Поля Крови

Глава 25

Гамион шагнул ближе, на ходу окинул склон взглядом, спросил:

— Господин, вы что-то заметили?

Я кивнул, скомандовал:

— Сбивайтесь в кулак и вперёд, на склон, — миг помедлил, выбирая подходящий ориентир, и добавил. — Вон под то серое пятно.

Гамион покрутил шеей и восхищённо заметил:

— Я слышал от вашего отца, господин, что когда он нащупал путь к титулу Клинка, то его чувства обострились и он стал замечать то, что раньше ускользало от его взгляда и слуха. Похоже, господин, вы идёте по верному пути.

Верный путь? Я хмыкнул:

— Это вряд ли, Гамион.

Словно подтверждая мои слова, среди деревьев мелькнула ещё одна тень, замерла в шаге от меня и сообщила:

— Наблюдатель заподозрил неладное и бросился к основному отряду.

Я выругался, помянув Безымянного, рявкнул:

— Быстрей!

И сам рванул с дороги, с каждым шагом, с каждым ударом сердца всё больше и больше жара души отправляя в ноги. Деревья так и замелькали, набегая на меня, только успевай шевелиться и выбирать путь. Сейчас мою скорость бега ограничивали не моя выучка Шагов северной тропы, не число даров Хранителей, а лишь моя сноровка. Чуть зазеваешься с шагом, чуть ошибёшься и либо врежешься в дерево, либо навернёшься через куст.

— Господин, левее.

А вот тени мчались напрямик, проходя сквозь стволы. Ловко. Но я ещё из плоти и крови. И это хорошо.

Две минуты и я догнал реольца-наблюдателя. Не идар, даже не старший воин, он не успел добраться до своих.

А второго шанса, шанса докричаться до них, я ему не дал.

Едва за деревьями мелькнул серый плащ, я выхватил меч и стегнул в просвет призрачными клинками.

Реолец только коротко вскрикнул, а затем рухнул, рассечённый на куски.

Я замер прислушиваясь. Ничего. Потребовал:

— Они услышали?

Одна из двух теней тут же метнулась вперёд, исчезая из виду. Вернулась через минуту:

— Нет, господин, они все так же сидят в расщелине.

Я криво ухмыльнулся. Глупцы. Потёр щеку, верхнюю губу, ощущая под пальцами пушок. Да, бриться. Определённо. Как только вернёмся к обозу и вещам, что мы там оставили, нужно найти бритвенный набор. Не может быть, чтобы у всех моих людей не нашлось запасного.

Мои люди, запыхавшиеся, раскрасневшиеся, добрались до меня почти через десять минут. Согласен, склон тут крутой.

Кодик, двигавшийся впереди, замер при виде меня, затем махнул рукой, подавая сигнал идущим следом. Сам встал рядом озираясь:

— Второй наблюдатель сбежал?

Я покачал головой:

— Видел только одного.

— Глупо, — покосившись на меня, Кодик поправился. — С их стороны глупо, господин. Есть ведь умельцы подбираться бесшумно. Всегда нужно двойные посты ставить.

Я кивнул, наблюдая, как мои воины собираются вокруг. Повёл рукой, молча указывая им направление. Точно в сторону стоящей впереди тени.

Спустя ещё двадцать минут Гамион оценил открывшийся нам вид:

— Поверить не могу, господин, что вы сумели их здесь заметить.

Я заметил как на него покосился Кодик, но так и не понял: Кодик тоже не может поверить, не верит или удивляется, как мог поверить Гамион? Да и какая разница? Илиот и Орак вон стоят молча. Вроде как им совершенно безразлично, как я сумел провернуть этот трюк.

Повёл обнажённым мечом:

— Нападайте.

Солдаты растеклись в стороны, охватывая горловину входа в расселину, привычно разбиваясь на два отряда, в центре которых идут Гамион и Орак. Да, не Паладины, но слабые идары, выросшие из старших воинов, почти достойные звания гаэкуджи любого Малого дома. Они способны достойно встретить удар вражеского идара и спасти остальных. Если что, есть ещё и Кодик, точно так же не носящий шелка и ещё более сильный. Он на равных бился с Креодом.

Чуть позади, в центре, шёл Илиот, готовый отбить стрелы или грязную уловку своими внешними техниками. И я, готовый поддержать его своими тёмными полотнищами. Давно заметил, что так выходит лучше. Мои полотнища словно продляют жизнь его техник.

Всё, что успели сделать реольцы — это вскочить от шума наших шагов и схватиться за мечи.

А затем я ударил Стеной мечей, перегораживая ей расщелину от края до края. Половина врагов рухнула, истекая кровью, со второй схлестнулись мои воины.

Здесь оказался лишь один слабый идар, с которым Кодик справился сам, без чьей-либо помощи.

Спохватившись, я шагнул ближе к схватке, выкинул вперёд меч, подбивая клинок своего воина и останавливая его удар. Воин тут же шагнул назад, а я, напротив, вперёд. И ударил ещё раз. На этот раз по мечу реольца, перерубая его.

Оглядел последнего живого реольца. Тёмный волос, ярко горящая метка на щеке. Раза в два ярче, чем у Хасока из Великого дома Хонесто. Чистая кровь Реола. Реолец отступил к стене, прижался к ней, сжимая рукоять меча, и затравленно озираясь.

Я спросил:

— В этой долине есть ещё отряды?

Реолец плюнул. Может, целил в меня, но оказался слабоват.

Сквозь солдат проскользнул Кодик, уставился на реольца, ухватив себя ладонью за подбородок и большим пальцем почёсывая шрам. Негромко сообщил:

— Ты слышал вопрос господина. И у тебя два пути. Первый — ты отвечаешь и быстро умираешь. Второй — ты молчишь, я перерезаю тебе сухожилия, и мы уходим, а ты остаёшься.

Один из старших воинов, Суташ, хмыкнул:

— И сколько он проживёт?

Кодик пожал плечами:

— Зависит от удачи. Тут ни холодно, ни жарко. И десять дней может прожить, прежде чем не умрёт от жажды.

Реолец задрожал, покосился на остаток меча в ладони с начисто срубленным клинком, уронил его под ноги и зашарил по поясу. Но кинжала там не было.

Кодик рявкнул:

— Есть ещё здесь отряды?!

Реолец мотнул головой:

— Н-нет. Только пост на скале, что как п-палец.

И охнул, когда Кодик пробил ему сердце.

Через миг Кодик повернулся ко мне:

— Всё верно, господин?

Я кивнул:

— Всё верно. Обыщите здесь всё.

Солдаты растеклись по расщелине, обыскивая окровавленные тела и закоулки.

— Господин! Идите сюда!

Я оглядел жёсткие переноски, набитые доверху глиняными шарами, с выдавленной на них надписью «яд», и довольно кивнул:

— Это нам точно пригодится.

Кодик тут же рявкнул:

— Эрий, Дистим! Взяли!

***

Наглый шагнул ближе к Тощему, так близко, что переноски, которые они тащили за спиной, едва ли не стукались друг о друга при каждом шаге. Негромко, так что никто другой, идущий дальше, не услышал бы, спросил:

— Это вообще возможно?

Тощий покосился, недовольно переспросил:

— Возможно что?

— Возможно увидать на таком расстоянии человека в лесу?

— Ну, увидал же. Может, блеснула сталь в просвете, может, просто угадал, где будут сидеть реольцы. Может, там на карте у него отмечены такие места?

Наглый покачал головой:

— Ты сам себе веришь?

Тощий рассмеялся:

— А если нет, то как ты это ещё объяснишь? Думаешь, господин скоро получит прозвище Клинка, как сказал Гамион?

— В это я верю ещё меньше.

— Ну и зря. На болоте же мы живые остались? Да и потом...

Тощий замолчал, принялся озираться, затем сам шагнул ещё ближе к Наглому. Так близко, что переноски стукнулись, а внутри загремели глиняные шары. Наглый взвился, отпрянул:

— Осторожней!

Тощий лишь отмахнулся:

— Ничё с ними не станется, их бить нужно.

— А если там трещина?

— Если трещина, то он просто развалится, даже если ты стоять на месте будешь. Ты слушать будешь?

Наглый буркнул:

— Буду.

Тощий опять сунулся ближе, шепнул на ухо:

— Вспомни первый месяц или два всей этой заварухи. Ну, до появления ещё Илиота.

— Ну, помню. К чему ведёшь?

— А помнишь, как мы оставались без ауры Великого паладина и стояли под стрелами?

Наглый передёрнул плечами:

— Помню.

— Видно, плохо помнишь. Уж я-то сам лучник. Мы там не раз и не два должны были сдохнуть. А мы живые.

Наглый прищурился:

— Никак не пойму, к чему ты ведёшь.

Тощий разочарованно скривился:

— Как дёрнуть что-нибудь в лагере, так ты умный, а как... — махнул рукой, снова зашептал. — Господин скрывает свои силы. Он Великий паладин. И скоро заслужит именование Клинка.

Наглый нахмурился, на ходу поправил переноску, шагая молча и не поворачиваясь к жадно смотрящему на него Тощему. Наконец, мотнул головой:

— Брешешь. Когда Паладины применяют дар Хранителя, то это сразу чуешь, всё тело словно тепло охватывает. Никогда такого не было рядом с ним.

Тощий разочарованно скривился, шагнул в сторону буркнув:

— Ну, брешу и брешу. По-твоему, у господина что? Нюх как у волка?

— Нет, не нюх.

— А что?

Наглый злясь, отрезал:

— Не знаю!

Тощий сплюнул:

— Значит, не знаешь, а меня брехлом называешь. Ладно.

И прибавил шагу.

***

Чтобы понять очевидное, не нужно было даже слышать сообщения теней. Достаточно иметь глаза и немного опыта, которого и Кузня, а тем более минувшие месяцы дали каждому из нас с избытком.

Мы сейчас стояли в лесу, свернув в него перед изгибом дороги и пока выбираться обратно не торопились. Смотрели на каменный палец, торчащий далеко впереди на выходе из долины.

Лучшего места для наблюдателей даже не придумаешь.

Гамион решительно кивнул:

— Сделаем, господин. Со старшим господином мы и покруче склон брали.

Орак, который и должен был идти с ним, молча кивнул. Я не стал желать им удачи или напоминать о том, что их не должны заметить. Коротко приказал:

— Как прикончите их, посветите в нашу сторону зеркалом.

На этот раз молча кивнули они оба, и метнулись вперёд, только земля и камушки из-под сапог брызнули. Удар сердца и их силуэты потерялись за деревьями. А я скомандовал:

— Привал.

Хотел бы я это сделать. Но я не мог. Что я вообще понимаю в том, чтобы подняться на отвесную скалу? Да ещё и так, чтобы меня не заметили реольцы, которые сидят на этой проклятой Безымянным вершине? Нет, кое-что понимаю, как любой северянин, но точно меньше, чем лучшие из старших воинов моего Дома.

Был ещё один способ. Тени. После той схватки с Кровавым воином я всё же сумел задать им много, очень много вопросов. Нет. Помощи от них в схватках с Кровавыми можно было не ожидать. Только если Кровавый ослаб и ранен. Мои тени не могли справиться даже со слабейшими из Кровавых жнецов.

Пока.

Чем сильней станут мои тени, тем больше они смогут. Сначала убивать Кровавых жнецов и простолюдинов. Затем и Кровавых воинов с идарами.

Но не сейчас. К сожалению. Или к счастью.

Потому что я отлично понимал, как именно они становятся сильней.

И понимал, что пока идут сражения с реольцами, это остановить нельзя.

Даже интересно, что бы я делал, если бы никакой войны с Реолом не началось, я вернулся домой и решил самостоятельно набирать силу?

Где бы искал противников, которых можно убить, не боясь наказания за нарушение эдикта короля?

Одни вопросы.

Многие из моих воинов успели не то что подкрепиться, но и вздремнуть, пока на вершине каменного пальца не замигал блик.

Теперь, когда не нужно было скрываться от глаз наблюдателей, по дороге мы бежали. Но я всё ещё не видел Орака и Гамиона, и уже начал переживать, когда Кодик указал мне наверх. Там, у подножия каменного пальца махал мечом Гамион, явно зовя нас к себе.

И было зачем. От этого места через хребет вела узкая тропа, которая, похоже, позволяла пройти дальше в обход. И на карте, что нам давал Глебол, её точно не было.

Я переспросил:

— Ты уверен, что она приведёт нас туда, куда нужно?

Гамион коротко кивнул, ткнул пальцем наверх:

— Оттуда её отлично видно. Точно к долине, о которой вы говорили. И в обход. Вряд ли они будут нас там ждать. Можете подняться и проверить сами, господин.

Я отмахнулся:

— К чему? Кому верить, как не хённаму своих воинов?

Тем более что у меня есть и свои способы. И тени отлично поняли, чего я от них хочу. Сразу трое умчались вперёд, по тропе. С их скоростью они сумеют обернуться достаточно быстро, чтобы мы сумели повернуть назад и не опоздали.

Гамион ухватил с пояса меч, поднял его перед собой, складывая ладони на рукояти:

— Спасибо, господин.

По тропе мы могли идти только друг за другом, по одному. Первым шёл я, как сильнейший боец, которого мало кто бы сумел остановить. Если уж не справился бы я, то что смогли бы сделать остальные? Шёл я не спеша, то и дело останавливаясь, чтобы солдаты сумели меня догнать.

И всё равно, в следующую долину мы добрались первыми из всего крыла птенцов Кузни.

В долине царила тишина и покой. И здесь сражение должно было быть гораздо серьёзней. Долина была намного уже предыдущей, почти лишена леса, и её от края до края перегораживали реольцы, готовые встретить нас лицом к лицу. Тут и там среди доспехов мелькал шёлк идаров.

Их беда была в том, что тропа вывела нас на хребет позади них. Туда, откуда они явно не ждали нападения. Ведь и сигнал те парни на скале подавать сначала не решились, а потом стало поздно. Правда, и нам показывать себя сейчас было не с руки. Реольцев там столько, что наш небольшой отряд смели бы и с Великими паладинами.

Впрочем, я, конечно, был плох в Кузне в качестве гонгана, но, Безымянный меня подери, всё же был там не самым худшим!

Так что мы пока всего лишь затаились на обратном склоне, у самой кромки.

Жаль только, что место здесь удобное, но камней почти нет, а те что есть, слишком малы, чтобы мы могли использовать их как оружие. Против валуна и не всякий идар выстоит.

Солнце поднималось всё выше, лежать становилось всё жарче. Мне ещё ничего, а вот солдатам, чьи доспехи начали раскаляться, я сейчас не завидовал. И с беспокойством следил за тем, как они то и дело прикладывались к флягам.

Повернувшись к Дистиму, негромко спросил:

— Как думаешь, здесь поблизости есть источник воды?

Он привстал на локтях, огляделся и пожал плечами:

— Не знаю, господин, я в горах не силён. Разве так высоко в камнях бывают источники?

Орак подсказал:

— Бывают. И довольно часто. Горы тяжёлые. Они так сильно давят на землю, что выдавливают из неё воду даже на свои вершины. А ещё вода течёт сверху, с ледников и шапок снега, которые тают понизу, где тёплый воздух их точит.

Дистим кивнул:

— Буду знать, хённам.

Я же перевёл взгляд на ближайшую тень. Я и задал этот вопрос только затем, чтобы не выглядеть странным психом, шепчущим что-то в пустоту.

Несколько ударов сердца тень лишь смотрела на меня, но стоило мне вскинуть брови и хлопнуть по своей фляге, как она сообразила. И не только она. Сразу десяток теней скользнули во все стороны, стелясь над камнями.

Вернулись они спустя час. Даже не представляю, насколько далеко они за это время добрались, не замечая препятствий на своём пути и двигаясь напрямую через все ноголомные курумники.

Да и вести у них оказались неутешительные:

— Ничего, господин. Ничего, ничего. Ничего.

Только одна сказала хоть что-то обнадёживающее:

— Нашёл, господин.

Я снова хмыкнул про себя. Какая путаница. Для меня каждая из теней так и осталась она. А они упрямо продолжают говорить о себе, как о мужчинах.

Но тень тут же вернула меня из размышлений о пустом к солнцу и подступающей пустоте во флягах:

— Узкий ручей, текущий в расщелине. Но не знаю, сумеют ли туда пройти живые. Далеко, крутой склон.

Проверять я не стал. Напомнил солдатам:

— Берегите воду.

Так мы и лежали, пока снизу и с той стороны не началось шевеление.

Я выглянул из-за гребня.

Реольцы выстраивались, проверяли оружие. Вдалеке, едва заметные, мельтешили фигурки наших. Мне даже показалось, что я заметил громаду Глебола.

Но прошёл ещё час и три глотка из фляги, прежде чем отряд Глебола начал наступать. Их фигурки на входе в долину принялись расти в размере приближаясь.

Реольцы засуетились сильней. В стороны оттянулись отряды лучников, поднимаясь повыше, принялись втыкать перед собой стрелы. Удачно. Большая часть поднялась в нашу сторону. Не то, чтобы лучники были сильно опасны для Глебола, в отряде которого было достаточно Великих паладинов. И наоборот, очень опасны для меня, но с чего-то мне нужно начинать?

Я обернулся, приказал:

— Раздавайте шары. Наша цель лучники, которые ниже нас на сто шагов и чуть правей, — для надёжности приблизительно указал, где они стоят. — Ими займётся отряд Орака. Отряд Гамиона двигается со мной ниже. Наша цель добраться на расстояние броска к основному отряду реольцев. Бросаете по команде.

Орак и Гамион лишь молча кивнули. Тощий и Наглый, оскальзываясь на камнях, двинулись вдоль лежащих, передавая им шары с ядом.

А я снова на мгновение выглянул и тут же скомандовал:

— Пошли, пошли, пошли.

Сам рывком перебрался на ту сторону гребня. Как-то шустро двинули вперёд наши, прямо-таки побежали.

В шаге от меня оказался Илиот, готовый использовать либо ветер, либо барьер, чтобы прикрыть нас от стрел.

Не понадобилось.

Реольцы и не заметили нас, пока мы не подобрались на расстояние броска.

— Давай!

Лишь пара лучников обернулась на мой крик. Но было уже поздно. Глиняные шары рухнули вниз, падая между их фигурами, раскалываясь на камнях и вспухая грязными облаками пыли.

Ядовитой пыли.

Сделавшие вдох упали в тот же миг.

Задержавшие дыхание сумели выскочить из облаков. И пробежать шагов двадцать. А затем свалились, безвольными, изломанными фигурами продолжив кувыркаться вниз по склону.

Бегущий позади Гамион рявкнул:

— Перебирайте, перебирайте ногами! Не смейте споткнуться и разбить эту хрень, Безымянный вас забери с собой!

Удивительно, но даже после этого основной отряд реольцев, перегородивший долину, нас не заметил.

И не замечал, пока между нами не осталось шагов сто.

Только сейчас там нашёлся кто-то глазастый и заорал:

— Сзади! Сзади!

Реольцы дрогнули, их строй поплыл.

Но тут же замер от нового крика:

— Стоять!

Мы успели пробежать ещё двадцать шагов, когда внизу раздалась новая команда:

— Шестой и седьмой отряды, развернуться! Убейте их!

Я тут же рявкнул, торопясь воспользоваться шансом, пока реольцы сломали строй:

— Давай!

Шары взвились в воздух, расчертили небо, приближаясь к жертвам, но навстречу им ударили сотни призрачных мечей, заставив вспухнуть облаками яда раньше времени.

Яда, который повис между нами и реольцами, а затем дрогнул и двинул в нашу сторону, ползя наверх по склону.

Бегущий рядом Илиот выдохнул:

— Там адепты. Один точно.

Замер, вскидывая руки и складывая печати. А я, напротив, рванулся вперёд, больше не заботясь о том, чтобы держаться рядом со своими людьми.

Пульсирующий жар души возле сердца дрогнул, сжимаясь в комок, а затем вместе с толчком крови рванул по телу, наполняя Шаги северной тропы силой и скоростью.

Камни брызнули из-под сапог, в облако яда я влетел, разом преодолев шагов двадцать. Пробил его, расплёскивая его со своего пути. Идары не боятся яда. Во всяком случае простого и слабого.

Тени мчались рядом, одна тут же прохрипела:

— Вон он, господин!

Но я и сам видел замершую фигуру в многослойных одеяниях адепта, которая вскинула руки со сплетёнными в печати пальцами.

Ещё одно движение Шагов северной тропы и я уже в шаге от адепта. Вскинутый меч перечёркивает его фигуру, оставляя позади меня уже не живого человека, а два куска мёртвой плоти.

Я лишь скалюсь.

Вот так!

Вот чего стоит кровь первенца, вот чего стоит кровь будущего владетеля Дома, когда он прошёл посвящение!

Через мгновение, отрезвляя меня, по мне стегнули десятки призрачных клинков.

Я извернулся, взмахивая мечом и перенаправляя жар души в сталь, отправляя навстречу чужой Стене клинков свою.

В этих шестом и седьмом отряде реольцев, конечно же, был не только адепт.

Но и кто? Паладин меча? Великий паладин меча?

Оттолкнулся, изменяя направление бега, нацеливаясь на ещё одну фигуру в шёлке. На этот раз в шёлке идара, идущего по пути меча.

Навстречу мне снова ударили призрачные клинки.

И снова я взмахнул мечом, но на этот раз не пользуясь умениями меча. Не сейчас.

Два удара сердца, два толчка жара души по телу и я прорвался через Стену мечей, отделавшись лишь рассечённым в нескольких местах одеянием.

Ещё удар сердца, толкнувший жар души в ноги и я возле идара.

Столкновение мечей. Скрежет стали. Десятки ударов.

И снова я скалюсь. Не Великий паладин.

Он просто не успевает за мной. Даже Паладин бы уже ответил мне Покровом клинков, заставив бы меня пробиваться к нему через заслон сотен мечей.

Вот первый мой удар проходит через вязь его клинка и оставляет на шее алую ссадину.

Второй удар перечёркивает грудь, распарывая шёлк одеяния.

Третий удар пробивает ему сердце.

Мгновение я гляжу ему в глаза, а затем выдёргиваю меч из тела мертвеца.

Мне даже не нужно проверять, я и так знаю, что сердце реольца превратилось в лёд.

Что бы со мной ни происходило, но со времён битвы на болоте я гораздо лучше научился управлять со своей силой. Пусть эта сила и не очень похожа на умения меча.

Или не похожа на то, что показывал мне отец в детстве. Но это лёд. А лёд и свет — это умения Денудо. Как на цветах плащей нашего Дома.

Реолец падает, открывая мне взгляд на сражение.

Мои воины уже сцепились с реольцами. Кодик и Орак кружат вокруг второго идара, который сделал то, что не успел мой: защитил себя Покровом мечей.

Но он тоже не Великий паладин. Со склона звенят струной луки моих пятерых лучников. И раз они продолжают стрелять, а не сменили луки на мечи, значит, ауры Великого паладина на реольцах нет.

Я быстро огляделся, подмечая то, что происходит по сторонам. В такой свалке нет ничего хуже пропустить того, кто может убить тебя или твоих людей.

Слева на склоне ещё целы лучники реольцев. Но до нас они не добивают. Да и Илиот замер наготове. Не его это дело — лезть в гущу сражения.

Шаг левой, впечатывая ступню в каменистый грунт. Жар души наполняет это движение силой, срывая меня с места. Только и успевай переставлять ноги в заученных с детства движениях Северной тропы.

Мгновение и выставленный вперёд клинок вонзается в кружащие мечи реольца. Вспышка и уже мой Дождь клинков рвётся вперёд, пробивая преграду.

Звон стали.

Реолец успевает встретить меня и мой меч. А через миг отшатывается, когда в него врезается тёмная пелена Устрашения. Мгновение растерянности дорого ему обходится.

Эта цена — его голова.

Вся битва продлилась не больше половины часа, старшие воины даже не успели устать. Непонятно на что надеялись реольцы. Даже не ударь я в спину и не уничтожь большую часть лучников, всё, что они сумели бы сделать — чуть замедлить Глебола и его отряд. У нас слишком много Великих паладинов, стрелы были бы бесполезны.

— Господин Лиал!

Я обернулся на крик. Тощий, который бродил среди мёртвых лучников реольцев, вскинул руку, в которой лежал глиняный шар. И глупо было думать, что это уцелевший наш. Тем более что Тощий тут же добавил:

— Их тут много, господин!

Вот и ответ. Вот на что они рассчитывали. Странно только, что эти шары были лишь у того отряда лучников, который расположился точно под нами. Как они собирались докинуть их до отряда Глебола? Или потом, когда реольцы бы начали отступать?

Раздался довольный голос:

— Ну и забирайте эти штуки себе.

Я обернулся на знакомый бас Глебола. Он одобрительно добавил:

— Тем более что у вас неплохо получается с ними.

Стоявший рядом с ним Визир хмуро заметил:

— Вряд ли ему снова так улыбнётся удача.

Глебол хмыкнул:

— Поглядим, — рявкнул. — Всем! Полчаса вам на трофеи и раны. Тяжелораненых оставить. Время не ждёт. Гонган приказал нам к вечеру быть в семи лигах отсюда! Время не терпит!