Последний шаман Цитруса (СИ)

Глава 17. Шанс

Зак осторожно поднялся на локте и глянул на окно.

— Лежать, — лениво предупредил Рэй в очередной раз. Зак со вздохом снова опустился на подушку. Рэй, зараза, сидел в наушниках и демонстративно не смотрел в его сторону. В руке у него был небольшой мониторчик, и что-то там происходило, что интересовало его куда больше Зака.

Рэя сейчас и стена напротив интересовала куда больше Зака. Разговаривать он точно не собирался, но прямо как будто чувствовал, когда Зак начинал помышлять о побеге.

Окно занимало всю стену, а за ним были рыжие пески, спокойные сегодня. Окно было цельным, кроме подвижной створки сверху. Если песок не летал тучами по воздуху, ее можно было открыть. В лазарете этой конструкцией редко пользовались. Говорили, тут воздух мягче, чем снаружи.

Зак пользовался. Каждый раз, когда оказывался здесь, пользовался. Ему внешний воздух был привычнее. И только сейчас Зак понял то, что чувствовал всегда. Воздух лечил его. При любом ушибе, переломе, вывихе ему катастрофически был необходим воздух, живой и рыжий.

А теперь при всем его желании окно ему открыть не позволят. Рэй явно не склонен к переговорам. И прекрасно понимает, что Заку только дай в окно выпрыгнуть — выпрыгнет.

Что будет потом делать — другой вопрос. Что-нибудь. То, что должен.

Он все еще, черт побери, хотел на Рейну. Он завыть был готов, так хотел. Он все еще хотел научиться летать и на Мухе, и на цэшке, и чтобы поближе к небу, чтобы подальше от песка.

Но буря ведь повернула.

А Мист категорически не хотел этого признавать. И Рэй с ним за компанию. У него и впрямь своего мнения нет вообще. Сидит вон. Сторожит. Сказали ему «сидеть» — он и сидит.

— А если я в туалет захочу? — спросил Зак. Рука Рэя, которая металась над монитором, вбивая какие-то запросы, листая страницы и переключая картинки, замерла.

— А? — Рэй оторвался от монитора и вытащил один наушник.

— В туалет, — сказал Зак, — тоже со мной пойдешь?

— Ага, — кивнул Рэй.

— Тебе Мист доплачивает, чтобы ты таким послушным был? — спросил Зак.

Рэй затолкал было наушник обратно в ухо, но Зак пробормотал на опережение:

— Стой-стой-стой!

Рэй снова достал наушник, уставился на Зака, и Заку показалось, что на него смотрит чужой человек. Незнакомый ему и очень взрослый. Он был как будто бы все тем же дядькой с широкими плечами и светлыми глазами, но взгляд стал другим. Уставшим и выцветшим.

Он не был расположен беседовать сейчас.

Оставалось окно.

— Воды, — сказал Зак.

— Ты ее под койку выливаешь? — спросил Рэй и нехотя поднялся. — Третий раз уже. Тебе нравится сам факт того, что можешь меня куда-то послать?

— Это тоже, — согласился Зак. — А еще мне кажется, что у меня в горле до сих пор песок.

— Заслужил, — пожал плечами Рэй и вышел за дверь.

Зак не соврал — ему и правда до сих пор казалось, что дышать нечем. Но естественно, сейчас посылал Рэя за водой не потому. Он уже несколько раз шевелился и переворачивался, чтоб убедиться — в теле все работает. Теперь можно бежать.

Окно так окно. А там разберется. Главное — достать как-то до той створки. Собраться с силами и прыгнуть.

Как только дверь за Рэем закрылась, Зак сел. Опустил ноги на холодный пол и осторожно поднялся. Шагнул вперед, и его повело. Пошатнулся, уперся ладонью в стену. Голова кружилась, кружилась перед глазами комната, и Зак, сосредоточив взгляд на окне, медленно побрел к нему вдоль стены.

К головокружению прибавилась тошнота. Зак подумал, что он, должно быть, еще на каком-то коктейле. Ничего не болит, зато симптомы отравления налицо.

Он почти дошел до окна, когда о прозрачный пластик, из которого оно было сделано, ударился камень. Прилетел с той стороны, глухо стукнул и упал, утонул в песке.

А через мгновение к окну подгребли эти двое. Он их видел, они его — нет. Такая система: односторонние окна во всю стену. Гоша, непривычно серьезная и очень напряженная. Тоненькая, угловатая, с огромными темными глазами. И Снежок за ее плечом — светлое пушистое чучело.

Зак вздохнул, привалившись к стене и глядя на них. Силы ушли внезапно. Все сразу. Он даже пошевелиться не мог — только смотреть. Навалилось все сразу. Облегчение, потому что одно дело знать, что они в порядке, другое — видеть. Усталость. И понимание того, что никак не допрыгнет он до той чертовой створки. Но хоть открыть ее — сможет.

Он дополз по стене до подоконника и нажал на кнопку. Ничего не произошло, и он нажал еще раз. Потом еще один. Что-то зашуршало, но створка не сдвинулась с места, и Зак ударил по кнопке ладонью, уже со злостью, с размаху. Створка наконец сдвинулась, медленно поползла вниз. Снежок подсадил Гошу, та ухватилась за нижний край образовавшегося окна, перевалились через него и приземлилась уже в палате. Как положено кошке, на ноги. Поднялась, отряхнулась.

Подняла взгляд, и Заку показалось, что она приземлилась слишком близко. Так близко к нему Гоша и не стояла никогда. И глаза у нее — подумал Зак — правда, будто бы больше стали. Бездонные темные глаза.

Гоша не шевелилась долгое мучительное мгновение, а потом влепила ему звонкую пощечину примерно с той же силой, с которой он только что бил несчастную кнопку. Зак пошатнулся, ухватившись за подоконник.

И Гоша тут же подхватила его под локоть, глядя в глаза все с той же непробиваемой темной злостью.

— Гоша, — тихо и ласково сказал он. Он не знал, что еще говорить. Да и не хотелось ничего говорить, ее имени было достаточно. И того, что с ней все хорошо. И со Снежком, который маячил за окном, едва различимый в тучах вновь поднявшегося песка. Он отошел на пару шагов, будто брал разгон, хотя без посторонней помощи ему было никак не допрыгнуть до створки. Отошел дальше и стал казаться совсем мелким. Все в этом песке становились меньше, потому что песок был больше. Сильнее. Зак уже понял. Песок был сильным и жестким. С ним нужно так же, как он: твердо и уверенно.

Иначе с ним не справиться. Никто не сможет с ним справиться, кроме Зака.

Гоша все ждала, что он продолжит фразу, начатую ее именем, но фразы не было, и, устало вздохнув, она заговорила сама.

— Ты идиот, — сказала Гоша.

— Мне уже сообщили, — усмехнулся Зак и легонько потрепал ее по волосам. Она злобно блеснула глазами и оттолкнула от себя. — А вы под домашним арестом.

— А кто нас удержит? — хмыкнула она, уже не так сердито. Она быстро остывала. — Батя собирается на вылет. Трамбует грузы. Весь день будет на дроме.

Помолчала и добавила невпопад:

— Борды забрал.

— А мой сломался, — сказал Зак. — Наверное.

Там все ломалось. Борду там было никак не уцелеть.

Гоша снова полоснула по нему недобрым взглядом, прошлась по палате, села на койку.

— Батя тебя заберет, — тихо сказала, глядя в стену.

— Никто меня не заберет, — отмахнулся Зак. — Кто тебе это сказал?

Гоша покосилась на окно.

— Снежок? — спросил Зак и фыркнул. — Ты его слушай больше! Он же перепуганный до сих пор. Он с перепугу и несет всякую чушь.

И медленно двинулся вдоль стены, стараясь поменьше шататься. Собрался для еще двух шагов без опоры — от стены до койки. И наконец сел рядом с ней. Глянул в ту же стену, что и она, и уточнил:

— И куда Чернофф дел ваши борды?

— Это тебе интересно? — уточнила Гоша, делая ударение на «это». — Где борды? Об этом ты хочешь поговорить?

— Сейчас сюда вернется Рэй, и мы уже ни о чем не поговорим, — пригрозил Зак.

Гоша с тяжелым вздохом оторвалась от стены, развернулась на койке и снова уставилась ему прямо в глаза. И спросила тоже напрямик:

— Зачем тебе борды?

— На Свалку же надо как-то попасть, — пожал плечами Зак, и плечо тут же отозвалось глухой болью. И голова закружилась. Зак прикрыл глаза на секунду, а когда открыл, у Гоши снова поменялся взгляд. Теперь она смотрела встревоженно.

— Придурок, — почти нежно сказала она — насколько умела говорить нежно, — какая тебе Свалка. Тебе лежать надо.

— Надоело лежать, — соврал Зак. Лечь ему сейчас хотелось невероятно. Лечь, закрыть глаза и вырубиться часов этак на двадцать.

И проснуться на Рейне. Чтоб его Чернофф вот так, спящего, и доставил.

— А жить не надоело? — угрожающе спросила Гоша.

— Да в порядке я, — продолжал напропалую врать Зак, — размяться хочу…

И даже попытался подняться, но Гоша перехватила за локоть и рывком усадила обратно. И тут же помутнело в голове, перед глазами поплыло.

«Не делать резких движений», - сказал он себе.

Ну, на борде ведь не и обязательно резко катать. На борде можно и плавно. Он не Гоша — он умеет и плавно.

— Я тебе разомнусь, — все тем же тоном пригрозила она тем временем. — Не дергайся. Я серьезно.

— И я серьезно, Гош, — проникновенно сказал он. — Где борды? Достать их сможешь?

— Дались тебе эти борды, — процедила Гоша. Вздохнула и наконец ответила. — Батя, вроде, в гараже закрыл. Там замок магнитный. Покрутить можно.

— Покрути, а? — попросил Зак.

Она устало покачала головой, не сводя с него взгляда.

— Гош, покрути, — говорил он, лихорадочно соображая, что дальше врать. — Снежку ведь теперь не просто плата, ему новый нужен. А мне — мой.

Врать было нужно, потому что вывалить сейчас на нее свой безумный план означало подписать плану приговор. А заодно — и всем им. Тем, кто останется на Цитрусе, когда его увезут.

Еще недавно ему казалось, что она пойдет на любое безумие, чтоб оставить его рядом с собой. А теперь вот, глядя на то, как она беспокоится за него, он уже не был уверен. И рисковать было нельзя.

— Ну, допустим, покручу, — сказала Гоша. — Допустим притащу тебе доску. Протащим мимо твоего Рэя, и спрячешь ты ее где-то под койкой. Дальше что?

— Видишь Снежка за песком? — спросил Зак. — Я почти не вижу. Вот и датчики движения на дронах Свалки меня не увидят, если правильно пойду.

— Сильно головой ударился? — с деланным сочувствием уточнила она. — Аллё! Придурок! Тебе лежать надо! И лечиться!

— Да послушай! — настойчиво сказал Зак. — Сейчас самое время. Песок поднялся надолго. Дроны плохо видят. Все после бури приходят в себя. Батя ваш занят. Мист тоже — Мист после бури всегда занят. А я типа болен. И когда на свалке пропадет что-то — кто на меня подумает? У меня ж постельный режим…

— Тебе и нужен постельный режим! — неожиданно рассердилась она.

— Да откуда тебе знать, что мне нужно?! — еще более неожиданно для себя рявкнул он в ответ.

Гоша задохнулась от возмущения и вскочила. И во второй раз за сегодня влепила ему пощечину. Зак закрыл глаза и сосредоточился на руке, которая упиралась в койку. Всем весом — туда. Чтоб не шататься.

Гоша тем временем воспользовалась вынужденной паузой, тяжело вздохнула над ухом и тихо сказала:

— Слишком умный, чтобы я могла о тебе что-то знать, да? Так давай, умный, страдай фигней дальше, катай в бурю, ломай борды, хватай чужие борды, падай и бейся! Обязательно бейся головой обо все подряд! Глядишь, опустишься такими темпами до нашего уров…

— Гош, — он унял головокружение и тошноту, поднял на нее взгляд, взял за руку. Улыбнулся и повторил. Просто снова повторил ее имя. — Гоша.

А потом легонько потянул за руку и усадил рядом с собой. Подался вперед и поцеловал. Осторожно коснулся ее губ своими, готовый отпрянуть, если она вдруг укусит — кто ее знает, что там у нее на уме. Но она не укусила.

Замерла на несколько мгновений, а когда он отстранился, уставилась в глаза совершенно растерянно. Впервые в жизни он видел ее такой. У нее даже губы задрожали, будто она вот-вот заплачет.

А потом она собралась, выдохнула и очень жестко спросила:

— Пытаешься борд поцелуйчиками выманить?

— Нет, — он качнул головой и отметил — меньше кружится.

Где-то он читал, что она от любви должна кружиться, а у него, выходит, все наоборот. У него так, блин, всю жизнь. Все наоборот.

Зак попытался улыбнуться, но стало вдруг так обидно, так себя жаль, что улыбка получилась кривой. И даже губу он закусил — чтоб не расплакаться.

Гоша приподняла бровь, пристально глядя в глаза. И неожиданно деловито уточнила:

— Рэй тут постоянно?

— Если ты достанешь борд, я его куда-то дену, — тут же с готовностью отозвался Зак. — В туалете закрою.

— Опасная идея, — отметила Гоша. — Рэй сломает туалет.

Зак тихо рассмеялся, сдерживаясь, чтоб не начать всхлипывать. Гоша была доброй девочкой, где-то в глубине души. И непонятно, каким образом, но сейчас ему, кажется, удалось до этой глубины достучаться.

— Достану, — с очередным тяжелым вздохом сказала она. — Мне нужна пара часов.

И будто оправдываясь, добавила:

— Без бордов мы с мелким медленные.

— Гош, ты даже не представляешь, какая ты умница, — прошептал Зак и потянулся ладонью, чтобы коснуться ее щеки, но она отпрянула. Подозрительно прищурилась и уточнила:

— Головой сильно бился?

— Бился, — честно отозвался Зак, — но приземлился на косичку. Она смягчила падение.

Гоша с чувством двинула его кулаком в грудь. Зак вполне натурально застонал от боли.

В палату вошел Рэй.

Из окна, рассыпая вокруг себя тучи рыжего песка, ввалился Снежок. Поднялся, отряхнулся, коротко глянул на Рэя и спросил у Зака:

— Как ты?

Зак показал ему большой палец. Снежок по-гошински злобно сощурился в ответ и показал Заку средний. Снежок становился все больше похожим на нее.

И даже Рэя не испугался.

— А Мист меня предупреждал, — мрачно сказал Рэй.

— Что мы придем? — тут же уточнил Снежок.

— Что вы как тараканы, — процедил Рэй. — Как ты вообще туда залез? — и ткнул пальцем в открытую створку.

— Подпрыгнул, — виновато пожал плечами Снежок. Взъерошил волосы, и из них посыпался еще песок.

— Все, — решительно сказал Рэй и распахнул дверь палаты. — На выход.

— Да он только что влез! — возмутилась Гоша. Столкнулась взглядом с Рэем и слегка стушевалась. Коротко покосилась на Зака, и он легонько кивнул. Она знала, что делать. Ему осталось разобраться с Рэем. Что, конечно, сейчас, глядя на него, уже не представлялось сколь-нибудь выполнимой задачей.

Он стал у двери, подперев собой стену, выжидательно скрестил руки на груди и неожиданно стал похожим на Миста.

«Они, наверное, и впрямь давно дружат, — подумал Зак, — раз уже неосознанно занимают одни и те же позиции для наблюдения».

И даже взгляд у Рэя был сейчас совсем не его. Холодный и очень усталый взгляд, Зак уже видел такой, у Миста.

Но как бы Рэй ни пытался быть другим. От себя не уйдешь. Это Зак уже понял. И теперь собирался использовать.

Гоша гордо прошагала мимо Рэя в дверь. Снежок — следом за ней. Он всегда ходил следом за ней.

Рэй запер за ними, уселся в кресло и снова уставился в свой монитор.

Он пытался сделать вид, что ему нет ни до чего дела. Но только теперь Зак понял — он просто делал вид. Это же Рэй МакКейн, ему есть дело до всех и до всего. И всем он старается помочь. И даже наушники в уши не сунул.

Надо не через окно от него бежать — надо с ним говорить.

— Насколько сильно ты боишься Миста? — спросил Зак.

Рэй раздраженно покосился и попросил:

— Не бери на понт. Я никого не боюсь. Смелый очень. И тебя не выпущу. С друзьями попрощался. Чего тебе еще надо?

— С отцом, — нашелся Зак. — Что вообще будет с отцом, если вы меня вот так выпрете?

— О нем позаботятся, — ровно, будто заученно, отозвался Рэй.

— Рэй, — сказал Зак, — ты же понимаешь, что я должен здесь остаться?

— А мне плевать, — равнодушно пожал огромными плечами Рэй. — Я не решаю. Мист умный, он решает.

— Ты же понимаешь, что Мист просто разозлился?

- «Понимаешь»! — передразнил Рэй и с тоской глянул на Зака. — Заладил со своим «понимаешь»… Я много чего понимаю. Например, отлично понимаю, что если Мист сказал что-то сделать, лучше это сделать. Потом узнаешь, почему. Или не узнаешь. Возможно, это просто не твое дело.

— Он разозлился на меня, — упрямо сказал Зак, — что я полез под бурю. Но буря сдвинулась. Она не шла стороной. Я это знаю, потому что я ее сдвинул. И он злится сейчас, но потом поймет, что я ему нужен.

— Ребенок, — очень серьезно обратился к нему Рэй, — Мист никогда не злится. И ему до тебя нет дела. Хоть ты убейся в этой буре.

— Потому он зашел меня проведать? — уточнил Зак. — Документы можно было передать, как и приказ улетать. Через тебя, он так всегда делал. Но он пришел лично. А ему непросто ходить.

Рэй какое-то время смотрел на Зака. Долго, задумчиво. Потом снова пожал плечами и снова уставился в свой монитор.

— Приказ ты должен был услышать от него, — сказал Рэй наконец. — Чтоб осознать, что у тебя нет вариантов. Осознал? Нет? Осознавай. Вся ночь впереди.

— Это у него нет вариантов, — не согласился Зак. — Я ему нужен.

— Да никому ты нахрен не нужен, — отстраненно отозвался Рэй — он был увлечен чтением чего-то своего. — Тут — так точно.

Зак молчал, пристально глядя на Рэя. Тот чувствовал взгляд. Потому что потерпел пару секунд, потом поднял на Зака глаза и твердо отчеканил:

— Ты путаешься у него под ногами. Совершенно не слушаешь, что тебе говорят. Чем старше — тем больше не слушаешь. И компанию нашел подходящую. Вы мешаете ему здесь, понимаешь?

- «Мешаете Ему»! — передразнил Зак и нарисовал в воздухе пальцем заглавную букву «Е». Огромную букву «Е». — Что это за хрень? Зачем ты превозносишь его? Куда ты его превозносишь? А может, это он нам мешает, а? Может, вы нам мешаете?!

— Убиться — да, мешаем, — вставил Рэй. — Я бы сказал, что не на моей смене, но тут всегда моя смена, так что… — и развел руками. — На Рейне убьешься, ладно?

— Что он такого сделал, что ты ему поклоняешься? — продолжил давить Зак.

— Спас Гряду, пожертвовав собой, — напомнил Рэй.

— И что дальше было? — Зак сощурился точно, как Гоша. — Когда он в себя после этого пришел, ты его тоже в палате закрыл и нотации читал? Хобби такое? Или Поселок — не Гряда, не считается? За скольких людей нужно попытаться погибнуть, чтобы ты выслушал?

— А может хоть кто-нибудь из вас пытаться выжить? Ради людей, которым он важен? — спросил Рэй. — Ну, так, для разнообразия?

Он начинал злиться. И все меньше походил на скучающего робота-охранника. И в монитор после последней реплики не уставился. Продолжал смотреть в глаза.

Надо было давить.

— Дай мне шанс, Рэй, — попросил Зак, вцепившись в бортик койки. Держаться было трудно — хотелось лечь. Разжать пальцы, упасть на койку и ни о чем больше не думать. И вылететь все-таки завтра на долбаную Рейну.

Он же, черт побери, так мечтал о Рейне…

— Что-что тебе сделать? — недобро прищурился Рэй.

— Только не начинай снова кричать, — попросил Зак, — у меня от криков голова болит, честно. Мне нужно будет выйти из палаты, ненадолго. Просто поспи немного, а к утру я вернусь.

Рэй фыркнул, снова уставился в монитор.

Зак тяжело вздохнул и таки рухнул на спину. И тихо зашипел от боли — не надо было так картинно падать. Мог бы потихонечку лечь. Зато голова больше не кружилась. Анестезия, чем бы они ни была, прекращала свое действие.

Теперь волнами находила боль.

— Я могу справиться с бурями, — пробормотал он, глядя в потолок. — Сколько жизней я могу спасти? Сколько уже спас? Это сделал я, Рэй. Если бы я просто в нее въехал, я бы выжил? Вот ты знаешь, как я выжил?

— Знаю, — отозвался Рэй. — А знал бы я, что с тобой нужно будет так много говорить, ты бы не выжил. Тебя головой сильно приложило. И у тебя сейчас навязчивый бред. Ты не шаман, Зак. Шаманов, таких, как в сказках, не бывает. Шаманы предсказывают бури, не поворачивают. А ты к ним вообще не имеешь отношения. Ты — будущий курсант Академии Флота. Давай, начинай соответствовать.

Зак обреченно вздохнул. И сердито пробормотал себе под нос.

— Я, блин, начну соответствовать…

— Ты сейчас придумал план саботажа Академии? — уточнил Рэй.

Он уже не злился. И даже попытался пошутить, как будто пытался извиниться за свои предыдущие выпады.

Нужно было давить дальше.

— Да что ее саботировать, — фыркнул Зак. — берешь Гошу, говоришь ей, что на Рейне ее назвали толстой. И всё. И нет больше Рейны. Или берешь Миста, — сделал небольшую паузу, покосился на Рэя, но тот не протестовал, и Зак продолжил. — Говоришь, что на Рейне Чужие.

— Назвали его толстым, — подсказал Рэй.

— И перепутали с папой, — добавил Зак. — И всё. И опять нет больше Рейны. И Чужих. И папы.

Подумал и спросил:

— А он толстый? Папа-то?

— Папа — нет, — честно ответил Рэй, — мама — немного.

— У Миста есть мама?! — изумленно вытаращился на него Зак.

— Ну, должен же был его кто-то родить, — пожал плечами Рэй. Зак надолго задумался, а Рэй ответил на незаданный вопрос:

— Нет. Он не андроид. Он настоящий.

Зак фыркнул. И серьезно спросил после паузы:

— Зачем он пытается казаться хуже, чем он есть? Зачем весь этот… имидж?

— А чтобы все боялись, — объяснил Рэй. — И слушались. Если все начнут вести себя, как ты, он ничего не сможет контролировать.

— Все контролировать невозможно, — сказал Зак, — те же бури…

— Не начинай, — предупредил Рэй.

— Но все контролировать невозможно! — настойчиво повторил Зак и даже снова сел для убедительности. — Из песка нельзя построить стену — песок можно только подвинуть, понимаешь? Перенаправить!

— Ему об этом скажешь, — пожал плечами Рэй, а потом деланно спохватился. — Ой! Ты же не сможешь сказать. Ты же улетаешь завтра утром.

— Издеваешься? — прищурился Зак. — Издевайся-издевайся. Но он и правда не сможет контролировать Цитрус. И чем больше будет пытаться, тем большим будет отпор. Цитрус рассердится. И всей кампании здесь придет конец.

— А ты меня сердитой планетой не запугивай, — попросил Рэй. — Помнишь? Я очень смелый. Герой я или как?

И Зак замолчал.

И отвел наконец взгляд.

И неожиданно подумал о том, что хотел бы, чтоб его отец был таким, как Рэй. Чтоб да, стоял на своем, пожалуйста, пусть стоит на чем угодно, но чтоб было понятно, что Зак ни в чем не виноват, что не должен никому и ничего. Может, тогда он смог бы поверить в этом сам. Чтобы было понятно, что отец его любит. Так, как любит их всех Рэй. Рэю нужно было становиться главным — не Мисту.

Может, он и был главным. Мист ведь — что может? Только запугивать всех и может. Запугать — и тихонько хромать, чтоб обратно закрыться в своем кабинете.

— Рэй, — тихо сказал Зак.

— А, еще не всё, — понимающе кивнул Рэй и с преувеличенным вниманием уставился на него.

— Я не хочу оставаться здесь, — осторожно начал Зак. Рэй молчал, не перебил на первой же фразе — уже хорошо. — Я очень хочу улететь. Черт, я так хочу улететь…

Он помолчал, потому что говорить было трудно.

— У тебя было такое — видишь машину и уже, заранее будто бы чувствуешь, как она идет? Или смотришь на тестовую карту — и весь бой перед глазами? Чтоб не думать на ходы вперед, чтобы видеть сразу всю доску, бывало?

Зак лег на спину на этот раз медленно. Уставился в белый потолок. Он не убеждал больше никого и ни в чем. Он жаловался Рэю так, как пожаловался бы отцу, если бы тот захотел послушать.

— Мне даже Гоша толком не нравится, — с нервным смешком продолжил он. И исправился. — Не нравилась. Она какая-то… — поднял руки, чтобы показать, но не смог и отмахнулся, — злая. Но здесь же больше нет никого…

И рассмеялся тихо и нервно.

— А на безрыбье и Гоша…

— Стоп, — Рэй поднял ладонь, перебивая. — Я не буду работать твоим психологом. У нас есть специалист, если тебе нужен. Ему душу изливать будешь, не мне.

Помолчал, потом душераздирающе вздохнул, отложил монитор, уставился ему в глаза и неожиданно потребовал:

— Выкладывай.

— Душу? — растерянно спросил Зак.

— Нет у тебя души, — припечатал Рэй, — ни у кого из вас. План действий выкладывай.

— К-каких? — растерялся Зак.

— Таких! — раздраженно ответил Рэй. — Ты хочешь свалить из палаты. Я хочу знать, что ты задумал. У тебя минута, чтоб изложить. Время пошло.

— Да секунды хватит! — сказал Зак и снова сел — торжественный же момент. — Я на Свалку залезу!

Рэй внимательно посмотрел ему в глаза. Уточнил:

— И каким образом это нам поможет?

А Зак подумал, что Рэй слишком молод, чтобы быть отцом. Старшим братом, скорее. Это он выглядит таким взрослым и серьезным. Выглядел, пока в монитор таращился. А сейчас — даже глаза блестят по-другому. Почти как у Гоши со Снежком, когда подбиваешь их на очередной вылет.

На сколько лет он старше? От силы десяток.

— Подумай сам, — сказал Зак, и так воодушевился, что даже сел ровно, не держась за бортик. — Я засвечусь на камеры как нарушитель. Меня на Рейне не примут с таким резюме. Нигде не примут. Меня придется оставить здесь.

— Почему не примут? — удивился Рэй. — В карцер тебя примут. С распростертыми объятиями. И Мист тебя с радостью туда сдаст, чтоб увезли подальше, в какую-нибудь камеру. И заперли на подольше. Более разумных, хоть немного разумных планов у тебя нет?

— Никуда меня Мист не сдаст, — уверенно ответил Зак. — Он пришел меня проведать. Он вел за мной дрон. А когда я испугался и остановился, он повел дрон дальше. Вперед, в бурю понимаешь? У меня не было вариантов, если бы я отступил, буря накрыла б меня. Он знал это — и повел дрон вперед. Значит, он хоть немного, но верит в меня, разве нет?

— У дрона длинный тормозной путь, — отрезал Рэй. — А тебя приходили не проведывать, а лично выгнать, потому что ты уже всех достал. Ты уже и меня достал, Зак. У тебя талант.

— На что спорим? — прищурился Зак.

— Спорим? — переспросил Рэй.

— Я останусь на Цитрусе, — уверенно припечатал Зак. — На что угодно могу поспорить. Только для того, чтобы проверить, кто из нас прав, тебе придется дать мне шанс.