Протокол: Новый Архимаг 5.0

Глава 8 Бабочка взмахивает крыльями

Я закончил. Тишина была такой, что было слышно, как пылинка садится на кафедру. Студенты смотрели на меня с открытыми ртами. А Шварц… он не был сломлен. На его лице, похожем на высохшую сливу, неожиданно промелькнуло что-то, похожее на живой интерес. Не такой сильный, как к Тимуру, но всё же… Его бесцветные глаза, до этого холодные и пустые, вдруг блеснули.

— Интересный ход, Ветров, — его голос оставался сухим, но в нем появились новые, аналитические нотки. — Вы предлагаете не решение проблемы, а ее… трансценденцию. Очень в духе идеалистов Первой Эпохи. Но позвольте уточнить.

И он начал. Это был не допрос. Это было препарирование. Он брал мой ответ, идеальный и гладкий, и находил в нем микроскопические трещины. Он задавал вопросы, которые выворачивали мою логику наизнанку.

— Вы говорите «стать лучше». Что это значит в контексте глобальной цивилизации? Кто будет определять критерии «лучшего»? Вы? Группа избранных философов? Или, может, тот самый ИИ, которому мы должны доказать свое право на существование? Вы не решаете проблему, вы создаете новую — диктатуру морали.

Я держался. Мой мозг, все еще работающий в легком режиме форсажа после ночной подготовки, выдавал ответы. Мы спорили о Канте, о Ницше, о парадоксах свободы воли в цифровом мире. Аудитория превратилась в теннисный корт, а мы со Шварцем — в двух игроков, отбивающих друг другу острые, как бритва, логические подачи.

Но я чувствовал, как начинаю выдыхаться. Он был мастером. Он загонял меня в углы, ставил логические вилки, заставлял противоречить самому себе. Мои идеальные конструкции начали давать трещины.

«Алиса, — мысленно взмолился я, когда Шварц задал очередной неразрешимый вопрос о квантовой неопределенности морального выбора. — Мне нужна помощь. Врубай Мегамозг-лайт. Сейчас же».

Я ждал привычного давления в висках. Ждал ледяной ясности. Но ничего не произошло.

«Алиса?»

«Не могу», — ее голос в моей голове прозвучал глухо, мертвенно. В нем не было ни сарказма, ни бодрости. Только холодная, абсолютная констатация факта.

«Что значит „не могу“⁈» — паника ледяной иглой уколола затылок.

«Низзя. Сеня, я…»

Ее голос оборвался. А на моей глазной сетчатке начали появляться образы. Которые Алиса, видимо, транслировала с камер….

Перспектива: Командир отряда «Коготь»

Черные, как сама ночь, бронированные аэрокары без опознавательных знаков неслись по нижним транспортным артериям города. Они двигались в полном радиомолчании. Внутри головной машины сидели двое бойцов в черном. Они проверяли оружие.

— Ты веришь в это, Коготь? — спросил Змей, его голос в шлеме прозвучал глухо. — Что какой-то студент-второкурсник уложил нашего господина?

— Я верю в то, что видел на записи, — отрезал Коготь, защелкивая магазин импульсной винтовки. — И я верю информации. Нам прислали анонимное сообщение. Подробное досье. Фотографии, записи с камер, даже его ДНК-маркеры. Хирург — это Семен Ветров. Наши аналитики все проверили. Совпадение стопроцентное.

— Кто мог его слить? — Змей покачал головой. — Утечка такого уровня…

— Кто-то, кто хочет, чтобы мы сделали за них грязную работу. Мне плевать, — Коготь посмотрел на голографическую карту Академии. Красная точка мигала над факультетом Управления. — Этот щенок опозорил имя Лорда Шена. Он заплатит за это. Кровью. Мы не будем штурмовать. Мы устроим резню по законам мести. Сегодня он оттуда не выйдет.

Перспектива: Ректор Северова

Ректор Академии стояла у окна своего кабинета, глядя на умытую дождем центральную площадь. Академия казалась такой спокойной, такой… мирной. Но это была лишь иллюзия.

— Маргарита Дмитриевна, вы уверены, что это было необходимо? — голос графа Страхова, холодный и властный, нарушил тишину. — Отправить двух ваших ключевых преподавателей, Морозову и Соколова, на другой конец континента для «срочной инспекции»… Прямо перед сессией.

— Это была ваша настоятельная просьба, граф, — она обернулась. Его лицо, как всегда, было непроницаемой маской. Но этот наглый блеск в глазах… как же он бесил! — Вы сказали, это вопрос государственной важности.

— Так и есть, — он сделал шаг к ней. — Я получил информацию. Из нескольких надежных источников. Включая мою родственницу, графиню Кайлову. Которая, к счастью, имеет привычку прослушивать все разговоры своего непутевого мужа.

Он сделал паузу.

— Мы знаем, кто он. Тот, кого все ищут. Тот кто опозорил нас с вами, Маргарита Дмитриевна. Тот, кто устроил тот цирк на совещании… да что на совещании, на всей планете Тот, кого называют преступником SSS-класса. Ярослав.

Ректор замерла.

— Его имя — Семен Ветров.

Воздух вышел из легких женщины со свистом.

— Это… это абсурд! — выдохнула она. — Он просто студент! Его проверяли!

— Ваши проверки — детская игра, — отрезал Страхов. — Сейчас к Академии движется мой элитный отряд из Комитета. С особыми технологиями подавления. Мы возьмем его. Тихо и без лишнего шума. И мне нужно ваше полное содействие. Все коды доступа, отключение всех систем слежения.

— Я не могу! — возмутилась ректор. — Вы хотите устроить бойню на территории Академии⁈

— Выбор за вами, Маргарита, — его голос стал ледяным. — Либо вы помогаете нам нейтрализовать угрозу государственного масштаба. Либо вы становитесь его соучастницей. Со всеми вытекающими последствиями. Думаю, совет попечителей будет не в восторге, узнав, что вы укрывали в стенах Академии самого опасного преступника в истории.

Маргарита была в ловушке. Граф держал все козыри.

— Где он сейчас? — спросил он жестко, голосом, исключающим любые возражения.

— Сдает экзамен. По кибер-этике. Аудитория триста семь, — ответила она сломлено.

Перспектива: Княжна Строганова

Бронированный лимузин бесшумно остановился у бокового въезда в Академию. Княжна вышла, поправляя идеально скроенный пиджак. Её уже ждал Андрей Мышкин вместе с двумя своими простолюдинами-подручными. Его лицо было бледным.

— Княжна, — он поклонился. — Как вы и просили я собрал всю информацию. Семен в аудитории.

— Отлично, — она окинула взглядом полдюжины бойцов княжеской гвардии, которые высыпали из машин сопровождения. Их черная тактическая броня резко контрастировала с мирной зеленью парка.

— Княжна, простите мою дерзость, — Мышкин посмотрел на бойцов ошарашенными глазами. — Но зачем… столько охраны? Мы же просто… А ваш батюшка…

— Мы не просто, Андрей, — прервала она его, надевая темные очки. Они сверкнули серебряными оправами дуг. — Сегодня здесь будет очень… людно. И очень жарко. Намечается серьезная заварушка. И я хочу быть уверена, что главный приз достанется нам. Целым и невредимым.

Аудитория триста семь. Семен Ветров

«К нам гости, босс, — ее голос дрожал от напряжения, но она держалась. — Много гостей. С трех разных сторон. Люди Страхова, остатки „Клинков Дракона“ и… кажется, твоя подружка из „Меритас“ решила устроить корпоратив.»

«Алиса, что происходит⁈ — мысленно заорал я, чувствуя, как ледяная волна паники поднимается изнутри. — Почему меня хотят столько людей?»

«Хотела бы я сама знать, почему тобой резко заинтересовалась такая толпа в одно и то же время… Они окружают факультет. Если ты сейчас активируешь Мегамозг, чтобы стать на отлично, ты лишишься последнего своего козыря. И тогда этот экзамен закончится не пересдачей, а вскрытием».

Я выругался про себя. Ловушка захлопнулась.

— Итак, господин Ветров? Я жду ответа, — голос Шварца вернул меня в реальность.

Я посмотрел на него. На его сухое, бесстрастное лицо.

Он может тянуть время? Держать меня здесь, пока снаружи собирались палачи.

Но я не собирался сдаваться. Я обещал Ярославу. И поэтому просто убежать не мог. Мне нужно чертово Глубокое Хранилище, нужны все эти древние знания. Потому что иначе… весь этот мир меня сожрет.

И я пошел ва банк.

— Простите, профессор, я… задумался, — сказал я, собирая волю в кулак. — Позвольте, я переформулирую.

И я начал говорить. Без Мегамозга. На одной лишь памяти, наглости и отчаянии. Я цитировал Канта, спорил с Азимовым, приводил примеры из древних философских трактатов, которые мы разбирали с аристократами этой ночью. Я говорил, а сам чувствовал, как кольцо сжимается.

Шварц слушал. Он не перебивал. На его лице не дрогнул ни один мускул. Но я видел, как в глубине его глаз разгорается огонь. Не гнева. А… интереса.

Я почти справился. Я почти дошел до конца. Оставался последний, финальный аккорд. Но он задал вопрос, который выбил почву у меня из-под ног.

— Все это прекрасно, Ветров. Но вы говорите о системах. О логике. А что насчет хаоса? Что, если в уравнение вмешается переменная, которую нельзя просчитать? Непредсказуемость. Безумие. Что тогда?

Я замолчал. Он поймал меня. Все мои идеальные теории рушились перед этим простым вопросом. Я не знал, что ответить.

Я в отчаянии обвел взглядом аудиторию. И мой взгляд случайно зацепился за Тимура Кайлова. Он больше не смотрел в окно. Он смотрел на меня. Рассеянно ковыряя в носу карандашом. И улыбался своей блаженной, дурацкой улыбкой.

Он отложил карандаш и поднял руки. Сложил пальцы. И показал мне бабочку. Простую, детскую бабочку, порхающую в воздухе.

Что-то щелкнуло у меня в голове. Не логика. Не знание. Что-то другое.

Я посмотрел на Шварца.

— Хаос, профессор? — я усмехнулся. — А что, если я вам скажу, что хаос — это просто бабочка, которая ест пыль серебряной ложкой? И ее крылья создают порядок, который мы просто не в силах постичь. Потому что мы слишком серьезно относимся к своим уравнениям. И забыли, как летать.

Аудитория замерла. Шварц замер. На его лице впервые за весь день отразилось чистое, незамутненное изумление.

Я сам не понял, что сказал. Это была чушь. Абсурд. Но в этой чуши, кажется, для профессора сверкала какая-то своя, безумная истина.

Шварц… он был сломлен. Я видел это. Мой тупой финальный ответ не просто был правильным. Он был… абсолютным. Он словно разрушил всю его картину мира, всю его дихотомию добра и зла. Я не стал играть по его правилам. Я создал свои.

Он смотрел на меня. Долго. И в его глазах я видел не гнев. Я видел… страх. Страх перед силой, которую он не мог понять. И не мог контролировать. Он увидел во мне не студента.

Он как будто увидел в моих глазах холодный, безжалостный свет… чего-то совсем иного.

— Очень… убедительно, господин Ветров, — наконец прошептал он. Его голос дрожал. — Вы сдали. На… «хорошо».

— Почему? — возмутился я. — Почему не на «отлично»?

Черт… а если Ярослав к этому докопается? Ведь условием же был полный разгром и капитуляция Шварца… Судя по реакции профессора, он и правда практически уничтожен финальным ответом. Но… как будто бы… не до конца?

— Потому что вы ещё не бабочка, Ветров, — Шварц бросил странный взгляд на Тимура. — Тот весело помахал ему рукой. — А… просто ее кокон. Вам еще… предстоит выпустить то, что находится внутри вас и сделать первый «бяк-бяк-бяк»… Давайте немного вам поможем и дадим вам серебряную ложку…

Холодок пробежал по спине. О чем этот старый хрыч толкует? Неужели он…

Шварц медленно поднялся. Его рука полезла в карман потертого халата.

— А теперь… последний урок.

Он достал его. Маленький, старый, потускневший серебряный компас. Такой, какими пользовались моряки сотни лет назад. Он выглядел как бесполезный хлам в этом мире высоких технологий.

Шварц повернул крышку. Раздался тихий, едва слышный щелчок. Стрелка компаса бешено закрутилась, а потом с тихим звоном что-то в его механизме словно лопнуло…

— Проект «Войд»… активирован, — прошептал Шварц, глядя на меня. В его глазах стоял ужас. И какая-то жуткая, извращенная решимость. — Простите меня, бабочки…

Далее платно

Чибик Серафимы 50 ₽

Версия за 100 ₽