Последний

Глава 13

Три дня я провел в забытье. К моменту пробуждения раны затянулись, а кости начали срастаться, неимоверно раздражая зудом. Общее состояние все еще оставалось паршивым, подкрепляясь слабостью и голодом. Кровь, правда, мне доставляли в упаковке: раз в день в гнездо являлись селянки. Не знаю, как высшим удавалось напоить бессознательное тело и не повредить женщинам, но они справились. К концу третьего дня, когда мир перестал расплываться и периодически меркнуть, смог даже подняться. Полюбовался в зеркало на очередной шедевр портных: узкие кожаные штаны, алую рубашку и черный жилет. А также порадовался затянутому в костюм типу, еще более бледному и осунувшемуся, с тусклой копной стянутых в хвост волос.

Крылья сложить, наконец, удалось, но летать мне еще пару дней было не суждено. Так что в кресле, все в той же лиловой гостиной, я сидел уже с удобством, дожидаясь пока остальные вампиры и Кор займут места. Выглядели высшие несколько испуганно и явно не знали, чего ждать: встречу назначил я, когда смог более-менее отделить явь от бреда.

— Кор, отдай мне оружие, — пожалуй, это единственное, что интересовало на данный момент.

Из глубин кресла, для такого дела повернутого «лицом» к остальным, я тяжелым взглядом осматривал поочередно каждого из семи высших. Волка не видел, но отчетливо ощущал его смущение и беспокойство.

— И почему, черт возьми, в гнезде нет даже захудалого, ржавого меча? — возмущенно остановил взгляд на Виктории, а потом вдруг сообразил, — почему я ни разу не видел вас на тренировке?

Вампиры приуныли, запереглядывались и выбрали парламентера, к моему удивлению, это оказалась не Виктория, а Марош.

— Понимаешь, Найт, у нас оружие было всегда под запретом, — осторожно начал он. — Сток не раз нарывался на наказания от госпожи, пряча различные ножи-кинжалы у себя. Остальные младшие мирные, неспособные к сражениям. Мы только поддержка, не больше.

— Бред! Полный бред, черт побери, — зло мотнул головой и вновь уставился высшему в лицо, цедя слова сквозь стиснутые зубы. — Вампир — априори воин, это передается ему с… — я замолчал, подбирая слово, а Кор, хрюкнув, продолжил.

— С молоком матери! — и захохотал.

— Кор! — возмутились Виктория и Марош в один голос.

— А что? Смысл ведь тот же, — невозмутимо пожал плечом, ничуть не смутившийся волк.

— Ну да, суть та же, — задумчиво протянул я.

Откровенно сказать — я был зол. На их госпожу, на них и на себя. Выныривая из забытья, столько думал и вспоминал, коря себя за ошибки в бою с гуками. Теперь ледяная волна бешенства поднималась изнутри, призывая навести здесь порядок любым доступным способом. Вампиры, похоже, чувствовали нарастающую угрозу, нервозно ерзая в креслах и пытаясь взглядом найти поддержку у остальных, не менее возбужденных.

— Кор! — рыкнул не оборачиваясь.

— Да, Найт? — напряженно протянул волк, еще не понимая, насколько я зол, но также ощущая дискомфорт.

— Завтра возьмешь их всех на тренировку, и будешь гонять, пока они не смогут выдать хотя бы средний результат, — зло отчеканил, сверля взглядом каждого из высших.

— Да что ты себе позволяешь? — вскричала Каролин, — я не собираюсь махать, этой вашей, железякой! Какого демона я должна драться с людьми, которых даже в глаза не видела?

Четверо младших поддержали ее нестройным гулом. Лучше бы Каролин промолчала. Еще прошлая ее выходка не забылась, заставляя высматривать в высших угрозу, а она уже так откровенно признается, что для нее все происходящее лишь блажь. Причем даже не ее собственная.

— Что я себе позволяю? — моим тихим голосом можно было замораживать реки, это было так похоже на мои изначальные взгляды. Взгляды, из-за которых я лишился всех. — Зачем драться? Хочешь узнать, зачем? — Глядел я прямо на вжавшуюся в кресло вампиршу. — Хочешь, чтобы они пришли сюда? Хочешь, как те бедолаги в хижинах, в лесу? Как мои птенцы? А не боишься, что там, дальше на запад, нет больше вампиров и оборотней готовых помогать? Не волнует, что там, на оккупированной территории, нет больше никого кроме людей? — я уже не говорил, рычал, оскалив клыки в сторону глупых птенцов.

— Найт, Найт прекрати, — прорвалась ко мне, сквозь мой же рык, просьба Кора.

Резко выдохнув, прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. Со стороны высших раздавались всхлипы и стоны. Их страх будоражил, заставляя еще сильнее злиться.

— Найт? Как? — сдавленным голосом спросил Марош.

Я вскинул взгляд на него. Вампир отпрянул, оскалившись и пригнув голову. В глазах вместо изумления и страха вспыхнула униженная покорность.

— Черт, извини. Я не хотел, — вновь опустил глаза, снова стараясь вернуть самообладание. — Просто эмоции.

— Эмоции? Да даже меня накрыло, демон, — хохотнул за спиной Кор. — Как?

— Я могу объяснить, — почти спокойно произнесла Виктория.

— Что? — осторожно, но при этом любопытно зашелестели сразу все присутствующие, кроме меня, конечно.

Я же поднял взгляд на нее и понял — Виктория знает, всегда знала. Тяжело вздохнув, слегка качнул головой, позволяя продолжить.

— Все потому, что он перворожденный, — тихое заявление произвело неизгладимое впечатление на присутствующих.

— Что? Какого черта? Не может быть, — и простое, — ммм — это то, что достигло ушей. Был еще и тихий, нечленораздельный шепот. Почувствовал же я волну недоверия и обиды. Не от них, со спины.

— Это, правда? — глухо прозвучал от окна голос Кора.

— Да, — признался спокойно. Даже злость куда-то делась, выгнанная чужими эмоциями.

Воцарилась тишина, прерываемая только всхлипами не до конца успокоившихся вампирш.

Дальше произошло то, чего я никак не мог ожидать. Вместо расспросов, младшие вскочили. Окружили кресло и скрутили меня, спеленав подручными средствами. Возможно, если бы не раны, было бы по-другому. Но признаться-то самому себе можно: я не стал бы с ними сражаться, не в таком случае. Да и, я же хотел оказаться в темнице? Вот, пожалуйста, сбылось.

Камера была, судя по всему, переделанной кладовкой в подвале. Мраморные стены, серые с прожилками, такой же потолок, затянутый пыльной паутиной. Холод, пробирающий до костей, но не сравнимый с ледяным прикосновением приборов в институте. Дверь толстая, но деревянная. Удержать вампира она навряд ли смогла бы, но я наружу не рвался, покорившись судьбе. Лежа на кровати, пялился в потолок, считая трещины в камнях и стараясь не думать.

Тихие шаги в коридоре, приглушенные толстым деревом, окончились скрежетом замка. Вошли Кор и Виктория. Женщина, не останавливаясь, прошла к кровати. Волк замер у двери, отвернув лицо в стену, намеренно игнорируя мою персону. Наивный, все переливы его чувств: гнев, презрение и обиду — мог уловить и новообращенный птенец.

— Найт, покажи мне раны, — попросила Виктория, нависая надо мной и глядя в безразличное лицо.

— Со мной все хорошо, — буркнул, не отвлекаясь от созерцания серых, гладких камней с черным рисунком разветвленных жилок.

— Найт, прекрати, ты ведешь себя как ребенок, — покачала головой Виктория, под ехидное фырканье волка. Именно последнее вывело меня из тупого оцепенения.

Сев, оголился, позволяя Виктории осмотреть раны. Тихонько коснувшись плеча пальцами, женщина поочередно ощупала каждое пожеванное место.

— Крылья, — удовлетворенно угукнув, потребовала она.

— Места мало, — недовольно попытался отказаться, — с ними так же все хорошо.

— Найт! — укоризненно посмотрела на меня вампирша.

— За что? — вместо препирательства спросил, вновь одеваясь.

Виктория смутилась, отвернулась. Зато Кор зло фыркнул.

— А что, мало за что? Например, за вранье?

— Кор!

— Разве я вам соврал? — одновременно с Викторией произнес я, взглянув на «вздыбившегося» волка, но стараясь быть как можно более безэмоциональным.

Сжав кулаки и наклонив голову, оборотень, похоже, хотел очень многое рассказать о моем поведении и своих на него взглядах, но Виктория остановила его, тихо попросив:

— Кор, прошу тебя, — и, переведя взгляд на меня, рассказала. — Это был последний приказ госпожи, перед тем как усыпить нас. Она сказала: если вам повезет и сюда явится перворожденный, задержите его до моего возвращения. В темницу, например, заманите.

Чтобы вновь не наделать глупостей и не давить на Викторию силой, зло выругался, ударив кулаком в стену.

Виктория вздрогнула, а оборотень удивленно приподнял бровь.

— Да она спятила, свихнулась, а вы до сих пор в нее верите! Она вас угробить хотела, убила ваших птенцов, черт побери! — не сдержался. Да и как можно — я был в бешенстве, сам орал как умалишенный.

— Она наша госпожа, — тихо обронила Виктория потупившись. Руки ее нервно перебирали подол платья, показывая истинные чувства вампирши.

— Ее больше нет! Даже если объявится, я убью ее, — тяжело вздохнул и пообещал уже спокойно.

— Найт! — в ужасе вскинула на меня взгляд Виктория.

— Сколько, по-твоему, может проспать высший? — скрестив руки на груди и опершись о побитую стену, спросил я, склонив голову. Виктория молчала. — Даю подсказку: я могу спать вечно, сотворенный не может вовсе. Сколько, Виктория?

Кор перестал буравить меня взглядом, с подозрением глядя на женщину и, кажется, начинал понимать, почему я задаю этот вопрос.

— Я не знаю, — сдалась наконец Виктория.

— Четыреста пятьдесят лет, — обронил, глядя на женщину, — плюс пять лет на смерть. Два из них процесс еще можно остановить и обернуть вспять, три последующих уже нельзя. Даже если высшего разбудить в это время, он продолжит угасать и, в конце концов, умрет. И поверь мне, девочка, эта страшная смерть.

— Откуда ты это знаешь? — сглотнув, спросил Кор. Виктория села на кровать, ссутулившись и опустив взгляд в пол.

Перевел глаза с женщины на волка и все так же спокойно, хотя внутри бушевал пожар эмоций, рассказал:

— Когда-то, когда мы еще жили в Хаартнаре, своем мире, проводились эксперименты. На птенцах отступников. Эту информацию перворожденных заставляют учить сызмальства.

— Твою мать, — выругался волк, изучая меня уже другим, неприятным взглядом.

— Она наша госпожа, — тихо, со слезами в голосе шепнула Виктория.

Я прикрыл глаза, с ужасом понимая, что должна испытывать эта женщина. Даже несмотря на то, что она давно поняла.

Застонав, преодолел разделявшие нас два шага. Подхватил ее на руки, усадил себе на колени и прижал посильнее, слегка покачивая и гладя по голове. Виктория всхлипнула раз, другой и наконец-то тихонько расплакалась.

Кор покачал головой и с грустной улыбкой уселся рядом.

Когда Виктория затихла и перестала всхлипывать, волк все же не сдержался. Хмыкнул «успокоив»:

— Нечего из-за таких слезы лить, вон у тебя теперь другая мама есть!

Усмехнувшись, все же постарался сказать укоризненно:

— Кор, это не шутка!

И пока волк пучил глаза, изображая понимание своей глупости, Виктория, не выдержав, буркнула:

— Да ну вас, — и поднялась.

Я с облегчением заметил улыбку на ее лице.

— Идем Кор, нужно встретить Сухотора. Найт, мы скоро к тебе вернемся, — и Виктория, легко коснувшись моего плеча, сделала шаг к двери.

— Стой, погоди. Откуда ты узнала, кто я? — задал мучивший вопрос.

Вздохнув, вампирша вновь улыбнулась.

— Не знаю, помнишь ли ты. Это было довольно давно. Уже тогда госпожа мечтала о возрождении перворожденных. Она знала, что ты жив и как-то узнала, где находишься. Это был приморский городок. Ты меня не видел. Госпожа спрятала меня в доме, боялась, что отвлеку тебя, а я запомнила тебя хорошо. Твои ответы на ее предложение продлить род тоже. Госпожа и так терпеть тебя не могла, а тут еще такой отказ. Когда мы вернулись в гнездо, она еще несколько месяцев успокоиться не могла, а потом резко затихла. Закрылась в своей комнате и требовала не беспокоить. Так продолжалось год, потом госпожа вышла, как будто повеселев даже, но изменилась. Рассказывала о тебе, кем ты был и какой ты… замечательный, сильный, умный. Она стала одержима тобой. Вскоре она улетела.

По мере рассказа глаза мои становились все шире. Да, я помнил тот случай. Тогда гнезда у меня не было, но по миру я летал, уже выискивая подходящее место. Встретить Крип в тихом, захолустном городке было поразительно. Да я даже подумать не мог, что та сама меня нашла. Предложение тогда позабавило и разозлило. Оно казалось прямой издевкой: все же, расстались мы не лучшим образом. Причем Крип была на стороне Пешадела, того самого вампира, объявившего себя новым князем. Это что же, Крип свихнулась из-за отказа. Такая одержимость настораживала, а что если вампирша еще жива? Но я вспомнил, где нахожусь и что ждет впереди и… успокоился.

— Мы скоро придем, Найт, — тихонько попрощалась Виктория, заметив, какое впечатление произвел рассказ.

За время моего заточения гоблин приходил два раза, глядел на ошейник и вновь исчезал, но пока все его усилия оставались тщетны. Посмотрим, что коротышка сможет предложить в этот раз.

Они действительно отсутствовали недолго, вернувшись вместе с гоблином. Вот только дверь еще не открылась, а я уже знал — ничего у него не вышло. Досада, печаль и страх пришли раньше своих хозяев.

— Здравствуй, вампир, — мелко семеня, первым прошел в камеру гоблин.

Все тот же наряд из длинной рубахи и украшений. Все тот же возмущенный звук постукивающих друг о друга амулетов. Все то же спокойствие и безэмоциональность.

— Здравствуй, Сухотор, — я не стал подниматься, и так места мало, просто понимающе улыбнулся, проводив гоблина взглядом.

Кор и Виктория остались у закрывшейся двери.

— Ты уже все понял, не так ли, — хмыкнув, констатировал гоблин, склонив голову набок.

— Их эмоции рассказали. — Кивнул я на застывших провожатых.

Скрывать смысла не было. Да и не хотелось больше играть.

Гоблин какое-то время глядел на меня прищуренными глазами. По сморщенному застывшему лицу было сложно сказать, что именно он думает.

Я не отводил взгляд, ожидая приговора.

Гоблины, забавный народец. Пришли в этот мир они дикарями, охотниками, но быстро сообразили, что здесь они не хищники — жертва. Слишком крупными и организованными оказались жители, уже населявшие эти земли. Тогда шаманы резко поменяли принципы народа, занявшись магией и… стали лучшими. Артефакты, зелья, даже медицина, этот народец был силен во всем, но оказалось этого недостаточно.

— Я буду работать. Замок странный, непонятный. Ему не нужен ключ в нашем понимании, и он отторгает магию. Сейчас у меня не получилось, да, но я думаю, мне всего лишь нужно больше времени, — спокойно объяснял гоблин в своей обычной манере.

Я грустно улыбнулся, утвердительно покачав головой. Сухотор запнулся и вгляделся в лицо сузившимися глазами.

— Вот как, — шепнул он. — Подумай, вампир, хорошенько подумай. Я же поработаю.

Я удивленно проводил взглядом попрощавшегося гоблина, но отвел его, наткнувшись на такие же, непонимающие, взоры остальных.

— О чем он? — спросил менее сдержанный оборотень. — Найт?

— Не знаю. Оставьте меня, — досадливо поморщился, вытягиваясь на кровати и отворачивая от них лицо. Злость Кора и волнение Виктории придавили, приглушили собственные мысли.

Похоже, дверь закрывал волк, с потолка даже пыль посыпалась вперемешку с пауками.

Подумай. О чем? Чертов гоблин, что он имел в виду? Или? Или он почувствовал обреченность и понял, а может, читает мысли? О, будь ты проклят, задал загадку.

Зло застонав, перекатился на бок и постарался уснуть. Как ни странно, получилось.

Проснулся от тихого скрипа. Резко сев, уставился на аккуратно закрывшего за собой дверь Кора. Очень злого Кора.

Щелкнул замок, отрезая нас от возможных свидетелей. Волк обернулся, даря понимание — мне конец. Оборотень был не просто зол, он явно пришел с намерением узнать все.

— Ну, — зло процедил Кор, буравя меня злобным взглядом из-под бровей.

— Что, ну? — осторожно уточнил, отползая на дальний край кровати. Вздумай волк напасть и отскребать мои останки будут долго. И виной тому не раны, а ограниченное пространство. Что я смогу сделать, не имея возможности расправить крылья и взлететь?! К тому же голыми руками.

— Рассказывай все! — прошипел Кор и вдруг взорвался, — я тебе доверился, другом признал, а оказалось? Оказалось, что я старый дурак, поверивший существу, о котором не знаю даже малейшего. Так что или ты рассказываешь мне все, или я… убью тебя. — Последние слова он сказал спокойно, давая понять, что это не шутка, а взвешенное решение.

Я вздохнул, вдруг понимая, что этот волк тоже стал мне другом и заслуживает откровенности.

— Сядь, — хлопнул рукой по кровати, чуть сдвигаясь на и так едва заметный краешек.

Волк, посверлив меня недоверчивым взглядом, все же, хмыкнув, сел на другой край, повторив свое:

— Ну?

— Черт, с чего начать-то.

Нервно провел рукой по волосам, на самом деле растерявшись.

— С начала. Кто ты, зачем сюда явился и дальше по порядку, — хмыкнул волк.

— Кто, думаю и так понятно, перворожденный вампир из уничтоженного гнезда. Попал к людям по своей глупости, за нее и поплатился всей своей семьей. Зачем, — вздохнув, я продолжил, — затем, что мне приказали. Приказали раздобыть всю доступную информацию о вас. Кто вы, где засели. Каким ресурсом располагаете. В общем, все.

— Урод, — досадливо протянул Кор. — Какой же ты урод.

Криво ухмыльнувшись, оперся локтями о колени и сцепил руки в замок продолжая:

— Урод, да. У меня не было выбора, он угрожает моей команде и женщине.

— Ты… ради них ты готов угробить всех нас? — от Кора пыхнуло такой лютой ненавистью, что я невольно поежился.

— Нет, — Его эмоции слишком сильно давили, сказывалась привязанность к этому оборотню. — Я прибыл помочь вам. Поэтому штурм должен быть проведен до третьего дня новой луны. Чтобы вы успели их спасти.

Эмоции Кора утихали, вспыхивая новыми красками. Вместо ненависти появилась жалость и стыд.

— Да ладно, не извиняйся, ты имел право злиться, — с усмешкой опередил желавшего что-то сказать волка.

— Да иди ты, извиняться я еще буду, — вновь вспыхнул Кор, заставляя меня улыбаться шире. — Как они тебя здесь контролируют? Почему уверены, что ты вернешься? — успокоившись, удивленно спросил он.

— Ошейник. — Глядя на скептическое выражение на его лице, дал более развернутый ответ, — в их ошейники вставили взрывчатку. Как ты понял из слова, она взрывается. Сработает на тридцать четвертый день моего отсутствия, — все тише говорил я.

— Вот демон. Но, если ты не успеешь, ведь они потеряют тебя. Или… Найт? — в голосе волка появилось беспокойство и недоверие. — Что будет, если ты не вернешься, после их смерти?

Хохотнув досадливо, покачал головой.

— Что ж ты такой занудный? Да, мой ошейник сработает на тридцать пятый день.

— И когда ты думал об этом рассказать? — зло процедил Кор, скаля клыки.

— Никогда, — я не хотел, но получилось грубо и жестко.

— Вот значит, как, — ядовито хмыкнул волк и, отвернувшись, резко встал и пошел к выходу.

— Кор, — едва успел сказать, перехватив его уже с той стороны двери. — Я не мог иначе.

— Думай так и дальше, — зло выплюнул он и, закрыв дверь, удалился.

Когда дверь скрипнула в следующий раз, почувствовал себя знаменитым. Еще недавно я тягался по пустому замку, пытаясь найти хоть одно живое существо для разговора, а стоило попасть сюда — пожалуйста, вновь посетитель.

Вошедшая Ника повергла в шок, как минимум потому, что до этого женщина со мной ни разу не говорила.

— Здравствуй-те, Найт, — тихо произнесла она, потупив глаза.

— Не надо, Ника, выкать не надо и строить из себя скромницу тоже. Я не настолько глуп.

Ника подняла на меня взгляд, и на этот раз серой мышкой назвать ее язык не поворачивался. Начать с того, что глаза эти явно принадлежали умному существу. К тому же, выпрямив спину, вздернув подбородок, она стала походить на правительницу, а не скромную служку.

— Извини. Я не хотела выставить тебя глупым. За годы с госпожой привыкла к такому поведению. Ей казалось это милым, а мне удобным.

— Ничего, присаживайся, — указал рукой на кровать, сам отодвигаясь подальше, чтобы не смущать.

— Благодарю, — слегка склонив голову, присела Ника и стала разглядывать стены, абсолютно не обращая внимания на меня. Только легкие, сдерживаемые эмоции говорили, насколько женщине сейчас плохо.

— Ника, ты что-то хотела? — решил напомнить о своем существовании.

— Да, хотела, — перевела она взгляд на меня, изучив не хуже стен. — Хотела извиниться за свое поведение.

— И это все? Ради извинения ты спустилась сюда? — хмыкнув, изобразил удивление, — тогда прощаю.

— Нет, не только, — Ника вновь потупилась. Похоже, выработанная привычка оказалась сильнее. — Скажи, Найт, то, что ты рассказал Виктории о сне — это правда?

— Поделилась с вами? — с тяжелым вздохом отвернулся. Похоже, прятать эмоции женщина умела гораздо лучше, чем следить за лицом: губы ее отчетливо задрожали. — Это правильно.

— Да поделилась и теперь Каролин с ней не разговаривает, Артур и Артуан обвиняют в излишней доверчивости, а я и Сток, мягко говоря, слегка опустошены, — тихо шепнула Ника, совсем сжавшись.

— Да, прости, но это правда. Я не знаю, чем руководствовалась Крип, но вы должны были умереть.

Девушка тихо застонала, прикусив губу.

— Найт, что с нами будет?

Женщина, наконец, подняла взгляд, всмотрелась в мое лицо с такой искренней надеждой, что сердце сжалось. Будь проклята Крип и ее поступок. Как можно было обмануть такое доверие? Эти птенцы готовы были льнуть к чужому господину, пытаясь найти частичку утраченной стабильности.

— А что с вами должно быть? — со вздохом, стараясь наполнить голос уверенностью, спросил ее. — Ника, вы взрослые самостоятельные существа. Вам не нужен поводырь в этом мире. Случается такое, что перворожденный гибнет, неужели ты думаешь, все его птенцы тут же идут кончать с собой? — я подсел ближе, стараясь заглянуть ей в глаза. Успокаивать чужих птенцов было непривычно, они плохо ощущали мои намерения. Хорошо хоть натренировался на лисе и команде, которые их не разбирали вовсе.

— Но мы жили, последние годы, только ожидая ее возвращения.

— Так найдите себе новую цель. Прекрати, Ника, после того как победим, ты сможешь создать свое гнездо и жить, как тебе нравится!

— А что, если она вернется? Ты не представляешь, каково это было, терять их, — боль Ники ударила по мне молотом напоминая.

— Представляю, маленькая, еще как представляю, — шепнул, прижимая девушку к себе. Похоже, я опять все не так понял. Этот испуганный птенец боялся не одиночества, он боялся прошлого. Кажется, у меня с ними намного больше общего, чем я себе представлял.

Сопротивляться Ника не стала, прижавшись крепче и тихо всхлипывая. Так, мы просидели довольно долго, тело успело занеметь от неудобной позы.

— Извини. Спасибо тебе, — оторвалась, наконец, от меня Ника и, утерев припухшее лицо, поднялась. — Найт? — уже протянув руку к двери, вдруг остановилась она.

— Да?

— Когда все это кончится, ты ведь тоже будешь строить новое гнездо?

— Ну, да, наверное, — сдавленно ответил, понимая, что сейчас не лучшее время, чтобы признаваться.

— Возвращайся к нам?!

— Я подумаю, Ника, обязательно подумаю, — горло сдавило уже по другой причине.

Удовлетворенно кивнув, девушка вышла в коридор. Когда перестук каблучков стих, я с тяжким стоном завалился на кровать. Как же тяжело это все.

Ночь еще не наступила, продолжая бесконечный день, а дверь камеры вновь заскрипела. Этот тихий звук вырвал из груди болезненный стон.

— Что опять? — сев на кровати, с тоской обреченного на бессонницу существа уставился на Викторию. Та чуть попятилась, напоровшись на эту реакцию, словно на хищного жура в столовой.

— Что-то не так? — осторожно спросила она, делая робкий шажок вглубь камеры.

— Не совсем, но если мне вновь придется утешать кого-нибудь, я свихнусь, — тоскливо признался ей, приглашающе пододвигаясь на край лежанки.

— Ника заходила? — понимающе улыбнулась вампирша, — нет, меня утешать не нужно, но вот Кор зол на тебя и обижен. — Виктория села на краешек кровати и сложила руки на коленях.

— Он в своем праве, — грустно улыбнулся, мотнув головой. Вправе, да, но все же мог бы и понять.

— Найт, он рассказал нам…

— Я знаю.

— Мы отпустим тебя…

— Нет.

— Найт!

— Это приказ! — прошипел, зло вскинув взгляд. Но вид смущенной, закусившей губу женщины, несколько охладил недовольство. Уже спокойнее пояснил, — если вы отпустите меня, я вынужден буду вернуться, и тогда шансы на победу упадут до мизерных. Вы оставите меня здесь и уйдете, освободите иных. Там в основном дети, они вам не соперники. Снимите с моих ошейники до третьего дня новой луны — это плата за информацию.

— Найт, но ты же умрешь!

— Я к этому готов.

Женщина смотрела на меня полными тоски глазами. Я же старался выглядеть уверенно и даже слегка улыбался несмотря на испытываемый ужас. Как бы я ни храбрился, что бы ни говорил, умирать я не хотел и, по правде сказать, боялся.

Покачав головой, Виктория встала, собираясь уходить:

— Мы, по подсчетам Мароша, будем готовы через три дня, — произнесла она и ушла.

Слишком долго пребывать в одиночестве мне вновь не дали. Стоило исчезнуть зову луны, и в коридоре послышался легкий шелест мелких шагов. Спокойствие, нырнувшее в камеру раньше владельца, вынудило улыбнуться и сесть на кровати.

— Здравствуй, вампир, — широко улыбаясь, в мою обитель вошел гоблин. За то время, что мы не виделись, гоблин растерял весь шаманский костюм. Кроме сережек на ухе. Зато обзавелся легкой кожаной броней, скрипевшей при каждом его движении.

— Привет, Сухотор. — поздоровался в ответ, стараясь потянуться не вставая. — Пришел опробовать еще один ключик?

— И да, и нет, — хмыкнул он, — ключик я опробую, но в основном хочу донести до тебя одну интересную мысль. — С этими словами гоблин подошел ко мне и, жестом попросив опустить голову пониже, поскреб-постучал об ошейник. — Н-да, как я и думал.

— Не подходит, — констатировал я выпрямляясь. Обреченный страх перерос в тихую покорность судьбе. Даже разочарования не было, только губы в улыбке расползлись, да и то без участия мозга.

— Нет, но я на это и не рассчитывал, — доверительно сообщил гоблин и, вновь уставившись на меня с непередаваемым выражением лица (скорее с лицом, не передающим выражений), продолжил. — Тебе же я вот что хотел сказать. Я знаю, что ты уже настроился на вечное. Наверняка успел вспомнить всю жизнь и попросить прощения у обиженных. Мысленно, конечно. Но я хочу кое-что тебе подсказать.

— И? — пришлось мне напомнить о себе, потому как гоблин, замолчав, продолжать не спешил.

— И, вот что. Этот ошейник ведь с тебя снимали, так? — Сухотор все же отошел на несколько шагов. С его ростом, находясь рядом, смотреть даже сидящему в лицо было неудобно.

— Ну, этот еще нет, другой, да, снимали, — помотал я головой запутавшись.

— Именно, — обрадовавшись, сообщил Сухотор. — А значит, что?

— Что? — вздернул брови, склонив голову набок. Манера гоблина доносить информацию сбивала с толку. Я чувствовал себя идиотом, не понимая к чему все эти фразы и намеки.

— А значит, ключ от него существует, — поднял указательный палец вверх гоблин.

— Ты издеваешься? — спросил со вздохом. Я уже думал он серьезно.

— Есть немного, — с обычной своей спокойной улыбкой признался Сухотор, — но ты сам виноват, совсем головой подумать не хочешь.

Я недовольно фыркнул, показывая все отношение к такому заявлению.

— Да-да, не хочешь. Если бы ты хоть немного подумал, то понял бы. Раз есть ключ, то его можно достать, добыть, украсть, в конце-то концов.

— Я понял, Сухотор, что ты считаешь меня не очень умным, но ты, прости, не знаешь, какие порядки там царят. Они следят за каждым нашим шагом. Я не знаю как, но люди знают обо всех наших действиях. Слова да, им недоступны. Ошейник. Его открывали в лаборатории. Возможно, ключ есть еще у Наори. Но вход в лаборатории запрещен, к Наори же тем более не подобраться.

Начал раздраженно, но с каждой фразой все больше успокаивался, вновь возвращаясь в тихую меланхолию.

— То есть, ты готов пожертвовать собой, даже не попытавшись?

От острого, в данный момент какого-то холодного, взгляда гоблина укрыться было нельзя. Он буравил, вгрызался, пробивая насквозь даже со спины. Я проверил, попытался отвернуться. Понял тщетность попыток и успокоился, устало опустив плечи.

— Я боюсь, Сухотор. Боюсь, что, если у меня не получится, второго шанса не будет. Но и это еще не все. Мне придется добыть этот ключ в тот же день или рассказать людям все, что о вас знаю.

— Найт, — с отеческим теплом вздохнул гоблин, вновь заставив почувствовать себя мальчишкой. — Мы вполне можем слегка переместиться и переждать любопытство людей. Нам не впервой прятаться. Судя по всему, ты не знаешь. Люди уже приходили сюда и… никого не нашли.

Я глядел на мирно улыбающегося гоблина и боролся с собой. Я не знал об этом, Сухотор прав. Слова гоблина вновь разбудили сомнения, и жажда жизни поднялась с утроенной силой.

— Зачем ты даришь мне надежду, — мне было плохо и тоскливо.

— Потому что я смотрю на проблему со стороны и могу адекватно ее оценить. Так что скажешь, вампир?

Я хотел отказаться, но гоблин так лукаво глядел на меня, что мысли невольно стали уходить к далекому институту, искать способ, лазейку.

— А-а, черт с тобой! — сдаваясь, взмахнул я руками.

— Вот и ладно, вот и хорошо. Пойдем, — и Сухотор ничего не поясняя, двинулся на выход.

— Стой! Что значит пошли? Я, вообще-то, в темнице!

— Но дверь-то открыта, — резонно возразил гоблин и скрылся в коридоре, оставив дверь нараспашку.

— Черт знает что, — тихо выругался я, направляясь за ним.

Гоблин по дороге ни разу не обернулся, проверить иду ли я. Прямиком из подземелья он просеменил в лиловую гостиную, где в полной тишине сидели все высшие.

— О боги, получилось. Молодец Сухотор, — радостно улыбнувшись, прижала Виктория руки к губам.

— Вот значит как?! — остановившись в дверном проеме, обвел всех присутствующих взглядом, но ни один из них и не подумал изобразить смущения.

Виктория, Ника и Марош смотрели на меня радостно, остальные недовольно кривили губы.

— Заговорщики, черт бы вас побрал, — злобно покачав головой, отправился к приглянувшемуся креслу. — Ну, давайте, обсудим.

— Если я не подам весточки до полнолуния, нападайте на третий день. Марош, ты понял меня? — мы стояли у входа в гнездо. Я собирался улетать и отдавал последние распоряжения.

Вампиры выстроились полукругом, Кор стоял вдали, у деревьев, делая вид, что его это не касается.

— Понял, не волнуйся, все будет сделано, — улыбнулся Марош уголками губ.

Сделав пару движений крыльями, все же решился и подошел к волку.

— Кор, если мы больше не встретимся… извини меня.

— Иди ты к черту, — резко обернувшись, зарычал он.

Широко ухмыльнувшись, склонил голову и выдал:

— Как прикажешь!

Взмыв вверх, успел напоследок услышать пару нелестных эпитетов, правда, сказаны они были уже веселее.