Поля Крови

Глава 22

Давно осталась позади и та малая крепость, и множество пустых деревень и даже десятки стычек с реольцами.

Мы продолжали отбивать от них деревни и выдавливать их на северо-восток.

К Ожерелью королевских угодий. Как бы это ни было странно.

И не сказать, что это давалось нам сложно. Всем, не только птенцам Кузни, было ясно, что именно там нас ждёт то самое большое и настоящее сражение, от которого реольцы сейчас ускользали и словно нарочно позволяли нам отсечь их от столицы и гнать именно к Ожерелью.

В прошлый раз именно Кровавые жнецы дважды позволили им одержать над нами победу. И именно ради этого они продолжали опустошать деревни, ведь мы не могли успеть везде.

Правда, идары центральных земель наконец-то окончательно встряхнулись, сообразили, что дела идут не лучшим образом, и начали выселять деревни с их пути.

А ещё прислали нам помощь.

И не только идары центральных земель.

В другой день я бы прошёл мимо новичков, уж слишком вымотался во время вылазки, но лицо вот этого идара мне было неуловимо знакомо.

Я сбавил шаг, всмотрелся в цвета. Белый, красный, синий и жёлтый.

Дом Матон.

Не может быть.

Взгляд вернулся на идара. На потемневшем от дождя шёлке отчётливо выделялся светлый герб — волк. А самого идара я две десятицы подряд, каждый день видел на противоположном берегу одной безвестной речушки. Правда, имя его я позабыл.

— Господин?

Я отмахнулся от своего воина, шагнул в сторону, к владетелю Матону, вежливо поднял перед собой руки и меч:

— Я Лиал из Малого дома Денудо.

Матон повернулся ко мне, смахнул с лица капли дождя и повторил мой жест:

— Я Итий, владетель Дома Матон.

Я отметил, что имя его оказалось очень схоже с именем телохранителя принцессы, того, что подарил мне клинок, сам же сказал другое:

— Ваше сиятельство, меня уже больше года мучает один вопрос.

Матон поднял брови в изумлении:

— И вы решили, что именно я сумею на него ответить, достопочтенный?

Я улыбнулся и подтвердил:

— Именно так. Ваше сиятельство, расскажите мне, что за обычай такой — испытание веры и крови.

Итий нахмурился, губы его на миг крепко сжались, он скользнул взглядом по воинам за моей спиной, и только затем резко ответил:

— А я здесь при чём? Иди, задай этот вопрос кому другому.

Теперь уже я в удивлении поднял брови:

— Странный ответ, — я спустил ему его грубость, по-прежнему вежливо добавляя обращение, соответствующее его титулу владетеля Дома. — Ваше сиятельство, но ведь именно вы две десятицы продержали меня перед своим мостом, не давая проехать. Могли бы и удовлетворить моё любопытство в качестве дружеского извинения.

Итий прищурился, потёр обросший щетиной подбородок:

— Не помню тебя среди противников.

— Противников? — я усмехнулся. — Ваше сиятельство шутит? Я тогда ещё даже не прошёл посвящение, — и предупреждая следующий вопрос, сразу на него ответил. — И ехал инкогнито, не одевая своих цветов и герба.

Итий хмыкнул:

— Вот как.

И замолчал. Я выждал несколько ударов сердца и коротко спросил:

— И?

Итий повёл плечами:

— Достопочтенный Лиал, ты ведь старожил этого отряда? — я не стал указывать на жетон на своём поясе, а просто молча кивнул и Итий довольно восклинул. — Великолепно. Тогда меняю кружку горячего вина в шатре на рассказ. Я здесь уже три часа мокну и до сих пор даже не увидел старших командиров, не говоря уже о том, чтобы кто-то другой вспомнил обо мне и подсказал, где спрятаться от дождя. Я уже готов наплевать на приличия и вломиться в ближайший шатёр.

Теперь пришла моя пора крепко сжимать губы. После потери обоза дела с лагерем были у нас не очень. Конечно, кое-что мы получили от владетелей на своём пути, кое-чего нашли в запасах той крепости, кое-что собрали в останках самого обоза.

Но всё равно — даже идарам не раз приходилось спать на земле. Сейчас с этим получше и Трейдо как раз должен был уйти в ночной дозор. Вино же...

Я повёл рукой, приглашая Ития шагнуть ко мне:

— Ваше сиятельство, позвольте пригласить вас в свой шатёр, — за спину коротко бросил. — Кодик, достань нам вина.

Он не ответил, но я отлично знал, что он меня услышал и принесёт. Если я молчу, то это не значит, что я слеп.

Я первый откинул полог шатра, шагнул внутрь и огляделся. Удачно. Нет Преферо и Трейдо, так что здесь, можно так сказать — просторно.

Войдя, Итий коротко сказал:

— Приветствую.

И первым делом шагнул к очагу, в котором ещё вспыхивали язычки пламени на углях. Протянул к ним ладони и шумно выдохнул.

Я тихонько хмыкнул себе под нос. Я тоже с рассвета мокну под этим дождём, но во-первых, двигался, нередко вместо своих людей обшаривая окрестности, а во-вторых, уже давно не считаю себя слабым.

Это год назад, притворяясь наёмником, я был очарован схваткой на мосту. Как же, два Великих паладина меча сошлись в схватке, не щадя себя. Но что я тогда увидел? Лишь голые умения меча, даже без единого проявления сути умений. То, что я сам давно превзошёл. Как и мои противники.

Может, тогда поединщики на мосту сдерживались, боясь убить, может быть и впрямь и Итий Матон, и Гийом из охраны неведомого мне идара не владеют в полной мере путём меча, а может быть, Гийом ленился показать всю свою силу.

Но я уверен, что останови Итий меня сейчас и я бы прошёл его мост веры так же быстро, как это сделал и Гийом. Если он проявил бы столько же силы, сколько и против Гийома.

В шатёр скользнул Синеглазый, в одной руке сжимая кувшин, в другой четыре кружки. Налил каждому из нас. Мне, Итию и Фату с Хасоком, чья очередь сегодня была отдыхать, а не мокнуть под дождём. Вино оказалось подогрето.

Следом вошёл Илиот. Сделав всего шаг, замер, пальцы его замелькали, складываясь в печати. Десять ударов сердца и от него во все стороны метнулись крошечные алые искорки, осели на земле, ткани шатра. И тут же в шатре начало стремительно теплеть.

Хасок тут же откинул с себя шкуру и довольно сказал:

— Как же мне повезло, что я с тобой в одном шатре. Иногда я даже сомневаюсь, стоило ли в Кузне менять внешние техники на внутренние. Что ни говори, а адепты внешних техник могут гораздо больше в обычной жизни.

Илиот хмыкнул и вышел. Я тоже промолчал. Не говорить же ему, что по-настоящему могучий идар может спать на снегу? Как мой отец. Вряд ли третий сын владетеля Хонесто будет рад услышать такое напоминание.

Итий с наслаждением прильнул к краю кружки, я же лишь пригубил, смакуя пряный огонь. Неплохое вино втихаря пьют мои хённамы.

— Итак, — Итий отёр губы. — Испытание крови и веры, — Фату при этих словах скорчил удивлённую рожу, но промолчал. — Что ты о нём знаешь?

Я пожал плечами:

— Что это отголосок древних времён. Что сейчас они давно забыты. Что раньше они были чем-то вроде подготовки к Играм Предков.

— Нет, — Итий покачал головой. — Не так. Испытания крови и веры — это то, во что после ухода Предков превратились дуэли. Если верить старым книгам, а не верить им у меня нет причин, то...

Итий прервался на новый глоток, покачал головой:

— Нет. Давай начну с другого. Схождение Предков с небес.

Хасок хмыкнул:

— Ну да, легенда, которая записана в книге...

Я вскинул руку:

— Хасок! Захочешь, потом расскажешь, — осознав, что прозвучало это грубо, я добавил. — Не последний наш с тобой вечер.

Он поднял руки в успокаивающем жесте, едва не расплескав вино:

— Ладно-ладно.

Итий сделал могучий глоток, протянул руку в сторону. Синеглазый молча скользнул ближе и наполнил кружку заново. Я лишь чуть скривил губы в недовольстве. Ладно. Там в кувшине всё равно не хватит, чтобы опьянеть толком. Итий довольно вдохнул аромат и продолжил прерванный рассказ:

— Схождение. Каждый из Предков обладал каким-то своим даром. Светом, Водой, Огнём, Воздухом, Жизнью, Пустотой, Тьмой.

Я невольно поднял брови. Итий так легко и свободно упомянул дар Ребела... Десять из десяти рассказчиков в такой ситуации, даже не стали бы оглашать его. Например, так делал Глебол в бытность свою старшим наставником.

— Мы же оказались способны принять любой из их даров. И ни один в одиночку.

На этот раз не удержался Фату:

— Это как так?

Итий пожал плечами:

— Вот так. Вспомните. Согласно легенде, все Предки смешали свой ихор в одной большой чаше. Затем каждый из них отлил свою часть и лишь добавил в состав ещё своего ихора, перед тем как дать тем, кого они брали под свою руку. И эта большая часть ихора и дала нам черты Предков, — Итий ткнул кружкой в Хасока. — Вот в тебе, к примеру, достопочтенный, именно поэтому больше крови Предка Химедо, чем Амании.

Хасок негромко и спокойно спросил:

— Но, тогда, по твоим словам, выходит, что даже в моих жилах течёт часть ихора Безымянного.

Я криво ухмыльнулся. О как, оказывается, не только меня проняло от такой новости? Покосился на тень, вздымающуюся за спиной Хасока. Правда не во всех эта часть так велика, что приходят стражи крови Оскуридо. И не уверен, что тот же Хасок смирился бы с этим настолько, что начал использовал теней Безымянного для того, чтобы обшаривать лес. Что толку гонять своих людей, если можно пробежаться самому, а незримые тени проверят каждый куст на сотни шагов в стороны от меня?

Итий так же спокойно ответил:

— Так и есть. Когда Безымянного сразили, то рухнул тот баланс общих сил Предков, что тёк в жилах всех людей, живущих под светом Каразо, но сам ихор остался. Но мы ушли от сути. В день Сошествия в наших жилах появился ихор. И только те, в ком он зажёг огонь души...

Теперь уже его перебил я:

— Наоборот же. Огонь души воспламенил ихор.

Итий пожал плечами:

— Что было раньше? Ихор или жар души? Дал ли нам дар предков огонь души или они дали нам ихор, только увидев в нас искру этого огня? Я читал книги, в которых утверждалось и так и так. Я лишь рассказываю свою точку зрения. Ты сам или твои товарищи можешь с ней не согласиться.

Я кивнул:

— Прошу прощения, ваше сиятельство.

Итий отмахнулся:

— Я пью твоё вино в твоём шатре. Да ещё и продержал тебя тогда в поле две десятицы, — Хасок поперхнулся вином, и Фату пришлось пару раз ударить его по спине. Но Итию это не помешало закончить свою мысль. — Думаю, можно обойтись и без всей этой приторной вежливости. Тем более что мы сейчас на службе короля и твой чин выше моего, гаэкуджа.

Я невольно покосился на бедро, где висела зелёная бляха со шнуром. Так значит он всё же её видел. Видел мою награду за крепость и защиту алтаря Хранителя. Я кивнул соглашаясь.

Итий глотнул и продолжил:

— И только те, в ком ихор зажёг жар души, стали идарами. Теми, кто получил дары ихора. Но Предки всегда были недовольны силой идаров. Они надеялись, что когда-нибудь идары сравнятся с ними, сумеют так же, как и они, ходить между мирами.

Теперь поперхнулся я. Я, конечно, много думал о Предках и их силе. О тех же тенях, к примеру. Но что-то я никогда даже не думал о подобном. И после этих слов Ития как-то совсем по-другому воспринимаются слова Предка Амании, которые она сказала мне при посвящении.

Найди меня?

Найди меня?!

Это что, мне нужно научиться ходить между мирами?

Первому из несчётного числа идаров за все эти полторы тысячи лет?

Фату так влепил мне по спине, что застрявшее вино вылетело из меня. Вместе с мыслями.

Итий дождался, когда я закончу кашлять:

— Поэтому они и проводили Игры Предков, на которых испытывали силу идаров и давали им возможность становиться сильней, получая часть ихора побеждённых.

Хасок медленно проговорил:

— Отец говорил, что на Играх вырывают пламя души, а не ихор.

— А есть разница?

Хасок возмутился:

— Конечно, есть, никто после Игр не теряет дары и не приобретает их, никто не теряет черты Предка.

— Нет, — Итий покачал головой. — Ты не понял. Для меня нет разницы между жаром души и ихором. Они не могут существовать друг без друга. Помнишь? Ихор зажёг жар души. Они части одного целого. Предки поощряли схватки между идарами и вне Игр. Тогда они назывались испытания крови и веры, — Итий поднял руку с кружкой. — Кровь — ихор, — поднял вторую руку, сжатую в кулак. — Вера — жар души. И в схватках испытывали и то, и то. Потому что тогда идары были цельными. Они владели и внешними, и внутренними техниками.

Я осторожно высказался:

— Из твоих слов следует, что на внешние и внутренние техники тратится разное.

Итий пожал плечами:

— Так считаю не я. А старые, очень старые книги.

Фату позабыл о своей обычной маске глуповатого парня, который любит говорить лишь о девушках и возмутился:

— Но это ведь не так. Где это видано, чтобы адепт внешних техник тратил на свои печати ихор в жилах. Да он бы тогда высох через месяц или превратился в простолюдина, которого отверг бы даже родной алтарь. Тратят жар души. Это знает каждый, кто пытался учить внешние техники. И мы все тут, все птенцы Кузни крови именно такие.

Итий усмехнулся, спросил:

— А что, если ты устанешь от бега сегодня, то завтра не сумеешь вновь побежать?

Фату фыркнул:

— Странный пример.

— Ладно, — Итий кивнул, с сожалением заглянул в кружку, отпил совсем крохотный глоток. — Эх. Ну тогда возьми пример с раной. Если сегодня ты потеряешь кровь в бою, то неужели ихора в твоих жилах станет меньше? Неужели, получив сто ран за год ты станешь простолюдином?

— Э-э-э, — вот сейчас Фату снова был похож сам на себя, глуповатого здоровяка, который увлечён лишь девушками. Но всё же он справился с собой и признал. — Нет, так не будет. Ладно. Выходит, что ихор — это нечто большее, чем часть крови? Что это и правда одно целое с жаром души? Или что он глубже в теле, чем кровь?

Итий кивнул:

— Я не знаю, где и как это глубже, но вот то, что это нечто большее, чем часть крови, это ты подметил верно, достопочтенный. И неверно одновременно. Мы нашли записи, что существовал обычай, когда идар на принятии клятвы своих воинов, пускал среди них чашу с вином, в которое была добавлена его кровь. Делился с ними таким образом силой.

Мы переглянулись. Мы, это те, кто прошёл Кузню. Те, кто выпил какой-то странный напиток, а потом отправились в темноту пещер. Становиться там сильней или умирать.

Итий допил вино и разочаровано вздохнул, когда Синеглазый перевернул кувшин, показывая, что тот пуст. Закончил свой рассказ:

— Но один Предок убит, остальные ушли. В нашей крови нет баланса ихора. Адепты внешних техник очень долго восстанавливали свой путь. Но если в начале всё, что они могли — это зажечь свечу, то теперь, — Итий обвёл рукой шатёр, где сияющая на его стенах алая пыль продолжала нас греть. — А вот адепты внутренних техник почти не потеряли в силе после ухода, но теперь становятся все слабей. За тысячу лет никто так и не сумел овладеть путём меча полностью. Ступить за предел и использовать лишь волю для замены меча.

Я негромко напомнил:

— Королевский род.

Итий хмыкнул:

— А я считаю, что это не более, чем легенды. Да, можно найти записи, что иногда короли лично карали восставших против них и карали силой Ступившего за предел. Но схватки на границе идут уже второй месяц, а кор... — Итий поджал губы, поправился раньше, чем я вообще сообразил, какую дерзость он едва не сказал, — а что-то подобный великий мастер меча так и не показался на поле битвы. Скажу больше, даже Достигших границ и получивших титул Клинка становится всё меньше с каждым поколением.

Фату покачал головой:

— Ты говоришь очень опасные вещи.

Итий хмыкнул:

— И делал тоже. Пытался возродить схватки крови и веры — и в результате оказался здесь. Уже год, как сослан на эту границу. И уже год, как меня, владетеля Дома Матон, швыряют от одних земель к другим, как никчёмного наёмника из Дома Осколков.

Фату прищурился:

— Делал? Не делаешь?

Итий тихонько рассмеялся, хлопая себя ладонями по бёдрам:

— Ха-ха-ха! Говорят, что мудрость и ум — это разные вещи. Можно прочитать все книги на свете, пропустить через себя опыт всех великих людей королевства и попасться на простейшую уловку хитрого попрошайки, потеряв весь кошель с деньгами. И всё же, пусть я и книжный червь, но не совсем уж потерял связь с реальностью.

Итий подёргал почти просохший, но всё ещё грязный халат, обвёл рукой наш шатёр и желчно сказал:

— Тут и дурак поймёт. А я всё же хочу вернуться в свои владения. Судьи короля определили мне два года службы в исправлении моего преступления. Клянусь Хранителями, ни они, ни я не ожидали, что в королевстве начнётся такое веселье. Но я всё же не самый слабый идар и надеюсь дожить до окончания срока наказания и этой войны. А затем буду сидеть тихо, как мышь. И заниматься своими книгами. Я с вами говорю лишь потому, что среди вас есть свидетель произошедшего. Это первый и последний разговор о прошлом и старых книгах.

— Но мы никому и...

Итий вскинул руку, обрывая мои возражения:

— Я же сказал — есть граница дозволенного и королю не нравится, когда мы лезем в прошлое.

— Мы?

Итий задрал рукав халат, обнажая запястье. Там на коже обнаружился силуэт Хранителя. Ничуть не пострадавший от дождя. Он что, внутри кожи?

— Татуировка. «Мы» — это несколько парней и девушек, которых вместе свело их увлечение историей. Мы были даже так глупы тогда, что решили пометить себя вот таким знаком, понапридумывали ещё кучу всякой ерунды, — хмыкнул. — Молодость.

Следующий вопрос я задал одновременно с Хасоком:

— А...

Замолчав, мы с ним переглянулись, и я повёл рукой, предлагая ему говорить:

— А это испытание крови и веры, оно помогло получить силу?

Итий молча покачал головой. Нет.

Мы снова переглянулись. Спросить бы ещё про то, делился ли он кровью со своими воинами. Но что-то мне как-то страшновато. Это довольно близко к тому, о чём мы на алтаре поклялись молчать. И судя по взглядам, боялся не один я. Хасок скривился и повёл рукой, отдавая мне право вопроса.

Если он думал, что я возьму на себя этот риск, то ошибался, я решил спросить совсем о другом:

— А тогда на мосту, в последней схватке с Гийомом, ты бился в полную силу?

— Нет конечно. Ровня ему? Я знаю свои пределы. Я лишь попытался достойно продержаться первые удары сердца. А затем он раздул жар души и мне осталось лишь проиграть.

Сказав это, Итий снова заглянул в кружку, а затем со вздохом потряс её. Я отлично понял намёк, но сказал правду:

— Наш гонган плохо относится к подобным излишествам. А нарушителям грозит строй мечей.

Итий передёрнулся и сунул кружку в руки Синеглазого:

— Всё ясно, не зря я не хотел попасть в армию короля. Что ж, спасибо за излишества и тепло, гаэкуджа Лиал. Пойду узнавать, не определили ли мне место.

Напоследок Итий вскинул руки, прощаясь с нами, и шагнул прочь из шатра. Прямо сквозь тень, которая замерла в проходе незримым стражем. Интересно, читал ли он в древних книгах что-нибудь про них?