Повелитель крыс

II

Проснувшись на следующее утро после ночи, полной тревожных, но вполне приемлемых кошмаров, Григорий обнаружил, что электронная записная книжка лежит на письменном столе. Но ведь вечером он ее там не оставлял! Он убрал ее в ящик и снабдил охранными заклинаниями.

Устройство было включено, но экранчик его был пуст. Исчезли не только сделанные вечером записи, но и вся программа целиком. Григорий нажал несколько кнопок, но экран остался пустым. Все было стерто.

Николау пробежался рукой по взъерошенным волосам. Поломка записной книжки и исчезновение записей огорчили его, но не сказать, чтобы это было так уж неожиданно. Фроствинг был исключительно последователен.

Да и гадать о том, как это произошло, тоже не стоило. Скорее всего Григорий сам и стер записи. Такое происходило не в первый раз. Многие годы Григорий сжигал записи, сделанные от руки, не осознавая этого до тех пор, пока не обнаруживал, просыпаясь на следующее утро, дымящуюся горку пепла на полу и сажу на собственных пальцах. Многие годы он прибегал к тысячам всевозможных ухищрений в попытках сохранить записанное, но все было без толку, поскольку боролся он не только с Фроствингом, но и с самим собой. Он был орудием воли этого демона, тем инструментом, с помощью которого грифон не давал Григорию записать историю собственной жизни. Каким-то образом все его записи уничтожались. Он пробовал прибегнуть к помощи охранников — но и это не помогало.

— Неужели ты ничего не можешь мне оставить? — прошептал он, обращаясь к отсутствующему грифону, как обращался много, много раз. — Что я тебе такого сделал, чем насолил, что ты обрек меня на такие муки?

Он задавал эти вопросы чудовищу и лично, но Фроствинг, естественно, отмалчивался.

«Все как прежде, все впустую…» Григорий швырнул электронную записную книжку в корзинку для бумаг. Никакого проку не было от этого устройства. Наверное, его можно было бы починить, но ему этого не хотелось. Он приобрел записную книжку несколько недель назад и занес туда записи нейтрального характера — свои соображения по поводу кое-каких предприятий. Фроствинг на это никак не отреагировал, что вселило в Григория надежду. Он решил, что в конце концов отыскал техническое достижение, справиться с которым грифону не под силу.

Зря он так размечтался.

Когда же это все началось? И почему это началось? Даже по прошествии стольких веков он задавал себе одни и те же вопросы. Григорий Николау не помнил первого визита грифона — видимо, эти воспоминания были вторыми по счету из похищенных Фроствингом. Похоже, грифон, истязая свою жертву, не преследовал какой-то определенной цели. Миновало несколько столетий. Уж должна же была наметиться хоть какая-то разгадка, должна была наступить кульминация. Тем не менее Григорию по-прежнему оставалось единственное — жить дальше, претерпевая извечные страдания…

Память его носила фрагментарный характер, и все же он помнил отдельные детали своего путешествия по истории. Большей частью он странствовал по городам Европы, но посещал и другие страны, в частности, побывал в Азии и Африке. Время от времени ему попадалась работа, за которую он мог взяться. В другое время он прибегал к своим немногочисленным талантам, тому дару, которым был наделен, — редкой способности к шулерству в азартных играх и махинациям в сфере бизнеса.

Но Фроствинг всегда разыскивал его. Григорий частенько гадал: сам ли он выбирал маршруты своих странствий, или они были тайно продиктованы ему таинственным демоном.

Я повидал столько, сколько другие и не мечтали бы повидать, я наблюдал за тем, как человечество пробуждается из мрака темных веков, но мне нечего рассказать и показать людям! Шестьсот лет, а может, и больше, но у меня нет иной цели в жизни — я всего лишь игрушка в лапах создания, явившегося из Ада!

Почему?

Неожиданно Григорий ощутил нестерпимое желание поскорее покинуть гостиничный номер. Безусловно, не стоило тратить магический дар на такие мелочи, как очищение тела и смена одежды, но сегодня Григорий все-таки решил воспользоваться заклинаниями, о чем, впрочем, искренне сожалел. Душ по утрам приносил ему ощущение обновления, казался началом новой жизни. Конечно, это была иллюзия, самообман, но Николау предпочитал получать хотя бы такие маленькие радости от будничной жизни. На самом деле он не только мылся под душем по утрам, но порой по вечерам принимал ванну — тогда ему казалось, что он смывает с себя груз дневных забот.

Пижама испарилась и тут же сменилась темным деловым костюмом и темно-синим галстуком. День, похоже, предстоял прохладный, посему Григорий сотворил еще и длинный плащ поверх костюма. Пышные волосы Григория, магическим образом причесанные, накрыла шляпа с полями. В этом веке шляпы были не особенно в моде, но Григорий все же предпочитал ходить в шляпе.

Негромко звучала музыка. Смётана. «Хэйкон Ярл», симфоническая поэма. По какой-то причине, ведомой одному Фроствингу, музыкальные познания Григория оставались практически нетронутыми. Почему — это Григория не интересовало. Он просто радовался тому, что это так.

Николау оставил радио включенным на всю ночь — он любил засыпать под музыку. Перед тем как выйти из номера, он решил было выключить приемник, но потом передумал — ему показалось нестерпимой мысль о том, чтобы хотя бы секунду-другую пробыть в номере без музыки, которая была столь близка его сердцу.

А уже через две минуты он выходил из вестибюля гостиницы. Швейцар распахнул перед ним двери и приподнял фуражку. Григорий кивнул швейцару и тут же выбросил его из головы. Ему не терпелось затеряться в утренней толпе пешеходов и представить, что он всего-навсего один из них.

Их жизни были так коротки, так поспешны, так суетливы… Григорий засунул руки в карманы плаща и принялся на ходу разглядывать встречных и тех, что шли в одну сторону с ним. Да, эти люди спешили жить, они порой не достигали того, к чему стремились, и все же им можно было позавидовать. Большинство из них были хозяевами собственной жизни, собственного времени. Да, пускай порой они принимали неверные решения, но главное было в том, что они обладали пусть ничтожной, но все же хоть какой-то возможностью выбора.

У Николау выбора не было. Он не мог умереть. Он мог нанести себе какие угодно раны, но они всегда заживали.

Как-то раз, более трехсот лет тому назад, он предпринял попытку самоубийства. Он помнил об этом, хотя вспомнить, из-за чего решился на этот отчаянный поступок, помимо самой очевидной причины, не мог. И эти воспоминания были у него отобраны. Самоубийство Григорию, естественно, не удалось, а пережитая после неудачной попытки агония заставила его больше никогда не предпринимать ничего подобного.

Но еще страшнее пережитой боли были непрерывные издевательства и насмешки грифона, который не покидал Григория все время, пока тот выздоравливал. Крылатый демон не отпускал его ни на минуту. В некотором роде Григорий потому так старался поскорее поправиться, чтобы побыстрее избавиться от своего мучителя. Но никакой благодарности к грифону из-за этого он не испытывал. Если Фроствинг и желал ему скорейшего выздоровления, то только для того, чтобы получить возможность терзать его и впредь.

Григорий шагал по улице, и волнение его немного улеглось. Избавиться от волнения и тревоги насовсем он не смог бы никогда, но многовековой опыт подсказывал, что их можно снизить до более или менее приемлемого уровня. Долгая жизнь научила Григория одной очень важной мудрости: нет никакого смысла в том, чтобы сходить с ума после очередного визита грифона. Это и в прошлом никогда не приносило плодов, не принесет и сейчас.

Он шагал, минуя магазин за магазином, не обращая внимания на витрины, пока одна из них вдруг не привлекла его внимание. Григорий поравнялся с только что открывшимся книжным магазином. Взгляд его упал на атлас с картами окрестностей Чикаго. Обложка торжественно клялась в том, что атлас содержит наиновейшие сведения о Ветреном Городе — таково было прозвище Чикаго. Правда, главное об этом городе Николау уже знал: Чикаго — громадный мегаполис, размерами уступающий только Нью-Йорку и Лос-Анджелесу, однако при всем том по другим показателям держащий первое место. Например, здесь стояло самое высокое здание в мире — Башни-«Початки». Здесь можно было пообедать в одном из лучших ресторанов, знаменитых изысканной кухней. Во всем мире с глубочайшим уважением относились к достижениям гиганта среднего Запада в области масс-медиа и бизнеса. У Николау была масса причин избрать этот трехмиллионный город в качестве очередного пункта своих бесконечных странствий.

Григорий подошел к витрине поближе, более внимательно рассмотрел книгу, и вдруг у него появилась мысль касательно того, о чем он не задумывался с того дня, когда покинул Великобританию. Перед ним был сказочный Новый Свет, где царили чудеса науки и техники. Однако кроме того, он попал в страну иммигрантов, прибывших сюда со всех концов земного шара. Всякий, кто хотел начать жизнь с нуля, ехал в Америку. Всякий.

Николау решительно вошел в книжный магазин.

В маленьком кафе неподалеку от книжного магазина Григорий выбрал отдельную кабинку и уселся за столик. Из полиэтиленового пакета с фирменным названием «Крох и Брентано» он вынул не только атлас, но еще пару карт и книгу-путеводитель. Кроме того, в пакете было еще несколько книг — мистические романы. В последнее время он увлекался чтением литературы такого сорта, но они представляли для него исключительно личный интерес и никак не могли помочь в том, что он задумал сейчас.

Конечно, произнести заклинание было бы гораздо удобнее в гостиничном номере, чем в общественном месте, но Григорий не мог заставить себя вернуться туда так скоро. На самом деле это было глупо. Ведь, кроме него, грифона бы никто не увидел, так что Фроствинг в принципе мог явиться Григорию где угодно, в любое время — тут все зависело от каприза чудовища. Он запросто мог бы возникнуть перед Николау даже во время произнесения заклинания.

Григорий сглотнул подкативший к горлу ком. «Но все-таки, — утешил себя он, — не в его правилах возвращаться так быстро после очередного визита. У меня в запасе неделя, а может, и больше».

На самом деле было крайне опасно предсказывать поведение Фроствинга. Тот факт, что зловредный грифон похитил воспоминания о вчерашней встрече с ним, служил лишним доказательством того, что Фрост время от времени изменяет своим принципам.

И все же Григорию хотелось надеяться на лучшее.

Он гадал, с чего начать, когда возле столика возникла симпатичная молоденькая официантка, чтобы принять у Григория заказ. К ее фартучку не было приколото бирки с именем, она не сказала, как ее зовут, но хотя бы улыбнулась — и на том спасибо.

— Я чуть было мимо вас не прошла! — призналась официантка. — Принести вам кофе?

Григорий вспомнил, что с утра ничего не ел. Однако для осуществления того, что он задумал, лучше было не переедать. Тем не менее подзаправиться натуральной энергией не мешало бы.

— Нет, кофе не нужно, — отказался он. — Принесите мне чего-нибудь сладкого.

— Кока-колы, что ли?

Судя по тону, которым был задан этот вопрос, молоденькая брюнетка сильно сомневалась, что этот посетитель и в самом деле попросит принести ему кока-колу. Следя за выражением ее лица, Григорий почти что читал ее мысли: «Большинство людей, — так скорее всего думала официантка, — по утрам пьют кофе или сок, но некоторые чудаки предпочитают газировку». Реакция официантки позволяла заключить, что сама она к разряду чудачек не принадлежала.

— Да, пожалуйста, — отозвался Николау и после недолгих раздумий добавил: — И еще какую-нибудь булочку с начинкой.

— С корицей и сахарной пудрой подойдет?

— Это было бы великолепно.

Девушка сжала зубами шариковую ручку.

— Вы точно больше ничего не закажете? Понимаю, это дело не мое, только так питаться вредно для здоровья.

Григорий одарил ее улыбкой. Сколько в ней было сладости, а сколько горечи — это знал только он один.

— Думаю, жив останусь.

Официантка улетучилась. Григорий продолжил приготовления. Карты он развернул и разложил на столе. На одной из них был изображен центр города, на другой — его окраины. Глядя на карты, Григорий ярко представлял себе Чикаго в образе могущественного королевства, окруженного бесчисленными мелкими княжествами.

Он быстро пролистал путеводитель и отложил его в сторону. Дойдет очередь и до него, но попозже. Только он открыл атлас, как появилась официантка — принесла его заказ.

— Что-нибудь ищете? — поинтересовалась она, бросив взгляд на карты. — Я город неплохо знаю.

Григорий сдвинул в сторону карты и освободил немного места для напитка и тарелки с булочкой.

— Да нет, спасибо. Просто знакомлюсь с вашим городом.

— С Чикаго? Ну, удачи вам! Если какие вопросы будут, вы не стесняйтесь, спрашивайте, ладно?

— Спасибо. Можно, я вам сразу заплачу?

— Ну, если хотите… — Официантка сунула руку в кармашек фартучка и подала Григорию счет. Григорий взял у нее листок, мельком глянул и уплатил, присовокупив чаевые.

Девушка изумленно воззрилась на уплаченную сумму.

— Вы же мне чаевых даете почти столько же, сколько по счету положено.

— Сдачи не надо. И заказывать я больше ничего не буду.

— Ну, если все-таки решите, вы мне только рукой махните, идет?

Улыбнувшись на прощание, официантка упорхнула.

Григорий проводил ее взглядом. Девушка подошла к другому посетителю, и Николау невольно залюбовался ее красотой и молодостью. Время от времени он позволял себе короткие романы, но в этот раз об этом и речи быть не могло. Кроме того, он был не из тех, кто тратит магические силы на такие пустяки.

По крайней мере, насколько ему помнилось, он никогда таким не занимался. Насколько помнилось. Из-за неуверенности он задумался, но потом напомнил себе о том, что совершенно бесполезно переживать из-за поступков, о которых не можешь вспомнить.

Полистав атлас, Григорий нашел в нем карту, где были более крупно и подробно отображены и то место, где он находился сейчас, и окрестности отеля. Помяв книжку, он добился того, чтобы она не закрывалась, и положил ее поверх разложенной на столе карты.

Затем он принялся за булку и кока-колу. С едой он управился меньше чем за минуту. Во рту остался едва заметный сладковатый привкус, из-за чего Григорий пожалел, что заказал газировку. Ну ладно, с сожалениями можно было погодить. Сейчас главное было в том, что он ввел в свой организм дополнительное количество сахара. То, что для большинства людей являло собой усладу, вредящую здоровью, для Григория служило исключительно топливом, необходимым для того, чтобы не потерять силу.

Николау вытащил из кармана маленький амулет — вещицу ничем не примечательную, за исключением разве что возраста. Этот амулет он носил уже… уже… не меньше двухсот лет. Он представлял собой серебристую металлическую цепочку, на которой висел небольшой зеленый драгоценный камень. Амулет не призван был служить украшением — назначение у него было чисто функциональное. С его помощью Николау собирался определить, одинок ли он в этом городе.

Насколько он мог судить, магической силой он владел весьма посредственно. Он развил в себе массу второстепенных способностей — таких, как поднимание и передвижение небольших предметов или умение мгновенно менять одежду. Григорий умел также проникать в чужие мысли и влиять на них. Это занятие он терпеть не мог, но порой был вынужден прибегать к нему ради сохранения своего инкогнито. Не без труда, но все же ему удавалось переносить на небольшие расстояния и самого себя. У большинства обычных людей такие магические способности вызвали бы закономерный трепет, но сам Григорий знал, что они до смешного ограниченны. Вреда они ему приносили почти столько же, сколько пользы.

Откуда у него вообще взялись эти таланты, Григорий понятия не имел. На протяжении своей долгой жизни он часто размышлял об этом, и из многочисленных догадок самой достоверной ему казалась одна: подобный дар бывает свойствен тем людям, которые более тесно связаны с силами природы. Эти немногие либо усиленно тренировали свои способности, будучи в силу склада своей личности склонны к такого рода занятиям, либо просто были счастливчиками, владевшими своим даром в той или иной степени.

Существовали люди, обладавшие тем же даром, которым обладал Григорий. Некоторые из них были много талантливее его. Мало кому из них можно было доверять. Григорий избегал встреч с ними так же старательно, как избегал бы (если бы мог) встреч с пакостником-грифоном.

Кроме этих людей, существовала еще одна компания, которая сейчас очень интересовала Григория. Этих людей он хотел разыскать, но сомневался, что их так же легко обнаружить, как первых. Он даже не знал, присутствует ли кто-то из них сейчас где-то поблизости.

Григорий сжал амулет в ладонях, а потом, слегка разжав их, добился того, что камешек закачался на цепочке над раскрытыми страницами атласа. Николау в последний раз оглядел кафе, чтобы убедиться, что за ним никто не подсматривает, после чего, порадовавшись тому, что не привлек ничьего внимания, опустил голову, сделав вид, что углубился в чтение, и сосредоточился.

Камешек перестал раскачиваться, но не повис перпендикулярно странице. Он застыл под небольшим углом. При этом заостренный кончик камешка указывал точно в центр района, обозначенного на карте.

Покажи мне! — мысленно потребовал Григорий. — Я один здесь или нет?

Постепенно, не сразу в верхнем левом углу карты проступило крошечное пятнышко света — еле заметное, но устойчивое. Далеко от него, ближе к северному берегу озера Мичиган, засветилось еще одно пятнышко, более яркое.

Двое. А еще есть?

Возникло еще одно пятнышко света — на этот раз ближе к нижнему краю карты. Григорий склонился к столу, чтобы получше рассмотреть, что это за район.

Амулет резко дернулся вниз, словно сила притяжения в конце концов возобладала над ним. Три пятнышка света угасли. На миг над картой сгустилась дымка.

А потом… ничего. Дымка испарилась, и карта стала точно такой же, какой была до колдовства.

Но так не должно было быть! Не должно! Григорий испуганно оглянулся, боясь возвращения Фроствинга, но не почувствовал его присутствия, не увидел треклятого монстра. Не ощутил он и близости другого человека, обладающего магическим талантом — по крайней мере, насколько он мог судить, никого из таких людей рядом не было. Григорий осознавал, что его способности далеки от совершенства, но и умалять их он не собирался.

Что же случилось?

Отложив в сторону атлас, Григорий внимательно изучил полную карту города. На ней был изображен не только сам Чикаго, но и ближайшие к нему небольшие города и поселки. Николау сосредоточился и снова подвесил над картой амулет.

Сначала все шло, как в первый раз. Камешек качнулся и указал кончиком на центр города.

А потом почти молниеносно принял первоначальное положение. И снова карту заволокло дымкой.

Охваченный любопытством, Григорий торопливо отодвинул в сторону первую карту и принялся исследовать вторую.

Результаты оказались точно такие же.

Николау охватило неприятное чувство. Прежде ему никогда не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Ближайшие окрестности и весь город были словно накрыты каким-то покровом. С одной стороны, Григорию захотелось смыться из Чикаго немедленно, да и не только из Чикаго, но и из США, если потребуется, но, с другой стороны, им овладело любопытство. Именно любопытство делало его мучительно долгую жизнь более или менее сносной. Это свойство характера Николау грозило ему опасностями, но все же именно оно позволило ему на протяжении веков совершить десятки увлекательнейших открытий.

Пословица гласила: «Кошка погибла из-за своего любопытства». Смерть не страшила Григория, но были в жизни вещи и пострашнее смерти. Опыт общения с теми, кто владел магическими силами, научил Григория тому, что это именно так.

Он откинулся на спинку стула, решив немного передохнуть. Работа с амулетом отняла у него много сил, но сладкая газировка и булочка обеспечили его необходимыми дополнительными калориями. Невзирая на кажущуюся простоту этого заклинания, использование камня в целях поиска было одним из самых трудных магических действий, на которые был способен Григорий.

Убрав амулет в карман, Николау принялся складывать карты. Они еще могли ему пригодиться — хотя бы для того, чтобы не заблудиться в Чикаго. Он убрал атлас и карты в пакет и задумался.

Горькая правда состояла в том, что его положение вряд ли бы изменилось, куда бы он ни уехал. Всегда оставалась угроза присутствия других, появления грифона во сне. Куда бы он ни направлял стопы, от первого и второго ему было некуда деться. Поэтому Чикаго был не лучше и не хуже других городов. И потом — он ведь хотел сюда приехать. Он много читал об этом городе и восхищался им. Великолепное место и для бизнеса, и для жизни, не говоря уже о том, что этот город располагался в самом центре континента и мог послужить базой для путешествий по Северной Америке. К тому же в мегаполисе с почти трехмиллионным населением было бы легче скрыться от других. По крайней мере Григорию хотелось в это верить.

Только он успел убрать свои приобретения в пакет, как у его столика снова возникла официантка.

— Вы уже поели? Нашли, что хотели, или я все-таки наконец чем-то смогу вам помочь?

Григорий собрался было просто поблагодарить девушку за любезность и удалиться, но тут ему в голову пришла еще одна идея.

— Пожалуй, да. Не подскажете, где тут поблизости можно купить газету?

— А у меня есть «Трибьюн». И я ее уже прочитала, — сообщила официантка и указала в сторону стойки. — Собиралась выбросить, но если она вам нужна, я сейчас принесу.

— Но это совсем не обязательно!

Официантка улыбнулась. Черты лица у нее были какие-то несовременные, чересчур характерные, что ли, — в частности, нос слишком плоский, но на вкус Григория она была очень мила.

— Да ладно вам! — махнула рукой девушка. — Больше точно ничего не закажете?

После напряженной работы у Григория пересохло во рту. Да и сладость булки и кока-колы давали о себе знать.

— Стакан воды, пожалуй, но больше ничего.

— Сейчас принесу.

Она тут же возвратилась с газетой и стаканом воды. Николау поблагодарил ее и, невзирая на горячие протесты, заплатил за газету.

Большая часть разделов его не интересовала, как не имеющая отношения к тому, что он задумал. Точнее говоря, интересовал его один-единственный раздел, и в конце концов он нашел его. Объявления, публиковавшиеся в «Трибьюн», фактически являлись отдельной газетой в несколько страниц. Григорий отделил эти страницы от остальных и прочитал указатель. В начале публиковались объявления с предложениями работы. Это Николау совсем не интересовало. Его финансовое положение на сегодняшний день было прекрасное. Занимаясь для души писательством и поигрывая время от времени в азартные игры, коими умел слегка манипулировать, Григорий мог безбедно просуществовать еще как минимум полгода. Кроме того, у него имелись безымянные инвестиции в целом ряде предприятий, и некоторые из них он в ближайшем будущем намеревался изъять.

На самом деле нищета Григорию никогда особенно не грозила, что было одной из странностей его и без того слишком странной жизни. Григорий нисколько бы не удивился, если бы зловредный Фроствинг взял да и довел его до нищенского существования, превратил в бездомного бродягу. Но, видимо, это не входило в планы грифона.

Николау в который раз напомнил себе о том, что прогнозировать действия каменного злодея — напрасный труд. Фроствинг был по-своему безумен, а у безумия — собственные законы.

Придет время, и придется выбрать себе какое-нибудь занятие, вместо того чтобы дни напролет сидеть и поджидать очередного визита этого негодяя. Безусловно, Григорию вполне хватило бы на жизнь выигрышей в карты, но он предпочел бы работу. Она по крайней мере хоть какое-то удовлетворение приносила.

Наконец, сразу же после объявлений с предложениями работы, Григорий нашел то, что искал.

Практически во всех главных городских газетах по всему миру печатались такие коротенькие сообщения — для кого-нибудь или для всех читателей сразу. Одни люди благодарили Господа или какого-нибудь святого за сотворенное ими чудо. Другие искали сведения о каком-то человеке или событии и просили помочь им в поисках. Третьи объяснялись кому-то в любви. Короче говоря, в этом разделе можно было прочитать о чем угодно, если только содержание сообщения не оскорбляло издателей.

А если ты знал, где искать, можно было найти и сообщения для таких, как Григорий. Для избранных, владевших магической силой.

Кое-какая связь между ними была необходима. Современный мир предлагал для этого уйму возможностей, но газета была одним из самых надежных средств. Газету можно было найти почти всегда и почти везде. Нельзя было, конечно, назвать подобный метод связи таким уж конфиденциальным. Более важные сообщения передавались по другим каналам. Но и сведения, почерпнутые из газеты, могли оказаться весьма интересными.

Как бы то ни было, просмотр газеты дал Григорию столь же мало, сколь и возня с картами. Ничего. Ни закодированного послания, ни даже намека на чье-либо присутствие. Амулет показал, что в городе присутствует несколько других, но, видимо, никто из них не передавал сведений через газету. Но на самом деле это ничего не значило: может быть, просто на данный момент и передавать было нечего. Если на то пошло, Григорий и не думал идти с ними на контакт, если бы только обстоятельства не вынудили. Не трогай их — и они тебя не тронут. Большинство других уважали чужую личную жизнь.

Григорию было не по себе, но он понимал, что пора заняться осуществлением собственных планов. Он научился жить с постоянным страхом и тревогой. Пока этот город мог на время стать его домом — местом, где он мог бы поразмыслить, откуда мог бы действовать.

Века не состарили Григория, не размягчили его. Он все еще надеялся избавиться от своего истязателя. Быть может, в Чикаго ему удастся добиться этого.

Он печально усмехнулся. Порой это удивляло его — то, что надежда никогда не умирает.

Вернувшись к газете, Григорий поискал объявления о сдаче квартир и домов в аренду. Не мог же он вечно торчать в гостинице. В таком большом городе наверняка можно было легко снять квартиру или дом. Цена Григория не волновала — так или иначе, он намеревался найти то, что хотел.

Начал Григорий с квартир. Палец его быстро скользил по колонкам объявлений. Он читал со скоростью, невероятной для обычного человека. Закончив чтение, он бы помнил все, что нужно, и без труда отыскал бы выбранный адрес.

Однако примерно на середине страницы его палец вдруг замер.

Это было не сообщение — то есть на вид сообщением не казалось. И все же указательный палец Григория словно примерз к маленькому объявлению. Речь в нем шла не о квартире или доме, а скорее о посредническом агентстве.

«Дом, о котором вы всегда мечтали! Квартиры, пансионы и дома по всему Чикаго! Арендуйте или покупайте сегодня! Ждем вас в агентстве недвижимости «Дозорный» — самой перспективной чикагской компании в области риэлторства и лизинга!»

После зазывного объявления следовал еще какой-то текст, но Григорий сразу скользнул взглядом к адресу и номеру телефона. Они запечатлелись у него в сознании мгновенно, но на всякий случай он обвел объявление кончиком пальца, и оно, словно вырезанное ножницами, легко отделилось от газеты.

Григорий не мог объяснить, откуда взялось это странное чувство. Не сказать, чтобы им двигал сильнейший порыв, и все же ему очень хотелось посетить это агентство. Между этим риэлтором и Григорием существовала какая-то связь. Подобное ощущение посещало Григория не однажды, но тут явно было нечто иное.

Ловушка? Нет, вряд ли. Да даже если и ловушка — Григорий все равно решил разыскать риэлтора.

— Риэлторская фирма «Дозорный»…

Когда через пару мгновений официантка оглянулась, чтобы посмотреть, не закажет ли еще чего-нибудь стройный темноволосый мужчина, кабинка уже была пуста. Девушка остановилась у стойки и глубоко задумалась. Как же это он мог встать и пройти мимо нее так, что она этого не заметила?