Портальеро. Круг пятый

Глава 10

Самое вредное и бесполезное занятие, что-то планировать и рассчитывать заранее.

Судьба… Она такая стерва.

Ведь всё уже предрешено.

Придёшь последним или первым,

Ей всё равно.

Она препоны и преграды

Извечно строит на пути.

Но несмотря на это надо

Вперёд идти.

Фортуна смотрит и смеётся

Над нами искренне глумясь.

Плевать на это. Ей зачтётся

Вся грязь.

Мы победим назло всем бедам,

Не замечая ран своих.

Я прочитаю в честь победы

Свой стих.

03 марта. 1914 год.

Российская Империя. Крым. Ореанда.

— Нам нужен свой отряд! — заявил князь.

— Взвод? Рота? Батальон? Полк? — поинтересовался я.

— Я думаю над этим.

— Ладно. Каким ты видишь своё подразделение? Казаки? Пехота? Артиллеристы?

— В твоём времени многие военные задачи решаются малыми группами.

— Ты имеешь в виду спецназ? Или вспоминаешь тот фильм про десантников?

— Ну, да, наверное.

— Этих людей надо воспитывать и тренировать практически с детства. Переучивать казаков или других каких военных — дело неблагодарное. Да и времени на это у нас нет. Так что за неимением гербовой бумаги, писать придётся на полях обычной газеты.

— А что ты предлагаешь?

— Что-то типа сводного батальона. В котором, как в Ноевом ковчеге, будет «каждой твари по паре». Какое-то количество пластунов, нужны метки стрелки из охотников, специалисты по артиллерийскому вооружению, может даже и моряки понадобятся. Мы же собираемся воевать с турецким флотом. А после и с Британским. Я совершенно не разбираюсь в нынешних кораблях. А мне необходимо знать их вооружение и внутреннее устройство.

— Сводный батальон? — задумчиво проговорил князь. — Интересно.

— А ещё нужен транспорт. Грузовые автомобили. Ну и. конечно, опытные водители к ним. А у казаков лошади и повозки. Пулемёты… У меня есть кое какое количество в запасе. Но нужно побольше патронов. Во-первых: для тренировки в стрельбе. А потом и для боя понадобятся. Пулемёты штука прожорливая. Потому и ваши генералы не спешат принимать их на вооружение. Их беспокоит повышенный расход патронов. Дескать, дорого. А жизнь обычных солдат для них ничего не стоит. Бабы ещё нарожают…

— Не все генералы у нас такие. И они по-своему правы. Война дело не дешёвое.

— Это не проблема. Давай съездим поближе к границе с какой-нибудь вражеской страной. Я слетаю и приватизирую их золотой запас. Только желательно узнать заранее. Где они его хранят.

— Украдёшь? — скривил губы князь.

— А ты планируешь вести войну с врагом в белых перчатках? Не выйдет, Олег. Нынешняя война — дело грязное и нечестное. Скоро придумают отравляющие газы, которые будут губить всех без разбора. А в будущем ещё и бомбу изобретут, которая за раз стирает целые города вместе со всеми жителями, не разбирая кто перед ней, военный, гражданский, мужчина, женщина или ребёнок. У войны больше нет никаких правил. А будешь воевать честно и благородно, тебя зарежут, как жертвенного агнца.

— Ты так говоришь, будто все люди…

— Олег! Если ц вас пойдёт всё так же, как и в нашей истории, то менее чем через год турки будут тысячами вырезать армян. Резать головы старикам, женщинам и детям. Не жалея даже грудных младенцев. И если мы не предотвратим это, то я сам себе не прощу…

Я замолчал, прервавшись на полуслове. В горле застыл комок. Я вспомнил виденное в интернете видео, как молодым ребятам борцы за веру резали горло, как баранам. Восемнадцать, двадцать лет было тем мальчишкам, которых Родина отправила усмирять непокорных горцев. И сто лет назад было тоже самое, и через сто лет будет. Тот, кто надеется воевать, соблюдая некие законы гуманизма и человеколюбия, когда-нибудь столкнётся с этим. И под ножом улыбающегося бородача, вряд ли он будет уповать на соблюдение каких-либо законов. Да и поздно уже будет…

— Ты мне про это не рассказывал. — удивился князь.

— А что? У вас тут не было кавказских войн?

— Были, но я…

— Ага. Думал, что на белом коне с шашкой в руке все воевали. Нет, князь. Ночью, снимали по-тихому часовых, а потом вырезали спящих воинов одного за другим. Брали в плен и делали рабами, заставляя работать за горсть зерна и плошку с водой.

— И у вас такое тоже было, там, в будущем?

— Да… тоже было… А ещё могли вернуть за выкуп солдатика из рабства. Только сперва его кастрировали и пальцы на руках ампутировали. Чтобы не мог снова взять в руки оружие, и не смог стать отцом нового мальчика. Вот так, княже…

— Я знаю, что надо делать! — уверенно заявил Олег. — Я составлю письменное прошение к императору. Думаю, что Михаил мне не откажет.

— Главное, не забудь указать, что снабжение формой, оружием и провиантом ты будешь вести за свой счёт. Тогда он может и разрешить. Все правители в первую очередь копеечку казённую считают. А потакать прихоти кого-то из молодых князей за государственный счёт, император не станет. И в этом будет прав.

— Да. Надо только подсчитать, сколько понадобится нам для обеспечения батальона всем необходимым.

— Давай не будем называть это батальоном. Пусть это будет отряд специального назначения.

— Спецназ?

— Ну, да, наверное.

— Хорошо. Так и назовём. Отряд специального назначения.

Ну а дальше у нас с Олегом уже пошли обсуждения количества человек и транспортных средств. Плюс место, для проживания сотни другой воинов и всяких служб обеспечения. Стрельбище и плац. А как же иначе? Раз воины, то должны и красиво сапогами по плацу прошагать и песню спеть, чтобы вызвать слезу умиления у всяких генералов и другого высокого начальства.

Война войной — обед по распорядку. Прервав наши стратегические и тактические планы будущих военных кампаний, мы с Олегом присоединились к нашим спутницам, которые на этот раз ели с куда большим аппетитом. Хотя по ним было заметно, что они ждут не дождутся, когда к ним приедет местный модельер с модной одеждой. Но, время шло. И обед уже закончился, а обещанной модистки так и не появилось.

Я прикинул, что до Севастополя отсюда не больше ста километров, а может даже и меньше. Но по местным дорогам, да на местном транспорте — это целое путешествие. Так что дёргаться особо не стоит.

Меня больше напрягало то, что за мной пристально наблюдали. За каждым моим шагом. След вслед, куда бы я не пошёл, я чувствовал взгляд за спиной. Аж мурашки вдоль по позвоночнику бегали. Нет. Реально такое ощущение, что в тебя кто-то целится. Небось вахмистр постарался. Приставил кого-то из казачков за мной следить. Ну и бог ему судья, а не я. Он на службе. Пусть старается. Лишь бы палки в колёса нашим идеям не вставлял. А то с него станется…

Когда я говорил Олегу, чтобы тот приструнил ретивого служаку, то князь только отмахивался. Ну ещё бы… Ему-то что. Он привык к приставленному к нему охранением. С детства под надзором живёт. А мне это непривычно. Я человек свободный, и контроль за собой очень уж не люблю.

Столкнувшись во дворе во время перекура нос к носу с Клюевым, я решительно преградил ему дорогу, и спросил в лоб:

— Господин вахмистр! Вы в чём-то меня подозреваете? Не стесняйтесь! Скажите прямо: Чем это вызвано?

Клюев пронзил меня игольчатым взглядом и ответил, словно цедя слова сквозь зубы:

— Я Вам не доверяю!

— Спасибо за откровенность! А вот я очень даже ценю то, с каким рвением Вы пытаетесь оградить Олега Константиновича от врагов внешних и внутренних. Но не стоит с этим перебарщивать. Излишняя опека может и во вред обратиться.

Вахмистр промолчал, по-прежнему, сверля меня взглядом.

— Вот сегодня спозаранку Вы отправили вслед за нами казаков, не озаботившись переодеть их в более удобную для этого форму. Мы с князем занимались физическими упражнениями. Бег и гимнастика. Полезно и для здоровья, и для общего развития. А ваши казачки запыхались во время бега в своих черкесках и с карабинами за спиной. Они отстали от нас аж на сотню шагов. Вы уж позаботьтесь о том, чтобы завтра поутру нас сопровождали более подготовленные бойцы, одетые полегче. Да и таскать им с собой длинноствол и шашки нет никакого смысла. Вооружите их револьверами и кинжалами… А ежели чего случится, то и я, не щадя живота своего, смогу защитить Великого князя.

Казалось, что красный от возмущения вахмистр сейчас лопнет от злости.

— Да, как Вы смеете! Мои казаки… Да они…

— Не кипятитесь, вахмистр! Я же не сказал, что они не обученные и не опытные. Я просто заметил, что они были не подготовлены, чтобы пробежать версту-другую в одежде, в которой удобно стоять в карауле, а не скакать по горным тропкам. Заботиться надо о людях, вахмистр.

— Не учи меня, мальчишка! — вскипел вахмистр.

— Как ты разговариваешь с бароном, Клюев? — повысив голос присоединился к нашей перепалке, незаметно подошедший князь.

— А Вы уверены, что он барон, Ваше Высочество? — ответил Клюев, при этом встав чуть ли не по стойке смирно перед князем. — Я бы на Вашем месте не стал доверять первому встречному.

— А я уверен более чем, что барон фон Шварц именно тот, за кого себя выдаёт. И это не Ваше дело, вахмистр. Здесь я буду решать, кому мне доверять, а кому нет. И Вы не на моём месте…

— Но Ваш батюшка…

— Вот и напишите ему донос, а в мои дела не лезьте! Вы слишком много на себя берёте. Ваше дело охранять, а не давать советы…

— Олег Константинович! — обратился я к князю, пытаясь сгладить остроту углов, возникших в разговоре. — Не стоит так строго наказывать вахмистра. Он во многом прав. И он на службе. Я более чем уверен, что подозревая меня, он всего лишь пытался защитить Вас, Ваше Высочество…

Сделав паузу, я обратился уже к Клюеву:

— Кстати, господин вахмистр, а в чём Вы меня подозреваете, кроме того, что не верите в моё благородное происхождение?

Клюев замялся, не зная что ответить.

— Вот именно. — добавил князь. — Идите, вахмистр, и напишите в письменном виде. Изложите на бумаге все Ваши подозрения, а потом я ознакомлюсь с ними. Можете также составить рапорт и отправить его моему батюшке.

— Будет исполнено, Ваше Высочество

Откозыряв, вахмистр развернулся и ушёл, а мы с Олегом остались стоять одни.

— Вот об этом я и говорил, князь. Даже малообразованный вахмистр, и тот сразу же раскусил меня. А что уж говорить о тех людях, с которыми мне придётся общаться в Севастополе, или, не дай бог, в Санкт-Петербурге

— Ничего. Ваша легенда про Аляску вполне реалистична.

— Да, какое там, реалистична. Вон казаки по каждому поводу и без крестятся и бога поминают. А я ни одной молитвы не знаю ни на каком языке мира. А у Вас, я слышал, это считается чуть ли не преступлением.

— Да… Это хорошо бы исправить. Но может быть на Аляске не было православных церквей?

— Там есть православные церкви, и священники несут слово божье местным язычникам. Не знаю уж, алеутам, эскимосам или индейцам. Но даже если бы их там не было… Наши родители обязательно бы с детства научили нас, как правильно молиться, как креститься и так далее… Даже если бы они были настоящими немцами. Просто в таком случае мы молились бы на немецком или на латыни…

— Н-да… Это может быть проблемой.

— Если только…

— Что? — заинтересовался князь.

— Если только сказать, что наши родители не погибли ещё задолго до того, как начали нас обучать этому. И нам с сестрой и маленькой Машей пришлось выживать чуть ли не в диких условиях. Тогда нам надо только правильно осенять себя крестным знамением. А незнание молитв объяснить тем, что не было у нас духовного наставника, который обучил бы нас всему. Мы молились, конечно же. Но, как дети, не знающие священного писания. Типа: «Милый боженька! Спаси и сохрани!»

— Это может сработать. Я поговорю с отцом Леонидом. Думаю, что он сможет заняться вашим обучением. Но вам придётся постараться, чтобы зазубрить наизусть хотя бы «Символ веры» и «Отче наш».

— А нам ведь придётся исповедаться?

— Да.

— Тогда надо будет перед этим заставить девчонок выучить нашу легенду, как «Отче наш», чтобы не было разногласий. А то Ирина одно расскажет, Машка другое, а я третье. Батюшка сразу поймёт, что мы ему сказки рассказываем. Так что не торопись с нашим церковным образованием. Сперва мы хотя бы складную историю для исповеди придумаем.

— Ты не веришь в бога, Максим?

— Понимаешь, княже. Я верю в то, что где-то есть высшая сила. Но бог ли это? И какой из них? Религий на свете много. Да. Я из православной семьи, и даже крещёный во младенчестве. Но меня воспитывали в обществе атеистической идеологии. Когда снова стали все бегать в церковь, это уже была не истинная вера в бога, а всего лишь модное течение.

— То есть ты искренне не веришь, что все подвластно Ему?

— Я просто не располагаю достаточными доказательствами Его существования. Но уважаю истинно верующих людей. И не важно какой конфессии. Просто я слишком часто у нас там в будущем видел, что священник ведёт не праведный, а праздный образ жизни. Религия для него всего лишь кормушка, а храм — ларёк для продажи свечек, и много чего ещё всякого разного. Приходит в церковь молиться бедные да убогие, а у батюшки часы, стоимостью в годовой оклад среднестатистического работяги, и ездит он на престижном элитном автомобиле, цена которого запредельна для обычного человека.

Князь после этих моих слов перекрестился и проговорил:

— Слава богу, в наше время таких нет.

— Надеюсь, что так и есть.

— Тогда почему ты решил помочь мне? Ты же знаешь, как звучит воинский девиз: «За веру, царя и Отечество!»

— Ну, про веру и царя… Ничего не могу сказать. А вот Отечество мне дорого в любом времени и при любой власти. Так что, можешь не сомневаться. Я своё слово сдержу. А уж к османам и британцам у меня и в моём мире должок имеется. Так вот хоть здесь верну им. Долги надо возвращать. Я не так на турок зол, как на островитян-лимонников. Турки просто слишком уж кровожадны. Любят бошки людям резать по живому. Причём, ладно бы в бою. Тут и казаки не плошают. Иной может шашкой на скаку голову с плеч снести. Но то в бою. А турецкие башибузуки и мирным, и пленным не побрезгают шею перерезать. Им этого я простить не могу.

— Ну а британцы? Они-то что тебе сделали?

— Кажется ещё генералиссимус Суворов в своё время сказал фразу, которая стала крылатой. «Англичанка гадит». Во все века, при любых правителях, и даже не важно при каком политическом строе, Британия всегда считала Россию врагом. Но сама нападать опасалась. Зато различными способами науськивала на нас то Турцию, то Германию, то Францию или ещё кого-нибудь… Мне даже странно, что в вашей реальности они осмелились сами напасть на Российскую Империю.

— Во время Крымской войны они не стеснялись вместе с французами и теми же османами напасть на нас.

— Да. Это верно. Но в будущем они будут постоянно гадить нам исподтишка, а сами так и не сподобятся нападать. Более того, в нашей истории они пару раз даже назывались нашими союзниками, но при этом, толку от них было, как с быка молока. Зато после нашей победы, они легко присваивали себе лавры победителя, а нас старались оттереть в сторону. И даже один раз им это удалось сделать. Они не пожалели денег, чтобы устроить революцию в России и заставили монарха отречься от престола.

— Это ты про Николая? — спросил

— Да. Про Николая Второго. Он оказался слабым правителем. Может это даже к лучшему, что сейчас на престоле Михаил.

Нашу беседу о политике и религии прервало неожиданное оживление за дверями. Любопытство победило, и мы вышли на шум.

Ну, конечно… Столько шума могут создавать только радостные женщины. Особенно, когда им привезли обновки. Прибыла обещанная князем модистка и привезла с собой целую повозку коробок свёртков и прочего барахла. Я даже не удивился, когда два дюжих казака внесли швейную машинку с ножным приводом на чугунной подставке. «Зингер», наверное.

— Думаю, князь, что нам не стоит лезть к дамам в такой торжественный момент. Они и без нас прекрасно со всем справятся и во всём разберутся.

— Я тоже так считаю, барон. Пусть они занимаются своими важными делами, а мы тут сосредоточимся на наших пустяках.

— Вернёмся в комнату?

— Нет. Давай лучше прогуляемся. А то тут стало слишком шумно.

Покинув уютный дом, в котором внезапно стало уж больно суетно, мы закурили, и не спеша направились в сторону моря. Я даже не оглядываясь был уверен, что вслед за нами направились как минимум пара казаков. Вахмистр Клюев строго следил за безопасностью своего подопечного молодого князя. Ну и за мной, конечно же, он следил с не меньшим рвением.