Пряные дни

Глава 3

Сообразив, что светские беседы на отвлеченные темы закончились, журналист отодвинул от себя поднос и на несколько секунд прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться на деле.

— Это связано с недавним ограблением магазина в Верховцах. Вы слышали о нем?

— Только что. От вас.

Директор питомника словно вынул из своей головы и убрал в ящик стола модуль, отвечавший за гостеприимство и приветливость. Взгляд его стал похож на острие указки, которую когда-то школьная учительница маленького Жени наставляла на очередную жертву, обрекая ее на мучительную смерть у доски. Все тело журналиста охватил неприятный зуд вкупе с желанием свернуться в комочек и спрятаться в кармане собственной куртки.

Евгений немного подождал продолжения, но напрасно.

— Вам что-нибудь известно об этом? — попробовал он еще разок.

— Только то, что вы мне рассказали. То есть абсолютно ничего.

— Интересно, — протянул Евгений и заговорщически прищурился. — Поначалу ваша секретарша со мной даже разговаривать не хотела, но как только я упомянул об ограблении, вы сразу же отложили все дела и согласились меня принять. С чего бы вдруг?

— Молодой человек! — нацеленный на него костлявый палец пару раз предостерегающе качнулся из стороны в сторону. — Вам следует меньше увлекаться чтением дешевых детективов в мягких обложках. Они затуманивают ваш разум. На самом деле меня обеспокоило то обстоятельство, что вы неким образом увязали в единую цепь ограбление деревенского магазина, «Утренний курьер» и Вельярово. Я считаю подобное соседство неприемлемым и жду от вас объяснений!

Евгений, очевидно, пошел не с той карты. Директор питомника явно не собирался вестись на столь примитивные трюки. Сидя по ту сторону стола, он чем-то неуловимо напоминал египетскую пирамиду, между многотонными глыбами которой невозможно всунуть даже лезвие ножа, не говоря уже о том, чтобы их хоть немного расшевелить.

— О, господи! — всплеснул руками Евгений. — Я пришел к вам всего лишь за консультацией, а вы меня уже в чем-то подозреваете?!

— Не упоминайте Имени Господа всуе — боком выйдет, — выдал директор очередное нравоучение. — Что за консультация вам нужна?

— Дело в том, что ограбление было не совсем обычным… — начал журналист и задумался, подбирая слова.

— Я слушаю, — подтолкнул его Кирилл.

— Магазин расположен на территории лесопилки. Она охраняется сторожем, а, кроме того, ночью с цепи спускают двух здоровых ротвейлеров. Так вот, в ночь ограбления обе собаки были убиты. Им перегрызли горло. Причем сторож даже не проснулся.

— И чего вы ждете от меня?

— Мне рекомендовали ваше заведение как место, где разбираются в собаках лучше, чем где бы то ни было. Вельярово — один из лучших питомников России. Вы могли бы помочь мне разобраться, что же там произошло, пролить свет на события.

— Разбираться — работа полиции, — Кирилл явно не разделял его воодушевления. — Почему бы вам не обратиться к ним?

— Я интересовался, но в местном отделении люди не хотят излишне усложнять себе жизнь, и в протоколе о загрызенных собаках нет ни слова. Они вообще собираются представить дело так, будто все провернул сам сторож, а потом на радостях так напился, что все забыл.

— А что? Дельная мысль! — уголки директорских губ еле заметно дрогнули. — «Пьяный сторож загрыз двух сторожевых псов!» — такой заголовок как раз в вашем стиле.

— Как запасной вариант, — Евгений решил не обращать внимания на сарказм собеседника, — на тот случай, если сторож начнет упрямиться, рассматривается версия с бомжами.

— Полная бессмыслица! Зачем им рисковать и ломиться в охраняемый магазин, когда совсем рядом, в Пасынково, на мусорном полигоне они совершенно спокойно могут раздобыть все, что душе угодно?

— А вы, как я погляжу, неплохо осведомлены о том, что творится вокруг.

— Ветер иногда приносит разные… запахи, — Кирилл брезгливо поморщился и поспешил сменить тему. — Много хоть украли— то?

— Обчистили кассу на несколько тысяч, забрали консервы, хлеб, какую-то крупу, тряпки всякие — что под руку попало, в общем.

— Мне кажется, — произнес директор почти мечтательно, — если «пьяного сторожа» заменить на «бомжей-мутантов», получится более внушительно.

— Шутки шутками, но вот людям в Верховцах совсем не смешно, они здорово напуганы.

— Что же их так напугало?

— Ну вы сами посудите — где-то в округе бродит зверюга, играючи расправившаяся с двумя сторожевыми ротвейлерами, державшими до того в страхе весь поселок, и никто не знает, что придет ей в голову в следующий раз! Тут хочешь, не хочешь, а занервничаешь. Я же не прошу вас принять участие в ее поимке, но вы хотя бы можете помочь идентифицировать угрозу.

— Да? И в благодарность за это вы засветите Вельярово в «Утреннем курьере»? Спасибо большое!

— Вы не вправе запретить нам опубликовать в газете статью о вашем питомнике, — Евгений демонстративно закинул ногу на ногу, хотя ощущал себя отнюдь не так уверенно, как пытался изобразить. Невозмутимость Кирилла действовала ему на нервы, — но я предоставляю вам возможность выбрать ее заголовок. «В питомнике Вельярово скрывают правду о собаках-убийцах!» — как вам такой вариант?

— Интересно, вы когда-нибудь пытались прикинуть, сколько врагов успели себе нажить?

— Мой главный враг — мой редактор. Рядом с ним все прочие напасти кажутся несущественными.

— Вы умеете быть настойчивым, молодой человек, — Кирилл рассеянно смахнул со стола несколько несуществующих пылинок, — пускай, но сперва нам следует договориться о том, на каком языке мы будем с вами общаться.

— Вы о чем? — не понял намека Евгений.

— Вы сказали, что лесопилку в Верховцах охраняли два ротвейлера, так?

— Верно.

— Вы их видели?

— Нет.

— Откуда тогда вам известна их порода?

— Так местная ребятня сказала.

— Ах, «ребятня»! — закивал головой Кирилл. — Большие специалисты по собаководству!

— Что вас не устраивает?

— Мне очень сложно заставить себя поверить в то, что какую-то занюханную лесопилку охраняли породистые сторожевые собаки. Да еще в компании пропойцы. Если бы все обстояло именно так, как вы рассказываете, то собаки уже давно бы загрызли несчастного горе-сторожа. Скорее всего, лесопилку караулили обычные дворняги, хотя и нетипичного для них окраса. Возможно даже, что в числе их предков, действительно присутствовал ротвейлер, но не более того. Они могут произвести впечатление на непосвященного человека, но это тот самый случай, когда мы имеем дело не с охраной, а с сигнализацией. Полаять они любят, это факт.

— Даже если вы и правы, — Евгений нахмурился, не понимая, к чему директор завел сей разговор, — сути дела это не меняет.

— Зато это меняет мое отношение к вашим словам. Вы пытались выдать непроверенную информацию за непреложный факт, и, отталкиваясь от него, строить дальнейшие рассуждения. Такой подход типичен для вашего издания, но, учтите, я в подобных играх участвовать не буду.

— Но это же всего одна несущественная деталь!

— С таких вот мелочей все и начинается.

— Хорошо, согласен, — Евгений задумчиво помассировал переносицу, после такой контратаки ему требовалось время, чтобы сориентироваться и решить, как действовать дальше, — я поспешил. Но вся остальная информация вполне достоверна.

— Вы ручаетесь?

— Давайте вместе попытаемся это выяснить, я мог что-нибудь и упустить.

— А что тут пытаться? — хмыкнул Кирилл. — По-моему, все прозрачно. Две неуравновешенных псины рано или поздно должны были подраться. И нет здесь никакой тайны или мистики.

— Эта мысль меня тоже посещала, но она не согласуется с другими обстоятельствами.

— Какими обстоятельствами? — директор заинтересованно наклонил голову.

— Тела собак находились на значительном удалении друг от друга, и не было обнаружено никаких следов драки. Да у шума они подняли бы немало. Так что их именно убили, быстро и тихо.

— Откуда вы знаете? Вы же их не видели.

— Я видел место, где их нашли, — на этот раз Евгению было что ответить. — В прошедшие дни стояла сухая погода, и все следы сохранились. На земле остались два темных пятна от впитавшейся крови, и между ними — метров тридцать как минимум. Больше вокруг — ни пятнышка, а на свежих опилках все видно очень хорошо. Собаки умерли мгновенно и остались лежать там, где их застала смерть.

— Почему вы считаете, что их именно загрызли, а не пырнули ножом, например?

— Между перерезанным горлом и горлом перегрызенным, знаете ли, есть некоторая разница. Ее сложно не заметить.

— У страха глаза велики.

— Думайте что хотите, но лично у меня данный факт никаких сомнений не вызывает. Людям стало страшно как раз после того, как они это увидели.

— Ладно, пусть будет по-вашему, — уступил Кирилл. — Какие есть соображения?

— Местные собаки отпадают, они лесопилку за километр обходили, никто из них не мог тягаться в злобности с той парочкой, — Евгений почесал нос. — Может быть, волк?

— А зачем волку консервы? Что он с ними делать-то будет? — по лицу директора скользнула снисходительная усмешка. — Вы пытаетесь распутать клубок, дергая по очереди за отдельные ниточки, а их нужно расплетать все одновременно. Магазин ограбил человек, сторожевых псов загрыз кто-то другой. Скорее всего, собака. Исходя из этого, и надо строить все предположения. Надо искать пару. Не исключено, что обчищенная касса — лишь отвлекающий маневр, призванный скрыть нечто более важное, кто знает? Требуется проводить полноценное расследование, на которое у меня нет ни времени, ни желания.

— Хорошо, — журналист хлопнул ладонями по коленям, — но давайте разберемся хотя бы с одним частным вопросом.

— Я слушаю.

— Оставим пока человека в покое. Вот вы, как профессиональный кинолог, скажите, какая собака могла проделать подобное?

— Вам интересно мое профессиональное мнение?

— Именно за этим я сюда и приехал!

— Тогда вот оно: такое по силам любой обученной и тренированной собаке сопоставимой весовой категории.

— Любой? — недоверчиво переспросил Евгений. — Сразу двоих?

— Не сразу, — поправил его Кирилл. — Судя по тому, что вы мне рассказали, с жертвами расправились поодиночке. И данный момент только подтверждает мою версию — действовала именно собака, причем весьма грамотно, в точности как вы и сказали — быстро и тихо.

— Но кто же?…

— Не знаю.

— А не мог это быть кто-то из ваших питомцев?

— Уважаемый! — директорский палец вновь нацелился на Евгения. — Вы злоупотребляете моим гостеприимством. Я вижу, в каком направлении движется ваша мысль, и должен заметить, что меня это категорически не устраивает.

— Так в чем вопрос? — развел руками тот. — Если вы абсолютно уверены в том, что я заблуждаюсь, развейте мои опасения и дело с концом!

— Никто из наших клиентов не проживает в здешних краях, даже наездами не бывает, — Кирилл отчеканивал каждое слово, как гвозди, загоняя их Евгению в голову, — кроме того, все они — весьма обеспеченные люди, и им нет нужды грабить захолустный магазинчик.

— Это могла быть собака, убежавшая из вашего питомника…

— Но к чему ей консервы и деньги?

— …или ее могли украсть.

— Украсть? Собаку? У нас?! — пожалуй, впервые за все это время на морщинистом лице проступили какие-то эмоции. Кирилл определенно растерялся, он не знал, то ли ему возмутиться, то ли рассмеяться. — Абсурд!

— Ее мог увести кто-нибудь из ваших сотрудников…

— Все, хватит! — директор помахал рукой, словно отгоняя от себя дурной сон. — Вы меня утомляете! Чтобы положить конец вашим неуемным фантазиям, поясню сразу: каждый из наших воспитанников постоянно носит ошейник с радиомаяком. Я всегда могу узнать, где любой из них сейчас находится и чем занимается. При попытке выйти за территорию система поднимет тревогу, при попытке отключить или снять ошейник система, опять же, поднимет тревогу. Так что ваши инсинуации не имеют под собой никаких оснований. Вот, смотрите, — он пробежал пальцами по клавиатуре и кивнул на монитор, — все на месте.

— Ладно, вы меня убедили, — был вынужден отступиться Евгений. — А вы не знаете кого-нибудь в округе…

— Не знаю, а даже если бы и знал, то все равно не стал бы вам говорить. Я не хочу ронять тень необоснованного подозрения на других людей, и я бы вам советовал… — Кирилл неожиданно умолк, глядя куда-то Евгению за спину, а журналист вдруг почувствовал, как разом заерзали все его позвонки. Он обернулся…

Через приоткрывшуюся дверь в кабинет, неслышно ступая широкими лапами, вошел огромный, нет, гигантский черный с рыжими подпалинами пес. Таких громадных собак Евгений не встречал никогда в жизни, и даже не предполагал, что на свете могут существовать подобные исполины. Если бы этот пес поднялся на задние лапы, то передними он без проблем достал бы до верха дверного косяка. Обычно Евгений собак не боялся, но назватьданный экземпляр обычным не поворачивался язык. На первый взгляд его можно было принять за добермана, но они никогда не вымахивают до таких фантастических размеров. Кроме того, доберманы более утонченные, тогда как массивная фигура этой собаки буквально дышала мощью. Отсутствие признаков купирования на ушах и длинном тонком хвосте намекало на то, что в тот день, когда ветеринар с ножницами подступил к этому псу, тот впервые попробовал человечину на вкус. Он остановился рядом с креслом Евгения и, повернув голову, внимательно изучал журналиста, глядя на него сверху вниз. Журналист подумал, что если когда-нибудь надумают в очередной раз переснимать «Собаку Баскервилей», главная роль наверняка уйдет этому чудовищу вне конкурса.

— Спокойно, Апис, — негромко произнес Кирилл.

Пес отвернулся и неспешно прошествовал к директорскому столу, стараясь, чтобы гость смог как следует разглядеть могучие мускулы, перекатывающиеся под лоснящейся короткой шерстью. Подойдя к Кириллу, он уселся прямо на ковер по левую руку от хозяина.

— Познакомься, Апис, — тот положил ладонь ему на загривок, — это Евгений Полевкин из «Утреннего курьера». Представляешь, он полагал, будто у нас можно что-то украсть. Забавно, правда?

Вместо ответа Апис широко и со вкусом зевнул, продемонстрировав ряды крупных зубов. С такой пастью он мог не только глотку ротвейлеру перегрызть, но и запросто перекусить его всего пополам!

— Что ж, думаю, теперь он понимает, насколько сильно заблуждался.

И тут директор был совершенно прав. Знай Евгений заранее, кто расхаживает здесь по коридорам, десять раз бы подумал, прежде чем приезжать в Вельярово. Не говоря уже о том, чтобы попытаться провернуть что-нибудь недоброе.

— Фантастика! — искренне восхитился он. — Что это за порода? И во сколько может обойтись клиенту такой монстр?

Апис даже не пошевелился. Ни единый мускул не дрогнул на его теле. Только его верхняя губа немного приподнялась, обнажив клыки, и он сказал:

— Р!

Одного этого звука оказалось достаточно, чтобы Евгений буквально оцепенел. Он чувствовал, как сбегают по его груди капли пота, чувствовал, как вздыбились волосы на затылке, но не мог шевельнуть даже пальцем. Его тело, переполненное вброшенным в кровь адреналином, начисто отказалось ему подчиняться и превратилось в большую ватную скульптуру.

— Ай-яй-яй! — сокрушенно прищелкнул языком Кирилл. — Зачем же вы его оскорбляете?

Директор ласково похлопал Аписа по спине, а у журналиста в голове метался навязчивый и парадоксальный вопрос, вызванный к жизни, по-видимому, неудержимым желанием хоть как-то отвлечься от пробегающих по спине волн дрожи: что, что должен испытывать человек, которого такая собака охраняет? Он даже ощутил нечто, отдаленно напоминающее зависть.

— Апис — член нашей семьи, а своими родственниками мы не торгуем, — Кирилл указал собаке на входную дверь. — Будь так любезен, оставь нас.

Пес нехотя поднялся и побрел к выходу, всем своим видом давая понять, что трясущийся от страха гость ему глубоко безразличен. У двери он обернулся и, смерив на прощание Евгения презрительным взглядом, выскользнул в коридор.

Только сейчас журналист заметил, что все это время не дышал, и с шумом перевел дух.

— Такое… — он запнулся, поскольку во рту у него пересохло, и язык прилип к гортани. Он с тоской заглянул в пустую чашку и продолжил, — такое впечатление, будто он понимает, о чем мы говорим!

— Ваши жесты и интонации более чем выразительны. Для Аписа этого вполне достаточно, чтобы определить, что речь идет о нем, и что вы неуважительно высказались о его персоне. Еще вопросы?

— Я э-э-э… — появление Аписа устроило в голове у Евгения форменный кавардак, и ему никак не удавалось вогнать мыслительный процесс назад в привычную колею.

— В таком случае я не смею вас более задерживать, — Кирилл встал из-за стола и предельно вежливым жестом предложил ему проследовать к выходу. — Дополнительную информацию о нашем питомнике вы можете получить на нашем сайте, там же имеются фотографии, которые можно использовать для статьи.

— То есть вы не против того, что в нашей газете появится заметка о Вельярово?

— Вы же сами сказали, что не в моей власти запретить вам это. Однако у меня будет к вам убедительная просьба — не упоминайте на одной странице с нами о всяких там кровожадных сторожах и бомжах-мутантах.

— Я учту, но, увы, в газете далеко не все зависит от моего желания.

— А вы постарайтесь! — Кирилл взялся за ручку ведущей на крыльцо двери и наклонился к самому уху Евгения. — Среди наших клиентов достаточно влиятельных людей, и мне не составит большого труда отравить вам жизнь. Не вашему изданию, нет, лишний шум нам ни к чему. Вам лично. И не думайте, будто я не догадываюсь о вашем спрятанном диктофоне.

Директор лучезарно улыбнулся и, широко распахнув дверь, выпустил гостя на улицу.

Журналист прикрыл глаза рукой, щурясь от бьющего прямо в лицо солнца. На верхней ступеньке он остановился, выудил из нагрудного кармана бумажник и протянул Кириллу одну из своих визиток.

— Если у вас появятся какие-нибудь новые соображения насчет того, что приключилось в Верховцах, позвоните мне, хорошо?

— Хорошо, — продолжая улыбаться, тот взял у него визитку, хотя оба понимали, что звонка ждать не стоит. — Всего доброго!

— До свидания! Простите за беспокойство!

Провожая взглядом отъезжающую машину, Кирилл почувствовал, как кто-то подошел и остановился у него за спиной.

— Кто это был? — поинтересовался сухой женский голос.

Не оборачиваясь, Кирилл поднял руку и продемонстрировал визитку, зажатую между указательным и средним пальцами.

— «Утренний курьер»?! — этот возглас нес в себе столь обильный заряд брезгливости, словно в руке он держал не кусочек картона, а раздавленного таракана. — Какого лешего ты впустил сюда этого писаку из газетенки, желтой как гепатитный китаец?!

— Ваша с Игорем несдержанность начинает приносить свои плоды, — Кирилл обернулся и смерил взглядом стоящую рядом с ним высокую худощавую женщину. — Я должен был выяснить подробности.

Ее облик больше всего напоминал торопливый карандашный набросок, когда быстрыми штрихами намечаются только основные черты. Художник, создававший образ женщины, словно умышленно избегал использования любых красок, кроме черного и белого. Тонкая линия сжатых губ, узкая полоска носа, две риски бровей на полотне бледной кожи в обрамлении длинных прямых волос, в которых темные пряди перемежались с седыми. Острые высокие скулы вызывали в памяти образы тех красоток прошлого, что выдирали себе коренные зубы, дабы походить на Грету Гарбо. Женщину вполне можно было бы счесть очередной жертвой анорексии, если бы не горящий взгляд слегка прищуренных глаз и горделивая осанка, которые не вытравишь никакими диетами.

— Что ты имеешь в виду? — она вопросительно изогнула бровь.

— Пару дней назад в Верховцах обчистили магазин. При этом были загрызены два свирепых сторожевых пса. Работал профессионал, — Кирилл вопросительно вскинул брови. — Ты сама догадаешься, чьих это рук дело, или тебе подсказать?

— Ты считаешь, что там…

— Я не считаю, я уверен! И это, заметь, еще цветочки.

— Ты сказал, в Верховцах?

— Не суетись, Ирена, след уже давно остыл, — директор направился к входу в дом, — да и тот, наверняка, привел бы в никуда.

— Что ты собираешься предпринять?

— А что я теперь могу поделать? — пожал он плечами. — Подождем, пока созреют ягодки.

Остановившись у стола секретарши, Кирилл помахал перед ее носом визиткой.

— Ленок, чтобы этого прощелыгу я здесь больше никогда не видел и не слышал! Ясно?

— Хорошо, Кирилл Геннадиевич.

— Я буду у себя, скинь мне скорректированный список дел на сегодня.

— Сейчас сделаю!

Войдя в кабинет, Кирилл сел в свое кресло и немного помассировал гудящие виски. Распорядок дня летел к чертям, но что хуже всего, встреча с журналистом начисто убила весь деловой настрой. Бросив взгляд на визитку, которую он продолжал держать в руке, директор недовольно крякнул и, разжав пальцы, уронил ее в корзину для бумаг.