Портальеро. Круг пятый

Глава 20

Никому не позволяй испортить твою жизнь. Это только твоя жизнь. И ты, если захочешь, сам всё и испортишь.

Перевести часы назад совсем несложно.

Сдвигаешь стрелки, циферки мелькают.

Но время вспять отправить невозможно.

Законы физики, увы, не позволяют.

Вечер 16 марта. 1914 год.

Российская Империя. Крым. Ореанда.

Не было у меня возможности в прошлой моей жизни обучиться верховой езде на непарнокопытных особях лошадиного рода. Поэтому-то сейчас все мои мысли были лишь о своей многострадальной заднице. Я ловил ухмылки во взглядах казаков, бросаемых на меня. Ведь судя по их усмешкам, которые они тщательно пытались спрятать от меня, я сидел в седле, как собака на заборе. Ну а мне это поездка по горным дорогам, с каждым шагом лошади давалась всё труднее и труднее.

Если я сегодня выживу после этой верховой поездки, надо будет озаботиться обучению пользоваться этим гужевым самоходным устройством, мощностью в целую одну лошадиную силу. Ну, хотя бы у тех же самых казаков. Уж они-то с детства в седле. Может сумеют обучить такого неумёху как я за короткий срок.

Нет. Это невозможно. Мне кажется, что внутренние поверхности моих бёдер уже лишились нескольких слоёв кожи… Как же жжёт при каждом движении. Завтра я буду ходить в раскоряку… Но сейчас а-аа… Блин горелый. Как же мне больно.

После того, как казаки убедились в том, что в селении никого в живых не осталось, они немного помародёрили. Вроде бы собирали только оружие, но я не поставлю и ломаного гроша на то, что они не приберут заодно найденные деньги и ценности. Хотя, кто их знает. Может они возьмут лишь только колющее, режущее и стреляющее. Другие времена, другие нравы… Ну а я затрофеил лишь только тот самый кинжал, что забрал у молодого горца. Не раздумывая долго, я прибрал свой трофей в хранилище, стараясь сделать это более-менее незаметно для окружающих.

Тот самый немолодой казак, что показался мне более опытным, смотрел на меня не слишком приветливо. Похоже то, что я покрошил в капусту тут не только воинов, но и всех остальных, ему не понравилось. Я не стал ему ничего отвечать.

Да и оправдываться смысла никакого не было. Я тут был один. И что мне было делать? Сперва на меня бросались именно воины, и потом, когда они кончились, на меня полезли мальчишки с железяками, а после и женщины… Интересно, как бы он сам действовал, окажись на моём месте?

Машку, конечно же, развязали. Сейчас она едет вместе с Олегом. Моя лошадка плетётся где-то в хвосте нашей группы. Только два казачка замыкают процессию позади меня.

Ну а я не могу ни о чём думать, кроме как о своей стёртой до мяса заднице. И кто бы знал, что меня так просто вывести из строя? Не надо в меня стрелять и тыкать острыми железками. Достаточно просто посадить меня верхом на какую-нибудь клячу, и я выпал из боя с максимальным ущербом для себя.

Сколько там старый казак говорил? Полтора-два часа пути? Да мы уже целую вечность прёмся по этим горам, а моря что-то не видно. И на фига я оставил свой походный портал в Ореанде. Было бы у меня сейчас с собой старое зеркало, я бы в один момент оказался бы в своей комнате.

Магия-шмагия… Подлечить себя что ли прямо сейчас? Но для этого надо хотя бы сосредоточиться. А я не могу сейчас думать ни о чём, кроме того места, которое надо бы подлечить…

Та-ак… Даю установку на восстановление потёртостей кожных покровов. Блин, как щиплет-то… Но вот уже и полегче стало. А теперь новая установка… Как бы по культурнее выразиться? Но на ум ничего не приходит кроме термина «Железная жопа». Зато теперь больше ничего не болит. Ну и слава богу…

Дальнейшая дорога прошла скучно и безо всяких побочных повреждений. Наша кавалькада въехала на территорию усадьбы, и первым, кто нас встретил, была, конечно же, Ирина. Она чуть ли не вырвала Машку из рук князя Олега, и увела её с собой. Но при этом успела послать мне такой прожигающий взгляд, что если бы в её глазах были лазеры, я бы уже сгорел или расплавился. Но мне было плевать. Я слез со своей лошадки, и потрепал её гриву.

«Прощай, коняжка! Надеюсь, что это моя последняя поездка верхом.»

После этого я просто-напросто удалился в свою комнату, и запер дверь изнутри.

В комнате всё было так же, как и в тот момент, когда я её покинул, шагнув через портал. Старое зеркало стояло на самом видном месте. Выглядело оно, как инородный предмет, поскольку не только не вписывалось в интерьер, но и стояло так, как никто и никогда не поставит зеркальную тумбу. Кто же ставит этот предмет мебели практически посреди комнаты. Я обошёл тумбу и плюхнулся на кровать. Мне было глубоко на всё наплевать. События этого дня вымотали меня настолько, что я был готов рвать и метать.

Лежу. В потолок гляжу. Думаю, думаю, а умной мысли никак не нахожу.

Всё летит куда-то в тартарары с неимоверной скоростью. И это падение похоже не остановить никакими внешними силами.

Машка… Да что с ней такое творится вообще? Надо бы выловить её и просканировать дурную голову на предмет всяких посторонних новообразований. Хотя вполне может быть, что это у неё не от каких-то опухолей и прочих менингитных болезней, а…

А может она просто дура? Но, нет. Если бы так оно и было, то я об этом давно бы уже догадался. Правда я давно уже обратил внимание на её неадекватное поведение. Но всё время пытался списать это то на её болезни, то на сложившуюся ситуацию и прочие внешние неприятности. Она порой была такая забавная, и я прощал ей всякие закидоны.

Но сейчас, кажется, её неординарность превысила все разумные пределы. И если в будущем её поведение будет мешать мне двигаться в нужном направлении, то… То я не знаю, что я с ней сделаю. А ведь может случиться так, что она может причинить такой бред всему нашему делу. И что тогда? Всё насмарку? Этого допустить нельзя ни в коем случае.

Почему-то от всяких разных мыслей у меня заурчало в животе, что явно говорило о прямой связи духовного мира с материальным.

На ужин что ли сходить? Время-то уже ближе к вечеру. Вон как стемнело за окном. Эти-то там, за пределами моей комнаты, наверняка уже отведали того, чего им бог послал. А меня что-то никто не позвал. Ну и хрен с ними.

Я порылся в памяти, вспоминая, что там есть съедобного у меня в магических «закромах»… Ничего умнее не придумал, чем вытащить армейский сухпаёк десантного образца произведённый в девяностых годах двадцатого века. Доедая холодные консервы с галетами, я сделал вывод, что сегодня смерть от голода мне не грозит.

В животе потеплело, в голове полегчало. Схомячив на закуску небольшой кусок с кристаллами, я снова откинулся на кровати. Тени на потолке заиграли радужными красками…

Почему-то вспомнилась прошлая ночь, когда ещё ничего не предвещало такого необыкновенного и идиотского продолжения, в виде скандала с Машкой, её похищений и кровавой резни в горном селении.

Мысли о том, что если бы не одно событие, то и другого и не произошло бы, вертелись в моей голове. Ведь всё развивалось по цепочке: первое, второе, третье… итог.

Вывод напрашивался сам собой…

Подойдя к зеркальной тумбе, что по-прежнему торчала как Эйфелева башня посреди Парижа, я положил ладонь на холодное стекло. Задумался… А потом стал вглядываться в своё отражение.

Нет. Меня не беспокоило самокопание, как у героя одного известного романа. «Тварь я дрожащая или право имею?» Ну, конечно же, имею… А ещё не только право имею, но и кое-что умею. Так чего же медлить-то?

Прикрыв глаза, я стал мысленно прокручивать картинки из недалёкого прошлого. Сегодняшний день, а вот уже и вчерашний…

После ужина, я решил лечь спать пораньше и ушёл в свою комнату. А потом…

Я открыл портал, и шагнув во вчерашний день, не забыл прихватить с собою старое зеркало, убрав его в хранилище.

В паре метров от меня на кровати дремал я-вчерашний. Не раздумывая, я сделал шаг вперёд. Вспышка холодного света резанула по глазам, и я тут же прикрыл их. Ну а когда вновь открыл глаза, то увидел лишь знакомый до боли потолок своей комнаты…

И снова вечер 15 марта. 1914 год.

Российская Империя. Крым. Ореанда.

Ну, да… Так оно и есть. Я лежу на кровати. Лежу себе, лежу. В потолок гляжу.

Выходит, что я — снова я. Только уже не тот, который в одиночку вырезал горскую деревню целиком. А тот, кому, возможно, это ещё предстоит сделать завтра…

Ну а дальше всё пошло по уже знакомому сценарию. Только не совсем. Когда Машка, осторожно скрипнув дверью проскользнула в комнату, я не дремал, как в прошлый раз, хотя и прикрыл глаза, чтобы притвориться спящим. Зашуршала одежда. Похоже, что подруга скинула с себя то, что на ней было надето. Хотя, как я помню, из одежды на ней и так была какая-то лёгкая ночная рубашка…

Она приподняла край одеяла и легла рядом со мной. Её кожа была немного прохладной, а сама девушка слегка дрожала. Она прижалась ко мне всем телом и прошептала мне прямо на ухо:

— Не говори ничего, пожалуйста!

Ну а я и не стал ничего говорить. Молча обнял её одной рукой и прижал к себе. Её дыхание обдало меня жаром. Её голова лежала у меня на груди, и Машка лежала тихо, как мышка…

Буквально через несколько минут её дыхание стало ровным, и я понял, что она уже уснула. Стараясь не шевелиться, чтобы не побеспокоить её, я стал сканировать её организм. Начал с проверки головы, на предмет инородных образований. Но ничего лишнего не обнаружил, и продолжил исследовать остальное её тело. Всё было в порядке, ну разве кроме покраснения где-то внизу живота. Похоже, что это что-то по женской части. Ну, что же… Кажется этим можно объяснить и её настроение завтрашнего дня. Я раньше не сталкивался с таким, но слышал от других мужиков в прошлой жизни, что у некоторых женщин «эти дни» проходят настолько болезненно, что они от этого аж звереют. Ну а на ком ещё можно оторваться, когда тебе плохо? Ну, конечно же на ближних своих. Вот и попал я вчера, ну, то есть завтра попаду, под горячую руку женщины, озабоченной своими болезненными переживаниями.

Я обнимал Машу левой рукой, и поэтому решил своей свободной правой слегка снизить негативные симптомы предстоящих женских проблем. Положив ладонь на живот девушки, я послал целительский импульс, мысленно призывая её организм максимально снизить болевые ощущения, как сейчас, так и на ближайшие несколько дней.

Мои манипуляции руками по животу Маши, не прошли даром. Но закончилось всё, совсем не так, как я планировал. Девушка внезапно прильнула ко мне всем телом и словно бы впилась в мои губы долгим поцелуем. Ну а дальше всё пошло, поехало. Я даже не пытался хоть как-то руководить действиями Маши, и она сама творила то, что считала нужным. И да… Она вела себя, как ненасытный вампир, дорвавшись до своей жертвы.

Утомлённые нашим первым разом, мы лежали голые, не разрывая объятий. Маша снова спрятала лицо у меня на груди, а я гладил её по голове, продолжая шептать ей на ушко всякую романтическую ерунду. Девушкам это нравится, ну а мне не трудно.

И вот теперь, действительно стало похоже, что у нас с Машей начался новый этап в жизни. Так что поздно уже думать, а что же будет дальше? Теперь только время покажет…

Утомлённая Машка тихо засопела и затихла… Кажется уснула. А я лежал и слушал, как за окном начинался дождь. Сперва это были отдельные капли, но через некоторое время сумасшедший барабанщик уже неистово стучал по жестяному отливу с той стороны окна. Извилистые струйки воды стекали по стеклу. Их причудливые тени, отброшенные лунным светом, плыли по лицу спящей у меня на груди Машки. Её дыхание было ровным. Она была такой… Такой милой. Такой родной…

Под звуки дождя я и заснул. И я не услышал, как затихает за окном дождик, и не заметил, как наступил новый день. Тот день, который я уже один раз прожил.

Опять 16 марта. 1914 год.

Российская Империя. Крым. Ореанда.

Утро выдалось кровавым. И мы это обнаружили, как только проснулись. Похоже, что дефлорация у нашей Маши совпала с началом критических дней. Я одевался, а девушка, свернувшись калачиком, выглядывала из-под одеяла, как испуганный зверёк.

— Не переживай! — сказал я, нежно целуя её в губы. — Сейчас я позову Иру, и она поможет тебе справиться со всеми проблемами.

— Угу! — хмыкнула она и снова почти целиком спряталась под одеялом.

Несмотря на раннее время суток, Ирина уже была на ногах. Я быстренько ввёл её в курс дела, и она, наградив меня эпитетом «похотливый кобель», умелась помогать подруге. Ну а я, призвав с собой князей Романовых, побежал на утреннюю пробежку.

Пробегая мимо знакомых зарослей, где в прошлый раз скрывались в засаде молодые горцы, я слегка напрягся. Но как я не приглядывался, так никого там не обнаружил. Так что мы с князьями и наше сопровождение из казаков, пробежали мимо, топоча, как слоны.

Рано ещё, наверное… На Машку они напали вроде бы после обеда. Так что сейчас, эти абреки, скорее всего, ещё у себя в селении козьим молоком лепёшки заедают. Ладно. После с ними разберусь.

Как обычно, размявшись, мы побежали обратно. В усадьбе нас встретили Ира с Машей. Несмотря на немного раскрасневшееся лицо, Машка уже выглядела вполне спокойной. Надеюсь, что сегодня она больше не будет себя вести так неадекватно, как в прошлый раз. Ну а я постараюсь не провоцировать её на необдуманные поступки. Пока она спала, я как мог пытался внушить ей спокойствие, а ещё и дал дополнительную «блокаду» болевых ощущений на ближайшие дни. Не стоит ей ещё и от боли корчится.

После завтрака я решил, что стоит немного изменить распорядок дня. Я не стал собирать князей на военный совет, и не стал разговоры разговаривать с Машей. Доверив подругу Ирине, я отправился на прогулку, предупредив Олега, чтобы не искали меня до вечера, если я сам к тому времени не вернусь. Он удивился, но пообещал, что так и сделает.

Ну а я вышел на двор и не спеша отправился в сторону моря. Но стоило мне только свернуть пару раз, как убедившись, что меня уже не видно из ома, я извлёк зеркало, и сотворив с его помощью портал, переместился в нужное мне место.

16 марта. 1914 год.

Российская Империя. Крым. Где-то в горах.

Снова знакомая мне полянка невдалеке от горного селения. И снова, учуяв меня залаяли брехливые лохматые собаки. И хотя я ещё не видел их, но как они выглядели, я пока ещё не успел забыть. Перед глазами встали оскаленные собачьи морды с остекленевшими глазами. Бр-рр…

Не обращая внимания, на поднятый собаками переполох, я не скрываясь шёл по направлению к селению. Учитывая такое звуковое сопровождение, моё появление на тропе было замечено гораздо раньше, чем в прошлый раз. Но я шёл спокойно, не обращая внимание на любопытные глаза. Этих любопытствующих глаз в этот раз было гораздо больше, чем вчера… Ну-у, то есть сегодня, конечно… Но в прошлый мой приход к этим людям в это селение. Сколько их тут всего живёт я уже прекрасно знаю. И хотя я не успел намедни их пересчитать, но не так уж и много. Радует лишь одно. Это то, что пока ещё они все живы и здоровы.

Правда о здоровье разговор сегодня пойдёт особый. Вчера, или сегодня, но в прошлый раз, беседуя с не таким старым, но выглядящим немного болезненным горцем, я хотел было предложить этому человеку услуги целителя. Но не успел… Его сыновья повели себя уж больно неадекватно. Слишком горячими оказались эти дети гор. Надеюсь, что сегодня они не помешают мне поговорить с их отцом на тему его здоровья.

А вот и они… Те самые дети гор. Легки на помине. Уже седлают своих лошадок. Наверное, собираются на охоту… Интересно, они уже заранее запланировали похищение какой-нибудь девушки или случайно повстречав на горной тропе нашу блудную Машу, решились на это? Но это уже не важно. Сегодня я пришёл сюда, чтобы слегка обломать их планы. И я не хочу провоцировать их на драку, по крайней мере пока. Поэтому начну-ка я с вежливого разговора.

— Добрый день! — поприветствовал я этих бравых парней. — Собираетесь на охоту? Сегодня не самый лучший день для этого. Так что я не советовал бы вам сегодня это делать…

— Ти кто такой? — грозно насупив брови, спросил меня старший из братьев.

И, кстати, я заметил у него на ремне тот самый древний кинжал, который я у него в прошлый раз затрофеил. Помнится я его убрал в своё магическое хранилище. Жаль, что не смогу проверить прямо сейчас его наличие там. Боюсь, что если я прямо сейчас извлеку из хранилища второй кинжал, все присутствующие меня не поймут. Но не могу сказать, что на все сто процентов я уверен в том, что кинжал всё ещё там. Вдруг он тоже воссоединился со своим «альтер эго».

Эти мысли быстро пронеслись в моей голове, а вслух я спокойно ответил грубому парню:

— Я тот, кто пришёл в гости к вашему отцу. Слышал, что он давно уже страдает от неизлечимой болезни.

— И что тебе с того? Зачем ти пришёл, русский?

— Я могу помочь ему?

— Да кто ти такой?

— Я… Всего лишь целитель. — сказал я, глядя прямо в глаза старшему из братьев. — И могу излечить твоего отца. Или ты хочешь, чтобы он умер раньше, чем ты сподобишься подарить ему внуков?

Глаза молодого горца налились кровью, но он не успел наговорить мне ничего обидного, потому что в дверях появился его отец.

— Рустем! — обратился он к старшему сыну. — Пригласи гостя в дом!