Поля Крови

Глава 3

Идар, который и командовал в этом лагере, сначала несколько мгновений пялился на меня, затем перевёл взгляд мне за спину, где выстроились дети, после вновь глянул на меня и изумлённо спросил:

— И куда, по-твоему, я должен их деть?

Я, едва сдержав улыбку, лишь пожал плечами:

— Мне откуда знать, ваша милость? Я выполнил приказ своего командира, доставил их сюда. Остальное не моя головная боль.

— О как, — идар, на халате которого не было, кажется, ни единой лишней складки, смерил меня взглядом. — А напомни мне, достопочтенный, из какого ты Дома.

Я спокойно, словно и не представлялся буквально десяток ударов сердца назад, повторил:

— Лиал из Малого дома Денудо.

— Ага, вон как. А ещё вопрос, достопочтенный. Север, да?

— Да.

Идар покивал:

— Ну я так и думал. А кто у нас командир северян?

— Сам бы хотел знать и перебраться к ним, — Я развёл руками. — Но не судьба, я из отряда Кузни Крови.

Идар нахмурился и ещё раз оглядел меня. Он так скоро запомнит все дыры на моём халате.

Показалось или его тон слегка изменился, стал пренебрежительным, когда он махнул мне ладонью:

— Ладно, свободен, достопочтенный Лиал.

Я не сдвинулся с места и идар вопросительно поднял бровь.

— Ваша милость, — Я даже снова вскинул перед собой руки, смыкая пальцы в приветствии. — У меня просьба. Во время нападения Кровавых жнецов на наш лагерь, мои люди потеряли свои доспехи в огне. Я вижу здесь обозы и дымящую походную кузню. Нет ли возможности выделить моим людям доспехов?

Идар теперь вскинул обе брови. Отбросив напускную вежливость, пробурчал:

— Парень, ты вон какой уже здоровяк вымахал, скоро бриться начнёшь. Кто же так ведёт дела? — Я нахмурился, но следующие слова идара заставили меня смутиться. — Сначала ты мне нагрубил, а теперь просишь об услуге?

Мне оставалось лишь выругаться про себя. Ну и что, что за эти два дня я уже измучился слушать крики младенца и только и ждал момента, когда их можно будет спихнуть на другого? Нужно чаще вспоминать совет матушки и сначала думать, крепко держа язык за зубами, а только потом открывать рот.

Не опуская рук, я поклонился:

— Прошу простить меня, ваша милость. Я не хотел вас оскорбить. Молодой, глупый. Я только неделю, как прошёл посвящение.

Разогнувшись, шагнул прочь, к своим людям.

— Стой.

Обернувшись, я встретился взглядом с идаром. Он, сцепив руки на груди, несколько ударов сердца молчал, затем негромко сказал:

— Когда-то я сражался бок о бок с одним северянином. Он тоже был несдержан на язык, но парень был хороший и храбрый. Я бы помог тебе, но всё, что у меня было, уже раздал. Всё, что осталось, строго учтено и я не могу отдать его просто по своему желанию. Я ведь даже не знаю, к кому приписана эта ваша Кузня, первый раз слышу про неё. У тебя есть два пути, парень. Трофеи. А судя по тому, что я вижу, — идар кивком указал на следы стрел на моей груди, — у тебя не должно быть с этим проблем. Или же купи, если трофеи тебе не подходят. В лагере есть лавка Дома Осколков, приехала только два дня как.

На этот раз я отстегнул с пояса ножны, добавив меч к вежливому жесту:

— Спасибо за совет, ваша милость. Я обязательно им воспользуюсь.

В лавку я даже не стал соваться. У меня ни монеты в кармане. Даже мои люди следуют за мной, лишь надеясь только на мои слова. Эдак я скоро дождусь, что у меня зубы начнут чернеть, а мои и без того слабые дары начнут мне отказывать. Везёт ещё, что когда я давал на алтаре Кузни клятву Кодику, то не назвал сроков, лишь условие — когда вернусь в замок Денудо.

Вот только когда это случится? Когда мы вышвырнем реольцев со своих земель? А что делать сейчас? Мне даже не на что купить людям лечебной мази. Обходимся тем, что Тощий накопал в лесу и натёр.

Мне остаётся лишь второй путь. Трофеи. И на этот раз за нашими спинами нет детей, так что я с радостью потренируюсь на реольцах. Можно сказать, что сейчас я даже хочу, чтобы они попались нам на пути обратно.

***

— Ха-ах!

Стражник, стоявший в дверях, кубарем влетел под ноги своим сослуживцам и принялся там возиться, пытаясь прийти в себя и встать.

Терсия ворвалась в казарму, отшвырнув со своего пути стражника и даже не заметив этого. Идар, в жилах которой пламенел ихор, окутывая её сиянием адепта внешних техник. Даже глаза её горели алым отсветом, словно у Кровавого жнеца.

При виде этого младшие воины попятились, старшие невольно потянулись за мечами.

Но она не заметила и этого.

Обведя взглядом казарму, отыскала единственную фигуру в шёлке, а не в доспехах или грубой ткани. Рявкнула:

— Нумеро!

Он развёл руками:

— Что?

— Гонец!

— Я знаю, — скривившись, отмахнулся. — Солдаты Вораза разорили деревню, заявили, что жители вырубили...

— Нет! — сияние вокруг Терсии стало ярче. — Ещё один гонец. Только что! Реол напал на лагерь короля на границе.

Нумеро застыл на миг, затем покачал головой и забормотал:

— Так вот почему он обнаглел. Думает, сейчас судьям будет не до споров двух...

— Нумеро! — Терсия топнула ногой, каменная плитка разлетелась осколками, заставляя солдат спасать глаза. — О чём ты думаешь? Плевать на этого Вораза.

Теперь уже Нумеро рявкнул:

— А о чём я должен, по-твоему, думать в такое время?

Терсия всплеснула руками:

— Ты со своими железками совсем поглупел? Какой месяц на дворе? Юг! Лиал! Лагерь короля! Ты вообще помнишь о нашем сыне?

Взгляд Нумеро наполнился изумлением, затем неверием. Он и впрямь последние месяцы был очень занят. И ещё миг назад был уверен, что до посвящения ещё две десятицы.

Прищурившись, он потребовал:

— Подробности!

Терсия лишь развела руками:

— Через десятые руки, только сама эта весть. Король жив.

Нумеро отмахнулся, опустив взгляд, принялся напряжённо размышлять.

Наконец шумно выдохнул:

— Значит, пора с этим заканчивать.

Терсия нахмурилась:

— С Реолом? Как-нибудь и без нас разберутся. Это всё, о чём ты сейчас думаешь?

Нумеро кивнул:

— С Воразом. Разберутся. Нет, не всё.

Терсия склонила голову, пальцы правой руки сложились в печать:

— Нумеро, не зли меня. Сначала ты пытался скрыть от меня письмо от сына, а теперь и вовсе...

Вскинув руку, Нумеро оборвал возражения Терсии:

— Довольно. Оденься для конной прогулки, прихвати тёплый плащ. Ты едешь со мной.

— Зачем для поездки на юг тёплый плащ?

Одним шагом Нумеро пересёк разделявшее его и жену пространство, ухватил Терсию за плечи и толкнул к выходу из казармы:

— Меньше слов. Давай иди!

Терсия фыркнула, разжала ладонь, убирая печать, развернулась, в три шага выскочив из казармы.

Нумеро перевёл взгляд на солдат, скомандовал:

— Гамион, на стены тройные посты. Никого без меня не впускать. Ни единой подводы, сестры поварихи или гонца. Никого. Кто сунется к стенам, встречайте стрелами и огнём. Орак, готовь десяток старших и десяток младших воинов. Конными. Живо.

***

Вечером, уже в сумерках, когда мы перекусили подогретыми у огня лепёшками, я с изумлением заметил в руках Наглого глиняный горшочек. Аккуратно зачерпывая, он мазал его содержимым рану на плече. Аромат мази чувствовался даже на моей стороне.

Я невольно привстал:

— Наглый, откуда это у тебя?

Исподлобья глянув на меня, он процедил:

— Если господин не может позаботиться обо мне, то что мне, гнить?

На миг я стиснул зубы, сказал жёстче:

— Я спросил не об этом. Откуда у тебя мазь? Ну!

— Достал.

— Это как ты достал, если я ничего не платил вам?

— Достал без денег, — скривив губы в ухмылке, Наглый добавил. — Я красивый и языкастый, господин.

— Чего?

Кодик буркнул:

— Да были у него деньги, господин. Что он, зря по деревне бегал?

Ещё не осознав ответа, я переспросил:

— Что? — а через миг, когда всё понял, в ярости уставился на Наглого. — Ты!

Он подобрался, цедя слова, спросил:

— Что? Да, утянул я пару ухоронок у деревенских, раз уж господин не может и серебряка нам заплатить. Что дальше? Выкинуть мазь? Ну ладно я, вы меня никогда и не жалели, гос-по-дин. Подхвачу гниль крови да и сдохну, слезинки не прольёте. А думаете, последняя рана у нас да, господин? Так и будем листики собирать, плевать на них, да к дырам лепить, да, господин?

Словно вторя ему, из темноты соткалась одна из моих теней, потянулась ко мне:

— Х-х-хоспо-о...

Я понял, что давно стою, нависая над Наглым. Сжав кулаки так, что отросшие за эти дни ногти врезаются в ладони.

Тени привычно сновали между моими людьми, костром и кустами то и дело закрывая их своими чернильными телами.

Разжав кулаки, я шагнул назад. Буркнул, не глядя на Наглого:

— Не забудь с Тощим поделиться, да Поварёнку ухо помазать.

Прихватив плащ, отошёл на три шага в сторону от костра и улёгся там. Можно ли считать возможность спать на голой земле и не окочуриться от холода ещё одним даром Хранителей? Да кто его знает. Но мне его очень не хватало в пещере уединённых тренировок.

За спиной у костра продолжали шептаться. Было бы желание, можно было бы разобрать слова, теперь-то, когда я полноценный идар, прошедший посвящение, а мои чувства обострились. Но желания не было.

Нужно что-то решать с деньгами на людей. Только что? Полдня бежали и хоть бы кого-то встретили. Эти реольцы словно к Безымянному отправились, да там и сгинули. Хоть самому возвращайся к деревне и ищи ухоронки крестьян. Как-то не так я представлял себе походную жизнь идара на службе у короля. В рассказах отца всё это выглядело... красивей и проще.

***

Терсия перегнулась с грауха ближе к Нумеро, перекрикивая поднявшийся ветер:

— Сколько можно?!

— Скоро!

Терсии осталось лишь поджать губы и плотней закутаться в плащ. Впрочем, нет, спустя несколько ударов сердца её пальцы заплясали, складываясь в печати. Дорога поднималась всё выше и выше. Замок уже давно скрылся за серым изгибом горы, а небо покрылось звёздами.

Мало того что поднялся ветер, так он, как и положено ему ночью, шёл с гор и нёс с собой холод их вершин и ледников.

Это Нумеро мог не обращать на него внимания, встречать грудью, но вторая кровь слабей. Даже третий дар, тот, который даёт телам идаров крепость, у них не так силён, как у первых детей.

Конечно, Терсия не раз встречалась с дочерями первой крови, которым судьбой и правом рождения была назначена дорога на Игры Предков. Но таких всегда рождалось мало, а уж тем более к ним не принадлежала она. И ей, чтобы Нумеро забыл меч с утра взять, холодно!

Хорошо хоть в Академии каких только внешних техник не давали. В том числе и таких, что позволяли не замечать холод. Если бы только этот Нумеро сказал правду, что они действительно едут в горы, а не делают крюк, чтобы сбить кого-то с толку.

Словно услышав, как она клянёт его по имени, Нумеро повернул к ней голову.

Она со злостью спросила:

— Что?

— Подсвети дорогу, что-то сёстры сегодня жалеют света.

Терсия фыркнула, но через десяток ударов сердца над растянувшимся на узкой тропе отрядом повисло два бело-голубых шара. По скале и камням побежали сотни странных, изломанных, дёргающихся теней, заставляя коней фыркать и косить глазом. И только граухи продолжали невозмутимо нести на спинах своих всадников.

Терсия давно устала спрашивать, когда закончится их путь. Тропа изгибалась, петляла, становилась то уже, то шире, пересекая другие дороги, ведущие вниз. В долину, а затем и к замку.

Наконец Нумеро остановился у чёрного зева пещеры.

— Все внутрь.

Терсия, сморщив носик, огляделась. Одна из полузабытых караванных пещер. Вбитые в стену стальные кольца для лошадей, чёрное пятно от костра у другой стены, собранные из каких-то жердей и истлевшей ткани непонятные перегородки.

Ночевать здесь станет для неё одним большим испытанием. И ради чего? Нужно торопиться к сыну, а не ползать по горам.

Нумеро в это мгновение ткнул пальцем в двух воинов:

— Ты и ты. Останетесь здесь. Суташ, к нашему возвращению приготовь горячего питья.

— Слушаюсь, господин.

Терсия же в изумлении наблюдала, как Нумеро вскинул над головой факел и двинулся вглубь, через каменное крошево.

Оказалось, что пещера не тупиковая. Весь этот бок горы был изъеден ходами, словно хороший вызревший сыр. Если вернуться по тропам к замку Терсия бы ещё смогла, то найти обратный путь к грауху в этих отнорках было выше её сил. Она давно потеряла направление и даже не понимала, вверх они идут или вниз.

А вот Нумеро шагал так, словно мог пройти здесь с завязанными глазами и даже факел ему лишь помеха, которая то и дело пытается прожечь шёлк одеяния.

Невольно Терсия обратила внимание и на солдат. Если большая часть из них глазели по сторонам, то Орак, заместитель отосланного Нумеро в наказание Креода, и трое из старших воинов были совершенно спокойны. И командовали остальным, где беречь голову, а где ноги.

А затем, едва Нумеро остановился, они вчетвером, без приказа, принялись разбирать завал в какой-то уж совсем узкий отнорок.

Так казалось. То, что в сиянии внешней техники выглядело узким боковым тупиком за каменным завалом, внезапно оказалось изогнутым ходом.

Нумеро повёл рукой:

— Входи, Терсия.

Она молча шагнула вперёд, складывая пальцы в ещё одной печати и беззвучно создавая себе ещё один светящийся сгусток из выплеснувшегося из жил огня души.

Десять шагов и Терсия оказалась в большом каменном зале. Свет её техники осветил сначала склонившегося в поклоне Креода, затем десяток воинов за его спиной, облачённых в синеватые доспехи, а затем охватил весь зал, заиграв на серо-зелёных стенах тысячами ярких отсветов.

Весь пол за спиной Креода и его воинов оказался завален десятками доспехов. Точно таких, какие были надеты на них самих.

Позади Терсии раздался довольный голос Нумеро:

— Впечатляет?

Она, ещё не до конца осознав, что всё это значит, переспросила:

— Что это?

— Это все те деньги, которые ты думала, я потратил на поиски слёз Амании. Мечи и доспехи льдистой стали. И не просто льдистой стали. Коснись одного из них, Терсия.

Она шагнула к Креоду, провела пальцами по чешуе его доспеха. Нахмурившись, повторила прикосновение. Только на этот раз выпуская из пальцев жар души. Чешуя загорелась льдистым, голубоватым отблеском. И Терсия вскинулась в изумлении:

— Зачаровано!

Нумеро широко улыбнулся, глядя ей в глаза, и кивнул:

— Сталь выкована с добавлением исаров. Соль Дисокола и Песчаные розы Салира. Броня по крепости сравнится с третьим даром Предка. И это даже до того, как я сам использую свой дар Великого паладина. Наши воины будут вооружены не хуже, чем гвардия какого-нибудь Великого дома. И этот...

Терсия всплеснула руками:

— Но зачем, Нумеро? Зачем все эти годы мы перебивались, едва находя деньги на владение Дома? Зачем я столько лет ругалась с тобой за эти деньги?

Нумеро смутился, плечи его поникли:

— Дорогая, я никогда не был уверен, что один из слуг не продаёт свои уши Воразу, — вскинувшись, добавил. — И я был прав, ты же помнишь!

Но Терсию это не успокоило. Не обращая внимания на мнущихся позади Нумеро воинов, она повысила голос:

— Так значит Креоду можно было обо всём знать, а мне нет? Старшим воинам можно было доверять, а мне нет? Если уж ты решил потешить себя железом, то разве нужно было скрывать это от меня? Неужели же я не поняла бы твоё стремление усилить гарнизон? А?! Я тебя спрашиваю, Нумеро! Ты столько лет мотал мне нервы с этой клятой шахтой, чтобы её Безымянный к себе забрал. Чтобы ты позабыл, что вообще называют слезами! За каждую ту слезу, которую я пролила по ночам!

Нумеро попятился, поднимая ладони:

— Терсия, спокойней, спокойней. Ты всё не так поняла, дорогая.

— Что я не так поняла? Где ты вообще шлялся месяцами, если деньги тратил не на поиски шахты, а на доспехи? Агдже питар!

Ладонь Терсии окутало пламя. Оно стекло с её пальцев на пыль под ногами, заставило её вспыхнуть дымом и свернулось там кольцами огненной плети.

— Может, ты сидел неделями в каких-нибудь тавернах? И хорошо, если только тратил деньги на вино. А может, ты искал там и другие удовольствия, а, Нумеро?

По шёлку одеяния Нумеро пробежала голубая волна. Он снова шагнул назад, забормотал:

— Стой, стой, стой. Да о чём ты говоришь? Поездки, я тратил всё это время на поездки, Терсия. Пересечь весь север, договориться с нужными людьми, вернуться обратно. Да всё это на конях, а не граухах, изображая из себя обычного наёмника.

— Обычного наёмника? Одного из тех, до денег которых так охочи девки в трактирах?

Нумеро понял, что всё идёт не так, как он хотел и перешёл к главному:

— Да, я не искал шахту слёз. Просто потому, что все эти годы знал, где она находится, — Терсия шагнула вперёд, вскидывая руку, и Нумеро выкрикнул. — Большая шахта, большая!

Терсия замерла, огненная плеть так и касалась кончиком камня под ногами, заставляя его шипеть и дымиться. Терсия переспросила:

— Ты знал, где была шахта?

— Да! Контрабандист всё рассказал. Но мы были слишком слабы, я был слишком слаб и молод. Если бы тогда прознали, что это не глупая выдумка, а правда, то меня бы быстро растерзали на Играх Предков, а наши земли бы разорили странные пришлые «бандиты». Ты же сама должна помнить те годы и те странные стычки.

Терсия опустила руку, задумчиво спросила:

— Так ты поэтому так хотел, чтобы Лиал получил равную с тобой силу?

— Да!

— И поэтому уговорил меня отослать его в Кузню?

— Да! Я подозревал, что Вораз что-то разнюхал. А теперь, когда он так нагло прислал к нам своих солдат, у меня нет в этом сомнений. Ведь свои земли гораздо проще обыскивать, чем чужие. Ты же сама знаешь, насколько в горах нашего Дома больше «бандитов» и «контрабандистов», чем у соседей. А ведь у нас даже нет нормального пути к королевству Андамо.

— Так если у нас всё это время были деньги, оружие и доспехи, так почему же наш сын поехал в Кузню с полупустым кошелём? Если ты годы ездил по всему северу, изображая из себя наёмника, то почему нашего сына не ждали в таверне Верде наши солдаты? Почему сейчас наш сын на юге один? Один, в то время как там вся армия Реола?!

— Дорогая, ну, как сказать...

Плеть рассекла воздух, заставив Нумеро отшатнуться в сторону.

— Глупец! Ты даже не подумал об этом!

— Терсия!

— Не смей уворачиваться! Наши солдаты должны знать, что глупость всегда наказывается!