Поколение солнца

Глава 11. Сердца и бомбы

Нельзя сказать, чтобы Волин не пытался вычислить якобы скрывающийся в режиме маскировки корабль. Он провёл несколько вычислений, увлёкших в дебри высшей математики и окончательно запутавших. По его просьбе, первый пилот проделал серию дополнительных измерений, но результат всё ещё оставался неоднозначен. То ли есть корабль, то ли его нет.

Скорее всего нет.

Что делать в скоплении, непонятно какому кораблю, да ещё и в режиме маскировки? Нечего. Вроде бы.

Сергей связался с капитаном «Зари», однако он не смог уточнить ситуацию. То ли есть чужой корабль, то ли его нет. Всё же установленная на их кораблях система наблюдения за пространством, в первую очередь, предназначена для аккумулирования данных с обследующих подходящие астероиды зондов. А вовсе не для поиска замаскированных кораблей противника. Принцип систем двойного назначения — принципом сдвоенного назначения, но до военных кораблей им далеко.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что начало атаки капитаны «Луча» и «Зари», обыкновенным образом проспали.

Волин так и вовсе спал самым натуральным образом, отдыхал после шестичасовой вахты. Сон прервал первый пилот и навигатор, Безумов Максим.

— …апитан! Капитан!

— Пять минут не можете обойтись без капитана, — Сергей начал ворчать раньше, чем открыл глаз.

— Капитан, «Зарю» атакуют!

Сергей попытался осмыслить ситуацию: — Кто атакует?

— Неизвестный корабль.

— А мы?

— Идём полным ходом к месту боя.

— А «Заря»?

— Маневрирует, — откликнулся Максим: — Но все автоматические зонды у них выбили. Видимо враг нацелился на абордаж потому, что точечно обрабатывает «Зарю», избегая критических повреждений.

— Количество экипажа на борту? — спросил Сергей уже на бегу в рубку.

— Шестьдесят процентов.

— Шесть человек? Где остальные?

— Недолётов и Майоров работали с артефактом. Они сейчас в районе боевых действий. Связь невозможна из-за работающих глушилок. Макаренко и Снежная остались астероиде. Не было времени подбирать.

И подлётное время «Басова» составляет ещё сто девяносто восемь часов — подумал Сергей. Их всех успеют трижды взять на абордаж и останется время ещё для одного раза, на бис. Ждать «Басова» не имеет смысла. Придётся как-нибудь выкручиваться самим.

— Выпустить зонды, — приказал Волин: — Активировать боевую программу зондов. Приоритет — защита корабля.

— Уже сделано, — отчитался пилот.

В окружении роя исследовательских зондов бывших геологоразведочным оборудованием, а теперь выполняющих функцию роботизированного боевого охранения, «Солнечный луч» спешил на помощь сражающейся с неизвестным противником «Заре». Через полчаса они смогут вступить в боевой контакт. Будут вынуждены вступить. Всего лишь с шестьюдесятью процентами экипажа на борту. Прямо сказать, не слишком выгодная диспозиция.

Когда на Зарю напали, Кирилл и Мих аккуратно опутывали тросами освобождённый из каменного плена артефакт. Зеркальный шар спокойно пережил серию высвободивших его микровзрывов. Ничего против опутывания тросами он так же не имел. И даже разворачивающееся вблизи него и за него космическое сражение, оставляло творение чужого разума бесстрастным. В зеркальной поверхности метались искажённые отражения происходящего.

Сражение началось с того, что система пассивной защиты «Зари» заметила и перехватила первую волну ракетной атаки. Прошитые разогнанными до умопомрачительных скоростей стальными шариками, одна за другой взрывались нацеленные на корабль космогеологов ракеты. Вслед за первой волной, следовала вторая. Пролетев сквозь стену огненных шаров, оставшихся на месте уничтоженных ракет из первой волны, она была перехвачена в опасной близости к кораблю. Близкие разрывы временно ослепили и частично вывели из строя узлы системы наблюдения за пространством «Зари».

Современные системы управления боем позволяют эффективно действовать на поле боя и слепому бойцу. Главное, чтобы зрячими были его товарищи. Частично ослепшую систему наблюдения «Зари» дополнили потоки информации, передаваемые спешно отстреливаемыми во все стороны исследовательскими зондами, сейчас выполняющих функцию десятков дополнительных глаз. То, что видели Кирилл, Мих, а также Денис и Егор (члены экипажа «Зари») собиралось вместе большой вычислительной машиной «Зари», создавая точную картину происходящего, позволяющую принимать решения.

На прижатый к плывущим в пространстве осколкам астероида корабль обрушился град разогнанных электромагнитным полем стальных шариков. Казалось бы несерьёзно обстреливать прекрасно защищённый космический корабль стальными шариками диаметром чуть больше ногтя указательного пальца. Но главным поражающим фактором была скорость. Огромная, чудовищная скорость, какую можно развить только в пустом пространстве и невозможно в плотной атмосфере и в гравитационном поле планеты.

Получив десяток попаданий, «Заря» укрылась за крупным осколком пустой породы, отколотым от астероида Кропоткиной Кати. Казалось врагу только этого и требовалось. Он тотчас принялся выбивать один за другим выпущенные «Зарёй» автоматические зонды. Застигнутый врасплох экипаж не успел сменить активные блоки зондов, превратив тех в роботизированные огневые точки или в умные ракеты, способные пронести ядерный заряд через противоракетную оборону противника.

Застрявшие на обочине космического боя, держащие опутанный тросами артефакт, словно гигантский воздушный шар, ребята заворожено наблюдали за вспыхнувшими цветами уничтоженных ракет из первой волны, а затем и второй. Видели, как вонзающиеся в осколок астероида, за которым укрылась «Заря», выстрелы рождают короткие световые вспышки и выбивают фонтаны каменной крошки. Как один за другим находят свой конец исследовательские зонды.

И, наконец, они увидели вышедший из режима маскировки вражеский корабль. Светлое пятно (в инфракрасном диапазоне), но фоне тёмного космоса, выделенное интеллектуальными системами скафандров и пять пятен гораздо меньше и гораздо-гораздо стремительнее. Вышедшие на охоту истребители, нацелившиеся на ближний бой или очень крупные дроны, окружённые сворой дронов поменьше, выполняющих функции защиты и прикрытия.

Денис и Егор приводили в рабочий режим оставшиеся невостребованными микрозаряды. Лепили их по три, по четыре штуки в кучу, намертво склеивая мгновенно застывающей клейкой пеной. Мих и Кирилл потрошили электронные приборы, без которых вполне могли обойтись, превращая их в жалкое подобие ловушек-обманок, способные, при удаче, отвлечь на себя пару ракет со слабыми интеллектуальными блоками определения целей.

Тем временем, прикрытая от вражеского огня не слишком прочной каменной преградой, «Заря» выпустила оставшиеся зонды. На этот раз их успели переоборудовать, превращая из беззубых исследовательских зондов в действенное оружие. Но как же мало их было!

Опасаясь потерять, последние зонды не спешили выводить из тени осколка астероида.

Помехи глушили сигнал. До спешащего на помощь «Луча» не достучаться, но держать связь с «Зарёй» пока удавалось. В крайнем случае они были готовы задействовать оптические каналы связи. Мих и Кирилл продолжили курочить способные выдать в эфир радиосигнал или отличающиеся высоким выделением тепла приборы и склеивать микрозаряды, превращая инструмент для шахтёрских работ в импровизированные мины.

В голове у Миха метались безумные мысли: — Я участвую в космическом бою. В самом настоящем космическом бою, прямо как в голофильмах. Меня могут убить. По-настоящему убить. Как в голофильмах. Точнее совсем не так как в фильмах, а насовсем, навсегда!

И на границе сознания мелькнула совсем уж неуместная мысль: — Так ни разу и не поцеловал Аньку. Олю — сколько угодно. Тысячу раз, а Аню ни единого раза. Несправедливо. Несправедливо!

Мих вдруг осознал, что обижается на вселенную или на бога или на создавших шар инопланетян за то, что его, может быть, скоро убьют, а он не целовал Аню. Осознал и захохотал в прямом эфире, насмешничая и передразнивая сам себя.

Услышав в общем канале его смех, перекрывающий шум помех, Кирилл повернулся к другу, но руки Миха жили собственной жизнью, отдельно от сознания выполняя положенную работу. Кирилл успокоился и вернулся к своей.

— Парень, ты как, нормально? — спросил Егор. Вместе с Денисом, навесив на себя груз собранных мин и ловушек-обманок, они собирались взлетать с обломка астероида и помочь проигрывающей бой «Заре».

Мих хотел сказать, что он совсем не «нормально». Разве можно назвать нормальной ситуацию, когда люди убивают людей за миллионы километров от родной планеты, от лесов, степей, холмов и светло-светло синего неба, прекрасней которого нет ничего на свете? Разве нормально, когда человек сражается с человеком, как будто больше нет других забот и нет вызовов? Когда ты сто тысяч раз поцеловал нелюбимую девушку и ни разу, ни единого раза, не поцеловал любимую? Нет! Это ни капельки не нормально.

Но чтобы объяснить всё Миху не хватило бы слов и он вынужден был сорвать: — Нормально. Я в норме.

— Не раскисай! Держись! — сказал Егор. И подпрыгнул, держа в руках вытянутую сигару транспортной ракеты. Отлетав в сторону, включил двигатель, сначала скафандра, затем и транспортной ракеты. Полетел следом за Денисом. Ребята вступили в бой, и это тоже не было нормальным. Разве только если сам мир, устав от нормальности, решил какое-то время побыть окончательно безумным. Как раз в том, безумном мире, ситуация, когда увешанные самодельными ракетами и минами, космогеологи отправляются в первый и, очень даже может быть, последний бой, была совершенно нормальной. Безумие в безумном мире выглядит нормальным и не режет глаз. Но Мих категорически не желал оставаться в безумном мире. Хотелось обратно, в нормальный, где космогеологи не должны сражаться. Где люди строят города на Луне, зажигают рукотворное солнце над Марсом и выводят на орбиту Венеры научные станции, а не убивают друг друга чёрт знает зачем, в пустоте и холоде, в десятках миллионов километров от светло-светло синего неба Земли. Только вот Миха никто не спрашивал, что он хочет, а что нет.

Денис и Егор не попёрли напролом к приближающемуся вражескому кораблю, увешенные микроядерными зарядами для геологических работ, словно новогодняя ёлка игрушками. Вместо этого, стараясь оставаться в тени множества относительно мелких осколков, отколотых от тела уранового астероида, они разгонялись, на пике скорости отпуская мину или ловушку, резко тормозили или сворачивали в сторону. А «подарок» отправлялся по направлению к приближающемуся врагу. За раз они выпускали несколько мин и ловушек. Точность была никакая, но этим манёвром они не стремились поразить вражеские корабли, а засеивали пространство боя готовыми сработать в нужный момент минами.

Медленно, в сравнении с дронами и ракетами, летящие в пространстве мины воспринимались противником как не представляющие опасности осколки породы. В бою обычно не хватает времени на детальный анализ ситуации. Во всяком случае, ребята надеялись именно на это.

Отвлекая внимание противника, «Заря» вышла из тени крупного обломка, атакуя приблизившиеся дроны. Сам вражеский корабль разумно держался позади пущенного вперёд охранения.

С «Зари» стартовали два манёвренных модуля. В нормальной ситуации их использовали для доставки геологов на поверхность приглянувшегося астероида, чтобы не гонять лишний раз большой корабль. В безумном мире модули превратились в истребители прикрытия. Вести их приходилось вручную, из-за помех невозможно полагаться на удалённое управление. Да и запаздывание сигнала, сколь бы малым оно ни было, может решить исход боя. Человечество сумело построить интеллектуальные системы «думающие» гораздо быстрее человека, но вот системы универсальные, построить пока не могло. При всех вопиющих недостатках своей конструкции, человеческий разум оставался вершинной интеллектуальных технологий человечества и их непревзойдённым идеалом.

Поэтому модулями управлял кто-то из экипажа «Зари».

Конструкторы модулей потрудились на славу. Юркие и зубастые, они могли потягаться со смертью, и, может быть, даже выигрывать какое-то время.

Космический бой вскипел в непосредственной близости. Ни о какой связи с «Зарёй» больше не могло быть и речи. Голос стоящего рядом Кирилла едва пробивался сквозь шквал помех от работающей глушилки, умножаемой на потоки излучения, рождаемые каждым близким взрывом. А взрывов хватало. Рвались превращённые в огневые точки поддержки бывшие исследовательские зонды. Подрывались попавшие под огонь или, на свою беду, пролетавшие мимо импровизированной мины вражеские дроны. Распускались болезненно-яркими огнями уничтоженные системами противоракетной обороны или дронами хищные ракеты. Часто ракеты уничтожились по команде оператора, когда тот уже не надеялся довести её до цели и стремился нанести хотя бы косвенный ущерб.

Миху казалось, что он сходит с ума. Точнее, уже сошёл. Давно и бесповоротно. Мир вокруг взрывался десятками взрывов. В общем канале не было ничего кроме шума и компьютер скафандра отключил связь. Но руки Миха сами собой сматывали заряды, крепили к импровизированным минам примитивные, собранные буквально на коленке, датчики. Вот-вот должны были вернуться Денис или Егор за новой партией. Но, почему-то, всё никак не возвращались.

Он очнулся, когда кончился запас неиспользованных зарядов. Больше нечего было скручивать, склеивать, сматывать. Ребята так и не вернулись за подготовленным ими запасом. Ещё не успели израсходовать взятые с собой или…

Будто очнувшись от странного сна, Мих огляделся, пытаясь понять, что происходит вокруг. В отсутствии связи с «Зарёй» или «Лучом» сделать это было совсем не просто. Одно ясно — бой и не думает заканчиваться. Даже создаётся впечатление, будто он вспыхнул, чуть ли не с новой силой. Кто побеждает и что делать конкретно ему, Миху, совершенно непонятно.

Он повернулся к Кириллу. Товарищ, на принятом среди космонавтов языке жестов, показал недоумение и растерянность. Второй пилот «Солнечного Луча» не представлял, что они могут сейчас сделать и чем помочь сражающимся товарищам.

Мих вдохнул и выдохнул, пытаясь вернуть мыслям ясность. Получилось так себе. Зато его взгляд упал на опутанный сетью тросов артефакт. Тросы крепко вбиты в камень, прижимая шар к поверхности.

Зеркальный шар спокойно лежал, будто призовой кубок на подставке, и ждал. А, может быть, и не ждал вовсе. Просто лежал. Шару не было дело до того, чем занимаются сумевшие выйти в космос, но не сумевшие преодолеть внутривидовую вражду, безволосые обезьянки. Люди могут сколько угодно убивать друг друга или заниматься любой другой ерундой, вместо того, чтобы придумывать способные долететь до других звёзд корабли. Шару до этого дела нет. Но Миху очень даже есть.

Потребовалось меньше пяти мнут на объяснения Кириллу, что он от него хочет. Затем ребята принялись дружно освобождать вбитые в камень крепления. Опутанный сетью тросов шар привязали — совсем как детский воздушный шарик к ручке велосипеда на далёкой Земле — привязали к транспортной ракете.

Такие ракеты использовались для перемещения космонавтов и грузов на небольшие расстояния. Обычный двигатель, раза в полтора мощнее расположенного на скафандре, плюс удвоенный запас рабочего тела. Космонавты крепили к транспортным ракетам грузы или самих себя. Процесс назывался «оседлать ракету», хотя летели вовсе не верхом, скорее боком, с помощью креплений связывая скафандр и вытянутую сигару транспортной ракеты в единое целое.

Кирилл обеспокоено замах руками. Мих не мог понять, что хочет сказать товарищ. Связь оставалась бесполезной даже на расстоянии в метр. А Кирилл был слишком взволнован, чтобы построить полноценную фразу на языке жестов. Видя непонимание товарища, Кирилл вытянул руку, Мих проследил взглядом и обмер. Из расцвеченной множеством взрывов верхней полусферы на них заходили два дрона. Тупоносые, с выступающими из корпуса обрубками крыльев, опирающиеся на реактивную струю. Дроны неслись прямо на них. Мих успел подумать: зачем им в пространстве крылья? На что они собираются опираться в полёте? Возможно, неизвестные конструктора добавили намёк на крылья из эстетических целей.

Мысль промелькнула в голове и унеслась вместе с дронами. Мих моргнул, не понимая, почему дроны не расстреляли их. Рядом замер Кирилл, удивлённый не меньше товарища. А ещё чуть дальше, приклеенные на «липучку», чтобы не улетели в пространство от малейшего толчка, лежали горой снаряженные микрозаряды. Враг побоялся обстреливать ребят, опасаясь причинить вред артефакту из-за случайной детонации. Перестраховщики! Но это давало им шанс.

С удвоенной энергией Мих принялся привязывать шар к транспортной ракете. Работа осложнялась отсутствием подходящих креплений на шаре. Приходилось привязывать трос, тоже, в общем-то, непредназначенный для этого. Ещё никто не возил на транспортной ракете инопланетные артефакты в авоське. Нужно было постоянно думать о том, чтобы шар не выскользнул из сплетённой сетки при сильном толчке или резком развороте.

Оторвавшись от работы, Кирилл снова исполнил танец встревоженного страуса. Мих предпочёл не обратить внимание. Оставалось совсем чуть-чуть и он торопился скорее завершить работу. Опять вражеские дроны? В первый раз не стали стрелять, не станут и во второй. Только это были не дроны.

Мих ощутил сильный удар в бедро и, почти сразу, в предплечье. Его буквально развернуло вокруг оси и он увидел три тёмные фигуры, падающие с условного неба на столь же условную землю.

Чёрные скафандры, характерное утолщение в ногах (при доли фантазии похожее на штаны-клёш), короткий ствол какого-то оружия над правым плечом — армейская модель. Нападающие были в псевдовоенных скафандрах, а может быть и в настоящих военных, невиданной Михом модификации.

В руках одной из фигур сверкнула слабая вспышка. Как будто солнечный зайчик, отразившийся от мутного стекла.

Миха ударило, опрокидывая назад. Заваливаясь, он нелепо взмахнул руками. Скорее инстинктивно, нежели сознательно, отдал команду на изменение разности потенциалов на подошвах скафандра. Липучка, по которой он ходил, больше не держала и, кувыркнувшись через голову, Мих опустился ногами вниз на полутораметровом расстоянии от исходной точки. Миху повезло. Он приземлился практически на самом краю полосы. Двадцатиметровую в длину и всего лишь четырёхметровую в ширину полосу липучки расстелили по поверхности астероида для удобства работы. Чтобы не приходилось после каждого неловкого движения взлетать и прилагать серьёзные усилия для возвращения обратно. Почувствовав клейкую поверхность липучки, скафандр сам изменил разность потенциалов, приклеиваясь к поверхности. Сцепление не жёсткое. По липучке вполне можно ходить, главное не отрывать обе ноги одновременно.

Мих запросил экспресс диагностику скафандра. Тот доложил, что нарушающие герметичность повреждения отсутствуют. Опасаясь повреждения артефакта или детонации сложенных кучей зарядов, нападающие не использовали крупнокалиберное оружие, а мелкий калибр не мог пробить тяжёлый скафандр.

Впрочем, нападающие тоже поняли это. Двое из них достали из-за спины длинные толстые мечи, такие же чёрные, как и их скафандры. Экзоскелеты скафандров, вместе с невесомостью, позволяли сражаться чудовищными, по размерам, мечами. Длинными клинками цвета космоса. Третий из нападающих остался с пустыми руками.

У ребят оружия не было. Ведь они выходили в обычный трудовой день, а не на битву. Они были космогеологами, а не военными.

Всё, что имелось в распоряжении Миха, это костыль для забивания в тело астероида — толстый стальной стержень. Хоть какая-то замена клинка. Жалкая замена.

Разумеется, у них не было шансов. Вдвоём, против троих. Геологи против пиратов, а, скорее, против притворяющихся пиратами военных. Геологический костыль против меча. И пустые руки, против нежелания нападающих пользоваться крупнокалиберным оружием вблизи микроядерных зарядов и артефакта. Нежелания, а не невозможности. Плохой расклад.

И если ты, читатель записок о времени молодости моих родителей, думаешь, что с Михом точно ничего не может случиться потому, что должен буду родиться я, его сын, который напишет эти строки. То ты ошибаешься. Разве ты не помнишь, дорогой друг, о замороженных частичках всех челнов экипажа «Солнечного луча», оставленных ими перед отлётом на Земле, в Новодевичьем хранилище генетического материала?

Разве ты не слышал об экспедиции Подлёдного к Меркурию? Экспедиции закончившейся катастрофой. Не выжил никто. Однако прямые потомки погибших членов экипажа экспедиции Олега Подлёдного, рождённые после уничтожившей их родителей аварии, ходят по Земле. В стране советов есть такой закон, что человек отдавший жизнь за людей никогда не будет забыт этими людьми. Если у погибших в космосе профессиональных космонавтов не было детей, то их дети рождаются без отцов и матерей. Вернее, их родственниками становится весь Советский Союз. Пятьсот миллионов пап и мам. Пятьсот миллионов братьев и сестёр.

Поэтому я вполне мог бы появиться на свет, погибни Мих в тот критический момент. Будь он зарублен мечом или разорван на части очередью из крупнокалиберного пулемёта выпущенную вплотную.

Но нет, читатель, мой дорогой друг, наша история не заканчивается здесь. Она продолжается дальше.

Давая время Кириллу добраться до транспортной ракеты, Мих выступил вперёд. Один против троих. Мальчишка против солдат. Нет, уже не мальчишка — смелый молодой мужчина. Мой будущий отец.

«Липучка», добрый помощник всех работающих или сражающихся в космосе, бывает гражданской и военной модификации. Военная, вдобавок, в скользящем режиме изменяет «клейкую» комбинацию электрических потенциалов. Приклеивая своих, позволяя им твёрдо стоять на ногах в невесомости, и не приклеивая чужих. Разумеется, любой код можно взломать. Но липучка с «Зари» и вовсе являлась гражданской. Предназначенной облегчить работу в условиях невесомости, а не обеспечивать позиционное преимущество в битве с врагом. Необходимая для «приклеивания» комбинация потенциалов оставалась постоянной и неизменной. Интеллектуальные системы нападающих легко считали и расшифровали её. Большая чёрная фигура надвигалась на Миха идя по липучке с «Зари», как будто по своей собственной.

Взмах меча. Удар. Ещё один удар. На стальном пруте остаются две глубокие зарубки. В экзоскелетах скафандров они оба невиданные силачи, а «липучка» обеспечивает достаточное сцепление с поверхностью, чтобы после первого же удара не разлететься как два столкнувшихся воздушных шарика.

Мих явно сумел удивить не ожидавшего серьёзного отпора врага. Сейчас бы следовало скорее, пока длится секундное удивление, сделать шаг назад, схватиться за готовую к взлёту транспортную ракету с привязанным инопланетным артефактом. Попытаться взлететь и удрать от битвы, в которой им ни за что не выиграть.

Изначально Мих собирался поступить именно так. Однако Кирилл, вместо того, чтобы воспользоваться моментом и отступить к транспортной ракете, решил помочь Миху в безнадёжном сражении.

Реально оценивая свои успехи в фехтовании, второй пилот «Солнечного Луча» воспользовался крепёжным пистолетом. Выпущенные по заходящему Миху за спину второму пирату, десятисантиметровые крепёжные скрепки рикошетили от шлема. Коротким толчком, пират преодолел расстояние до Кирилла. Очередная скрепка, выпущенная вплотную, сверкнула при попадании вспышкой и бесполезным рикошетом ушла в сторону. Пират взмахнул мечом, выбивая из рук Кирилла крепёжный пистолет и, продолжая движение, нанёс скользящий удар по груди, разрезая скафандр. Возвратный ход меча должен был добить Недолётова, но встретил на пути подставленный Михом стальной прут. Почти перерубил, но только почти. Сила удара вынудила Миха выпустить импровизированное оружие из рук. Скафандр Кирилла спешно латал повреждения, заливая место разреза мгновенно твердеющей пеной и вкалывая носителю целый букет сильнодействующих стимуляторов.

Одной рукой вцепившись в Кирилла, другой взявшись за транспортную ракету. Надеясь, что он сможет удержать и не разжать ни одну из рук. И на то, что команда на старт дойдёт до транспортной ракеты, несмотря на забивающее эфир море помех. И ещё на то, что они смогут взлететь на практически неуправляемой транспортной ракеты, не врезавшись ни в один из многочисленных осколков и обломков засоривших пространство. Мих сделал ставку на надежду.

Команда на экстренный старт прошла.

Миха сильно дёрнуло. Держись он так голыми руками, могло бы и оторвать. Но тяжёлый скафандр выдержал. Он был рассчитан ещё и не на такие нагрузки.

Транспортная ракета столкнула в сторону его недавнего противника, а волочившийся сзади артефакт дополнительно ударил его, впечатывая в камень и волоча за собой.

Ещё до нападения, они выяснили, что инопланетный шар обладает весом, сравнимым с весом такого же по размерам шара, полностью отлитого из стали. И хотя в невесомости вес исчезает как понятие, но масса остаётся. И всей этой огромной массой, артефакт ударил пирата и проволок по поверхности астероида. Мих не знал — остался ли тот жив. Сейчас не было времени думать об этом, но… Сейчас не было времени думать об этом.

Они летели чёрт знает куда. Лишь бы быстрее и дальше.

Видя, что добыча ускользает, пираты открыли огонь из настоящего оружия. К счастью между ними и ребятами находился артефакт. Крупные пули не причинили вреда детищу инопланетного разума. Перебили несколько тросов из опутывающей артефакт сетки, но потери не критичны. Видимо вконец ошалев от досады и злости, пираты выпустили вслед ракету. Та догнала шар, рванула, выжигая опутывающую сетку и заставляя зеркальную поверхность вскипеть огнём.

Секунду Миху казалось, будто он горит. Может быть, так и было. К счастью транспортная ракета утащила их, вместе с безвольно болтающимся Кириллом, прочь и тащила всё дальше.

Каким-то чудом державшийся в остатках сети шар летел следом. Подтянувшись, Мих сумел зацепиться креплениями скафандра за крепления транспортной ракеты. Освободив руку, подтянул Кирилла, пристегнув и его. Связи не было даже между скафандрами. Удалённую диагностику произвести невозможно. Но и без диагностики видно, что Недолётов не в порядке. Застывшая на месте разреза пена вспучилась горбом. Кирилл не шевелился. Возможно, потерял сознание. И только пара горящих тусклым зелёным светом наружных индикаторов, показывали, что человек внутри скафандра ещё жив. Нужно было как можно скорее доставить Кирилла в медотсек, на корабль. Нужно заново закрепить инопланетный артефакт, чтобы тот не вывалился и не потерялся в пространстве. Нужно остановиться и оценить обстановку. Найти «Солнечный луч» или «Зарю» и направляться к ним. Однако Миху всё ещё казалось, что пираты слишком близко. Они могут пуститься в погоню и закончить то, что начали на безымянном осколке астероида имена Кропоткиной Кати. Он стремился отлететь подальше, чтобы им было не так просто найти их. Но не слишком далеко, чтобы оставалась возможность вернуться. Потеряться в пространстве — самый главный страх любого космонавта. Человек так мал, а космос так огромен и так безграничен.