Пока я не умерла

Глава 3

Одно из окон танцевального зала распахнулось, и из него выглянул Винсент, похожий на кинозвезду из старомодного кино, в своем винтажном смокинге.

— Дамы, почти полночь. И я, например, надеялся, что мне не придется подбегать и целовать Гаспара, когда часы пробьют двенадцать.

Он усмехнулся и посмотрел через плечо на мужчину постарше, который закатил глаза и покачал головой с отчаявшимся видом.

Мы с Виолеттой и Шарлоттой вошли обратно в зал, когда гости начали отсчет до наступления Нового года. Воздух практически трещал от волнения. Учитывая, сколько раз некоторые из этих людей праздновали наступление Нового года, я находила интригующим, что за столько лет они не устали от этого. Люди рассматривали наступление следующего года, как начала чего-то нового: и только одному из нескольких десятков человек, судьба будет благоволить. Но, что касается ревентов с неограниченной возможностью новых начинаний, становится любопытно, как они расценивают этот особый день.

Винсент ждал у двери и обхватил меня руками, пока продолжалось отсчитывание секунд.

— Итак, что ты думаешь о нашем Новом годе вдвоем? — спросил он, глядя на меня, словно я была его личным чудом.

Что, было забавно, потому что эти же чувства я испытывала по отношению к нему.

— Со мной произошло только всего за последнее время, в моей жизни появилось столько новшеств. У меня такое чувство, будто я поменяла свою старую жизнь на новую, — ответила я.

— Это хорошо?

В ответ, когда счет достиг "один", я притянула его голову к своей, а он крепко обнял меня. Наши губы встретились, и пока мы целовались, нечто внутри меня тянуло и дергало, будто мое сердце вот-вот разорвется. С полузакрытыми глазами и улыбкой на губах, Винсент прошептал,

— Кейт. Ты лучшие что со мной когда либо происходило.

— Ну, я здесь из-за тебя, — прошептала я.

Он лукаво посмотрел на меня.

— Ты спасла меня от моей тьмы.

Я гадала, уже не в первый раз, что было бы, если бы я не встретила Винсента и не вышла бы из тюрьмы всеобъемлющего горя, в которую я была заточена после смерти своих родителей в автомобильной катастрофе. Я, вероятнее всего, все еще лежала на кровати, свернувшись калачиком, в доме своих бабушки с дедушкой, если бы он не оказался рядом, чтобы показать мне, что есть очень хорошая причина, ради чего стоит жить дальше. Что жизнь может быть вновь прекрасной.

— Ты сам себя спас, — пробормотала я. — Я просто протянула тебе руку.

Он заключил меня в объятья. Я закрыла глаза и позволила его любви впитываться словно мёд.

Наконец, выпустив его из своих объятий, я взяла его за руку и положила свою голову ему на плечо, наблюдая за тем, что происходило в зале. Жан-Батист с Гаспаром гордо стояли бок о бок в передней части комнаты, в мерцающем свете свечей, их локти практически соприкасались, и всем своим видом они будто говорили: да-мы-хозяева- на-этом-празднике-жизни. Гаспар наклонился к Жан-Батисту и что-то заговорщически прошептал тому на ухо, на что последний разразился громким хохотом. Напряженность, созданная его речью, почти исчезла в романтике очарования вечера.

Амброуз обнимал радостную Шарлотту, держа её, как тряпичную куклу, в футе от пола, своими огромными ручищами. Жюль стоял возле стойки бара, наблюдая за мной и Винсентом. Когда наши глаза встретились, он выпятил губы и одарил меня насмешливым воздушным поцелуем, прежде чем вернуться к общению со знойной молоденькой ревененткой. Виолетта стояла рядом с Артуром, она прильнула к его плечу, и они вдвоем оглядывали толпу. А я заметила еще несколько пар среди ревенетов, которые обнимались или целовались.

Некоторые действительно нашли свою любовь, подумала я.

Шарлотта говорила мне, что Амброуз с Жюлем забавлялись, знакомясь со смертными девушками, но никогда ни с кем из них не заводили ничего серьезного. Жан-Батист не то что бы не поощрял отношения ревенентов с людьми — он строго-настрого запретил всех смертных "возлюбленных" приводить в свой дом, как он выразился. Кроме нескольких сотрудников полиции и водителей скорой помощи, которым ревененты кладут деньги в карман, и нескольких сотрудников таких, как Жанна, чьи семьи из поколения в поколение работают на Жан-Батиста, я единственная аутсайдер, которую посвятили в их тайну и пустили в этот дом.

Так как они вынуждены хранить тайну своего существования, это в значительной степени исключает романтических отношений с людьми, и остается только единственная возможность найти кого-нибудь из себе подобных. Но, как выразилась Шарлотта, вокруг не столь много ревенентов, чтобы было из кого выбирать.

Час спустя, когда толпа начала потихоньку редеть, я сказала Винсенту, что готова идти домой.

— Мы должны дождаться Амброуза, — сказал он, накидывая мне моё пальто на плечи.

Меня это несколько расстроило, потому что я умирала от желания расспросить его о заместительстве Жана-Батиста и про всю эту ерунду с "Чемпионом". Но похоже, что мне придется подождать, так как я сомневаюсь, что Винсент согласится всё это обсуждать в присутствии Амброуза. Жюль был прав насчет скромности Винсента.

Хвастовство не в его стиле.

— Мне нужно два телохранителя? — пошутила я, и мы направились в переднюю дверь к воротам.

— Три, — ответил Амброуз. — С нами Анри, старинный друг Гаспара, будет играть с нами в призрака хранителя.

— Ах, даже так. Bonjour, Анри, — громко сказала я, чувствуя себя довольно странно.

Как я узнала несколько месяцев назад, в течение трех дней каждый месяц ревененты возвращаются в так называемое мертвое состояние, которое они называют “спячкой”. Первый из этих трех дней они мертвы и холодны как камень. Но в следующие сорок восемь часов их разум просыпается и может путешествовать. Как сейчас у Анри.

"Парящий". Когда они выходят в поисках людей, которых требуется спасти, ревененты ходят в паре в сопровождении парящего духа, который видит будущее на несколько минут вперед, и может сообщить напарникам что произойдет неподалеку.

— Вся эта охрана для меня? — спросила я, улыбаясь беря под руки своё сопровождение. — Я думала, Гаспар сказал, что я дерусь уже лучше.

— Амброуз и Анри здесь больше ради моей безопасности, нежели твоей, — успокоил меня Винсент. — Возможно именно сегодня вечером, нума выбрали момент, чтобы решиться, наконец-то, напасть. Тактически, в этом был бы смысл, потому как большинство ревенентов Парижа собраны вместе, в одном здании. Но даже, если они не решатся, вокруг достаточно загулявших чудаков, празднующих Новый год, чтобы сделать нашу жизнь интереснее.

Винсент кривовато улыбнулся и нажал кнопку рядом с воротами.

Автоматически включился свет и я, подняв голову, помахала рукой в камеру. Если бы кто-нибудь удосужился взглянуть на видео, они бы увидели меня в вечернем платье, достойного красной дорожки, в сопровождении двух молодых красавцев мужчин в смокингах. Не дурно, подумала я, для девушки, которая по-настоявшему ни с кем не встречалась еще несколько месяцев назад!

Луна, словно прожектор, разливал расплавленного серебра на листья вековых деревьев, выстроившихся вдоль парижских улиц. Пары в вечерних платьях и костюмах бредущие домой со своих торжеств, придавая городу праздничный вид и ощущение радости. Аппетитный запах свежей сдобы, разносившийся из булочной, чей пекарь был настолько добросовестным человеком, что поднялся в такую рань, чтобы обеспечить парижан свежей выпечкой. Последнее о чем я думала — это об опасности и я сжала руку Винсента.

Но в паре кварталов от моего дома, непринужденное поведение моих спутников внезапно изменилось. Я огляделся по сторонам, не заметив ничего сомнительного, но оба были настороже.

— Что такое? — спросила я, видя как напряглось лицо Винсента.

— Анри не уверен. Нума бы бросились прямо на нас, но эти ребята ведут себя странно, — сказал он, обмениваясь взглядами с Амброузом.

Они сразу же ускорили шаг. Мы быстро пересекли авеню, мои высокие каблуки не позволяли мне уверено себя чувствовать, в отличие от моих привычных кед. Как только мы направились вниз по переулку к дому, где жили мои бабушка с дедушкой, я подумала, что же произойдет, если мы нарвались на врагов ревенентов.

— Нума не будут ничего делать в общественных местах, не так ли? — спросил я, задыхаясь, но вспомнив, как пара из них ударили ножом Амброуза за пределами ресторана несколько месяцев назад.

— Мы никогда не сражаемся в присутствии людей… если мы можем помочь, ответил Амброуз. — В отличие от нума. Наш секретный статус может несколько пострадать, если мы начнем махать секирами направо и налево в присутствии смертных свидетелей.

— Но почему? Люди же не собираются выслеживать вас, чтобы уничтожить.

— Людской радар не единственный, чего мы хотим избежать, — продолжил он, желая один длинный шаг за другим, каждый из которых составлял два моих. — Как я уже сказал, есть и другие причины, и нет, я не собираюсь вдаваться в рассуждения на тему, что сверхъестественное реально только на страницах романов фэнтези. У всех нас есть свой собственный кодекс чести, знаешь ли.

— Анри говорит, что кто бы они ни были, они идут сюда, — сказал Винсент серьезным тоном, обрывая все дополнительные вопросы на корню, снующие у меня в голове.

Мы опрометью пронеслись несколько ярдов до моей двери, и я быстро, насколько это возможно, набрала код на двери, как будто все наши жизни зависят от того, как быстро летают мои пальцы.

Винсент с Амброузом стояли позади меня, как заправские телохранители, положив свои руки на рукоять оружия под пальто.

Как только замок открылся и я толкнула входную дверь, со стороны проспекта раздался шум приближающейся на скорости машины. Фары осветили темную улицу, и нас всех троих, повернувшихся лицом к встречному автомобилю.

К нам подъехало Audi, заполненное подростками, из которого орало радио. Дверь открылась и с пассажирского сидения на тротуар вывалились парень с девушкой.

Четверо завсегдатаев вечеринок, сидевших на заднем сидении проулюлюкали, в то время как моя сестра резко поднялась на ноги и изобразила поклон.

— Спокойной ночи всем, — протянула она с южным акцентом.

Парень, за чьи колени она балансируя приподнималась, отряхнулся, и чмокнул её в губы.

— Доставка от двери до двери. Для Джорджии только всё самое лучшие, сказал он и прыгнул обратно в машину.

— Bonne année! С Новым Годом! — раздался хор голосов, когда они уже скрылись из виду.

Амроуз с Винсентом опустили полы своего пальто, прикрывая оружие, так что Джорджия даже не заметила нашего состояния повышенной готовности.

— Привет, Винсент! И тебе, красавчик, Амброуз, привет, — проворковала она, подходя к нам ближе в своем коротком кружевном платье.

Её клубничного цвета волосы были уложены очень театрально, обрамляя веснушчатую кожу.

— Дайте-ка посмотреть на вас ребята в черных галстуках. Если бы те танцоры, которых мы заказали для вечеринки были бы такими же обалденными как вы, может быть вечеринка и не обернулась полнейшей катастрофой. — Она взглянула на часы и ахнула от ужаса. — Еще даже нет половины второго утра, а я уже дома! Как унизительно! Почему полиция считает, что имеет право прикрывать вечеринку за слишком громкий шум, когда празднуется Новый год! Никогда этого не пойму. Это была самая обломная вечеринка! — Она посмотрела туда, где я уже наполовину скрылась за дверью. — Кейт, какого черта, ты делаешь?

И не дождавшись ответа, она улыбнулась парням своей самой очаровательной улыбкой, нежно стиснув мои руки, проскользнула мимо меня в подъезд.

— Это только мне кажется или это действительно Джорджия Пошлавразнос? — усмехнулся Винсент.

— Она наверстывает упущенное, после пятинедельного вынужденного простоя, — объяснила я, вспоминая как Джорджия открещивалась от парней, после того, как её чуть не прикончил тогдашний приятель — лидер нума, Люсьен.

— Что ж, нам определенно надо взять её в качестве дополнительного обеспечения безопасности. Она и её свита сможет отпугнуть любую темную личность, околачивающуюся поблизости, — сказал Амброуз с усмешкой.

Что напомнило мне…

— Что случилось с нашими преследователями?

— Передвижная новогодняя вечеринка спугнула их, — ответил Амброуз.

— Послушай, Кейт, — сказал Винсент, опасливо поглядывая вниз по темной улице. — Жан-Батист был прав, говоря, что мы не знаем, когда нума нападут. И из-за того, что они могут дышать нам в спину, я задаюсь вопросом, может быть у тебя появится сопровождающий на какое-то время. ЖБ попросил меня заняться кое-какими проектами, — он обменялся взглядами с Аброузом — поэтому я не смогу быть рядом с тобой всё время.

— Сопровождающий? — переспросила я, с небольшой тревогой в голосе.

— А что не так с ангелом хранителем? Или двумя? — спросил Амброуз. — Ты встречаешься с ревенентом, Кейти-Лу, тебе бы лучше привыкнуть, что тебя всё время будут преследовать.

— Ну, если я не болтаюсь с вами, передвижными целями, то не представляю особого интереса для злодеев, разве нет? — возразила я.

Прогуливаться со своим парнем это одно. Но вот мысль, что за мной будут таскаться ревененты Парижа — это совершенно другое. Я покачала головой.

— Мне положен поцелуй на ночь или вмешается твое сопровождение?

Я подняла лицо к Винсенту и он наградил меня долгим, нежным поцелуем, от которого я начала плавиться, словно воск.

— Пока, Кейти-Лу. — Амброуз отсалютовал мне и развернулся, чтобы уйти.

— Пока, — крикнула я двум ревенентам, уходящим от меня ночь пестрившую лунным светом.

Когда они исчезли из виду, я повернулась и последовала за своей сестрой наверх в квартиру бабушки с дедушкой.

Джорджия уже сменила своё платье для вечеринки на просторную футболку, к тому времени как я добралась до её комнаты.

— Что за дела с эскортом в виде тех двоих? — спросила она.

— Троих, — ответила я. — Какой-то парень по имени Анри парил вокруг нас. У Винсента параноидальная мысль, что на меня могут в любой момент набросится злобные зомби. С тех пор как у них не стало лидера и нума затаились, ревененты живут в режиме ожидания, что на них вот-вот нападут.

— Исчезновение нума, по мне так это словно музыка для моих ушей. — Она наклонилась ближе к зеркалу и стерла с губ помаду салфеткой. — Лично я счастлива, что мне не приходится сталкиваться с кровожадными убийцами, ну…с тех пор как ты отрубила моему бывшему мечом голову.

Несмотря на то, что моя сестра разыгрывает веселость, где-то в глубине души за этой беззаботной миной прячутся отголоски страха.

— Винсент поговаривает о том, чтобы дать мне телохранителя, когда его нет рядом.

— Круто! — глаза Джорджии расширились в ожидании продолжения.

— Ничего крутого, — ответила я. — Я не хочу, чтобы за мной всё время кто-то таскался, куда бы я не пошла. Это ведь так…странно.

— Не думай об этом как о преследование, Думай об этом, как о сопровождении. И какая разница? Ты уже с Винсентом или с одним из его друзей на постоянной основе.

Я изучала ее лицо. Она произнесла это не в качестве критики. Для моей суперобщительной сестры это было норма, даже приветствовалось, окружать себя людьми двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

— Вспомни, с кем ты разговариваешь, Джорджия? Это я. Твоя единственная сестра. Которая не является королевой ночной парижской жизни и на самом деле любит проводить часть времени своего бодрствования в покое.

— Ну, тогда скажи Винсенту, что тебе не нужна нянька. Он тебя обожает, и твоё слово для него закон.

Я закатила глаза. Если бы.

— Он, вообще-то, использовал слово "сопровождающий".

— Винсент такой сексуальный, когда выражается как дедушка, — пошутила она. — Знаешь, следующие о чем он попросит Папи, разрешение ухаживать за тобой, а затем всё пойдет по накатанной. Вставная челюсть. Обвисшие труселя.

— Фу! — Я рассмеялась, ударив свою сестру по руке.

Откуда-то из глубины сумочки Джорджии раздалось жужжание её сотового. Она достала его и начала строчить текст. Потом она подняла на меня взгляд и сказал,

— Кстати, Кейти-Бин, ты выглядишь сногсшибательно в этом платье.

Я наклонилась и обняла свою гламурную сестру-бабочку, порхающую с вечеринки на вечеринку и оставила её, чтобы та продолжила строчить новогодние поздравления.