Право на жизнь

Глава 22 Морок

Оляна и сама не поняла, как так вышло. Она услышала Зов, а потом, стоило буквально повернуть голову в ту сторону, откуда доносился отчаянный крик, переместилась по тропе. Обычно для этого вообще-то требовалось приложить некоторые усилия, но не в этот раз.

Оляна словно попала в вязкий кисель, ощутив за мгновение сразу много мыслей и чувств. Планов и желаний. Страха и отчаянья. Не своих. Оляна чувствовала и слышала невидимое и быстро поняла, что это что-то весьма опасное, скрытое от посторонних глаз. И что там тот, кто зовёт её на помощь. Развеяв морок, она не сразу даже поняла, что происходит и как эта картина связана с тем, что она узнала. Радомилла, лежащая на крупном гладком камне, напоминающем алтарь Бейлор, а рядом — красивая женщина с рыжими волосами, цвет которых перетекал в сиреневый, а ближе к концам становился синим.

Появление прабабушки Костромы закрутило маховик событий. Нападение. Защита. Воплощение…

Радомилла стала иной и виделась такой же одержимой, как Бай когда-то. Морок, который занял тело её названной сестры и задумал уничтожить весь мир. И единственным желанием Оляны было остановить его. Спасти всех остальных. Сестёр. Бая, Хэя, Юлю… мам и пап, свой Род. Она могла. Оляна чувствовала это всем своим существом. Своим Даром. В этот момент. В этой точке сопряжения. В миг, когда Морок ещё совсем слаб… Бай много рассказывал о разных нюансах «захвата тела», в том числе и когда они стали практиковать объединение. Рядом находилась Кострома, из которой Морок пил силы, и Оляна была уверена, что прабабушка всё поймёт и сможет с её помощью уничтожить бога-разрушителя. Та женщина-Кикимора, что находилась рядом, уже начала строить тропу, чтобы бежать…

Времени на раздумья не осталось, и Оляна сделала свой выбор.

Видимо, всё же на роду у неё написано — пожертвовать собой ради близких, и Бейлор к этому подталкивала, и Ящер… А теперь-то уж точно иного выхода нет, и она постарается продержаться как можно больше, чтобы дать прабабушке время.

Пространство духа, где заточила себя Оляна, медленно, но верно сужалось. Но пока она и её Зверь держали свою оборону от Морока, тот не мог ни управлять их общим теперь телом, ни вырваться из него.

Уроки ритуалистики и шаманизма не прошли для Оляны даром, к тому же, по признанию их преподавателя Арджеша Буреславовича, у неё имелась семейная предрасположенность к таким наукам. И то, даже с такой родословной, только к концу шестого курса у неё стали получаться краткие соединения с тонким планом. А это место весьма интересное и полезное.

В тонкий план, который ещё иногда называли Гранью, можно было вызвать на беседу дух почившего предка или поговорить с другим людом, практикующим шаманизм. Такое сложное и капризное «ментальное средство связи», где договариваться о встрече нужно заранее, а разговоры отнимали кучу сил. Оляне так и не удалось, например, поговорить с отцом: только пару раз оставить послание, что с ней всё в порядке и она очень скучает. Впрочем, непонятно, не решил ли тот, что это просто сон, насколько она знала, шаманизм не практиковал даже папа-Богдан. Хотя Оляна до последнего ждала встречи… А теперь уже вряд ли дождётся.

«Ш-ш-ш», — предупредил её Зверь, выдыхая ледяной пар, который слегка увеличил границу. Оляна согласно кивнула и отсекла грустные мысли, которые, скорее всего, насылал на неё Морок, пытаясь вскрыть защиту.

Все они долго тренировались. Воскуривали травы, чтобы впадать в транс, медитировали. Некой «дверью» в тонкий план было личное пространство духа, откуда уже, самому отделив себя от тела, можно шагнуть на Грань. А ещё, здесь и жил её Зверь чьё тело она иногда заменяла своим.

Когда Оляна научилась попадать в пространство духа, то поняла, что уже находилась здесь короткие мгновения, в ту Коляду после шестнадцатилетия, когда познакомилась со своим Зверем. Необычным оказалось и то, что каждый оставался в этом пространстве таким, каким попал сюда впервые, так что на Оляне и сейчас была надета белая ритуальная рубаха со знаками Рода, та самая, которую она сама вышивала перед своей Инициацией.

Позже, когда она стала сильней, то смогла лучше разглядеть пространство духа, которое лично у неё представляло собой бесконечную «не мокрую» реку, внешне похожую на огромный галечниковый перекат в льдистой тьме. Сейчас вокруг этой реки стоял густой чёрный туман, который закрывал даже выход в тонкий план, видимо, чтобы её душа не смогла ни с кем связаться или даже шагнуть за Грань. И им оставался лишь относительно небольшой кусок пространства, который Оляна и её Зверь укрепили магией.

Теоретически здесь они могли находится очень долго, да и время снаружи и внутри текло иначе. Точней, Оляна могла контролировать скорость своей реки. И сейчас сделала так, чтобы каждая доля шла за три в Беловодье: она постарается выиграть как можно больше времени для прабабушки и остальных.

«Оляна-а-а…» — она напряжённо прислушалась.

Чёрный туман вёл себя неспокойно. Он вился, закручиваясь спиралями смерчей, яростными кольцами, словно змей, кусающий самого себя за хвост. Привычное журчание тревожил неясный гул голосов: чистый мужской и тонкий женский, словно бы та плакала… или молила о пощаде.

Радомилла…

Названная сестра с перекошенным от ужаса лицом появилась на границе, слепо тыкаясь в невидимую стену защиты. Видимо, она тоже уже бывала здесь, так как оказалась одетой в чёрную рубаху с красными знаками Морока явно ритуального кроя. На фоне тумана хорошо были видны лишь её яркие волосы.

— Сестра… Оляна… — умоляющим голосом позвала Радомилла. — Помоги мне…

— Не старайся, — хмыкнула Оляна. — Я вижу тебя насквозь, Морок.

Туман настойчиво лип к тонкой девичьей фигуре. А если присмотреться, то можно увидеть, что в волосах Радомиллы тоже змеились тёмные пряди, которые сползли с неё подобно гадам, что примечательно, вместе с чёрной расшитой рубахой, которая на миг замерла рядом с моргающей Радомиллой, втянула в себя весь чёрный туман округи, а затем обернулась мужчиной.

Высокий, жилистый, худой на лицо блондин с волосами до плеч посмотрел на Оляну холодными льдистыми глазами.

Ей всегда отчего-то думалось, что Морок — брюнет в цвет его магии, а глаза его как голодные злые зелёные болотные огоньки, а он неожиданно оказался немного похож на Бая. Только бледного и измождённого. Наверняка пребывание в Яви на «голодном пайке» без магии не принесло ему пользы. Но это не отменяло того, что планировал сделать Морок в дальнейшем. Голодный дух, который мог уничтожить и поглотить их миры… И думать о таком страшно.

Словно услышав её мысли, Морок растянул губы и ухмыльнулся острыми зубами, которые напомнили Оляне те «чудесные гребни», что забрали силы у Ящера.

— А?.. — пришла в себя Радомилла, затравленно оглянулась, на шаг отступив от Морока. — Ты… Вы… Вы же?..

— Господин твой, — чуть прищурившись, ответит Морок. — И судьба твоя — стать моим сосудом. Для того ты зачата и выношена, росла и сама возлегла на алтарь, — Морок коснулся рыжих волос Радомиллы, чуть их пригладив. — Таково желанье твоего Рода и матери. Покорись.

Оляна хотя и многое слышала и поняла там возле алтаря, но звучало всё это отвратительно. У них тоже вроде как «судьба» — стать жёнами Ящера, но родные помогали чем могли и…

«Ш-ш-ш», — коснулся её уха язык Зверя, и Оляна поняла, на что тот указал. Похоже, Радомилла всё-таки сопротивлялась и не приняла Морока всем сердцем и душой, не растворилась, не смирилась со своей неизбежной жертвой. А значит, теоретически есть шанс спасти названную сестру или хотя бы протянуть чуть дольше, чтобы дать родным время разобраться с проблемой. Это как та история с Дэном: пока тот был «внутри», Бай пользовался его телом с серьёзными ограничениями, чисто для переноса сознания. Да, мог говорить, двигаться, но даже магией в основном пользовался только Хэй, у Бая имелись с этим проблемы. А стоило ему выйти из тела, как Дэн очнулся. Но вот когда Дэн сдался и решил умереть — Бай стал полноправным хозяином и уже мог гораздо больше, в том числе и выполнять слияния без потери тела. Ему осталось только вернуть Зверя…

Оляна улыбнулась своим мыслям, она на миг забылась. И всё же, вероятно, именно из-за сопротивления Радомиллы Морок ещё не разметал пространство духа, а также ограничен в силах. Пришлось ему воплотился и начать уговаривать самому.

— Милла! Ты имеешь полное право на свои желания, свою жизнь и тело, — выкрикнула Оляна, отвлекая задумавшуюся названную сестру, пока её Зверь медленно погрузился в журчащую воду под ногами.

— Ты — обещанное мне дитя. Я в своём праве. Твоя мать так решила. Выбора у тебя нет, Радомилла. А вот её я могу пощадить, — Морок кивнул в сторону Оляны. — Ты хочешь этого? Могу даже наградить и сделать своей жрицей.

Оляну передернуло от таких «щедрых предложений». От одного постылого жениха не избавилась, а тут ещё новый нарисовался! Всем было известно, что Морок использует своих жриц культа как гарем, в том числе и для пополнения новыми девушками. Инцест в самом прямом смысле. Морок издревле спал с самыми красивыми своими дочерями, делая их матерями своих детей, а потом спал уже с теми.

Оляна ощущала страх посестры и её сомнения. Но прежде, чем Радомилла что-то ответила, выкрикнула:

— Погибнуть лучше, чем с тобою связываться! Не нужны мне твои благодетельствования. Не слушай его, Милла, твоими руками он хочет всех уничтожить, весь наш мир. Выпить его магию, чтобы стать сильнее.

Радомилла испуганно вздрогнула и даже отшатнулась от Морока, который её крепко схватил, поворачивая к себе лицом.

— А разве этот мир достоин жизни? — усмехнулся Морок, почти интимно прошептав это на ухо замершей испуганной птичкой Радомилле. — Разве тебя принимали в нём? Разве тебя любили? Или только насмехались и издевались? Разве тебя хотели видеть супругой? Или сестрой? Или подругой? Ты была одна. Ты страдала. Позволь мне избавить тебя от этих страданий. Я помогу тебе. Мы с тобой всех накажем. Всех, кто обижал тебя, кто не ценил тебя.

— Н-но… Я жить хочу… — слабо пролепетала дрожавшая как осиновый лист на ветру Радомилла. — И… я не хочу, чтобы все-все погибли…

— Не хочешь? — недоверчиво переспросил Морок. — Неужто хочешь ты предать свой Род? Не гоже Кикиморе идти супротив слова матери… Кто тебе все остальные? Никто. Я твой бог, твой отец, твой господин.

— У меня уже есть отец! — возразила Радомилла, кажется, к неожиданности Морока. — Отец признал меня и избавил от проклятья… От проклятья, что по твоей вине и произошло! А мать… Сделала разменной монетой без ведома батюшки. А я всё делала, как старшие велели: предавала, лукавила, подставляла, собирала информацию… Всё-всё… А разве хорошо это? Ничем хорошим это не обернулось! В Роду Горынычей жилось мне лучше, чем с родной тёткой, а я чёрной неблагодарностью отплатила, всё для своего Рода делала…

— Вот и сейчас сделаешь! — с угрозой сказал Морок, которому, похоже, надоело уговаривать, и он впился в губы Радомиллы поцелуем, который со стороны больше походил на попытку сожрать. Оляну даже слегка замутило.

— Милла! Ты уже умерла как Кикимора за свой Род, отдав им все долги. Больше они права не имеют тебя о чём-то просить или приказывать! — снова крикнула Оляна, заметив, как вокруг рта названной сестры появляются чёрные туманные жгуты. Невольно вспомнилась давняя традиция ставить обережный жест на рот во время зевания, которая в Яви, после разделения, трансформировалась сначала в перекрещивание рта, а потом и простое прикрывание ладонью. А всё потому, что злые силы могли проникнуть в тело через рот…

— Милла! — закричала Оляна. — Сопротивляйся! Не дай ему захватить тебя! Вспомни, чья ты дочь. Забери свою силу! Она твоя! Ты — дочь владыки морского, дочь Хранителя Восточного удела! Ты сможешь! Ай…

Она ощутила, что её запястья обожгло. На руках проявились брачные браслеты, которые внезапно открылись и выплеснули магию Ящера — Оляна чётко её ощутила. Когда она снова посмотрела на Морока и Радомиллу, то увидела, что названная сестра уже сама схватила тёмного бога за плечо, словно не хотела, чтобы тот останавливался. На миг показалось, что всё кончено, но потом Морок вздрогнул и попытался отстраниться от своего «поцелуя», а по его белобрысой голове прошла магическая водная волна. Чёрные жгуты отступили, втянувшись обратно. Явственно раздались звуки глотания.

— Ого… — пробормотала Оляна, и сама не ожидая от названной сестры такой прыти. Про силу она сказала наобум, но Морок не зря хотел именно тело Радомиллы, особенно после своего перерождения: та имела магическое сродство с магией Ящера, которую они откачали. А значит, теоретически, и сама могла её использовать и поглощать, как умел сам Морок, всё же по материнской линии Радомилла — его прямой потомок, получается. И всё же… Возможно, что не только её слова, но и странное поведение браслетов спровоцировали такой исход.

Оляна приготовилась, выплетая магическую сеть, не особо рассчитывая, что её хватит надолго, но это лучше, чем ничего.

Радомилла пошатнулась, отталкивая изрядно потускневшего духа. Теперь Морок стал полупрозрачным и не таким «весомым» по ощущениям.

— Сейчас! — скомандовала Зверю Оляна, и тот выскочил из реки, одновременно выдыхая ледяной сгусток.

Морок застыл, вмурованный в полупрозрачную глыбу, и стал и вовсе почти невидимым. Оляна живо набросила поверх шаманское плетение «ловца душ». Таким обычно снабжали амулеты, заселяя их блуждающими духами. Оляна сильно сомневалась, что подобное вообще задержит Морока, ведь обычные духи гораздо слабее бога, пусть и изгнанного. Но… обошлось. На какое-то время они справились.

— Я-а-а… я… — Радомилла хватала ртом воздух, словно задыхалась.

— Всё в порядке, — Оляна подбежала и обняла названную сестру, поглаживая её по спине. — Ты смогла. Справилась.

— Я справилась?.. — повторила Радомилла, а потом посмотрела на застывшего Морока. — Хотел моё тело себе забрать, а вот кукиш тебе с маслом! Я его только сама от отца получила, такое, как желала. И наказ суженого присмотреть, а я его ещё даже не встретила. Оляна права — я долги свои все выплатила, это ещё мне должны остались! Я заслужила быть свободной. Ищите другую дурочку!

— Да, похоже, что ты победила бога, — нервно усмехнулась Оляна от такой эмоциональной отповеди, опустив свои сомнения о вероятной временности такой победы. — Ты станешь героиней Беловодья… Если мы сможем выбраться, конечно…

— А где мы? — начала оглядываться Радомилла.

— В моём пространстве духа…

— О… поняла, я ходила на первую ступень шаманизма — для второй ступени «раскрытия дара» это надобилось, — кивнула Радомилла. — Но почему бы нам не вернуться? Это же… отсюда же можно вернуться?

— Я объединилась с тобой, чтобы не дать Мороку свободу, — объяснила Оляна. — Мы не сможем разделиться, пока он здесь. Точней, мы не можем оставить его без присмотра… К тому же непонятно, как разделиться так, чтобы он не ускользнул. Надо дождаться… чего-нибудь.

— Да уж… — вздохнула Радомилла. — А мы не можем как-то подать сигнал или на что ты вообще рассчитывала?

Оляна улыбнулась и промолчала.

— Что? — уставилась на неё Радомилла. — Хочешь сказать, что сделала это, не имея какого-то плана или возможности спастись?

— Я полагала, что моя прабабушка, государыня Кострома, родоначальница, которая видела, что произошло, сможет что-то решить, — уклончиво ответила Оляна. — Так что подождём, что там решат…

И они стали ждать.

— Оляна… — разбудила Радомилла… — Мне кажется, будто кто-то со мной разговаривает.

— Что? Кто?

— Может, это Морок? — взглядом показала на обледеневшую фигуру названная сестра. — Силу Кикиморам даёт Морок. Тётка говорила, что без его покровительства Кикиморы сходят с ума.

— А что именно ты слышишь?

— Не могу разобрать слова, — призналась Радомилла. — Просто подумала, а что если это… из-за того, что я…

— Взывай к силе отца в себе, в тебе её сейчас много, — подсказала Оляна и начала плести новое заклинание, чтобы обновить оковы тёмного бога.

«Оля-я… На-а-а… А-а-а!» — внезапно что-то услышала и она. Звук казался далёким, к тому же его приглушало постоянное журчание воды.

— Я тоже как будто что-то слышу.

— Смотри! Там кто-то есть! — показала на границу тумана Радомилла.

— Кто-то из-за Грани? — удивилась Оляна.

У неё сначала была мысль попытаться выйти на Грань, но она побоялась. Грань непредсказуема. Да и никто её там не ждал. А ещё важным аргументом «против» этой идеи послужило то, что если она покинет пространство духа, то потеряет контроль над скоростью своей воды, то есть после её ухода для Радомиллы мог пройти не один день, а то и месяц, а там… мало ли что может случиться. Оставлять названную сестру наедине с Мороком на неопределённое время показалось слишком рискованным.

— Это же… — удивлённо вытянулось лицо Радомиллы.

— Юлка!

— Вот вы где! — всплеснула руками Юля, которая щеголяла в летнике Белавы с гривной Авдотьи Лебедь Белой, светящейся в сумраке пространства духа.

Поддержите нашу историю лайком, комментарием или подарком! Будем рады любому, правда любому, даже очень скромному вниманию со стороны читателей: это вдохновляет и радует!