Постигая прошлое (СИ)

Глава 20

Получается, передо мной то самое бревно, с помощью которого удалось спастись в самом начале пути. В тот самый момент, когда пришёл в себя, барахтаясь посреди холодной реки, обессилевший, замерзающий и вообще не осознающий кто я, откуда и каким образом оказался в воде в подобном состоянии.

Кстати, на последний вопрос не нашёл ответа до сих пор. Да и вряд ли найду. Разве что память вернётся также неожиданно, как и исчезла. Хотя, чем дольше здесь нахожусь, тем меньше верю в подобную возможность. Даже те, изредка проскальзывающие перед мысленным взором картины из прошлого и не до конца понятные сны, переставшие посещать последние несколько ночей, почти полностью стираются из памяти, оставляя жалкую тень толком неосознанных, но несомненно, моих, личных воспоминаний.

Ладно хоть семью вспомнил и теперь не забываю, как прочее. Пускай там всего лишь одна ожившая картинка о совместном чаепитии с женой и детишками, но картинка эта настоящая. Настоящая настолько, что кажется почти осязаемой. Случаются моменты, когда голову навещает сумасшедшая мысль, будто можно закрыть глаза, сделать шаг вперёд и оказаться на родной кухне в компании любимой жены и детишек.

Ну а самое главное то, что это воспоминание никуда не исчезает, подобно прочим обманчивым и призрачным приветам из прошлого. Оно остаётся со мной и как ничто другое мотивирует двигаться дальше вперёд, вопреки всем возможным и невозможным опасностям, лишь бы поскорее добраться до обозначенного на карте места.

— Пустой, кончай уж на корягу энту глядеть, как на девку красну, сбираца давай! — бородокосый, как обычно, не упустит возможности отчитать непутевого крестника, в очередной раз увлекшегося размышлениями.

— Эта коряга мне жизнь спасла. — ответил, хлопая рукой по бревну.

— Чегой мелеш?! Она нас чуть не утопила!

— Не, это не про сейчас. Перед тем как меня ваши дозорные на берегу реки нашли, я на этом вот бревне плыл какое-то время. Не будь его, точно бы утонул.

— Хех! Чегой прям то, можа не то?! — махнул рукой бородокосый. — Энтаких коряг вона по реке на кажну версту по пять штук.

— Не, я хоть и хреново себя чувствовал тогда, но этот вот сучок, видишь, как будто цифра девять на срезе. Его я точно помню. — проговорил, ткнув пальцем в памятную метку.

— Не, крестничек, я хоть сам не письму ни чтенью не обучон, но грамот повидал всяких, так энтаких буквиц ни в одной грамоте не видал! Кака ж энто буквица?! Кривундя верчённая, а не буквица! — ответил, хмыкая, крестный.

— Верно, незнакома буквица. Но, коли энту твою кривундю повертать, нижню завитушку убрать, да титло поверх добавить, выйдет сотня, то бишь Рцы. — Демьян, всё это время молчавший в стороне, неожиданно вмешался в беседу, приблизившись и вместе с нами разглядывая бревно. — А девать у нас будет Фита. Штобы её начертать надобно полный круг такото напополам поделить, но не чрез пояс делить, а ниже, по колено, почитай. Ну и титло поверх такоже, а то без титла Фита так буквицей и останеца.

Демьян сначала пытался на пальцах объяснить, как выглядят описываемые им Рцы и Фиты, но быстро бросил это бесполезное занятие, достал из — за пояса один из своих топориков и, расчистив от камешков небольшой участок, уже им начал выводить вышеозначенные фигуры прямо на влажном песке.

Глядя на его старания, начал вспоминать и я. Действительно, ведь на Руси в тринадцатом веке, про арабские цифры никто и не слышал. Все расчёты и записи чисел велись при помощи кириллических символов, добавляя над каждым из них плавно изогнутую черту — титло. Каждой букве соответствовало число: Аз — один, Буки — два, Веди — три. Хотя нет, Буки — это ведь из глаголицы, которой пользовались до девятого или до десятого века, точно не вспомню. Но принцип записи числительных и тогда был точно такой же. В кириллице же второй буквой была Веди, дальше Глаголь, Добро… Фита и впрямь была девяткой в кириллице, а вот в глаголице девяткой была земля, если не ошибаюсь, и писалась эта земля… Хм… Не помню, как она писалась. В глаголице вообще все эти их буквицы затейливо писались.

Но каков Демьян! Молчаливый крепыш вновь удивил, оказавшись не только мастером в обращении с топорами разных цветов и конфигураций, замечательным поваром, способным в походных условиях приготовить изысканное кушанье из подручных материалов, но ещё и знающим грамоту и счёт, учёным мужем, что в средневековье было редкостью даже среди знати, а о простолюдинах и говорить нечего. Сколько ещё талантов припрятано у этого, казавшегося со стороны медлительным и ленивым бездарем, таинственного мужичка?!

— Энто когда ты успел грамотеем то стать? — бородокосый не меньше меня был удивлён познаниями Демьяна.

— Да Таечка поучать взялася. — немного смущенно ответил наш талантливый скромняга. — Сказывает, што лишним знанье не будет. Никогда не знашь, што в жизни пригодица могет.

— Хех! И впрямь не знашь. — хохотнул крестный, хлопая Демьяна по плечу. — Эх, взялась за тебя Тайка! Теперича понимаю, чегой ты от её с нами сбёг! Тяжко стало от ученья то!

— Нет, ученье то мне в радость. Да и по Таечке тоскую уж. — не обиделся тот, но голосом отвечал предельно серьёзным. — А с вами потому што по иньшему никак. Она сказывала, што без меня мож и дойдёте до конца, но со мной оно вернее будет, пускай и голову мою сложить придёца на том пути.

— Вместе дойдём, Демьян, вместе. И головы тожить вместе сложим, коли не сдюжим. — проскрежетал бородокосый также серьёзно.

— Одного не могу понять, каким образом это бревно преодолело такое громадное расстояние? — прервал я повисшее в воздухе, пронизанное неясной тревогой, молчание. — Ведь отсюда до того места, где меня подобрали дозорные, не меньше сорока километров, в смысле два с половиной десятка вёрст. И всё это по петляющей реке с островами и мелями. Почему такое здоровенное, корявое бревно нигде и не за что не зацепилось? Почему его не выбросило волной на какой — нибудь встреченный по пути берег? Почему лишь миновав все острова и эту вашу быстрину, коряга застряла практически на ровном месте?

— Река принесла. Обнаковенно дело, чегой дивица да гадать. — риторически отнесся к неожиданно образовавшейся куче вопросов крестный.

Может он и прав, это мне мерещится в происходящем какая-то мистика и вселенские заговоры, а ответ до безобразия очевиден и прост — река принесла.

— Говоришь, от смерти спасла тебя коряга энта? — вновь вмешался в беседу Демьян.

— Вроде того. — не очень уверенно ответил я, обескураженный его голосом, неожиданно пропитавшимся непонятной, таинственной задумчивостью.

— Слова, што напророчила тебе Таечка помнишь?

— Нуууу… Что-то запомнил хорошо, а что-то похуже. — протянул я, лихорадочно пытаясь восстановить в памяти хоть какое — нибудь из предсказаний знахарки. На самом деле, как минимум половина из сказанного ею была благополучно забыта, а другая, незабытая половина, состояла из разделенных и разрозненных фрагментов предложений, с некоторой долей смысла, кое как соединяющей эти самые фрагменты. И, почему-то смутившись из-за своей забывчивости, добавил уже более похожее на правду. — Что-то помню, конечно, но в общих чертах, так сказать.

— Как жешь так то?! Энто ж для тебя было пророчество то, его надобно обеими ухами слухать, да на ус мотать! Таечка, опять же, старалася, тяжко ей тебя проглядывать — то было, сам помнить должон! А ты взял так вона запросто и позабыл всё! Негоже об таком забывать!

Не могу сказать, что слова Демьяна заставили меня в приступе раскаяния рвать волосы на себе, но неприятное чувство осталось, особенно если вспомнить, насколько вымоталась знахарка, пытаясь увидеть моё будущее. А я, несмотря на потраченные ею силы, так и не смог воспринять всё произошедшее до конца и всерьёз. Потому особо и не старался запоминать все её довольно туманно пересказанные пророчества и предостережения.

Только вот для Демьяна, искренне верящего в каждое сказанное прорицательницей слово, подобное отношение к предсказаниям наверняка видится настоящим святотатством. Казалось, что возмущённый крепыш готов прямо сейчас научить уму — разуму так наплевательски относящегося к их священным ритуалам меня. И науку эту он собрался преподать самым простейшим методом — кулаками. Хотя, это я, конечно, преувеличиваю. У Демьяна всегда такое выражение лица, что становится непонятно, хочет ли он спать, собирается улыбнуться или же планирует тебя прикончить на месте.

— Эх, крестничек! — добавил свою долю осуждения качающий головой бородокосый.

— Да, негоже такото. — повторил Демьян и добавил уже спокойнее и даже слабенькую тень полуулыбки добавил. — Ну ничаго, я ж тогда тожить с вами был. Почитай всё и запомнил.

— Всё?! — переспросил я недоверчиво, вновь удивляясь необыкновенно одарённому крепышу, в копилку талантов которого вот — вот должна была добавиться феноменальная память.

— Всё — всё! Я жешь всё, што кому Таечка пророчит, стараюся упомнить. А такого как с тобою у ей случилося, штоб после прогляда сама без сил наземь пала, вообще ни разу не видывал. Так што в энтот раз слухал ещё шибчее. А дале, как в путь двинулися, по сторонам глядел, да што бы не случилося, ейные слова припоминал. Вот и счас припомнил, когда об корягу вдарили. А уж как ты сказывать начал об том, што спасла тебя коряга энта, то понял я, што про неё Таечкой напророчено и было.

— Я тожить кой — чего на ум взял с её слов, токмо чего — то не припомню, штоб Тайка об каких — нито корягах пророчила. — задумчиво хмуря брови, произнёс бородокосый.

— Не о корягах, а о мёртвом древе пророчество было. — ответил Демьян и следующие слова проговорил медленно, при этом прикрыв веки и добавив в голос торжественности — Древо мёртвое, что жизнь тебе сберегло однажды, спасёт тебя снова!

— Хех, энто когда жешь оно его спасло во второй то раз? — после недолгой паузы, с усмешкой спросил бородокосый. — Когда мы из — за энтой коряги без лодки осталися?! Иль то, што скарб свой сберегли и до суши на ей довезли уже спасеньем щитать?!

— Скарб то не весь сберегли, с лодкой почитай большая половина утопла. Эх, скоко добра на дно ушло! — враз погрустневшим голосом ответил проснувшийся внутри Демьяна барахольщик.

— Да ну тебя! Мы в боевой поход, для блага и спасения всех людей отправилися, а ты опять токмо о добре и печешься!

— И то верно! — закивал тот в ответ. — В энтаком суръезном походе не знашь, што пригодица могёт, потому я и беру всего и всякого, да побольшее!

— Хех, Демьяша, знаю я тебя! Ты и без походов любишь добро сбирать, скоко не дай, всё мало! — шутливо погрозил ему пальцем крестный.

Демьян промолчал и вроде как даже обиделся сложив руки на груди, и демонстративно отворачивая насупленное лицо.

— Ха-ха! Ну што у меня за боевыя други таки?! Одного беспамятного крестником взял, думал уму — разуму научить, так тот энтаких делов натворил — наворотил, што меня вместе с им из родного дому выгнали! Ладно хоть с мечом славно управляеца. Второй тожить воин добрый, токмо любо ему отчего то добро сбирать, да с собою тащить, што твоей сороке. Токмо сорока лишь на то, што блестит падка, а энтот всё с подряд тащит! Есчё и обидчивый, страсть какой! И что мне с вами делать то в энтаком суръезном походе, с бедовыми такими?!

— Ну в бою то мы тебя не подведём, дядя Прохор! — ответил ему с улыбкой, понимая, что это его очередное подначивание озвучено, чтобы расшевелить надувшегося Демьяна. — Так что придётся и дальше идти вместе с нами, других у тебя всё равно нет. Да ты, кстати, и сам такой же бедовый!

— Я?! Хех, ну, крестничек! — оторопел бородокосый от неожиданности. — Чем жешь я то тебе не угодил?

— Да ворчишь всю дорогу, как старый дед!

— Хех, дак оно и верно, я жешь старенький дедушка и есть! — хохотнул крестный, изображая горбатого старичка, для пущей убедительности согнувшись и потряхивая, заплетенной в косу, бородой. — Седой вона весь, спина тяжестью лет согбена. Токмо посоха не хватат, штоб при ходьбе опираца, на ноги то уж нету надёжи.

Глядя на его дурашливые кривляния, Демьян, до сих пор пытающийся сохранять серьёзное выражение на лице, прыснул басовитым хохотом, замахал на бородокосого рукой.

— Вот и ладненько! А то удумал обижаца! — проговорил крестный, выпрямляясь и оглаживая чуть растрепавшуюся бороду. — Чегой ты об энтой коряге то сказывать хотел ещчё?

— Да особливо ничаго. Токмо об том, што спасенье и впрямь могло быть в том, што выплыть нам помогло с частью добра и что-то из энтого добра ещчё послужит для Пустого спасением. — продолжил Демьян прерванный разговор. — Правда, могёт и по иньшему быть.

— Энто как?

— Плывя и далшее по реке на той лодке, Пустой бы погиб. Тогда тожить выходит, што коряга, лодку повредив, жизнь евоную спасла.

Помолчали, обдумывая озвученные Демьяном варианты.

Если всё же начать на полном серьёзе воспринимать напророченные знахаркой предостережения, то возможна любая из версий. Хотя, мне почему — то казалась более реальной первая. Ведь передвижение по воде наоборот считается в Улье более безопасным, чем по суше. Разве что какой — нибудь шторм мог застать нас на середине реки. Но на реках вроде как не бывает штормов. Или всё — таки бывает? Эх, не моряк я, точно не моряк! В любом случае, даже если смертельную опасность таил в себе второй вариант, мы его благополучно избежали, оставшись без лодки. Выходит, единственное, что остаётся, это взять на заметку первую версию и приглядеться к экипировке, может и впрямь что — то из оставшихся вещей спасёт мне жизнь. Может, спецкостюм защитит от несущего смерть удара?! Или с помощью нового арбалета остановлю врага, схватка с которым грозит неминуемой гибелью?! Хотя это все чересчур очевидно, но кто сказал, что пророчества не могут говорить о банальном?

В любом случае, нужно будет попытаться вспомнить слова знахарки, хотя, можно и не вспоминать, а просто обратиться к ходячему звукозаписывающему устройству по имени Демьян, чтобы пересказал всё, что помнит и постараться запомнить самому. А ещё лучше записать. Вот только на чём?

Вспомнив о разгрузке, оставленной в качестве довеска к спецкостюму, потянулся к усыпанному карманами жилету. До этого момента особо не сосредотачивал внимание на хранящихся в нём ценностях, но теперь придётся покопаться. Заодно проведу ревизию, полученного от Бамбука, имущества.

Ничего сверхъестественного при обыске не обнаружилось. Пускай и не питал особых надежд обнаружить в миниатюрных кармашках крупнокалиберный пулемёт с запасом патронов, о котором мечтаю с момента первого знакомства с одержимыми, но отсутствие упомянутых Алисой тюбиков с лайт — спеком, помогающих при тяжелых ранениях, оказалось неприятным сюрпризом. Как я понимаю, подобной вещью должен быть экипирован каждый член группы. Если бы Бамбук совсем не носил с собой медицинские принадлежности, ещё можно было понять. Но перевязочные материалы и прочая, присутствовавшая в каждой аптечке мелочёвка, были на месте. Может, просто не взял с собой, в смысле забыл?! Или же наоборот, взял тюбики из разгрузки в тот момент, когда вытаскивал личные вещи перед тем, как отдать её мне?! Не думаю, что он оставил эту хрень для себя. В смысле, вряд ли у них на базе дефицит этого самого лайт — спека, если даже с белым жемчугом нет проблем, можно хоть ложками есть на завтрак, обед и ужин. Тогда тем более непонятно, зачем ему заниматься подобным?! Зачем намеренно лишать меня возможности повысить шансы на выживание при тяжелых ранениях?! А может в этом все и дело, может у Бамбука свое виденье ситуации, может ему не нужно, чтобы я добрался до места назначения живым и здоровым?! Надо будет этот момент обдумать при случае.

Несмотря на отсутствие шприцов с лекарством, компактный блокнот из плотной бумаги и пристегнутый к нему небольшой карандаш, тоже нашлись в одном из отделений разгрузки. Ну и славно! Ведь ради письменных принадлежность и затеял всю эту инвентаризацию. Вдобавок, большая часть обнаруженных в карманах предметов, оказалось упакована в герметичные полиэтиленовые пакетики, так что даже сушить блокнот после вынужденного купания не придётся.

Теперь можно будет расспросить Демьяна и с его слов, во всех подробностях, записать напророченные знахаркой предостережения и постепенно самому выучить их наизусть, чтобы в дальнейшем иметь больше шансов спастись. Собственное критическое мышление до сих пор не может воспринимать всю эту мистику всерьёз, но история с бревном заставляет отбросить скептицизм и недоверие. Неважно, каким образом Таисии удаётся видеть будущее. Если всё правда и её предсказания действительно помогут избежать гибели и добраться живым до заветной цели, когда всё закончится, постараюсь непременно вернуться к прорицательнице, поклониться и просить прощения за неверие в её чудесный дар.

— Демьян, — окликнул я крепыша, открывая блокнот и готовясь испортить снежно белую страницу записями. — Можешь вспомнить остальные слова Таисии?

— Могу, я ж сказывал, што всё помню.

— Эгей, вы чегой удумали? — проговорил бородокосый, окидывая взглядом происходящее. — Нам дальшее идтить надобно!

— Дядька Прохор, давай привал сделаем, ненадолго, одежду посушить бы. — попытался я остановить засобиравшегося в дорогу крестного. — Заодно поедим, наверняка не вся еда утонула.

— Съестное то я сберёг. — похлопал по лежащему рядом мешку Демьян.

— В пути обсохнете. — непреклонно ответил бородокосый, прихлебывая живчик из бурдюка. — Пожевать тож на ходу можно, иль до Красного торжища обожди. Есть в энтом поганом городище одна добра корчма — "Медвежий угол" — тама уж покушаем как следоват, да и передохнем маненько. Так што сбирайтесь и айда.

Ничего не поделаешь, придётся на ходу не только обсыхать и перекусывать, но и записывать слова знахарки, пересказываемые Демьяном.

Одного не могу понять, как можно было, лишь раз услышав такое количество устного текста, запомнить его целиком?!