Прорвемся, опера! Книга 4

Глава 18

Парни с таким военным опытом реагируют быстро, вот Витька Орлов и шагнул вперёд сразу, не боясь стволов. Похоже, он воспринимает меня, как сослуживца на войне, которого надо прикрыть в бою любой ценой.

Ну и я тоже не раздумывал, быстро принял решение, пока перед глазами вся жизнь пронеслась. Обе жизни…

— Спокуха! Все без глупостей, с нами СОБР! — громко и властно прокричал я. — Снаружи стоит! Ты дебила кусок, Серёжа! Они вас брать приехали, это мы вас тут уговаривать сдаться пришли, чтобы без мясорубки обойтись. Сам дурак, так хоть парней за собой не тащи! Если пальба начнётся, вас всех замочат, не сомневайся.

Голос мой звучал уверенно, хоть и на взводе, но одновременно со стержнем этакого властного спокойствия. Так говорит человек, который не сомневается. И никто не засомневался в моих словах, никто не орал, что всё это подстава и блеф. Поверили? Пока не знаю.

Я выдохнул и продолжил:

— Короче, мужики… Стволы сдаем, гарантирую, что никто не пострадает. Ну что встали? На раздумья минута, время пошло.

Противники стояли в замешательстве. Кто-то переглядывается, переговаривался, а я рассмотрел людей в масках повнимательнее. В мгновения смертельной опасности и время идёт иначе, и зрение острее становится. У одного типа, стоящего в сторонке, знакомые «бутылочные» глаза, вот и Сева Донцов, а у другого через прорезь для рта в маске виден шрам, пересекающий обе губы. Это Андрей, я его помню. Не все пришли нас убивать, замаскировались. Наоборот даже, Витьку спасти хотят, да и меня за компашку прикрыть, получается.

Это видно по ним — потому как оружие они хоть и держали наготове, но не туда стволы повернуты. Если кипиш начнется, стрелять будут не в нас — а в тех, кто в нас-то как раз целился. Просто выжидали момент, ну или мы пришли слишком неожиданно, а те не успели подготовиться. А стрелять эти ребята умеют лучше, чем какие-то бандиты. И если бы не мой крик, пальба бы уже началась, как пить дать.

Правда, если наши союзники убьют людей Сафронова, то наверняка уедут на зону. Отмазывать будем изо всех сил, но такое невозможно без тюремного срока оставить. Да и в замкнутом пространстве выстрелы слишком опасны для кучи-малы. Много может погибнуть народа.

Нет, так не пойдёт. Надо отморозков додавить.

— Ты чё гонишь! — усатый Серёга, или Сега, как его называли, смотрел на меня со злостью.

— Взяли Сафронова! — продолжал я и украдкой подмигнул Витьке. — А он не дурак. Ещё и трус, каких поискать. Сдал вас с потрохами! Киллеров его мы в гараже повязали…

Судя по взгляду, он понял, про что я, и про киллеров этих прекрасно знал. Значит, Сафронов держал этого типа поближе к себе, посвящал в часть секретных планов.

Немного времени мне выиграть удалось. Вот тот с помповиком явно не за нас, но пока я говорил, опасный ствол отклонился в сторону. Мой голос его явно пугал…

— А когда мы его взяли, — я шагнул чуть ближе. — Он сразу про тебя напел, чтобы самому отмазаться, мол, ты мозг всей банды, ты всё это устроил. И сходку вашу слил, сюда направил. Просто мы с Витьком первыми пошли, нафига стрелять? Витя добрый, сказал: без штурма порешаем, а Сафронов — падла! Я вам сразу говорил, что так и будет, что он вас кинет раньше или позже. Обойдемся без стрельбы сегодня, — я смотрел не на Сегу, а на тех, кого видел союзниками. — Опасное это дело, парни. Надо иначе поступить, чтобы не загреметь в никуда. Выбор невелик — два метра в землю или нары. Сейчас вот как раз самое время принять правильное решение. А я потом помогу, слово даю.

Лишь бы поняли, про что я. Но должны понять. Та-а-а-ак, из тех, кто в масках, минимум двое — за нас, и нас с Витьком тоже двое, а тех — пятеро, включая усатого и парня с дробовиком. Расклад пока не очень, но всё может быстро измениться.

— Ты гонишь, мусор, — Сега покачал головой… и вскинул руку с пистолетом.

Витька достать автомат из сумки точно не успел бы… поэтому просто кинул всё это в усатого, за какую-то долю секунды. Попал, тот замешкался и потерял равновесие, ствол отклонился.

Парень с помповым ружьём внимательно следил взглядом, как летит сумка, и только потом догадался направить оружие на меня. Но я уже достал свой ПМ.

Флажок предохранителя ушёл вниз, щелчок я даже не расслышал, а просто пальнул самовзводом, нажимая тугой спуск.

Бах! Уши заложило, пороховой дым развеялся передо мной. Мужик выронил дробовик и завопил, падая на пол. Криков я не слышал, видно только открытый рот.

Бах! Орлов пальнул в Сегу из ПМ, тот широко открыл рот и начал заваливаться на пол. По лбу, из-под линии волос, потекла кровь.

Донцов обрушил рукоятку пистолета на голову соседа, второй наш союзник опрокинул другого, накинувшись сзади. Ну а пятый оказался нашим. ТТ, который он держал, направился в сторону Серёги, но тот уже не дёргался, выстрел в голову свалил его наповал.

Эх… стволы нам придётся на экспертизу сдавать, я как-то сразу об этом подумал. Потёр пальцем звенящее ухо и отмахнулся от дыма. Вот как хотел, так и вышло: и сами выжили, и никого лишнего не загребут. Стреляли только мы.

— Двухсотый, — третий союзник снял маску и потыкал ногой Серёгу. — Спелся, Сега, а я ему говорил… хотя я много чего ему базарил.

— Тебе надо в актёры, Макся, — Донцов тоже сдёрнул маску и потёр вспотевшее лицо. — Я тебе даже сам поверил, что ты за Сафронова всех порвёшь нахрен. Чего он нас и взял с тобой.

— Базаришь?

Этого парня я не знал лично, не доводилось общаться вживую, но хорошо его помню по первой жизни. Он как раз был среди Орловских, я приезжал на его труп, когда его пырнули ножом в сауне — одного из первых, так что тогда на эту дату он уже должен был быть мёртв. А сейчас он жив.

Ещё был знакомый мне Андрей и Сева, которого я узнал среди всех первым. Хорошо, что узнал и сказал, что им делать. Нас бы не убили, нет, парни бы сами всех перестреляли. И уехали бы потом на зону, где бы наверняка как-то да погибли, раз судьба такая.

Нет уж, не в этот раз. Недавно у меня получилось избежать некоторых смертей. И выжившие будто продолжали возвращать мне долги — или, может быть, помогать мне отменять другие смерти.

Остальные задержанные, не считая окочурившегося Сеги, не вояки, но духа у них стрелять в живых людей всё-таки хватало. Специально брали тех, кто не будет сомневаться, чтобы выстрелить в меня и Орлова.

Но вот Максим, этот третий парень из их команды, сомневался, Сафронову поначалу верил. И только когда дело дошло до такого, сделал правильный выбор и предупредил остальных. А уж они своего не бросили, отправились прикрывать. Рискнули, но обошлось.

Мы вызвали скорую, сообщили в дежурку, чтобы высылали опергруппу, ну и надо увезти кого в морг, кого в больницу, а кого в изолятор. Надежда поесть пирожков вечером стремительно улетала, но не уходила окончательно… Ирина как раз приехала, писала осмотр и всё поглядывала на меня, строча в протокол, а я помогал Устинову и попутно занимался всей рутиной (ваял, сразу не отходя от кассы, рапорт о применении служебного оружия), пока не приехал криминалист.

— Ручка пропал, — с тревогой пожаловался судмед Ванька, закончив осматривать тело Сеги. — На работу не пришёл, на телефон не отвечает. А там начальство из области звонило, его ищут. Уволить хотят.

— Чего сказал? — спросил я.

— Так не отвечает же…

— Не, что им ты сказал?

— А, сказал, что Яха на вызове, — Ванька засмеялся. — Кто же знал, что самому ехать придётся под вечер. Как в воду глядел, блин, труп накаркал.

— А как рыбалка? — спросил я. — Кирилл говорил, вы на зимнюю рыбалку собирались.

— Да не срослось, — он отмахнулся. — Заходил к нему, отменять всё пришлось. Расстроился, но в выходные съездим. А то дурдом, сам знаешь, ща бы прямо оттуда выдернули. У вас тут, я смотрю, весело было, — он огляделся. — Ладно, я если что буду на месте, в морге. Если Ручка появится, скажи ему, что он мудак, — Ванька засмеялся. — Подставляет с работой, опять.

Он снова склонился над трупом, без всякой брезгливости тыкая пальцем в рану, а через пару минут ко мне подошёл Сева и равнодушно скользнул по судмеду своим взглядом.

— Так где СОБР? — спросил Сева, глядя, как работает Ванька. — А то щас залетят, почки отобьют сапогами своими. Раз по башке дубинкой от них получил… хотя не, это ОМОН был.

— Нет их, — я помотал головой. — И не было. Но вам, парни, оформим содействие при задержании, и что стволы нам сдали. Хорошо, что вы сами стрелять не начали.

— А я хотел пальнуть, — он пожал плечами. — Вот тот лысый — нацик, — снайпер показал на типа, который лежал лицом вниз, скованный наручниками. — У него на затылке партаки сделаны, вот туда и хотел зарядить пулю… шучу.

— Чувство юмора у тебя своеобразное, Сева, — я глянул на него и отвёл в сторонку. — Вот с тобой повидаться, кстати, собирался, и ты как на заказ здесь оказался.

— А чего такое? — он уставился на меня.

— Ляг в больницу, — предложил я. — Проверить кое-что хочу.

— В больницу? — Донцов удивился. — Зачем?

— Вот как раз по этому делу, — шёпотом сказал я, — с маньяком. Думаю, сегодня-завтра будет немного понятнее, что и как обстоит. Устроим тебя туда сами, договоримся, и там проще следить будет за тем, что происходит, да и ты там не один. Только молчком, по какому поводу там находишься. Надо так, понял?

— Ладно, — Сева глянул на меня с ещё большим удивлением, и отошёл к парням.

— Так что завтра ляжешь, — сказал я ему вслед. — Полежишь несколько дней, и всё в ажуре будет.

— Ладно, — произнёс он, огляделся и покачал головой.

Наверняка думает, что я немного поехал крышей. Ну и пусть… надо ещё к Ручке съездить, а то сидит там в изоляторе, наверняка думает, что его там забыли. Или спит, отсыпается впрок, пока есть возможность отдохнуть.

В это же время, казино «Зевс»

Казино сегодня не работало. Из области передали, что в город едет СОБР, так что могут устроить «маски-шоу». Но Кросс находился на своём месте, у себя в кабинете. Напротив него сидели два гостя.

Один приходил редко, только по важным делам, и почти никогда не играл. Вор в законе Слепой сидел в кресле, скрестив ноги в дорогих лакированных туфлях, и молчал, пристально глядя на остальных тяжёлым взглядом, иногда только покашливая.

Второй — Аркадий Сафронов, сидел здесь, как хозяин. Он пил виски и только что шлёпнул по заднице секретаршу Кросса, которая принесла выпивку.

— У тебя вид уж очень уверенный, — сказал Кросс, неодобрительно глядя на него. — Особенно для человека, на которого санкцию на арест выписали.

— В первый раз, что ли? — Сафронов усмехнулся.

— В этот раз тебя мусора прижмут, — просипел Слепой. — И правильно сделают, потому что ты, пацанчик, совсем берегов не видишь. Тебя в город позвали Артура осадить да шороху навести, а ты чего устроил? Главным себя почувствовал?

— Просто вы оба живёте вчерашним днём, — Сафронов сел поудобнее, отпил виски и подмигнул секретарше, которая заглянула в кабинет и сразу закрыла дверь. — Вам всё одно — как бы себе кусок побольше урвать. И что «синие», — он показал стаканом на вора, — что «спортсмены», — Сафронов кивнул на Кросса, — давно уже одно и то же собой представляете, уже почти не отличаетесь друг от друга. А надо смотреть вперёд. Скоро всё поменяется, банды исчезнут, но те, кто смогут, останутся на плаву. Те, кто легализуется, кто контакты нужные наведёт, кто бизнес правильный откроет, кто в политику подастся… а остальные — сгинут, никто и не вспомнит.

— Ты к делу переходи, — потребовал Кросс. — Опять сейчас расовые теории свои задвигать будешь.

— А если не хотите раньше времени сгинуть, вам надо меня держаться, — продолжал Сафронов, будто не слыша его. — У меня-то контакты налажены, мне в каждом городе рады, но в вашем работать стало сложно. Беспредел, граждане бандиты, — он засмеялся. — Так что поеду в область.

— В губеры метишь? — Кросс засмеялся.

— Зря смеёшься. Не так это и дорого на самом деле. А если знаешь нужных людей, так они и сами заплатят, чтобы тебя продвинуть, — Сафронов допил виски. — А то некоторые хотят легализоваться, во власти закрепиться, а их туда не пускают, рожей не вышли, или репутация слабая. Вот они и ищут друзей наверху, а если найти не могут — двигают туда своих, тех, у кого и голова есть, и язык поставлен, и понимание имеется, как вся система работает.

— И ты всё это понимаешь? — язвительным тоном произнёс Кросс и откинулся на спинку кресла.

Плакат за его спиной, приделанный к стене на две советских кнопки, зашелестел. Изображён на нём был сам Кросс, пристально глядевший вперёд, а надпись внизу гласила: «Иван Гордеев. Народный мэр».

— И тех двигают, — продолжал Сафронов, — кто шансом воспользуется, который судьба даёт, а она таким редко балует. Я вот увидел, а я такое вижу, вот и воспользовался сразу удачным моментом, хотя ничто к этому не вело. А люди, о которых я говорю, влиятельные. Для них ваши доходы — тьфу, и растереть! Ты, Ваня Кросс, для них вообще как бомж. Они миллиардами баксов двигают, а не с армянами из-за набережной дерутся. Про тебя и не говорю, — он глянул на Слепого. — У таких воры в законе на зарплате сидят, консультантами по безопасности.

Слепой возмутился, но ничего не сказать не смог, его разобрал сильный кашель.

— У меня такие знакомые есть, — произнёс Сафронов. — Мэры — для них это оказалось мелко, они хотят повыше друзей засунуть. А так, когда выгорит, и область поднять можно, и молодёжью заняться, и ментов осадить поганых. Но проблемы… есть.

— У тебя, — Слепой усмехнулся и вытер краешек рта после приступа кашля платком.

— Нет уж. У нас всех. Я утону — и вас заберу, слишком мы тут повязаны друг с другом оказались. И знаешь, лучше со мной остаться, я-то человек не злопамятный, — Сафронов налил себе ещё из пузатой бутылки. — Не держу зла на тебя, вор, что ты Артурчика на меня натравить хотел — и на тебя за то, что ментам меня слить пытался и на бабки тогда развёл, — он подмигнул Кроссу. — Так что я уеду, про вас окончательно забуду… про плохое забуду, а про хорошее помнить буду. Подмогнёте — в области, когда наверх заберусь, должок верну, прикрою от кого угодно, и баблом завалю, контрактами нужными и всем чем угодно.

Он покивал, делая паузу, но долго ждать не стал.

— А может, я и выше поднимусь, в Москву давно хочу попасть. Сейчас, пока судьба благоволит, надо пользоваться, — он откинулся на спинку кресла. — Хотя судьба — это что, это просто последовательность причин и следствий, и тут такое дело, даже незначительное отклонение всё смещает. Кстати, слыхали про эффект бабочки? — он поводил пальцами в воздухе. — Если бабочка на одном континенте махнёт крылом, то на другом…

— Да чё тебе надо? — спросил Кросс. — Ты не о бабочках говори, а о деле. И вискаря меньше глыкай, он старше тебя, а ты его пьёшь, как водяру простую.

— Пол-лимона баксов, — Сафронов хмыкнул, заметив, как на него стали смотреть. — Каждому, наликом. Хотите — в дело пустите, или в общак, или вообще — на б*** потратьте.

— Серьёзные бабки, — заметил Слепой. — И разговор о них по существу надо вести.

— Вот, в Лас-Вегас съездите, Кросс в казино забурится, а ты, Слепой, как в анекдоте, закажешь себе ведро чифиря и двух… шучу, к делу… Я же человек справедливый, а друзья у меня богатые. Но не за красивые глазки его выдам, а когда выберусь отсюда. Меня укрыть надо получше, пережду, пока всё уляжется, а потом уеду. И хвосты надо закрыть, чтобы потом не мешали. А то хрясь, одна мелочь, здесь один взмах крылом — а в области ураган начнётся.

— Какие хвосты? — Кросс наклонился вперёд.

— Ты сам знаешь. Это раньше ворам и бандитам ментов было нельзя убивать, — Сафронов поднялся, — но эти времена ушли. Довезите меня куда-нибудь, — он глянул на Слепого, — только не на свои «малины», менты про них в курсе. А куда-нибудь в надёжное место, чтобы никто не нашёл.

— Найдём тебе, — прохрипел вор, — хороший схрон, никто не отыщет.

Слепой достал телефон, вытащил антенну и сделал звонок. Через минуту в кабинет вошёл человек с наколками на руках и сопроводил Сафронова на выход.

— И кого он мочить хочет? — спросил Кросс, когда сам Слепой выходил из кабинета.

— Кончай тупить, — просипел вор. — Васильева из УГРО и папашу его из РУОП. С них двоих всё и идёт. Вот ты старшего забирай, как давно собирался…

Не договаривая, он вышел в коридор. Кросс покачал головой и потянулся к кнопке селектора на телефоне.

— Света, Шмеля позови.

Бригадир Шмель зашёл в кабинет через пару минут, с опаской посмотрел на недовольного босса и выпрямился, вытянув руки по швам.

— Знаешь полковника Алексея Васильева из РУОП? — спросил Кросс, разглядывая содержимое стакана.

— Ну, знаю, — ответил тот. — Кто ж его не знает?

— Закрой вопрос.

— В смысле? — Шмель недоуменно выпучил глаза.

— Ты чё тормозишь? Вопрос закрой, говорю!

— Э-э… а что сделать-то?

— Ты сегодня бухой или ширнутый⁈ — закричал Кросс, меняясь в лице. — Найди мокрушника, чтобы завалил Васильева из РУОП! И побыстрее! Завтра-послезавтра, край! Дома лучше, в подъезде, чтобы никто не видел, или на дороге выцепите, он один ездит. А если сына его мочканёте за компанию — ещё лучше. Тоже одни проблемы от него.

— А-а-а! — Шмель заулыбался. — Вот теперь понял! Так бы сразу. Займусь щас…

— Иди! — Кросс махнул рукой и сам потянулся за бутылкой недопитого виски.

К счастью, к Ирине я в тот вечер успел, хотя вернулись мы к ней домой почти к полуночи, и тут уже было не до стряпни: душ, кровать и несколько часов сна под утро.

А утром за мной заехал Орлов, и мы с ним погнали за Севой. Стволы у меня и Витьки изъяли ещё вечером, его самого скоро отправят на реабилитацию, когда начальство закончит мыть ему мозги, но пока он работает. Вооружены мы сейчас одним автоматом на двоих… хотя я не говорил про ещё один ПМ, который держал как раз на такие случаи ещё с ранней осени.

Вопрос с Севой мы уладили быстро, и уже вскоре он был в больнице.

— Знакомьтесь, — я зашёл в палату первым и начал их представлять. — Это Толик, мой друг, хороший опер, лежит с огнестрельным ранением… меня, кстати, закрывал, уважаю. А это Сева, бывший снайпер, наш будущий коллега.

— Да не пойду я к вам, — фыркнул Сева, одетый в больничную пижаму с заплатой на спине, и осторожно сел на свободную койку. — Не по мне это. А чем здесь заняться можно? В карты можно рубиться?

— Хочешь — книжки читай, — Толян кивнул на стопку книжек на тумбочке. — Хочешь — в окно смотри. А хочешь — в потолок. Ну или в стену, тараканов можно считать. А карты — это только вечером, после обхода.

— И медсестёр можно клеить, — добавил сидящий рядом с ним на табуретке Устинов и хмыкнул.

— Не, Василий Иваныч, — Толик заулыбался и лёг, подложил здоровую руку под голову. — Ухожу из большого секса. Женюсь я, по ходу, скоро.

— Да ладно! — старый опер притворно всплеснул руками. — Чё же это делается-то? Или у тебя, как у Карцева, одно неловкое движение — и ты отец. Шучу, — он растрепал смутившемуся Толяну причёску. — Но ладно, поздравляю. Дело нужное, каждый хоботок должен свою норку знать. Ха-ха!

Устинов знал главврача, и тот без лишних вопросов принял нового пациента, обещая нигде не фиксировать его пребывание. Для всех — у него грыжа, а доктора решили, что мы его так, типа, отмазываем от ареста.

На самом деле здесь он в качестве приманки, но об этом знали только мы. Ловля на живца, рыбалка. Мы проверяем мою теорию, которую я пока никому не говорил. И подежурим даже по очереди, так что незамеченным сюда никто не заберётся. Думаю, в ближайшие дни может сработать. Если я неправ, ладно, попробуем другой способ. Да и Сева — снайпер, ему не привыкать подолгу лежать в засаде, может дни напролёт выжидать, тихариться.

Сафронова же пока так и не нашли. Возможно, он покинул город, и для нас это не есть гуд. Не хочется, чтобы он жировал где-то на воле. С нашей подачи на него уже дают всё больше показаний, и даже первый состав его банды, сидящий в СИЗО, уже вовсю сливает пахана. На его месте надо или уматывать из страны, или нанимать ещё больше адвокатов, подкупая заодно всех, кого можно — или просто в духе времени избавиться от несговорчивых ментов, следаков и прокуроров, чтобы вместо них появились другие, более контактные. И этот вариант он точно рассматривает.

В ГОВД первым меня встретил Кирилл, тот при виде меня сразу потряс цветной фоткой Донцова, которую достал из папки.

— Готово! — крикнул он. — Проявил вчера вечером. Он сам зайдёт или тебе отдать?

— Давай мне, парень всё равно в больницу попал, — я забрал снимок.

— Серьёзное чё? — нахмурился тот.

— Да не особо, но полежать придётся. Грыжа.

Снимок я закинул в папку, которую нёс с собой. Думаю, тоже пригодится… а может, уже пригодилось. Посмотрим.

Пока же я написал еще пару бесконечных рапортов по поводу вчерашнего, объяснил всё Сафину, послушал рёв руководства из-за стрельбы, и, наконец, решил свалить из этого дурдома, пока на меня не навешали рутину, мешая разбираться в этих двух главных делах. Вот и выскочил, якобы в туалет, а сам оделся и погнал на улицу.

Якут и Устинов, тепло одетые, тоже направлялись к выходу, причём Василий Иваныч чем-то был оживлён.

— Куда собрались? — спросил я. — Я с вами. Куда угодно, но подальше отсюда. Вы же явно не работать.

— Вот ты, как всегда, в корень зришь, — Устинов хмыкнул. — Да к чаю ничего нету, я Андрюхе говорю, поехали — пирожков возьмём у Машки. Она сегодня пораньше принесёт, говорила, нам оставит.

— Да, — Якут хитро посмотрел на друга. — Подсел ты, Васька, на это дело, подсел. На Машкин пирожок… Даже помолодел.

— Ничё не понимаю, чё ты там лопочешь, — Василий Иваныч покосился на него в ответ.

Ладно, я как раз хотел с ними обсудить работу по этим двум важным направлениям. И кроме этого, была и другая работа: у нас сегодня и материал по драке в клубе, где у одного посетителя тяжёлая черепно-мозговая травма от удара бутылкой, ещё поножовщина со смертельным исходом нарисовалась. Там был не маньяк и не бандитские разборки, а просто бытовуха-пьянка, но с подозреваемым надо всё равно поработать, он пока бухой и мычит в ИВСе, а чтобы в отказ не пошел — колоть тёпленьким нужно, как только протрезвеет и осознает себя в бренном мире.

Витьку как раз отправили искать того, кто побил парня в клубе, а Якуту с Устиновым досталась поножовщина, свидетелей искать, и это не говоря о старых делах, которые надо расследовать. Автомат оставили мне, а с Орловым поставили опера из отделения по кражам, чтобы не отправлять безоружного сотрудника одного.

Рядом с оптическим заводом тёти Маши не было, вместо неё торговала пирожками её дочка, Лена. Девушка нашла себе постоянную работу, но ходила на неё посменно, а в свободные дни заменяла мать в этом небольшом семейном бизнесе.

Чуть в сторонке на ящике сидел второй близнец, Игорь, и строгал палочку маленьким складным ножиком, щуря глаза от вылезшего из-за облаков солнца. Ну а у обочины торчал хорошо знакомый нам красный «Шевроле», внутри кто-то сидел и жевал пирожки.

— Весело вчера было, говорят, — Игорь увидел меня. — Пацаны чего только не рассказывают. Троих, говорят, мочканули, сразу двухсотые.

— Одного, — я поправил лямку сумки с АКС-У, а то отдавила плечо. — И одного в больницу. Трёхсотый.

— Я просился, кстати, пойти с Донцом и Андрюхой, но меня в лицо запомнили, что я с их паханом тогда спорил, не вышло бы прошмыгнуть и замаскироваться… А тут ещё учёба в технаре, преподы звереют, — он отбросил палочку и отряхнул с колен стружки. — А до Ленки какой-то тип вчера вечером докопался, вот и пришёл сегодня провожать.

— А где матушка? — тем временем спросил Устинов у Лены. — Думал, она здесь будет.

— Голова у неё болит, давление, — девушка вздохнула. — Тут почти всё продано, остались только калачики, печь их вот стали. Шаньги ещё есть, с творогом, хотите?

— Это кто все пирожки скупил? — возмутился Василий Иваныч. — С ливером же были! Целый тазик, я видел вчера!

— Братва зареченская, походу, — Якут закурил и показал на «Шевроле». — Жрут твои пирожки, Васька. Всё сожрали. Ух, злыдни…

— Но мама просила вам оставить немного, — сказал Лена и улыбнулась, — на всякий случай.

— Мне? — старый опер тоже расплылся в улыбке. — Это всё мне?

Из глубин клетчатой сумки извлекли свёрток из полотенца, но внутри было всего два пирожка. Артур у себя в машине со своими буграми действительно сожрали всё. Он как раз открыл окошко, поздороваться и позубоскалить с нами.

— Протокол тебе сейчас выпишем, гражданин Долмаян, — заявил Якут. — Объел родную милицию.

— Это называется «свободная конкуренция», — Артур заржал, а сидящий впереди Крокодилыч захохотал ещё громче. — Рынок! Кто успел, тот и съел. В большой семье… Ладно, погнали мы, а то ещё напишете, что нецензурно выражался. Мамке привет, — он махнул рукой близнецам. — И мимо бараков и пустыря пусть не ходит, там кого сейчас только нет. Всякая шваль блатная завелась.

— Вообще, — подтвердил Игорь. — Говорю же, что…

— Бывайте.

Окно закрылось, движок джипа взревел, и машина укатила. Вскоре проехала «Тойота» из сопровождения Артура. Многовато у него охраны.

— … у барака, там, где помойка, докопался один до сестры, — невозмутимо продолжал близнец. — Уже пройти невозможно, чтобы никто не полез. Вот специально вечером туда заявлюсь, найду, кто это был, и ноги ему из жопы вырву.

— А кто докапывался? — поинтересовался я.

— Да спортсмен какой-то, — сказала Лена и подняла глаза ко лбу, вспоминая. — Молодой. Одет-то прилично, ну… как бандит, то есть. Ну, кожанка, — начала объяснять она, — под ней мастерка с полосками, шарф шёлковый, штаны спортивные, ботинки кожаные, кепка на лысую голову. А я опоздала вчера, по темноте домой шла, и он вырулил из барака, мол, не хочу ли хорошо провести время?

— Позвонить надо было домой, я бы встретил, — пробурчал её брат. — И этому бы по лысине настучал.

— А я побежала сразу, — заявила девушка. — А то знаю я их. У меня тогда подруга зашла, её там… ну, сами понимаете.

Устинов тем временем думал, как разделить два пирожка на троих. Потом придумал решение, которое его устраивает — съел в пару укусов один, а нам протянул второй. Якут неодобрительно поцокал языком, но Василий Иваныч не замечал осуждающего взгляда.

— Ну, приметы ты запомнила, — сказал я. — Увижу гада — сам ему по лысой башке настучу. И ты, Игорь, поаккуратнее, с братвы это кто-то, судя по описаниям.

— А кто ещё-то? — с жаром спросил парень. — Зареченский он, сто пудов, это они по этому пустырю и мимо бараков со вчерашнего дня газуют, ездят, целыми конвоями. Я даже у Артура сейчас это спросил, тот глаза свои чёрные вытаращил, базарит, типа — всем своим строго велел до нас не докапываться, и что не его это человек.

— Понятно.

Я собрался было уходить, но червячок сомнений в голове начал извиваться намного упрямее. Сейчас решается многое, я и так барахтаюсь на грани жизни и смерти, как и все те, кто выжил благодаря моему вмешательству.

И будто они сами теперь вмешиваются, явно или косвенно, специально или случайно. Надо отмечать себе каждый такой случай.

Я понимал, про какие бараки они говорят. Там когда-то давно ограбили тётю Машу, и вообще район хреновый, мы там часто ошивались по работе. Селились там бывшие урки, продавали синьку и дурь, контингент соответствующий, и после захода солнц в тех местах даже братве опасно ходить.

И чего это богато одетый спортсмен-браток там забыл, в районе, где живут только «синие»? Не скрывался ли он там?

— Странное дело, — сказал я операм. — В городе СОБР, ОМОН, посты усиленные, ГАИ на выездах из города дежурит, Сафронов в федеральном розыске. А братва, — я показал на следы на снегу от джипа Артура, — ездит, на пустыре и у бараков в том числе, где у нас особый контроль. И явно с пушками. Ищут кого-то? Пустырь тот и бараки — места «синих».

— И правда, — Якут оторвал половинку пирожка и протянул мне. Внутри была капуста, а не ливер. — Обычно братва тише воды, ниже травы в такие дни сидит, а я ещё утром заметил, что они наглые сегодня больно. Рискуют сильно.

— И искать они кого попало не будут, — добавил Устинов. — Кого-то важного, значит, раз на риск идут.

— Сафронова, — произнёс я, и мы все повернулись к предвыборному плакату над дорогой.

Плакат уже порядком обтрепало ветром, но лицо Сафронова на нём угадывалось. Вряд ли он сам докапывался до проходящих мимо девушек, да и он ведь не особо молодой, но вот его помощники, из тех, кто остался рядом с ним, могли и докопаться до проходящей мимо девушки. Потому что природа зовёт, но связываться с местными проститутками — опасно для здоровья, а заказывать более дорогих секс-работниц — опасно, те сразу начнут рассказывать, что были в стрёмном районе, и одним только этим привлекут внимание. Ну а найти кого-то на улице — братва стала наглая, слишком часто им всякое сходит с рук. Вот и лезут.

Предаваться плотским утехам и сам Сафронов любит, но он-то явно умный и понимает, что лучше перетерпеть и не отсвечивать. А вот его охрана — вряд ли, Сафронов выбирает себе послушных, а не умных. Умных он от себя гонит.

Ну а у Артура тоже есть уши в милиции, и если мы услышали признание киллеров и остальных, то и он должен быть в курсе. И для него найти Сафронова — очень важно, чтобы дать ему ответку за тот случай за стрельбой по своему дому, поэтому Долмаян рискует и отсвечивает в городе, где по тревоге поднята милиция и пригнали СОБР.

И у Артура больше связей в криминальном мире, чтобы знать, где может находиться его враг. Вот чего он ищет в этом опасном районе.

Казалось бы, пусть они разбираются между собой сами. Но нам, ментам, не с руки, чтобы бандиты сами решали такие вопросы. Вернее, чтобы решали такие вопросы не под нашим контролем.

— Надо искать и брать, — сказал я. — Вы со мной?

— Смеёшься, опер? — спросил Якут. — Конечно.

— Ленка, — Устинов посмотрел на девушку. — Объясни нам, пожалуйста, что это за барак. Решили мы эту падлу сами наказать, объяснить, что не туда полез.

— Ой, да ладно, ничего страшного, — она аж напугалась. — А то вдруг…

— Говори, — сказал её брат. — Раз им надо, значит — надо.