Прорвемся, опера! Книга 4

Глава 7

Сафронова, само собой, задержали, когда он явился домой, но все понимали, что официально надолго закрыть его не выйдет. Целая орда адвокатов и юристов уже обрывала телефоны судей, главка и даже в министерстве в Москве, сыпала жалобы, цеплялись к основаниям задержания и, как водится в таких особых случаях, находили, якобы, кучу процессуальных нарушений. К тому же — никто из его банды так и не дал показаний против босса. Дело принимало серьёзный оборот.

В банде знали погибшего Серёгу, только под именем Слава, друзей и приятелей у него не было, но негативно о нём никто не высказывался. Все как роботы — мол, был с нами, потом куда-то пропал, а куда, зачем, почему… будто это никого не интересовало.

Снова никаких прямых доказательств, нечем за жопу взять, будто Сафронов отдельно, а его банда отдельно. Неужели это настолько харизматичный и жесткий лидер, что его беспрекословно слушаются? Или боятся сдавать?

Не, он и в самом деле умный, показания давал спокойно, голос не повышал и не ёрзал, уверенно называл себя политиком, а то, что происходит вокруг него — происками лживых конкурентов и чёрным пиаром. Непробиваемый, мать его.

И когда Сафронов сидел в кабинете отца, мне и самому довелось с ним поговорить ещё раз.

— Я слежу за своими парнями, — он очень хитро смотрел на меня, — предостерегаю их от улицы, от бандитов и наркотиков, но я не могу следить за ними всегда. Моё-то дело — спорт и здоровье нации, а вот у ребят своя жизнь. И вот эта жизнь на них влияет. Мишку задушили вот, Славку тоже порешили, гады. Как, кстати, продвигается дело? Нашли убийц?

— Ты на вопросы отвечай, — пробурчал отец. — И не отвлекайся.

— А я знаю, кто их убил, — Сафронов откинулся на спинку стула, и тот протяжно заскрипел. — Рынок в городе держат чечены, овощебазу — азербайджанцы, а мафия у вас здесь — армянская! Все — кавказцы, вот сначала, выходит, на войне наших ребят резали, а теперь в мирной жизни продолжают. А вы вместо того, чтобы с этим бороться, занимаетесь ерундой.

— Тут тебя не площадка для дебатов, — прервал его отец. — Ты из себя святого не строй, мы тебя насквозь видим.

— Конечно, видите, — тот снова глянул на меня.

Глазки хитрые-хитрые. А чего же он тогда запаниковал, когда я в казино вопросы задавал? Тоже, вроде, чувствовал себя уверенным, спокойным, но в какой-то момент начал отсылать людей подальше и сам свалил.

Да, странное было дело. Покойный ныне Миша Зиновьев тогда в казино сидел на измене, а его пахан казался ну очень невозмутимым. Знал, что, в случае чего, виноватым сделает Мишу или кого-нибудь другого, а сам отмажется. И он ведь был в курсе, что я задавал вопросы про барыг, я же всю универмаговскую братву перед этим доставал…

Так, стоять… Это что выходит? Значит, я спросил что-то такое, из-за чего он решил, что я знаю больше, чем мне нужно, и приказал меня гасить. Не просто вопросы про барыгу, а что-то очень опасное для него… какую-то деталь задел, что напугала его.

Вот здесь надо подумать, вспомнить весь разговор, каждую мелочь. Кстати, у чекистов была запись разговора, они давали мне диктофон. Надо отыскать эту деталь, переслушать, вдуматься. Главное, чтобы вышло закрыть злодея, я же слышу, как у всех оперов скрипят зубы от невозможности посадить бандита, ведь никто не сомневается, что Серёгу повесили по приказу Сафронова. Мы задержали его пока как подозреваемого на пару суток, а дальше нужно выходить на меру — арест. А его нам без железной доказухи прокурор не подпишет.

Выйдет он, максимум, по истечении сорока восьми часов под подписку (а скорее всего — и раньше) и будет мутить свои дела дальше и хвосты зачищать. Ну а главный вопрос — вот Кросс его тогда сдал, намекал нам о схемах с отелями, показал, что «Универмаг» выскочку не любит. Ну а сейчас, когда Сафронов почти без охраны, самое время братве его прижать. Но братва его не прижимает. Какого, спрашивается, лешего? Хотят, чтобы мы его об нары ударили? Или что-то другое задумали?

Вопросов дохрена, вот и приходится заниматься этим гадом, когда где-то в городе бродит маньяк со струной-удавкой.

Сафронова отпустили уже к вечеру. На улице его ждали журналисты, которым он сразу дал интервью, мол, претензий к органам не имеет, милиция работает, ищет убийц, вот только вместо того, чтобы заняться рынком и овощебазой, она прессует русских ребят. И намёк сделал, мол, этим самым органам материально и не совсем законно помогает армянская мафия. Ага… ну то есть Артур, который по-армянски не знает ни слова и ни разу не был в Армении.

В РУОПе началось совещание, но меня уйти не просили. Отец сел на стул, явно чувствуя себя не в своей тарелке, потому что стул так и был развёрнут спинкой к нам, а опера, все три оставшихся в отделении, думу думали.

— Серёга говорил, — начал отец, — что у него есть железные доказательства, чтобы закрыть Сафронова лет на двадцать строгача. Прям конкретные, но в чём именно — передать не успел, а после этого на связь выходить перестал.

— Я с Ванькой-судмедом говорил, — я отошёл к окну и сел на подоконник. — Говорит, он мёртв уже давно, просто холодно было, поэтому так долго соседи не обнаруживали. Если примерно, то в то время, когда я говорил с Сафроновым в казино по просьбе смежников, Серёги уже не было в живых.

Возможно, тот разговор в казино с Сафроновым навёл его на мысль, что я в курсе крота в банде и его смерти? Хм-м, пока не хватает вводных, чтобы что-то утверждать наверняка.

— Кстати, только вспомнишь… — отец повернулся к открытой двери. — Долго жить будут.

По коридору ГОВД шли два человека, один из них Турок, второго, высокого мужика лет сорока в чёрном костюме, я не знал. Явно московский перец, потому что костюмчик недешёвый, а волосы уложены гелем. В кабинете пахнуло одеколоном, когда он зашёл.

— Ну что? — отец устало посмотрел на них. — Я же предлагал вам вместе на Сафронова надавить, не ушёл бы. А так и у нас не вышло, и вы телитесь, а человек погиб.

— В курсе, — незнакомый мне ФСБшник (а кто это ещё) сел за стол и положил руки на столешницу. На левой видно металлический браслет от часов. — А вот надо вам было подождать. Мы его по этому отелю отрабатываем.

— Да чё-то не отрабатывается, — заметил отец.

— Окопался он хорошо, — вставил Турок. — Вроде, и след есть бумажный, в документах, а потом глядь — он или ведёт не туда, или давно всё прикрыто.

— Хитрый он, — мужик в костюме задумался. Голос у чёткий, поставленный, вроде и негромко говорит, а слышно хорошо. — Законы знает, знакомства-связи имеются, да и опыту скажу вам — колоть его и брать на понт бесполезно, не поплывёт. И люди, что под ним, уважают босса, хотя они для него — пешки. Так что… — он хлопнул ладонями по столу, — надо работать дальше.

— И как работать? — ехидно спросил опер Дима.

— Так, как у Филатова было, — ФСБшник поднялся и процитировал: — Действуй строго по закону… то бишь, действуй втихаря. Ты же Павел? — он посмотрел на меня. — А я Пётр, со мной можно на ты. Так вот, я слушал записи, когда ты его крутил в казино, и впервые услышал, как этого волчару из себя вывели, аж суетиться начал.

— Вот как раз про это думал, — сказал я. — Что-то он тогда услышал от меня, подумал, что я знаю больше, и решил, что именно это лично для него опасно. Вот и начал действовать.

— Угу. Короче, послушаем всё ещё раз, подумаем. И тут ещё мысля есть у нас с Гришей… Пашина помощь потребуется.

— Броник ему дай хороший, — влез отец, — у вас есть тонкие, под пиджак. И прикрытие нормальное…

— Прикрытие будет, — Пётр кивнул. — Наша группа под ружьём, ведёт, СОБР ещё ваш тоже в городе. Но…

— Ты сам-то как, Паха? — батя посмотрел на меня. — Согласен? Если нет, то говори, что нет. А то я знаю их, чуть что, так сразу грузят…

— Меня они не грузят, — я помотал головой. — Тогда пошёл сам, сейчас тоже. Но одного мента убили, другого ранили, и за мной рано или поздно снова придут. Надо действовать, а то как на его рожу посмотришь в городе, сразу за кирпичом тянешься. Бандит наглый, и безнаказанно себя чувствует.

— Вот это разговор, — Пётр кивнул.

— Но я не просто так вам помогаю, — добавил я. — У нас в городе — маньяк, а на весь район — один судмед и один криминалист, зашитые по самое не могу. И вечно то реактивов нет, то фотобумаги, то, элементарно, краски для отпечатков, то сывороток, то ещё чего-нибудь. Вы мне контакты дали профессора, это помогает, но маньяка надо оперативно ловить, пока новых жертв не убил, а у вас ресурсы есть. Мне нужно, что бы вы там по своим каналам посодействовали, вплоть до того, чтоб подмогнуть материально химией или чем потребуется СМЭ-шникам и криминалистам, чтобы расклад и результаты исследований по всем уликам, по всем следам, даже по каждой капле крови или слюны дали не через неделю, когда из области придёт, а как можно оперативнее. Ну или в Москве исследования провести.

— Слушай, — он задумался. — В Москву мы это всё отправить не сможем, долго, но хотя бы здесь поможем ускорить, это да… И если что, можно же пнуть вашу область, чтобы в ночь эксперты работали, если потребуется. Может, командируют ещё криминалистов, недалеко же ехать.

— Ты как два таких дела в голове держишь? — Гриша Турок засмеялся. — И маньяка, и это дело?

— Там побольше, — я постучал пальцем по голове, — чем два дела. Погнали.

Оказалось, как мне сказал Турок уже внизу, за Сафроновым уже приставили слежку и слушали его телефоны. Занималось этим ФСБ, без разрешения суда, с риском попасться и получить по шапке. Но злодей хитрил, ничего важного по мобиле не передавал и ни с кем подозрительным не встречался. Будто всё знал.

— Но всё-таки ключ к нему здесь, в городе, — сказал Турок, заводя двигатель своего форда. — У местной братвы. И вот мы думаем, чтобы поговорить по душам с Кроссом, ведь…

— Надо не с Кроссом, — прервал его я. — А с Артуром. Какие там дела у Кросса и Сафронова — непонятно, они явно друг друга не любят, но какие-то совместные вопросы решают. Оба хитрят. А вот Артур для них — враг, и он это сам понимает. Враг нашего врага — нам союзник, сечёшь?

И это я говорил не просто так. В первой моей жизни Сафронова не было в городе, но сейчас он здесь, потому что зареченские ещё на коне. И вот недруг может выдать расклад получше, правда, его придётся ещё убедить с нами поговорить. Но мой опыт общения с Артуром подсказывал, то он достаточно гибкий, когда надо, и вполне может поделиться нужной информацией. Особенно если его к этому подтолкнуть.

— Хитрая он, правда, жопа, — сказал я вслух, и Турок кивнул. — Ладно, Гриня, погнали. Крепче за шофёрку держись… ну, дальше ты знаешь.

Он заржал и достал телефон, чтобы позвонить руководству и передать мои мысли Петру. Тот, коротко подумав, согласился и дал добро работать с Артуром, а минут через двадцать Турку перезвонили и сказали, где можно найти зареченского пахана.

Место было необычное — самый центр территории Слепого, ресторан «Шамшир» под крышей его банды. Казалось бы, Артуру здесь делать нечего, но у входа среди дорогих тачек торчал его красный «Шевроле».

Охрана сначала пыталась нас не пустить, но когда им в лицо тычут корочками чекист и мент, деваться некуда. Турок уже особо не скрывался, что он из ФСБ, как пытался делать в первые дни, да и у него, как я видел, повышение, он теперь координировал других, а не лез сам.

Внутри тоже было необычно. Это была не сходка воров, не гулянка братвы, а семейный детский праздник. Братва, конечно, была, но крепкие быки всё-таки стояли в сторонке. За поставленными полукругом столами сидели, в основном, женщины и дети, пили лимонад, ели торт, а между ними шла игра. Над главным столом висели шарики и цветастый плакат с надписью «Вове — 5 годиков».

— Это Слепой? — удивился Турок не меньше меня, пялясь на сморщенного мужика.

— Угу.

Слепой сейчас и правда был слепым. Кто-то повязал ему повязку на глаза, и вор ловил убегающего ребёнка, пока другие говорили ему «холодно» или «горячо». Сам он улыбался, выставив руки вперёд, а темноволосый пацан от него прятался, едва сдерживая счастливый смех под аплодисменты гостей.

Так, ну вообще, ворам в законе детей и семьи иметь было запрещено, но в наши дни многие на это уже положили, даже такие сторонники воровских традиций, как сам Слепой. Вот и завёл себе сына. Когда только успел, он же откинулся только в 93-м. Хотя для него-то это вряд ли была проблема, приезжала, значит, посетительница на длительную свиданку.

— Горячо! — закричали дети, и Слепой направился, куда ему подсказывали.

В круг между столами шагнул Артур, довольно улыбаясь. В руке он держал свёрток с подарком. Слепой подтягивался к нему, а потом схватил гостя за пузо… и улыбка погасла. Он стянул повязку и уставился на Артура, широко пуча глаза.

— С днём рождения твоего шкета! — поздравил Артур и похлопал его по плечу, а после вручил подарок ребёнку.

— Машинка! — вскричал тот.

Встревоженный Слепой и Артур ушли о чём-то поговорить, а к нам подошёл мужик в кожанке.

— Здесь проходит частный праздник, — вежливо сказал он, но не выдержал и добавил: — В натуре. Если нет санкции, просим вас уйти, у вас нет приглашения.

— Идём, — я кивнул и потянул Турка за собой. — На улице с ним поговорим.

Внутри ловить всё равно нечего, Артур при всех ничего не скажет. А он, хитрюга, тоже нас заметил, поэтому выбрался через чёрный ход и уехал на «Тойоте», которая его там ждала. Но Турка прикрывала группа, так что мы об этом узнали сразу и направились следом.

Поехал Артур прямиком за город, где отгрохал себе дом. Стемнело давно, но в свете фонарей на территории видно и саму домину с высокой крышей, и огромные окна во всю стену с видом на лес и озеро. Роскошное жильё, чего и говорить.

Артур в дом зайти не успел, уже понял, что мы едем следом. Подождал, когда мы заедем на территорию, и развёл руками — мол, чего мы тут делаем?

— Никакого спаса от вас нет, — заявил он. — Везде достанете.

— К тебе вопросы, — начал я. — Видел тебя недавно с ковром, вот и хотим выяснить, что ты там вёз.

— Э-э, — Артур выпучил глаза, но рассмеялся. — Да ты гонишь, начальник, ковёр я вёз, вон, кого хочешь спроси, Крокодилыча хоть, хоть кого.

— Да шучу я, — я махнул рукой. — По другому поводу с тобой поговорить хотим. Пустишь? Мы без санкции… пока.

— Ну заходите уже, — нехотя согласился он, — а то пока стоим, все яйца отморозим.

Поднялись мы по массивной деревянной лестнице, прошли через широкие двойные двери, через прихожку с огромным шкафом во всю стену и оказались в первой комнате. Не знаю, кто обставлял Артуру дом, но явно заказывали у какого-то умельца. Внутри обошлось без аляповатых понтов в стиле 90-х, так что никаких золотых люстр, дорогих персидских ковров и плазменных телевизоров размером со стену. Вполне даже стильно, хотя видно, что мебель дорогая.

Но телевизор в комнате и правда был большой, за ним два пацана лет семи и десяти играли на «денди» в танчики. Дальше дверь была открыта, слышно, как кто-то молотил боксёрскую грушу. А через огромные окна видно замёрзшее озеро и верхушки деревьев.

— Ну, вином угощать не буду, — сказал «радушный» хозяин, — так что просто — чего явились?

— Спросить, чего ты вдруг Слепого напугал, — пошутил я.

— А хорошо вышло, у него чуть сердце не схватило.

Артур прошёл дальше, мы следом, и оказались в просторной кухне. Хозяин открыл холодильник, достал оттуда кусок колбасы и сжевал его без лишних слов, а потом вытащил пирожки и забросил в микроволновку. Если подумать, скорее всего, это самая первая микроволновка в городе, они у нас массово начали появляться намного позже.

Турок покачал головой, потом явно захотел что-то сказать, но промолчал, оставив инициативу мне. Мы уселись за стол.

— А мы тут колем троицу друзей, — начал сочинять я, проведя пальцем по гладкой столешнице.

— Которые в тебя стреляли? — тут же спросил Артур, включая электрочайник.

— Типа того, — я кивнул. — Поют они много, но конкретики мало. Зато напели одну вещь… вернее, нарисовали… очень интересную.

— О как, — Артур облокотился на стол и вперился в меня тяжёлым взглядом. — Ну, ты же не просто так мне это говоришь.

— Ну, может, я похвастаться хотел, — я хмыкнул. — Но помимо того, что они пели…

А вот теперь надо рискнуть. Сафронов в этой реальности находится в городе, потому что Артур остался жив. То ли бабочка хочет завершить работу и прикончить зареченского пахана, вот к нам и приехал новый злодей, то ли, скорее всего, просто стали развиваться события и связи, которые в первой моей жизни были связаны с Артуром, но прекратились после его смерти.

Это неизвестно, но одно мне понятно точно — Сафронов Артуру не друг, и, скорее всего, рано или поздно они сцепятся. А мне надо знать, что на уме у пахана зареченских, тогда пойму, как это использовать.

Но просто так он мне ничего не скажет, надо хитрить.

— У них был рисунок, — сказал я. — Он в вещдоках остался, но могу рассказать на память. Рисунок этого дома, откуда-то с той стороны, — я показал на озеро, — вид оттуда. И там был примерный план комнат. Ещё с силуэтом у окна. Любишь смотреть на озеро с чашкой кофе или бокалом коньяка?

Лично я бы, живи я в таком доме, то и дело бы стоял там и пялился на озеро. Вот и Артур вздрогнул, а про коньяк и угадывать не надо, пара бутылок стояла на столе. Еще был минибар в гостиной, где окна на озеро тоже выходили.

— И чего тебе нужно? — спросил он.

— Хочу знать, что ты думаешь по этому поводу.

Артур замолчал, потом сел, взялся за коньяк… и вдруг встал и вернулся в комнату.

— Спать ложитесь, — донёсся его голос. — И у окна не сиди, продует.

— Но папа, ещё немного…

— Спать! — рявкнул он. — Петька! Хватит грушу молотить! Уложи их!

Артур снова сел перед нами за стол, открыл коньяк и налил себе. Потом подумал-подумал и плеснул нам.

— Чё я думаю? — медленно проговорил он. — А понять хочу, почему вы сами до всего не дотумкали. Ладно, ты, Васильев, не в курсе про наши тёрки, у тебя своя работа. А вот вы чего вместе с РУОП не догадались? — Артур глянул на Турка. — Это же ваша работа.

— Ты про что? — спросил Гриша.

— Да почему вы не знали, что они, Кросс с Сафроновым, корешатся?

— Так корешатся, что Сафронов приказывает людей Кросса мочить? — спросил я, вращая в руке бокал с коньяком, перекатывая янтарную жидкость, чтобы букет, так сказать, раскрылся.

— А знаешь, кого он замочил? — Артур хищно усмехнулся. — Один барыга — стучал местным чекистам, они его за это не давали закрывать вашим ментам… это тот, который в своём доме дурь продавал. Он Кепкину на Кросса стучал, а потом его преемнику начал постукивать. А второй — информатор кого-то из оперов в РУОП, тот его, похоже, по бумагам вашим не проводил, а просто инфу собирал.

— Та-а-ак, — протянул я.

Значит, все видят, что Кросс и Сафронов союзники, а на людях пытаются показать, что непримиримые враги, чтобы запутать всех. Хотя Кросс что-то выдавал же тогда против Сафронова… но, учитывая, что смежники никак это использовать не смогли, информация на поверку малополезная.

Хитро, значит, сделали, по уму, даже по мелочи всё предусмотрели, чтобы все поверили, что они соперники, а на деле продолжали совместную работу. Хотя я думаю, что то, что мне дали выиграть деньги — частью плана не было, Сафронов точно жадный, а Кросс злопамятный, так что тёрки между ними точно есть.

Но пока они работают заодно, и до победы над Артуром так и будет продолжаться. Он и сам это сказал:

— Вот дал вам Кросс какую-то завлекалочку, а они там вместе вась-вась. Потом-то они друг друга сожрут, но только после меня. Вот что я думаю по этому поводу.

Так, картинка собирается дальше. Совместный, значит, план Кросса и Сафронова, которые понимали, что над ними работают ФСБ и РУОП, и хотели отвлечь внимание, делая вид, что якобы они враги. Хотя Кросс потом, если ему выйдет пробиться в мэры, точно попытается избавиться от опасного союзника. Ему главное — в кресло сесть.

Убитые барыги связаны с органами, их между делом прикончили так, что никто не знает истинную причину, а в случае проблем шишки бы валились на парней, которых набрал Сафронов. Такой появился туз в рукаве у Кросса, который перетянул всё внимание на себя, а потом свалил бы в закат.

Вот только в закат он сваливать не будет, у Сафронова какие-то свои цели кроме войны Кросса с Артуром.

В общем, надо бы рассорить Кросса и Сафронова по-настоящему, а то они ещё попьют кровушки всему городу. И меня попытаются пришить снова.

Но почему они хотят меня ликвидировать? А тут ФСБшник Пётр был прав, я что-то спросил у Сафронова, и он напугался… как же тогда было?

Точно! Тогда, в казино, я увидел Мишку, и начал говорить ему о месте преступления, мол, убили барыгу дома, и найден пустой квиток с почты, мол, телеграмму принесли… И Сафронов, уверенный, что его к этому делу не подтянуть, вдруг перепугался и запаниковал.

Точно! Я понял! Скорее всего, люди передали ему, что от улик избавились, а вот про квиток они забыли. Но Сафронов решил, что я в курсе про все обстоятельства дела… потому что мне про них рассказали.

Убитый Сергей, оперативник РУОП из Новосибирска, внедрённый в банду, был на месте убийства, своими глазами видел, как душили барыгу. После этого его повесили самого, как-то раскрыв…

Но Сафронов решил, что я с этим Сергеем говорил перед его смертью, и он мне передал всё!

А дальше? А дальше Сафронов подумал, что я держу это при себе в надежде получить взятку. И пришёл в казино не расследовать дело, а намекать, что неплохо было бы и заплатить, чтобы я помалкивал.

Он же по себе судит людей, раз он сам мразь, то думает, что и окружающие такие же. Вот и решил, что лучше меня убрать. А то взяточники и шантажисты — люди ненадёжные, избавиться от них проще, чем платить.

Не вышло, но зато, раз его не подтянули за убийство крота, то Сафронов думает, что я всё ещё жду деньги. Вот чего он так сегодня хитро ухмылялся и смотрел на меня. Решил, что видит меня насквозь. Вот же гад.

— Я смотрю, ты усердно трудишься, Васильев, — Артур засмеялся, ведь всё это время я думал и молчал.

— Погоди, — я поднял руку.

Но если Сафронов думает, что я в курсе того, что нарыл Сергей, то явно нанесёт следующий удар совсем скоро. Ведь труп нашли, я деньги клянчить не пришёл, значит, уже скоро якобы могу дать делу ход.

И Сафронов уже не отмажется, армия адвокатов от такого не спасёт. А кто знает, вдруг он решил, что я уже дал показания? Их вычеркнуть невозможно, но можно обесценить.

Ведь если все подумают, что я коррумпированный мент… а для этого есть способ, например, если я буду убит в компании местного авторитета. Весь город решит, что я брал у Артура деньги.

— Паха, — позвал меня Турок, с беспокойством глядя на меня. — Всё хорошо?

— Да погодите вы… сейчас-то самый удачный момент.

— Ты о чём?

Да, мы рядом, и если нас с Артуром пасут, шанс сейчас для врагов самый лучший, другой такой представится нескоро, чтобы так надёжно прибить мою репутацию.

И дом с такими окнами — хорошая мишень. Я осторожно повёл в ту сторону взглядом. Слишком уж Артур верит в свой авторитет, раз думает, что никто не рискнёт стрелять в него у себя дома.

Я угадал, когда сказал, что те готовились и к покушению на лидера зареченских. Вернее, не угадал, а просто сделал выводы. Но кто же знал, что я так удачно попаду в цель.

— Едем отсюда, — сказал я. — А ты, — я посмотрел на Артура, — увези детей подальше…

— А чё, по ночи? — возмутился тот, потом посмотрел на вход в столовую, где замаячили детские фигуры. — Вам тут чего? Идите спать.

— Папа, — чернявый пацан лет семи стоял у двери. — Можно сока?

— Я ему говорил, спать надо, — стоящий за его спиной Петя, неродной сын Артура, зубами расшнуровывая боксёрскую перчатку, потянул мелкого за собой, — а он не слушает. Ща мы его…

Как же я угадал! Хотя именно сейчас хотелось ошибиться. Я бросил ещё один взгляд. В столовой было темно, поэтому озеро и лес из окон было видно хорошо. Не знаю, что там видели снаружи, скорее всего, только огромные окна.

Но это их не останавливало, главное было — просто стрелять, невзирая на возможные жертвы.

И я, к сожалению, не ошибся. Где-то вдали раздались раскатистая очередь… и в кухне посыпалось битое стекло. Огромные окна разлетались вдребезги, пули крошили мебель, кто-то закричал.

Дом обстреливали из чего-то скорострельного и мощного.

— Пригнись! — рявкнул я ошалевшему Артуру.

Стекло звенело, пули дробили мебель, воздух резало завывание рикошетов. Каждая секунда промедления — билет в один конец.