Пряные дни

Глава 20

Когда Николай выбрался на крышу, в ушах у него звенело от оглушительной какофонии лая и визга, доносившихся снизу. Ему, конечно, было чертовски любопытно ненадолго задержаться и посмотреть, как будут развиваться события, но задерживаться он не мог. Его часть работы еще не закончена.

Он вытянул шею и заглянул за край крыши. Внизу волновалось и бушевало буро-серое живое море. Для тех оборотней, что оказались заблокированы внутри, единственным шансом остаться в живых оставалась организация слаженной круговой обороны. Ярость нападающих собак рано или поздно выдохнется либо окажется погребена под горой трупов. Если обороняющиеся не будут совершать откровенных глупостей, то вполне могут отделаться относительно малой кровью. Одной из таких глупостей явилась бы попытка прорыва. Еще как-то можно отбиваться от обезумевшей толпы, когда за спиной у тебя — надежная бетонная стена, но, выбравшись наружу, ты откроешь атакующим свой незащищенный тыл, и участь твоя будет предрешена.

Покамест драка оставалась сосредоточена внутри здания, и время от времени раздававшиеся отчаянные визги и скулеж говорили о том, что оборотни не намерены сдаваться без боя, и собираются продать свои шкуры как можно дороже. Николай почувствовал даже что-то вроде облегчения. Он, несомненно, не возражал против того, чтобы его недоброжелатели получили хорошую взбучку, но не собирался выторговывать собственную жизнь за счет смерти других. Основная задача состояла в том, чтобы заблокировать главные силы охотников, и эта часть плана блестяще удалась. Настало время переходить к следующему этапу.

Парень перебежал на противоположную сторону крыши и, набрав в грудь побольше воздуха, шагнул на обшарпанные трубы, переброшенные на соседний корпус. Главное — не смотреть вниз, и все получится. Не то, чтобы Николай так уж боялся высоты, тем более что вчера во время тренировок он уже проходил здесь и не раз. Просто сейчас его воображение слишком уж живо рисовало ему, что сделают кишащие внизу собаки с его телом, ежели он ненароком упадет.

Но, к счастью, он не свалился и благополучно перебрался на другую крышу. Быстро сориентировавшись, Николай поправил сумку на плече и побежал к следующему аналогичному «мосту». Система проложенных по верхам трубопроводов позволяла перемещаться по всему заводу, не касаясь земли и оставаясь незамеченным. Оставалось надеяться, что никому не придет в голову задрать морду к небу. Иначе его обнаружат, и весь их с матерью замысел полетит к чертям.

Инанна, ошеломленная и растерянная, неподвижно стояла посреди захламленной улицы и широко распахнутыми глазами наблюдала, как в дальнем конце переулка бушует неистовый животный шторм. Двое ее телохранителей переминались с лапы на лапу, то и дело бросая на свою начальницу вопросительные взгляды. Она понимала, что обязана предпринять хоть что-нибудь, поскольку сама взялась руководить Облавой, но внезапно вышедшие из-под контроля события совершенно выбили ее из колеи и полностью дезориентировали. Инанна совершенно перестала что-либо соображать и чувствовала себя абсолютно беспомощной. Ее пасть время от времени приоткрывалась и снова захлопывалась, как будто она собиралась что-то сказать, но забывала, что именно. Больше всего на свете ей хотелось развернуться и дать деру, но она продолжала просто стоять, и задать стрекача ей не позволяла отнюдь не совесть, а начисто отказавшиеся повиноваться ноги. Впервые в жизни ей было по-настоящему страшно.

Отголоски яростной собачьей свалки метались по всему заводу. Визг и лай раздавались то с одной стороны, то с другой, и вскоре Инанна окончательно перестала понимать, что происходит, кто где и с кем дерется. Больше всего она опасалась, что рано или поздно кто-нибудь может случайно наткнуться на их троицу. От мысли, во что такая встреча может в итоге вылиться, ей становилось дурно. Сама Инанна никогда не прибегала к насилию, и даже не представляла толком, как отбиваться от собак, если они на нее набросятся. Вся надежда была на телохранителей, которые кому угодно могли устроить кровавую баню, но и их возможности имели свой предел.

Неумолимая логика настойчиво советовала отступить к машинам, пока еще оставалась такая возможность, поскольку какого-либо способа помочь остальному отряду уже не осталось. Можно было потом попробовать пробиться к ним, раскатав колесами как можно больше облезлых шавок, и вывезти хотя бы тех оборотней, кто еще уцелел.

Инанна уже собиралась смириться с неизбежным и отдать своим охранникам приказ к отступлению, как вдруг очередная какофония собачьей перебранки послышалась совсем неподалеку, буквально за ближайшим углом, и в каких-то двух десятках метров перед ними на улицу выскочила Ортея.

Она выглядела здорово потрепанной — вся ее шкура была измазана в грязи, кое-где виднелись влажно поблескивающие пятна свежей крови, она испуганно поджимала хвост и заметно прихрамывала, подволакивая заднюю лапу. Неизвестно, что с ней произошло, быть может, ее собственная армия вышла из-под контроля, но сейчас это не имело значения. Упустить такой шанс было бы непростительной глупостью.

Инанна пронзительно гавкнула, и ее стража бросилась на ошалевшую Ортею. Та резко обернулась и, увидев несущихся на нее двух оскаленных ротвейлеров и собственную разгневанную мать за их спиной, даже присела от неожиданности, она явно не предполагала столь крутого оборота. Как-то сдавленно и жалобно пискнув, Ортея отскочила в сторону и юркнула обратно в проулок, а телохранители Инанны метнулись следом.

В следующую же секунду из-за угла раздался новый, еще более яростный залп лая и визга, по которому совершенно невозможно было определить, что же там творится. Гвалт побушевал несколько секунд и вскоре начал стихать, не то удаляясь, не то просто исчерпав себя, но обратно на улицу так никто и не вышел. И тут Инанна внезапно осознала одну простую и пугающую вещь — она осталась одна.

Вдалеке еще кипела нешуточная битва, и отчаянные собачьи вопли продолжали оглашать окрестности, но здесь, где она стояла, царила удивительная тишина. Ее телохранителей словно проглотил огромный дракон с тысячей слюнявых пастей, и она, Инанна, вполне может стать его следующей жертвой. Ну, хоть и этой сучке, Ортее, тоже досталось по заслугам, хотя…

Инанна вдруг поняла, что не испытывает твердой уверенности в истинности последнего утверждения. Постепенно в памяти начали проступать некоторые подробности, на которые она в эмоциональном запале не обратила внимания. Ортея хоть и выглядела побитой и испуганной, но ее взгляд отнюдь не был взглядом затравленного и загнанного в угол зверя. В тот миг, когда она обернулась, ее глаза смотрели спокойно и расчетливо. В них даже сквозило определенное удовлетворение. Да и убежала она потом очень даже шустро, совсем позабыв про свою хромоту.

Проклятье! Вот ведь чертовка! Она же специально выманила на себя ротвейлеров, чтобы оставить свою оппонентку без охраны! Обвела их вокруг пальца, как маленьких безмозглых щенят!

Инанна медленно попятилась, настороженно озираясь по сторонам и ловя носом воздух. Она достаточно хорошо знала Оксану, чтобы понимать, что девчонка не посмеет хладнокровно отдать собственную мать на растерзание бродячей сваре. С другой стороны, старая «афганка» прекрасно отдавала себе отчет в том, что в открытом столкновении один на один с молодой и сильной Ортеей у нее нет ни единого шанса. Впрочем, Инанна была все еще жива, а это намекало на то, что Оксане она нужна целой и невредимой. Неизвестно, какие планы та строила на ее счет, но сейчас основной задачей Инанны было тянуть время и постараться отступить как можно ближе к машинам, а там можно будет и на подмогу кого-нибудь позвать. Еще ничего не закончено! Мы еще посмотрим, кто кого!

Выглянув из-за груды ржавых железных ящиков, она убедилась, что поблизости никого нет, и отважилась на короткую перебежку. Но, как только Инанна выскочила на открытое пространство, мир вокруг нее вдруг пришел в движение.

Что-то резко хлестнуло оборотня по лапам, сильным рывком ее бросило на землю и поволокло в подворотню. Инанна задергалась, пытаясь высвободиться, но в этот момент на нее сверху коршуном рухнул Николай с мотком веревки в руках.

— Извини, бабуля, но ты сама напросилась, — он еще туже стянул схваченные петлей лапы Инанны, примотав их к телу, и накинул веревку ей на морду, лишив возможности подать голос, — попробуешь перекинуться — хребет сломаешь, так что даже не мечтай об этом!

Как Инанна ни извивалась, как она ни вертела головой, ей так и не удалось вырваться из его ловких рук, которые со знанием дела крепко скрутили ее, лишив даже малейшей возможности пошевелиться. Ей оставалось лишь негромко и жалобно скулить, но на Николая это не произвело особого впечатления. Он забросил за спину свою сумку, после чего, крякнув, взвалил на себя и собаку.

— Бороться и искать, найти и перепрятать, — пробормотал он и тяжело заковылял к ближайшей подворотне. — Сейчас, бабуля, найдем местечко поукромнее и переждем немного.

До закутка, где ожидали машины, долетали лишь отголоски сражения, бушевавшего на территории завода, но, тем не менее, факт того, что дела пошли совсем не так, как предполагалось, с каждой минутой выглядел все более очевидным. Подобного развития событий никто не предполагал, и водители не получали никаких указаний на сей случай. Если бы кто-то из Стаи получил ранение, остальные непременно вытащили бы его из драки и доставили сюда, но время шло, шум, лай и визг все не стихали, а никто так и не появлялся.

У тех оборотней, что отправились за Оксаной и Николаем, при себе имелись две радио гарнитуры, и они должны были дать о себе знать, случись что серьезное, но оставленные в машинах рации продолжали упрямо молчать, что плодило в головах самые мрачные предположения. Неведение во сто крат мучительней любой открытой опасности, а потому водители уже начинали нервничать, и в их встревожено обшаривающих окрестности взглядах сквозил страх.

Посреди заросших сорняками захламленных развалин Максим изначально чувствовал себя не в своей тарелке. Хорошая машина, дорогой костюм и новенькие ботинки, больше приспособленные для лакированного паркета и мягких ковровых дорожек, нежели для обломков штукатурки и битого кирпича, совершенно не вписывались в окружающую действительность. Когда он соглашался принять участие в Облаве, он и не думал, что придется лезть в такую грязь. Она представлялась ему неким вполне цивилизованным мероприятием, когда в предрассветных сумерках машины подъезжают к дому жертвы, высыпавшие из них охотники быстро и бесшумно окружают здание, двое-трое из них заходят внутрь, и через пару минут все кончено. Максим не был готов к тому, что Облава может оказаться столь неприглядной, грязной и неожиданно небезопасной конкретно для него.

Он забрался на водительское сидение своего «Мерседеса» и наглухо закрыл все окна. Отгородившись, таким образом, от шума собачьей свалки, он почувствовал себя немного лучше. Уют дорогого кожаного салона создавал иллюзию безопасности и покоя. Он бросил рацию на соседнее сиденье и потянулся к консоли, чтобы включить музыку, но неожиданно краем глаза заметил в зеркале заднего вида какое-то движение. Максим вскинул голову, всматриваясь в отражение, и остолбенел.

Сзади к его машине, решительно ступая босыми ногами по каменному крошеву, стремительно приближалась обнаженная Оксана. Ее руки и ноги были перемазаны в грязи, все тело покрывали многочисленные ссадины и кровоподтеки, но ни это, ни вызывающая нагота, похоже, нисколько ее не смущали.

Максим замешкался, любой мужчина хотя бы на несколько секунд утрачивает способность трезво мыслить при виде обнаженной женщины, но быстро спохватился и распахнул дверь, выбираясь из машины.

Оксана уже стояла рядом. Выбросив вперед ногу, она ударила Максима по руке. Послышался короткий неприятный хруст, и парень взвыл от боли, схватившись за вывернутый локоть и вываливаясь наружу. В следующее мгновение Оксана резко рванула дверь ему навстречу, впечатав Максима головой в стойку. Тот даже ойкнуть не успел и обмякшим мешком сполз на землю.

Заслышав непонятный шум, из микроавтобуса выскочили еще двое водителей и нос к носу столкнулись с решительно настроенной соплеменницей. Первый из них зачем-то вскинул ко рту сжимающую рацию руку, но сказать ничего не успел — молниеносный удар ребром ладони в горло надолго отбил у него всяческую охоту трепать языком. Девушка ухватила поперхнувшегося Володю за шиворот и притянула к себе, используя в качестве щита, поскольку его напарник уже вытаскивал из кобуры большой пистолет с усыпляющим зарядом. Пока он пытался улучить удобный момент для выстрела, Оксана сама выхватила такой же пистолет из-за пояса у Володи и, почти не целясь, нажала на спуск.

Раздался глухой хлопок, и Егор, выронив оружие, начал лихорадочно хвататься за оперение торчащего у него из живота шприца, да так и повалился навзничь, закатив глаза. А хрипящего и кашляющего Володю Оксана без особых церемоний хватила головой о борт микроавтобуса, оставив на черном металле округлую вмятину, и аккуратно опустила на землю.

Рядом с ним она усадила Максима, которого выволокла из машины, а сама прямо так, нагишом, прыгнула за руль и, взревев мотором, помчалась по загаженным задворкам завода, рискуя в любой миг проколоть колесо о какой-нибудь из бесчисленных бутылочных осколков.

Заслышав шум двигателя, Николай встрепенулся и, привстав на цыпочки, выглянул в окно.

— Карета подана! — он подскочил к лежавшей в углу у стены связанной Инанне и снова взвалил ее на спину. — Потерпите еще немного, бабуля, уже недолго осталось.

Согнувшись под тяжестью своей ноши, парень, кряхтя, доковылял до осыпающегося дверного проема и остановился, ожидая, пока осядет поднятая колесами пыль. Багажник «Мерседеса» глухо щелкнул и гостеприимно распахнул свое чрево.

— Не стой столбом! — Оксана выбралась из машины и нетерпеливо мотнула головой. — Грузи!

— Но почему не джип? — Николай подошел ближе, старательно избегая глядеть на свою обнаженную мать. — На этой неженке нам далеко не уехать.

— Не привередничай. Времени выбирать у меня не было, не автосалон, чай. Взяла то, что попало под руку.

— Ишь ты! — ее сын заглянул в багажник. — Теперь я догадываюсь для чего представительскому лимузину нужен такой объемистый трюм.

— И для этого тоже, — Оксана сняла у него с плеч опутанную веревками Инанну и довольно-таки бесцеремонно забросила ее в багажник, захлопнув следом крышку. — Давай сюда свой саквояж.

Она отправила Николая за руль, а сама забралась на заднее сиденье, где вытряхнула из сумки одежду вместе с позаимствованными из ветеринарки медикаментами и начала одеваться, разбираясь попутно с полученными ранениями. Только сейчас Оксана дала волю эмоциям, не сдерживая яростных ругательств всякий раз, когда задевала какую-нибудь свежую царапину. Теперь она могла себе это позволить.

Ее сын, тем временем, немного раздувшийся от осознания собственной значительности за рулем такого роскошного и дорогого автомобиля, вдавил акселератор и, заложив пару лихих виражей, вылетел с территории завода. Его душа пела и ликовала. У них получилось! У них все получилось!