Постигая прошлое (СИ)

Глава 16

Проснулись поздно. Что, впрочем, не вызывало удивления. С бородокосым проговорили до поздней ночи, потом выясняли, кто из нас лучше палкой машет. В итоге легли чуть ли не под утро. Правда, когда мы с крестным уже поднялись, дети ещё продолжали спать. Старший — Даниил лежал на спине посередине, а близнецы прижимались к нему с обеих сторон, обнимая старшего брата маленькими ручонками.

Когда я, поднявшись, на цыпочках пробирался мимо них, то услышал, как малыши синхронно и трогательно посапывают одинаковыми носиками.

Демьян встал раньше всех и, за то время, пока мы досматривали утренние сны, успел не только разжечь костер, но и, судя по разносящимся от котелка волнам будоражащих аппетит ароматов, приготовить завтрак.

Да уж, в такие моменты понимаешь, что хороший повар — важный и полезный член отряда. Недаром Таисия говорила, что без Демьяна нам не сдюжить. Действительно, что бы мы делали без его чудесного кулинарного мастерства?! Но, если совсем без шуток, пользы в бою от него наверняка будет побольше, чем от меня. Свое воинское умение Демьян наглядно успел продемонстрировать ещё вчера.

Было довольно тепло, особенно, если учитывать, что утро едва успело наступить. Необходимых и срочных дел, кроме как плыть к месту, обозначенному на выданной Линой карте, не наблюдалось.

Правда, с этим придётся немного повременить, сначала нужно пристроить детишек, забота о которых, так внезапно легла на наши плечи. А для этого нужно, как минимум дождаться, когда ребятня проснётся.

Неожиданно появившееся, свободное время, решил использовать с пользой, а именно немного освежиться, заодно и отмыться, а то скоро вонять начну. Уже который день бодрствую и ночую в непосредственной близости от реки, а толком искупаться так и не удосужился. Если, конечно, не считать ныряния за выпущенными из арбалета болтами, во время рыбалки.

Вода встретила прозрачностью и прохладой, последней было даже с избытком. Но, как известно, главное, преодолеть слабость теплолюбивого организма и окунуться первый раз с головой, а там уж тело само включиться в работу, компенсируя потерю тепла энергичной работой мышц.

Вволю помахав руками и почувствовав первые признаки усталости, остановился и, перевернувшись на спину, блаженно расслабился, раскинув в стороны руки. Теперь полежать так, насладиться уединенностью и покоем.

Ещё бы от, мельтешащего в голове, хоровода мыслей отдохнуть. Только как? Что бы ни делал, поток информации, обрабатываемой мозгом, остановить не получится, сколько не пробуй. Выключателя у этого процесса, к сожалению, нет. Можно, конечно, действовать радикально, разбежаться как следует, и стукнувшись хорошенько головой об угол одной из изб, полежать в отключке. Но это, пожалуй, будет не то.

Единственный известный вариант, заняться буддийскими практикам, пытаясь остановить беспрестанно возникающие колебания ума посредством углубленных медитаций.

Правда, по слухам, на то, чтобы полностью освободить разум от не дающих покоя, мельтешащих мыслей, вроде это у них называется достичь просветления, большинству из встающих на подобный путь последователей Будды, не хватает и жизни. Хотя, сдаётся мне, что нет никакого просветления и все эти их медитативные практики и всякие джханы не больше чем способ выманивания денег у, ищущих душевного покоя, людей.

Да уж, с размышлениями опять не туда понесло. Ну, мне не привыкать. Кстати, вот откуда у меня эти знания о буддизме? Я, что, в прошлом был буддистом? Судя по сделанным выводам, вряд ли. Тогда каким образом эти знания присутствуют в моей голове, при том, что сама история их получения словно стерта из памяти? Эх, вопросы, вопросы…

Кстати, вот ещё интересный вопрос, особенно актуально выглядящий сейчас, когда я нахожусь в реке не менее, чем в сотне метров от берега.

Бывают ли одержимые, живущие в воде?

Твари ведь вырастают не только из людей, но и из хищных животных. Например, из крокодилов. Они ведь и так здоровенные, а попав в Улей, переродившись, да отожравшись хорошенько, даже страшно подумать, во что могут превратиться! Хорошо, что в наших широтах крокодилы не водиться. Хотя, кто его знает, может сюда и из других стран люди и животные попадают… В том числе крокодилы.

Когда пришёл к подобному выводу, руки и ноги начали двигаться сами по себе, шустро неся тело к берегу. Купаться как-то резко перехотелось.

Всё же, перед тем как окончательно выбраться из воды, старательно пошоркал тело песочком, но уже на мелководье. Мыло тут, к сожалению, ещё не изобрели. Ну, ничего, грязь смыл и то ладно.

Пока я устраивал себе водно-гигиенические процедуры, юная часть нашего отряда успела не только проснуться, но, судя по уносящему опустевшие тарелки Демьяну, ещё и позавтракать. Ну да, семеро одного не ждут.

Проходя мимо, уже вполне освоившихся и повеселевших малышей, помахал им рукой приветственно. На что близнецы ответили довольными, улыбающимися мордашками и продолжили увлеченно копаться в песке.

Ребятня расположилась недалеко от навеса, под которым обнаружил, устроившихся за столом бородокосого и Даниила, сидящих друг напротив друга и негромко о чём то разговаривающих. Точнее, говорил в основном крестный, паренёк лишь изредка вставлял в его монолог скудные реплики.

— Вот и получаца, што мы без энтих одержимых тожить не выживем, потроха ихи нам не меньшее, чем хлеб нужны. Дажить большее, потому как без хлеба ещчё можно пожить две-три недельки, пояс затянувши, а без живчика и пары деньков не протянешь. — говорил бородокосый Даниилу, для наглядности потрясая перед ним бурдючком с заветным напитком.

На столе перед мальчишкой лежали горсть виноградин, несколько горошин и даже одна жемчужина, чёрная. Понятно всё, втолковывает пареньку знания, необходимые для жизни в Улье, заодно показывает получаемые из затылочных наростов трофеи. И, судя по расширенным то ли от страха, то ли от удивления, глазам Даниила, перспектива всю оставшуюся жизнь хлебать настойку из потрохов людей, превращенных Ульем в хищных плотоядных тварей, его не особо радовала. Правда, мальчишка, всё-таки старался не терять окончательно лицо и, что было сил, сжимал пытавшуюся отвиснуть, челюсть.

Любезно оставленная Демьяном порция каши и ломоть хлеба терпеливо ожидали моего появления тут же. Взяв миску, присел чуть в стороне, благо длиннющий стол, явно рассчитанный на гораздо большее количество едоков, чем было нас всех, вместе взятых, позволял расположиться на расстоянии. Отсел, кстати, не только потому, что не хотел мешать разговору, но, и чтобы бородокосого послушать, информация будет не лишней. У меня такого подробного и обстоятельного инструктажа не было, большую часть необходимых в Улье знаний получал практически на ходу. Так что может услышу для себя что-то новое.

Не услышал.

Едва лишь крестный успел озвучить рецепты приготовления живца, которые уже были мне знакомы, и начал перечислять ступени развития одержимых, как прибежавшая, вместе с вернувшимся Демьяном, малышня, подняла такой шум, что описание особенностей различных тварей пришлось резко свернуть.

Оказывается, трапеза вновь не ограничилась одной лишь кашой. На столе появился знакомый уже, изрядно закопченный от частого использования котелок. По аромату, доносившемуся из принесенной Демьяном посудины, можно было понять, что угощать нас повар снова будет взваром. Правда, помимо уже известных, по дегустированному ранее варианту напитка, ингредиентов, добавлены были ещё и кусочки фруктов. Ничего необычного: яблоки да груши, но малышня явно была в восторге. К тому же, в этот раз, и мёда было больше, хотя и раньше его количество во взваре казалось избыточным. Видимо, Демьян хотел угодить ребятишкам. Ведь для детей вкус еды или напитка, в первую очередь, оценивается по количеству сахара в нём.

Повар разлил взвар по кружкам, в первую очередь детворе, вылавливая для них черпаком побольше вареных фруктов, а потом и остальным.

— Ай! Голяцее! — обиженно пискнула малышка Забава, поторопившись испробовать ароматного напитка.

— Подуй, дулаце, не будет голяце! — сказал ей маленький Зосим, кривляясь и показывая язык, за что тут же получил нагоняй от старшего брата.

— Давай, лучше я. — еле заметно улыбнувшись, предложил Демьян. Подойдя к, сидевшим рядом, близнецам, он провел раскрытой ладонью над одной кружкой, потом над другой. Пар, поднимающийся от горячего напитка, неожиданно исчез.

— Теперича не горячий. Пейте. — все с той же неуловимой, но вполне довольной улыбкой, проговорил Демьян и развернувшись, вразвалочку потопал к дымящему в стороне очагу.

— Холодная. — сказала Забава, недоверчиво потянувшись к кружке и осторожно макнув палец в напиток, удивленно уставилась на брата.

— Брешешь! — выпалил тот в ответ, но повторив действия сестры, убедился, что и в его кружке взвар полностью остыл.

— Как это?! — спросил Зосим, удивленно хлопая глазенками.

— Пейте, не бойтеся. — усмехнувшись, произнёс крестный. — Энто у Демьяна дар недавно появился новый — холод, значица, могет наворожить.

— Дядя Демьян сто, волозей? — глядя на бородокосого взглядом, в котором смешивались страх и восхищение, спросила Забава.

— Все мы тута, в Улье, малость ворожеи, и дар у каждого свой. У иньших не один дажить. Дарами нам Улей помогат супротив одержимых выстоять, да и силы да проворства добавлят, особливо тем, кто не перву весну в Улье встречат.

Я, внезапно вспомнил, что аналогичный фокус Демьян провернул, когда Таисии стало плохо. Точно также проводил рукой над кружкой охлаждая горячий напиток, перед тем как дать его знахарке, но в прошлый раз я не стал сосредотачивать особого внимания на этом его жесте.

— Это как, чем дольше тут живёшь, тем больше силы добавляеца?! — начал уточнять Даниил, заинтересовавшийся новой информацией.

Ну да, ведь бородокосый ему только о страшных или неприятных сторонах жизни в этом суровом мире успел рассказать. А то, что есть некоторые плюсы, пускай и не слишком впечатляющие, Даниил не знал. Хотя, почему не впечатляющие?! Для парнишки возможность превратиться в могучего воина, к тому же обладающего сверхъестественными способностями — мечта, ради которой можно не только с неприятными аспектами Улья смириться, но и с чем-то похуже.

— Добавляеца, ещчё как добавляеца!

— Дедуска Пьехой, ты тозе мозес холодом дуть? — влезла в разговор Забава, под неодобрительным взглядом старшего брата.

— Не, не могу. — улыбнулся крестный.

— А сто мозес? — не отставала девчушка.

Бородокосый ответил. Не сказав при этом ни слова. Но малышам такой вариант ответа очень понравился. Близнецы зачарованно смотрели, как их кружки синхронно взлетели на добрых полметра над поверхностью стола, немного подвигались в воздухе, словно закружившаяся в танце пара, отчего стало непонятно, которая из кружек Забавы, а которая Зосима.

— Такото вона могу! — сказал бородокосый, опуская кружки обратно на стол.

— А что-то потяжелее можете поднять? — восхищенно поглядывая на, устроившего это небольшое представление, крестного, спросил парнишка.

— Могу, но не стану. Дар от тяжестей быстрее кончаца.

— Дедуска Пьехой, ну позаюста, есё подымите циво! — в два голоса загомонили малыши.

— Эх, чегой не сделашь ради ребятишек… — негромко проговорил бородокосый и в голосе его можно было расслышать тоску по, оставшимся в далеком прошлом, сыновьям. Но для несведущих была это тоска почти незаметна, да и длилась всего несколько мгновений. Уже через пару секунд крестный заулыбался всей своей бородатой улыбкой и хитро подмигнул нам Даниилом.

— А-а-а-а-а!!! Боюсь, боюсь! — закричал Зосим, внезапно поднятый в воздух прямо из-за стола.

— И-и-и-и-и!!! — тонко завизжала Забава, с которой случилось то же самое.

Правда, страх от неожиданности происходящего моментально сменился восторгом, а крики малышей наполнились радостью и озорным смехом.

— Я птицка-невелицка, летаю высокооооо! — весело напевала Забава, широко раскинув руки и болтая ногами.

— А я корсууун! Съем тебя! — грозно скорчив мордашку, включился в игру Зосим.

Мы втроём хлопали им снизу. Причём бородокосого совсем не смущало, что приходится делать несколько дел одновременно. В том смысле, что перемещение с помощью телекинеза сразу двоих ребятишек, наверняка требовало немалой концентрации. А он не только успевал хлопать, но ещё хохмил и хохотал, вместе с пролетающими над головой близнецами.

Видимо не только великим правителям древности, на вроде Юлия Цезаря и Александра Македонского, удавалось постичь таинственное искусство многозадачности. Передо мной живой тому пример — бородокосый телекинетик Дядя Прохор.

Крестный покружил детей под навесом, отправляя их в полёт вокруг, подпиравших крышу, столбов, делал резкие повороты, от которых малышня заходилась восторженным визгом. Затем также медленно, как и поднимал, опустил обратно на лавку, шутки ради поменяв близнецов местами.

— Дядь Прохор, што ж ты делашь-то?! Они ж малые совсем, а ну как напугаюца! — с тревогой в голосе проговорил прибежавший Демьян, как только увидел, со стороны веселье, творившееся за столом, а также над столом, и вокруг стола.

— Брось ты энто, Демьян, вона оне, довольныя сидят! — кивнул бородокосый в сторону радостно улыбающихся, дующих из кружек взвар, малышей.

— Да с их што взять — сорванец, да егоза, пара — два сапога! А всё ж таки надобно построже с ими! — произнёс детина, неожиданно взявший на себя роль воспитателя.

— Добре, Демьяша, добре! — примирительно сказал бородокосый, хлопая Демьяна по плечу и продолжил с улыбкой, указывая на большое блюдо, которое тот держал в руках. На блюде возвышалась приличная горка из каких-то, то ли тонких пирожков, то ли толстых лепешек. — Ты лучше вона чегой мне скажи, ты нас нынче вусмерть укормить надумал.

— Да энто я просто оладьев решил напечь ребятне, да самим угостица. Тут вона и медку нашел в погребе, цельный бочонок, с оладьями — самое то. — немного смущённо произнёс наш повар, поставив блюдо на середину стола. Также рядом примостил посудину, до краев наполненную, наполовину прозрачной, отливающей желтым, сладостью.

Малыши тут же похватали оладьи, толкаясь, помакали в миску с мёдом, при этом неизбежно измазав и пальцы в тягучем янтарном лакомстве, начали жевать, аж причмокивая от удовольствия.

— Пока тута на острове, домашнего отведать, а то незнай што дальшей то будет. — с улыбкой проговорил Демьян, глядя на довольные мордашки близнецов, азартно поглощающих оладьи. — Кончица по реке путь, там уж огня не разведешь, на солонине, да на сухарях будем.

Бородокосый с Даниилом не стали отказываться от угощения, ну и я тоже решил попробовать, хотя и одной кашей вполне насытился. Но исходящий от горки свежеиспеченных оладьев аромат заставлял руку против воли тянуться к угощению. В мед, правда, макать не стал, и во взваре достаточно сладости.

Ну ка, попробуем Демьяновы оладьи…

Хм, ничего так, правда пресноваты и соли не хватает что ли или ещё чего, не знаю, не спец я в дегустаторском деле… Но у Светки лучше были, никакого мёда не надо и так пальчики оближешь. Как сейчас помню, она оладьи печёт, а мы с мелкими вместе стол накрываем, да чай свежий завариваем. Детей вообще за уши не оттащишь от тех оладьев. Никитка в садике всем хвалился, что лучше его мамы никто оладушки не печёт. А Дашутка их называла… Как же она их называла?!

Стоп! Светка, Никитка, Дашутка — это ведь семья моя! Родные мои ребятишки и жена, любимая моя, сладкая моя! Я помню, помню их! Да как вообще я мог забыть о них?!

Помню!!!

Точно помню эти наши посиделки, на столе чашки с блюдцами, сливочник, сахарница, небольшие пиалки, которые Светка называла креманками. Креманки эти наполненны медом, сгущёнкой, смородиновым вареньем и сметаной. Ещё помню зелёные салфетки на белоснежной скатерти и старый заварочный чайник с аляповатой розой на боку. Из-за этой розы мне он жутко не нравился, а Светка упрямо не желала отправлять в кладовку, доставшуюся от бабушки раритетную вещь. Так мы с ним и проводили чаепития. И пусть ужасная роза продолжала красоваться на боку, свою работу, по завариванию ароматного напитка, чайник выполнял исправно.

После чая обычно…

Что же мы обычно делали после чая?! Только что ведь помнил!

Чаепитием воспоминания и ограничивались. Я мог вспомнить практически все, даже самые мелкие детали. Например, о том, сколько ложек сахара клала в чай жена — ни одной, она предпочитала несладкий. А вот попытки восстановить в памяти что-то, помимо этого совместного распития чая и поедания оладьев, неизменно приводили к пустоте, к той привычной пустоте, заполнявшей память на девяносто девять целых и девять десятых процента. Но теперь, в этом пустом, безбрежном океане утонувших воспоминаний появилась маленькая лодочка, в которой мы с семьёй вместе пьём чай и беззаботно болтаем о пустяках.

— Дяденька Пустой, вы циво плацете? — спросила малютка Забава, застыв с недонесенным до рта, оладьем в руке.

После прозвучавшего вопроса, все собравшиеся за столом тут же обернулись, чтобы убедиться в правдивости её слов. Крестный смотрел с удивлением, при этом не переставал вытряхивать крошки из бороды. Демьян хмурился, но во взгляде его можно было разглядеть маленький огонёк сочувствия и понимания, словно ему удалось вместе со мной увидеть частичку моего прошлого. Хотя, может это лишь показалось. Пытливый взгляд Даниила тоже сквозил сочувствием, но его собственная боль была намного сильнее. Малыши же уставились с непониманием и затаенным в глубине глаз страхом. Видимо, воспоминания об ужасах, произошедших в их родном доме, спрятались в потайных уголках памяти близнецов, но продолжали то и дело беспокоить неясной, беспричинной тревогой.

— Нормально всё, не переживайте, просто кое что хорошее вспомнил. — произнёс с улыбкой. При этом удивлённо отёр глаза и впрямь неизвестно когда успевшие напитаться солёной влагой.

Собравшихся за столом мой ответ вполне устроил. Малышня вновь принялась за оладьи, бородокосый продолжил объяснять Даниилу особенности жизни в Улье, а Демьян стоял рядом, думал о чем-то своём. Глядел я на них, но перед глазами стояла совершенно другая картина. Картина из непонятно насколько далекого, но несомненно моего, прошлого.

Светка расставляет на столе креманки, Никитка с Дашуткой помогают ей, таскают блюдца и маленькие ложки, а я… Я разливаю по чашкам горячий чай из заварника с жуткой, отвратительной, но такой родной и близкой розой на боку.