Прорвемся, опера! Книга 4

Глава 12

Этим вечером, Верхнереченск, ресторан «Охотник», второй этаж

— А угарный немец, — заметил Серый, закуривая беломорину. — Пить только не умеет.

— А никто из них пить умеет, — заявил Шаво, протирая руки салфеткой. — Вот как мы пьём, так никто из буржуев не могёт.

— Ха! Кто это — мы? Ты вообще армянин, Шаво! Молчал бы, пить ты умеешь, ага, — Артур засмеялся, и все его бугры следом захмыкали.

А их гость, пожилой европеец-журналист, делающий репортаж о русской мафии в глубинке, тем временем уснул прямо за столом, положив голову на руки. Весь вечер он брал интервью у босса русской мафии, как ему назвался Артур, и языковый барьер им особо и не мешал, потому что они больше выпивали, чем говорили. Впрочем, пил, в основном, журналист, братва же кое-чего ждала и к выпивке прикладывалась мало.

— Крокодилыч, в гостиницу его отправь, — распорядился Артур, просмеявшись. — И пусть пацаны утром на поезд его посадят, ему же в область пилить, а там и на самолёт в родные края. И давайте уже к стреле готовиться.

— А где ты его откопал, Макс? — спросил Мирон, сидевший у окна со спортивной сумкой у ног.

— Да он тут ходит по городу, фотки делает, — начал объяснять Крокодилыч, легко поднимая иностранца за плечи. — Недавно на гоп-стоп нарвался, дурында импортная, получил по башке, всё ценное отжали, ясень пень. Но там мусора в кои-то веки засуетились, сразу нашли шмотки. А потом пацаны мои в гостинице увидали его, подошли, а Гарик по-английски шпрехает, вот и разговорили его, узнали, чё он тут трётся — и ко мне, а я к Артуру подошёл, мол, вот и пора выходить на международный уровень-на, в рот компот. Ну и припёр его сюда, напоили. Тут не только репортаж, фильм про нас снимет, отвечаю! Зря поили, чтоль?

Все снова заржали, и Крокодилыч потащил гостя в машину, как манекен. А потом Артур посмотрел на часы, свел чёрные брови, и все вдруг стали серьёзными.

Братва зарушлала по карманам и курткам, полезла проверять пушки. Стрельбы, вроде как, не предвиделось, но в таких делах всякое случиться может.

Артур достал «Глок» и чуть оттянул затвор, проверив патрон в патроннике, Шаво подправил под курткой «мини-Узи», а Мирон демонстративно и с некоторой гордостью заряжал при всех новенький CZ-75, вставляя по одному патрону в толстый магазин. Из сумки у его ног торчал приклад помпового ружья.

А снаружи к ресторану уже подъезжали машины — чёрный «Хаммер», побитый одноглазый БМВ с выбитой правой фарой и неродной, как заплатка, задней дверью совершенно другого цвета, следом пара чёрных джипов и приземистая «Тойота». Люди, выходившие оттуда, недобро поглядывали на ресторан. Оружие они особо не скрывали, наоборот даже, подчеркивали его выпирающие из-под курток очертания, а некоторые и в руках держали длинноствол. В основном, ружья, но была ещё пара АКМ, советский и румынский, с рукояткой впереди, на цевье.

Лысый бык в дублёнке с меховым воротником открыл заднюю дверь угловатого «Хаммера», и оттуда выбрался Слепой. Медленной шаркающей походкой авторитет отправился в ресторан. На нём только пальто и лёгкий шарф, а мороз ударил сильный, но вор не показывал, что ему холодно. Будто для кино позировал.

Сопровождало его пять шкафов-телохранителей, каждый был выше Слепого на голову и шире в плечах раза в два, и ещё пара урок-помощников крутилась на подхвате, пальцы в синеве наколок, рот в неполнозубой ухмылке.

— Понтов-то, ё-моё, — цокнул Мирон, глядя в окно. — Чё, Артур, к чему готовиться будем? Ложим сразу али базарим?

— Не, этот шмалять не будет, кишка тонка у старого урки, — сказал Артур, и голос у него не дрогнул. — А то бы так на понтах не подвалил, киллеров бы заслал или сапёров. Но пальцы будет гнуть, как пить дать. Спорим, пацаны, он сейчас сядет и зыркать будет на нас, зенки свои таращить? Типа, видом грозным понты гнать.

— Почему? — сипло спросил Серый.

— Почему, — передразнил Артур. — Псина он туберкулёзная. Дыхалки нет, а здоровье на зоне кончил. Вот и чтобы не сипеть, как больная спидозная проститутка, сначала дыхание захочет перевести. А то и сказать ничего не сможет, задохнётся и кашлять будет, пока не захлебнётся. Поэтому я сюда его и вызвал, пусть по лестнице сперва поднимется. Урка старый.

Слепой вошёл в ресторан и, судя по звуку шагов, начал подниматься на второй этаж. Поднимался он медленно, а после этого молча сел за стол напротив, грозно сверля Артура взглядом. Бригадиры зареченских хитро переглянулись. Вор недобро на них посмотрел и поморщился.

— Ты мне чё-то предъявить хочешь, пацанчик? — наконец произнёс Слепой и смахнул пот с виска. Подъём и правда дался ему тяжело, но фразу он выдал ровно.

— А ты чё, во мне пацанчика увидел? — Артур навис над столом. — Как набережную делили, так по имени-отчеству, а сейчас понты гнилые кидаешь? Какой я тебе пацанчик, Серёженька?

Слепой начал было что-то говорить, но дыхалки ему и правда не хватило, и вместо слов вырвался громкий хриплый кашель.

— Ну и чё ты там приезжал, мирить нас с Кроссом собирался? — продолжал наезжать Артур. — А меня потом у меня же дома обложили, обстреляли? Как это понимать, Серёженька? Ты же за базар отвечал, да?

— Да ты… кх-кх…

— В тот же вечер, когда я к тебе приехал, меня и стрелять начали прямо дома, при детях… стволы ещё — не ху…я подзаборная, а настоящие армейские. Думаешь, я не в курсах? Такие у Кросса в нычках хранятся. И у тебя тоже имеется… и чё, гарантии мне давал, а в меня палить начали? И чё за гарантии у тебя, а? Как вопрос-то решать теперь будем?

— Да не Кросс это… кх-кх, — Слепой достал платок и кашлянул в него. — Предъява твоя… кх-кх… чё за бадягу разводишь…

Вор говорить умел хорошо и грамотно, выпутывался и не из таких ситуаций и легко бы отбился на словах. Но вот лестницу он не учёл, и вести разговор ему всё ещё было тяжко. Вот Артур и накидывал дальше, отлично пользуясь моментом.

— Да? Ну а кто, если не Кросс? — нависал Артур. — Ты-то, типа, не при делах? Заодно вы все. Или что там?

— Сафро… кх…

— Сафронов? А ты думаешь, я не знаю, что эта кодла вместе, одни планы строит?

Слепой кашлянул ещё раз. По взгляду видно — думает, как выпутаться из неудачного положения, сохранив лицо, но и не начинать стычку со стрельбой. Людей он привёз много, как и положено привозить на такие стрелки, но пальба никому и ничего не даст. Кроме горы трупов с обеих сторон.

— Сафронов сам в блудняк полез, с ментами и чекистами спелся, падла… а потом обосрался, чмо позорное, — прохрипел Слепой, вытирая рот платком. — Вот из-за мента и начал пальбу… а тебя хотел за компашку вальнуть, чтобы проблем на будущее избежать… Я Кроссу говорил — чтобы отправил его куда-нибудь, начисто вопрос закрыть, — он снова откашлялся, — чтобы наглухо шваркнули… Желательно — в прорубь… или к тебе куда-нибудь, на кладбище… вторым номером к кому-нибудь в землицу подселить… чтобы им там, в могилке, скучно лежать не было… да не может Кросс сладить с ним, видать. Не осилил он его.

— Ага, не осилил? — недоверчиво протянул Артур.

— Власть Сафрон почуял, — голос у Слепого стал глухим, спокойным, но в нём звенела сталь, хотя и ржавая. — Людей собирает, суетится, борзеет, сука. Не нужен ему уже никто в этом городе — ни авторитеты, ни общак, ни понятия.

Он выпрямился, потянулся, как будто только что проснулся, и откинулся на спинку стула.

— Ка-ароче… Вопрос закрывать надо. Не тянуть, пока он не подсуетился. Щас сидит в зале у себя, на Карла Маркса. Шум не любит, но людей тянет — опытных к себе, пехотой обрастает. Слышал, про тебя говорит, что в этот раз решит — до конца. Не промахнётся.

Он помолчал, глядя сквозь стол, как будто видел там что-то своё, а потом продолжил сквозь платок.

— Охраны у него — ноль. Думает, что за ним никто не придёт. Безнаказанность греет, сучий потрох. А это, Артурчик, ошибка в нашем деле. Сейчас там хоть всех гаси — никто и вякнуть не успеет. Такой шанс — раз в жизни.

— Хм… И ты хочешь, чтобы я его наглушняк урыл? — Артур задумчиво сощурил глаза. — А чё сам лапки сложил и сидишь тут, указания раздаешь?

— А мне это зачем? — вор уже выглядел увереннее, отдышался. — Я с этим фраером без тёрок, мне он никто, чтобы его гасить. Решай сам, я за что купил, за то продал. Но тебя не будет — с ним я договорюсь без базара. С ним — или кто там после него будет, кто по-новому мыслит. А то вы тут все уже приросли, прикипели к своему нажитому, что ты, что Кросс. А придут молодые, наглые, типа Сафронова, как вы сами в своё время, и уже вас закопают. Сечёшь? А потом они всё одно к нам заявятся, будут долю в общак отстёгивать, воровской закон уважать начнут, кланяться и мириться будут, чтобы мы их на зоне прикрыли. Потому что жизнь покажет, что вашему брату только две дороги в жизни есть — зона или могила. На том свете только Господь Бог решает, а вот зоны — наши. Вот так-то, Артур. Решай сам, кто с нами останется…

— Гладко базаришь… Но, знаешь, давай так… вот пусть кто-то из твоих с нами и едет, — Артур наклонился вперёд. — Чтобы по беспонту на подставу не нарваться, а то приедем — а там менты.

— Зуб даю, — Слепой поморщился и щёлкнул пальцами. — Там без косяков, всё чисто.

— Ну так давай своего.

— Ладно, — вор обернулся на одного из своих головорезов. — Гиви, проскочи с ними.

Стоящий за широкими спинами его охранников грузин с гуталиновой «щёткой» под носом кивнул и сделал шаг вперёд.

— Мирон, — Артур повернул голову к своему бригадиру и подмигнул ему с хитрым видом, будто отдал ещё и скрытую команду. — Возьми этого усатого, подкатите по адресу с ребятами… Сделай по красоте. Чтоб вопрос закрылся — наглухо.

Кобылкин яро сопротивлялся, сопел, пыхтел, но мы были неумолимы и заставили его подбросить нас на своей машине до того места, о котором нам сказал по телефону Витя Орлов, мол, надо обсудить детали дела по дороге.

Обсудить и правда было что.

В нашем деле вдруг нарисовалось трое подозреваемых, которых накопал прокурорский следак, с них и надо начать, других под рукой пока всё равно нет.

Я сидел на переднем пассажирском, таращился на дорогу, вычерчиваемую желтизной тусклых фар, а злой Конь вёл машину, постоянно резко дёргая руль и передачу. У него тачка и так не в особо хорошем состоянии, а с таким управлением вообще грозилась развалиться на очередном ухабе. Ещё таксовать умудряется.

Якут и Василий Иваныч развалились позади, что-то обсуждая вполголоса. Я думал, говорят про работу, но, судя по перешептываниям, болтали о чём-то личном.

— А ты чё-т последние дни трезвый, — шутил Якут. — Никак, гостей встречать собираешься?

— А, всё равно она не придёт, — Устинов грустно отмахнулся. — Я вот тогда, перед тем, как вы тогда с Пахой ко мне приходили, звонил ей и…

Машину чуть подбросило на ямке, Кобылкин матюгнулся, а разговор позади затих.

— Тот пацан у нас в поле зрения не появлялся, — вслух начал рассуждать я. — Имею в виду — подозреваемый номер один в твоём списке.

— Выглядит он слишком прилично, — заметил Якут, глядя перед собой. Память у него хорошая, взглянул раз на фотку, значит, запомнит. — Не тянет на хладнокровного маньяка.

— А самые опасные — так и выглядят, — возразил следак, со злостью переключая передачу. — Не читал про Теда Банди? В Америке ихней жил. Зверюга зверюгой, но девкам нравился, думали, красавчик. Вот и знакомились на свою жопу.

— Ты-то всех изучил, — заметил Устинов с усмешкой. — И забугорных.

— Работа такая, — пробурчал Кобылкин.

— Так Ручка-то при чём? — спросил Василий Иваныч. — Просто бухает мужик. Ну, характер у него и правда скверный, чего спорить, прибил бы нахрен, но жалко. Ха… Но вот каких-то склонностей за ним не примечал. Да и с бабами он нормально живёт. Вроде, и страшный стал, как геморрой простуженный, а постоянно с кем-то из дам зависает, когда не квасит по-чёрному. И бабёнки клюют ведь на паршивца, надо же. Хотя не пьёт-то он редко. Да и сколько лет он в городе уже проживает, чё именно сейчас-то попёрло бы его на это мокрое дело? А? Не, мужики… Ручка, хоть и та ещё сручка, но не убивец, я думаю. Хотя… Может, и башню сорвало.

И опер снова задумался.

— А крышу-то ему не так давно рвать начало, — Кобылкин всё-таки притормозил перед очередной ямкой, и мы только клюнули носом. — Говорил же Ванька, что у Ручки «белочка», мол, голоса запели в голове, а он даже пить не бросил. Хотя, по-чесноку, мужики, я на него не особо думаю, но… но проверить всё равно надо, для себя же.

— Не бзди, коллега, — хмыкнул Устинов. — Разберемся… главное, что тебя крепить не пришлось. Привыкли к тебе, жалко было.

— Ну, и на том спасибо, — с деланной радостью замотал головой следак и, вглядываясь вдаль, спросил: — Ну и чё там опять у вас стряслось? Высажу вас на точке — и спать, я завтра опять, бляха-цокотуха, дежурный следователь по городу.

— Да без проблем, брат, высаживай и в люлю, — произнёс я. — Ну и ты это… Извини, если что.

— Проехали, — пробурчал прокурорский. — Я бы на вашем месте сам себя подозревал и ловил… Только я эту падлу всё одно достану. Горло перегрызу.

— Ну давай только без подстав и подкидываний улик, — сказал я. — Мы тебе для чего в оперативное сопровождение приданы? Гена, давай уже дела вместе решать. По закону. Лады?

— Лады… — нехотя, хмуро кивнул следак.

А я призадумался. Надо с кого-то начать отрабатывать причастность к серии. И ладно — подозреваемые, их список у нас теперь имеется. Но зреет большой насущный вопрос: в чём, мать вашу, связь между всеми жертвами?

По какому неведомому нам принципу убийца выбрал именно этих, так не похожих друг на друга людей? Случайность? Не верю… Только личное знакомство? Обида? Или всё же есть какое-то сходство, что-то общее, что мы проморгали?

В голове я всё крутил, как они выглядят, чем занимались, где обнаружены трупы, но пока не допетрил. Хотя память у меня такая, своеобразная, с профдеформацией и для дела полезная. Вижу не сами лица, а будто записи в протоколе осмотра трупа: рост, цвет волос, цвет глаз, во что одеты. Хм… надо фотки ещё раз глянуть. Освежить, так сказать.

Но беда одна не ходит, как кто-то говорил совсем недавно. За короткий промежуток, что я здесь, на меня устроили целых два покушения, а организатор при этом жил себе спокойно в городе и в ус не дул. Думает, раз адвокаты хорошие и связи нужные, ничего мы ему не сделаем. Но сегодня я с ним поговорю лично, и ждать новой бригады мокрушников по свою душу не собираюсь.

За поворотом мы увидели тот самый спортивный зал, который мы недавно обложили вместе с СОБРом. Сафронов собрался с остатком своей банды там и пытался набрать новых пехотинцев, пока большая часть старых ещё сидит в СИЗО.

И чем мне всё это не нравилось, так тем, что будто эта бабочка негодует, раз ОПГ «Орловские» так и не появились, и пытается затащить участников этой банды в другую, не менее опасную. А уж там-то их и порешат, в этот раз — точно, чтобы те, кто умер в первую мою жизнь, умерли и в этой.

Надо проводить работу среди этих людей, но Орлов среди них больший авторитет, я-то там вообще сбоку припёка. Да и Витя звал меня не для бесед со своими сослуживцами. Нет, для разговора-то меня позвать как раз полезно, говорить и убеждать я за две своих жизни научился будь здоров, но здесь было что-то другое. Более опасное и пока неведомое.

Орлов курил у телефона-автомата, рядом с ним — его парни, но не вся группа, а только несколько человек из его взвода. Вот Игорь, один из близнецов тёти Маши, вот Антон, вечно приблатнённый тип, дальше стоял Егор, которого я тогда вытаскивал из обезьянника, и Андрей, серьёзный парень со шрамом от осколка, пересекающим сразу обе губы.

С ним был один новенький. А я его знаю, хотя впервые вижу его в компании Орлова. Это Всеволод Донцов, Сева, он тоже из участников чеченской войны, но раньше держался от этой группы подальше.

Сразу его вспомнил, как только увидел — у него взгляд очень тяжёлый. Глаза как бутылочные стёклышки, ещё и выглядят неживыми, чуть ли не как у куклы. Хотя человек-то с принципами, помню, и свои его ценили. У Орловских, если бы ОПГ появилось вновь, он бы стал киллером и был бы им до появления в банде другого спеца, более отчаянного и безжалостного — Федюнина.

Донцов — армейский снайпер, я тогда его допрашивал, в первой жизни, у себя в кабинете. Он прикончил на Кавказе больше двух десятков боевиков, а здесь — почти десяток братков, как говорил сам Донцов, «перещёлкал». Стрелял он из снайперской винтовки с оптикой, мог лежать в засаде дни напролёт, ожидая цели, и бил без промаха.

Говорил я с ним в 2003-м. Тогда он убил из СВД Валеру Сто Пудов, бывшего бугра из универмаговской братвы, пытающегося выбиться в депутаты. Пуля пробила тушу раскабаневшего бандита насквозь, отрикошетила от асфальта и задела прохожего, молодого парня. Тот тоже умер, уже в скорой по дороге в больницу.

Донцов на следующий день сам пришёл к нам с явкой с повинной, равнодушно сознался во всех своих убийствах, правда, никого из своих не сдал. Говорил, что хотел убивать только мразей, как было на войне, но здесь осечка случилась, и ему после вчерашнего стало невыносимо, вот и пришёл сдаваться.

Снайпер потом умер в СИЗО при загадочных обстоятельствах. Это явно кто-то из своих постарался, чтобы он молчал. Такое вполне мог приказать сам Орлов, к тому времени он уже стал матёрым беспощадным главарём банды…

Но легендарный пахан из 90-х Виктор Орлов ныне работает в милиции, опаснейший киллер Федюнин после моего вмешательства варит пельмени и кормит заодно и ментов, приносит людям радость и сам доволен жизнью, так что и этого сможем отучить от сомнительного ремесла. Да и та случайная жертва ныне жива и здорова.

— Сева, — представил снайпера Витя. — Столько раз нас там выручал, хороший пацан. С нами остался.

— А остальные — там? — я кивнул на вход в зал.

— Да я бы сам с ними поговорил, — Орлов посмотрел туда и показал через дорогу. — Но тут другая тема. Как бы под замес не попасть.

Люди, прошедшие войну, смотрят вокруг иначе. Я знаю, что они ещё долго, и после того, как приедут домой, остаются напряжены и отовсюду ожидают вспышку справа, опасность. Но вот сейчас эта чуйка Орлову как раз пригодилась.

Машины, в основном, иномарки, стояли вразнобой, рядом с ними крутились люди. Время позднее, ночь, но всё это — центр города, и здесь даже уличное освещение местами имелось. И пара кафешек с ночным клубом находились неподалёку, так что люди на этой улице крутятся в любое время суток.

Но как мне показал Орлов — все эти мужики будто готовились к штурму здания. Пару человек узнал Якут — это афганцы из бригады Мирона, а парни из команды Витьки определили, что те хотят атаковать. Им это понятно по взглядам, по положению тел, даже по тому, какие они заняли позиции.

Они бы давно начали пальбу, но появление ментов, а нас всех они знали в лицо, их явно смутило. Не перли вперед, но пока не уезжали. Или ждали команды, или хотели выгадать время, понять, что происходит. Раз это бригада Мирона, то послал их сюда Артур, а Артур отправит сейчас свой самый боевой отряд на дело только с одной целью — дать ответку Сафронову за недавнее покушение.

— Давай-ка наших звать, — предложил Устинов, кивнув на телефон-автомат. — А то такое начнётся, ядрён-пистон.

— Погоди… давай сам переговорю, — сказал я. — Всё равно всех их знаю, найду общий язык.

— Главное, чтобы опять газетчики тебя не сфоткали, — Василий Иваныч хмыкнул. — А то снова какую-нибудь хрень напечатают.

— Давай я с тобой, — Орлов остановился рядом и поёжился от холода. — А то ты все мои проблемы решаешь в последнее время.

— Я — твои, а ты — мои. Друзья ещё для чего, по-твоему, нужны?

— Так, Паха, надо и самому чем-то заниматься, а не ждать, что кто-то за тебя решит. Да и прикрою, если что.

Ну вот так-то всё поворачивается. Бабочка сопротивляется, хочет всё повторить, но люди, оказавшись в другом положении, тоже не сидят на месте, меняют всё вокруг себя, а следом меняются и причины, и следствия, и связи между всем этим.

Помню, как Якут тогда подбил бандита, чтобы в меня не пальнул. Да и мужик-сердечник, которому я вызвал скорую, тоже как-то помог. И Орлов подстрелил одного киллера. Глядишь — и сломаем мы все вместе крылья этой летающей гадине.

Мирон, высокий белобрысый мужик, стоял в стороне, засунув большие пальцы в карманы джинс. По-любому у него и у его бойцов при себе гора оружия. Но обыскивать себя они не дадут. Если не стреляют в ментов, то это не значит, что дадут себя задержать тёмной ночью, когда и свидетелей толком вокруг нет.

— Слава же ты? — спросил я. — А то все по кликухе зовут, Мирон, а имя никто не говорит.

— А я уж привык, — он усмехнулся и сплюнул в сторону.

Это самый известный бригадир зареченских, бывший афганец. И сам он нрава крутого, и люди вокруг него тоже повоевали. И в первой моей жизни на этот момент человек уже был мёртв, как и вся остальная верхушка ОПГ.

И он здесь. Решили начать стрельбу, но увидели ментов. Но что, зачем, почему — и кто их сюда отправил? Спрошу-ка я напрямую, он ведь военный, тоже может сказать прямо.

— К Сафронову приехали?

— А ты, никак, с ним? — Мирон усмехнулся.

— Я — со своими и самим собой, — произнёс я. — К Сафронову у меня тоже вопросы имеются, а вот вы — не вовремя приехали. Лучше отсюда уехать.

— А ты, никак, начальник, командовать мною решил?

Он полез в карман и вытащил пистолет. Орлов чуть было не сунулся за своим ПМ, но я сразу увидел, что это китайская пластиковая зажигалка, просто блестящая. Провоцирует, гад, или просто проверяет, Мирон-то тоже себе на уме.

— Знаешь, — я наклонился к нему. — Вы хоть все друг друга замочите — нам же жить легче будет, да и воздух чище станет. Ну, тебя и твоих не имею в виду, потому что тебе в своё время не подсказали, что и как сделать, вот ты в бандиты и пошёл. А вот более младшим повезло, избежали такой судьбы, — я кивнул на Орлова.

Мирон уставился на меня уже без усмешки, более внимательно и серьёзно.

— Но сейчас если что-то будет — мы всё равно остановим, — продолжал я. — Потому что там, в зале, сейчас находятся посторонние люди. И не просто посторонние — а те, кто вам потом ответит. Хоть кто-то выживет да ответит, и не через суды и адвокатов, а серьёзно, как умеют. Сам понимаешь, кто… Или…

Я всё это время смотрел ему в глаза, и теперь заметил, как он дёрнулся.

— Или вас так сюда и направили, чтобы натравить? — догадался я. — А потом — чтобы огребли в ответ? И не в первый раз, кстати. Стареешь, значит, Слава, раз клюнул.

— Да это мы и сами выясним, что к чему и что и как, — сказал Мирон с ухмылкой и отбросил сигаретку. — Ладно, Васильев, до…

— Устрой мне встречу с Артуром, — я произнёс это не думая. — Днём.

Я и действительно об этом не думал, само вырвалось. Но пригодится знать, что предпримет крупный бандит. И более того — Артур ведь мой должник, о чём говорил сам. И пусть бандитам я не верил, но использовать это можно.

— На кладбище тогда, завтра, — через несколько секунд ответил Мирон. — К обеду подтягивайся.

— Куда именно? К чьей могиле?

— Ну, где похороны, туда и иди, — он пожал плечами и развернулся к своей машине. — Каждый день кто-то помирает, вот и хороним.

Через минуту все машины поблизости, даже те, о которых я и не думал, что это бандитские, разъехались. Орлов провожал их внимательным взглядом.

— И что на этой встрече с Артуром будет? — спросил он у меня.

— А чёрт его знает, посмотрим, — я убрал руки в карманы, а то перчатки не взял, холодно. — Пошли, Витёк.

— Да я сам уже дальше со своими поговорю, — Орлов собрался было идти к залу.

— Раз уж здесь, погнали вместе, — я кивнул на вход. — Заодно посмотрю этому гаду в глаза… пойму, что он задумал.

Надо бы это знать, а то в городе стало совсем неспокойно и без всяких маньяков. Бандиты хотят избавиться от опасного врага, но так, чтобы огребал за это другой конкурент. Вот как сейчас. То ли Кросс это раззадорил Артура, то ли Слепой, то ли кто-то из своих. Надо бы это всё узнать.

Мы вошли в зал, где в это время шло собрание. Сафронов, как заправский лидер секты, вербовал себе людей…