Глава 2

5 сентября 2042 г.

…Переизбыток энергии, скопившейся за трое суток без тренировок на износ, конечно же, сказался на длительности сна. Так что день предпоследнего поединка в карьере начался для меня в четыре двадцать семь утра. Будь я на «даче» в Майами-Бич, отправился бы в спортзал, в бассейн или на крышу любоваться рассветом. Но в номере «Акинака» не было ни первого, ни второго, ни третьего, поэтому пришлось придумывать себе занятие по душе. Впрочем, раздумывал я недолго — осторожно выпутался из объятий Таньки и Леры, приподнялся на локте и обнаружил, что дежурный планшет, намеренно оставленный с вечера на тумбочке возле кровати, уже вовсю эксплуатируется Ростовцевой, проснувшейся раньше меня.

Еле слышным шепотом пожелав подруге доброго утра, я привычно прислушался к ее эмоциям и недоуменно выгнул бровь. Анька, у которой еще накануне появились зачатки эмпатии, пусть не сразу, но среагировала на мое удивление и серией жестов предложила перебраться в гостиную. Я дал понять, что принимаю предложение, бесшумно сполз с кровати и на пару мгновений выпал из реальности, засмотревшись на гибкую фигурку экс-напарницы, уносящую к дверям вожделенный девайс и «дежурный» клатч со спрятанным в нем стволом.

Почувствовав мой интерес, эта оторва изменила и скорость движения, и амплитуду покачиваний бедер. А через несколько мгновений исполнила небольшое шоу: вместо того, чтобы повернуть дверную ручку и потянуть створку на себя, «запнулась», «потеряла равновесие» и «была вынуждена» опереться о стену. Ну, а резкая фиксация корпуса в пространстве, заставившая тяжело колыхнуться аппетитную загорелую грудь и умопомрачительно сексуальный прогиб в пояснице, продемонстрировавший тренированную задницу, обтянутую белыми трусиками, конечно же, получились совершенно случайно и сами собой!

«Ох, кто-то у меня сейчас получит!» — мысленно проворчал я и погрозил чертовке кулаком. Хотя точно знал, что Ростовцева просто развлекается.

Она сделала вид, что испугалась, и сбежала. Но не очень быстро, чтобы я, ненароком, не отстал. Правда, сразу после выхода на оперативный простор перестала изображать беглянку и закосила под очень послушную девочку — замерла возле дивана в положении «Мой Повелитель, я готова на все» и предано захлопала ресницами. Ее привычки я изучил ничуть не хуже своих, поэтому без лишних слов сдвинул подушки в нужную сторону, спрятал под них свой «Глок» и завалился на левый бок. А после того, как Анька улеглась передо мной и вжалась в меня спиной, опустил руку на талию и сделал один-единственный шаг навстречу собственным желаниям. В смысле, ласково прикоснулся губами к макушке, приятно пахнущей каким-то цветочным шампунем.

— Чубаров, не шали: я и так с трудом сдерживаю желание! — притворно возмутилась Анька, но, противореча себе же, сдвинула мою ладонь с живота под левую грудь. Этим и ограничилась, прекрасно понимая, что устраивать постельный марафон в день поединка однозначно не стоит. Я тоже наступил на горло собственной песне: заставил себя упереться взглядом в планшет, словно по волшебству, возникший в девичьих руках, и вчитался в сообщения фанатов Темирханова, которые оказались выделенными цветом:

«Братишка, скажи, почему на пресс-конференции говорил не ты, а твой новый менеджер⁈ Ты что, потерял дар речи?»

«Лачин, что за бред нес этот недоумок⁈ Где Большой Спорт, а где Вера⁈»

«Мужик, ты кто? И куда вы дели того Воина, которого я уважал?»

«Ибрагим, ради Аллаха, гони этого шайтана в шею — он за один вечер перечеркнул все, что ты сделал за годы спортивной карьеры, и опозорил тебя на весь мир! И еще: не забудь сказать спасибо Чуме, который его регулярно затыкал…»

Пробежав глазами полтора десятка подобных постов, я ради интереса ознакомился с теми, которые не привлекли внимания подруги, поймал себя на мысли, что так же, как большинство авторов этих сообщений, отказываюсь понимать логику поведения своего будущего противника, и… вдруг прозрел:

— Слушай, Ань, а ведь все это было своего рода итальянской забастовкой!

Она запрокинула голову, поймала мой взгляд и знакомо прищурилась:

— Ты хочешь сказать, что Ибрагим решил избавиться от ставленника новых спонсоров с помощью фанатов?

— Ну да! Вспомни, с самого начала мероприятия Темирханов старательно изображал младшего. Тем самым, неявно давая понять, что вынужден следовать решениям, принятым за него! Такое не в его характере, а значит, он, как минимум, не рад сложившейся ситуации.

— Ну да, пожалуй, похоже… — после недолгих раздумий заключила она. И сделала напрашивающийся вывод: — А что, после такого эпического фейла спонсоры просто обязаны поставить «оратора» в коленно-локтевую и отвесить ему хорошего пинка! Само собой, в теории, ибо на практике Лачина уже списали, а значит… Так, стоп! А ты не думал, что он догадывается о планах спонсоров и пытается разрушить еще и образ, которые они так добросовестно создают⁈

Я прикрыл глаза, еще раз проанализировал поведение Ибрагима во время пресс-конференции и пришел к выводу, что на ней он выглядел кем угодно, только не надеждой и опорой всего мусульманского мира, карающим мечом Аллаха и далее по списку очень претенциозных эпитетов, ежедневно пополняемому сотнями прикормленных блоггеров. Определившись с более чем вероятным мотивом поведения бойца, которого по-настоящему уважал, я представил себя на месте «кукловодов» и помрачнел:

— Черт, а ведь этот демарш ему не простят!

— А что ему терять-то? — желчно усмехнулась Ростовцева. — Он не может не понимать, что нормального будущего у него уже не будет. В смысле, если он пойдет у них на поводу. А значит, любой, даже самый рискованный шаг — это шанс выкрутиться…

Поведение Ибрагима на пресс-конференции и все, что с этим связано, обсуждали еще добрых полчаса. А потом из спальни вывалилась Танька, на ходу завязывающая поясок банного халата, и помогла сменить тему разговора:

— Я вчера никак не могла уснуть — думала над последствиями принятия того или иного варианта компенсации. И в конечном итоге пришла к выводу, что надо брать землю и затевать серьезное строительство.

Сообразив, что два последних слова выделены интонацией не просто так, я подобрался:

— Почему?

Голикова огляделась по сторонам, подошла к ближайшему креслу, подтащила его к нам и забралась на сидение с ногами:

— Человеческое мышление инертно. Поэтому даже после того, как объединение Земли завершится, большинство граждан нового государства будут судорожно цепляться за привычные идентификаторы, то есть, по делу и без вспоминать свою национальность, место рождения, вероисповедание и так далее. Да, идеологи Проекта постараются дистанцироваться от всего этого, но в глубине души тоже будут делить окружающих на своих и чужих. А значит, на подсознательном уровне постараются опираться на уроженцев своей страны, «заслуживающих доверия по умолчанию». В результате переселение нашей команды на Архипелаг Мечты однозначно вызовет неприятие — да, мы будем выглядеть космополитами, считающими Родиной всю планету, но при этом ощущаться предателями, рванувшими из России на территорию ее идеологического противника еще до того, как открыли границы! Ну, и нафига нам такое счастье?

— А в твоем варианте все выглядит правильнее некуда! — понимающе хохотнула Анька: — Денис заработал денег, завязал со спортом и начал строить солидное родовое поместье. А на остров, полученный в качестве гонорара за один из рядовых рекламных контрактов, перебрался только на время съемок. В общем, примерный космополит, но с корнями, которые хрен выкорчуешь!

Блоггерша ее веселье не поддержала — продемонстрировала нам с Аней активированную «глушилку», чтобы мы не вздумали тратить время на подбор иносказаний, и снова убрала девайс в карман халата:

— В свете того бардака, который начнется лет через пять-шесть, один из островов хорошо охраняемого архипелага, как место жительства, выглядит более чем перспективно. В том плане, что толпы пьяных, обкуренных или обдолбанных мародеров туда случайно не забредут. Ну, а всех остальных можно будет встречать со всем радушием, благо законодательство США не мешает превратить свой дом в маленькую, но очень зубастую крепость. К сожалению, у нас, в России, все намного сложнее. Поэтому, как мне кажется, тебе, Денис, имеет смысл включить режим вояки-параноика, озабоченного безопасностью своего ближайшего окружения. Причин беспокойства более чем достаточно, так что следующий шаг тебе надо будет сделать сразу после завершения саммита: позвонить Виктору Викторовичу и заявить, что мы уже определились с выбором, но хотели бы уточнить кое-какие важные нюансы. А на встрече, которую он наверняка организует, расписать свои планы на будущее. Только не ограничиваться одним уведомлением о выбранном нами типе компенсации, а признаться, что с самого детства мечтал построить родовое гнездышко, а сейчас, когда заработал на него денег и морально готов начать, вдруг понял, что ваши с ним недоброжелатели обязательно постараются наведаться в гости и отнюдь не с подарками на новоселье! Думаю, что он не только оценит подобный шаг навстречу и поспособствует с подбором правильного участка, но и поможет существенно раздвинуть границы допустимого нашим законодательством. Хотя бы за счет того, что намекнет, каким видит Уголовный Кодекс Объединенной Земли руководство Проекта…

Рыжова, вернувшаяся в сознание в восьмом часу утра и обнаружившая, что брошена на произвол судьбы, приперлась к нам с претензиями. Попытку свалить вину на ситуацию, требующую пристального внимания, сходу отмела и наехала на девчонок. В принципе, претензия звучала более чем логично. До первого же вывода:

— У вас совесть есть⁈ Как вы можете грузить Чуму каким-то дурацким планированием, зная, что всего через несколько часов он должен будет выйти на канвас против «абсолютно бесстрашной и фантастически выносливой машины для убийства»⁈ Пока есть возможность, радуйте его всем, чем можете. К примеру, моим роскошным телом!

Как и следовало ожидать, наглядная демонстрация «роскошного тела» вызвала шуточное возмущение двух других претенденток на мое внимание, и в гостиной началась битва не на жизнь, а на смерть. Что интересно, первые же мгновения противостояния убедительно доказали, что ничто человеческое нам не чуждо: Голикова «предала» Ростовцеву и, переметнувшись на сторону подруги детства, вписалась в самоубийственную атаку. А я, устроившись поудобнее, принялся подзуживать сцепившихся девчонок, язвительно комментируя каждую их ошибку. Что, конечно же, вышло мне боком. Нет, нападать на меня всем скопом дамы, естественно, не стали и отыгрались иначе: минут через сорок после побоища, завершившегося убедительной победой «одаренной», пригласили меня на завтрак. Я, как раз закончивший бриться, рванул на запах еще горячих сырников с клубничным вареньем и обнаружил, что для меня заказали овсянку и два сухарика!

Шуточная перепалка, после победы в которой Голикова вручила мне тарелку с «нормальным» завтраком, и солидная порция не только полезной, но и вкусной пищи, здорово подняли настроение. Думать о том, что от силы через час-полтора меня начнут рвать на части Горин, тренера и «наши» американцы, не хотелось от слова «совсем», поэтому, отвалившись от стола, я утащил девчонок в спальню, завалился на кровать и попытался расслабиться. Положил голову на живот Аньки, притянул к себе Лерку с Татьяной, закрыл глаза и… был вынужден реагировать на весьма своеобразное предложение напарницы:

— Слышь, Чубаров, а почему бы нам не поднять денег на моем Даре?

— Решила поучаствовать в автогонках?

— Интересное предложение! — хихикнула она. — Но в этом виде спорта я пока ни в зуб ногой. А в рукопашке не подарок. Особенно после инициации.

— Не подарок? — язвительно переспросил я, вспомнил, что она вытворяла во время последнего спарринга в Майами-Бич, и выдал куда более точное определение: — Я бы назвал тебя кошмаром. Причем для любого противника, включая меня!

— Так и есть! — поддакнула Таня. — Я анализировала записи ваших «домашних» боев и пришла к выводу, что ты просчитывала практически все атаки еще на этапе формирования, запросто ломала их рисунок, но почему-то доставала Дениса намного реже, чем могла.

— Щадила самолюбие любимого мужчины… — без тени улыбки сообщила Рыжова и, заставив Росянку застесняться, вынудила ее начать защищаться:

— Ты слишком опытен, чтобы рисковать, и слишком хорошо набит, чтобы лупить абы куда. Кроме того, почти все время работал со мной в обычном режиме. А в те редкие мгновения, когда врубал полную нынешнюю скорость, я успевала увидеть только начало комбинации. Вот и не будила лихо, пока оно тихо.

— Ань, ты чего⁈ — непритворно удивилась «альфа-самка». — Окажись на твоем месте мы с Танькой, вели бы себя точно так же. В смысле, получали удовольствие от процесса и тянули время работы в паре, как могли!

— Ваше коварство не знает границ! — «возмутился» я, но тут же прижал к себе обеих хитруль, чмокнул каждую в лобик и пару раз надавил затылком на брюшной пресс Ростовцевой, чтобы уделить внимание и ей: — А ты, солнце, действительно не подарок: хладнокровна, расчетлива, умна, бесподобно защищаешься от переводов на канвас, бьешь, как из пушки, и вынослива, как лошадь Пржевальского.

Как ни странно, придираться к последнему сравнению она не стала:

— То есть, Аннет Хофтейзер завалю?

— Однозначно! Вся проблема в том, что она дерется в полулегком весе, а сгонять семь килограммов для того, чтобы вписаться в эту категорию, я тебе не позволю. Уж очень негативно это сказывается на здоровье и женской красоте.

— Нет, чтобы поставить мою неземную красоту на первое место? — притворно возмутилась она, а потом посерьезнела: — Не напрягайся, сушиться я не стану ни за какие коврижки. Равно, как и делать карьеру в смешанных единоборствах. Я просто устала жить на всем готовеньком, поэтому хочу воспользоваться представившейся возможностью, чтобы ненадолго выглянуть из твоей тени, поспособствовать улучшению имиджа команды и помочь вам заработать денег на достойное будущее.

Сказать, что Ростовцева живет на всем готовеньком, я бы не смог при всем желании. Да, со стороны ее ежедневные труды на благо нашей компании должны были выглядеть слабовато. Особенно в сравнении с деятельностью Голиковой и Рыжовой, взваливших на свои плечи не только работу с двумя блогами и общение с фанатами, но и занимающиеся преумножением наших накоплений. Однако на самом деле это было не так. Мы с девчонками могли вкладывать душу в свои дела только потому, что всей бытовухой типа снабжения квартир и «дачи» в Майами-Бич продуктами занималась Анька. Параллельно с информационной безопасностью, удаленным контролем «Умных Домов», оплатой коммунальных платежей, моей личной физзащитой, «работой» моим секретарем-референтом, готовкой на всю ораву и так далее. Короче говоря, вертелась, как белка в колесе, все время между тренировками и вечерним воссоединением в спальне!

Все эти «мелочи», внезапно сложившиеся в единую картину, бросили меня в жар. Тем не менее, пороть горячку и извиняться за то, что допустил подобное, я не успел, вовремя сообразив, что в то время, когда моя экс-напарница занимается домашним хозяйством, мы с девчонками тоже не бездельничаем. Соответственно, вся наша деятельность описывается фразой «Каждый делает все, что может».

Это прозрение позволило примириться с собой и помогло подобрать нужные слова для правильной реакции:

— Ты пашешь как бы не больше, чем все мы, вместе взятые. Только у нас нагрузка более-менее творческая, а тебя заедает однообразие. Что не может не утомлять. Теоретически львиную долю твоих домашних обязанностей можно переложить на домработницу, но впускать в ближний круг постороннего я, честно говоря, побаиваюсь. Особенно в свете нарисовавшихся проблем. Перекинуть что-либо на Таньку с Леркой тоже не вариант: мое сегодняшнее обращение к фанатам наверняка вызовет неслабую ответную реакцию, так что с утра субботы и далее девчонки будут вешаться от переизбытка общения. А в понедельник им подгонят материалы по Проекту для проработки концепции пиар-компании, и эта парочка вообще выпадет из жизни. Таким образом, нам с тобой придется поднапрячься. В смысле, делить подготовку к боям и быт на двоих. Правда, эти выходные можно сразу вычеркнуть из-за свадьбы сладкой парочки, зато потом ты сможешь немного расслабиться.

Эмоции Ростовцевой полыхнули такой безумной надеждой, что мне стало не по себе:

— Раз «к боям», значит, ты не возража-…

— Неа! — ухмыльнулся я. — Более того, мне настолько нравится твоя идея, что я сначала переговорю с Алексеем Алексеевичем, а потом привлеку к организации боя тяжелую артиллерию в лице Линды и Ричарда Логана…


…Я догадывался, что решение Ростовцевой порубиться с нынешней чемпионкой «Овердрайва» заинтересует всех вышеупомянутых лиц, но не предполагал, что настолько сильно: свалив из моего номера без пяти десять утра, они вернулись обратно только в девять вечера. Пропустив и завтрак, и обед, и ужин. Ломиться в спальню, в которой я, вроде как, настраивался на бой, не решились, поэтому вручили Голиковой распечатку с существенно переработанным текстом моего обращения к фанатам, не сразу, но все-таки согласились со всеми ее правками и свалили собираться. В общем, последние полчаса пребывания в «Акинаке» я пытался запомнить идеально выверенные ответы на вопросы владельца промоушена. Почему «пытался»? Да потому, что альтернативные варианты, то и дело озвучиваемые не на шутку разошедшейся Рыжовой, звучали на порядок провокационнее и смешнее, соответственно, откладывались в памяти практически мгновенно.

Над самым последним, коротко, но очень игриво описывающим мои планы на будущее после ухода из Большого Спорта, я угорал даже после того, как проверил наличие оружия под левой мышкой, вышел в коридор и оказался в окружении четверки бойцов «Яровита». Флюгер с Витязем задавили в себе проснувшееся любопытство и вежливо промолчали. А Кречет с Триггером не постеснялись спросить, что меня так рассмешило. И нарвались на очередную шутку Лерки:

— Денис никак не мог настроиться на бой, и мне пришлось показать ему письмо одной из фанаток.

— Что пишет? — заранее улыбнувшись, поинтересовался снайпер.

— Предупреждает, что за чередой побед обязательно последует хотя бы одно поражение, и призывает не расстраиваться, когда все те, кто сейчас старательно изображают друзей и подруг, свалят в туман. Ведь она примет его любым. И будет любить двадцать четыре на семь, пока смерть не разлучит их.

Парни затараторили практически одновременно:

— Великодушно!

— Надо соглашаться!

— И ты до сих пор тут?

— А фотка этой красотки есть?

— Есть! — вздохнул я, с ужасом вспомнив целую галерею в жанре «ню», приаттаченную к письму. Правда, его мы получили еще на прошлой неделе, но это было несущественно: — И теперь я знаю, что мы с этой «красоткой» могли бы выступать в одной весовой категории. Правда, она вдвое ниже и в два раза старше, но это такие мелочи…

Грохнули все. А когда лифт остановилась, Костя, закончивший ржать самым первым, заторопился озвучить вердикт:

— Ну все, теперь ты точно не проиграешь!

Веселились и во время посадки в наглухо тонированные «Крузаки» и все время, пока из ВИП-зоны паркинга выезжали лимузины с охраной. А когда наши машины тронулись с места, и Кречет, севший за руль, вывел на монитор картинку с дрона, барражирующего между «Лужниками» и Смоленским бульваром, невольно посерьезнели: эта часть Первопрестольной стояла в сплошной пробке. И пусть набережные Москвы реки стараниями полицейских были совершенно свободны, от разноцветных «пятен» автомобилей, напрочь забивших все улицы, переулки и проходные дворы, рябило в глазах.

— С ума сойти, создается ощущение, что посмотреть этот бой рвется половина России! — в какой-то момент прозвучало по громкой связи.

— Дык дерется ж не абы кто, а «ЯРОВИТ»! — «объяснил» наш водила.

— Бывший! — поддела его Лерка, дала парню возмущенно набрать в грудь воздух и быстренько переобулась: — Хотя бывших «Яровитов» не бывает!

— Вредина!

— Есть такое дело… — хохотнула Рыжая, после чего задумчиво уставилась в окно, за которым изредка проносились автомобили, чудом прорвавшиеся на этот кусок Третьего Транспортного кольца:

— Через час-полтора встанет весь центр…

В динамиках акустической системы снова раздался голос Флюгера:

— Ничего, особо важные персоны, поселившиеся в самых дорогих отелях, прилетят на «конвертах», а все остальным придется пройтись. От ближайших станций метро.

В этот момент наш мини-кортеж ушел вправо, протиснулся в щель между двумя полицейскими внедорожниками и через пару десятков секунд оказался на Лужнецкой набережной. Тут пришлось ненадолго остановиться — какой-то особо доблестный полицейский решил покачать права и потребовал, чтобы мы вышли из машин. Трудно сказать, что он собирался делать дальше, но двое незаметных ребят в штатском, отиравшихся неподалеку, среагировали на это непотребство похвально быстро: не успел этот придурок потянуться к наглухо затонированному стеклу, не опустившемуся даже на миллиметр, как его повело в сторону и впечатало мордой в асфальт!

— Чувствую, его ждет воистину незабываемая ночь… — сыто мурлыкнула Анька.

— Лучше такая ночь, чем похороны… — философски заметил Кречет. — Потянись он не к стеклу, а к кобуре, пораскинул бы мозгами.

Я кинул взгляд на здание спортивного клуба «Slimfitclub», на крыше которого должна была находиться одна из снайперских точек, и мысленно согласился с прозвучавшим утверждением: промахнуться с такого расстояния было невозможно…

…До помещений, выделенных мне и моей команде, дошли без особых проблем. Да, были вынуждены убить десять минут на общение с руководством комплекса и Дворца Спорта, решившим лично встретить меня-любимого, но это было предсказуемо. Зато потом «доступ к телу» был закрыт для всех, кроме членов команды, и я, неторопливо переодевшись и «сдав» пистолет Таньке, отправился по привычному маршруту.

Мини-зал, оборудованный согласно райдеру, встретил меня тишиной и легкой прохладой. Впрочем, не прошло и трех минут, как в дверях нарисовался чуть запыхавшийся Тимур, кинул на гимнастическую скамейку полотенце и без лишних слов включился в работу.

Когда в помещение вломились Анька, Тихон, Рамазан и тренера, не скажу, так как разминался, стоя лицом к стене, а они не собирались тратить время на пустопорожнюю болтовню. Просто стоило мне закончить с общим разогревом, развернуться к центру зала и «затанцевать», как добровольные помощники заключили меня в круг и начали прощупывать легкими, но постепенно ускоряющимися атаками. При этом никто никуда не торопился, предельно добросовестно создавая рисунок «боя с толпой вполне материальных теней», который я придумал через несколько дней после инициации.

Первые четверть часа я не контратаковал вообще — ограничивался лишь уклонами и уходами от хорошо отработанных серий ударов, а потом нырял под руку, уходил за спину и переключался на следующего противника. Поймав нужное состояние, начал отвечать. Благо после первой же имитации апперкота в челюсть Тихона две предыдущие жертвы первыми нацепили на себя лапы и защиту. Через какое-то время ко всему вышеперечисленному добавились проходы в ноги. Тут классические боксеры мысленно взвыли, ибо бездумно выполнять страховки так и не научились, Ростовцева легко и непринужденно уходила от любой попытки провести тейкдаун, а борец мужественно терпел все, что я с ним вытворял.

Тренера тоже не бездельничали — еле слышным шепотом раздавали ценные указания тем, кто очередной раз отстрелялся и переводил дух перед следующим заходом, не давали мне заигрываться и, конечно же, следили за временем. А еще не дергались. Даже мысленно. Зная, что я не перегорю и не устану. Впрочем, в какой-то момент отправили меня постучать по мешкам. А когда сочли, что я достаточно «откалибровал» мощность удара, загнали на канвас и дали побросать Рамазана.

Последнюю часть этого этапа подготовки — работу в партере — взял на себя Грейси-старший и добрых двадцать минут вынуждал меня выкручиваться сначала из более-менее стандартных, а затем и из безвыходных ситуаций. Судя по эмоциональному фону, получая от процесса непередаваемое удовольствие. Кстати, приблизительно то же самое ощущалось и в эмоциях двух других тренеров: они были довольны тем, что видели, и были непоколебимо уверены в моей победе. Ну, а массажист, в руки которого я попал после завершения обязательной программы, фонил неуверенностью — как потом выяснилось, он дергался из-за того, что поставил на меня не только свои деньги, но и довольно крупную сумму, взятую в долг. Но сомнения в исходе поединка нисколько не мешали ему делать свою работу, поэтому я не дергался — дождался завершения процедуры, бодренько спрыгнул с навороченного стола, натянул футболку и теплую толстовку, протанцевал в соседнее помещение и «сдался» девчонкам.

Анька, в момент моего появления на пороге пялившаяся в планшет, на который транслировалась картинка с одной из камер Дворца Спорта, передала девайс Рыжовой, вскочила с дивана и серией атак добавила моему «танцу» осмысленности. А связки после третьей или четвертой коротко ввела меня в курс происходящего:

— Два из трех первых боев закончились досрочно, а Сослан Харебов только что задушил Кевина Монро.

Состояние, в котором я пребывал, не позволяло связно мыслить, так что я отрешенно порадовался за соотечественника Тимура и, уходя от следующей атаки подруги, сместился так, чтобы входная дверь оказалась в поле зрения. Алексей Алексеевич не заставил себя ждать — стремительно ворвавшись в комнату, сходу посмотрел на Таньку, которую считал главным экспертом по моему внутреннему состоянию, дождался ее утвердительного кивка и облегченно выдохнул:

— Все, пора!

Ростовцева мгновенно разорвала дистанцию и первой направилась к выходу. Я двинулся за ней, а Голикова с Рыжовой пристроились следом. В следующем помещении в процессию влились остальные члены команды, а в коридоре нас взяли в коробочку «Яровиты». В общем, к выходу на «мою» эстакаду, по которой предстояло спуститься к октагону, я шел под надежной охраной. Потом эдак с минутку «потанцевал» перед темным проемом, за которым бесновались фанаты, и с первым аккордом любимой композиции вышел под свет прожекторов.

Гулкий бас ринг-анонсера, продолжавшего заводить зал, как обычно, не слышал — смотрел только на восьмиугольник, у противоположной стенки которого уже разминался Ибрагим Темирханов, и пытался почувствовать его состояние. Этим же самым занимался до тех пор, пока не выбрался на канвас. Через какое-то время отвлекся, чтобы выполнить традиционные поклоны на четыре стороны света, но сразу после этого снова вцепился взглядом в фигуру дагестанца. Увиденное однозначно не обрадовало — он вел себя заметно более нервно, совершал много лишних движений, смотрел на меня мутным взглядом и никак не мог настроиться на бой. Ну, а то, что творилось в его эмоциях, было сложно передать словами: в них ощущались запредельная усталость и лютая ненависть, безысходность и чувство вины, дискомфорт на грани боли и эйфория. Впрочем, к моменту, когда рефери подозвал нас к себе, чтобы напомнить правила, Ибрагиму как-то удалось взять себя в руки и буквально на пару секунд стать самим собой. Увы, сразу после приветственного касания шингартами грустная улыбка, появившаяся на его губах, куда-то пропала, лицо заметно побагровело, а во взгляде появилась чертовски неприятная муть. Я дисциплинированно отошел к сетке, дождался следующей команды рефери и уже на втором шаге к центру восьмиугольника был вынужден смещаться в сторону от удара под названием супермен-панч, выполненного на очень хорошей скорости!

Следующая комбинация, начавшаяся с демонстрации джеба в голову и продолжившаяся лоукиком, за которым мне, вероятнее всего, должна была прилететь мощнейшая двойка, впечатлила не меньше. Ведь такого в арсенале базового вольника раньше не наблюдалось. Не наблюдалось и великолепно подготовленного удара ногой в печень с разворота. Но к этому времени роль наблюдателя мне успела надоесть, и я, влившись в движение дагестанца, оказался у него за спиной. Положение позволяло взять захват и выполнить коронный бросок прогибом, но такая контратака входила в список приемов, которые могли дать «экспертам по боевым искусствам» шанс обвинить меня в преднамеренном убийстве, и я ограничился обычной подсечкой под опорную ногу.

Темирханов, явно готовившийся полетать, на долю секунды опешил и оказался на спине. Но напрашивающегося добивания так и не дождался — я спокойно отошел к сетке и демонстративно опустил руки. Совсем ненадолго — стоило дагестанцу вернуться в стойку и рвануть в очередную атаку, как я отмахнулся от пристрелочного джеба, скользнул влево-вперед, показал начало зубодробительного свинга и как следует вложился в лоукик по нижней трети передней поверхности бедра!

Как и следовало ожидать, боевой коктейль, которым ширнули Ибрагима, полностью заблокировал боль от пробитого квадрицепса, но анатомию с механикой не отменил. Поэтому первая же попытка перенести вес на эту конечность закончилась падением. Выкатиться в стойку после переката он тоже не смог — левая нога просто не держала. Тем не менее, вторая попытка, можно сказать, удалась — дагестанец вернулся в вертикальное положение и даже поднял руки со сжатыми кулаками на уровень лица. Но без толку — рефери, оценивший его состояние, остановил бой и под возмущенные выкрики членов команды Темирханова вызвал на канвас врача.

С этого момента шоу пошло по сценарию, придуманному аналитиками Еремеева. Менее чем через две минуты после начала осмотра на помощь щедро проспонсированному специалисту, пытавшемуся сделать вид, что с Ибрагимом все нормально, примчались специалисты классом выше. Те самые, которым правительство доверило следить за состоянием здоровья членов саммита Большой Десятки. Они в темпе отодвинули в сторону «заряженного», сделали экспресс-анализ крови «пострадавшего» и взбесились. В смысле, один из них вызвал к себе бригаду, дежурившую в реанимобиле, а второй отобрал у ринг-анонсера микрофон и обратился к охране Дворца Спорта с требованием немедленно задержать всех членов команды Темирханова по подозрению в использовании запрещенных стимуляторов и покушении на убийство! Естественно, в зале начался жуткий бардак, но длился он недолго — сразу после того, как группу из тринадцати человек, украшенных браслетами не самого продвинутого дизайна, куда-то увели, а дагестанцу поставили капельницу, аккуратно переложили на носилки и унесли, единственный врач, оставшийся на канвасе, снова оккупировал микрофон:

— Дамы и господа, минуточку внимания! Хочу сразу расставить все точки над «i». Вне всякого сомнения, Ибрагима Темирханова пытались превратить в берсерка с помощью боевых стимуляторов, используемых военнослужащими спецподразделений в экстремальных ситуациях. Результат вы видели своими глазами — парень был полностью сосредоточен на поставленной цели, не замечал полученных травм и не чувствовал боли. Но самое неприятное не это: концентрация химии в его крови настолько велика, что без переливания крови и ряда еще более специфических процедур он должен был умереть в течение шести-восьми часов. Не знаю, кому это выгодно, зато уверен, что ни один здравомыслящий человек не станет подвергать свою жизнь опасности ради нескольких часов триумфа.

— То есть, вы хотите сказать, что Ибрагима использовали втемную? — спросил владелец «М-1 Global», пробившийся сквозь толпу из судей, членов моей команды и пары-тройки высокопоставленных функционеров, успевших подняться в октагон.

— Я считаю именно так. Но последнюю точку в этом вопросе, как водится, поставят следователи, которым будет поручено расследование этого преступления… — уверенно ответил оратор, а потом обратил внимание на меня: — Кстати, молодой человек, как насчет экспресс-проверки вашей крови?

Я, только-только натянувший на себя футболку и толстовку, без лишних слов закатал левый рукав.

Зрители, встречавшие возмущенным ревом каждую реплику этих двух мужчин, затаили дыхание. И не дышали все время, пока врач манипулировал навороченным девайсом и изучал полученные результаты. Поэтому вердикт прозвучал в мертвой тишине:

— Ваша кровь чиста, как слеза младенца. Не понимаю, как вы умудрились победить?

— Тренировался. Чтобы порадовать своих фанатов… — пошутил я и чуть не оглох от многоголосого вопля, раздавшегося с трибун.

Его «тогда от всей души поздравляю» разобрал по артикуляции, пожал протянутую руку, забрал микрофон и поднес его к лицу. Меня-любимого демонстрировали на всех экранах, поэтому зал затих.

— Так уж получилось, что младшего из братьев Темирхановых я знаю намного лучше, чем старшего. Но этого вполне достаточно, чтобы понять, чем они живут и к чему стремятся. Поэтому после завершения расследования и наказания виновных приму вызов на матч-реванш. Само собой, если Ибрагим захочет еще раз попробовать меня на излом. Кроме того, помогу ему с оплатой лечения.

— Достойная позиция! — уважительно сказал Питон и счел необходимым сыграть на публику: — Но Лачин — боец промоушена «ЭМ Один Глобал», соответственно, помогать ему будем мы. Впрочем, это дело будущего, а сейчас я хочу вспомнить о настоящем и исправить оплошность рефери.

Он вцепился в мою правую руку и под рев трибун вскинул ее вверх. Потом забрал у помощника чемпионский пояс и собственноручно пристроил на положенное место. А секунд через сорок жестом потребовал тишины и продолжил говорить:

— Поздравляю вас с очередной досрочной победой и спешу поделиться своими ощущениями. Если честно, то я слегка разочарован: практически все ваши прошлые бои представляли собой красивейшее шоу. А этот закончился как-то уж очень быстро и обошелся без тех самых острых моментов, ради которых мы, фанаты, так любим этот спорт. Я общаюсь с вами не первый раз, за время знакомства успел неплохо разобраться в вашем характере, поэтому задаю вопрос в лоб: Денис, почему вы завершили этот поединок настолько быстро и жестко?

Я сделал вид, что задумался, а потом выдал заготовленный монолог:

— Вряд ли я открою Америку, заявив, что во время боя большинство профессиональных бойцов действуют не от разума, а от ощущений. В данный момент, разговаривая с вами, я припоминаю, что обратил внимание на странную муть во взгляде Ибрагима и на его излишнюю суетливость. Но перед началом поединка мне было не до раздумий. После его начала — тем более. Ведь Лачин двигался заметно быстрее, чем я рассчитывал, и вкладывался в каждый удар. Последнее удивило сильнее всего, ведь боец такого уровня ни за что на свете не стал бы сжигать силы впустую. После захода ему за спину меня зацепила еще одна шероховатость — в тот момент, когда я вместо коронного броска прогибом сделал подсечку, Темирханова словно коротнуло. Чего тоже не могло быть, ведь он борется практически всю жизнь, а значит, не должен был зависнуть из-за того, что я не позволил провести наработанный контрприем! В общем, я ощутил потребность его притормозить и чуть-чуть перестарался, вкладываясь в лоукик.

— Пожалуй, я должен увидеть все это еще раз… — заявил он как только я замолчал, и дал команду операторам. Те вывели на большие экраны нужные фрагменты боя и показали их в приличном замедлении. После чего владелец «M-1 Global» удовлетворенно кивнул: — Что ж, теперь все выглядит предельно логично. Правда, насладиться красивым и длинным боем с вашим участием хочется ничуть не меньше. Поэтому хочу задать напрашивающийся вопрос: Денис, когда именно и в какой промоушен планеты вы планируете наведаться за следующим чемпионским поясом?

— Откровенно говоря, я уже добился всего, о чем мечтал, и теперь хочу уступить дорогу тем, кто пришел в этот вид спорта после меня…

Зал взвыл, неслабо шарахнув по нервам самым настоящим отчаянием, и вынудил меня прерваться. Продолжить объяснения удалось только минуты через полторы, когда зрители смирились с неизбежным и заметили мою поднятую руку:

— Но уходить надо красиво. Поэтому я посовещался со своими деловыми партнерами и решил порадовать всех любителей боевых искусств куда более изысканным зрелищем, чем обычные поединки…

— Вы нас заинтриговали… — заулыбался Питон. — Но делать настолько длинные паузы жестоко!

— Дело в том, что о событии такого масштаба должен рассказывать профессионал. А он почему-то переглядывается с госпожой Линдой Доулан.

Ричард Логан, легонечко простимулированный Алексеем Алексеевичем, мгновенно перешел в рабочий режим и уставился в камеру подлетевшего дрона:

— Дамы и господа, четырнадцатого ноября этого года в Лас-Вегасе пройдет турнир-восьмерка, в котором за пояс сильнейшего бойца планеты сразятся самые яркие звезды ММА, профессионального бокса и муай-тай. Да, вы не ослышались — самые яркие: хорошо знакомый вам Дэнни Чубаров, нынешний чемпион WBA Антонио Хосе Бланко, чемпион «Kard Cheuk» Наронг Банми…

С каждым новым именем, срывающимся с губ Ричарда Логана, глаза его коллеги из «M-1 Global» округлялись все сильнее и сильнее — он, отдавший этому бизнесу большую часть сознательной жизни, прекрасно понимал, какие деньги должны быть вложены в это мероприятие и сколько на нем можно будет заработать. Публика, собравшаяся в зале, дурела ничуть не меньше. И когда владелец «Овердрайва» озвучил последнее имя, восторженно взревела.

— Я разделяю ваши восторги. А еще хочу прилюдно поблагодарить Чуму за великолепную идею и готовность порубиться с такими выдающимися бойцами. Кстати, Дэнни, может, все-таки передумаешь и останешься в ММА?

Эта реплика была подводкой к следующей важной теме, поэтому я пожал плечами:

— Какой смысл? Я чувствую, что перерос смешанные единоборства, и хочу попробовать себя в чем-нибудь еще.

— Но ведь каждый серьезный поединок добавляет жизни остроты, а на планете хватает бойцов, с которыми не соскучишься!

— Вы не поверите, я не скучаю и со своими спарринг-партнерами: они прогрессируют параллельно со мной и при соответствующем желании могли бы сделать умопомрачительную карьеру.

— Что-то не верится!

— А зря… — нарисовавшись рядом со мной, сыто мурлыкнула Анька. — К примеру, мне лениво пробиваться к вершине, вынося девиц, научившихся более-менее уверенно бить по груше и бросать мешок, в принципе не способный сопротивляться. Нет, с той же Аннет Хофтейзер я бы, пожалуй, порубилась. Но сгонять вес, чтобы выйти на канвас, я однозначно не буду, так как довольна своей фигурой и не собираюсь превращаться в вешалку даже на несколько дней!

Ричард оглядел Ростовцеву с ног до головы, но не решился делать комплимент ее фигуре, поэтому хитро прищурился:

— Значит, если я организую бой без взвешивания, то вы согласитесь выйти на канвас против действующей чемпионки «Овердрайва»?

Она утвердительно кивнула:

— Да.

— А сколько раундов должно быть в этом поединке, три или пять?

— Можете вписать в контракт хоть десять. Все равно я положу Аннет тогда, когда захочу.

— Не верю!

— Зря! — усмехнулся я. — Впрочем, можете не только организовать бой, но и поставить крупную сумму на победу Хеллфайр…

Загрузка...