Последняя Осень. В осаде.

Глава 8

Глава 8

Воины в отряде Хелдора тренировались все более усердно – особенно усердствовали те, кто хотел отправиться с ним на вылазку, но был отвергнут. Пикинеры учились работать парами и тройками — тот прием, что пришел их командиру в голову, должен был быть отточен до бритвенной остроты. Ходить строем каждый из них научился. Сбивать вражеские копья они уже пробовали сотню раз, но лишним не будет повторить сто первый – потому как кроме налетчиков и гномов будут и другие противники, из Империи – а там иной ландскнехт орудует пикой дольше, чем иной новобранец прожил.

Пикинерам с их «оглоблями» приходилось тренироваться на старом месте, за воротами города. В жухлой, втоптанной в землю траве валялись сломанные древки пик, щепки, отлетавшие от щитов — что говорило об усердии дружинников.

Покуда простые солдаты и десятники, сдавленно ругаясь сквозь стиснутые зубы, пытались достичь совершенства, у сотников и сержантов, оставшихся в городе, был менее благодарный труд — слыханное ли дело, обучить тысячу новых защитников города владению пикой, да тут еще и Войт присылал своих - и чем меньше оставалось работы в полях, тем больше крестьян собиралось. Чтобы этих молодчиков обеспечить тренировочным инвентарем, весь подлесок в окрестных лесах попросту исчез. Пока ополченцы стирали в кровь руки о грубо отесанные жерди, все местные плотники были заняты делом — заготовить древки для пик, которые они будут использовать непосредственно в бою. Облегчало задачу то, что многим прибывшим раздавали вужи и скопированные у южан бердыши - с этим оружием у ополченцев ладилось больше.

- Дрова – руби! Сено – кидай! - что есть сил кричал на них Статли, показывая самые простые удары и уколы тем крестьянам – впрочем, получалось у них неплохо, ведь эти движения были знакомы каждому с малолетства.

Иногда Фиона, которая негласно была признана главным инструктором, отвлекалась от обучения и ходила на опушку, где к ней ласкалась черная волчица и ее подросший выводок. Люди не видели в том ничего странного – мало ли кто умудрялся приручить волка, - но вот эльфы, узнав об этом, стали относиться к воительнице с уважением и даже легкой опаской. Перед небольшой стаей лесных жителей они благоговели и старались не тревожить – где видели следы волчат и их матери – там старались не охотиться, чтобы не мешать.

Дружинники Майсфельда тоже продолжали упорную подготовку, потому как среди них все еще было немало новичков, которые даже не успели поучаствовать в настоящем бою - в Нейтральных землях противников оказалось не так много, так что новобранцам, плетущимся в хвосте, ни тягот сражения, ни славы не досталось. Приемы были простыми, незамысловатыми и, быть может, даже старомодными в сравнении с тем, как будут сражаться наемники. Но они были по-прежнему действенны. Ветеранов, занявших некогда этот город, оставалось не так уж и мало, и они охотно передавали новичкам все, что сами познали потом и кровью.

Не считая бойцов в отряде Хелдора, дружинников было около двух тысяч- лучников, арбалетчиков, щитоносцев, алебардистов, копейщиков. Некоторые даже, подобно Белке, все еще использовали метательные копья и топоры. Их высокая численность и способность справляться со всеми вызовами все еще делали их ядром Арн-Дейльской армии. Им и отражать приступ на стенах, потому как пикинерам там будет не развернуться, вылазки и контратаки тоже выпадут на их долю, потому как они более мобильны, чем остальные отряды, да к тому же и имеют хорошую защиту.

Теперь по плацу до самой темноты раздавались крики и треск дерева — опытные дружинники и новички азартно рубились деревянным оружием, попутно отрабатывая перестроения то в линию, то в несколько шеренг, то веером, то шилтромом. Карви лично следил за тренировками, и к вечеру его голос то и дело срывался на хрип — командовал он тоже лично. Вот и сейчас — одна отрывистая команда, после которой лейтенант едва не зашелся кашлем, и бойцы в черно-синих накидках мгновенно разбились на заранее оговоренные тройки — от того, как проворно они сделали это у неподготовленного человека зарябило бы в глазах — а после второй команды они приступили к командным спаррингам — каждая тройка против всех остальных — и так покуда без сил не упадешь на вытоптанную землю, или пока лейтенант не прикажет прекратить — и так, каждый день, при возможности и утром и вечером — до полного износа и отказывающих мышц. Не будь на них доспехов, к весу которых они попутно привыкали, и тогда с плаца близ Цитадели вереницей бы отправлялись раненые.

В это время у Майсфельда как раз гостил довольно важный человек - войско его, по сути, у него было уже даже поболе, чем было в городе.

- Ваши успехи поразительны, Войт. Ополчение, остановившее сначала налетчиков, потом попытку прорыва на наши земли, а потом еще вышедшее в поле и устоявшее перед рыцарской конницей… С вами опасно ссориться – усмехнувшись, добавил маркграф, подавая бывшему деревенскому старосте вино - тем оказывая ему огромное уважение.

- Кабы не хитрая наука, что показал им Хелдор – третьего бы не произошло, но в целом – хм, из столицы… - одобрительно хмыкнул Войт, пригубив бокал.

- А что, часто деревенскому старосте доводилось пить столичные вина?

- Ну-с… Подловили вы меня, задумчиво поскреб затылок мужчина. – И что теперь?

- Да ничего -Майсфельд пожал плечами – я знаю, что вы надолго отошли от дел, но… в стороне усидеть в такое непростое время не могли – а пробивались наверх ради общего блага, чтобы занять подходящее вам место.

- Ну скажете, пробивался – всем старостам лень было таким заниматься, говорили, мол Маркграфу своих солдатиков мало, вот, дескать, и играется. Но я-то сразу понял…

Майсфельд поглядел еще какое-то время в окно, прислушиваясь к грохоту на плацу, затем продолжил:

- Я с радостью еще побеседовал бы с вами о том, о сем, но пусть сначала о деле?

- Охотно.

- Как сюзерен на этих землях, я обязан впустить в город всех жителей, что пожелают, за стены города. Они работают – сеют, пашут, жнут… А я защищаю их. Так уж заведено.

- Гм… - Неопределенно сказал Войт.

- Но мы знаем, что, во-первых, всех укрыть я в городе и даже по крепостям и острожкам не смогу.Во-вторых, крестьянин надеется на авось и никуда частенько идти не хочет.

- Я начинаю догадываться, но дослушаю до конца.

- Спасибо. Мое предложение следующее. Противник придет, скорее всего, из-за реки, со стороны Грозда. По крайней мере, наемников, множество гномов, рейдеров и гвардию он уж точно не потащит в обход… Хм, выходит, либо вдоль гор из Стюрангарда, либо вообще через Фахро, поскольку… Через горы теперь не пройти. Разумеется, город будет осажден, и отделен от основных житниц, за которыми присматриваете именно вы. Основные силы он к вам не бросит, надеясь сковать нас осадой, но вот поживиться за ваш счет он постарается.

- Разумно.

- Все к этому шло и так, но договоримся – вы нам – принесете больше провизии, пока возможно. Заплатим и медью, и кузнечными изделиями, оружием – да хоть пряностями, что сами старосты и крестьяне хотят, то и будет. Люди пусть остаются на местах, защищают свои дома от мародеров и других напастей. Как только город возьмут в осаду… а этого точно не избежать - вы не должны пропасть. Ваши деревни - не просто поля и прокорм для моих дружинников. Выи есть Арн-Дейл. Не городские стены, не дорога на столицу – именно вы. И так или иначе, он выстоит.

- Ваши бы слова, Маркграф, высечь на золоте. Или хотя бы на меди. Чтобы помнили – искренне сказал Войт. – Это предложение мне по душе. Надеюсь, эта напасть нас оставит, и после этого мы сможем встретиться снова.. И обсудить, как быть дальше.

- Славно. Присылайте больше новобранцев – обучим. Самым упорным - пожалуем и оружие, и крепкие набивняки с подшлемниками. Так свой дом проще защищать.

- За оружие спасибо, ваша светлость, но кое-что вы забыли… - Улыбнулся Войт.

- Что-то упустил? – Насторожился граф – ну что же, говори.

- Мы сами присылаем в город стеганую броню, равно как и щиты и кожаную обувь для новобранцев

- Ох, я и запамятовал – растерянно сказал Маркграф.

- Земли цветут, благодаря вам. К такому сложно привыкнуть. Позвольте, я подолью себе еще?

Когда с делами было покончено, полилась неспешная, мирная беседа. В зал пытался явиться казначей, потрясая несколькими листами с «неотложными делами», но дремавший на спинке кресла ворон решил, что маркграфу надо хотя бы один вечер отдохнуть – едва вошедший, прокашлявшись, собрался обратиться к их светлости, бумаги оказались у хитрой птицы в клюве, а затем – на самой верхней полке книжного шкафа. Птица была удивительна умна – и столь же нахальна. Махнув рукой, казначей уселся рядом с беседовавшими и, устало вздохнув, достал трубку.

Ястреб и Хума заплатили высокую цену за спасение своих людей. Наступающие сумерки стали их союзниками – разрозненные отряды противника смогли-таки прорваться на перекресток, но арьергард, усиленный оставшимися неподалеку ополченцами, навалился на них с трех сторон. Налетчики в беспорядке отошли, а наемники не спешили приближаться к тяжело раненому, но опасному зверю. Небольшая заминка позволила беглецам отправиться полузаросшим и разбитым трактом к Пустошам.

Князь Фахро, как более старый и мудрый, лишь напряженно молчал, вглядываясь в контуры дороги и ведя чудом сохранившуюся лошадь на поводу. На ней, поперек седла, покачивался один из его раненых гвардейцев. Его колено выглядело совсем плохо - когда его преданный соратник выставил щит под удар гнома, тот рубанул его по слабо защищенной ноге. Если они не смогут устроить стоянку в ближайшее время, то он может остаться калекой.

Вскоре к ним навстречу приехала телега – та смогла забрать раненых: тех что едва могли идти, опираясь на товарищей. На смену к ним пришло два десятка воинов – кто в цветах Фахро, кто Грозда…Да какая же теперь разница. Хума, нехотя сев на лошадь, продолжил путь верхом, все порываясь уступить седло кому-то другому.

Ястреб хромал рядом, стараясь забыть о боли в распоротой ноге — кровь медленно сочилась через наспех наложенные повязки. В неверном свете убывающей луны кровь казалась черной и зловещей. Однако, едва он отвлекался от тянущей боли, как его мысли возвращали его в ту бойню, длившуюся с полудня и до наступления ночи — и о тех, кто в той ночи остался, не похороненный, забытый.

А сколько таких осталось по всем его владениям, когда они медленно отступали, цепляясь буквально за каждый камень- но тщетно: Князь Ястреб, один из лучших стратегов — отправляется в изгнание. Его лучшие воины были разбиты, перемолоты, искалечены – но долг свой выполнили исправно.

Дружина Ястреба слишком много на себя брала. Вопреки расхожему мнению — которое так крепко засело в головах простолюдинов, что его и не искоренить вовсе — они всегда первыми в бой вступали и, равно как и сегодняшним вечером, последними из него выходили. Теперь же отход был таким поспешным, что теперь доспехами его лучших воинов поживятся налетчики Теодорика.

Ястребу стало не по себе, когда он увидел кричащее обмундирование имперских наемников в сумерках: вид конечно у тех, по последней имперской моде выглядел весьма цветастым и несерьезным, но под яркими тряпками с пуфами и разрезами были отменные доспехи. А щегольские береты на головах тоже могли ввести в заблуждение — они привыкли носить такие поверх легких открытых шлемов. Полной противоположностью их дурашливому виду были устрашающие двуручные мечи, алебарды и пики. И самое главное – они их быстро настигали.

Судя по всему, противник, кое-как восстановив порядок, потянулся следом — и вперед выслал первыми профессиональных убийц. В отличие от набегавшихся за сегодня рейдеров и коротконогих гномов в тяжелых доспехах, они – шли очень быстро. Да, их было меньше, чем людей в арьергарде — причем раза в два или три, но много ли надо, чтобы посеять отчаяние в сердцах загнанных воинов и добить раненых. Факелы быстро приближались, а рейдеры, плетущиеся следом, похоже, приободрились и тоже ускорились. Ситуация становилась опасной.

Ястреб задавал воинам темп, идя впереди дружинников, превозмогая боль в колене. Ополченцы вместе с ранеными, что не поместились на телегу, были пропущены вперед.

Князь-изгнанник поравнялся с повозками, выстроенными по обеим сторонам дороги. Сначала он разозлился было, что от того дорога стала уже, и им никак не оторваться, но потом он приметил затаившихся в кустах воинов-ополченцев, а среди них, почти не скрываясь, стоял сын Хумы. Его нездоровая бледность проступала даже сквозь тьму, однако на ногах он стоял твердо. Гектор коротко кивнул и ему, и своему отцу, идущему чуть поодаль.

- Шире шаг! - Громко крикнул Ястреб, погоняя уставших бойцов. - Держитесь, еще немного -заверял их командир, поняв уловку княжича... Или подумав, что понял — настолько он был измотан.

Наемники быстро сокращали расстояние — Ястреб уже различал слова в их бравирующих песнях — что-то про головы отрубленных врагов, золото и утешение вдов. Самоуверенные, сволочи - хотя собственно, тому было основание.

Наемники дышали в затылок, но дружинники, проталкивая тех, кто мешкал у обозов, быстро их миновали.

- Давай! - крикнул Гектор что есть сил. По его приказу телеги сдвинулись, тут же звякнули цепи, которыми связали четыре подводы за дышла. Из-за бортов телег тут же высунулись ополченцы с взведенными арбалетами, к ним присоединились те, что разворачивали телеги.

Хума обернулся. Воины, преисполненные мрачной решимостью, тяжело дышали, пытались прийти в себя, вместе с тем готовясь к бою. Однако же, арбалетчики набились на телеги так, что там и яблоку было негде упасть — в три ряда, не меньше, слушая княжича с занесенным для приказа мечом. Ястреб обратил внимание, что Гектор едва не запнулся о борт, взбираясь к стрелкам, однако виду не подал.

Целиться была ни к чему — арбалетчики попросту направили свое оружие на свет, излучаемый факелами.

- Бей! - рявкнул Гектор, и несколько десятков болтов сорвалось с тетив.

Второй и третий ряд стрелков бил по наклонной, поэтому ударили по всему авангарду преследователей. Болты пробили бы легкие доспехи рейдеров, но снаряжение наемников оказалось прочнее — но арбалетчики первой шеренги целились точно в лица, подсвеченные факелами. Десятка полтора наемников упали, словно подкошенные, те, что стояли за ними, остались на ногах, стрелки могли услышать проклятие, изрыгаемые ранеными — все же доспехи этих наемников не были сплошными.

Продвижение остановилось, напиравшие рейдеры, до которых тоже долетела часть болтов, напирали на наемников, а те спешно перестраивались. Ополченцы взвели арбалеты и взяли их наизготовку, однако без приказа не стреляли.

Гектор зажег факел, яркий и стреляющий искрами. Он поводил им перед собой, чтобы наступающие увидели сцепленные намертво телеги, готовых к стрельбе ополченцев.

- Ни шагу дальше — крикнул он, что было сил - возвращайтесь к своим нанимателям. Наши люди и добыча, которой вы так жаждали, уже в паре часов пути от вас, а кто-то уже даже в паре дней. Мы — не единственный отряд, который может преградить вам дорогу. Вы будете брести во тьме, теряя ваших товарищей, вас будут ждать стрелы, копья, камни — но не достигнете своей цели. Вы не получите больше, чем вам заплатил Теодорик - но многих потеряете. Поэтому просто дайте нам уйти. А если нет — мы сможем сделать немало залпов, прежде чем вы подойдете ближе, после чего уже наши товарищи возьмут оружие из наших холодных рук.

Воздух буквально звенел от напряжения. Стоило шагнуть наемникам вперед — и болты сорвутся с тетив. А дрогни у кого-то из арбалетчиков рука и нажми на спуск — и наемники обрушатся на них со всей своей яростью. Им заплатили щедро, и они могли бы продолжить сражаться, ибо к этому их обязывал кодекс. Но кодекс не обязывал их погибать глупой бессмысленной смертью в попытке настигнуть бегущих в Пустоши крестьян.

В строю наемников послышался тихий лязг металла, вперед, держа перед собой лишь факел и правую руку, вышел один из них. Факел подсвечивал более вычурное одеяние, чем у остальных, а через плечо на нем висела ярко-красная лента. Полумрак скрывал его лицо, огонь оттенял его надбровные дуги и выдающийся вперед подборок.

- Я командир кондотты «Стальной медведь». Несколько моих братьев убиты, есть и те что серьезно ранены. Можно ли такое простить?

К Гектору обратилось лицо противника, из-за игры света на месте глаз были лишь черные провалы. Тот гордо вздернул голову, выдержав вид столь леденящего душу лика.

- Нашей слабости вы бы уж точно простили. Не сдвинь мы повозки и не останови мы вас — вы перешагнули через наши трупы и пошли бы дальше.

Его собеседник усмехнулся.

- Да, слабость и глупость мы чуем за версту. Хорошо, если мы уйдем, за нами еще целая толпа. Что дальше?

- Кто не уйдет, по тому будем стрелять. Пока мы говорим, раненых относят все дальше, и все больше воинов переводят дух для следующей схватки. И послан гонец, чтобы сообщить о том, чтобы ополченцы готовили новое заграждение.

- Вы оказались хитрее Теодорика — не без уважения произнес тот. И то что вы готовы сражаться за своих людей — делает вам честь. То, что вы делаете это с умом, опять же... Хорошо, мы уйдем. Медведи, кругом! Расположимся в руинах!

Недовольно ворча, наемники, подбирая убитых и раненых товарищей, повернули вспять. Рейдеры, не смея им препятствовать, растянулись вдоль обочины, уступая им дорогу.

Командир наемников какое-то время стоял, глядя на сцепленные телеги меньше чем в полусотне шагов от него. Казалось, он встал, впав в задумчивость, но на деле он смотрел, не сваляют ли арбалетчики дурака и не соберутся ли они выстрелить им в спины. Когда он заметил, что стрелки опускают оружие и убирают болты в сумки, он кивнул, добавив.

- Надеюсь, коли мы вновь встретимся, ты используешь уже в качестве оружия свой меч, а не язык. И между нами не будет этих чертовых возов. - Командир кондотты (Гектор предположил, что это что-то вроде наемной дружины) развернулся вслед за своими людьми.

- Быть может, в следующий раз я смогу купить твой меч?

Командир наемников встал как вкопанный, медленно обернулся:

- У нас контракт до зимы, а там дерзай — Командир пожал широкими плечами и пошел прочь, дав знать, что разговор окончен.

- Кажися, отбрехались — подытожил один из ополченцев, поднимая арбалет к верху и дрожащей рукой смахивая пот с лица.

Увидев, что наемники повернулись вспять, у других охоты лезть на рожон резко убавилось. Гектор, тем не менее остался следить за дорогой.

Арьергард, наспех перевязавшись, двинулся дальше, а Гектор и его арбалетчики, убедившись, что рейдеры ушли прочь, двинулись следом, оставив обозы поперек дороги. Для верности они вытащили из подлеска несколько сколоченных наспех «ежей», чтобы охотников ломать впотьмах ноги и вовсе не осталось.

С тех пор прошло не то два, не то три часа, а перевязка на ноге Ястреба, сделанная дрожащими неопытными руками ополченца, который все твердил о жене, которая была на сносях, пропиталась кровью и начала сползать. Скорее бы добраться до лекарей в обозе, однако поди определи, как далеко они ушли... И как долго стелется эта доселе заброшенная дорога?

Еще через час ночного марша стало ясно, что быстро им ушедших вперед не нагнать. Оставалось надеяться, что, хотя бы люди Хумы уже нашли, где встать лагерем... Было принято сделать небольшой привал.

Бойцы повалились прямо там, где их застала дорога. Многие из них были так измотаны, что холодные камни их ничуть не пугали — а те, у кого оставались силы, расселись на траве, подернутой ночным инеем. Вряд ли теплее, но хотя бы мягче. Отдыхающие наскоро перекусили, делясь в полутьме нехитрой провизией — в основном это были недоеденные утром или днем пайки. Эта незамысловатая трапеза, пожалуй, каждому из них казалась вкуснейшей в их жизни — просто потому что дожить до нее им оказалось ой как непросто.

Гектор услужливо поднес факел к Ястребу, протягивая тому чистую материю. Князь, поблагодарив, боясь сдирать старую повязку, просто плеснул на нее что-то горячительное из полупустой фляги — скорее не для очистки раны, но для очистки совести. После этого новую материю он повязал поверх начавшей подсыхать повязки — и у него появилось лучше, чем у того нерасторопного помощничка, хотя перевязывать самого себя ему было непривычно. Тот, впрочем, все равно был поблизости, давая «ценные» советы. У Ястреба уже не было сил, чтобы послать того куда подальше.

- Интересная задумка с телегами – перебив говорившего, Ястреб обратился к Хуме.

- Такими телегами и спаслись, когда Арн-Дейл на помощь явился. Перестроились возле них, да и подрезали хвосты этой нечисти.

- Вам на помощь пришел Хелдор?

- Ну, не только он. Но дрался, мой сын говорит, свирепо.

- Везде поспевает… Не ровен час, надорвется…. – князь вздохнул – как я.

Около получаса — вот и весь отдых. Ястреб и Хума боялись, что бойцы попросту уснут, а наутро к раненым присоединятся напрочь простуженные — их вояки так устали, что могли, не думая растянуться на холодных камнях, не подумав о последствиях. То тут, то там раздавалось недовольное сопение и бормотание, но люди построились довольно быстро -головой каждый понимал, что нормально они смогут отдохнуть только на нормально обустроенной стоянке.

Весь остаток пути главным врагом путников была усталость. Она наливала свинцом ноги, припорашивала веки песком, сводила челюсти уставших людей, не давая им перекинуться и парой слов. Люди продолжали брести в мельтешащем свете факелов под звяканье и скрип снаряжения и звук собственных шагов, который все больше походил на обессиленное шарканье.

К счастью для них, лес начал редеть — свет факелов стал бледнее. Деревьев становилось все меньше, и люди обнаружили, что наступили серые предрассветные сумерки.

На небольшой поляне был лагерь – в том числе там был лазарет, и булькающая похлебка, и даже старательно расстеленный лапник. Ястреб и подоспевший Гектор, наскоро поев и перевязавшись, так и легли на импровизированные лежаки, едва скинув сапоги – вповалку со своими товарищами. Хума, едва не упал ничком, слезая с седла, но заботливые воины подхватили старика, и постелили ему в телеге соломенный матрас – пожалуй, самое роскошное место для сна, что можно было здесь вообразить.

Проспали до полудня – а временный лагерь уже сворачивался. Еще день пути и еще одна ночевка дались с трудом, но самое страшное было позади. Дорога была практически пустая, почти все, кто мог, уже выбрались в поисках нового дома.

Ближе к полудню следующего дня лес, казавшийся уже бесконечным, начал редеть. увидев просвет, люди сами того не желая ускорили шаг, а когда заметили поднимающийся за опушкой дым от множества костров, в колонну изнуренных людей вернулись разговоры и робкие, тихие смешки. Отдых был рядом.

Ястреб привык дыму не доверять — так могло и что-то дымить после пожара. Однако, когда голова их колонны, несшая раненых, оказалась у самой кромки леса, он услышал возгласы. Как всегда, по возвращении из похода — крики радости и облегчения перемежались с судорожными расспросами и плачем. Кому-то в лагере их возвращение принесло облегчение, кому-то -горе... Выйдя из леса, Ястреб обратил внимание на женщин, толпящихся у дороги и ищущих глазами своих родных и близких. Колонна перед ним растворялась — раненых вели на крики лекарей и фельдшеров, уже расположивших госпиталь чуть в стороне от дороги. Временный лагерь беженцев располагался на небольшом взгорье, и, если чуть пройти вперед, он сможет получше осмотреться. Рядом с ним показался Хума. Не сговариваясь, они пошли через лагерь — дальше по дороге.

По обеим сторонам дороги расположились палатки — где побогаче да попросторнее, где были совсем ветхие, изрешеченные дырами. Однако неравенство, которое имело место в прошлой сытой, спокойной жизни, было здесь совершенно неуместным. Бывший купец мог поделиться с бедняком одеялом, а небогатый горожанин мог угостить истаскавшегося в пути немолодого дворянина сделанной на костре похлебкой. Сейчас они были на самом краю — а дальше — или они уцелеют, или погибнут все вместе — так какое же теперь дело до вчерашних дрязг? Быть может, на новом месте они смогут начать сначала.

По периметру лагеря бродили часовые — на вид скорее бодрые, чем усталые — многих ополченцев Ястреб загодя выслал сюда. В битве им поучаствовать не удалось, но, несомненно, охрана мирным людям была необходима — кто знал, что их тут ждало. Про местных жителей ходили самые разнообразные слухи.

Подойдя, к крутому обрыву, бывшие правители остановились, озираясь. Дальше на север и восток деревьев было мало — потому их взгляд, ни во что не упирающийся, остановился только на горизонте. Солнце вошло в силу и подсвечивало все это великолепие.

Чуть опустив взгляд, Ястреб обратил внимание на развалины небольшого города неподалеку.

- Определенно, там должен быть колодец, или родник, не будет лишним послать туда людей — задумчиво произнес Хума.

- Они под грудой камней, на это уйдет уйма времени — не согласился Ястреб.

- Я не вижу пока тут рек или озер... быть может, это вариант пока единственный.

- С чего ты взял? Можно пройти чуть дальше, и...

- Я не уверен, что мы сможем выдвинуться куда-либо в ближайшую неделю, а там будет еще холоднее.

- К чему ты клонишь?

- Мы отвечаем за тысячи людей, среди которых около половины и самих себя то не прокормит. Зимы тут не скажу, что мягче, даже наоборот — потому что это... Пустошь. И мы ничего не знаем о местных. Скольких мы потеряем, слоняясь по степям с таким количеством голодных ртов.

- Торчать здесь тоже не станет лучшим решением, может, мы сможем найти что-то... получше. Возможно мы обнаружим целое подходящее городище, или хотя бы взгорье.

- Послушай, Ястреб. Один -два перехода люди все же бы сдюжили. Пошлем людей в обе стороны, разведать местность вдоль кромки леса. Всадник за два дня преодолеет немало верст... а там, глядишь, сможем наткнуться на другое место.

- Твоя правда, Хума. До самых крепких морозов время еще есть, потому лучше немного подумать, чтобы не вышло хуже. И отдохнуть.

- А еще… - старый князь задумчиво посмотрел под ноги – трава жухлая, но снега еще нет. Вместо того, чтобы косить врагов придется заняться... Травами.

- Я, право, даже бы до того не догадался. Надо брать у Пустоши все, что дает…

- Господин Ястреб! - к князю приблизился один из его воинов. Ах, этот, что всю дорогу донимал его разговорами и прескверно наложил повязку.

- Да? К делу.

- Моя жена... Ну того... разрешилась.

- От чего?

- Ну, это самое, от бремени.

- Поздравляю. А теперь можно...

- Так нет... Надо это... поприсутствовать...

- Это еще зачем?

- Ну, на новом месте первый ребенок. Нельзя пропустить. Добрый знак, говорят.

- Так и чего?

- Повитуха грит...Пуповину надо вам отсечь и имя дать.

Ястреб вздохнул.

- Как не вовремя. Идем.

- Да как же невовремя, раз рождается ребенок в новых местах значитца все, самое плохое позади. Это как... Кота в избу пустить!

- На этом мне присутствовать не надо будет?

- Да не, зачем. Но если хотите, у нас котик есть, Полосатик, так с женушкой сюда и отправился, хотите покажу потом?

Ястреб лишь раздраженно отмахнулся, а вояка ускорил шаг, уйдя вперед и расчищая своему правителю дорогу.

- Полосатик, чтоб его.– Выругался Ястреб. Хума двигавшийся вместе с ним, лишь покачал головой. - этот стражник, по-моему, блаженный, конечно я хочу зайти к его жене и поглядеть на котика. А потом пригласит на обед, не иначе. - не унимался он — еще в дороге меня достал, а сейчас с него станется треснуть жену по пузу, только чтобы она так своевременно родила.

- Полно тебе, Ястреб, как выспишься, посмотришь на это иначе. Да и люди должны ощущать наше участие, особенно сейчас. Так что как бы тебе не пришлось присутствовать на закалывании поросенка в канун зимы. Ну и первый шмат князю, конечно же.

- Ну...

- Будем добрее и терпеливее, к счастью, ты можешь какое-то время снять с себя венец неустрашимого военного вождя. Всему свое время.

- Кажется, он сюда зашел. - Будто его не слушая, произнес Ястреб у полога шатра. Глубоко вздохнув, вошел внутрь. Хума, решив, что без него он поведет себя неподобающе правителю, пошел следом.

Бывший князь Фахро, едва зайдя внутрь, растянулся в улыбке.

- Какой у нее крепыш родился. Помню, мой Гектор был таким. Моя жена им гордилась... Жаль не увидела, как он стал взрослым.

Ястреб, перевел взгляд на Хуму, несколько пораженный таким внезапным откровением. Он на ватных ногах приблизился к роженице. Повитуха в углу что-то шептала, перебирая травы и пузырьки, и была, похоже, не совсем в своем уме. Вряд ли она могла подать идею позвать князя, так что счастливый папаша попросту воспользовался ее авторитетом. Здесь же присутствовал лекарь в свободной холщовой рубахе. Рукава его были испачканы кровью, и он отмывал рукив котелке с парующей водой. Рядом лежали вымытые до блеска инструменты. Некоторые внушали Ястребу страх, и он надеялся, что, хотя бы часть из них он на этот раз все-таки не применял.

- Скальпель — с кивком сказал принимавший вместе с повитухой роды и продолжил свое занятие. - а то кинжалом своим какую дрянь занесете — осведомил его тот, вновь намыливая руки.

Князь взял инструмент, приблизился к ребенку, который был на руках у матери. Та была в сознании и она, вымученно улыбнувшись, развернула белую ткань. Новорожденный, красный и сморщенный, напугал Ястреба пуще прежнего. Наконец, пересилив себя, он перерезал пуповину там, где ему показали. Фельдшер тут же принялся за работу, загородив от него и ребенка, и роженицу. Повитуха перестала бормотать какую-то околесицу и приблизилась тоже, с подозрением глядя на своего коллегу. Князь, выдохнув, положил скальпель на место — но подальше от остальных инструментов.

Пока в шатре длилась вся эта возня, Ястреб присел на бревно возле входа, рассматривая руки, которые он невесть как успел испачкать. Хума, проявляя молчаливое участие, сидел рядом. Через некоторое время на улицу вышел новоиспеченный папаша с аккуратным, перевязанным лентой свертком. Он, сам того не желая, поднялся навстречу. Ястреб в растерянности принял мирно сопящего младенца.

- Сына мне моя ненаглядная принесла. Может, дадите ему имя?

Правитель покачивал мальчика на руках. В нем неожиданно проснулась если не нежность, то какая-то участливость. До прихода Теодорика он был просто молодым шалопаем, ни одной юбки не пропускавшим. Если девица была не замужем, да еще пригожей, то ей было от него не укрыться. Быть может, среди этих людей есть его давние подружки, да еще, быть может, с детьми, но те смазливые личики, на которые он обращал внимание, начисто стерлись из его памяти.

От этих мыслей ему стало невесело. Получалось, самым родным был ему это новорожденный, на благословение которого его позвал это не перестающий радостно улыбаться вояка. Что ж, быть может, это и есть хороший знак.

-Ничто в голову не приходит? - спросил отец мальчика - Ну, например, моего отца звали...

- Я хочу - прервал его Ястреб, - чтобы он был бы таким же достойным человеком, как и тот, что вызвался мне помочь в трудную минуту, не боясь разгневать своего графа, лейтенанта, или кого бы то еще ни было... и без которого, быть может, ты своего ребенка бы и не увидел.

В какой-то момент глаза сурового военного вождя подобрели, а морщины, пересекавшие его лоб, чудесным образом разгладились. Он улыбнулся, но челюсть едва не свело — так долго он этого не делал.

- Назовем его Хелдором?

Битва за Бревно — как ее теперь назвали, окончилась для воинов Теодорика, полным разгромом. Бурная растительность, возникшая из порубленного в щепы ствола, была неожиданностью, но не колдовство решило исход — думается, еще немного, и рейдеры, не обращая внимания ни на посулы, ни на угрозы, бросились бы прочь, оставив поредевшие ряды латников наедине с навалившимися на них из последних сил Арн-Дейльцами. К концу сражения способных сражаться воинов в черных латах осталось около шести десятков, а телохранителей не набралось бы и двух дюжин – вместе с арбалетчиками. Скорее всего, они были бы все до одного подняты на пики, если бы не отступили.

Рейдеров пало без числа, и это не фигура речи – некоторых подмяло себя сошедшее с ума дерево, и тел их было не собрать, даже если бы хотелось. До наступления темноты латники и телохранители во главе с Теодориком успели отойти от места сражения на приличное расстояние – и уже было плевать, что Ястреб смог вырваться из западни.

После тяжелого сражения в полных латах тащить раненых было непросто — но гвардейцы сделали это. Почти каждый тащил с собой в большей или меньшей степени помятого товарища. Не забыли даже тех, кто так неожиданно обернулся против Теодорика. Среди них выживших, к слову, оказалось немало — тяжелые доспехи действительно могли спасти жизнь. Ястреб после целительных зуботычин от своих же гвардейцев вдруг стало несколько мягче, и уже не собирался никого карать. Выходку взбунтовавшихся негласно приняли за временное помешательство и введение в заблуждение — и без того лучший отряд Теодорика был обескровлен.

Ставка Теодорика находилась близ оставленного замка -на месте побоища теперь шныряли лишь трофейные команды, собиравшие оружие и доспехи с павших, больше ловить там было совершенно нечего. Здесь теперь собирался единый кулак, который двинется на Арн-Дейл – область в междуречье была мало населена, крепостей было немного, а значит, объединенное войско очень быстро подойдет вплотную к городу и, форсировав реку, возьмет его в осаду.

Проторчать здесь придется довольно долго – основные отряды гномов, некоторые рейдеры, в том числе и те, что вел Бакх, а также получившая звонкую пощечину дворянская конница еще только подтягивались сюда. Заняв Фахро, не удалось наладить быстрое проникновение на земли Арн-Дейла, ну а через горы лезть теперь даже гномам было лезть не с руки – Свен говорил, там произошел не просто обвал – некий заклинатель камня так заговорил местные скалы, что путь туда будет заказан.

Всем было ясно, хоть в лагере каждый напряженно молчал, боясь выразить свои мысли, что эта погоня была совершенно ни к чему, и для них было бы лучшим решением дать им отправиться восвояси, потому как в Пустоши беглецов и без того ждет холодный прием. Увы, их правитель был натурой увлекающейся, ну а Свен был еще слишком далеко, чтобы вразумить Теодорика — ибо правитель гномов был более осторожным руководителем, хоть и выглядел, как самый настоящий не то хускарл, не то и вовсе берсерк, первым бросающийся в сражение.

Азо перебирал свой доспех, который изрядно пострадал в бою. Теодорик, что таить, был обязан ему жизнью, как бы тот не бросился поперек, то в доспехе правителя наверняка бы удалось найти изъян – ну или ему бы попросту сломали шею, насмерть забив молотами и шестоперами.

Статный воин, умудряющийся даже после сражения выглядеть ухоженным и опрятным, отдал свой доспех оруженосцу, дабы тот проследил за починкой, да ни одной вмятины не пропустил.

Налетчики потянулись к точке сбора лишь к полудню следующего дня, настолько они увлеклись добычей.

Услышав галдящих на все лады налетчиков, из шатра выбрался Теодорик. К нему тут же стянулись уцелевшие в сражении телохранители. Азо едва не подскочил от удивления, когда понял, что тот приближается к нему. Чтобы не потерять лица перед правителем, он встал как можно более неторопливо, после чего степенно поклонился, при этом пригладив свою ухоженную бороду.

Теодорик несколько мгновений осматривал его. Вид у того был неважный — наверняка, после такого сильного удара его полночи тошнило, о чем говорили круги под глазами. Так же он выглядел нездорово бледным.

- Азо, я назначаю тебя командиром Черной гвардии. Искренне надеюсь, что... ты будешь более лояльным, чем твой предшественник.

- Мне бы не помешало прежде выбрать преемника в… Эм, то есть благодарю Вас за оказанное мне доверие...

- Вот и славно. Первым твоим заданием будет... Произвести наиболее достойных оруженосцев при гвардии, а также как можно больше опытных рыцарей в Черных Гвардейцев. В конце концов, их должно быть не менее двух сотен… Хотя… В такие времена лучше бы их взять… С запасом. Мы здесь пробудем некоторое время, ты имеешь право взять в Гвардию любого, кого сочтешь достойным.

Глаза Азо распахнулись от удивления:

- Да, господин, будет сделано!

Теодорик, удовлетворенный ответом, собрался было двинуться дальше — в сторону собирающегося поодаль корпуса наемников, однако, что-то вспомнив, повернулся обратно:

- У рейдеров должно забрать все доспехи гвардейцев, что они прихватили с собой. Можешь заплатить им или поставить выпивку, или выдать девок из пленных поиграться - а можешь и наказать. Главное, чтобы они оказались вновь в Гвардии. Если у нас Гвардейцы окажутся в бригантинах и кольчугах, то… Хм, они могут быстро закончатся.

- Будет сделано немедленно.

- Ах, и еще… Помнишь, как назвал меня этот предатель?

- Нет – слишком поспешно сказал новый командир гвардии.

- Ага… Ну так вот. Если вдруг кто слышал - убеди его, что ему почудилось, усек? Иначе…

Азо кивнул, и глядя вслед Грозе Старух предположил, что ему понадобятся все гвардейцы и оруженосцы, чтобы припугнуть налетчиков – или это будет сложнее, чем забрать кость у матерого пса. Дождавшись, когда рейдеры разобьются по кучкам, он, напротив, собрал всех наличествующих гвардейцев и принялся возвращать утраченное.

Отряд Хелдора двигался почти без остановок — необходимо было как можно скорее вернуться в город, ведь не было известно, как быстро выступят силы противника. Добраться до своих, при этом застав свой дом в кольце осады... Не хотелось даже об этом думать.

К счастью, продираться через чащу пришлось не более часа — и то эльфы уверенно находили дорогу через кустарник и буреломы. Сумерки уступили место ночи, когда они вышли к какой-то заброшенной деревне. Осмотрев дома, стало понятно, что комфортно переночевать в них возможным не представляется. А вот угореть при попытке использования очагов — запросто. К тому же, эти гнилушки могли в любой момент рухнуть на спящих. Покуда Хелдор проверял раненых -состояние у некоторых было весьма паршивым, эльфы успели немного осмотреться.

От деревни в нужном их направлении осталась дорога во вполне сносном состоянии - кое-где пучками торчала трава и небольшие деревца, но после Междоусобицы люди здесь какое время жили и дорогой пользовались. Было принято двинуться дальше — дорога была одна, эльфы хорошо видели в темноте – а по прикидкам, только до реки было два дневных перехода, а потом еще двигаться вдоль нее к городу. Хелдор для большего спокойствия зажег магический свет, который даже нарочно невозможно было упустить из виду.

- Надо бы выучиться потом у Адель чему посерьезнее -пробубнил под нос Хелдор, после того как пробормотал знакомое заклятье. Глянув, как его бойцы поднимают импровизированные носилки и уменьшив немного огонь (силы его были не безграничны), двинулся вперед, по дороге, а за ним пошли остальные, установленным порядком.

Бойцов, несших носилки, сменили, так что, двигаясь по дороге, они весьма прибавили к скорости. Корнуэль уверял, что послезавтра к вечеру, если конечно не засиживаться на привале, они выйдут на опушку, где до города уже будет недалеко.

Уже меньше чем через два часа бойцы начали спотыкаться на ровном месте -в том числе и те, что тащили носилки, что раненым на пользу пойти не могло. Пройдя еще немного, сто шестьдесят человек, орк и пятнадцать эльфов позволили себе нормальный отдых.

То немногое, на что у них хватило сил -разжечь огонь да назначить дежурных по костру и раненым. Наскоро натаскав лапника в огромную кучу и постелив плащи поверх них, улеглись спать вокруг костров едва ли не вповалку. Доспехи и оружие по большей части были свалены в кучу, но у Хелдора не было никаких сил на то, чтобы отчитать кого бы то ни было за беспорядок.

Поглядев на кучу снаряжения, он, с помощью Флеры выбрался из своего доспеха и, не говоря ни слова, улегся на на холодную подстилку, сквозь которую нещадно кололи и ветви. Подоткнув под голову едва ли просохший подшлемник, притих. В паре шагов от него задал храпака Халдык, намаявшийся не меньше остальных. Где-то поодаль Ивви и Норка беззлобно ругались из-за теплого суконного плаща – Хелдор на это лишь слабо улыбнулся, покуда никто не видел. Флера почти сразу улеглась рядом, так, что он почувствовал ее дыхание. Она тихонько протянула руку и сжала его ладонь, почти сразу отпустив:

- Спасибо, что вывел нас оттуда, Хелдор.

- Я же сам вас туда и привел — грустно вздохнул командир.

- Мы сами пошли за тобой, потому что иначе не могли - свет костра плясал на ее лице, и та ободряюще улыбнулась.

Хелдор не к месту вспомнил об Альде — об их ночевке на поляне у реки. Когда-то светлое воспоминание принесло тоску напополам с горечью.

Командир пикинеров лежал спиной к костру, и та не могла видеть его лица, но то ли по наитию, то ли по сбившемуся дыханию, она, кажется, угадала его мысли:

- У вас еще все может наладиться… Если ты сам того захочешь.

- Флера...

- Спи, командир. Куда бы тебя не вывела эта дорога — я буду рядом.

- А могла стать женой мельника – чуть развеселившись, подначил ее Хелдор, за что сразу получил тумака.

Хелдор сдавленно ойкнул, пытаясь не засмеяться, после чего, поворочавшись немного, стал засыпать.

Воительница, какое-то время прислушиваясь к его дыханию, со вздохом поднялась, и двинулась к костру. Заметив, что Конрад чуть не упал лицом в раскаленные, она, похлопав того по плечу, отправила алебардиста спать. Усевшись на нагретое место, она долго сидела неподвижно, всматриваясь в огонь.

Хелдор проснулся поздним утром, когда почти все уже были на ногах. Эльфы успели с утра пораньше поохотиться, и мясо, нарезанное длинными ломтями, жарилось на углях. Судя по всему, эльфы подбили пару оленей и еще всякой мелочи. Командир прикинул, что кое-что может даже остаться на обед или ужин. За приготовлением присматривали дружинники — хотя какой присматривать, они едва не приплясывали, ожидая, когда будет готово. Эльфы лишь изредка поглядывали на импровизированные жаровни, всецело поглощенные выделкой шкур — пропадать хотя бы одной части оленей им их негласный кодекс не позволял. К счастью, черепа и кости рядом с ними не лежали – изменяя своим дикарским привычкам, они не стали делать из них наконечников для копий или ножи.

Большая часть раненых сидела на своих носилках, один из дружинников -щитоносцев, бывший в подчинении у Карви, медленно ковылял поодаль, стараясь не вставать на левую ногу — кто то, судя по всему, из эльфов, успел сделать для нее лубки. Даже если пострадала кость, то целители наверняка его быстро подлатают.

...Раненых было на одного меньше. Испытывая дурное предчувствие, Хелдор пытался понять, кого не хватало.

Сидящие подняли на него взгляд, а один все прочитав по лицу командира, произнес:

- Юрген, командир. Из пикинеров. Вы его подлечили, но уйму крови потерял, так и не выкарабкался.

Хелдор присел рядом, сцепив пальцы замком.

- Да вы не кручиньтесь так, ваше благородие — к нему подковылял дружинник с лубком. Не страдал особо, просто не проснулся. Каждому бы погибшему так... а то ведь видали, что с Иверенем случилось?

- Хм... а что с ним случилось? - осторожно спросил Хелдор.

- Так вы ж разве не видели?

- У меня... Немного помутилось в голове, когда я взял его за руку. Это... это было не так просто — выдал командир тому правдоподобную и удобоваримую версию.

Простоватый дружинник подковылял ближе, доверительно похлопав его по плечу. Этот ветеран воевал еще тогда, когда Хелдору не доверяли рубить ничего опаснее крапивы, поэтому в этом жесте он не увидел ничего предосудительного.

- После этого ему словно вернулись силы... нет, таких у него никогда и не было... Нет, не в плане что он был плохим воином, а...

- Я понял, понял — прервал командир его оправдания.

- ... И он с такой … Ну, прытью бросился на него - вояке, судя по всему, эпитетов не доставало — что не успел моргнуть, как он хрясь – и порешил своего убивца. Как только этот хрен в черных доспехах упал замертво, вслед за ним это сделал и Иверень, словно бы какое-то наваждение спало. Ни разу такого не видел!

- А я,значитца, слыхал.- вмешался другой раненый. - вроде как даже кому-то из наших в горах ударили по голове топором, так он тоже два шага вперед, да своего обидчика и приголубил, хотя вроде как, череп был расколот что скорлупа от ореха.

- В горах много чего было — присоединился третий. Там кого-то копьем проткнули, как вепря на охоте, а он, сердешный, копье схватил, к себе притянул и...

Скрипнув зубами, Хелдор оставил их за этой беседой.

Бедолага Юрген находился шагах в тридцати от стоянки, к нему вела довольно заметная тропа. Тот лежал на аккуратно уложенных поленьях — как только они двинутся дальше, он отправится в Чертог.

Лицо молодого бойца не было обезображено мучениями — он лежал на своем поддоспешнике со странным умиротворением, со сложенными на обломке пики руками. Одной лангеты не было, вторая была погнута — он принял на свое оружие немало ударов. На его теле нельзя было увидеть смертельных и тяжелых ран — Хелдор исцелил их... но этого оказалось мало. Командир положил свою руку — поверх его смертельно ледяных и задубевших.

- Я не всесилен, Юрген. К сожалению, ты узнал это... вот так. Ты верил в это — как и твои товарищи, оставшиеся там, на поле боя. Я не смог тебя спасти, но ты немного задержался с нами. Попрощайся за меня с остальными, а то... так и не довелось.

Хелдор повернулся спиной к павшему, зашагал обратно к лагерю, не забыв украдкой вытереть уголки глаз.

Поздний завтрак был готов, и бойцы набросились на угощение. Из подлеска одновременно с ним показался эльф, а следом за ним -Трубадур, груженый парой дюжин фляг с водой. Он выглядел с ними, как майский шест, да и, судя по всему, притомился по дороге. Командир поравнялся с ним и помог сложить фляги на землю.

- А чего ты за всем фляги тащишь?

- Я не за всех, там еще несколько пойдут. Просто родник маленький, вот ходим туда по одному.

-Вот как? - заинтересовался Хелдор — ну вы вряд ли наткнетесь на него еще раз, так какая же вам с того печаль? -Не то что бы командир это не одобрял, быть может, он бы и сам приказал так сделать… Если бы не было чего-то более важного в этот момент.

- Мы уже насмотрелись, как эти, Теодорика, превратили целый край в руины — на полном серьезе ответил пикинер- разрушенные дома, колодцы, утоптанные в камень пашни… так нельзя. Мы потом сходим и немного расширим русло, чтобы...

- Позовете с собой, как соберетесь — добродушно улыбнулся Хелдор.

Сытный обед разморил бойцов, так что они выступили позже, чем стоило, хотя, быть может, после подобных злоключений безделье было необходимо. Тщательно убрав стоянку и, как обещались, углубив русло родника, чтобы удобнее было оттуда забирать воду, двинулись в путь. За спинами Арн-Дейлцев занимался погребальный костер. Оставшиеся живых надеялись, что вместе с дымом и жаром наверх вознесется не только Юрген, но и все погибшие вчера товарищи.

Часть раненых уже была в состоянии идти, так что носилки постепенно превращались в пики и плащи. Чтобы перераненные не притомились раньше времени, часть их поклажи разделили товарищи, к тому же налегке раненые были в состоянии более-менее поддерживать общий темп.

Весь последующий день прошел в дороге, но дорога была ровная, практически нетронутая хозяйственными крестьянами – кабы не валяющиеся поперек дороги деревья, то вообще можно было бы проехать верхом или на повозке.

Свежее мясо и родниковую воду вечером немного разнообразили грибы и орехи. Хелдор запасливо прихватил с собой соли, поэтому кусочки мяса, поджаренные на костре, не показались слишком пресными. Крупы и сухари голодные воины смолотили еще вчера, но положение спасли эльфы - на коротких привалах они то и дело «паслись», собирая желуди, и советовали остальным делать тоже самое. Их замысел был разгадан вечером – очищенные желуди были покрошены, выварены в котелках, а затем доведены до состояния кашицы. На стальных щитах, которые были у некоторых бойцов, их превратили в подобие лепешек.Не особо вкусно, но одним мясом сыт не будешь, так что чуть подгорелые лепешки старательно жевали все, не ропща.

К облегчению Хелдора, с утра животом никто от такой выпечки никто не маялся, и отряд чуть свет двинулся дальше, доедая остатки ужина на ходу.

Ближе к полудню, что одарил всех скупым теплом, эльфы услышали плеск по правую руку от дороги. Корнуэль отправил двоих своих на разведку, и те вернулись с приятной новостью — родник, который они обнаружили на стоянке, перерос в ручей, и теперь он, окрепший, двигался параллельно дороге. Впадать здесь он мог только в одну реку: они ее и искали.

Хелдор, лязгая набедренниками, пристегнутыми ремешками к древку полекса, сбросил свою ношу и, покопавшись в торбе — чему изрядно мешал находящейся в ней шлем, достал порядком помятую карту. Похоже, этот ручей был ничем иным как небольшим притоком к реке Шустрой, проходящей прямо под стенами их родного города. Поверни куда-то дорога или, что более вероятно, исчезни она — они наверняка смогут выйти к городу. Хорошая новость заставила воинов прибавить шагу.

Дорога вскоре стала хуже, хотя направление и угадывалось — крестьяне, обитавшие в округе, за продолжительное время успели перетаскать немало булыжников для своих нужд. Хелдор припомнил, что в той заброшенной деревне часть домов стояла на фундаментах из похожих камней - - далеко же тащили, шельмы. Материал брали не по краям дороги, а где придется — наверняка там, где булыжники были наиболее расшатанными. Идущие, особенно те, что несли носилки, то и дело спотыкались, потому как ямы посреди дороги довольно коварно скрывались под опавшими листьями. Вскоре колонна разделилась на двое, продолжая движение — придорожные кусты и разбухший от сырости мох оказались более проходимыми, чем рукотворные колдобины.

В лесу начало темнеть, а им еще стоило бы выйти к реке. Буреломы, к счастью, начинали сходить на нет.

- Смотрите, там просвет! - крикнул один из пикинеров. Перехватив пику так, чтобы она был параллельно земле, он едва не вприпрыжку заспешил прочь из леса. Части бойцов передалось его настроение:

- Сегодня поспим на мягком!

- Сначала в кабак!

- Нет, к девкам!

- Сначала в баню!

Радостно галдя, они рванули вперед, словно чуя скорый отдых.

Большинство воинов продолжили движение с той же скоростью, эльфы же растерянно остановились. Корнуэль, пытаясь что-то расслышать в гвалте, припал к земле.

- Хелдор! Там чей-то лагерь!

- ... мать! - крикнул Хелдор, бросая полекс с поклажей на нем. Набедренники жалобно звякнули о булыжник. Командир рванул с места, к нему присоединился Халдык. Ивви остался, организуя колонну, чтобы они продолжили двигаться.

Флера подхватила его полекс с привязанными к нему частями доспеха на другое плечо. Кто-то тут же облегчил ее ношу, увидев, как ей было неловко идти.

Командир пикинеров этого уже не видел, он бежал, шипя рассерженным гусаком, и расталкивая вырвавшихся вперед. Получая зуботычины, его провинившиеся подчиненные, все — молодые парни, останавливались, возвращаясь в строй. Хелдор догнал всех своих подчиненных, вне досягаемости оставался только виновник этого переполоха.

Тот был уже на границе леса, командир видел его со спины — шапель на ремне стучалась о его бок, пика то и дело зацеплялась за опавшие кусты.

- Стой, паскуда! Повешу к чертям собачим!

- А? -оборачиваясь, пикинер таки запнулся и кубарем выкатился из подлеска. Хелдор, продрался через кусты и обмер.

В пяти шагах от него несколько здоровых бородатых молодцов в рубахах навыпуск и в необычных широких, перетянутых лентами шароварах добывали лес. Невезучий подопечный Хелдора был в шаге от одного из детин, и тот стоял со здоровым двуручным топором, которым, видимо, за несколько мгновений до этого трудился над бревном. Северяне, о чем говорили густые заплетенные бороды и латунные браслеты на предплечьях. Вряд ли кто-то из того прибрежного города, а то бы он узнал, так что это явно были самые что ни на есть злобные и несговорчивые - с островов.

Пикинер выронил оружие при падении, и теперь сидел на заднице, беспомощно глядя на топор. Чуть лесорубу перехватить топор, и – этот бедолага труп.

Хелдор стал медленно подниматься, не делая резких движений, выставив вперед ладони. Шесть пар глаз смотрели на него. Один, глядя на его вытянутые в мирном жесте руки, презрительно сплюнул. В этот момент топор со свистом опустился. Руки молодого воина конвульсивно дернулись вверх, словно он все еще мог собрать осколки своего черепа вспять, после чего его бездыханное тело завалилось навзничь.

Лесоруб довольно усмехнулся, смахивая с лица кровь. За спиной Хелдора послышался топот ног — сильно же оторвался от остальных, и командир потащил из ножен меч.

- Переговоры окончены, говнюки — процедил он сквозь зубы.

Сбоку, из-за дерева, мгновенно возник Халдык -он успел оценить обстановку и обойти бородачей сбоку — и изловчился даже надеть шлем, покуда Хелдор старался, не делая лишних движений, решить все мирным путем. Орк ударил крест-накрест одного из противников, после чего в выпаде достал саблей второго. Командир, пользуясь замешательством лесорубов, нанес с двух рук косой удар - и убийца пикинера упал, зажимая распоротый живот. Хелдор, обходя бездыханное тело и держа меч у бедра, стал медленно приближаться к оставшимся противникам. Один из уцелевших взмахнул топором, бросаясь на Хелдора, а второй, бросился наутек, за подмогой. Халдык, разгадав его план, рванул следом как можно быстрее — даже если тот не добежит до лагеря, то его могут увидеть, и сюда все равно вышлют отряд.

Хелдор, не пытаясь парировать лезвие топора, шагнул вперед, блокируя древко плоскостью меча. Качнувшись в сторону, он пропустил противника слева от себя, вдогонку рубя его в шею. Тот упал замертво, обливаясь кровью.

Халдык появился мгновением позже, вытирая сабли об обрывок рубахи беглеца.

- Думаю, шум был слышен, кого-то да вышлют разобраться. Если выследят кого пошустрее, то с ранеными не уйдем.

На небольшую поляну высыпали остальные бойцы, эльфы сразу пробежали чуть вперед, чтобы присмотреть за лагерем. Хелдор, убедив Флеру, что он невредим, тихонько подошел к наблюдателям.

- Что в лагере?

- Кажется, какое-то движение. Боюсь, и правда вышлют сюда отряд разобраться.

- Не все?

- Непохоже, весь бы лагерь на ушах стоял. А у них... Больших лодок...

- Кораблей?

- Да, кораблей, с пять десятков. Было бы … совсем громко, слышали бы даже вы.

Воины собирались вокруг него и, готовясь к худшему, надевали шлемы, подтягивали ремешки на бригантинах и кирасах.

- Опять мы встречаемся с народами моря. Не для кого не секрет, для чего они здесь, посему они с радостью примутся за наш отряд еще до того, как появятся ввиду города.- Здраво сказал Халдык.

- Ждать их здесь, смысла нет. Если справимся с одними, то сразу поймут, с кем имеют дело. -Хелдор вздохнул, решительно надевая шлем и латные перчатки. - Выдвигайтесь сейчас, я постараюсь их увести. Если что ждите у...

- Кхм-кхм — вступился Ивви — когда ты начинаешь изображать героя это кончается погано. Тем более, сейчас мало в том необходимости.

- Ивви прав, это наверное будет лишним – довольно легко согласился командир - Тем не менее, отвлечь их надо.

- Может ппподдумают, что мы... Ну не одни — робея и заикаясь, предложил Трубадур.

- В плане? - всем корпусом развернулся к нему Ивви. Дружинник тут же поник, умолкнув.

- Говори. - вкрадчиво сказал сотник.

- Ну может сделать так — решился Трубадур, - чтобы они решили, что кто-то еще...Приблизился к их лагерю... И он опасней чем мы.

- А мне нравится. - Хелдор одобрительно похлопал пикинера по плечу. - Я полагаю это те самые северяне, о которых до нас дошли слухи, и они чуть что атакуют город... Для этого им очень нужны корабли. Осталось придумать, чем устроить небольшой пожар. - Или большой.

– Корабли, насколько знаю, стоят у них всегда плотно, прихваченные цепями, погода довольно сухая. - отметил Халдык — ты вроде кое-что умеешь, с огнем.

- Не настолько, корабль мне, знаешь ли, не поджечь, даже парус. - с досадой отмел этот вариант Хелдор.

-Это не так важно, главное, чтобы знал, как это делается.

- Пусть так. - согласился командир. - Ивви, строишь бойцов, старайтесь особо не высовываться, раненых пусть несут первыми... Если все же вас заметят — только вблизи разворачивайтесь в боевой порядок, медлительных и нерасторопных среди вас нет...

- Или не осталось — кто-то буркнул себе под нос.

- ...Раненые должны продолжать движение, в любом случае. Наша задача уйти подальше от лагеря, а не рубиться со всей армией северян. Ивви?

- Я? – кивнул его соратник.

- Будешь за старшего. Флера – помощником. А, кстати, забыл… С этого момента она сержант… Если быть более точным, она им стала, сражаясь у Бревна.

- Сделаю все, что в моих силах, Ваше благородие. - проговорила та, поднимая с земли оброненный от неожиданности шлем.

- Халдык — со мной, так понимаю, без него мне корабли не подпалить. - Хелдор произнес это с некоторой долей неверия. Корнуэль, как со стрелами?

- Хватает — подчиненные передали ему по несколько стрел из колчанов, Рен, морщась от боли в рук тоже поделился с ними, как и Норка. - мы успели помастерить на привале.

- Значит, не зря старались. Прикроешь нас. Фальд?

- А? - его старый боевой товарищ вздрогнул от неожиданности.

- Мы бывали и не в таких переделках. Поможешь?

- Ну а как же -буркнул Фальд из-под шлема. Я им еще и снасти попорчу.

- Лучше весла — предложил Хелдор. Они будут подниматься к нам на них.

- Весла так весла — легко согласился дружинник. Только не сожгите меня вместе с кораблями.

- Зато согреешься - заботливо сказал Халдык.

- Не жалуюсь.

- Двинулись – решительно сказал Хелдор - Постараемся пробраться к кораблям. Их столько, что некоторые из них находятся соблазнительно близко к нам…. А как бы их не прибыло еще больше. Ивви, как будете уверены, что оторвались — вставайте лагерем, мы вас найдем.

Сотник кивнул, строя воинов в колонну.

- Да чтоб... - спохватился Хелдор, едва не запнувшись об виновника всей этой заварушки -Вы этого бедолагу хоть ветками забросайте, большего не надо. Хоть он чуть и не подставил нас всех.

С этими словами Хелдор повел остальных храбрецов к берегу реки. Движение колонны приметили, и из-за крепостного вала вышел отряд в несколько десятков человек. Шли они осторожно, до конца не понимая, с кем имеют дело - подлесок не давал в точности рассмотреть, сколько солдат шарахалось по округе, и не было ли это банальной западней. Воины в черно-синих накидках приковали к себе внимание, и патрульные даже не обратили внимание на диверсантов, крадущихся в высокой пожухшей траве — ближе к реке она была едва ли не в рост с Халдыком.

Хелдор смог рассмотреть преследователей — длинные, до колен кольчуги, непривычного вида набивняки, простеганные ромбом. Шлемы были старомодными -такие он видел в оружейной — а сейчас, наверное, их раздали ополченцам. Купол был склепан, к некоторым были приклепаны полумаски, Кроме кольчуг и шлемов максимум на них был набивные рукавицы или кожаные наручи. Воевали по старинке, что ни говори, как жители приморского города, разве что выглядели побогаче: множество браслетов, перстней и наборных поясов — как будто шли на парад, а не проверить ближайший подлесок. Щиты были тоже со множеством декоративных накладок, а на топорах — наблюдалась насечка.

- Странные они — озвучил его мысли Фальд, который, кажется, тоже смог рассмотреть их в сумерках. Не похожи на нас. Можно ожидать чего угодно.

- Столько лишней бесполезной хрени на щитах, и на топорах чеканка. - пробурчал Халдык — вот им там на своих островах делать уже нечего, поди всех тюленей переловили?

-Тюль...кого? - спросил Фальд.

-Ну такие... ммм...собаки с плавниками.

Вместо ответа Фальд пробормотал оберег от нечистой силы.

- Да ладно, мы привозили их шкуры. Чу!

Лазутчики прошуршали в высокой траве к кораблям. Целый ряд кораблей, носы которых венчали драконы, вепри и прочее грозное зверье, начинались у стоянки и кончались далеко за ее пределами. Они были привязаны цепями к основательно вбитым кольям, вода мирно плескалась о борта. Судя по тому, что корабли почти не сносило течение, на дно тоже был сброшен груз.

-Тут мест человек на тридцать- сорок, а где и больше. Кораблей с полсотни. Дела.- проговорил орк — удержать бы берег.

- И охрану не выставили. Не думали, что на них кто-то наткнется — самоуверенные. - отметил командир.

Фальд, тихо лязгнув доспехами, перемахнул через борт:

- Ууу – Фальд впервые оказался на морском корабле, оглядывая снасти и весла – есть, где мне развернуться.

Корнуэль встал поодаль, держа лук наготове. Если кто высунется из-за частокола — выстрелит и ведь вряд ли промахнется. Для вождя лесных эльфов сотня шагов не была проблемой, а уж сумерки и подавно.

-Мне эти три — поплевал на ладони Фальд, хватаясь за секиру. -А вы жгите там, коли собрались.

- Подожди -сказал Халдык Хелдору. - смотри чего могу. Давай, как ты поджигаешь?

-Черчу знак в воздухе читаю заклинание. Потом, как правило, подвешиваю его на меч и толкаю вперед, получается… Ну, огонек. – командир пикинеров почувствовал себя идиотом, потому что не мог объяснить того, что делал не раз.

- То, что надо. – успокоил его зеленокожий. - Пойдем. Фальд, не долби раньше времени.

Хелдор снял перчатку, начав рисовать знак огня, шепча себе слова под нос. В воздухе показался знак, изображающий пламя, вписанный в треугольник.

- Слабовато, но главное хоть ровно — сказал Халдык, припоминая, какие заклинания могли выдавать эльфийские архонты. Вешай... Давай на меч, а то новое древко на полексе еще меньше проживет.

- Будь по-твоему — сказал Хелдор, кладя свой боевой топор на землю и неотрывно глядя на мерцающий знак. Достав из ножен меч, он поднес его к изображению огня.

- Подними чуть выше. Теперь смотри.

Халдык сделал несколько движений руками, что-то негромко рыкнув. Знак огня стал разгораться сильнее и сильнее, после чего начал сыпать искрами. Затем набухший огненный шар начал, словно живой, метаться.

- Ну! Не спи!

Хелдор махнул мечом в сторону ближайшей ладьи. Вместо маленького светлячка на корабль обрушился буквально шквал огня: снасти, канаты — бочки на корабле -все с шипением вспыхнуло в мгновение ока, а ревущий огонь взметнулся ввысь, испепеляя свернутый парус. Фальд, не теряя ни секунды, тоже принялся за работу.

- Вот это ж...

- Это я называю командная работа! Давай к следующему, быстрее, пока они не опомнились — он махнул рукой в сторону эльфа, который, вскинув лук, заметил движение за оградой...

Когда они приблизились ко второй ладье, Корнуэль выпустил первую стрелу.

- Skip! Skipene er i brann! - донеслось из-за ограды. Шум и лязг нарастал, как снежный ком.

Воспользовавшись заминкой, эльф воткнул несколько стрел перед собой, чтобы те было удобно брать. Со стороны пристани выбежало несколько человек, прямо по мелководью — в шлемах, со щитами, но в одних рубахах. Корнуэль повернулся к ним, дергая тетиву, почти не целясь, пытаясь держать как можно больше стрел в воздухе — пусть думают, что стрелок тут не один.

Один получил стрелу в горло, следующий успел поднять щит, но получил стрелу в ногу. Для острастки эльф послал еще пару стрел, которые угодили в щиты. Северяне припали на колено, закрываясь щитами — не решаясь двигаться с места.

- Omgir!!! Omgir!!! - донеслись в лагере распоряжения, и из-за ворот выкатился еще один отряд, в котором было уже не меньше десятка. Те держали щиты перед собой, и Корнуэль, присев, послал несколько стрел им в ноги, а одному, кажется, угодил в живот. Те остановились, вставая в боевой порядок.

В это время Фальд, изрыгая ругательства, перепрыгнул на второй корабль — первый заметно накренился, и принялся крушить второй. В это время вспыхнул еще один драккар. Хелдор и Халдык подошли к поджогу со знанием дела — на один из кораблей они не стали тратить ни времени, ни сил, но он с минуты на минуту должен был вспыхнуть от двух соседних.

Готовых к бою северян становилось все больше, и они, продвигаясь так, чтобы были прикрыты и ноги, двинулись в сторону одинокого стрелка. Корнуэль улучал момент, стреляя по тем, кто не успевал присоединиться к стене щитов.

- Nava! Sammen! - донесся возглас, и те прибавили ходу.

- Достаточно, бежим! Крикнул Хелдор. Халдык согласно кивнул, вытаскивая сабли, Хелдор, перехватив покрепче полекс, стал отходить, неотрывно глядя на врагов.

- Фальд! Хватит!

- Сейчас! - крикнул тот. Послышалось еще пара ударов, и он спрыгнул на берег, прямо рядом с командиром и его телохранителем. Корнуэль двигался чуть позади, высматривая, не появятся ли среди рядов противников лучники или пращники.

Они отступали поспешно, лишь время от времени оборачиваясь, а эльф уверенно шагал назад, не отрывая взгляда от противников — словно у него были глаза на затылке.

Когда они отошли на полторы сотни шагов — преследование прекратилось, северяне, побросав щиты, бросились к кораблям, пытаясь остановить пламя:

- Brann! Slukke brannen! Lagre skip!

- Как интересно говорят, словно лают. - усмехнулся Фальд. Еще бы понять, о чем.

- О своих многострадальных кораблях — сказал Халдык. Они им, пожалуй, дороже жен и детей, так что они будут... Не в себе.

- Хватит болтать, кабы не напороться на патруль... Хотя…

Один из преследователей лежал, сраженный наповал стрелой.

- Кажется, отходили и отстреливались. Хотя, хм, стрела в спине... И у того, в пяти шагах, но...

- Идем дальше, Хелдор. – поторопил его Фальд.

За одним из северян тянулась кровавая полоса, пытался ползти. Стрелы в нем не было. По дороге они встретили еще нескольких бородатых воителей, убитых со спины

- Там еще тела, смотрите! -Корнуэль позвал за собой, сердце Хелдора бешено заколотилось. - Наших нет!

- Нет?

- Смотри, командир. Кажется, Ивви не свалял дурака - Фальд указал на павших.

Очевидно, викинги выстроились перед схваткой, как если бы готовы были атаковать, но что-то их отвлекло, и строй, такой впечатление, был сметен едва ли не одним решительным натиском.

- Да, выгадал момент. Давайте их догонять.

Раненые замедляли движение, и вскоре из-за деревьев послышались спешные шаги — преследователи были уже близко.

- Если так и пойдем подлеском, мы не сможем построиться как должно — отметила Флера.

- Так и есть, согласился сержант щитоносцев.

- Я вас услышал — кивнул Ивви. Направо! Перестроиться!

Пикинеры, перестав скрываться, вышли из-за деревьев, занимая удобную для них позицию в поле.

Эльфы по широкой дуге стали уходить в сторону, держа луки наизготовку. Пикинеры и алебардисты построились в три шеренги, а немногие щитоносцы распределились на флангах. Раненые, бранясь под нос, продолжили брести прочь, опираясь на пики, хотя этот приказ был им не по душе.

Северяне не испугались всех этих приготовлений, принимая бой, хотя арн-дейлцев и было почти в два раза больше. Либо смелые, либо они не воспринимали воинов без щитов всерьез — а может и все вместе. Возможно, слухи о том, как пришельцы накостыляли северянам в устье если и распространились, то явно с преувеличенной численностью «сухопутных крыс». Морские разбойники построились в подобие клина, острие которого смотрело точно в центр строя. Тут не было недавних крестьян и новобранцев — так что, если прорвут строй — придется несладко.

- К бою! Наступление! - крикнул Ивви, не желая дожидаться, когда северяне обрушатся на них.

Викинги дружно застучали мечами и топорами по щитам, распаляя себя все больше — треск, лязг, перекошенные в боевой ярости лица — все это так контрастировало с ледяным спокойствием воинов в черно-синих накидках.

Неожиданно боевой пыл воителей поубавился. Первые ряды продолжили твердо стоять, но те, кто стояли позади, развернулись, крича и тыча пальцами назад. Ивви чуть приподнялся на носках, чтобы увидеть. Зарево. Хелдор принялся за дело. Атака северян остановилась, не успев начаться, они о чем-то начали возбужденно спорить, а командиры пытались унять их...

- Как я! -Крикнул Ивви, покидая строй. Сотник рисковал, но, почувствовав слабину врага, решился на отчаянный шаг. Он бросился на противника бегом, с пикой наперевес, ударив одного из бойцов в первом ряду с разбегу древком, отбрасывая назад. С небольшим отрывом его маневр повторили пикинеры в одном с ним ряду, после чего первая шеренга мореходов была отброшена назад. Внося больший разлад, начали обстрел лучники, после чего, окончательно сломив северян, в их расстроенные ряды ворвались алебардисты и щитоносцы.

Корабли были слишком важной частью жизни у этих северных воинов, чтобы проигнорировать происходящее за их спинами — Ивви не знал этого, но решил действовать по наитию. Сотник перехватил пику почти под острие, тут же оставив в теле противника, после чего схватился за меч. Подскочив ко второй шеренге, которая еще мало что понимала, он качнул щит одного из воинов в сторону, открывая его, и пики Флеры и Трубадура тут же ударили его в горло и грудь. После этого он ударил следующего, который и вовсе стоял позади, таращась на пожар возле лагеря. Тут кто-то ударил сотника наотмашь, зацепляя топором и увлекая вниз, но давление тут же ослабло, и он увидел Конрада ударившего воина с топором по открытой руке.

Ивви дрался в странном запале, словно соскучился по тем временам, когда сам сражался лицом к лицу с врагами и смог буквально заменить собой Хелдора. Хоть воин и командовал как правило сотней, работая лишь пикой, но на плацу не забывал о личном мастерстве, отточив его до остроты бритвы.

Воины Арн-дейла наступали лавиной, против каждого воина с севера было два, а то и три противника. Новое оружие, новое тактика, численное преимущество — мало кто сможет долго драться в таких условиях. Когда Ивви убил еще двоих растерявшихся воинов — все было кончено, потому как он увидел щитоносцев, ударивших развалившийся строй с тыла.

Воины Севера развернулись и бросились наутек. Их доспехи были легче чем дружинников, потому они довольно быстро от них оторвались, побросав щиты. Ивви, оказавшись на открытом пространстве, подал знак эльфам — скорее он мол лишь догадываться, где они были, и те начали самую настоящую охоту за убегающими.

Сотник осмотрел бойцов — даже ни одного тяжело-раненного. Это обстоятельство, пожалуй, ошеломило и самих дружинников — то здесь, то там, бойцы опускались на примятую, испачканную кровью траву, пики и алебарды в руках некоторых подрагивали. Наиболее холоднокровные рассматривали павших противников с некоторым любопытством - здесь никто, кроме Флеры, Конрада и Рена не видел, чтобы на мужчинах было так много украшений, пусть и столь незамысловатых.Чистая одежда и волосы, аккуратно расчесанные — словно шли на пир или на праздник. Быть может, они сохраняли воинские традиции, в которых битва воспринималась только лишь как доблестный способ вознестись в Чертог к своим суровым врагам — именно поэтому они так безрассудно и бросились в бой. Собственно, получили то, что хотели...

Сам сотник машинально прижимал руку к левому боку — кто-то успел ударить его топором вдогонку, целясь по почкам, но пластины бригантины, порядком согнувшись, достойно выдержали испытание. Молодой воин улыбнулся своим мыслям — да, перевес был на их стороне, но так быстро и чисто сработать — не каждому было дано.

- Отойдем подальше и становимся на привал, передайте остальным — сотник поспешил выполнять приказ, данный Хелдором - Уже почти ничего не видно. И... И будем надеяться, что командиру не приспичит поиграть в героя.

- Думаю, без необходимости он того делать не станет. Для нас все прошло, как нельзя лучше. – ответила Флера.

-Горящих ладей прибавилось. Наверное, как начнешь трудно остановиться, - осклабился Конрад, вглядываясь в зарево - хорошо, когда что-то горит у врага, а не у тебя.

Лазутчики обнаружили остальной отряд совсем близко от побоища. Дружинники разжигали небольшие костры, чтобы разогреть остатки сегодняшнего обеда. Бойцы поделились впечатлениями о прошедшей схватке, тот лишь качал головой, не скупясь на похвалу - они действительно превзошли себя. Вскоре Хелдор, позволив бойцам погреться у костров, скомандовал отбой, хотя обычно подобной привычки не имел. Тем не менее, подчиненные послушно отправились на боковую, понимая, что завтра в городе нужно оказаться как можно скорее и, соответственно, начать собираться в дорогу засветло.

Ночь и утро прошли без приключений и происшествий, а рано, когда еще только занимался рассвет, Халдык разбудил бойцов. Он выглядел бодрее прочих, хотя видели, что он всю ночь опять провел с бубном в руках.

Путешественники перекусили, тем, что добыли эльфы - орехи, грибы, несколько кроликов – негусто, но что есть, тем более нужно было спешить в город, а не искать, чем поживиться.

Направление выбирать теперь не требовалось — теперь, по сути, оно было одно. По дороге они встретили только несколько заброшенных рыбацких деревень, от некоторых из них оставались только развалившиеся печи и очаги. Один раз наткнулись на сгнившие лодки. Ближе к городу деревни все еще стояли, но явно всеми покинутые. И хотя не было ни пепелищ, ни скелетов, ни пятен крови, въевшихся в ссохшуюся древесину — но эти заброшенные жилища вызывали неизбывную тоску, причем не только у Хелдора. На мгновение командиру показалось, что он увидел реку, буквально запруженную ладьями, плотами, лодками — это была одна из важнейших торговых артерий на Западном Эруане. Река ниспадала с гор, где и по сей день обитали гномы, а заканчивалась она в море, величаво разливаясь по окрестностям. Как хорошо, что он увидел устье реки своими глазами.

Неожиданно, когда голова колонны вынырнула из-за небольшого взгорья, они увидели родной город. Идти оставалось недолго, если, конечно им помогут перебраться через реку — иначе придется сделать крюк.

Меньше чем через час они поравнялись с городом, заметив, что доки успели измениться до неузнаваемости, а из-за реки доносились звуки города , готовящегося к серьезному испытанию — лязг металл в кузницах, да дружные выкрики с тренировочных площадок.

- Ну что же – подытожил Хелдор – мы дома. Раненых в лазарет. Остальным отдыхать и пить, словно кони. И чтобы не ждать, когда вы получите премиальные за столь дерзкий маневр…. Хелдор безразлично протянул кошель с медными и серебряными монетами своим бойцами.

- За ребят выпить не забудьте – с грустью сказал Хелдор, наблюдая за небольшим флотом из лодок и струг, что послали им навстречу.

На протяжении реки со стороны города были довольно крутые берега, на которые решился бы взобраться только лишь безумец — хотя караулы там в любом случае потребуется выставить. Стены чуть вдавались в реку, так что обойти их по мелководью было едва ли осуществимо.Главной головной болью оставался спуск, шириной около ста пятидесяти шагов.

Маги из гильдии, хоть и не могли разить противников огнем с небес, оказали здесь помощь — теперь берег очень круто обрывался. Магическим образом они срыли дно так, что если штурмующие захотели бы высадиться на берег, то им бы пришлось пристать прямо к суше, а там им дорогу уже перегораживали сбитые скобами жерди. То есть высаживающимся придется прыгать... прямо на них, рискуя переломать себе ноги.

Маги из башни устроили из этого целое представление -их Магистр, седой, согбенный и плешивый, добрался до места действа в паланкине, а несли его подмастерья. Вся эта «толпа дармоедов», как их в сердцах называла Адель, поясняя Альде с записной книжкой суть происходящего, пробрались через баррикады к берегу, разложили вокруг кадильницы, светящиеся шары и прочие артефакты, что скорее придавали эффектности действу, а не приносили пользу.

Четверть часа зеваки наблюдали, как маги нараспев читали заклинание, затем старик-магистр сделал нелепый пасс руками – кусок берега словно слизала корова, а лишний песок, ил и даже некоторое количество донной живности грязной мутной волной пронеслись поперек реки, чтобы с брызгами вылететь на противоположный берег и образовать там неприглядную кучу.

Что же, и на том спасибо, подобное лопатами проделать было бы очень и очень сложно…

Чуть поодаль от первых укреплений были башни, баррикады, тщательно защищенные проходы. Часть домов поблизости был разобрана, что грозило и домам, находящимся слишком близко к воротам: береговая линия приобретала по указаниям Карви в лабиринт из завалов, изгородей, башен и кольев. Попытка прорыва по реке могла противникам стоить очень дорого.

Слабость этого места было в том, что дружинником на этот участок обороны уже никак не хватало, так что оборонять его предстояло посадскому ополчению да некоторым стражникам. Лейтенант втайне надеялся, что, приметив такую ограду, противник не решится на попытку прорыва в этом месте. Однако же, зная северян и их свирепость — едва ли. Если вчерашние крестьяне сносно запомнят все укрытия, переходы удачные места для атаки — то это уровняет их шансы против свирепых воинов с севера — если их, конечно же, будет не очень много.

- Забивай глубже!Еще! - Карви заметил, как тщедушный ополченец вбил кол в твердую землю дай боги на пару ладоней, уже переходя к следующему. - Вот именно тут они и пролезут — Карви для убедительности постучал юношу по лбу кулаком. - Дай сюда киянку.... Уф, вот так. Теперь не вывалится. Мне остальные проверять, или ты все понял?

Ополченец, потерев назревающий посередь его лба синяк, робко принял инструменты, и принялся за работу.

- Я запомню тебя — добавил Варро. Тебя и твой десяток тут и поставим.

Его подчиненный лишь вздохнул, продолжая заниматься делом — но теперь еще более старательно. Теперь еще раз десять проверит каждый кол, прежде чем отправится на отдых. Упавшая прямо перед твоим носом груда хлама, выглядевшая как добротная баррикада — не то, что ему хотелось бы увидеть в момент штурма.

На место работ поспешил посыльный начальника ополчение – Кастер.

- Господин, отойдем чуть дальше, дело деликатное.

- Вот как? – Варро отошел в сторону, оглядываясь по сторонам.

-Бывший мэр…

- Что, бывший мэр? Что-то ему не так? Я напряг все связи, чтобы он вообще не остался на улице.

- Да нет, слишком хорошо устроился… Крестьяне, хоть и мало понимают в войне, но хотят броньку подобротнее, поновее. И бывает, конечно, пытаются кого подмаслить – вино, окорок, сало – ну, всякое заносят тем, кто занимаются складами и снабжением.

- И он – тоже?

- Мой господин, на то можно было закрыть глаза, но…посыльный вздохнул – аппетиты вашего бывшего приятеля растут…

- И который раз уже? -Хмуро спросил Варро.

- Достаточно — поморщился Кастер. - Прикажете вызвать стражу для ареста?

- Ну а что стража. – Варро сурово посмотрел в одну точку - Бывает ведь, Кастер, такое, что человек… И не человек вовсе, а сволочь. Подводит друзей, обманывает, шантажирует. И тут ведь как – Варро поглядывал по сторонам, помолчал немного, ожидая, когда мимо протопает отряд стражи – денег взял, пригрозил, а подсунул дрянь. А парни тут некоторые с деревни молодые, горячие, такого не терпят, правосудия не ждут, берут все в свои руки.

- И что же в нашем городе творится — вздохнул Кастер, собираясь уходить – и ведь много таких, ищи его потом, свищи…

Варро довольно хмыкнул, поняв, что Кастер понял его с полуслова.

- ...Понимаете господин...Инт... Инт.. - Немолодая женщина в крестьянском платье запнулась на незнакомом слове. Она смущенно комкала фартук, повязанный на ее пусть не новом, но по-деревенски добротном платье.

- Интендант — раздраженно поправил ее безобразно толстый мужчина за стойкой. Отстранение от должности на его грузности никак не сказались — видимо, доселе успел неплохо навороваться. Он едва не лежал за прилавком, ощущая себя хозяином положения, в то время как женщина стояла, склонив голову, и не отпуская из не по возрасту узловатых пальцев серую ткань фартука.

- Он у меня единственный сын, господин... Интендант — облегченно выдохнула она последнее слово. - так хочется, шоб бронька покрепче была, а иначе, дадут боги защитят наши дружиннички город... но что ж с того, коли я одна на белом свете останусь?

- Это может коснуться каждого из нас. - пожал плечами тот, меланхолично перебирая стопку стеганых чепцов, бесцельно перекладывая их с места на место.

- Но, я же...

- Ничего не знаю. Начальник ополчения велел в первую очередь снабжать ополчение с пиками. Им предстоит сложная задача.

- Ой, да что вы мне с этими пихарьнерами, я ж не совсем дура слепая. Им то чего, стоят, тычут своими жердинами ажно с того конца, их то и не бьет. Пущай за другими становюцо, да и дело с концом.

- Мне кажется, ты не понимаешь, старая ты завистница, задач, которые стоят перед этими воинами — поучительно тот поднял палец кверху.

- Да и тьфу на этих ваших жерденосцев, кабы знал мой сынок это ваше лево и право, тоже бы стоял себе да в ус не дул. - посетовала та, видимо, на неудачу своего сына.

- Так и что вы предлагаете? Что ТЫ можешь мне предложить? -почти капризно произнес толстый снабженец.

- Ну я ж.… не просто так... Я знаю, что вас подмаслить надобно...-Крестьянка воровато сунула руку во внутренний карман фартука, достав узелок. - Все что есть, только чтобы мой соколик в хорошей броньке был...

Интендант с деланой ленцой заглянул в узелок, после чего, не развязывая, кинул к себе в мошну. На эти серебряные монеты, невесть откуда лежавшие у этой простушки, можно было купить и две кольчуги. А кончится война — и все четыре.

Тот нехотя поднялся, пропав в глубинах склада на пару минут. После этого, подойдя к столу, он бросил на стол кольчугу.Крепкую, плотную, добротную. Звенья расползлись по всему прилавку, подол кольчуги повис на краю стола, грозясь утянуть за собой весь доспех. Крестьянка схватила кольчугу, пряча ее в сумку. Та была склепана плотно, видимо, была снята с какого гнома, после чего пересобрана, чтобы ее мог носить человек, а потому женщина едва не согнулась под тяжестью, а лямки у ее котомки грозились порваться.

- Благодарю вас, добрый человек, век буду помнить вашу доброту! -Крестьянка опрометью выбежала на улицу, захлопнув за собой дверь.

- Что-то только первая за сегодня — недовольно надул губы снабженец.

В это время Кастер проводил взглядом женщину с сумкой через плечо. Та едва не сгибалась под ее тяжестью, но подобная ноша была ей в радость.

- Кому война, а кому мать родная, сукин ты сын.

Крестьянка и ее шестнадцатилетний сын, который едва-едва перестал считаться отроком, жили в небольшом домике, ближе к реке. Далеко не все могли подобным похвастаться — тем не менее, просто им повезло пораньше перебраться в город и занять неказистое, но уютное жилье.

- Вот, смотри что мне у вашего антенданта дали. Прямо как новое. Ржавенькая немного, да это ничего, в песочке поболтаем, как новая будет.

- Тяжелая то какая...

- Тяжелая то тяжелая, но теперь прямо как настоящий воин стал! Да и теперь хоть поспокойней за тебя будет!

-Помоги снять, еще натаскаюсь ее — заныл пухлый и рыхлый юноша.

- Да, конечно, конечно, и так завтра наденешь то муштроваться, и так спина вся занеможет, вот так, под кровать твою положу...

В дверь постучали.

- Кто там? - испуганно спросила женщина- Поди твой десятник, поди филонил, щас вот как заберут тебя нужник чистить, окаянный!

- Мама!

- Да чего мама то! - женщина со скрипом открыла дверь - Эй...Никого...

Сколько она в темноту не вглядывалась, но увидеть никого не могла. Крестьянка, собираясь было закрыть дверь, увидела сверток... Тот был туго завязан. Холщовая ткань была чем-то испачкана. Она подхватила незнакомый предмет, но тут же, охнув, бросила его на землю. Ее руки оказались липкими от начавшей застывать крови. Мешочек лопнул, из него высыпалась горсть серебряных монеток. Пожилая женщина, долго не решалась, но, поборов страх, дрожащими руками, тщательно вытерев руки о тыльную сторону фартука, собрала монетки и спрятала в потайной карман. Оттуда она их перепрячет подальше, где ее сбережения и осядут до лучших времен. Быть может, испуг не пройдет даром, и она усвоит сегодняшний урок.