Поход самоубийц

Глава 14

Стук, громкий, требовательный, настойчивый, разбил ночную тишину в их доме, заставив Птаху вздрогнуть, а Эмили, что едва-едва успела уснуть, тихо захныкать. Переглянувшись с Аланом, что потянулся к висевшей на спинке стула перевязи с пистолетами, Птаха взяла в руку Голубку и подошла ко двери.

— Бе… Белани! Алан! Откройте, это я… — послышался снаружи знакомый хриплый голос.

С облегчением выдохнув, Птаха распахнула дверь и в ужасе ахнула, увидев перед собой человека, перепачканного грязью и кровью, что, дрожа словно лист, одной рукой держался за косяк, а другой за бок.

— Рик? — протянула Птаха, еле-еле узнав старого приятеля. — Что с тобой случилось?

Ничего не ответив, он покачнулся и рухнул прямо ей под ноги.

Чуть позже, после того как Птаха и Алан вволокли потерявшего сознание Рика вовнутрь, кое-как отмыли его, наскоро перевязали раны и переодело в чистую одежду, он-таки смог объяснить, что произошло.

— Это все проклятый Коротышка и жирная шлюха Берта! — выплюнул Рик и скорчился от боли, когда Птаха осторожно дотронулась до его разбитого в хлам лица мокрой тряпкой. — Они решили подмять город под себя и подговорили добрую половину Могильщиков пойти против Логана. Рух, Викк, Хохотунья, Двупалый, Терри — все они признали предателей за новых хозяев. А те же, кто пытался стать против, теперь плавают в канавах лицом вниз. Неугодных убрали в одну ночь — меня подкараулили, когда я возвращался от подружки. Проклятье, как же больно!.. Повезло, что те козлотрахи оказались никудышными плавцами. Получив пару раз ножом в спину, я умудрился вырваться, сигануть с моста прямо в Трясучку а потом доплыть до тихого места.

— На тебе места живого нет, — озабоченно произнесла Птаха. — Нужно отвести тебя к лекарю и немедленно.

— Так заживет, — буркнул Рик и заерзал на стуле, уронив на пол несколько капель крови. — Я Костлявому каждый Чумель по горсти серебра в ближайший Черный Храм подносил последние лет пятнадцать — с тех пор даже не чихнул ни разу.

— А что Клойстер? — спросил Алан.

То был выходец из дворян средней руки, сумевший сколотить состояние на торговле тканью и путем интриг и манипуляций с годами заделаться одним из влиятельнейших людей столицы, водя дружбу со всеми сильными мира сего: от министров до владельцев портов.

Клойстер не единожды ссуживал Логану крупные суммы без процентов, иной раз даже не требуя возврата, не гнушался лично захаживать в бордели Могильщиков и нередко доставал их из петли, пользуясь своими связами. Что уж говорить — лавки и мастерские Клойстера даже самые наглые и оторванные грабители обходили стороной, прекрасно понимая, что будет с тем, кто попытается нагреть первейшего друга Могильщиков.

— Сукин сын все это и затеял, — помрачнел Рик. — Слышал я, дела его в последнее время идут из рук вон плохо, так что дружба с Логаном стала ему не по карману. Вот только ссориться с Могильщиками — себе дороже, так что он решил убрать старика и поставить на его место пару марионеток с аппетитом поменьше.

— За тобой был хвост? — спросил Алан, осторожно отодвигая занавеску дулом пистолета и выглядывая в окно.

— Обижаешь, — криво ухмыльнулся Рик. — Уж что-то, а убегать и прятаться меня жизнь научила.

— Мы уходим, — заявил Алан и повернулся к Птахе. — Бел, собери оставшиеся вещи и одень Эми.

— Нет, — покачала головой Птаха. — Если отец в опасности — я обязана помочь ему. Несколько дней погоды не сделают. Перебьем предателей, убедимся, что отец в безопасности и потом…

— Белани, — перебил ее Рик и голос его потух, словно выставленная на сквозняк свеча. — Логан — мертв.

Два тихих слова ударили по ней двумя выстрелами.

— Что… Но… Как?! С ним же должны были быть Спайк, Однорукий, Грегор…

— Все телохранители Логана сбежали еще до того, как началась заварушка, — сказал Рик. — Уж не знаю, имеют ли к тому отношение Коротышка и Берта, или же засранцы просто почуяли, куда дует ветер.

К удивлению Птахи, она не почувствовала горечи. Напротив — ей словно дали глотнуть настойку из пьюна, которая притупляет самую сильную боль. Ни гнева, ни ярости — мысли ее были холодными, точными, ясными.

Вернуться в Нимлеру.

Найти Коротышку, Берту и Клойстера.

Убить их.

А вместе с ними всех, кто был причастен к гибели ее отца.

— Останься здесь, проследи за Эмили и Риком, — сказала Птаха, обращаясь к Алану, и надела плащ. Если я не вернусь через два дня — уезжайте без меня.

— Белани, ты не можешь вот так просто взять и бросить…

Птаха взглянула на Алана, что схватил ее за руку, и что-то в глазах супруги заставило его разжать пальцы и отступить назад.

— Ты прав. Я не могу бросить отца.

Отчего-то Алан глядел на нее с нескрываемой грустью, точно она шла на верную смерть. А может так оно и было. Нежно поцеловав агукающую дочь в лоб, Птаха вышла наружу, накинула капюшон и быстрым шагом направилась вниз по улице.

Птаха начала с самых низов и первым ей в руки попался громила, следящий за порядком на рынке неподалеку от главного района. Если верить Рику — а он еще ни разу не давал повода усомниться в своих словах — теперь любой живой Могильщик был предателем, так что Птаха не стала тратить времени на пустые разговоры. Завидев перед собой Птаху, бугай потянулся было к дубинке — а потом замычал от боли и упал на одно колено, получив коленом в пах.

— Спрашиваю ровно один раз, — прошипела Птаха, прижимая к горлу головореза Колибри. — Где они? И даже не пытайся сделать вид, что не понимаешь, о ком я.

Бугай указал ей на притон «Демоново семя». Его хозяин сказал, что Коротышку в последний раз видели в его любимом игорном доме «Поцелуй удачи», а Берта и вовсе покинула город. В «Поцелуе» Птаха повстречала Викка. Вереща от боли и с ужасом глядя на ладонь, пришпиленную ножом к столу, тот сообщил, что Птаху надурили и Коротышка вместе с Бертой прячутся в какой-то норе, справедливо опасаясь мести. Поэтому Птахе пришлось вернуться в «Семя» и поговорить с владельцем еще раз, чуть более основательно.

Слухи о том, что Птаха вернулась в город, расползлись быстрее чумы. В Нимлере она находилась едва ли второй час, когда на нее из темного проулка выскочили трое. Дилетанты. Двоих Птаха убила, даже не сбавив шаг. Последний же перед смертью успел сообщить, что за ее голову обещают сотню золотых оренов. К обеду сумма стала выше в пять раз. К закату за шкуру Птахи давали уже тысячу.

Когда Птаха направлялась к особняку Клойстера, где тот укрывался вместе с со своими новыми дружками, герою, отправившему ее в могилу, наверняка бы дали как минимум вдвое больше. Вот только выяснить это было уже не у кого.

Если бы самоуверенный кретин Клойстер знал, что строители, которые несколько лет назад отгрохали ему неплохую усадьбу, по наущению Логана втихую от хозяина соорудили в его доме тайный ход, ведущий из заброшенной мельницы прямиком в гостевую спальню, выбрал бы себе убежище понадежней. Скажем, закрытый на цепи сейф на самом дне океана. Впрочем, Птаха достала бы ублюдка и оттуда.

Увы, пятый по счету часовой, встретившийся ей по пути, перед тем, как захлебнуться собственной кровью, все же успел выстрелить из аркебузы. Со всех сторон послышались топот и крики. Птаха поморщилась. Нужно ускориться. Мерзавцы облегчили ей задачу, схоронившись в одном месте, но если они разбегутся по норам, отлавливать их можно не одну неделю.

Клойстер не скупился на защиту и в одном из коридоров Птахе встретился цельный маг. Похоже, довольно опытный — смоляной шар, вырвавшийся из его ладоней, ударил в стену и принялся с шипением прожигать крепкое дерево. Следующее заклятье Птаха отразила Голубкой, полоснув по нему, точно по простому яблоку. Сфера растаяла прямо в воздухе. Чародей же на миг замешкался, явно не ожидая чего-то подобного, за что и поплатился жизнью. Не успело его хладное тело осесть на пол, как Птаха направилась дальше, с каждым шагом приближаясь к большому кабинету в самом центре особняка.

Стоило ей открыть дверь, как грохнул выстрел. Отбросив в сторону стражника с дырой в груди, Птаха шагнула через порог. Краем глаза заметив какое-то движение, она резко ушла в сторону, взмахнув кинжалами — Рух упал на колени, зажимая выпавшие из рассеченного крест-накрест живота кишки. Следом за ним на Ту Сторону отправился и Двупалый, потом настал черед Терри. Рух и Хохотунья бились словно загнанные в угол крысы — яростно и отчаянно. Однако и они быстро легли рядом с приятелями.

Коротышка, судорожно перезаряжавший пистоль, уже было вскинул руку для выстрела, когда Птаха отрубила ему кисть. Завопив от боли, он потянулся было к ножу, висевшему на поясе, но Колибри навеки заткнула ему пасть, войдя в подбородок и выйдя из затылка.

Берта атаковала Птаху сзади, попытавшись проломить ей голову дубинкой. Выше почти на голову самого здорового грэлла, с кулаками, что были размером со спелую дыню и мощным голосом, ревевшим, словно труба, сейчас Берта представляла из себя жалкое зрелище — дерганая, высохшая, с мешками под глазами, воняющая потом и элем. Птаха оставила суку без половины черепа подрагивать на полу и повернулась к Клойслеру.

Тот спокойно наблюдал за происходящим сидя в кожаном кресле с высокой спинкой за массивным столом.

— Браво, — улыбнулся старик, отставив бокал. — Признаться, ты превзошла все мои ожидания. Эти болваны до дрожи боялись твоего появления, впадая в истерику от каждого шороха, я же, признаться, ждал личного знакомства с печально известной Птахой с нетерпением. Итак, прежде чем ты совершишь какой-нибудь необдуманный поступок, позволь…

Она не дала ему договорить. Разжав холодные пальцы Коротышки, все еще вцепившиеся в рукоять, Птаха проверила механизм и навела пистолет на Кройслера. Грохнувший выстрел выбил его из кресла.

— Ты… ты подстрелила меня, шлюха!.. — взвизгнул он, корчась на полу и зажимая руками рваную рану чуть выше паха.

— Именно, — кивнула Птаха. Найдя у Коротышки пули и порох, она принялась перезаряжать пистолет. — Или ты думал, я пришла сюда вести с тобой светские беседы?

— Ты думаешь, убив меня, все кончится? — простонал Кройслер, оглядывая дрожащие пальцы, перемазанные собственной кровью. — У меня есть могущественные друзья — не та уличная шантрапа, люди с деньгами и связями. Они это так просто не оставят.

— Как говорил мой отец — срут и умирают все одинаково, что король, что нищий, — усмехнулась Птаха. Выстрелив в некогда миленькую мордашку Хохотуньи, и превратив его в одно сплошное месиво, Птаха одела ей на палец свое кольцо и положила в закоченевшую ладонь подаренный отцом амулет с гравировкой: «Любимой птичке».

— Я хотел предложить тебе занять место Логана, — Кройслер присел на полу, прислонившись к стене. Распахнутый халат обнажил бледное старческое тело, покрытое желтоватыми пятнами, и что-то похожее на меленькое червячка, так что Птаха брезгливо поморщилась и отвела взгляд. — Еще не поздно уладить дело миром — просто дотащи меня до знахаря, дай отлежаться пару недель и поговорим как деловые люди. Мы можем править Нимлерой вместе — только ты и я…

— В бездну этот город, — Птаха распахнула дверцы большого шкафа и оглядела ряды початых бутылок. — И тебя вместе с ним.

— Тупая бешеная сука! — прорычал Клойстер; когда Птаха начала лить ему на голову бесцветную едко пахнущую жидкость, он закашлялся: — Что… Что ты задумала? Нет, нет, нет! Ты не посмеешь!

— Уже посмела, — оскалила зубы Птаха и бросила в старика снятый со стола подсвечник.

Вопли горящего живьем Клойстера стихли, едва Птаха скользнула в скрытый проход и задвинула за собой каменную плиту. Прежде чем вернуться домой, она какое-то время петляла по кишкообразным проулкам, дабы сбить возможную погоню, и только убедившись, что никто ее не преследует, быстрым шагом направилась вдоль узкого проулка.

Внутри ее встретил только Рик, развалившийся в кресле с бутылкой в руке.

— Я уж думал, ты не вернешься, — с облегчением выдохнул он при виде закрывающей дверь Птахи. — Коротышка и Берта?

— Мертвы, — ответила Птаха. — Как и Клойстер. Где Алан? Где моя дочь?

— Я пытался его остановить, — понурил голову Рик. — Но сама понимаешь — в нынешнем моем состоянии со мной справилась бы даже Эм.

Подойдя к кроватке, Птаха обнаружила на аккуратно застеленном одеяле клочок бумаги. Развернув его, она прочитала: «Люди не меняются».

— Пока, Белани, до завтра! — выкрикнул Сепп перед тем, как хлопнуть дверью и нетвердой походкой отправиться вниз по улочке, мешая прохудившимися башмаками весеннюю грязь.

Та в ответ махнула грязной тряпкой и продолжила бесплодные попытки избавиться от бурого пятна на полу, оставшегося после одной короткой, но бурной заварушки, в ходе которой ей сломали совсем новенький стол, а зачинщику драки — нос и руку. Сам виноват — нечего было замахиваться на Белани, которая принялась выпихивать задир на улицу.

Мало-помалу посетители покидали «Тихую гавань», и вскоре в просторном зале, пропахшем жареным мясом и кислой капустой, остался только невысокий мужчина, скрывающий лицо за широким капюшоном.

Белани он сразу не понравился. Торчал здесь несколько часов и не сводил с нее внимательного взгляда — она чувствовала его буквально спиной — и за все это время не произнес ни звука. Даже когда какой-то залетный мордоворот — Белани до сего момента ни разу не видела его в своем заведении — явно ищущий приключений рухнул на скамью рядом и принялся допытываться до чужака, откуда такой молчун здесь взялся и чего столь дерзко пялится, он не произнес ни слова.

Белани уже было подумала, что вечер закончится очередной потасовкой — что-то зачастились они, уже третья за неделю — как незнакомец шепнул бугаю на ухо несколько слов. Тот покраснел, побледнел, громко икнул — а потом вскочил на ноги с перепуганной рожей, точно сидящий подле него человек вдруг превратился в демона, пробормотал несколько извинений и выскочил наружу, не допив свое пиво.

Отпустив помощницу, которая радостно упорхнула на встречу с очередным воздыхателем, Белани, повысив голос, произнесла:

— Мы закрываемся.

— Бутылку вашего лучшего вина.

— Ты глухой? Я же сказала — мы…

Увидев на столе цельный золотой орен — круглый, совсем новенький, не обточенный ушлыми торгашами, готовыми удавиться за каждый волосок драгоценного металла — Белани умолкла и недовольно поджала губы. Как бы ей не хотелось поскорее избавиться от этого типа, однако в последнее время дела шли из рук вон плохо.

Из-за открывшегося на углу кабака, где, дабы привлечь пропойц, наливали по два стакана по цене одного, клиентов становилось все меньше — да и то, «Тихую гавань» обычно посещали простые трудяги, имеющие за душой в лучшем случае десяток медяков — поставщики драли втридорога, запасы исхудали, так что Белани даже не на что было залатать прохудившуюся крышу, которая вот-вот грозилась рухнуть на голову какому-нибудь бедолаге.

Вытерев руки о фартук и спрятав монету, Белани направилась было в сторону погреба, когда в спину ей донесся насмешливый голос:

— Самая опасная наемная убийца Семи Городов — владелица дешевенькой питейной. «Тихая гавань», да? Какая ирония. Интересно, как бы отреагировал Сепп, если бы узнал, что каждый вечер пиво ему подает печально знаменитая Птаха, за голову которой дают целое состояние…

Мышцы сработали быстрее мысли. Белани не успела еще даже осознать смысл слов незнакомца, как обнаружила, что прижимает нож к его горлу.

— Последний, кто так меня назвал… — прошипела Белани.

— Расстался с жизнью, — совершенно спокойно произнес странный гость. — Да-да, я в курсе, кто прикончил Коротышку, уличного короля всех нимлерских нищих. А заодно Большую Берту, Руха и других бывших «друзей» твоего отца. Быть может, выслушаешь меня, прежде чем перерезать глотку? Мы оба знаем, что ты способна сделать это еще до того, как я успею моргнуть глазом.

Белани кинула быстрый взгляд в сторону двери.

— Уверяю — я пришел один, — сказал незнакомец, точно прочитав ее мысли. — Я не законник и не работаю ни на кого из твоих бывших «коллег», если можно так выразиться.

— Чего ты хочешь? — напрямик спросила Белани.

— Помочь тебе найти Эмили.

Услышав про дочь, Белани не смогла сдержать громкого вздоха. Заметив быструю улыбку, мелькнувшую под капюшоном, Белани мысленно выругалась — если у незнакомца и были какие-то сомнения, после ее реакции они развеялись, точно дым.

— Если это какая-то шутка… — сказала Белани и медленно убрала нож.

— Ты убьешь меня. Я согласен, — кивнул незнакомец. — К слову — насчет вина я не шутил. Нам предстоит долгий разговор.

Не сводя с него подозрительного взгляда, Белани покинула зал, чтобы вернуться с запечатанной бутылкой и двумя бокалами.

Незнакомец не соврал. Проговорили они почти до рассвета. Одним махом осушив стакан, мужчина поблагодарил Белани за выпивку и покинул таверну. Она же заперла за ним дверь и отправилась в спальню. Выкинув из большого сундука всю одежду, побросав ее прямо на пол, Белани открыла потайное дно, достала вытянутый и положила его на кровать.

Пробежав пальцами по резному дереву, она аккуратно подняла крышку и провела ладонью по двум кривым кинжалам, лежавшим на алом бархате. Руны на стали приветливо вспыхнули, узнав хозяйку, по ее же телу пробежала крупная дрожь. Голубка и Колибри. Единственные друзья Белани, которые никогда ее не подводили.

Она не держала оружие в руках почти пять лет, но прохладные рукояти, выполненные из темного металла, легли в руки как родные. Признаться, Белани надеялась, что ей больше никогда не придется пускать Близняшек в ход… И вместе с тем — пускай даже и не признаваясь само себе — ждала этого момента.

Положив обратно один из кинжалов, Белани подошла к зеркалу и решительно отрезала длинную косу, что змеей свернулась у ее ног. Белани предстоит долгая дорога и длинная прическа будет только мешать. Следом она наскоро собрала дорожную сумку, положив лишь самое необходимое, надела высокие сапоги, крепкие штаны из грубой кожи, рубаху, куртку и залатанный плащ, укрывший перевязь с Близняшками.

— Бел, ты чего шумишь… — вошедший в комнату позевывающий Рик при виде нее раскрыл рот от изумления. — Ба, я уж думал, никогда в жизни не увижу больше старую-добрую Птаху. Ты чего эт решила стариной вдруг тряхнуть?

— Пока ты отсыпался после пьянки, к нам зашел человек, который знает, где Алан и Эмили.

— Что?! — нижняя челюсть Рика упала так сильно, что, казалось, вот-вот ляжет на грудь. — Эт че, шутки какие-то?!

— Нет, — ответила Птаха, подошла к старому другу, положила ему ладони на плечи и взглянула в глаза: — Пожалуйста, у меня совсем нет времени. Клянусь — когда я вернусь, расскажу все в малейших деталях.

— А если… — Рик проглотил так и невысказанный вопрос: «Ты не вернешься?».

— Что ж… — усмехнулась Птаха. — В таком случае надерись за меня как следует, как ты умеешь. И не слишком гоняй Линдси — да, девчонка не хватает звезд, но хотя бы старается.

Не успел минуть полдень, как Белани уже тряслась в крытом повозе, слушая плач детей и ругань возницы. Хотя нет, не Белани. Белани она была прошлым утром — разменявшей третий десяток владелицей небольшой харчевни «Тихая гавань», ведущей скромную скучную жизнь. Из города же выехала уже Птаха — лучшая наемная убийца континента, чье имя до сих пор боялись произносить вслух самые прожженные головорезы Семи Городов.

И не просто так.

Ведь не один их дружок подох от ее руки.

— И с той ночи ты больше никогда видела ни мужа, ни дочь? — спросил Ленс. Птаха уже закончила свой рассказ и какое-то время они сидели молча, слушая, как поскрипывает на волнах корабль.

— Да, — ответила она, проглатывая ком, вставший в горле. — И…

В глазах щипало, а в грудь будто вбили раскаленный гвоздь. Птаха давным-давно научилась жить с этой болью, поначалу заглушая ее дурманящими парами пьюна и выпивкой, а потом — когда Рик-таки уговорил ее не пропивать остатки денег, а купить какую-нибудь захудалую таверну — в трудной монотонной работе. К удивлению Птахи, последний способ оказался куда более действенным.

Со временем, разнося бокалы или коля дрова на хозяйственном дворе, стуча зубами от холода и едва чувствуя одеревеневшие пальцы, Птахе стало казаться, что та, прежняя ее жизнь, вместе с отцом и Могильщиками, Аланом и Эмили, была всего лишь сном, воспоминания о котором с каждым днем становились все тусклей.

И лишь проживя заново те злополучные дни, когда она враз потеряла все, что любит и чем дорожит, Птаха поняла, что унять то черное горе, разъедающее ее изнутри, нельзя. Лишь притупить. Именно поэтому она не раздумывая согласилась на предложение Гессера. И даже если ей суждено погибнуть — пусть будет так. Всяко лучше, чем до конца жизни быть тенью самой себя.

Ведь люди не меняются.

Тем более такие, как Птаха.

Раздались шаги, какой-то стук, громкая брань — и перед ними уже Спайк, державший в руках початую бутылку.

— Так ты все ж очухался, — сказал он, глядя на Ленса. — Не скажу, что сильно рад, но лишний клинок нам не помешает.

— Слышал, ты помог донести меня до корабля, — произнес Ленс. — Спасибо.

— Мне твоя благодарность — что медузе удочка, — сказал Спайк и отхлебнул из горла бутылки. — Но не забудь об этом, когда в следующий раз настанет твой черед прикрывать мою задницу. К слову, краем уха услышал ваш разговор — Бел, ты что, и впрямь сожгла старого пердуна заживо?

— Подпалила как праздничную курицу, — ответила Птаха.

— Ублюдок еще легко отделался, — покачал головой Спайк. — Если бы какой-нибудь хрыч прикончил моего папашу раньше меня, я бы оторвал недоноску хер и заставил бы сожрать. У меня с батей свои счеты.

— Если не секрет — что же такого ужасного сделал тебе твой отец? — полюбопытствовал Ленс.

— Высадил меня на какую-то каменюку с бутылью рома и заряженным пистолетом. А я всего-то пытался поднять бунт и занять его место капитана, — скривился Спайк.

— Удивительная жестокость, — закашлял в кулак Ленс.

— Для вас, людей, возможно, — пожал плечами и Спайк сделал глоток, видимо, не заметив иронии в словах Ленса. — У нас же выживают только самые сильные и умные.

— Заметно, — с каменным лицом произнесла Птаха.

Спайк покосился на нее с подозрением, когда сверху раздались встревоженные крики и к ним подлетел запыхавшийся офицер.

— Капитан Спайк — вас хочет видеть капитан Витус, — сообщил матрос и покосился на Птаху с Ленсом. — Думаю, вам тоже стоит взглянуть.

Все вместе они поднялись на палубу. Погода заметно портилась — на горизонте показались черные тучи, то и дело озаряемые вспышками молний, ветер же более не гладил по щеке, а кусал ее.

— На этой шхуне только один капитан… — проворчал Спайк, подходя к Витусу, который выглядывал что-то в подзорную трубу.

— Верно — я, — ответил тот и сунул ему трубу. — Взгляни — пять лиг на восток.

Всмотревшись в даль, Спайк громко выругался. А потом еще раз. И еще. И еще. И…

— Что там? — спросила Птаха, прервав нескончаемый поток брани.

Вместо ответа Спайк сунул ей трубу. Приставив ее к правому глазу и закрыв левый, Птаха увидела вдалеке несколько кораблей под ярко-алыми парусами, что быстро приближались к их суденышку.

— Это…

— Пираты, госпожа, — кивнул Витус, с задумчивым видом набивая чашечку трубки.