Поля Крови

Глава 17

Терсия вздохнула, глядя в окно. Не в первый за сегодня раз.

И Нумеро всё-таки не выдержал:

— Что случилось?

— Ничего.

Нумеро поджал губы, опустил взгляд на бумаги. Спустя два удара сердца Терсия вздохнула вновь. Нумеро тоскливо спросил:

— Ну что ты вздыхаешь?

— Ничего.

— Твоё ничего длится всё утро. Ты могла бы вздыхать и в другом месте, любимая.

Терсия кивнула:

— Да, могла бы.

И снова тяжело вздохнула. Нумеро отложил кисть, поднялся и в два шага оказался возле Терсии, заключив её в объятья.

— Ну что ты? Незваного родственничка я вышвырнул, мы продали первую партию слёз и наконец-то не знаем, куда девать деньги, закупили и овец, и коров на породу, Креод уже должен был добраться до Лиала. Ну что ты?

Терсия покачала головой:

— Нет, ничего.

Нумеро потёрся подбородком о её макушку, вдохнул аромат волос и отпустив, шагнул обратно к столу и бумагам. А за его спиной раздался очередной тяжёлый вздох. Не выдержав, он вскинул руки и рявкнул:

— Терсия! Ну что?!

Помедлив, она снова вздохнула и спросила:

— Ты уверен, что с ним всё хорошо?

Нумеро твёрдо ответил:

— Уверен.

— Но когда ты воевал с реольцами, то был ранен.

— Раны обычное дело для идара. В этом нет ничего необычного. Я нанял идара Плетущего, чтобы он лечил раны наших солдат после тренировок, — Нумеро повторил, невольно повысив голос. — После тренировок, Терсия!

Она лишь покачала головой:

— Но там не тренировки. И нет идара, — сварливо добавила. — Которого ты мог бы и нанять для отряда Креода, раз у нас так много денег теперь.

— Терсия, — Нумеро тяжело вздохнул сам, сложил руки в жесте, больше напоминающим мольбу. — Когда Лиал был маленький, это я был недоволен его успехами на пути меча, а ты твердила о его великом таланте к внешним техникам. Теперь, когда он прошёл посвящение, почему мы поменялись местами? Почему это я теперь уверен, что он достаточно силен, чтобы постоять за себя, а ты лишь вздыхаешь об опасностях?

Терсия вспыхнула, повернувшись от окна, вперила в мужа взгляд:

— Да потому что в отличие от тебя, я перебираю в голове тысячи вариантов, а не просто решила — он силён! Ты даже не знаешь, сколько даров досталось ему на посвящении!

Нумеро рявкнул:

— Мне и не нужно знать! Лиал мой сын и достаточно силен. Мне нужно лишь верить!

— Вот именно! Твой сын! Или ты уже забыл, что я недавно клещами вытянула из тебя? Насколько он силён? А?

Нумеро жёстко отрезал:

— Не меньше чем Паладин меча. И довольно об этом. Не заставляй меня жалеть о том моменте слабости.

Терсия поджала губы и действительно промолчала. Но едва Нумеро попытался вернуться к бумагам, спросила, правда, уже о другом:

— А Креод? Он не подведёт?

Нумеро устало ответил:

— Дорогая, он верно служил нашему Дому долгие годы. Он был отличным гаэкуджа, который не упускал ни мелочи. Я доверил ему тайное хранилище Дома. Он выполнял все твои прихоти, наплевав на мой гнев. Почему ты начала сомневаться в нём?

Терсия топнула ногой:

— Как ты не понимаешь, именно поэтому и начала!

Нумеро на миг закрыл глаза, решительно шагнул к Терсии. Он уже устал от слов. Но она ловко увернулась от его поцелуя, упёрлась руками ему в грудь и возмущённо фыркнула:

— А у тебя все мысли только об одном! Как ты можешь? Сейчас? Отпусти немедленно!

Выскользнув из его объятий, смерила Нумеро гневным взглядом, фыркнула и выскочила прочь из комнаты.

Он криво ухмыльнулся, сказал в пустоту:

— Тоже результат. Нужно было действовать раньше.

И вернулся к бумагам. Судья всех окрестных земель снова требует от него ответа по сражению с Малым домом Вораз. И если ему, Нумеро Денудо, всё было ясно: кто пришёл на чужие земли, тот и виноват, то судья, целый гонган, почему-то никак ничего понять не мог.

И вот это сейчас очень тревожило Нумеро. Судьи — это, конечно, люди короля, но они всегда чутко прислушивались к мнению Ирмая Хонесто, владетеля Первого дома севера. Пусть этот Дом давно так и не называют, благодаря, кстати, предку Нумеро. А он сам, лично Нумеро, немало выполнил за свою жизнь поручений его светлости Ирмая. И не всегда таких, какими можно хвалиться сыну или рассказывать о них на каждом углу.

Так что не так, Безымянный забери всех этих крючкотворцев?

Глупый вопрос. Нумеро знал ответ.

Одно дело земли, полные лишь камней. Другое дело земли с рудником слёз Амании. До этого года их добывали только в трёх неделях езды от Зиармо, столицы королевства.

На Играх Предков желающих получить земли Денудо и его, Нумеро, часть ихора, было вчетверо больше обычного.

Они не сумели взять его силой и теперь пошли другим путём.

Нумеро скривился. Трусы. Ну, попробуйте.

***

Я стряхнул с меча кровь, огляделся.

Мы столкнулись с Кровавыми неожиданно, лицом к лицу. Но вышли из схватки достойно. Я вижу лишь легко раненных, а Жнецы легли все. Кулак из трёх идаров так просто не взять, а опытные воины сумели убить Жнецов раньше, чем они опустошили раненых.

Креод презрительно сплюнул себе под ноги:

— Безрукие. С двадцати шагов попасть не сумели и тут же сбежали. Ну зато бегают быстро.

Кто-то из воинов хохотнул, называя Креода по-старому, по привычному, пока никто другой не слышит:

— У них просто руки от ужаса тряслись, гаэкуджа.

Я позволил улыбке чуть изогнуть губы. Да, руки тряслись.

Конечно.

Конечно, нет.

Просто тогда на болоте не было никакой ошибки. Когда Замира там ранили, а я разозлился, то и впрямь сумел защитить и его, и остальных, заставил последующие стрелы реольцев промахиваться.

И за минувшие дни тренировался не только сжимать жар души в ледяные образы пути меча.

Странно, конечно, для Возвышенного мечника суметь защищать кого-то от стрел.

Можно было бы подумать, что впервые за тысячу лет с ухода Предков я первый, кто сумел стать сильней. Не на посвящении, а после него.

Ведь голос Предка Амании обещал мне силу.

Но я в этом сомневался.

Где пятый дар Паладина меча, воодушевление соратников?

Его нет. Есть лишь пелена тьмы, что рвётся из моего тела и устрашает врагов.

И с этой защитой от стрел тоже не всё ладно. В Кузне Крови нас учили держаться в пределах ауры Великого паладина. Я десятки раз ощущал её на себе, ауру защиты от стрел.

Ни один из моих людей её не почувствовал в недавнем бою, как не чувствовал и до этого. И простиралась она не на сорок шагов, а едва ли на десять.

Что ещё хуже, это вообще не аура. Просто по моему желанию над воинами появляется черное, непроницаемое полотнище, с которого стрелы соскальзывают словно со щита из лучшей стали.

Так что я совсем не уверен, что во мне просыпается сила Предка Амании.

Оглядел два десятка своих людей, среди которых скользили мои проклятые тени.

Совсем не уверен.

Глянул под ноги, где лежали, залив кровью дёрн, тела убитых мной Кровавых жнецов.

Скорее я уверен в том, что чем больше я убиваю, тем сильней во мне кровь Безымянного Предка.

Чтобы сама память о нём стёрлась, а не только имя.

Предок Амания, ты в своём уме? Что значит, стань сильней, найди меня и убей?

Зачем ты позволяешь расти вот этой силе во мне?

Почему ты не выполнила мою просьбу, не выжгла ихор Безымянного из моих жил, оставив лишь свой?

Я стиснул рукоять меча и зубы, удерживая в себе крик.

Чтоб и твоё имя позабыли в нашем королевстве!

— Господин?

Вздохнув, я проглотил свою ненависть, махнул рукой:

— Креод влево с десятком, Кодик с остальными вправо. Чуть растянитесь. Прочёсываем лес до реки. Остерегайтесь сбежавших стрелков и вопите, если наткнетесь на идара.

Два, слившихся воедино, голоса ответили:

— Слушаюсь, господин.

Сам же я двинулся прямо. Не один. В окружении своих теней. На звуки схватки, которые вряд ли кто слышал, кроме меня.

Когда я вышел из-за деревьев, меня никто даже не заметил.

А спустя два удара сердца я завершил первые четыре движения меча, стряхивая в Жнецов образы десятков ледяных осколков и убивая их в спину.

Они рухнули на землю, открывая мне того, с кем сражались, и я не удержался от гримасы. Нашёл кого спасать.

Передо мной стоял Бихо. Бихо из Дома Мэре. Человек, которому я меньше всего на свете хотел бы помогать. Ну, кроме Визира.

Да и вряд ли Бихо была нужна моя помощь. Он всё же Паладин меча. На шёлке его одеяния видна лишь пара разрезов. Жнецы не сумели его даже толком достать. Странно, на что они вообще рассчитывали, вступив в схватку с идаром? Безмозглые. Этот ритуал реольцев лишает бывших крестьян разума, заставляя послушно выполнять их волю. И чем это лучше драугров Безымянного?

Бихо опустил меч, ухватился за плечо, но не забыл презрительно процедить:

— Ты?

Я хмыкнул, вернул клинок в ножны, затем негромко поинтересовался:

— И это вместо слов благодарности?

Бихо буквально выплюнул:

— Было бы за что! Мне оставалось два движения, чтобы их прикончить!

Я лишь молча кивнул. Я ведь и сам так думал. Но кое-что меня смущало. Как вообще вышло, что мы столкнулись с ним здесь? И где его люди?

Из-за деревьев позади Бихо выскользнул Креод, бросил по сторонам быстрый взгляд, словно подсчитывая тела, доложил:

— До самой реки никого. Нагнали только двух стрелков. Прикончили.

Бихо обернулся на голос, хмыкнул и склонился к телам, принявшись их ворочать. Из-под разномастного тряпья торчал шёлковый рукав. Интересно. Мы давно не сталкивались с идарами реольцев. Берегутся.

Помедлив, я переспросил Креода:

— Вообще никого? Ни реольцев, ни наших?

Креод кивнул:

— Только наш отряд.

— Ты уверен? Никого не пропустил? Здесь нет чужих глаз?

Креод прищурился, несколько мгновений молчал, а затем заорал, не жалея глотки:

— Приказ! Прочесать лес до реки ещё раз! Оцепить круг в сто шагов вокруг меня!

Бихо замер, разогнулся и спросил:

— Это что происходит, Лиал?

Я улыбнулся:

— А ты как думаешь, Бихо?

Он пнул тело освобождённого из-под мертвецов идара:

— Ты хочешь обобрать этого реольца вместо меня?

— Нет, Бихо. Даже не думал.

— Тогда я тебя не понимаю.

Я неспешно огляделся, высматривая среди деревьев чужие глаза. Но там изредка мелькали лишь синеватые доспехи моих людей. Будто этого мало, будто тени меня понимали, они тоже растянулись в стороны, окружив нас с Бихо кругом шириной шагов тридцать. Уж пропустить средь бела дня их чёрные сгустки тяжело даже в лесу. Ровно тридцать.

Они замерли, вглядываясь в меня тёмными провалами глазниц. Мне, привыкшему уже к их уродливому облику, всё же стало не по себе, и я поспешил отвести взгляд.

Отбросив мысли о них, спросил:

— Бихо, скажи, а чем ты подкупил наставника Визира, что он дважды бросал мой отряд под стрелами?

Бихо прищурился, мотнул головой:

— И снова я тебя не понимаю. Спроси у него сам, почему он тебя не любит.

Я коротко рассмеялся:

— После казни Учлуна он избегает появляться среди нас, бывших птенцов, но возможно, если выдастся такой же удобный случай, то спрошу и его.

Когда я вытащил меч из ножен, Бихо попятился:

— Лиал, ты сошёл с ума. Мы же на одной стороне!

Со всё той же улыбкой я покачал головой:

— Бихо, Бихо. А когда ты встретил меня в коридорах Кузни и подставил под наказание, когда бросал мне, ослабевшему, вызовы, когда хотел проверить, убьют ли Хасока два удара в сердце, ты тоже был на одной стороне с нами?

— Ты сумасшедший? Кто вспоминает детские обиды и пытается убить за них?

Я лишь пожал плечами:

— Может, и сумасшедший. Тебе какая разница? Ты ведь вырос, но всё равно направлял удары мне в лицо, когда я шёл сквозь мечи, верно?

Бихо шагнул в сторону. Так, чтобы видеть и меня и Креода:

— На что ты рассчитываешь? Что два Возвышенных мечника сумеют убить Паладина? Или ты забыл, сколько даров я получил на посвящение?

— Не забыл. Но я неожиданно захотел узнать, сумеет ли Лиал, ставший на посвящение лишь Возвышенным мечником, в одиночку убить Паладина?

Бихо зло рассмеялся:

— Псих!

Я повёл рукой:

— Креод, не вмешивайся.

Бихо отступил на шаг, затараторил:

— Эй, Креод, твой Лиал сдохнет, проходя через мечи. А тебя заклеймят и бросят гнить в каменоломни! Мой брат недавно погиб, я теперь наследник Дома Мэре! Останови своего господина, воин!

Я уже не видел Креода, зато отлично слышал его голос:

— Значит, так тому и быть. И я, и каждый воин Дома Денудо готов умереть или получить клеймо каторжника за господина.

Бихо прорычал:

— Два сумасшедших.

Мечи мы подняли одновременно, одновременно махнули ими, чертя в воздухе первые движения родовых техник. Одновременно с неба и клинков обрушились призрачные образы стали, перемалывая траву и ветку под нашими ногами, рванулись навстречу друг другу.

И уничтожили друг друга.

Бихо заорал:

— Слабак!

А я изогнул губы в лёгкой усмешке:

— И это говорит мне тот, кто допустил две неточности в трёх последних движениях? Ты недостоин быть наследником.

Но клянусь Хранителем севера, мне было плевать, что он там ответит на это. Я уже сорвался с места, уходя влево, чертя вязь движений меча и гоня перед собой Стену ледяных осколков. Вправо. Покров клинков. Это умение могло бы прикрыть меня, но я лишь смахнул его мечом в сторону Бихо.

С каждым ударом сердца, с каждой выплеснутой в меч порцией жара души я становился всё ближе и ближе к Бихо. Он разрушал мои умения всё ближе и ближе к себя, не успевая, пятясь и отступая перед моим напором.

Безумие, но я не торопился, плетя перед собой вязь движений меча и одним за другим сгущая образы умений. Словно на тренировке.

Ещё на три шага ближе, уходя от перемалывающих за моей спиной землю призрачных мечей Бихо.

Толкнуть не жар души, а тёмную пелену, сжав её узким клинком, целясь в сердце Бихо.

Он дрогнул, запоздал на миг, а я уже был в трёх шагах, проломив его Дождь клинков. Что мне эти раны после того, как я прошёл через Строй мечей?

Мгновение Бихо пытался что-то сказать, а затем рухнул. Трудно говорить, когда ты пробит десятком образов клинка.

Я неверяще покачал головой. Возвышенный мечник сумел пробить насквозь Паладина?

Что с того, что меч из льдистой стали? Что с того, что я использовал третье из умений, Покров клинков, ударив им вплотную?

Всё решает только жар души и ихор в жилах, число даров Хранителей. У кого их больше, тот и победит. Меч слабака может нанести рану, но не сможет убить старшего идара.

Одно из двух. Либо Бихо был пуст, истратив всё до последней искры. Точно так же, как становится пуст любой после Строя мечей или долгого сражения.

Стиснув зубы, я склонился над телом Бихо, осторожно распахнул окровавленный халат. Тонкая цепочка на шее, довольно крупная слеза Амании. Голубая. Это отчетливо видно даже несмотря на кровь на ней.

У Бихо был запас жара души.

Я запахнул халат обратно и выпрямился, зло ухмыляясь.

Значит, второе. Я не Возвышенный мечник. Со своей кровью Безымянного, со своим даром Предка Амании я кто угодно, но не Возвышенный мечник. Нечто большее.

Во всяком случае в схватке один на один. Эта месть показала главное. Мне даже не нужно прорываться вплотную к противнику, чтобы использовать Круговорот жара души. А что ещё нужно моему Дому Денудо, чтобы возвыситься на Играх Предков?

Тени уже были рядом, клубились вокруг меня непрерывной чередой, словно каждая из них радовалась моей победе.

Или очередной смерти, которая сделала их сильней?

Но, клянусь Хранителем севера, я ни о чём не жалел.

Я наконец повернулся к Креоду и приказал:

— Заберите тело. Пусть мы и смогли отогнать реольцев, но немного опоздали. Бихо погиб от меча их идара. Тяжёлая потеря.

Креод кивнул, негромко ответил:

— Да, господин. Чуть больше двадцати человек в бронях старших воинов Дома и трёхцветных плащах. Красный, зелёный и чёрный. Их вёл идар, немногим младше вашего отца. Неровно обрезанные по плечи чёрные волосы. Короткая щетина и ярко-синяя отметка Предка на всю щеку. На его одеянии была изображена черепаха. Командовал отход он грубым, гулким голосом и был уже ранен не вами в правую руку и левый бок.

Я удивлённо вскинул брови, но, помедлив несколько ударов сердца, кивнул. Похоже, мне ещё многому нужно будет научиться в деле обмана.

Безмолвными, но живыми тенями скользнули ближе два моих воина. Принялись из жердей и плащей убитых мастерить волокушу. Из двух трёхцветных, красно-зелёно-чёрных плащей.

Ещё двое стали обыскивать тела, начав с того идара-реольца, которого ворочал перед моим приходом Бихо. Я только сейчас заметил, что здесь кое-где лежат и его люди, буквально заваленные телами Жнецов.

Но их никто выносить не собирался.