Последний шаман Цитруса (СИ)

Глава 12. Сирена

Сирена взвыла поздним вечером.

Ивор как раз забрался в окно, бесшумно спрыгнул с подоконника на пол, шумно уселся на койку, стащил куртку, ботинки. Сунул в рот сигарету и достал из кармана зажигалку, когда завыло.

— Серьезно? — мрачно спросил он, покосившись на окно. — Я ж только влез! Теперь обратно лезть?

Он часто тайком от старших ускользал на свиданки по вечерам. Рэй даже не думал, что в Академии в принципе учится столько особей прекрасного пола, а Ивор их умудрялся находить, охмурять и по вечерам к ним бегать.

Рэй со вздохом протянул руку, не глядя поднял лежащую комком на кровати куртку и стряхнул, выравнивая. Куртка пропахла Иворовым куревом. Всё в их комнате пропахло.

Как-то раз к ним зашел Ким. Не в гости, конечно, по старой дружбе — Ким иногда делал обходы. То есть вламывался в комнаты без разрешения и проверял, чтобы было чисто, красиво и чтобы койки заправлены.

У них в комнате царил вечный бардак, за что от Кима влетало не раз. Но в тот раз там еще и дым выветриться не успел. Ким замер на пороге и уставился на Ивора, едва успевшего швырнуть в окно сигарету, не просто удивленно — изумленно в крайней степени.

Ивор выпустил струйку дыма через нос, уселся на подоконнике и скрестил руки на груди, вопросительно уставившись в ответ на Кима. Мол, чего смотришь, Джонс? Вопросы?

— Завтра вылет группой, — заговорил наконец Ким, — я планировал поставить вас с девятым в паре. Теперь не поставлю. Девятый снова будет криво летать. А вы, Дартаг, криво бегать, потому что бегать вы будете долго и устанете. А когда устаешь, бежишь криво.

— Произвол, — тут же заявил Ив. — Буду жаловаться.

— На здоровье, — кивнул Ким, разрешая.

— Наварху, — предупредил Ив.

— Ради бога, — согласился Ким.

— Я ведь просто тебе не нравлюсь, да? Так не нравлюсь, что даже фамилию вон запомнил.

— Я помню ваши фамилии, — отозвался Ким, развернулся и вышел.

— Сволочь, — тихо бросил Ив, когда дверь закрылась. И глянул на Рэя, ища поддержки. — Вот же ж сволочь, а… — и передразнил. — «Я помню ваши фамилии»!

— На ровном месте тебя обидел, да? — хмыкнул Рэй. — Вот ничего ты не делал, а он взял и летать не пустил.

— У него ничего на меня не было, — фыркнул Ив. — Никаких доказательств, что я что-то сделал не так. Потому что, думаешь, было бы у него что-то, он бы промолчал? Вот возьму и правда пожалуюсь.

Рэй качнул головой.

— Что? — спросил Ивор. — Нет, ты если хочешь мне что-то сказать, землянин, то ты скажи.

Ивор злился. Злить его еще больше, находясь в замкнутом пространстве, было, конечно, опасно. Но Рэю и правда было что сказать.

— У него ничего на тебя нет, потому что он предпочел не искать, Ив. А у тебя в комнате — запрещенные вещества. А за тобой — хранение и употребление. За это не просто на вылет не пускают — за это в Академию больше не пускают. Выгоняют и не пускают. Он поэтому промолчал, а не потому что у него на тебя ничего нет.

— Дава-ай, — протянул Ив, усаживаясь на койку и, не глядя, вытаскивая из-под матраса новую сигарету. — Делай из Джонса хорошего парня. Я посмотрю на это. На то, как у тебя получится. Потому что ничего у тебя не получится. Потому что хоть убей, он не хороший парень.

— Он Гайд, — напомнил Рэй. — А ты лучший в группе.

— Вот! — поднял палец левой руки Ивор. Правой он уже держал новую сигарету и с наслаждением затягивался. — Вот потому ему придется терпеть меня с моими вредными привычками. Потому что когда-нибудь…

— Ты спасешь мир, да, — вспомнил Рэй. — И орден за это вручат не только тебе, но и твоему Гайду. И все довольны.

— Тебя только жалко, — вздохнул Ив. — Расхреначишься же на взлете…

— Я очень постараюсь выжить, — проникновенно пообещал Рэй.

Через полгода он сдержал свое обещание. Ивор в целом тоже. Мир-то он спас. Не единолично, правда, вместе спасали. Но спас.

Предварительно порвав шнурок на ботинке.

Просто резко дернул в стороны, затягивая узел, и шнурок порвался.

— Серьезно? — второй раз за вечер пробормотал он. Отбросил в сторону ненужный кусок шнурка и завязал его остаток в куцый узелок.

— Джонсу это не понравится, — отметил Рэй.

— А Джонсу что-то вообще нравится? — хмыкнул Ив. — Кроме как гонять людей среди ночи под сиренами?

Рэй набросил пропахшую куревом куртку, вжикнул молнией.

Ивор не застегнул свою, подхватил оружие с тумбочки и шагнул к окну.

Они уже здорово натренировались собираться за пару секунд — и в окно.

Нормальные люди, конечно, по лестницам сбегали, но второй этаж — не высота. И быстрее так. Были даже гении, которые с третьего прыгали. И Рэй подозревал, что жили бы они с Ивом на третьем, они бы тоже были в числе гениев.

— Готов? — спросил он, окинул Рэя беглым взглядом, не дожидаясь ответа, выдохнул:

— Ну, поехали, — и сиганул в окно, даже не глянув, что там, внизу. А что ему глядеть? Он только что оттуда.

Рэй выглянул. И прыгнул следом.

Приземлились под окном и повернули к ровной каменной, будто отполированной — хотя тут всё такое было, будто отполированное и даже слегка блестящее — дороге, ведущей на плац. На дороге уже появились студенты из других групп. Из своей они пока никого не видели.

Собиралась Первая медленно. Летала быстро, а собиралась медленно.

Ивор наступил на большой круглый камень — те стояли вдоль дороги вместо бордюра, и Ивор обязательно наступал на какой-нибудь из них вместо того, чтоб обойти. Такая у него была форма самовыражения, одна из. Рэй обходил.

И пока он обходил на этот раз, Ивор решил не ждать — двинулся вперед по дороге. Дорога поблескивала, впереди широкой полосой над горизонтом высился темный Аквилон. Ивор шагал вперед легко и уверенно, сунув руки в карманы, не оборачиваясь — он знал, что Рэй идет следом на расстоянии шага.

А потом затормозил, чтобы подождать. Слишком странное явление увидел впереди на дороге. Непривычного Кима Джонса.

Тот шел навстречу быстро, уверенно, чеканя шаг, будто ненадолго в него вселился сам наварх. Обычно он плыл ленивой и слегка опухшей тенью, а тут — маршировал. Еще и спешил.

«Настройки сбились», - сказал бы Ивор, но, кажется, слишком удивился, чтоб говорить. Кима вообще тут не должно было быть. Он должен был стоять на плацу с другими Гайдами и контролировать построение.

— Что-то не так, — пробормотал Ив, когда он уже пролетал мимо, а Рэй одновременно с его репликой перехватил Кима за локоть.

— Что? — спросил тот круто разворачиваясь к ним. По крайней мере, раздражение из голоса никуда не делось. Зато взгляд тоже изменился — был не рассредоточенным, как обычно, наоборот — очень сосредоточенным. Впивающимся. И сейчас — в Рэя.

— Что случилось? — тихо спросил Рэй.

— Чужие, — ответил Ким, продолжая пристально смотреть в глаза. Будто изучал. Реакции ожидал. Будто Рэй и сейчас — как всегда — сдавал какой-то экзамен.

Или будто это Рэй во всем виноват, Чужих, гад, призвал, а Ким теперь пытался спросить этим взглядом: «Видишь, что ты наделал?».

Именно из-за этого взгляда Рэю сначала показалось, что он шутит. Или врет. Хотелось думать, что он шутит или врет. Но подсознательно Рэй знал уже тогда, потом и сознательно понял: на некоторые темы Ким не шутил бы.

— Где? — спросил наконец Рэй, сдержав порыв уставиться в небо. Ивор уставился.

— На Цитрусе, — ответил Ким, выдрал локоть и жестом предупредил следующий вопрос. — Идите. Вам все скажут.

— А ты?

— Здесь останусь, — ответил Ким. — Цветы поливать. Щенков кормить. Вдруг щенки приблудятся.

Ивор фыркнул над ухом — ему нравилось про щенков.

— Идите вы, — пробормотал Рэй.

— Субординация, девятый, — напомнил Ким, развернулся и направился дальше — к корпусу. Наверное, проверять, не прячется ли кто под койкой. От Чужих под койкой не спрячешься. От Кима — тем более.

— Идите вы, мистер Джонс! — исправился Рэй, Ким, не глядя, отмахнулся.

А Рэй с трудом заставил себя развернуться и направиться к плацу.

— Хрень какая-то, — растерянно сказал он Ивору.

— Не парься, землянин, — тот тяжело хлопнул его по плечу. — На месте разберемся.

— Их же не бывает, — тоскливо пробормотал Рэй. Ему было страшно.

— Их не было, — исправил его Ивор. — Теперь есть. Наваляем им — опять не будет.

— Как у тебя все просто, — покосился на него Рэй. И спросил уже не у него — в пространство. — Почему мы?

— У Джонса спроси, — пожал плечами Ивор.

— Нет, — сказал Рэй, — ну, ты мне скажи. Почему мы? У Гряды есть Флот со всеми его пушками и боевыми крейсерами, а мы только на цэшки сели. Я не хочу лететь на своей цэшке к Чужим. Может, это такая проверка? Новый уровень проверок?

— Завали, землянин, — попросил Ивор. На плацу было много народу. Но все еще — толпой. Никто не спешил строиться. Все растерянно бродили, толкались, переговаривались. Гайды — в том числе. Те немногие, что были здесь.

— Но я…

— Слушай, — тихо сказал Ивор, неожиданно жестко схватив за локоть. Сказал в самое ухо — чтоб точно никто не услышал. — Всю эту мутотень оставь при себе. Свое «почему мы». Нечего пацанам паниковать раньше времени.

Рэй посмотрел на него.

— Мы — потому что больше некому, понял? — тихо добил Ивор, отпустил и направился на плац.

А Рэй подумал о том, что Ивор не просто вырос — он стал совсем взрослым. Еще и поумнел, зараза, так что теперь Рэй чувствовал себя самым глупым даже в теоретических вопросах.

Конечно, их не стали бы бросать в бой с Чужими, если бы была возможность отбиться силами Флота. Зачем Гряде в бою с Чужими пацаны, которые еще вчера мяли цэшки и сносили ангары вместо целей?

Значит, Флот не справляется. И они, Академия Рейны, последний шанс Гряды.

«А значит, Гряда обречена», - мрачно подумал Рэй.

И направился следом за Ивом на плац.

Через пять часов их кэриэр вышел к Цитрусу.

А Ивор оказался не прав.

Там дрался весь Флот. Сдавал позиции, как узнал потом Рэй, но постепенно, понемногу. Пытались удержаться.

И тогда наварх принял стратегическое решение давить массой. Бросить всех и вся туда, лишь бы не отступить. По сути дела, они могли уйти, говорил потом Мист. Добрая половина всех, кого разнесли на куски на орбите и в атмосфере, могла уйти. Детей можно было вообще не бросать, говорил Мист — и невероятно злился на наварха. Можно было отступить и закрыть за собой коридор. Да, оставить Цитрус, оставить передовые отряды, оставить население — кого не успели эвакуировать. А таких было много, потому что появились Чужие из ниоткуда, какое-то время висели над планетой, а потом, не реагируя ни на какие сигналы, атаковали. Наварх успел подвести Флот, но больше ничего сделать не успел — только вступить в драку. Эвакуацию проводили экстренно, скомкано, пока держали Чужих на орбите.

Когда силы Академии прибыли на место, эвакуацию уже не проводили. Все, кто остался на Цитрусе, были сами по себе. Наварх бросил в бой даже тех, кто должен был спасать население. Прикрылся стандартным «спасаем всю Гряду» и забил на оставшихся на планете.

Что другим группам говорили их Гайды, Рэй не знал. Ким со своими не общался, ни с кем. Закрылся в личной кабине кэриэра — и делайте, что хотите.

— Бунта ждет, — уверенно говорил Ивор. — Чтоб ответственность с себя снять. А вот хрен ему.

Может, он и впрямь ждал бунта. Ждал, что все поймут, что идут на самоубийство, и быстренько дезертируют. А может, схемы свои рассматривал. А может, три часа таращился на стену перед собой.

Это Ким Джонс, там все что угодно могло быть.

Всеобщее возбужденное напряжение сменялось мрачной усталостью. А потом обратно. Кто-то с кем-то поругался по дороге. Даже подраться пытались.

Драку разняли своими силами.

Ким не выходил.

И когда заветная дверь кабины отъехала в сторону, и Ким вышел, Рэй был готов увидеть, услышать все, что угодно. Но увидел лишь привычного скучающего и равнодушного Кима. Будто ничего не происходило вокруг. Будто они сидят в тренажерке, а он дает им вводные на очередной вылет.

— Цитрус, надеюсь, помним, — сказал он, обвел всех безразличным взглядом. — Птичек своих знаем. Летать и стрелять умеем, потому будем считать, что вы готовы. Все, что вам будет сейчас нужно, — летать, стрелять и слушать меня. Все уяснили? Галерка? Слушать каждое мое слово. Потому что видеть вы не будете ничего. Я руковожу операцией, радары у меня. У противника в боевом режиме отражатели, вы их не видите. Говорю стрелять по пустому месту — вы стреляете. Вопросы? Предложения? Нет? Хорошо. В таком случае сейчас каждый пойдет в свою птичку и всю кабину испишет номером, который вам присвоен. Этот номер — теперь вы. Потом вы отдохнете. Возможно, стоит почистить уши. Они вам пригодятся.

— А что там? — спросили из переднего ряда, с особым придыханием на слове «там».

Ким коротко раздраженно вздохнул, небрежно щелкнул пальцами, и на смотровом экране вспыхнула трехмерная карта битвы. Исполосованный меридианами и параллелями вращался Цитрус, вокруг него на трех условных орбитах вращались вместе с ним и двигались с собственной скоростью точки и пятна разной величины. Зачем-то за каждой из них тянулся хвост-траектория, что делало всю картину еще более трудной запутанной.

— Там — это, — сказал Ким.

— Своими словами не перескажешь? — громко спросил Ивор с задних рядов. Они с Рэем привычно стояли подальше от Джонса. Галерка же.

Ким глянул на него задумчиво, будто его не видел — думал о своем. Но ответил.

— На данный момент Флот оттеснил противника на вторую орбиту, противник очагово подступает к первой.

Рэй машинально отметил, как старательно Ким избегает слова «Чужие», давно уже привычное, среди флотских — так точно, потому что наварх его твердил постоянно. Возможно, так Ким пытался снизить уровень панических настроений. Либо просто не хотел повторять за папой.

— Несколько крупных судов пытаются снизиться. Нас бросают на одну из точек снижения, — ровно продолжал Ким. — Задача — сдержать и уничтожить судна помельче. После этого — найти брешь в защитном поле крупного. Не дать войти в атмосферу. В атмосфере они работают в огневом режиме. На орбите глушат машины импульсами. Потому не забывайте о капсулах, капсулы на механике. Если машина глохнет, выходите в капсуле, вас потом подберут. Всё ясно?

Всё было ясно. Ким тогда не уточнил, что то судна помельче — это боевые крейсеры, в несколько раз больше и маневреннее их собственных цэшек. Что ходят они под защитным полем, которое можно пробить в определенных точках, но для этого нужно успеть прицелиться, но их физически нихрена не видно, и нужную точку может вычислить лишь Гайд. И к тому моменту тебя с девяностопроцентной вероятностью грохнут.

Ким не уточнил, что крупные суда, что пытаются снизиться, размером с крупный земной город.

Не уточнил и тот факт, что Чужие перегруппировались, а Флот за ними категорически не успевает. Почти все корабли основных групп удерживали на второй орбите несколько десятков крупных боевых крейсеров Чужих, а основная масса мелких шла на сближение с Цитрусом, окружив плотными сферами гигантов.

Правильно, наверное, сделал, что не уточнил. Все равно, кроме Гайдов, никто ничего не видел. Так чего детей заранее пугать?

— Еще вопросы? Или начнем наконец работать? — спросил Ким.

Все неуверенно переглянулись. А Ивор вдруг рявкнул:

— Чего стали?! По машинам, парни!

И его послушались — бросились врассыпную.

— Тебе надо поработать над командным голосом, Джонс! — весело сообщил ему Ивор.

— Спасибо, десятый, — равнодушно бросил Ким. — Вы, может, тоже в машину пройти соизволите?

— Я тебе соизволю, — угрожающе пробормотал себе под нос Ивор, — я соизволю…

Но направился к своей птичке.

Их с Рэем шлюзы были рядом.

Так было всегда. Соседние шлюзы, соседние птички, соседние места на тренажерах. Одна комната с соседними койками.

Соседние дома на одной улице.

И забор между ними, который очень просто было перемахнуть.

— Ив, — сказал Рэй.

— Собираешься обниматься, землянин? — с опаской уточнил тот. — Поплакать на плече друга? Сказать проникновенную речь о боевом товариществе?

— Иди ты! — фыркнул Рэй, толкнул его кулаком в плечо.

— Сам иди, — отозвался Ив. И уже нырнув в шлюз, добавил. — Придурок.

— Я слышал! — прокричал Рэй ему вслед.

— Я знаю! — гулко отозвался Ивор.

Створка шлюза закрылась.

Насовсем.

Потом, уже после Вторжения, Рэй очень долго не мог осознать произошедшего. Умом понимал, что Ивора больше не увидит, но этот факт будто не касался его. Не вызывал ничего. Не слишком беспокоил.

А потом, сидя в палате рядом с Мистом, который большую часть времени валялся в бессознательном состоянии, Рэй вдруг подумал, что Ивор так и не успел поменять свой оборванный шнурок. И это показалось ему чертовски несправедливым.

Он вскочил, прошелся от окна к двери и обратно, а потом подпер спиной стену, пару раз судорожно вдохнул воздух и разрыдался наконец в полный голос. Сполз по стене на пол, спрятал лицо в ладонях и продолжил рыдать.

Взрослый уже мужик. Остановивший и Вторжение, и наварха с его Омегой. И даже наварха, который пытался прорваться к Мисту в палату. Продолжил рыдать из-за шнурка.

Он даже засмеялся, так глупо это было, но смех снова перешел во всхлипы.

— Приплыли, — слабо прошептал лежащий на койке Мист. — Рэй, возьми пару дней отпуска. Слетай на Землю, отдохни.

— Я не… с Земли, — пробормотал Рэй, приходя в себя и пытаясь отдышаться.

— Я знаю, откуда ты, — даже шепотом Мист бывал очень раздраженным. — И знаю, что домой ты не полетишь.

И был, как всегда, прав.

Дома Рэя никто не ждал.

— Лети на Землю. Там всякие, — Мист слабо шевельнул ладонью, обозначая неопределенный жест, — рекреации. Бабочки. Цветочки. Песни. Психология. Как ты любишь.

— Пош-шел ты, — процедил сквозь зубы Рэй, все еще сидя под стенкой. Собираясь с силами, чтобы подняться.

— Я бы пошел, дорогой, — проникновенно проговорил Мист. — Но не могу, пока не поднимут. И не поведут.

— Видишь, — вздохнул Рэй и таки собрался. Рывком встал на ноги. — Какая к черту Земля. Мне еще тебя поднимать.

— И Базу строить, — напомнил Мист.

— И Базу строить, — отозвался Рэй.

И тоскливо глянул в окно. В небо, будто в нем могло было быть видно Землю. Он бы слетал, только заранее знал откуда-то: никакие бабочки-цветочки и тамошние психологи ему не помогут.

Да и некогда ему. Тут у него Мист.

Там у него — Цитрус.