Призыватель нулевого ранга. Том 8

Глава 19

— Что? — переспросила Асакура, который услышал последнюю фразу Агунара, так как он уже открыл двери.

— Да вот, — ответил я. — Агунар сказал, что сегодня какой-то невероятный день, поэтому нужно жениться.

— Оу! — ответила на это Асакура и посмотрела на меня. Я бы мог сейчас попробовать воспользоваться каналом мыслесвязи через того же её пета Вилли, но не было нужды это делать. Она и так понимала меня без слов.

Сам я подумал о том, что вполне могу сказать, что ещё не готов жениться, так как не провёл определённый ритуал. По сути же, так оно и было: никакого предложения никому я не делал, а у нас в империи это достаточно значимый и обязательный ритуал, без которого какое бы то ни было заключение брака не считается полноценным.

Я уже хотел сказать об этом Агунару, который застыл перед Асакурой и оценивающе её осматривал. Но тут началось самое настоящее шоу.

— Вот как? — проговорила Асакура. — И в честь чего это?

— Ну как же, — проговорил Агунар. — Я уже сказал Максу, что сегодня невероятно редкий день. Сегодня день солнечных весов в пятом доме рыбного клёва, который в простонародье зовётся солнечными рыбами.

— Вот-вот, — добавил я. — Говорит ещё и двадцать второй год какого-то там вислоухого сома.

— Да-да, — кивнул Агунар. — Надо срочно ехать к дереву Клира…

— Подождите-ка, — вмешалась Адель, и вот это стало для меня некоторой неожиданностью. Асакура даже метнула на неё гневный взгляд, но тут же смягчилась, когда поняла, что задумала девушка.

— Вы говорите: солнечные весы в пятом доме рыбного клёва? — уточнила Адель.

— Все так, — ответил на это Агунар. — Нам необходимо сейчас же… — начал он, но его прервали.

— Нет, — покачала головой Адель. — Послушайте, но ведь если это было бы, допустим, в двадцать первом году вислоухого сона, то тогда ещё куда ни шло. Или допустим в двадцать втором году белопсинной собаки. Но солнечные весы в пятом доме рыбного клёва… Вы понимаете, что именно в этот год смысл всей этой картины полностью переворачивается? Более того, вы же не знаете точно натальные карты ни Макса Грушина, ни его избранницы. Как вы можете утверждать, что они получат счастье на всю жизнь? А если, наоборот, именно из-за того, что вы сегодня их потащите к этому дереву Клира, они станут несчастны на всю свою оставшуюся жизнь?

— Вот-вот, — кивнула Асакура. — Давайте мы уж как-то сверимся с нашими натальными картами и уже потом начнём обдумывать, как нам действовать дальше.

— Нет-нет, — Агунар говорил уже с какой-то безысходностью. — Вы не понимаете, это такой день!..

— Ну как же, — проговорила ему Адель. — Давайте расчерти́м сейчас простую астральную проекцию. Вот Макс у нас восемнадцать лет отроду. Итого получается, что это был двадцать первый год лесопрыгающего зайца, и ему в пятом доме рыбного клёва ловить вообще нечего. Уже не говоря о солнечных весах.

— Эх, — тяжело вздохнул Агунар. — Вы буквально разбили сейчас моё сердце. Я-то надеялся сделать своего друга счастливым навеки вечным.

— Послушайте, — сказала ему Адель, — я вас безмерно уважаю, хотя вижу первый раз. На вас очень тепло отзывался Макс Грушин. Однако должна заметить, что вам должно было разбить сердце, если бы вы сделали своего товарища несчастным, а я всего лишь не допустила этого.

Асакура уже, наверное, больше минуты стояла, пытаясь сохранить каменную маску на лице и не заржать. Я держался, но до того момента, как смотрел на неё, после чего мне приходилось отворачиваться. Адель была настолько убедительна, что даже Агунар перед ней спасовал практически моментально. Но главное, что я понял: Асакура была совершенно не против того, чтобы всё разрешилось именно так. Она и сама бы стояла на своём, утверждая, что ей сегодняшний день не подходит.

В конце концов, это было наше личное дело. И в империи люди не привыкли, чтобы к ним лезли с подобными вещами. Всё это я потом обязательно донесу аккуратно до Агунара так, чтобы он ничего не понял, не обиделся, но был в курсе наших традиций.

— Что же теперь делать? — проговорил Агунар. — Что делать?

В этот момент мне показалось, что пол под нами слегка качнулся. Я даже проинспектировал все свои внутренние системы, если их так можно назвать. Но нет, всё работало нормально. Однако, кроме меня, кажется, никто особо ничего не заметил.

Хотя Асакура, как мне показалось, насторожилась.

— Что же мы теперь будем делать? — проговорил Агунар.

— Послушай, — ответил я. — Скажем так, я собственно приехал на Острова с одной-единственной целью. Мне нужно добыть гарантии прочного мира между нашими государствами. При том условии, что я не беру вашу королевну замуж. Я уже сказал по какой причине. Но это никак не должно повлиять на отношения между нами. Понимаешь? — сказал я.

— Я-то понимаю, — ответил мне вновь понурившийся Агунар. — Но дело всё в том, что если бы я что-то решал в этом поле, я всего лишь временно управляющий здесь. В мои обязанности входит только сделать так, чтобы королевство не развалилось за эти несколько недель до выбора нового главы государства.

— Понимаю, мой друг, понимаю, — ответил я, — но всё-таки давай подходить к вопросу трезво. Значит, мне нужно поговорить с теми, кто будет принимать решение, — сказал я.

— Это как раз понятно, — кивнул мне Агунар. — И все ждут, когда ты приедешь, чтобы собрать заседание сената по этому поводу. Только ты же понимаешь, что они рассчитывают на то, что ты ответишь согласием. И полагаю, будет некоторое разочарование с их стороны.

— Агунар, — сказал я, — я, конечно, понимаю, что ты герой Островов…

— И палач… — подсказал тот.

— И палач, — согласился я. — Только вот есть такая штука — дипломатия. С помощью неё как раз и находят консенсус между тем, что хотят разные люди. Понимаешь, я совершенно не тот человек, который вам нужен на троне. Вам нужен свой, местный.

И тут, как будто в подтверждение моих слов, пол под ногами снова качнулся.

— Это что такое? — спросил я.

— А, не обращай внимания, — сказала Агунар. — Забыл предупредить: у нас тут острова всё-таки вулканические, и вот есть старый потухший вулкан. Он периодически так пинается, но ничего серьёзного.

— Понятно, — сказал я. — Так что, когда там будет ваш совет, или сенат? Как его?

— Одну секунду, — сказал Агунар, оглядел моих спутников, включая демона. Снова покивал, достал трубку и набрал какой-то короткий номер.

— Здравствуйте, герцог, — проговорил он. — Да-да, это Агунар, всё так. Приехал Максим из Империи, да, которому сватают королевну Санта-Лику. — Агунару что-то ответили. Тут кивнул, затем кивнул ещё раз. — Да, ваша светлость, — проговорил он. — После этого обязательно попрошу. Всего доброго, до встречи. — И дождался, пока человек с той стороны нажмёт отбой.

— Совет назначен на сегодня, — ответил мне Агунар. — Он начнётся буквально через час. Вас просили отвезти в зал. Если нужно покормить, дать комнату… Если вам нужно привести себя в порядок с дороги.

Я оглядел своих.

— В душ кому-нибудь надо? — спросил я.

— Ну, разве что ненадолго, — ответил Йонир.

И Адель задорно хохотнула, а Асакура на это улыбнулась.

— Нет, спасибо, — сказал я. — Размещать нас пока не надо. Если придётся задержаться, тогда возможно понадобится. А пока давай поедим и отправимся на ваш этот замечательный совет.

— Хорошо, — ответил Агунар и показал на Йонира. — Только вот с ним боюсь…

— Вот так всегда, — грустно проговорил Йонир, но без слов втянулся в кольцо.

А я подумал, что надо придумать способ вызывать его оттуда без сфер. Не то чтобы мне их было жалко, просто сделать так, чтобы у Йонира не было ограничений — это тоже своего рода степень свободы. А я считал: люди и другие существа, находящиеся рядом со мной, должны ею обладать во всей полноте.

Агунар отвёл нас в небольшой зал или большую комнату — даже не знаю, как сказать, — в которой можно было поесть. Я даже затрудняюсь назвать помещение. Это точно была не столовая. Возможно, сюда подошло бы слово «трапезная».

Было просторно, еды было достаточно, но я бы не сказал, что она была сильно разнообразной. Однако весьма вкусной и хорошо приготовленной, насколько я мог судить. Хотя, как оказалось, кухня Островов, состоящая в основном из морепродуктов, сильно отличалась от нашей родной имперской кухни. Я не стал привередничать, взял себе какую-то красную рыбину, к ней подсыпал овощей и с удовольствием стал есть за обе щеки.

А Сакура и Адель, посмотрев на меня, сделали то же самое. Агунар удовлетворённо кивнул, словно ему понравился наш выбор, сел рядом, но ничего есть не стал.

— Ничего там у тебя, твои королевские дела то не это, не поджимают? — спросил я. — А то мы тут оказались немного наглыми гостями, ну ты уж извини, — я развёл руками. — Если бы не та выходка с предложением сделать меня местным королём, я бы, наверное, ещё не скоро приехал.

— Ну вот видишь, — улыбнулся Агунар, — хоть так получилось тебя увидеть. На самом деле, ты был моей последней надеждой.

И после того, как он это сказал, повисло какое-то странное молчание. Я даже оторвался от еды, посмотрел на него, но улыбка по-прежнему была приклеена к его губам, однако теперь она была грустная.

Я демонстративно огляделся по сторонам, показывая, мол, что ты такое мелешь? Нас же подслушивают, наверняка!

Но Агунар только кивнул на это:

— Да, я знаю. Но мне плевать. Ты мог стать королём-консортом по праву сильного. Да, твоё назначение бы оспорили, это точно, но тогда у Островов ещё был бы шанс.

— А сейчас что? Без меня вы как? Совсем не справитесь? — хмыкнул я.

— Да в том-то и дело, — сказал Агунар. — Ты знаешь, что такое качели?

— Представляю, — ответил я. — Качался когда-то в детстве.

— Ну так вот, — сказал он. — Да, это у нас была жёсткая тирания с ограничением всего и вся. Сейчас подняли голову люди, которые хотят быстро и любыми путями восстановить экономику островов и её влияние на мировой арене. Как ты понимаешь, мысли у них исключительно захватнические. И никто меня слушать не будет, когда я буду говорить, что на Империю нападать нельзя. Им плевать. Они хотят быстрой прибыли, чтобы покрыть все эти годы прозябания в нищете, как они считают.

Агунар спрятал глаза и покачал головой.

— Не факт, что острова пойдут войной на империю в первую очередь, но рано или поздно, поверь мне, мы снова будем враждовать. Мне бы этого очень не хотелось. Именно поэтому я послал за тобой.

— Нет, ну есть же какая-то возможность, чтобы избежать всего этого, — сказал я. — Вот ты сейчас у власти, ты же мог бы что-то сделать?

— Нет, — покачал головой Агунар. — Я никто. Я администратор, причём временный администратор. Меня с удовольствием вышибут под зад коленом сразу же после того, как королева и её будущий муж зайдут на престол. Да я и сам буду рад свалить из этого гадючника.

Я покачал головой. Если он выдаёт такие откровения, зная, что тут ведётся прослушка, то даже боюсь предположить, как его допекли на самом деле.

— Даже это ещё не всё, — сказал вдруг Агунар. — Я просто думаю, что ты смог бы создать нечто новое на базе нашего государства.

— Ясно, понятно, — ответил я. — Мечты о более справедливом мире. Всё понял. Нет. Моё призвание — убивать монстров, закрывать порталы, из которых они лезут. Политика, интриги, скандалы, расследования — это всё, честно говоря, не моё. Но в любом случае пойдём и поговорим с сенатом. Я так понимаю, что там будет как раз весь цвет аристократии.

— О да, — кивнул Агунар. — И все они между собой уже перегрызлись по сто раз. Как ещё они друг друга не поубивали, не знаю, но, видимо, понимают, что лучше продержаться, а затем отыграться на обычных людях, причём как собственных, так и чужих.

— Ладно, не кисни, — сказал я. — Давай лучше поешь.

— Да аппетита у меня нет, — ответил он. — Да и рыба эта уже вот здесь сидит.

— Понятно, — кивнул я, с аппетитом отправляя очередной кусок себе в рот.

Когда мы доели, Агунар повёл нас к главному залу сената.

По тому, как он тут сам оглядывался, я понял, что его сюда, если и пускали, то очень нечасто. Зал общего совета был не очень большой, но помпезный: с балконами, с большой трибуной, с нависающим бельэтажем, колоннами по краям сцены и прочими архитектурными выкрутасами.

Впрочем, как по мне, смотрелось вычурно и не очень-то презентабельно. Сюда подошло бы что-то более строгое. Тогда, возможно, смотрелось бы лучше. У того же Михаила Николаевича залы для совещаний были вполне утилитарны. А вот уже залы для каких-то торжественных, грандиозных награждений или помпезных событий были яркими, но всё равно при этом они почему-то не вызывали ощущения аляповатости.

Одним словом, мне их зал не очень понравился. Но с другой стороны, я видел, как много тут собирается народа. По моим оценкам, более двухсот человек, и все богато одеты, с серьёзным взглядом из-под нахмуренных бровей. Каждый, полагаю, считал себя пупом данной земли.

И я понял, что попал на очень серьёзное мероприятие. Тут действительно был весь цвет государства. И это перед ним я сейчас должен был встать и сказать: «Нет, ребята, королевишна ваша, конечно, красотка, но дай бог ей выйти замуж по любви, а меня, так сказать, увольте».

От этой мысли я значительно напрягся. Я не мог себе позволить при таком стечении публики выглядеть идиотом или объектом для насмешек. Нет, сейчас нужно было быстро и достаточно чётко сформулировать все те постулаты, благодаря которым я вообще не мог принять роль короля-консорта.

В этот момент я ощутил, что скоро грядёт что-то нехорошее. Моё шестое чувство, так сказать. Неужели, из-за моего отказа начнётся война? Очень не хотелось бы. И не хотелось бы именно с той точки зрения, что я не жажду убивать вот всех этих людей с островов. Гибнуть же опять будут обычные люди, если так прикажут светлейшие.

И, честно говоря, глядя на то, как они чинно и с благородной осанкой занимали свои места, и, несмотря на большое количество народа, было достаточно тихо, так как никто не переговаривался, не пытался перебить друг друга — просто молча занимали места, я вдруг подумал о том, что они уже вот этим своим поведением производят некоторое давление. А на меня давить не стоило. Даже столь высокопоставленным господам.

Но серьёзность мероприятия, конечно, восхищала. Уровень, наверное, во многом недостижимый для многих государств. Я сейчас сидел и вспоминал ту же Леманию, где приём на высшем уровне выглядел как детский утренник в сравнении с этими напыщенными господами.

И вроде и то, и другое — королевство, но насколько они разные, просто невообразимо. Между тем, мероприятие началось. На сцену вышел худой мужчина в очках, чем-то отдалённо напомнивший мне следователя Дэна.

Он начал свою речь:

— Уважаемые господа, — проговорил он, — и не менее уважаемые дамы, — хотя дам здесь было хорошо, если процентов пять, но так, видимо, требовал этикет. — У нас сегодня на повестке дня несколько достаточно важных вопросов по существу и дальнейшим действиям в рамках нашего с вами общего государства. Перво-наперво я хочу попросить вас поприветствовать Максима Альбертовича Грушина, который приехал к нам из Империи.

Я встал, и раздались аплодисменты. Какие-то острые, отточенные, без единого признака души. Просто дежурные овации, которые стихли ровно в назначенный для них момент. Уж не знаю, почему я так всё это отмечал для себя, но именно так это всё откладывалось у меня в сознании.

— Спасибо, Максим, присаживайтесь пока, — проговорил распорядитель вечера, как мне его представил Агунар, и звали этого распорядителя Вагнес.

— Так вот, я напомню присутствующим господам, что двое наших замечательных послов с дипломатической службы, имели честь отправиться в Империю вместе с королевной, чтобы просить Максима прибыть к нам на острова для того, чтобы участвовать, скажем так, в рассмотрении его кандидатуры на роль короля-консорта.

«Вот как, — подумал я про себя. Что-то помнится, в те разы ни о каком рассмотрении речи не шло. Речь была конкретно о том, что я беру замуж королевишну и становлюсь королём-консортом».

— Как мы с вами знаем, — продолжал Вагнес, — сразу дать ответ Максим затруднился, и вот приехал к нам с некими своими соображениями. Я предлагаю всем нам его выслушать. Однако, в связи с тем, что Максим не дал ответ сразу, у нас так уж получилось, появились и другие претенденты на престол.

Он улыбнулся присутствующим.

— Давайте мы с вами сейчас просто посмотрим все кандидатуры, чтобы нам с вами понимать, чего именно ожидать от голосования, как нам лучше всего поступать и так далее. Итак, на данный момент, кроме Макса Грушина, у нас есть ещё четыре кандидатуры. Это представитель светлейших князей Рогенцев.

Поднялся грузный человек без определённого возраста.

— Их прадед правил островами практически сто лет назад. Также у нас есть человек, называющийся бастардом Генриха XVIII. Он заявил свои права на престол, но мы сами понимаем, что тут необходима экспертиза…

И всё в таком же духе. Мне уже стало скучно слушать эту высокопарную ересь. Я хотел только одного: зайти на трибуну, выступить, сказать несколько слов о том, что я думаю, и, что называется, отправиться домой по-хорошему. Но, естественно, желательно не нарушив дипломатический контакт.

А ещё меня всё время подмывал один и тот же вопрос: «А где вы были, господа напудренные, напомаженные, некоторые в каких-то старомодных пиджаках? Где вы были, когда король крутил страной как хотел? Где был ваш сенат? И потом, может быть… ну и эту монархию у вас неплохо получается собираться. Может быть, так и будете править?»

Но нет, они были заложниками традиций.

Что ж, пускай.

— А сейчас я прошу выйти на эту сцену, к этой трибуне, — проговорил Вагнес, — нашего дорогого гостя Максима Грушина, чтобы он объявил нам, собственно, то, что считает нужным.

Я встал и направился к трибуне, про себя репетируя начало речи, которая начиналась вроде как: «Дорогие дамы и господа, я прибыл из далёкой Империи…» А может быть, всё это лишнее. Может, нужно просто посмотреть на них и сказать: «Я вас спас, но взамен не потребовал ничего»? Пафосно. И не сказать, что прям умно.

Ай, да ладно!

Но пройти со своего места я успел метров пять. В этот момент так основательно тряхнуло, что я едва удержался на ногах. А сверху послышался самый натуральный хруст.

Я глянул на Адель и на Асакуру. Обе уже были в боевой готовности.

В этот момент на людей внизу начал падать бельэтаж.