Пока я не закончусь

Глава 7

Воздух вокруг шипа опять бурлил, как марево над раскаленным асфальтом летом. Пульсирующие пучки света периодически срывались с кончика иглы, отправляясь в небо. Туда, где над странным искалеченным миром висел огромный искусственный спутник. Мне казалось, что гулкий рокот древнего устройства проходит меня насквозь, заставляет зубы крошиться, а кровь приливать к голове. Но тут моё внимание переключилось на кое-что не менее важное.

— Лови обед! — призвал я свою более вооруженную версию.

Одна из тварей серьёзно пострадала в стычке. Ныне она пыталась ухромать в лес, недовольно вращая башкой и утробно рыча. Кажется, что шип на мутантов тоже влиял.

«Куда ты собрался, лакомый кусочек⁈»

Я бросился твари наперерез и отвесил ей отличный пинок в торчащие ребра. Мутант пошатнулся, но настойчиво лез в кусты. Трогать руками его голую, покрытую язвами и клочками меха шкуру совершенно не хотелось. Парадокс. Собираюсь эту хрень съесть, а трогать руками брезгую.

Другой я вонзил в спину твари копье, пытаясь удержать на месте. Мутант заклокотал, плюясь пеной. Развернул свою клювастую бошку, пытаясь кинуться на меня. Похоже, тварь осознала, что мы уже не просто отбиваемся, а собираемся сами стать охотниками. И загнанный в угол мутант был готов драться до конца. Тварь клацнула кривыми зубами в сантиметре от моего колена. Еле успел отпрянуть назад. Мутант закрутился на месте, дергаясь и пытаясь освободиться. Надо было добивать. Только чем? Другой я не мог выдернуть копье. Он держал мутанта, своим весом прижимая его к земле. Отпустит на мгновение и тварь тут же вырвется. И пинать его бесполезно. Пинки хороши для обороны. Могу сбить атакующий натиск. Но я не лошадь и не Чак Норрис, чтобы легко убивать диких животных ударом ноги. Броситься на него с кинжалом? Искусает меня всего. Так обгрызет, что раны воспалятся, а дальше заражение крови или гангрена и на одного из нас станет меньше.

Тварь бешено скребла лапами, пытаясь вырваться. Снова бросилась в мою сторону. Я отвесил мутанту пинок по башке. Что же с тобой делать?

Идея пришла довольно быстро. Я бросился к ближайшему дереву и, переборов отвращение, руками сломал кривую, влажную ветку. Вооружившись новым предметом, вернулся к месту охоты, щурясь от головной боли. Проклятый шип продолжал мерцать и пускать искры. В одной руке у меня была палка, в другой кинжал.

— Куси! — я снул ветку в морду взбесившемуся мутанту.

Тварь вцепилась в неё, тут же начав активно грызть. От боли и ощущения близости смерти существо и так невысокого интеллекта совершенно обезумело. Пока мутант был занят уничтожением ветки, я взял кинжал обратным хватом. Уперся большим пальцем в конец рукояти, чтобы пальцы точно не соскользнули на лезвие. Со всей силой ударил сверху по шее. Целился не просто сверху вниз, а так чтобы чуть под углом. Хотел порвать мутанту горло. Удар и тут же назад. Хлынула густая кровь с резким металлическим запахом. Тварь заколокотала, вырвав ветку у меня из рук. Мутант принялся грызть деревяшку ещё яростнее. Летели во все стороны щепки. Я ударил снова. Теперь уже сверху вниз. Пытался попасть в хребет. После третьего удара существо наконец чуть затихло. Прекратило активно бороться и только тяжело дышало. Меж кривых зубов пузырилась кровавая пена. Мутные глазенки смотрели куда-то вдаль. От ветки остались лишь жалкие ошметки. Тварь разгрызла ее полность, словно именно кусок деревяшки был виноват во всех ее бедах. Вот что значит в голове одни инстинкты, да и те глючат.

— Мясники из нас пока не очень. — вздохнул другой я, утирая пот со лба.

— Ничего. Этот мир или убьет нас нахрен, или предоставит много мясницкой практики. Научимся.

Голова чуток кружилась. Шип все еще работал и его рокочущий гул, казалось, пронизывал меня насквозь. Я зажмурился, мотнув головой. Хотел немного передохнуть и дать глазам расслабиться, но тут же их открыл.

— Так… — произнес я. — Закрой глаза. Тоже видишь?

— Да. — спустя пару секунд ответил коллега.

— Значит мы оба ее видим.

Стоило закрыть глаза как снова появлялась синяя точка. Та самая, что уже однажды сделала из одного меня двоих. Похоже, что она как-то связана с шипом. Стоило ему заработать и точка появилась опять.

— Интересно, она у каждого своя или у нас один заряд на двоих?

— Не знаю. Попробуй ее передвинуть. Не активировать, а просто передвинуть.

Я закрыл глаза и заметил как точка медленно плывет слева направо.

— Так. А теперь остановись. Ага. Похоже у нас таки один заряд на двоих.

— Значит геометрической прогрессии не получится? — усмехнулся другой я. — Не выйдет из нас легиона?

— Ну это зависит от того сколько зарядов сможем накопить, найти, насобирать. Но пока предлагаю его не использовать. Точнее… Использовать, но только если будет серьезная опасность, требующая нашего численного превосходства.

— Ограничения кормовой базы?

— Ага. Нужно построить зиккурат, ферму или логово орков. — отшутился я.

Здесь в округе не так уж много еды даже для двоих. И мы пока не очень хорошо умеем ее добывать. Сейчас у нас есть тушка этого мутанта. Повезло. Но что если твари обидятся после потери товарища и перестанут на нас охотиться? Придется возвращаться к поискам орехов, ягод или плодов. В общем массово клонироваться пока не очень хорошая идея. Надо сначала найти некий стабильный и не ядовитый источник калорий.

Шип потихоньку успокаивался, все меньше искря. Надо было тащить добычу и начать ее… приготовление.

— Настало время жечь первый наш костер в этом мире.

— Ага. — согласился я. — И приготовить первое блюдо. Уродливый мутант в собственном соку.

— Во всяких сталкерах и метро таких существ принято называть как-нибудь типа псевдоволки или с отсылкой на мифологию. Волколаки, химеры, гули.

— Я считаю, что псевдоволки слишком уж много почета для таких мерзких тварей. А уж мифология тем более. Предлагаю называть их шавкодранки. Мне кажется, что такой термин хорошо отражает их суть и наше к ним отношение.

— Согласен с вами, коллега.

Мы занялись подготовкой к незабываемому кулинарному опыту. Искать сухие ветки в этом заболоченном месте было тем еще испытанием.

В нас шла борьба между голодом и омерзением, но голод явно был авторитетнее в иерархии наших внутренних порывов. Мы приступили к разделке. Я как мог закатал рукава. Дельце предстояло грязное, но куда деваться? Прежде чем стать аппетитной котлетой или шашлычком мясо сначала являет собой труп, который нужно расчленить с особой жестокостью. Я никогда раньше не разделывал дичь. К охотничьим экспериментам отца относился без особого энтузиазма. А жаль. Пригодилось бы. Однако красиво или нет, но тварь мы разделаем. Другой я уже заготавливал тонкие длинные палочки, на которые можно нанизывать кусочки мяса и зажаривать на костре. В качестве места проведедния кулинарного шоу мы выбрали участок недалеко от прохода в руины, где недавно были. Идея такая: от опасности из руин можно сбежать в лес, от опасности из леса в руины.

Для начала нужно содрать шкуру, да? Холодильника у нас нет, значит все мясо надо термически обработать. Так оно хоть сколько-то сохранится. Отбросив омерзение я начал разделку, более напоминавшую надругательство или замысловатый кровавый ритуал. В это время рядом из самых сухих веток росла основа будущего костра. Как же тяжко быть человеком в плане потребления пищи. Вот, допустим, ты удав. Нашёл кого-нибудь и проглатываешь целиком. Лежи потом да переваривай. А нам нужно огонь разжечь, пищу как-то накромсать, пожарить или отварить. Рецепты, приправы, столовые приборы. Едва ли ещё какое-то живое существо способно так сильно заморочиться с принятием пищи.

— Какой же он дрищ… — разочаровано вздохнул я, срезая потихоньку шкурку с мутанта и параллельно отгоняя каких-то крупных мух. — Кожа да кости.

— А ты как думал? Дикая матушка природа она такая. Песик, наверное, ещё насквозь пропитан болезнями и паразитами, как положено порядочному лесному обитателю. Так что жарить его будем мелкими кусочками и до самой хрустящей корочки. Чтобы потом на утро ком паразитов не вышел.

Упоминание кома паразитов заставило вспомнить о всей подобной дебильной рекламе. Даже некое ощущение ностальгии проперло. Грусти по безопасному и понятному прошлому.

— Сможешь не слезать с жены с ночи до утра, нужен лишь простой советский… — начал я.

— Приказ стоять до конца!

Мы оба засмеялись шутке, которую когда-то придумали. Но уже через мгновение смех утих. Сначала замолк другой я, кивнув мне куда-то за спину. Ой нехорошие ожидания сразу появились. Я медленно обернулся. Со стороны руин к нам приближалась группа гуманоидных существ. Донельзя уродливые тварюжки ростом в метр с кепкой, похожие на распухших, запойных обезьян. Грязно-коричневый мех. Конечности короткие, носы — приплюснутые черные рыльца, как у мопсов. В лапах твари сжимали камни, кривые палки, железные фрагменты механизмов. Было уродцев штук пятнадцать.

— Как думаешь, есть шанс избежать конфликта цивилизаций? — прошептал другой я.

— Тут цивилизацией не очень то пахнет. — с сомнением ответил я, вглядываясь в пустые, почти лишенные разума глаза существ. — Эти утырки даже на приличных варваров не тянут.

Такие же выродки-мутанты как и шавкодранки. Гноящиеся зенки, на шкурках попадаются язвы, у многих слишком крупные, будто раздутые головы.

— Еха-ехеоооо… — протянул писклявым голоском вожак пришельцев, тыча кривыми, короткими пальцами в наше будущее жаркое.

— Это он типа выражает протест против нашего браконьерства? — спросил другой я.

— Думаю, что требует взятку или вообще собирается произвести конфискацию добычи.

— Еха-ха-ееее-ыы. — повторил уродец в какой-то гадкой, плаксивой манере, словно пытался разжалобить нас. — Ее-хахаааааа…

— Есть хочешь? — спросил я у существа, пытаясь говорить максимально мягко и дружелюбно.

Может они опознают интонацию, если у них еще не все инстинкты поплавило мутациями. Я отрезал небольшой кусочек шкуры шавкодранки с остатками мяса и бросил под ноги уродцам. Один из них подхватил угощение, тут же отправив его в рот. Даже не пытался отделить мясо от шкуры. Остальные уродцы радостно, если я конечно правильно их эмоции понял, загыкали, потрясая своим мусорным оружием. Вожак еще раз повторил свое протяжное:

— Ехаааа-ыыыы-хаааа…

А затем случилось нечто катастрофическое. Твари гурьбой бросились к нашей добыче, принявшись хватать и тянуть в рот любые обрезки шкуры. Во наглость. Больше того, несколько тварей подхватили всю тушу и явно собирались уволочь ее с собой. Эти гады пытались забрать нашу добычу. То, с помощью чего мы собирались выживать и чем хотели утолить голод. Этого нельзя было допустить. Не сговариваясь мы принялись отгонять уродцев. Сначала тычками и окриками, а потом в ход пошли уже полноценные пинки.

— Кыш! Не ваше! Свою поймайте!

— Фу! Нельзя! Пшел!

Международный и межмировой язык насилия тварюжки поняли. Начали убегать обратно в руины, протяжно мыча. Драться они не пытались, но в меня полетело несколько камней. Один из который больно саданул плечо. Гадство! Что за мир-помойка, где приходится драться за пойманную шавку с каким-то местным колдырями⁉ Пустив в ход тупой конец копья и мои пинки, мы разогнали несанкционированное сборище любителей халявы. Те утопали обратно вглубь руин.

— Думаешь, это они пустой баллон сперли? — спросил я.

— Очень похоже. Руки у них вполне хватательные, хоть и корявые. Только куда они его утащили? Дай-ка гляну…

Другой я, стараясь не шуметь, последовал за толпой уродцев, прислушиваясь к их лепетанию. Вполне возможно, когда-то у них был язык, деградировавший за годы после апокалипсиса. Вскоре я остался один на один с мертвой тушей шавкодранки. Сразу стало не по себе. Привык уже, когда меня как минимум два. Другой скрылся в проломе, куда последовала толпа уродцев. Он вернулся минут через пять и доложил:

— У них гнездо в подвале дальнего здания, которое мы пока не проверяли.

— Думаешь, они тащат туда все интересное, что найдут?

— Думаю. Но внутрь я не смог заглянуть. Этих уродцев там несколько десятков и настроены они теперь агрессивно. Ладно. Давай мясо жарить. Уродцы вроде трусоваты и пока попрятались в свое логово. Но ночью надо быть настороже. Может таки запереться в покоях мага?

— Давай попробуем дверь на арену несколько раз открыть-закрыть. Если нормально, то можно замуроваться на ночь в покоях мага.

— Согласен. Гарантий дать не могу, но ощущение, что эти техномагические механизмы еще нас с тобой переживут. Если до сих пор фурычат голем и робоскелеты, то уж дверь должна работать надежно.

Мы принялись разводить костер, используя собранные дрова. Вскоре, пусть с неприятным дымом, но огонь разгорелся. Сырость очень мешала. Приходилось сначала отбирать самые сухие фрагменты местной гадкой растительности. Но с помощью известной матери и зажигалки нам удалось выиграть битву за огонь. Сколько же усилий приходится прилагать, чтобы просто поесть. Раньше достаточно было доковылять до холодильника и пару раз в неделю ходить по магазинам. А сейчас? Мутанта убей, дрова собери, карликов прогони, огонь поддерживай. Не уверен, что мы получим больше калорий чем потратили на всю эту суету. Но деваться некуда. Накромсав сырое мясо мелкими ломтиками, мы принялись держать эту биомассу над пламенем.

— По-хорошему бы дождаться углей, но хрен с ними. — вздохнул я. — Пусть обгорает, лишь бы обеззаразить.

Мясо на огне. Вроде звучит аппетитно, но на вкус наша добыча была… мягко говоря не пять звезд. Однако ощущение поглощаемой пищи все равно подарило мне блаженное удовольствие. Будто нежный шепот куда-то в самые глубины ядра инстинктов:

«Ты будешь жить. Ты ешь, а значит выживаешь».

Чужая дохлая тушка, расчлененная и съеденная как справка-отсрочка от моей собственной смерти.

Почти всю шавкодранку мы слопали на двоих. Мясо, печень с желтыми прожилками, сердце, мелкое и вытянутое, две почки размером с некрупную сливу, мозги едва больше абрикоса. Пощадили лишь шкурку да кишки. Каждый из нас получил таким образом грамм шестьсот биомассы. Тварь была чрезвычайно худющей. Еще около трех килограмм мы типа закоптили и натерли солью. Всю эту добычу сложили в несколько пластиковых пакетиков. Надо с ними аккуратнее. Если не порвутся, то вполне могут пережить многих здешних обитателей.

'Миром неизменно

правят смерть и тлен

Лишь одно нетленно

Полиэтилен'.

Наелись досыта, зашлифовав все это троечкой таблеток мезима на брата. Местная фауна таки не привычная для нас еда. Как бы не пронесло, а очень жаль будет терять потенциальные калории посредством диареи.

— Кости обязательно надо забрать. Костный мозг шутка чрезвычайно калорийная. — произнес другой я.

— Да что ты говоришь? Мы узнали это…

— Кажется из как-то видоса про выживание и первобытных людей. Мол они начали использовать камни, чтобы раскалывать кости и это сильно повлияло на их рацион. Можно было находить остатки чужих трапез, чтобы вынуть из них еще калории.

— Пойдем. Честно говоря, мне тут очень не по себе. Компания у нас с тобой хорошая, а вот местечко и соседи полный швах.

Мы побрели обратно к руинам, в которых находились покои мага. Собирались передохнуть или даже заночевать там. Нам требовался нормальный, полноценный сон, после все этих безумных приключений. Вскоре мы завалились в роскошные покои мага. Опять картина: два бомжа посещают особняк на Рублевке. Я гордо нес пакетик с мясом и ткань флага, в которую завернули кости. Еще целых три кило биомассы, которую можно поглотить. Главное ее будет завтра еще раз прожарить как следует.

— Ну что? Закрываемся?

— Давай.

Я закрыл глаза и нашел точку взаимодействия с дверью. Спустя пару минут вход за нами закрылся, отсекая множество опасностей полумертвого мира. Журчал фонтан, играла легкая музыка. Только сейчас я почувствовал насколько устал. Физически, психически, морально. Устал на всех возможных уровнях. И, плюхнувшись на уже знакомый диван, я провалился в черный омут сна.