда в чем дело? Чем тебя так обеспокоил этот шантаж? Игорь наверняка в отчаянии, если решился на подобный, откровенно безнадежный шаг.

— В отчаянии?! Да он слова-то такого не знает! Судя по голосу, Игорек отнюдь не потерял головы и полностью отдает себе отчет в том, что и зачем он делает.

— Ну и что же он тебе сказал?

— Что хочет просто поговорить.

— Ну и разговаривайте на здоровье! По телефону.

— Он настаивает на личной встрече.

— Сейчас! Разбежался! То есть я, конечно, не против того, чтобы побеседовать с ним по душам с глазу на глаз, — спохватился Николай, — но только на моих условиях.

— Если мы не явимся, он обещает пустить Жене кровь.

— Ну, во-первых, — парень начал загибать пальцы, — он это в любом случае сделает. А во-вторых, с чего он взял, что подобными угрозами сможет нас к чему-то склонить? — он умолк и с подозрением посмотрел на мать. — Или я ошибаюсь?

— Я еще не решила, — отозвалась Оксана, неподвижно глядя в одну точку.

— Ты что, собираешься к нему явиться?! Серьезно?! Но это… это же… — Николай так обалдел, что даже забыл, о чем хотел сказать. — Это ловушка!

— Естественно.

— Тогда я сдаюсь. Я абсолютно ничего не понимаю!

Его мать устало провела ладонями по лицу и снова замерла, уронив голову и запустив пальцы в волосы.

— Для чего мы с тобой ему понадобились — это понятно, — заговорила она, наконец, и голос ее звучал глухо и отрешенно. — Игорь продолжает двигаться к поставленной цели и устраняет последние препятствия на этом пути, а ты, я и Женя — опасные свидетели, которые знают, как в действительности погиб Антон. Я была слишком наивна, полагая, что ему будет достаточно просто вывести меня из игры, но поскольку теперь очевидно, что в действительности это игра не Ирены, а его собственная, то все существенно усложняется. Игорю не нужна такая петарда под его задницей, и он постарается заставить нас с тобой замолчать. А, насколько я его знаю, единственным приемлемым для него вариантом будет только заставить нас умолкнуть навечно. Когда ему представилась возможность собрать всех нас в одном месте, он немедленно ею воспользовался, желая покончить с нами одним-единственным ударом.

Да, мы можем сегодня его проигнорировать, убежать и спрятаться, затаиться, но убегать всю жизнь невозможно. Игорь ведь не угомонится, пока нас не достанет. А я не могу себе такого позволить. Я не хочу жить в постоянном страхе, каждую секунду ожидая удара из-за угла. Поэтому я бы тоже предпочла решить проблему здесь и сейчас.

— То есть ты собираешься отправиться на встречу с Игорем? Серьезно?

— Вполне.

— А мое мнение в расчет принимается?

— Нет. Не согласен — вылезай, я поеду одна.

— Не дождешься! — обиженно буркнул Николай и только крепче ухватился за руль. — Вот только безнадежная это затея, по-моему.

— Ну почему же? У нас тоже имеются кое-какие аргументы, — Оксана вынула из-за пояса «Глок» и проверила, сколько патронов осталось в обойме. Набралось всего четыре штуки. Ее сын наблюдал за происходящим без особого энтузиазма.

— Если я правильно понимаю, то с этой встречи живым уйдет только кто-то один?

— Скорее всего.

— Сдается мне, что Игорь предусмотрел возможность того, что мы попытаемся огрызаться. Какие козыри у нас имеются, чтобы наша с ним беседа не выродилась в коллективное самоубийство? Он-то к встрече, небось, загодя подготовился, а мы?

— Игорь совершил одну ма-а-аленькую ошибочку, которая вполне может оказаться для него фатальной.

— Какую именно?

— Истинные оборотни чужды сколь-либо серьезной привязанности к своему случайному любовнику, тем более к человеку. Ни одному из них в здравом уме даже в голову не пришла бы мысль взять Женю в заложники и пытаться через него оказывать на меня давление, но Игорь настолько глубоко вжился в людское племя, что и сам уже начал мыслить человеческими категориями. Он всерьез полагает, что судьба Жени мне небезразлична. А если у него еще остаются сомнения, то когда я явлюсь на назначенную встречу, он окончательно уверует в свою правоту, — Оксана щелкнула затвором и заткнула пистолет обратно за пояс. — Он будет считать, будто я соглашусь на что угодно, лишь бы сохранить Жене жизнь, и на этом фундаменте построит всю свою игру. И ошибется.

— Хорошо, — кивнул Николай, — возможно, ты и права, но каким образом мы можем использовать эту его слабость?

— Пока не знаю. Придется импровизировать на месте, — девушка тряхнула волосами, отгоняя сомнения. — Другого шанса может и не представиться, так что надо ехать. Время уже поджимает.

— Что ж, двум смертям не бывать, а одной не миновать, так, кажется? — невесело усмехнулся ее сын и тронулся с места.

Резкий запах нашатыря ударил Евгению в нос и едва не взорвал его голову изнутри. Он закашлялся и попытался отмахнуться от назойливой вони, но внезапно обнаружил, что руки ему не подчиняются. Это можно было бы принять за продолжение кошмарного сновидения, но резь в носу и слезящиеся глаза настаивали на реальности происходящего. Журналист приоткрыл глаза и сквозь застилающий их туман разглядел склонившегося над ним Игоря. Реальность оказалась даже хуже, чем сон.

— Вставайте, граф, вас ждут великие дела! — насмешливо поприветствовал его оборотень.

Руки у Евгения были связаны за спиной, а потому он попытался лягнуть его ногами, но из его затеи ничего не вышло. Журналист только скатился с сиденья в проход и уткнулся лицом в жесткий велюровый коврик на полу пикапа.

— Ну зачем же так брыкаться? — пожурил его Игорь, выволакивая за ноги наружу. — Еще нос себе расшибешь, а ты мне целехонький нужен.

— Ага, конечно! — прохрипел Евгений, продолжавший извиваться и дрыгать ногами. — Иначе мой несчастный случай будет выглядеть неубедительно?!

— Какой еще несчастный случай?

— А то я не знаю, как Вы со своими пациентами расправляетесь! — его все же вытащили из машины и усадили на землю. — Я тоже теперь с лестницы свалюсь? Или под машину попаду?

— Ах, ты об этом! — Игорь махнул рукой. — Расслабься, я подыскал тебе более интересное применение!

— Что за применение? — как Евгений ни старался, робкий лучик надежды все же пробил корку его скептицизма, и отмахнуться от него теперь было непросто.

— Будешь вести себя смирно и помалкивать — у тебя еще останется шанс на благополучный исход. Так что будь паинькой.

— А что за план?

— Не твоего ума дело, — осадил его Игорь и, схватив за шиворот, рывком поставил на ноги. — Улыбайся шире! К тебе покупатели пожаловали.

Только сейчас Евгений услышал шум приближающейся машины и увидел, что по заросшему травой проселку, на котором они остановились, к ним движется черный «Мерседес». Игорь, крепко держа журналиста за воротник куртки, вывел его из-за пикапа так, чтобы прибывшим было хорошо видно лезвие ножа, лежащего у Евгения на шее.

Лимузин остановился метрах в десяти от них, и из распахнувшейся двери выскользнула Оксана, сжимающая в руках пистолет.

— Что за?… кхх… — Игорь с такой силой натянул его воротник, что Евгений едва не задохнулся.

— Заткнись! — негромко проговорил оборотень, укрывшись за его спиной. — Вот зараза!

— Отпусти его! — «Глок» в руках девушки сидел как влитой, и чернота его ствола смотрела журналисту точно промеж глаз. Если резко наклониться вбок, то…

— Не дергайся, — Игорь словно читал его мысли, — у меня отличная реакция.

— Сначала нам следует обсудить условия, — сказал он уже громче, обращаясь к Оксане.

— Только после того, как ты отпустишь Женю.

— А тебе не кажется, что ты сейчас не в том положении, чтобы что-то мне диктовать? — риторически поинтересовался Игорь. — Или ты куда-то торопишься? Не волнуйся, много времени я у тебя не отниму.

— Ладно, — уступила Оксана, но пистолет опускать не спешила, — говори.

— Знаешь, мне кажется, что все произошедшее за последние несколько дней — результат нашего с тобой непонимания. Мы оба действовали, исходя из самых лучших побуждений, но получили совсем не тот результат, к которому стремились. Видит бог, я со своей стороны руководствовался исключительно буквой Правил, но в той исключительной ситуации, в которой мы оказались, наше с тобой видение и понимание их духа оказалось различным.

Игорь говорил медленно, тщательно и осторожно подбирая слова, и у Евгения даже сложилось впечатление, что тот придумывал свою речь на ходу. Похоже, переговоры с самого начала пошли не совсем так, как он планировал. И виной тому был пистолет в руках Оксаны. Девушка внимательно ловила каждое движение Игоря, и совсем не собиралась делиться с ним перехваченной инициативой.

— Возможно, мне следует извиниться за некоторые не самые умные решения, что я принимал, — продолжал тем временем ее брат, — но и твоя вспыльчивость натворила немало бед. Мы вместе завели ситуацию в этот тупик, и только совместными усилиями сможем ее теперь оттуда вытащить.

— Мне от твоих извинений никакой радости, — Оксана пожала плечами, — тем более, что ситуация изменилась, и отнюдь не кажется мне тупиковой.

— Для тебя лично — возможно; я знаю, что ты надрала нашей матери задницу и теперь свободна от всех обвинений. Но я говорю не о тебе и не о нас, а обо всей Стае.

— Поясни свою мысль. Что ты имеешь в виду?

— Наше затянувшееся противостояние фактически раскололо ее на два лагеря. Одни сочувствовали тебе с Колей, другие наоборот, видели в твоем лице ренегатку, предавшую основные принципы нашего существования. Подобный раздрай внутри Стаи отнюдь не делает ее сильнее.

— А мне наплевать!

— Ой ли? Ты всегда отличалась крайне ревнивым отношением к соблюдению интересов нашей семьи, и я не могу поверить, что ты вот так, в одночасье от нее отвернешься. Не обманывай себя.

— После того, как моя собственная мать приговорила меня к смерти, а все остальные смиренно это проглотили, я не считаю, что меня с моими родичами продолжают связывать какие-либо обязательства.

— Подожди, я еще не закончил. Дело в том, что такое положение вещей не самым лучшим образом сказалось и на авторитете твоего отца, который так и не смог найти устраивающее всех компромиссное решение. Особенно теперь, когда Ирена созвала Облаву вопреки его воле. Подобное открытое неподчинение — знаковый момент, говорящий о том, что Кирилл более не способен удерживать Стаю под своим контролем. Зная его принципиальность, я уверен, что в самое ближайшее время он сложит с себя полномочия Вожака. И тут в полный рост встает вопрос о том, кто займет его место.

Оксана не пыталась перебить Игоря и внимательно слушала его, заинтересованно наклонив голову. Тот же продолжал говорить, и с каждой фразой его речь становилась все более уверенной и эмоциональной.

— Ни для кого не секрет, что Кирилл хотел назначить тебя своей преемницей, но, поскольку он покидает свой пост не по собственному желанию, а под давлением обстоятельств, то такой вариант передачи власти исключается. Тем более что ты сейчас в бегах. В любом случае, единодушной поддержки ты бы не получила, а прочно усидеть на стуле, у которого осталось лишь две ножки, очень непросто.

Если бы вопрос решался голосованием Старейшин, то неплохие шансы имелись у нашей матери, но твоими стараниями сегодня эта дверь для нее закрылась и, вполне возможно, навсегда.

— Она сама напросилась.

— Твоя правда, — согласился Игорь. — Я с самого начала говорил ей, что это безумная затея, и что добром она не кончится, но Ирена меня не слушала. Так что теперь мы имеем то, что имеем… что скажешь?

— Я, знаешь ли, не дура, и все тобою сказанное сообразила и без дополнительных подсказок, — Оксана нетерпеливо качнула пистолетом, — так что не тяни кота за хвост. Сказавши «А», говори и «Б».

— Хорошо, перейду к сути… быть может, ты все-таки уберешь оружие, а?

— Успеется.

— Ладно, если тебе так удобнее, — Игорь негромко кашлянул. — Я сам намереваюсь стать следующим Вожаком.

— Я искренне за тебя рада, и желаю тебе всяческих успехов на этом поприще, — кивнула девушка, хотя ее тон вместо радости источал ядовитый сарказм, — вот только объясни мне популярно, наконец, для чего тебе вдруг понадобилась моя персона? Под ногами путаюсь, что ли?

— Господь с тобой! Стал бы я городить всю эту кашу, если бы хотел всего лишь от тебя избавиться? Я же сказал, что ситуация кардинально поменялась, и теперь мне, наоборот, требуется твое содействие!

— Вот как? — Оксана озадаченно приподняла бровь. — А в чем конкретно оно должно состоять?

— Ты же видишь, что Стая расколота, и моей наипервейшей задачей будет восстановление ее единства. И мы с тобой, брат и сестра, преодолевшие личную неприязнь и сумевшие оказаться выше старых разногласий, явились бы тем примером, катализатором, который смог бы остановить начавшийся разброд и обратить его вспять. Как бы то ни было, твой авторитет все еще весьма высок, и, объединив усилия, мы вдвоем смогли бы добиться того, что нам и не снилось бы, действуй мы поодиночке. Ты станешь моей правой рукой и займешь подобающее тебе место на самой вершине иерархии Стаи.

— Власть мне неинтересна, увы!

— Я предлагаю тебе не власть, а возможность, — торопливо заговорил Игорь, словно опасаясь, что Оксана развернется и уйдет, не заинтересовавшись его предложением. — Возможность послужить своей Стае, сделать ее сильнее и могущественней. Превратить ее в реальную силу, с которой людям рано или поздно придется считаться.

— А пара-тройка жизней, принесенных на алтарь твоего светлого завтра, не в счет? Так, побочный ущерб?

— Да, мы допустили ошибки, но пусть хоть эти жертвы окажутся не напрасными! Я же говорю о лучшей жизни не для себя, а для всех! Кроме того, — голос Игоря стал почти вкрадчивым, — я знаю, что ты всегда во главу угла ставила безопасность своего сына, и очень многим пожертвовала ради него. А я предлагаю тебе способ раз и навсегда обеспечить ему безоблачное будущее. Я признаю его полноправным членом Стаи, и впредь ни одна тварь даже косо посмотреть в его сторону не посмеет. Разве не к этому ты всегда стремилась?

— Твоими бы устами да мед пить…

— Что тебя смущает?

— Как-то ты очень уж легко согласился забыть все прошлые обиды, — скептически хмыкнула Оксана. — Хочешь — не хочешь, а начнешь сомневаться в твоей искренности. Мне нужны дополнительные аргументы, иначе все твои уговоры — пустой звук.

— Мой главный аргумент — здравый смысл. Ты — сильный, опытный и авторитетный оборотень, и иметь тебя в числе своих врагов — не самая умная идея. Даже если бы я каким-либо образом сумел от тебя избавиться, это не способствовало бы укреплению моей позиции, скорее наоборот. Превратить тебя в союзника — куда более изящный и намного менее рискованный ход, сулящий массу преимуществ. И если, действительно, на миг забыть о былых раздорах, то все мною сказанное становится самоочевидным, — Игорь вздохнул, точь-в-точь как педагог, уже утомившийся вдалбливать прописные истины в голову бестолкового ученика. — Так что, пожалуйста, опусти пистолет.

— Только после того, как ты отпустишь Женю.

— Какая же ты упрямая… надеюсь, ты понимаешь, что я не могу отпустить его насовсем?

— Так не пойдет, — Оксана отрицательно покачала головой. — Если ты хочешь получить мое согласие, то тебе придется оставить Женю в покое.

— Я могу закрыть глаза на некоторые вещи, могу оттянуть, насколько возможно, принятие тех или иных решений, но на открытое пренебрежение Правилами я не пойду. Ты просишь от меня слишком многого. Я и так здорово рискую, покрывая твои выходки. Верховцы, Омули, а потом еще и угон машины — ты наломала столько дров, что тихо и незаметно спустить все на тормозах не получится. Придется задействовать более серьезные рычаги влияния, а это может стоить очень недешево. А если Стая вдобавок узнает, что все это время ты действовала бок о бок с человеком, которого после оставила в живых, то у тебя будут весьма серьезные неприятности.

— Мои неприятности — это моя забота. Как-нибудь разберусь.

— Ты жертвуешь слишком многим ради человека, с которым тебя связывает всего лишь одна проведенная вместе ночь, — Игорь пренебрежительно фыркнул. — Он того не стоит.

— Это уж мне решать, — не согласилась Оксана.

— Боюсь, что нет. Он — Человек-Который-Знает, и должен умереть. Однако, — голос Игоря смягчился, став чуть ли не вкрадчивым, — ради тебя я все же готов согласиться на определенные уступки.

— Какие уступки?

— Я дам ему сутки форы. Не так уж и мало, если знать, как этим временем толково распорядиться. Пусть идет куда хочет, пусть делает, что хочет, но потом я открою на него охоту с использованием всех доступных ресурсов. Таковы Правила, и я намерен их соблюдать, да и тебе того советую. Для твоего же собственного блага. Вряд ли кто обрадуется, особенно твой отец, когда выяснится, что ты позволяешь себе весьма вольно их трактовать. Не усугубляй свое положение.

Евгений видел, что Оксана колеблется. В словах Игоря присутствовал свой резон, игнорировать который было не так уж и просто. И журналист не стал бы осуждать девушку, если бы она приняла предложение своего брата. Слишком многое лежало на другой чаше весов, и глупо надеяться, что у него, какого-то затрапезного писаки, получится ее перевесить.

Нерешительность Оксаны не укрылась и от Игоря, который не преминул воспользоваться моментом и постарался дожать сестру:

— Присоединившись ко мне, ты поможешь своему отцу сохранить лицо! — с жаром заговорил он. — Мы с тобой станем олицетворением того самого компромисса, найти который он пытался все это время, и, тем самым, его отставку вполне можно будет представить не как поражение, а, наоборот, как достижение, как осознанный шаг в будущее. В противном случае, его уход при столь нелицеприятных обстоятельствах напрочь перечеркнет все то, что он сделал для Стаи за долгие годы своего руководства, и в памяти останется лишь его постыдный финал. Подумай и об этом. Мне кажется, что старик не заслужил подобной участи.

— Хорошо, — Оксана медленно опустила пистолет, — я согласна.

— Правда? — создавалось впечатление, что Игорь и сам не верил своей удаче.

— Правда. Но с одним условием.

— Все, что в моих силах. Говори.

— Ты дашь Жене трое суток.

— Что?… Но… — Игорь за спиной у Евгения не удержался и сдавленно прыснул. — Я-то думал, что ты потребуешь что-нибудь для себя или для отца, что-нибудь действительно серьезное. А ты вместо этого идешь на уступки и даже жертвы ради какого-то человека?!

— Значит, дело решенное?

— Но ты же прекрасно понимаешь, что я не могу согласиться на такое! Если станет известно, что на свободе разгуливает Человек-Который-Знает, посвященный в нашу тайну, а я ничего не предпринимаю, то ко мне немедленно появятся крайне нелицеприятные вопросы. Я и так здорово рискую, и лишние проблемы мне ни к чему.

— У меня есть, что предложить тебе взамен.

— Вот как? О-о-очень интересно! — заинтриговано протянул Игорь. — И что же это?

Оксана, не говоря ни слова, сунула «Глок» за пояс, после чего достала из кармана мятый носовой платок, завязала его узелком и бросила ему. Правая рука Игоря перехватила платок перед самым носом у Евгения, и журналист успел заметить, что он покрыт пятнами засохшей крови. Оборотень за его спиной потянул носом воздух, изучая необычный сувенир, и неожиданно вполголоса выругался.

— Ирена! — воскликнул он, сильнее прижав нож к шее Евгения. — Что ты с ней сделала?!

— С ней все в порядке, не волнуйся так, — успокоила его Оксана. — И, если мы все сделаем по-моему, ты уже через трое суток сможешь с ней увидеться.

Да, это был дерзкий, отчаянный и вызывающе наглый блеф, но для придания своим словам большего веса, а заключенной сделке большей солидности, требовалось поторговаться, иначе чрезмерная уступчивость Оксаны могла вызвать у Игоря недоверие. Его сестра, как правило, славилась жутким упрямством, а потому ей пришлось сымпровизировать, чтобы таким образом подтвердить свою репутацию, и носовой платочек оказался как нельзя кстати.

— Какая же ты… — у Игоря явно не хватало слов, чтобы выразить свою мысль. — Ты всегда была дрянной девчонкой, но опуститься до того, чтобы торговать жизнью собственной матери!

— Первый ход сделала она, — равнодушно заметила девушка, — я играла черными.

— М-да, столь изощренного цинизма я от тебя не ожидал.

— Ха! А ты рассчитывал, что я явлюсь на эту встречу с пустыми руками?

— Вечно ты все усложняешь!

— Отнюдь, — возразила Оксана. — Все на самом деле очень просто. Ты же, кажется, сам говорил, что хочешь сделать меня своим союзником — так тебе нужно, чтобы я играла в твоей команде или нет? Ответь сам себе на этот вопрос, и все сразу станет ясным и понятным.

— В числе своих врагов я тебя видеть точно не хотел бы, — проворчал Игорь, — но ты запросила больно высокую цену.

— Но согласись, я того стою, — Оксана довольно ухмыльнулась, понимая, что ее брату дальше отступать некуда, — так что убери нож, и мы спокойно обсудим детали нашего соглашения, но уже без посторонних.

— Умеешь же ты все с ног на голову перевернуть! — Игорь вздохнул и, опустив руку с ножом, принялся перерезать веревки, связывавшие руки Евгения. — Только что мне казалось, что это я диктую тебе условия…

— «Казалось»! — фыркнула его сестра. — Креститься чаще надо!

— Ну что ж, гуляй, рванина, — журналист почувствовал, как Игорь подтолкнул его в спину, — забирай свои трое суток. Время пошло.

— Извини, Жень, — развела руками Оксана, — но это все, что я смогла для тебя выторговать. Надеюсь, что ты справишься.

— Боюсь, я не стоил таких жертв, — Евгений шагнул вперед.

Вся его жизнь, съежившись до жалких оставшихся 72 часов, приобрела неожиданно яркое и пронзительное звучание. В памяти четко откладывался каждый солнечный блик, каждый звук, каждое движение треплемых холодным сентябрьским ветром волос Оксаны. Разум, внезапно осознавший ценность каждой отпущенной ему секунды старался ничего не упустить, жадно впитывая малейшие подробности и растягивая время насколько это возможно.

Подхваченные порывом желтые листья стайкой пронеслись перед лицом Евгения, неспешно кувыркаясь в воздухе. Он невольно моргнул, и в этот миг правая рука Оксаны пришла в движение. Его тело, не способное столь быстро отреагировать на происходящее, продолжало идти вперед, а удивленный взгляд заворожено следил за тем, как девушка одним плавным и слитным движением выхватила пистолет из-за пояса и вскинула его перед собой, нажимая на спуск.