Преумножающий дары

Часть 11. Выговор — приговор

К башне я иду обремененный беспокойством — кто мог требовать моего появления там, так же сообщено не было. В главную башню можно было попасть лишь из коридоров внешних стен. Я выбираю тот, что южнее, а значит, ближе к моим покоям. Пройдя через небольшую галерею моста, оказываюсь в зале с пятью выходами — от каждой из соединительных галерей. С одной стороны этого помещения идет лестница. Мне нужно наверх.

Стоящего в отдельном помещении функционала я узнаю только по открытой для меня ауре.

— Приветствую вас, лекарь Вард, — говорю я, склоняя голову.

— Давно не виделись, — отвечает он, надменно глядя на меня сверху вниз, — что-то в тебе сильно изменилось, Алури, — подходит он ко мне. Его оболочка седоволосого мужчины с тонкими чертами лица очень подходит к его предвзято-возвышенной манере вести себя, — хотя, нет, передо мной все та же несознательная и бесполезная немощь.

Я и без того обеспокоенный вызовом, теперь окончательно теряю уверенность в себе. Даже не знаю, как найти в себе силы на вопрос.

— Вижу, ты не понимаешь, почему я здесь?

Подтверждаю его наблюдения.

— Так вот, дорогой Алури, мне стало известно, что ты неоднократно нарушил правила твоего пребывания здесь, — он поднимает руку, начиная загибать на ней пальцы, — первое — неадекватно расходуешь свой потенциал, второе — пропускаешь тренировку, третье и самое интересное — взаимодействуешь с функционалами недопустимым образом, — он снова расправляет загнутые пальцы, демонстрируя теперь уже три выпрямленных, — и это не говоря уже о ликвидации одного младшего функционала и выход за территорию форта. Что происходит?

Он разводит руки в стороны, с вопросом глядя на меня.

— Вы ждете от меня объяснения или покаяния? — нахожу более подходящий способ не выдать своей вины.

Вард опускает руки, глядя на меня теперь с укором.

— Знаешь, я пришел, надеясь помочь, а не слушать твои препирательства. Ты хоть понимаешь свое положение? Тебе разрешили вернуться в нейтральный уровень с условием полного и неукоснительного следования правилам, а ты будто специально их нарушаешь. Тебе повезло, что данные твоей матрицы поступают сначала мне, а уже потом Регулятору и Патрону.

Я понимаю, что был слишком груб с лекарем, прошу у него прощения.

— Извинений здесь недостаточно, — говорит он, снова возвращаясь к своей надменной манере, — придется исправлять, — он подходит к информационной сфере в углу комнаты, — И начнем вот с чего.

В помещение входит младший функционал.

— Приведите всех наложников, что имеют свободную функцию, — говорит Вард ему и я чувствую, что ноги изменяют мне в твердости.

— Зачем это нужно? — спрашиваю я, едва справляюсь с голосом оболочки.

— А как ты думаешь? Ни кто не имеет права взаимодействовать с наложником Высшего без должного допуска. Наказание за это известно.

Холод поднимается из глубин живота. Чувства нейтрального тела только отражают угнетение матрицы сомы, но этого достаточно, чтобы я временно оказался дезориентирован. Нет, я не падаю, но ощутимо покачиваюсь.

— О, не надо быть таким чувствительным, — наигранно говорит лекарь, — ты знал о последствиях и теперь несчастному функционалу придется отвечать за твою глупость.

За спиной слышатся шаги, я оборачиваюсь, прилагая, казалось, несоразмерные для напряжения нескольких мышц усилия.

Десять. Их всего десять. Отличимые оттенком кожи, цветом волос и глаз. Платья, простые но из тонкой ткани, подобранны в соответствии с особенностями оболочки. Нин среди них. Темноволосая, с бледной кожей, одета в темно-синее.

— Кто из них? — Вард непреклонен. Я смотрю на застывшие фигуры. В лицах ни намека на страх, беспокойство или непонимание. Только застывший покой. Они под ментальным контролем.

Я тоже не выдам ее причастности, очищаю показатели матрицы до непроглядно-серого безразличия.

— Здесь ее нет, — отвечаю, поворачиваясь к Варду.

Тот смотрит оценивающе, переводя взгляд с меня на ряд застывших фигур. Дает сигнал приведшему их функционалу. За спиной я слышу испуганный вздох.

— Одна из вас совершила нарушение, — объявляет лекарь, глядя мимо меня. Я теперь понимаю, что обернуться не смогу, — недопустимый контакт. В наказание функционала ждет ликвидация с изъятием половины потенциала, — испуганный шепот, почти мольба являются ответом на это, — но, я готов облегчить наказание той, что сама признается в нарушении — ликвидация с возможностью восстановления.

За спиной тишина, но не жду, когда она прервется чьим-либо признанием.

— Ее здесь нет, — отвечаю уже с нажимом. В сером оттенке ауры я проращиваю алый злости, уже с большей твердостью оборачиваюсь, пробегая безразличным взглядом по напуганным лицам, — я взаимодействовал с другим функционалом.

Возвращаюсь к Варду. Он продолжает испытывающе смотреть на меня.

— Что ж, я пытался тебе помочь, Алури, — говорит он, давая сигнал увести напуганных наложников. Когда шаги за моей спиной затихают, продолжает, — теперь исправлять свое положение будешь сам. До прихода Патрона восполни потерю потенциала и ликвидируй того несчастного, с которым взаимодействовал. На все тебе один малый цикл.

— А если я не сделаю этого?

— Сделаешь. И мне не важно, каким способом, — выносит мне приговор лекарь, оставляя одного в комнате.

Отчаяние накрывает ауру непроглядной чернотой. Но из этого мрака встает осознание — я убийца, тварь, чья жизнь определяется лишь ценой. А самая главная ценность — безжалостность и жестокость. Какое мне дело до жизни младших функционалов, когда я уничтожал и более сильных, не задумываясь.

— Отведите меня в покои наложников, — говорю функционалу, ждущего внизу.